У котят под носиками
Струнками усики.
Валятся, мяукают,
В блюдце носик стукают.
У котяток глазки
Как большие шарики.
Спят на водолазке
Проказники маленькие.
Спите-спите, детки, спите-спите, крошки,
А я сегодня, бессонный, снова под утро лягу.
Псиной сутулой в клетке продрогну, скуля, озлобленный.
Я ненавижу кошек, терпеть не могу котяток.
Гав! Я тут! Выпустите, погладьте… Гав! Ну хоть пальцем тыкните!
Прошу, да хоть насмерть затискайте,
Одарите секундой взгляда!
Я слижу все капельки яда,
Если вы поставите миску.
И коль будет вам чуточку весело,
Зарежьте – не пискну даже.
Никто не заметит пропажи:
Моя жизнь ничего не весит.
Вот бы мы стали котятами и у нас повзрывались головы.
А люди всё куда-то носятся.
А люди – масса многоликая.
Вокруг скользят глаза, рты, переносицы.
Вокруг скользят остатки жизни – блики.
И утоп ты затоптанный в штанишках заштопанных
В болотного царства болотистой местности.
За то ты утоплен был, что был изотопом
Нашей социально-атомной сетки.
Бежевый берег.
Берёзки.
Бешеный бег.
Бестолку.
Блеянье бедной козочки.
Белеют щёчки у девочки.
Бушует с пеною море.
Берёзы – уже ели.
Бедную козочку съели
Её же мечты.
Берег.
***
Крюк чёрного берега. Ели колючие.
Никто не бежит –
Всё стоит.
Гладь тёмного моря, когда-то взъярённого.
И белый
Череп козы.
Всё в тихом спокойствии. Ночь. Полнолуние.
Откуда-то холодом
Веет.
Круг чёрных глазниц и рожки колючие.
Череп козы.
Белый.
Брёл
По коридору прямому с улыбкой кривой мальчик нескладный.
И он
В мешковатой одежде был. Взгляд туповатый.
И брёл
Он затем только, чтобы услышать смешок,
Что, будто бы нож, впился в спину его.
И брёл
Он затем только, чтобы понять
И в раз какой уяснить себе,
Что зря брёл он.
И утопленником всплывает вопрос:
Что если вообще эту жизнь
Зря обрёл он?