Читать книгу: «Хранящий память. Инквизитор», страница 3

Последнее я заказал для Крапивы. По дороге сюда выяснилось, что она вегетарианка или, как у молодёжи модно выражаться – веган. Ласка наотрез отказалась есть мясо, и это была её принципиальная позиция. Я не стал ничего доказывать и решил дождаться, когда природа организма хищника возьмёт верх над несформировавшимся разумом глупой девчонки.

Крапива, сидя у меня на коленях, недовольно грызла сладкие зёрна и молчала, что было для неё нетипично. И сейчас очень кстати подходила фраза – «И создал бог женщину: зверёк получился злобным, но забавным!»

Даже Змей с удивлением смотрел, как ласка нехотя трескает зёрна, но промолчал.

За спиной я услышал, как один и мужиков одёрнул другого и попросил говорить потише, потому что Мусорщики вмиг язык отрежут и попросят на кухне его приготовить, чтобы сожрать с пивом. Мне очень льстило, что меня боятся и уважают, но до сих пор не мог привыкнуть к мысли, что из уголовника я в одну секунду переобулся в мусорка.

От Крапивы пришлось отделаться, не мог же я её с собой на потрахушки взять, а то эта бестия советами замучает. Пришлось сослаться на важные дела, которые обязательно должны закончиться мордобоем, а значит, пушистым девочкам там не место. После долгих уговоров она согласилась отправиться с Пеплом на постоялый двор, который должен снять нам комнаты для ночлега. Каспар очень хотел пойти с нами, но после сегодняшней взбучки не посмел высказывать своё недовольство, посадил Крапиву на плечо и отправился выполнять приказ.

Опустошив мочевой пузырь в прилегающем на улице сортире, которому я бы дал название – Храм Дерьма, на лошадях минут за десять мы добрались до улицы Падших, где находился бордель, который носил ироничное название Последний Шанс. Это был один из немногих двухэтажных домов в городе. А когда я озвучил, что праздник члена и яиц сегодня за деньги Ордена, то для двух других инквизиторов из злого начальника моментально был переведён в статус самого лучшего начальника вселенной.

Дверь нам открыл карлик по прозвищу КрохаЖмот. Узрев наши милые рожи, особенно мою со шрамом на половину лица, он многозначительно вздохнул и отошёл в сторону, пропуская нас внутрь.

Кстати, карликов в этом мире было предостаточно. Они начали массово рождаться у обычных людей без каких-либо патологий, примерно, в то же время, когда появились первые нефилимы. И позже жрецы Ордена заметили обратную закономерность: у карликов очень часто рождались вполне здоровые дети без ущерба для роста. Этот природный сбой так никто и не смог объяснить, зато лилипутов с удовольствием брали на работу, так как из них получались отличные хозяйственники и счетоводы. А я всю жизнь их сравнивал со злобными леприконами из сказок, которые за горшочек с золотом были готовы выпустить кишки собственной матери.

– Опять пришёл низвергнуть грешниц в пучину страданий? – с ехидством подстебнул меня карлик.

– Во-первых, пока существуют женщины, грех непобедим! А во-вторых, будешь много языком трепать, то накину пару серебрух, чтобы тебя на дыбе высечь! – ответил я и продемонстрировал ему свой оскал.

– Зови девок, КрохаЖмот! И не зубоскаль, а то в мешочек зубы сложишь! – поддержал меня Змей.

Карлик, смешно переваливаясь с ноги на ногу, прошёл к двум болтающимся с потолка верёвкам возле кресла с откинутой спинкой, в котором, видимо, он проводит время в ожидании клиентов, и дёрнул за один из шнурков. На втором этаже послышался звон колокольчика и какое-то движение.

В предвкушении лизезрения жриц любви и плотских утех я огляделся. Небольшое помещение было обставлено со вкусом: круглый столик с табуретками, на полу возле лестницы на второй этаж лежал ковёр, что считалось шиком для этого города, а на стене висела картина с изображёнными на ней двумя переплетёнными в объятиях обнажёнными женскими телами в страстном поцелуе. Вот картине я удивился больше всего, прошлый Ваал, вообще, не обращал внимания на такие мелочи. В воздухе витал очень приятный запах, и, заметив клубящиеся змейки дыма от масляных ламп, я догадался, что в них подкладывали какой-то ароматизатор, скорее всего, из сухих трав.

Вниз спустились пять голых молоденьких представительниц древнейшей профессии в любом из миров, а то, что их много, я теперь не сомневался. От созерцания обнажёнки молодых женских тел, кровь хлынула в пах, и Ураган младший пробудился от спячки, а во рту аж выделилась слюна.

Змей, соблюдая субординацию, уставился на меня в ожидании, когда лидирующий самец в стае волков первым сделает выбор. Но я не увидел здесь ту, что присмотрел в памяти Ваала, и даже чуточку расстроился, очень уж она мне понравилась. Сложив ладони на гарде меча, я прошёл вдоль девиц, откровенно разглядывая их прелести и оценивая, как кобыл перед покупкой, и надо быть слепым, чтобы не заметить, как они меня боятся.

– Разбирайте девок, а я пока рассчитаюсь, – дал я отмашку своим подчинённым и представил – каково бедным шлюхам будет омерзительно обслуживать грязных мужиков после двух дней в дороге, но тут же память Ваала подсказала, что в каждой комнате стоит бочка с водой.

Инквизиторы мгновенно расхватали девок и в припрыжку унеслись на второй этаж, а я навис над сидящим в кресле карликом, и спросил: – Где Нана?

КрохаЖмот отвёл взгляд и забегал глазками, словно я уличил его в мастурбации в загоне с овцами. Возможно, что если бы ни его реакция, то я бы не стал настаивать и выбрал одну их двух оставшихся подстилок, но я очень не любил, когда мне втирали фуфло.

– Наны нет! Выбирай из этих… – махнул он головой в сторону голозадых девиц.

– Деньги мои, член тоже мой, а значит, и правила мои! Где Нана? – повторил я вопрос.

– Она взяла выходной! – ответил карлик и снова забегал глазами.

Я схватил коротышку за грудки, сдёрнул с кресла, и, пригнувшись, прорычал ему в лицо: – Слышь, пигмей, если ты мне сейчас не скажешь правду, то я вырежу тебе между ног дырку и будешь, как дюймовочка, клиентов обслуживать наравне со своими бабами! Веришь?

Карлик кивнул и приказал двум дрожащим, как бычьи яйца, блудницам привести Нану, и те, тряся сиськами, с удовольствием удрали наверх, подальше от взбесившегося инквизитора. Прихрамывая, Нана в закрытой тунике из тонкой ткани, опустив голову и прикрывая лицо ладонью, спустилась почти сразу. Отпустив карлика, я подошёл к ней, силой убрал её руку от лица и двумя пальцами за подбородок задрал ей голову.

– Что у тебя с лицом? – задал я глупый вопрос.

– Аллергия! – мрачно пошутила она, еле сдерживая слёзы.

– На что? На побои?! – в такт ей отвесил я шутку и очень недобро хмыкнул.

Девчонке очень хорошо досталась: под глазом красовался фингал, бровь была рассечена в двух местах, синяк на скуле и, скорее всего, перелом носа. Возможно, сыграло моё воспитание: меня с детства учили, что девочек бить – это очень плохо. А может, просто хотел доказать участникам этой драмы, что самый опасный здесь я, и круче меня только боги. Но, скорее всего, повлияли оба фактора, и я решил восстановить справедливость и поиграть в героя.

– Где твой хозяин? – зыркнул я на КрохаЖмота, и тот, не желая выяснять, что может с ним сделать инквизитор в гневе, ткнул пальцем в дверь под лестницей.

– Жди здесь! – обронил я проститутке и подошёл к двери.

В этот момент за ней раздался звук колокольчика. Этот недомерок подал сигнал, дёрнув за второй шнурок, и дал дёру на улицу. Дверь распахнулась, и на меня с удивлением уставился крепкий мужик. Пользуясь элементом неожиданности, я решил не рисковать и применил подлый, но эффективному приём – пробил ему ногой по яйцам. Мужик схватился за пах, присел и выпучил глаза, а в нагрузку я накинул ему с коленки в сопатку и приложил башкой о косяк. Тот обмяк и сложился в нелепую позу молящегося.

– Это вышибала. Он бил меня, но приказ отдал Нос, – из-за спины услышал я голос Наны.

Не оборачиваясь, я протиснулся в проём между дверью и бездыханным телом и пробормотал: – Где не пролезем, там пройдём бочком.

В прошлой жизни мне бы, наверное, не хватило духа влезть в подобные разборки, потому что через пару дней меня или в лесочке бы нашли с простреленной башкой, либо в обезьяннике почки бы отбили и срок повесили. Но здесь я чувствовал за собой реальную силу, и даже если меня сейчас прирежут, то Орден за одного из своих братьев из всех причастных к его смерти очередь к Могиле в страдальню выстроит для процедуры покаяния через боль и муки.

В квадратном коридорчике оказалось ещё две двери, и наугад я саданул ногой в левую, та оказалась незапертой и от такого грубого обращения хрустнула, угрожая, вообще, отвалиться. В помещении за столом сидел бородатый мужик с волосами, собранными в хвост, и по его длинному клюву, как у вороны, я понял, что не ошибся дверью. На столе были разложены несколько стопочек серебряных монет, а с краю лежал короткий меч в ножнах.

Нос оказался мужиком сообразительным и, не стал задавать тупых вопросов инквизитору, который с ноги двери открывает, но многозначительно посмотрел на свой меч, наверняка взвешивая шансы остаться в живых.

– Рискни! – сохраняя показушное спокойствие, предложил я и, по-хозяйски присев на край стола, озвучил свои претензии: – У меня к тебе два вопроса! Первый: за какую провинность по твоему приказу твой цепной пёсик отметелил Нану? И второй: какую сумму ты ей заплатишь в качестве компенсации?

– Какое тебе есть дело до обычной шлюхи, Мусорщик? Или Орден вдруг решил принять покаяние от потаскух нашего грешного городка? – хмыкнул сутенёр.

– Вы же почитаете богиню любви. Так вот Кайя недовольна, что ты, паскудник, обижаешь её девочек. И Орден прислал меня вынести тебе первое и последнее предупреждение! – начал импровизировать я, прикрывая свой зад волей высших сил на случай его жалобы властям. Пусть вызывают богов для дачи показаний и попробуют доказать мою вину.

Этот достойный ЧЛЕН общества изобразил на лице бурную мозговую деятельность, а я, заметив шевеление его руки пол столом, не стал рисковать и, выпрямив ладонь, ударил Носа в кадык канавкой между большим и указательным пальцем и прокомментировал: – Первый удар коронный, второй похоронный! – тут же впечатал его башкой в стол.

Оказалось, что я не зря перестраховался. Нос под столом на пальцы натянул кастет с листовидном лезвием на его костяшках. Такую пику выбить из руки или просто потерять в пылу драки практически невозможно. И подобное орудие убийства не создано для банального запугивания противника, его преимущество было в скорости нанесения максимального количества ударов в очень короткий отрезок времени – буквально за несколько секунд.

Стащив с его пальцев эту игрушку, я решил конфисковать её в качестве трофея и сунул за голенище сапога. Потом за волосы задрал голову этого ублюдка и с брезгливостью прорычал: – Избитой девчонке заплатишь пятьдесят монет. И если с неё упадёт хоть одна ресничка, то я вернусь, отрежу тебе член и в глотку ногой забью. Больше предупреждений не будет! Кивни, если всё ясно!

Нос, шмыгнув кровавыми соплями из сломанного шнобеля и с ссадинами по всей морде от монет, раскиданных по столу, кивнул. Я решил, что воспитательный урок усвоен, и этот фуфлыжник теперь несколько раз подумает прежде, чем калечить свой персонал.

Нана ждала меня возле бесчувственного тела вышибалы и вздохнула с облегчением, когда я вернулся. Кратко обрисовав ей ситуацию, я посоветовал завтра сходить к хорошему лекарю, чтобы тот вправил нос.

– Возьми меня с собой! Я буду хорошей женой! – взмолилась она и всё-таки расплакалась.

– Пока инквизитор находится на службе Ордена, он не имеет права иметь семью. Мы всего лишь игрушки в руках богов, и у нас нет возможности жить обычной жизнью, – ответил я и уже пожалел, что устроил эту канитель с игрой в защитника обиженных и угнетённых.

От дальнейшего бессмысленного диалога с побитой проституткой меня избавила стража, которую наверняка позвал карлик, но сам побоялся возвращаться. Было очень заметно, как местным копам не хочется связываться с инквизитором, тем более со знаком Ордена на шее. Поэтому, когда Нос и его очнувшийся охранник подтвердили мою версию, что оба участвовали в состязании – "кто больнее ударит стол лицом" за звание – "дебил года", стражники с облегчением, давясь смехом, свалили. Обе стороны ко мне претезий не имели.

– Ну вот и потрахался! – с сожалением высказался я, когда все рассосались.

Пришлось занять кресло КрохаЖмота и ждать, когда инквизиторы отшлифуют свои кабачки. Сообщать о неприятном инциденте своим подчинённым я не собирался, чтобы не жертвовать своей адекватностью и не вызывать лишних подозрений.

В постоялый двор мы заехали почти в конце последней четверти дня. И как только я появился на пороге комнаты, которую мне забронировал Пепел, то сразу почувствовал себя глубоко женатым человеком.

– По бабам ходил? – раздался голос Алисы у меня в голове.

– С чего ты взяла? У меня сапоги в помаде? – шуткой попытался я достучаться до её голоса разума.

– От тебя сучкой несёт, а аж блевать хочется! Порадовал свой круассан? – не унималась она и, встав на задние лапы, попыталась изобразить грозный вид.

Сложившиеся ситуация веселила: меня приревновала мохнатая крыса, которая решила, что я – её собственность.

– А можно мне другого психолога?! – вслух хихикнул я и, сбросив сапоги и надоевший меч, уселся на кровать и добавил: – Я вроде свободный мужчина и не обещал перед тобой отчитываться, так что хватит меня за нерв дёргать!

– Наличие ширинки тебя ещё не делает мужчиной! – фыркнула она и спрыгнула на табурет.

– Слышь, праведная мышь, хватит мне мозг в кудри сворачивать. В этом мире ещё не придумали ширинку! – парировал я.

– Чтобы тебя молния ещё раз поразила в твой похотливый хоботок, кабель! – высказалась Алиса, отвернулась и свернулась калачиком, демонстрируя мне, какая я бесчувственная скотина.

Крутя в руках переданную мне жрецом фальшивую часть Руки Бога, я, улыбнувшись наивности этой сумасбродной девчонки, принял решение всё-таки остаться в роли инквизитора и отправиться на восток. После демонстрации своей силы и власти над обычными людьми ощущение вседозволенности пьянило, но я прекрасно осознавал, что заигрываться нельзя.

Если бы я только знал, чем для нас закончится это поездка, то не задумываясь, схватил бы Крапиву и дал дёру подальше отсюда, и лучше всего на другой материк.

Глава 3. Камушек Судьбы

АВРИАН БЕЛОБОРОДЫЙ – КОРОЛЬ ВОСТОКА.

Сидя в кресле и засучив рукава обычной просторной рубахи из светлой ткани, король нанизывал куски мяса на кончик длинного шампура, толщиной с палец. Авриан – король Ижмурина частенько сам готовил кабанину на жару огня камина. Он получал удовольствие от этого процесса, который напоминал ему далёкую беззаботную молодость, когда, ещё будучи принцем, приходилось самостоятельно разделывать убитого вместе с отцом на охоте кабана или косулю, и уже в ночи прямо в лесу они вместе зажаривали лучшие куски на костре.

Отец старался приучать принца быть самостоятельным и независимым от обслуги, поэтому охотились они вдвоём без пышной свиты и своры собак. Эти ночи, проведённые с отцом под пристальным взором четырёх лун были самым беззаботным временем и лучшим воспоминанием за всю его жизнь, потому что по возвращении в столицу или же в родовой замок начинались суровые будни и учёба, которая отнимала всё свободное время и молодость.

Вытерев руки полотенцем, Авриан положил длинный шампур на специальную металлическую рогатину и просунул куски мяса на его краешке в камин, в котором через угли прорывались небольшие языки пламени. Запах готовящегося мяса в маринаде заполнил помещение. Это был аромат для настоящих мужчин, по крайней мере, лучше всяких благовоний, которыми по приказу королевы прислуга задымила чуть ли не весь замок.

Сидя в кресле, сделанном на заказ по личной просьбе короля, которое он назвал Ленивым, Авриан покручивал шампур и, прикладываясь к бутылке с безумно дорогим вином, наслаждался отдыхом от суеты и обязанностей правителя.

– Жопу порву на щупальца осьминога, червь гальюнный! – завопил пернатый из клетки, стоящей на специальном, изготовленном под её огромные размеры столе.

От неожиданности король вздрогнул и улыбнулся. Он обожал эту говорящую птицу, купленную у пиратов, прибывших с другого материка, расположенного за южным морем. Звали его Фин, и на пиратском корабле он исполнял роль оберега, ну, или талисмана удачи. Птица так понравилась Белобородому, что на деньжища, которые он отвалил за этого крикливого петуха, морские бандиты могли купить себе ещё одно судно для налётов и грабежей. Этот вид птиц носил странное название – Арара.

Кстати, позже до Авриана дошли слухи, что эти пираты до родных берегов так и не добрались: их посудину на дно отправили конкуренты по кровавому ремеслу.

– Кишки на брашпиль намотаю, недоумок палубный! – снова прокричал Фин и, сидя на жерди, захлопал крыльями с ярким разноцветным опереньем, размах которых ровнялся, примерно, размаху рук ребёнка. И Авриану пришлось для него заказывать огромную клетку, в которой поместились бы пятеро человек.

– Фин – плохой мальчик? – находясь под лёгким хмельком, король решил подразнить птичку.

– Горбатый моллюск! Мать твоя – каракатица! – ответил пернатый и, расправив крылья, кружась на месте, заладил: – Якорь в глотку! Якорь в глотку! Якорь в глотку!

Авриан в море ходил всего пару-тройку раз на прогулку и не всегда понимал, что несёт этот забияка, но его ругань королю очень нравилась, и он даже позаимствовал у него некоторые фразочки.

– Ваша милость, – без стука вошёл личный помощник короля.

– Рыбий поторх! – продолжил ругаться Фин, – Рыбий поторх!

– Дурит, умеешь ты испортить вечер! Чего тебе? – раздражённо поинтересовался король, даже не повернув головы.

– Ваша милость! Ваш сын… – подойдя ближе, затараторил Дурит, но король его перебил: – Давай без этой пафосности. Присаживайся. Что опять натворил этот щенок?

Дурит был одним из немногих, кому Авриан позволял разговаривать с ним на равных. Двенадцать лет он был правой рукой короля, служил трону верой и правдой и заслужил особого отношения. Дурит курировал очень много направлений: начиная от проблем сельского хозяйства, заканчивая внешней политикой с королевствами запада и юга. Частенько Авриан даже подозревал, что у его помощника есть брат близнец, ну, или тот просто никогда не спит.

– Принц вызвал на дуэль младшего лорда из семьи Золотого Пера и проткнул того мечом, а сам заработал глубокий порез плеча. Я отправил к молодому лорду нашего лекаря. Он ещё жив, но похоже, что готовится ко встречи с богами, – сидя на стуле с подлокотниками и сложив руки на коленях в замок, сообщил помощник.

– Сопливый молокосос! Он своими выходками скоро всю родовитую знать настроит против меня. Если бы не его мамаша, то я ещё в детстве удавил бы этого сучонка, – с неприязнью высказался король и, сделав глоток из бутылки, перевернул мясо и добавил: – Лучше бы я себе яйца отрезал, чем зачал этого дебила.

Сынок Авриана с самого детства старался всем и вся продемонстрировать свой мерзкий характер. Отец его даже пару раз порол, но получил обратный эффект: мальчишка обозлился и старался всё делать на зло. При этом королева спускала все его проказы на самотёк и защищала своё непослушное чадо. Как итог – мальчишка вырос избалованным и испорченным властью: начались попойки и кутёж с мордобоем. Из-за выходок сына король начал терять авторитет у высшего сословия и прибегнул к кардинальным мерам: приказал Дуриту преподать принцу жизненный урок, и тот нанял верзил, которые после очередной пирушки в столице отмудохали его вместе с дружками. Но на пользу это не пошло, парню лишь отбили последние мозги.

Из-за выходок сыны у Авриана уже давно испортились отношения с женой, и он начал подумывать, каким образом обзавестись наследником на законных основаниях, но уже от другой женщины. Бастарды, которых у короля была уже дюжина, не имели права на престол.

– Королева устроила очередной скандал и обвинила всех, кроме принца, – поставил правителя в известность Дурит.

– Мачту тебе в задницу! – снова заголосил Фин.

Авриан нехотя поставил бутылку на пол, поднялся и, накрыв клетку огромным покрывалом, вздохнул: – Вот бы с бабами можно было так же: накрыл одеялом, и она сразу затыкается.

Дурит вынужденно улыбнулся, но тактично промолчал.

– Достучаться до его мозгов – всё равно, что пытаться вычерпать море напёрстком! – снова умостив зад в кресло, высказался король о своём бестолковом отпрыске и, не желая омрачать настроение обсуждением умственных способностей этого недоумка, сменил тему: – Какие новости с запада?

Дурит ответил, не задумываясь: – Мой доносчик сблизился с лекарем её величества, а проще говоря, напоил того. Так вот с его слов королева подошла к тому возрасту, когда женщины начинают переживать, что сиськи обвиснут, ракушка покроется морщинами, и привлекательность канет в небытие. Она боится старости и хочет собрать все части Руки Бога в надежде, что артефакт вернёт ей молодость.

Авриан Белобородый презрительно хмыкнул и, сделав глоток из бутылки, начал рассуждать вслух: – Эта рыжая стерва так любит драгоценные камни, что каждое утро вставляет себе самый большой алмаз в промежность и, не вынимая, завтракает. И наверняка думает, что если будет каждый день трахать себя священной реликвией, то молодость вернётся. А её окружение, вывалив языки и поддакивая, лижут ей зад.

– Ваша милость! Смею заметить, что по легенде собравший из четырёх частей Руку Бога может попытаться вызвать всех четырёх богов. Именно на это королева запада и надеется, думая, что в награду великие Гаал, Кайя, Орик и Эволет выполнят если уж не каждый по одному желанию, то хотя бы одно на всех и скинут ей десятка три годиков, – напомнил Дурит своему правителю, видя, что в нём уже заговорил хмель.

– Проблемы этого мира не в том, что умные люди всегда сомневаются, а в том, что глупые полны уверенности! – изрёк мудрую мысль Авриан и возмутился: – Эту легенду знает очень ограниченное число людей, но всё равно не надо мне рассказывать прописные истины. Просто эта потаскуха, как волос на заднице, который мешается и щекочет, но его никак не схватить, чтобы вырвать с корнем, – король глянул на помощника оценивающим взглядом и с надеждой поинтересовался: – Выпьешь со мной?

– Авриан, ты же знаешь, что я не пью! – заставив себя не выкать, ответил Дурит.

Он старался сохранять дистанцию с королём и никогда не гордился тем, что может говорить при нём всё, что думает, при этом используя выражения, от которых даже самые опытные шлюхи краснеют. Среди знати Дурит даже получил авторитетное прозвище – Перст Короля, и Белобородый даже подумывал ввести эту должность.

Авриан махнул рукой и пробубнил: – Как моему секретарю и помощнику, тебе замены нет, а вот собутыльник из тебя самый скверный на всём востоке, – и кивнув на накрытую клетку, добавил перчика в свой бубнёж: – Как сказал бы Фин – «Ты – как дырявая бочка с вином на тонущем корабле!» – потом, передумав делать ещё глоток, чтобы осталось, чем запивать мясо, король вспомнил: – Кстати, когда ждать Мусорщиков из Ордена?

– Они пересекли границу четыре дня назад, так что по моим подсчётам, если в дороге ничего не случилось, то завтра во второй четверти дня будут здесь, – отчитался Дурит и громко проглотил наполнившую рот слюну, выделившуюся из-за резкого аромата прожаренного на огне мяса.

– Тогда делай всё, как запланировали! – изменив интонации на властные, распорядился Авриан.

– Ваша милость! – снова перешёл на учтивый тон его помощник и, зная ответ заранее, всё же полюбопытствовал: – Вы уверены, что готовы к конфликту с Орденом? Не боитесь прогневить богов?

Король отреагировал не сразу, сначала он проверил мясо на степень готовности и, решив ещё подержать его в камине, ответил: – Жрецам хоть в глаза нассы – всё божья роса. Фанатики! Они заигрались в своих интересах. Наш затяжной спящий конфликт пора потревожить и указать Ордену его место, который сам полез в политику. Пусть теперь узнают и другую сторону этой монеты. Как говорят в народе – «Другого берега не достигнешь, пока не залезешь в воду». В нашем случае это будет дерьмо! И я в нём искупаюсь по самую макушку, чтобы завладеть Рукой Бога. И когда я открою богам врата в наш мир, то в благодарность они мне всё простят!

Король врал сам себе. Конечно, он хотел собрать все части реликвии и стать её единоличным обладателем, но в первую очередь он решил ввязаться в будущую авантюру из-за жуткой нехватки острых ощущений. Ему давно опостылела скучная жизнь правителя, и он захотел пощекотать нервишки.

Когда мясо было готово, Авриан поделился хлебной лепёшкой со своим преданным подручным, и оба молча начали набивать животы сочной кабанятинкой.

Запив вином последний кусок, король громко рыгнул, откинулся на спинку кресла и завёл разговор о свежих сплетнях о жизни местной знати, разлетающихся по замку, как сквозняк в холодный сезон. Ему было интересно: кто интриги плетёт, чтобы поближе к трону пролезть; кто кого на дуэли к богам отправил за косой взгляд или неосторожное слово; кто с кем в койке покувыркался, или кого за этим делом застала обманутая жена или обесчещенный муж; а кто просто гадости говорил про короля и королеву. Это информация была не только для утехи, но так же давала понимание – кто скрывается за маской смирения и покорности.

Узнав все последние новости, Авриан подвёл итог: – Меня многие ненавидят не только из зависти, но и потому что не могут изгадить мне жизнь! – потом поднялся и решительно скомандовал: – Пошли в донжон!

Дурит очень хорошо знал характер короля и сразу догадался, что тому понадобилось в главной башне, поэтому предпринял вялую попытку отговорить: – Может не надо?

– Клятые боги! Ты-то хоть не начинай! – огрызнулся он и направился к выходу.

В главной башне, чуть ли не с ноги распахнув дверь в нужное помещение, Авриан по хозяйски ворвался внутрь. Дурит предусмотрительно не последовал за ним, но не мог лишить себя интересного зрелища и выглядывал из коридора.

Увидев мужа, королева тут же упала на колени и взмолила: – Во имя богини милосердия прошу – не трогай его!

Но короля было уже не остановить. Грубо оттолкнув супругу, он буквально сдёрнул за руку с кровати по пояс голого с перевязанным плечом сына и несколько раз саданул тому ногой в живот.

– Отец! Не надо! Прости! – скрючившись, заскулил тот.

Мать попыталась прикрыть великовозрастное и не поумневшее чадо своим телом, но ей хватило одного взмаха руки короля, чтобы отлететь в угол просторной комнаты.

Король наклонился, зажал скулы принца в ладони и прорычал тому в лицо: – Я больше не намерен терпеть твои выходки! Из-за тебя, сучоныш, надо мной даже смерды смеются, а знать скоро взбунтуется. Отныне, вошь сиволапой псины, ты – больше не принц. Я лишаю тебя трона и нарекаю Нариром Скудоумным! Теперь твоё место – в поле вместо чучела птиц пугать! И чтобы тебя, пиявка болотная, и твоей глупой мамаши уже завтра в замке не было. Всё уяснил?

– Отец! Прости… – взвыл принц, но тут же тут же получил кулаком в челюсть.

– Побойся богов! Это же твой сын! Твоя кровь и плоть! Что ты творишь?! – стоя на корячках, попыталась достучаться до здравомыслия супруга растрёпанная королева.

– Я не знаю, где ты нагуляла этого выблядка, но это точно не мой сын! – с презрением ответил Авриан, сплюнул на пол и вышел.

Дурит не решился комментировать действия короля, понимая, что это было его взвешенное решение, и алкоголь сейчас не играл никакой роли. Принц много лет испытывал терпение отца, и даже казалось странным, что король намного раньше не лишил того трона. Конечно, завтра Нарир Скудоумный на коленях приползёт вымаливать снисхождения, а королева будет унижаться и чуть ли не ноги целовать мужу, но Дурит уже предвидел, что это не возымеет никакого эффекта. Король слишком многое поставил на кон и не собирается рисковать своим будущим ради отпрыска – дебила.

– Дурит, иди отдыхать, а я навещу нашу провидицу, – сообщил Авриан и, не оборачиваясь, отправился в часть замка, в которую допуск был у очень ограниченного числа лиц.

В этом крыле постоянно дежурила стража, так как король не хотел, чтобы чересчур любопытные случайно узнали, что он под замком держит нефилиму. Конечно же, можно было её спрятать в подвал, чтобы наверняка исключить слив информации в Орден Четырёх Лун. Но, во-первых, она давала очень ценные советы и заслуживала комфортного пребывания в неволе, а во-вторых, короля тянуло к этой женщине, как самца к самке в брачный период.

Пройдя мимо трёх караулов, Авриан встретил слугу с кольцом в носу, который, заметив своего повелителя, чуть ли не со стеной слился, чтобы вдруг случайно его не задеть. Это был один из евнухов, которому было позволено входить в комнату нефилимы. Король исключил возможность её интимных контактов, потому что банально ревновал. Те же стражники следили друг за другом и под угрозой кастрации, на примере евнухов не смели даже шаг сделать в её покои.

– Ваша милость! Она уже спит! – сообщил стражник возле двери в комнату провидицы.

– Может мне попозже тогда зайти? – с удивлением поинтересовался король и с угрозой поинтересовался: – Ты свой мозг под шлемом спрятал?

Страж, видимо, осознав, что за свой длинный язык может лишиться своих любимых яичек, дрожащими руками открыл замок и скинул металлическую щеколду.

Нефилиму звали Гафика. Она ещё не перешагнула порог тридцатилетия, и как говорят конюхи и гулящие мужики – «Кобылка была в самом рассвете сил».

Гафика сделала вид, что спала и изобразила недовольное лицо, мол, кто посмел побеспокоить её в такое позднее время. Раскусив её игру и видя интерес в глазах даже в полумраке двух масляных ламп по бокам кровати, король хмыкнул, но промолчал.

Кроме евнухов, Дурита и самого Авриана, других гостей у провидицы не было за все шесть лет её заключения, поэтому она хоть и старалась демонстрировать своё безразличие, но радовалась каждой возможности пообщаться со своим пленителем, и даже частенько ему дерзила. К тому же для нефилимы жить в золотой клетке было лучше, чем быть порванной на куски Мусорщиками Ордена, и она это прекрасно понимала.

– Здравствуй, провидица! – присев на край кровати, постарался быть уважительным король.

– Ба-а-а-а… Я уж подумала, что это небеса разверзлись и всего лишь боги спустились, а это сам Авриан Белобородый снизошёл и решил осчастливить своим присутствием обычную невольницу. Неужто ты решил выполнить своё обещание и отпустить меня, осыпав золотыми монетами? – съязвила Гафика, приподнялась на локоть, и как бы случайно ночная сорочка оголила её плечо и верхнюю часть груди, на которую упал вьющийся локон тёмных волос.