Читать книгу: «Стиратели. Исчезнуть без следа», страница 2

3

Уважаемые подписчики, это маг V. Сегодня мы с вами поговорим не о магии, а кое о чем другом. Разговор может выйти непростым, но мне кажется, что эту проблему просто необходимо затронуть. Поэтому я решил обсудить ее с вами. Те из вас, кто уже давно следит за каналом, должны знать, в чем моя фишка. Да, совершенно верно. Это исчезновение. Я делаю так, чтобы предмет исчез, а затем снова появился. Понимаю, звучит нескромно, но я считаю себя главным мастером техники исчезновения у нас в стране. Думаю, многие с этим согласятся. Возможно, я даже вхожу в пятерку лучших мастеров исчезновения во всем мире. Я говорю все это не для того, чтобы перед вами похвастаться, а чтобы вы понимали, насколько хорошо я разбираюсь в этой сфере.

Сегодня я расскажу вам о такой технике, как стирание. Полагаю, многие из вас слышат об этом впервые. Хотя, возможно, те, кто интересуется историей магии, о ней знают. Стирание – одна из магических техник, которые происходят от древней черной магии. Как и следует из названия, ее суть в том, чтобы стереть предмет с лица земли. Можно стереть любую вещь: монету, карандаш, одежду, стул, стол и так далее. Никому не известно, куда попадают предметы после стирания. В древности считалось, что эти вещи оказываются в аду, но мне эта теория кажется безосновательной. Неужели все стертые предметы скапливаются в аду? Тогда ад бы давно уже переполнился от всего того мусора, который туда отправляется, и разверзся на земле. Это абсурд.

Но в какой-то момент на закате эпохи черной магии были установлены запреты на применение этой техники, поэтому людей, обладающих такими способностями, становилось все меньше и меньше, пока они совсем не исчезли. Говорят, мастера втайне передавали запретные знания своим ученикам, но, поскольку этого никто не видел, теперь это остается всего лишь легендой.

Возможно, кто-нибудь из вас скажет: «Что? Стирание? Почему это звучит знакомо? Кажется, я видел такое объявление». Об этом я и хотел поговорить. С недавних пор появились мошенники, которые обманывают людей, убеждая, что занимаются стиранием.

«Вы хотите, чтобы что-то исчезло? Я, легендарный стиратель, унаследовавший ремесло черной магии, по вашей просьбе сотру любой предмет с лица земли. Звоните прямо сейчас. У вас есть право избавиться от чего угодно».

Я был просто в бешенстве, когда увидел это объявление. Ну ничего себе! Так опорочить магическое ремесло! Конечно, всем нужно как-то зарабатывать себе на жизнь… Но так обманывать людей?! Легендарный стиратель? Этот мошенник занимается каким-то криминальным бизнесом, обносит чужие дома и называет это древней магией! Чушь собачья! И этот выродок… Простите, я обычно не выражаюсь так во время эфиров, но по-другому его не назовешь. Этот выродок позорит магию! Клянусь честью мага, я отловлю всех придурков, которые занимаются этим грязным делом!..

В Древнем Египте почитали бога по имени Тот. Он считался богом астрономии и астрологии, поэтому пользовался особым уважением среди магов. Помимо этого, Тот был богом письменности. От имени Тота я покараю всех, кто посмел запятнать честь магов. Если вы встретите в своем окружении стирателя, обязательно сообщите мне. И ни за что не просите стирателей ни о каких услугах. Это все криминал и мошенничество. Вы запомнили?

На сем я хочу завершить свою серьезную речь. Раз уж я оказался перед камерой, то, наверное, стоит показать вам пару магических трюков? Сегодня я много говорил о древних видах магии, поэтому покажу вам одну классическую технику. Итак, раз уж мы тут занимаемся магией, то нам понадобится голубь…

4

Всю дорогу до издательства Кан Чхиу сжимал телефон в руке, но никто так и не позвонил. Выходя из такси, он так злился, что забыл приложить к терминалу кредитку. Гудок автомобиля и недовольный крик таксиста заставили его собраться и вспомнить, что за поездку нужно заплатить. Он в очередной раз набрал номер, пока шел к кабинету директора, но услышал только оповещение о том, что аппарат абонента выключен.

– О, это же наш писатель Кан!

Директор издательства Ян Чаин приветственно махнул ему рукой. Он закрыл свой ноутбук, поднялся с места и жестом пригласил Кан Чхиу сесть на диван.

– Я тут с ума схожу, серьезно. Зачем ты меня позвал? – отрывисто спросил писатель, садясь на диван.

– Ты чего такой нервный?

– С самого утра творится не пойми что. Начиная с предсказания. Весь день как по облакам хожу, нервничаю и злюсь.

– Обычно «ходить по облакам» говорят про хорошее настроение.

– Ты по ним ходил?

– Нет, конечно, только смотрел. По облакам нельзя ходить.

– Облака полностью состоят из капель воды. Если попробуешь по ним пройти, сразу же занервничаешь: в любой момент можно упасть.

– Даже сравнения у вас, сочинителей, не как у простых смертных, господин писатель! Вот за что я тебя так люблю. Так что там с предсказанием? Что за строчка сегодня была?

– «Я надеюсь. Мы его похоронили».

– О, со смыслом.

– В книге нет предложений без смысла. Они все – результат тяжелой работы писателя.

Ян Чаин добавил в приготовленный кофемашиной эспрессо холодной воды и два кубика льда. Кубики захрустели и покрылись трещинками. Он поставил чашку перед Кан Чхиу.

– И что, господин писатель, много вы написали осмысленных предложений? Сроки поджимают.

– Так ты из-за сроков меня позвал?

– Нет ничего необычного в том, чтобы издатель беседовал с автором по поводу сроков, не находишь?

– Щедрый и внимательный издатель, который доверяет своим авторам и всегда вовремя выплачивает гонорары, не будет вызывать писателя по такому поводу. Это время могло быть потрачено на работу над книгой.

– Верно. Ты хорошо разбираешься в людях. Есть кое-какая новая работа, хотел с тобой обсудить.

– Новая работа? Я со старой-то никак не могу закончить.

Кан Чхиу выпил весь кофе залпом и теперь грыз лед. Звук был похож на треск гнилых ножек табурета. Это был звук разрушения. Он снова разгрыз крупный осколок льда и вспомнил слова своего отца, которые тот часто повторял при жизни: «Говорят, будто ссориться с женой так же бессмысленно, как резать воду ножом. Полная чушь. Хочешь научу, как победить? Если заморозить воду, ее легко можно будет разрезать». Все его попытки казаться остроумным были отвратительны. Мало что Кан Чхиу ненавидел больше, чем сравнения с отцом. Однажды дядя сказал, что он «вылитый отец», когда говорит. Тогда Кан Чхиу еле сдержался, чтобы не выбить дяде все зубы, и больше с ним не общался. Он выплюнул лед обратно в чашку.

– Этот заказ нужно выполнить побыстрее. Клиент – высокопоставленный человек, оплачу вдвойне.

– Директор Ян.

– Чего так официально? Ты меня пугаешь.

– Послушай меня внимательно.

– Конечно, я всегда готов выслушать нашего глубокоуважаемого писателя.

– Ты думаешь, я работаю ради денег?

– Разумеется, нет.

– Тогда, может, ты думаешь, что я занимаюсь этим, чтобы взобраться повыше по карьерной лестнице?

– Ну это уж точно нет.

– Раз так, то зачем так унижать людей, а? Будь это твоя личная просьба, я бы согласился. Можно было просто сказать, что это важно, и попросить сделать побыстрее. Я мог бы даже поменять свой график. Но к чему этот высокопоставленный человек и двойная оплата? Слушать противно.

– А, извини. Был неправ.

– Ты раньше не обращался ко мне со срочными делами. К чему спешка? Какие-то проблемы?

– Просто этот человек мог бы помочь нам и дальше работать спокойно. Никаких проблем. Извини меня еще раз. Я никогда о таком не просил, выручи один раз.

Ян Чаин пристально наблюдал за реакцией писателя. Если Кан Чхиу смотрит в потолок, значит, он думает, если в пол – значит, ищет повод для отказа, по сторонам – пытается понять, о чем думает собеседник. Свести все поведение Кан Чхиу к этим трем действиям было бы большим упрощением, но это были те привычки, которые Ян Чаину удалось вычислить за годы наблюдения за писателем.

– Хорошо. Где будет интервью?

– В нашем первом книжном.

– В первом? Похоже, работа и правда важная.

– Вот именно. Когда сможешь приступить?

– Со следующей недели. Отправь мне материалы по почте.

– Окей, договорились. Спасибо. Может, поужинаем в каком-нибудь хорошем ресторане?

– Смотрю, ты не знаешь, что сегодня за день.

– Что сегодня за день?

– Сегодня литературные чтения. В третьем книжном.

– А, так это уже сегодня.

– Видимо, издательство это не волнует. После встреч со всякими высокопоставленными людьми такие вещи, как спад продаж, кажутся совсем незначительными?

– Что ты такое говоришь? Да я десять лет трудился не покладая рук, чтобы оказаться на этом месте. Сам знаешь, как я люблю это издательство. К тому же какой может быть спад продаж с таким замечательным автором бестселлеров, как вы, господин писатель? Прямо никак не нарадуюсь.

– Тогда жду тройной оплаты за этого высокопоставленного.

– Как? Мы ведь уже договорились?

– Я знаю, что ты можешь себе это позволить.

– Ладно. За это тебя и люблю. Знаешь, когда ставку поднять, а когда выйти из игры. Выбери себе классную машину.

– Предпочитаю такси.

– И твое постоянство мне тоже нравится. Как поедешь на чтения? Тебя подвезти?

– На такси.

Выйдя за дверь, Кан Чхиу снова позвонил Ли Кидону, но его телефон по-прежнему был выключен.

5

К. обожал скорость. Он был рабом скорости. Ему казалось, что, если мчаться быстрее скорости света, можно сбежать от времени. Но нет. Оказалось, это невозможно. Он хотел спрятаться за скоростью. Ему было страшно. Когда скорость зашкаливает и ревет мотор, сердце начинает выпрыгивать из груди, но он этого почти не замечал. Если гнать достаточно быстро, все уходит на второй план. Остается только будущее, будущее, будущее. Прошлое больше не сможет схватить его за лодыжки. Скорость была его подругой и спасительницей. Двести километров в час, двести десять, двести двадцать… Скорость и страх обратно пропорциональны. Ветер хлестал по лобовому стеклу, и К. мчался все быстрее и быстрее, словно хотел ударить его в ответ. К. остался один на один со скоростью.

За те сорок лет, что Ли Тхэхан водил машину, он лишь однажды попал в аварию. Не по своей вине. Тем не менее именно он вылез из автомобиля и подошел к виновнику аварии, чтобы узнать, в порядке ли тот. Он даже ни разу не нарушал скоростной режим. Хочешь быстрее добраться – выезжай пораньше. Так он считал. Ли Тхэхан часто путешествовал на машине вместе с семьей. Жена сидела впереди, сын – позади, уткнувшись в телефон. Место, где обычно садилась дочь, пустовало – она не смогла поехать из-за работы. Глядя на спящую на переднем сиденье жену и на сына, который почти не отрывался от игры в телефоне, Ли Тхэхан чувствовал умиротворение. Ему хотелось, чтобы его семья путешествовала в безопасности. Ехать ночью – все равно что пересекать спокойную реку. Свет фар указывает тебе путь. А когда навстречу движется другой автомобиль, то свет фар двух машин пересекается так, будто они пожимают друг другу руки.

К. ехал со скоростью двести тридцать километров в час.

Ли Тхэхан ехал со скоростью восемьдесят километров в час.

В крови К. еще оставались следы выпитого за ужином виски.

Ли Тхэхан пил кофе из термоса.

К. мчался вдоль разделительной полосы. Другие водители сигналили ему, проносясь мимо.

Ли Тхэхан опустил термос и взглянул на сына в зеркало заднего вида. Тот уже уснул. Ли Тхэхан на миг повернулся, чтобы посмотреть на спящую жену. Буквально на мгновение.

Скорость в восемьдесят километров в час не может тягаться со скоростью в двести тридцать.

Бах! Они даже не столкнулись нос к носу, а только задели друг друга, ударившись боковыми частями передних бамперов, но последствия были ужасными.

Бах! Врезаясь в дорожное ограждение, Ли Тхэхан потянулся, чтобы взять жену за руку. Автомобиль вращался вокруг своей оси.

Бах! Лопнула шина. Сын проснулся и испуганно посмотрел на отца.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Крепко держась за руль, Ли Тхэхан закрыл глаза.

Более сотни слушателей оглушительно аплодировали. Немолодой мужчина в первом ряду даже проронил слезу. Может, он был растроган, а может, напуган. Женщина лет сорока в середине зала утирала слезы носовым платком. Кан Чхиу закрыл книгу и заметил директора Ян Чаина, стоящего позади слушателей. Он аплодировал, подняв руки над головой.

– Ваши тексты очень эмоциональны, как всегда! Мы как будто сами оказались в этом автомобиле, – произнес ведущий, мельком взглянув на листок с заготовленными репликами, который держал в руках. – Перед началом автограф-сессии у вас есть возможность задать писателю ваши вопросы. Прошу желающих поднять руки.

Человек пять подняли руки, и ведущий указал на одного из них. Женщина под тридцать с желтым шарфом вокруг шеи поднялась с места. К ней подбежал сотрудник с микрофоном.

– Большое спасибо, я с удовольствием слушала, как вы читали. У меня очень легкий вопрос. Вы так ярко описали сцену, где персонаж несется на большой скорости, что мне стало интересно, на какой машине вы ездите. Вы тоже любите скорость?

Некоторые слушатели рассмеялись. Кан Чхиу с серьезным лицом взял в руки микрофон.

– Это распространенное заблуждение. Многие отождествляют главного героя с автором или считают, что все описанные события основаны на личном опыте. Если бы я писал исходя исключительно из своего опыта, то большую часть романа занимало бы описание вида из моего окна. Что касается любви к скорости – нет, я против нарушения скоростного режима.

Серьезный ответ стер улыбки с лиц участников встречи. Ведущий указал на другого желавшего задать вопрос, но тот покачал головой в знак отказа. Один из сидящих в самом конце зала высоко задрал руку. Это был парень лет двадцати. Он встал с места и, не дожидаясь микрофона, громко задал свой вопрос:

– Я обратил внимание, что в некоторых отрывках романа вы сопереживаете жертве, а в некоторых – преступнику. Как, например, в описании аварии, которое вы нам прочитали. По-моему, это довольно трусливо – оправдывать преступление. Мне интересно ваше мнение по этому поводу.

Парень не спешил садиться и продолжал ждать ответа стоя. Участники, сидящие рядом, косились на него и удивленно перешептывались: «Чего это он?» Но парень не обращал внимания. Он был полон решимости стоять до тех пор, пока не услышит ответ на свой вопрос.

– Согласен. Трусливо. Такой ответ вас устроит? – произнес Кан Чхиу и опустил микрофон.

Зрители в зале засуетились. Парень собирался было сесть, но передумал и снова открыл рот. Его попытался остановить сотрудник, но у парня был слишком громкий голос.

– Уклоняться от ответов тоже трусливо. Вы так не считаете?

– Уклоняться? Не знаю, чего вы ожидаете от меня как от писателя. Кто такой, по-вашему, писатель? Голос времени? Борец за справедливость? Писатели – это люди, которые между трусостью и лицемерием выбирают трусость. Вы скажете, что я строю из себя злодея, но такова правда. Да, я трусливый, малодушный человек. Но у меня есть одно достоинство. Я стараюсь понять других. Если, например, вы, юноша, сейчас выйдете на улицу и убьете человека, я все равно попытаюсь вас понять. Таков мой ответ. На этом все, больше я на вопросы отвечать не буду.

Кан Чхиу опустил микрофон, но аплодисментов не последовало. Публика вмиг охладела. Ведущий постарался разрядить атмосферу:

– Давайте поаплодируем писателю за его откровенность!

Последовали сдержанные хлопки. Ведущий поспешил объявить начало автограф-сессии, люди с книгами в руках выстроились в очередь. Пока организаторы готовили стол, Ян Чаин подошел к писателю и тихо произнес:

– Молодец, хорошо справился.

– Вот почему я ненавижу чтения. Зачем поднимать такие темы? – проворчал Кан Чхиу, повернувшись к очереди спиной, чтобы его не услышали.

– А мне понравилось. В жизни ты все время иронизируешь, но хотя бы на встрече с читателями ведешь себя серьезно. Нужно почаще такое устраивать.

– К сожалению, ничего не выйдет. Как только я услышал вопрос этого пацана, то сразу принял решение, что ноги моей на подобных мероприятиях больше не будет.

– Не капризничай. Чего стоит писатель без читателей? Абсолютно ничего. Следи за собой, стоит тебе показать им свое истинное лицо, как продажи упадут вдвое. Расслабишься – и все, конец, – рассмеялся директор.

Когда подготовка была завершена, Кан Чхиу принялся с улыбкой подписывать книги. Он спрашивал имя, записывал его, добавлял небольшое пожелание и ставил автограф. И так снова и снова. Наконец очередь подошла к концу. Последней была женщина глубоко за сорок в плаще и со спортивным рюкзаком. Ростом она была выше метра семидесяти, волосы кое-как завязаны желтой резинкой. Кан Чхиу спросил, как ее зовут, и женщина протянула ему визитку. Дизайн визитки соответствовал ее чувству стиля. Никакого баланса. Сразу под здоровенной аббревиатурой ПП уместились подпись «Поиск пропавших» и невразумительная, чересчур лиричная фраза «Отыщите того, кого вам не хватает», напечатанная вычурным шрифтом. В самом низу располагалась подпись «Директор Пэ Суён», такая мелкая, что различить ее удавалось с трудом.

– На имя Пэ Суён? В какой интересной фирме вы работаете.

Ставя автограф, Кан Чхиу чувствовал на себе пристальный взгляд. Ему хотелось как-то отблагодарить женщину за долгое ожидание в очереди, поэтому он написал: «Желаю поскорее найти того, кого вы ищете». Писатель собирался вместе с книгой вернуть ей визитку, но Пэ Суён жестом отказалась.

– Оставьте себе. Позвоните, если вам вдруг понадобится наша помощь, – сказала она, сдерживая улыбку. Как будто ей был известен какой-то секрет.

– Зачем мне ваша помощь? – вставая с места, спросил Кан Чхиу.

– Это не фирма, а что-то вроде клуба по интересам. У нас неплохие навыки поиска пропавших. Может, нам вдруг удастся обнаружить след Со Хаюн.

– Мне очень жаль, что вам пришлось так долго стоять ради этого в очереди, но я не люблю обсуждать свою личную жизнь.

– Ничего страшного. Мы в ПП не выжили бы без терпения и выдержки. Не так уж и долго мне пришлось стоять. Некоторые участники могут всю жизнь ждать пропавшего, и ничего.

– Спасибо за визитку, я оставлю ее на память. До свидания.

Кан Чхиу слегка поклонился и направился туда, где расположились сотрудники издательства. На телефоне, переведенном в режим «Не беспокоить», было несколько пропущенных звонков и СМС-сообщений.

6

– Я п-правда был очень занят, честно.

Вздохнув, Ли Кидон поставил перед Кан Чхиу стакан с виски. В студии было темно, только маленький ночник в форме крольчихи Миффи, стоящий на столе, излучал тусклый желтый свет. На стене висел большой постер с портретом автора книжек про Миффи Дика Бруны.

– Это ты сам зайцу на лице крест нарисовал? – спросил Кан Чхиу, втягивая носом запах виски.

– В-вы не знаете Миффи? Ее придумал Дик Бруна.

Ли Кидон пил пиво из бутылки.

– Я уж думал, что крест вместо рта – это символ твоего решения хранить тайны и воздерживаться от бесполезных разговоров о личной жизни.

– Ночник п-помогает засыпать.

– Чем ты таким важным занимался, что проигнорировал все мои звонки? Сам же сказал, что перезвонишь. Скажешь, я все не так понял? Если ты сейчас же не предоставишь мне исчерпывающее объяснение, я сделаю тебе такой же рот, как у твоей Хэллоу Китти. Главное, чтобы это звучало правдоподобно. Ты же знаешь, что для меня главное правдоподобность. Убеди меня.

– Правдоподобным может быть сюжет романа, а в реальности… Это слово не имеет смысла. Если я объясню, что сегодня д-делал, это не будет звучать правдоподобно. С утра я занимался стиранием, днем изучал критику в интернете, вечером в-выполнял вашу просьбу, д-даже поесть не успел.

– Нет, звучит вполне правдоподобно. Мне, ленивому писателю, такая работа даже в страшном сне не приснится, но ты у нас прилежный. Однако это не значит, что тебе можно расслабляться. Ты должен побыстрее закончить то, что я тебе поручил.

– Вы смотрели это видео?

Ли Кидон показал писателю ролик мага V. Определить пол блогера было трудно: его или ее лицо покрывал плотный слой яркого макияжа, а высокий голос казался одновременно и мужским, и женским.

– Это про тебя? Древняя черная магия и все дела? Скоро станешь знаменитостью.

– Из-за этого V у меня весь день телефон разрывается. У него сотни тысяч просмотров. Уже п-предвижу головную боль.

– Да ладно тебе! Разве это головная боль? Чем больше людей узнает о твоем существовании, тем больше у тебя будет заказов.

– Мне больше нравится в т-тени. Идеальные условия для стирателя – тихо жить в темноте, без света, без лишних слов. Если всплыву на поверхность, меня будет легче в-выловить каким-нибудь рыбакам.

– Когда все эти рыбаки соберутся в одном месте, от них легко будет избавиться. Схватить наживку и перетянуть на себя. Так делает крупная рыба. Горбатый кит, например.

– Меня серьезно это тревожит.

– Переживать будешь, когда их станет много. Сейчас я должен быть твоей главной головной болью. Ты узнал?

– Д-для начала я хотел сказать вам, что не спал уже несколько ночей подряд. Я продвинулся, погрузился в вопрос, сосредоточился на нем. Несмотря на все трудности, я как стиратель, как профессионал…

Кан Чхиу достал из кармана конверт и бросил его на стол. Судя по хлопку, с которым он упал, внутри лежало что-то тяжелое. Ли Кидон знал: с таким звуком на стол могла приземлиться только очень солидная сумма денег.

– Если ты что-то узнал, достань нужную сумму. Если вдруг ты справился со всем, можешь забрать все, если нет – возьми столько, сколько заслуживаешь. Я весь внимание.

Ли Кидон взял со стола конверт и заглянул внутрь. Сумма была достаточно внушительной, чтобы его глаза поползли на лоб. С улыбкой мошенника, который умудряется выиграть ход даже при самом неудачном раскладе, он сунул конверт в карман куртки.

– Да ладно! Ты узнал?

– К-кем вы меня считаете? Я, конечно, стиратель, но и человека могу выследить. Легко, словно призрак. Вот. – Ли Кидон достал из кармана брюк листок и передал его писателю.

Кан Чхиу внимательно прочитал записку, запоминая содержание, после чего сунул ее в рот. Проглотив листок, он облизал губы.

– Ты уверен, что имя и адрес правильные? Не хотелось бы влезть в чужой дом, – сказал Кан Чхиу, допивая оставшийся виски.

– Сто п-процентов.

Ли Кидон с бутылкой пива в руке откинулся на диван. Из кармана куртки показался белый уголок конверта.

– Я могу спросить, как тебе это удалось, уважаемый господин стиратель? Уж очень любопытно.

– Нет. Только за доплату.

– О деньгах ты говоришь без запинок. Если бы ты пересчитал деньги в конверте, то с удовольствием рассказал бы мне подробности. В качестве комплимента.

– Я не смешиваю работу и личную жизнь. Основные и дополнительные услуги я тоже разграничиваю.

– Хорошо. Раз это дополнительная услуга, то я сам решу, сколько заплатить, когда все выслушаю. Рассказывай.

– Ну, раз уж мне з-за это платят, то я попробую. Это очень интересная история, – начал Ли Кидон, подавшись вперед. Конверт еще сильнее выглянул из кармана.

– Не терпится услышать.

– У меня есть друг-маг. Существуют разные виды магии, разные объединения, направления. Мой друг увлекается герметизмом. Слышали такую фразу: «Что вверху, то и внизу»? По-английски: “As above, so below”.

– Вроде это какая-то магическая формула. Кажется, я читал что-то подобное.

– Так и есть. Эта фраза, которую часто используют маги, происходит из герметизма. То, что вверху, оказывает влияние на то, что внизу. И наоборот, то, что внизу, влияет на то, что вверху. Все сливается воедино. Внутри макрокосма есть микрокосм, внутри микрокосма – макрокосм.

– А когда будет интересная история? Пока желания заплатить у меня не возникло. Скорее захотелось отнять то, что я тебе уже дал.

– В рамках герметизма существует отдельное тайное общество под названием «Пиктус Лэер». В Cредние века его не было, это относительно молодая организация. Она состоит из людей, которые считают, что нужно вернуться к истокам герметизма. Эти люди задействуют максимум ресурсов, чтобы постичь все тайны Вселенной. Они изучают все: и религию, и науку, и астрологию.

Кан Чхиу демонстративно зевнул. Но Ли Кидон продолжал свой рассказ, не обращая на это внимания. Писатель продолжал всеми способами показывать, что скучает.

– Человека, которого избирают в качестве лидера, называют пиктором. «Пиктор» означает «художник», «человек, который видит все миры сразу». Этот лидер не действует, а наблюдает. Он видит макрокосм и микрокосм, то, что вверху, и то, что внизу, и может это изобразить. И такой человек существует в реальности.

– И что? Ты отыскал это общество? Выследил этого человека, который видит и макрокосм, и микрокосм?

– Нет. Общества «Пиктус Лэер» давно не существует, оно растворилось в воздухе, все записи пропали.

– И за эту историю я должен заплатить? Не зли меня.

– Мой друг-маг однажды встретился с человеком, которого теперь считает новым воплощением их лидера. Похоже, в его жилах течет кровь пиктора. Он страдает галлюцинациями, во время которых ему, помимо его воли, открывается истина. Он видит все.

Ли Кидон поднес руки к лицу, изображая лошадиные шоры. Он внимательно смотрел на Кан Чхиу. Писатель должен был оценить его рассказ по достоинству. Кан Чхиу сунул руку в карман, но затем снова вытащил и захлопал в ладоши.

– Это все? Молодец. Аплодирую стоя.

– А к-как же оплата?

– То, что ты мне тут вещал, это не история, а так, информация. В истории должен быть герой, злодеи, проблема, какая-то динамика. Я думал, ты мне содержание диссертации пересказываешь. Чуть не уснул.

– Р-разве информация ничего не стоит?

– Не по моим стандартам. Я же не нон-фикшен пишу, а художественную литературу. Поэтому я готов платить за историю, но не за информацию.

– Если так, то д-даже когда у меня появится действительно стоящая информация, я вам не скажу.

– Ты что, угрожаешь мне?

– Нет, не угрожаю. Просто предупреждаю на будущее.

– Будущее… Почему-то это слово кажется мне таким странным. Вспомни, что я говорил, когда поручал тебе это задание. Как следует выполнишь работу – сможешь многого добиться. Посмотрим, чего ты стоишь.

Кан Чхиу вышел, напоследок хлопнув стирателя по плечу. Он направился к лестнице. На холоде у него сразу же покраснел кончик носа. То, о чем рассказывал Ли Кидон, было ему в общих чертах известно. Он впервые слышал словосочетание «Пиктус Лэер», но вот о том, что такое «лэер», или «слой», Кан Чхиу знал уже давно. Вдруг на ум пришла утренняя строчка из книги: «Я надеюсь. Мы его похоронили». Спускаясь со второго этажа на первый и вспоминая мрачное предсказание, он чувствовал, будто спускается под землю.