Читать книгу: «Не каркай, я желаю…», страница 2

…развидеть

Рина не верила в гороскопы. То, что ворон может стать человеком (благо пример вот уже две недели готовил ей завтраки), принять было намного легче, чем мысль, что шестьсот миллионов скорпионов (или сколько их может быть при населении Земли в семь с половиной миллиардов?) в один день дружно потеряют кошельки, а шестьсот миллионов стрельцов – их найдут. Она никогда не обращала внимание на астрологические прогнозы по радио, которые, затаив дыхание, слушала Милочка. Вот и сейчас, краем уха поймав фразу диктора «сегодня вас ждут крупные неприятности», даже знать не хотела, каким шестистам миллионам страдальцам эти слова адресованы.

К тому же сегодняшний день она уже пометила в своем календаре как чудесный: после обеда на работу должен был выйти новый курьер, а значит, Рине больше не придется мотаться по городу с мелкими поручениями. Красота же! Ну и что с того, что через месяц он, скорее всего, сбежит, как предыдущий, зато целых тридцать дней ее может ждать относительное спокойствие…

Точнее, могло ждать.

Если бы «крупные неприятности» не заявились к ней на работу в лице Поликарпа Макаровича Воронова. Именно так представил нового курьера Игорь Степанович Купердяев, и Рине даже оборачиваться не требовалось, чтобы понять, как он выглядит.

– Я буду очень стараться, – произнес довольный и до ужаса знакомый голос, разрушив последние надежды Рины на совпадение.

***

Рина никогда не была сильна в пантомимах, но вороны – умные птицы, и она надеялась, что ее жестикуляцию Карл поймет. Она трижды провела рукой по шее и четырежды одними губами прошептала «убью», пытаясь намекнуть ему, чтобы на работе он делал вид, что они не знакомы. Карл побледнел, отвел в сторону взгляд и ни разу не посмотрел на нее в течение всего часа, а потом и вовсе ушел по поручению Купердяева. Девушка почувствовала небывалую гордость, словно ее питомец взял награду на птичьей выставке.

Вот только Милочка опять умудрилась все испортить.

– Давно я не встречала таких красавчиков! – мечтательно сказала она.

Рина уже было подумала, что ей снова продемонстрируют очередную находку из Инстаграма, но на мониторе у Милы отображался только захламленный рабочий стол (грозивший через два дня превратиться в «А! Что делать? Мне некуда сохранять!») и никаких парней.

– Я про Поликарпа, курьера нового, – впервые в своей жизни Милочка объясняла что-то Рине, а не наоборот. – Только не говори, что ты на него не смотрела.

– А что с ним?

– Надеюсь, у него нет девушки.

Рина поперхнулась воздухом.

– Ты видела его глаза? А нос? А волосы?..

Дальнейшие слова Милочки Рина не слушала, потому что – да, она все это видела. Его глаза – это вообще первое, что она видит утром, и ей-богу, однажды она все-таки сдержит слово и будет запирать его по ночам в птичьей клетке, накрытой темной тканью, словно какого-нибудь попугайчика, во всяком случае до тех пор, пока Карл не отучится пялиться на спящих. И нос она его видела, даже несколько раз щипала, когда он подглядывал через плечо. И волосы…

Волосы.

С подросткового возраста у Рины была слабость к длинноволосым брюнетам, в восемнадцать она смогла побороть ее, взяв жизненным девизом слова «Никаких отношений», но сейчас почему-то перед глазами предстала картина, как Карл, приступая к готовке, завязывает волосы в хвост.

Рина сглотнула. Хлопнула себя по щекам. Мысленно трижды повторила, что он вообще-то не человек.

– Нужно больше отдыхать, – прошептала она, садясь за рабочий компьютер.

Карл жил у нее три недели, и за все время их знакомства как человека она его воспринимала лишь те полчаса, что считала рекламщиком и хотела выставить за дверь. Да, в тот день она пыталась оценить его внешность и мысленно сравнила со страусом, но тогда она была так зла, что Дженсена Эклса назвала бы медведем, Орландо Блума – бараном, а ведь их фотографии в былые годы стояли у школьницы-Рины на рабочем столе. И черт возьми, из-за Милочки Рина сейчас занималась не исправлением грамматических ошибок в документах начальника, а тем, что представляла, какой могла бы быть их встреча с Карлом в других обстоятельствах. Если бы в тот день она не была уставшей и злой или если бы сейчас не знала о его скелетах в гнезде, гнездах в шкафу или гнездах в скелетах.

И чем больше Рина об этом думала, тем больше ей это не нравилось. Потому что тем больше она приходила к выводу, что да, Карл и правда красив, причем не столько как питомец (о блоге для фанатов врановых она задумывалась уже на прошлой неделе), сколько как человек, парень, мужчина.

Кажется, о том, что он птица, придется напоминать себе чаще.

***

А может, и не придется.

– Ты что, в клюве эти бумаги нес? – процедила Рина, за шкирку затащив Карла на пролет служебной лестницы.

– Да, так удобнее, чем общественным транспортом.

– Понимаешь, что за мятые документы тебя могут выгнать в первый же день? Хотя подожди. Как ты вообще умудрился сюда устроиться, у тебя ведь даже паспорта нет?

– Я сказал, что потерял, а Игорь Степанович почему-то даже обрадовался.

– Понятно, без оформления, в черную, с увольнением за первый прокол в любой момент без оплаты за отработанные дни, – пробормотала Рина, вспоминая уже пять подобных случаев с курьерами Купердяева. – Могла и не спрашивать.

– Я буду стараться, чтобы не уволили, – заявил Карл, решительно посмотрев ей прямо в глаза.

«И правда: удивительно выразительные», – промелькнула мысль в голове, но озвучила Рина другое:

– Чтобы не уволили, ты мнешь документы?

– А их можно… как-нибудь… распрямить? – Карл виновато опустил голову. Ну точно провинившийся питомец, коим и должен быть!

– Я разберусь, если пообещаешь больше не носить бумаги в клюве, – смягчилась Рина, осознав, что снова в своем уме. Карл, пусть и выглядел как человек, все еще оставался птицей, а документы можно было и принтером отутюжить. – И в лапах тоже нельзя, – добавила она, предугадав следующий вопрос Карла.

***

Остаток рабочего дня прошел спокойно, за тем лишь исключением, что «гений компьютерной мысли» в лице Милочки опять отвлек Рину от дел.

– Я как раз тебя жду, – сказала она, ткнув пальцем в экран. – Как уместить все это на одной строчке?

С тяжелым вздохом и легким нажатием на кнопку «Delete» Рина удалила один-единственный лишний пробел и снова задумалась о родстве Милы с улитками.

За ужином она даже хотела порасспрашивать Карла, только ли вороны умеют превращаться в людей и не почуял ли он в Милочке звериный дух… но не получилось.

– Черт, – только и могла прошептать Рина, услышав шебуршание ключа во входной двери.

Галина Васильевна – хозяйка квартиры, которую Рина снимала вот уже два с половиной года, – была человеком внезапным. За деньгами она могла прийти и в пять утра, и в одиннадцать вечера, и даже на следующий день после того, как получила деньги за месяц, внезапно «обрадовав» новостью, что повышает плату. Она всегда открывала дверь своим ключом, могла зайти и в ванную, если Рина забывала задвинуть щеколду, и попросту не признавала существование личных границ. Даже удивительно, что Галина Васильевна не заходила уже почти три с половиной недели, и если честно, Рина бы многое отдала, чтобы не видеть ее еще столько же.

– Это мой коллега, он по работе зашел, – поспешила она представить Карла, который (благо был умной птицей) тотчас же кивнул.

– Я тебе говорила, что выселю, если будешь водить своих хахалей, – проворчала Галина Васильевна, – чай не бордель… А это еще что такое? – спросила она, сорвав с холодильника лист с текстом «Никаких мышей в доме». – Ты что тут, мышей разводить собралась?!

– Там вообще-то написано, что их нет и не будет, – заметила Рина, о чем тут же пожалела, ибо лучше бы держала рот на замке, как и Карл.

– Значит, были? Господи боже! Отдавала чистую, опрятную квартиру, а во что ты ее превратила? – Галина Васильевна провела пальцем по самой верхней полке кухонного шкафа (и как только смогла до нее дотянуться?), а Рина мысленно поблагодарила Карла, еще вчера вечером вытершего всю пыль. Недовольно скривившись, Галина Васильевна решила «взять образец» и с внутренней стороны батареи, однако и сейчас палец остался чист. Что, впрочем, не помешало ей возмущенно воскликнуть: – Грязью все заросло! Вместо того, чтобы с женихами гулять, лучше б уборкой занялась. В твоем возрасте уже о доме и детях пора думать, а не шашни крутить.

– Вы за деньгами пришли? – натянуто улыбнувшись, Рина протянула Галине Васильевне несколько купюр. Та же с торжествующим видом, ничуть не стесняясь присутствия посторонних, запрятала деньги за пазуху.

– С этого и надо было начинать. А его, – она кивнула в сторону Карла, – чтобы и духу здесь больше не было.

***

– А ты правда водишь сюда женихов? – спросил Карл, стоило двери за Галиной Васильевной закрыться.

– Я тебе уже говорила, что меня не интересуют никакие отношения, – процедила Рина сквозь зубы. Что за день! То Милочка спрашивает, есть ли у Поликарпа девушка, то Галина Васильевна говорит, что пора заводить детей и одновременно прогоняет того, кого сама же назвала женихом! – Почему все вокруг только на отношениях и зациклены?

Карл хотел что-то ответить, но промолчал. Рина же, откинувшись на спинку стула, продолжила:

– Если услышишь, как она открывает дверь, сразу же прячься, чтобы она нас обоих не выселила. Лучше в виде ворона, так меньше места займешь, и в первый раз можно будет сказать, что случайно залетел. Но учти, она любит заглядывать в шкаф.

Карл кивнул и огляделся по сторонам, наверняка заранее просчитывая, где лучше спрятаться.

– А почему ты не съедешь? – задумчиво спросил он.

– Недорого и близко к работе, – ответила Рина, хотя сама задавала себе этот вопрос после каждого визита Галины Васильевны.

– Мы могли бы снять квартиру побольше, – Карл внимательно посмотрел на нее, – я ведь тоже теперь работаю.

– Сначала разучись мять документы, – пробормотала Рина, отведя в сторону взгляд. «Он птица» – мысленно повторила она, чтобы развидеть серьезного и ответственного мужчину.

…знать, как ты превращаешься

Рина никогда не считала себя зависимой от чужого мнения. Она покупала шоколадное мороженое потому, что оно со вкусом шоколада, а не из-за наклейки «Хит продаж» около ценника. Она начинала смотреть фильм или сериал, если ей нравилось описание, а не из-за того, что о нем трубили на каждом углу. Свой смартфон она выбирала по доступной цене и техническим характеристикам, игнорируя священную войну любителей яблок, лопат и ведер. И до недавних пор была убеждена, что мнение Милочки уж точно никак на нее не повлияет.

Милочка часто показывала ей фотографии красавчиков, которые находила в сети. Рина всегда смотрела на них с мыслью «Лучше б работой занялась, честное слово». Если приходил обычный или просто красивый клиент, Милочка почти всегда жутко раздражалась, ведь работа отвлекала ее от безделья, но если клиент был очень красивый, то она спокойно могла обсуждать его внешность до конца дня. Рина же в такие моменты просто сочувствовала страдающему от бесконечной икоты бедолаге.

Но с тех пор, как к «касте красавчиков» с легкой руки Милочки был приписан и Карл, это не выходило у Рины из головы.

С ужасом она поймала себя на том, что стала чаще на него смотреть. Любовалась, рассматривала, изучала, с неохотой признавая, что он полностью в ее вкусе. Напоминала себе, как сравнивала его со страусом, но действовало это лишь в те моменты, когда Карл говорил какую-то глупость, а стоило ему принять серьезный вид – мысли Рины уплывали в неведомые дали. Она постоянно повторяла, что он ворон, спасенный питомец, а она – хозяйка, по доброте душевной приютившая лесную пташку. И это даже хорошо, что пташка оказалась красивой, Рина могла гордиться Карлом, как гордятся своими питомцами владельцы выставочных кошек, собак и жеребцов.

У нее уже был когда-то кот. Красивый, рыжий и безумно мягкий. Она могла часами его тискать (пока не начинал царапаться и кусаться) и любоваться (заклеивая пластырем царапины на руках), вот и Карл такой же питомец, как и тот кот, за тем лишь исключением, что тискать его Рина не собиралась.

– Слушай, а может, тебя постричь? – спросила однажды она. Все-таки его длинные темные волосы были той слабостью, с которой началось помутнение в голове. И Рина готова была поставить на кон две зарплаты и коробку пиццы на то, что если бы Карл был лысым, она бы на него даже не посмотрела.

Судя по тому, как стремительно Карл побледнел, перспектива быть остриженным ему явно не нравилась.

– Эт-то же как перья выщипать, я л-летать не смогу, – пролепетал он, отступив на шаг назад и вжавшись в стенку.

– Не трясись так, Самсон, я просто спросила, – вздохнула Рина, впервые увидевшая, чтобы Карл чего-то так сильно боялся. Пусть она и заставляла его ночевать на кухонных стульях (не с собой же на единственный диван укладывать!), живодеркой все-таки не была. – Я не из тех хозяев, что издеваются над питомцами.

– Я по телевизору видел, что хозяева гладят питомцев, чтобы те успокоились, – все еще с неким испугом в глазах, прошептал Карл, на сей раз даже не пытаясь возразить, что он не питомец, а практически человек.

– Сделай мне одолжение, – если Рина и могла погладить его, то точно уж не после подобной наглости, – не смотри больше телевизор, – сказала она.

***

Когда Рина проснулась посреди ночи, с кухни доносился приглушенный свет и ни единого шороха. Затаив дыхание и, казалось, даже не моргая, Карл без звука смотрел по телевизору документальный фильм про спаривание птиц.

Рина вернулась на диван. Даже под пытками она никогда не признается, что этой ночью вставала.

***

На завтрак Карл пожарил яичницу, в которую добавил оставшиеся с ужина куриные крылья.

– Ты ведь птица, – Рина задумчиво проколола вилкой желток, – ничего, что ты ешь других птиц?

– А ты ешь других млекопитающих, – пожал плечами Карл, вгрызаясь в самое крупное крылышко. – Вкусно же.

– Есть много людей, которые отказались от мяса, как раз чтобы не есть животных.

– Пусть отказываются, если хотят, – расправившись с одним крылышком, Карл принялся за другое. – Лишь бы меня не заставляли.

– То есть ты не поддерживаешь вегетарианство? Мне просто интересно твое мнение, как представителя животного мира.

Карл отложил обглоданную косточку на край тарелки.

– Ты бы еще у волка или орла об этом спросила. Клюв даю, они будут категорически против.

– А кролики?

– Кролики будут за, – Карл задумчиво почесал подбородок. – И коровы всеми копытами одобрят.

– Знаешь, а ведь это похоже на политику, – заметила Рина, заботливо переложив одно крылышко со своей тарелки Карлу. – Когда нужно одно – опрашивать кроликов, когда другое – волков.

***

Сколько Рина ни объясняла Карлу, что документы мять нельзя, все было без толку. Да, иногда он пропадал на полдня и возвращался с идеально ровными бумагами, но стоило начальству намекнуть, что нужно вернуться побыстрее, как Карл сокращал путь в птичьем обличии.

С этим нужно было что-то делать.

А еще нужно было что-то делать с мыслями о том, какие на ощупь его волосы: такие же жесткие, как перья? Или мягче? А одежда… тоже часть оперения?

– Нет, одежду я стащил из мешков, отданных на переработку, – ответил Карл, а Рина прикусила язык, осознав, что произнесла свой вопрос вслух.

– А куда она девается, когда ты превращаешься в ворона? – Рина забралась на диван с ногами и обхватила колени. – Может, тебе и документы туда прятать, чтобы не мялись? – она оценивающе оглядела Карла: одет он был весьма опрятно. По черным джинсам и рубашке нельзя было сказать, что они по двадцать раз на дню сжимались в несколько раз и становились частью птицы. Впрочем, если бы Карл не признался, она бы и не догадалась, что одевался он из вещей на выброс. Думала, его магия рубашками снабжает и даже хотела попросить наколдовать какую-нибудь дизайнерскую вещь, чтобы продать в интернете.

– Не сработает, – покачал головой Карл. – Люди воспринимают одежду как часть человеческого облика. Это все едино, как шерсть у животных и перья у птиц, поэтому при превращении в ворона и обратно на мне остается та одежда, которая уже была надета.

– Получается, если какой-то предмет визуально воспринимается как часть твоего образа, то он превратится вместе с тобой?

– Ну… да.

– Да ты находка для контрабандистов и не только для них! – воскликнула Рина, хлопнув в ладоши, а затем, строго посмотрев на Карла, сказала: – Запомни, если кто-то будет просить перенести какое-то непонятное вещество, никогда не соглашайся. Особенно, если это какой-нибудь порошок будет.

Карл неуверенно кивнул, а Рина резко вскочила с дивана.

– Да начнется эксперимент! – воодушевленно объявила она.

Если одежда, являясь частью единого образа, превращалась в ворона вместе с ним, то нужно было сделать так, чтобы и документы тоже вписывались в этот образ. Если Карл просто держал бумаги в руках, то они выпадали из крыльев, когда он принимал птичье обличие. Если сжимал их в зубах – то оставались в клюве. Сделанная наспех из газеты бумажная шляпа, нелепо выглядевшая на голове Карла-человека, большим колпаком накрыла Карла-ворона. А вот солнцезащитные очки в прямой оправе успешно исчезли, будто бы их и не было.

– Спасение в аксессуарах, – торжествующе произнесла Рина. – И главный аксессуар сегодняшнего дня – сумка.

Увы, большой дорожный чемодан, который Рина приволокла с балкона со словами «в него больше влезет, все равно превратишься, не на себе тащить» частью образа Карла не стал: превратившись в ворона, он так и остался сидеть на ручке.

Черная поясная сумка при превращении Карла исчезла, как и спрятанный в нее в целях эксперимента пульт. Вот только папка с бумагами была слишком крупной, чтобы туда поместиться, поэтому эксперимент продолжался.

– Не спрашивай, это не мой, – сказала Рина, доставая из-под дивана розовый рюкзак с динозавриками. – Уже был тут, когда я сюда въехала.

Карл устало вздохнул и с неохотой надел рюкзак на плечи.

– Ожидаемо, – цокнула языком Рина, когда рюкзак чуть было не придавил бедную птицу.

– Тогда зачем проверять? – пробормотал Карл, вновь обернувшись человеком. – Ты ведь сама говорила, что не из тех хозяев, что издеваются над питомцами!

– А ты обещал больше не смотреть телевизор, – заметила Рина и поспешила вернуться к теме, ведь ночами она не просыпалась. – Такое впечатление, что ты не хочешь носить этот рюкзак, поэтому он с тобой и не превратился.

– Если бы все было так, то папка превращалась бы со мной без всяких сумок, – насупившись, возразил Карл. – И я бы мог спокойно летать с бумагами и не мять их. В клюве, между прочим, тоже неудобно носить.

– Надо будет где-нибудь раздобыть черный рюкзак и проверить на нем, – задумалась Рина.

Сумка с кучей значков Карлу подошла, но отдавать ее Рина не собиралась – иначе на работу не с чем будет ходить, да и вообще – она к ней настолько привыкла, что не глядя могла найти там нужную вещь. Оставался только пакет из супермаркета и…

Взгляд Рины упал на поясную сумку, все еще лежавшую на столе с пультом внутри, ту самую, которая идеально вписалась в образ Карла.

– Пульт исчез, потому что лежал в сумке и не был виден, – сказала она, ощутив как что-то щелкнуло в голове. – Если папку не будет видно… – девушка заговорщически ухмыльнулась и вручила Карлу бумаги. – Спрячь под рубашку.

Парень поежился от того, с каким энтузиазмом Рина на него смотрела, но просьбу покорно исполнил. Правда, перед превращением почему-то прошептал «Пожалуйста, пусть рубашка останется на мне и все это закончится».

Эксперимент завершился успехом.

Рина готова была защищать диссертацию на тему «Особенности превращения воронов в людей и их практическое использование», если бы только можно было предать этот факт всеобщей огласке или если бы она вспомнила латинское название воронов для придания заголовку большей научности.

– Ну точно находка для контрабандистов, – погладив ворона-Карла по голове, с гордостью отметила Рина. – Мягкие… – прошептала она, когда перья неожиданно стали волосами, а Карл – человеком.

…освежить голову

Волосы Карла не лезли у Рины из головы. Более того, он сам не торопился покидать ее мысли, потому что Рине то и дело хотелось его погладить. Нет, она прекрасно понимала, что гладить питомца вполне естественно для хозяина, владельцы кошек и собак наверняка именно с этого начинают свое утро… но ее питомец не был ни кошкой, ни собакой и даже птицей был не всегда!

Ей казалось, что она сходит с ума.

Все было в порядке, когда Карл вел себя, как подобает ворону: чистил перья клювом или щетинился при виде котов. Она гордилась им, когда он делал успехи, ругала, когда на улице подрывался за мышью. И совершенно не знала, как реагировать и что делать, когда он с энтузиазмом рассказывал о новом блюде, которое хочет приготовить, или, опустив голову, жаловался, как сорок минут искал нужный отдел в торгово-офисном центре, куда его послал Купердяев.

И особенно, когда он с серьезным видом предлагал на него положиться. Когда казался ей не превратившейся в человека лесной птицей, а человеком с вороньим духом внутри (как в каком-нибудь эпическом фэнтези).

Благо это наваждение обычно длилось недолго и развеивалось, стоило Карлу сморозить какую-нибудь глупость.

– Может, мне кредит взять? – например, такую.

– Чем расплачиваться собираешься? Перьями? – полюбопытствовала Рина, мысленно порадовавшись тому, что паспорта у Карла все-таки нет.

– Расплачиваться? – Карл удивленно захлопал глазами. – Но в объявлении же сказано, что это они выдают деньги любому желающему, а не наоборот…

– Если бы деньги выдавали «любому желающему» просто так, то этот «любой желающий» запросто мог бы не работать.

– А как тогда?

– Представь, что ты – белка, – если бы Рине понадобилось написать книгу «основы государства, права и экономики для лесных зверей на примере отношений в лесном социуме», она бы это сделала, ведь примеров, благодаря общению с Карлом, у нее накопилось достаточно. – Тебе захотелось орехов, я могу дать тебе один орех, но за это ты через месяц вернешь мне уже три.

– Но я ворон.

– Просто представь.

– Тогда я бы сам пошел искать орехи. Зачем брать у тебя, чтобы потом возвращать больше, если по всему лесу их полно?

– Не сезон.

– Тогда… – Карл на секунду задумался, – достану из запасов.

– У тебя нет запасов, – парировала Рина.

– Если я белка, то у меня должны быть запасы, – возразил Карл, пошатнув педагогический авторитет Рины в ее же глазах. – У всех уважающих себя белок всегда есть запасы.

Но сдаваться она не собиралась.

– Представь, что ты ворон.

– Но я…

Строгий взгляд заставил Карла умолкнуть, и Рина продолжила:

– Ты ворон, хочешь есть, но в лесу мало мышей, тебе трудно их ловить, но у меня они есть.

– И ты дашь мне одну, если я верну тебе три? – догадался Карл, подтвердив свою репутацию умной птицы. – Но если я не могу поймать и одну мышь, то как могу быть уверен, что потом смогу поймать трех? Нет, уж лучше сам как-нибудь.

Рина была горда собой не меньше, чем Карлом.

***

– А зачем тебе все-таки кредит? – поинтересовалась Рина за ужином.

– Я хотел купить телефон, – Карл смущенно опустил взгляд в пол. – Игорь Степанович сказал, что вычтет у меня из зарплаты половину, если я не буду на связи.

– И почему я только сейчас об этом узнаю? – Рина раздраженно ударила кулаком по столу.

– Прости, – виновато прошептал Карл.

– А ты-то тут причем? Это Скупердяев, чтоб ему… – слова «проклятия» Рина прошептала чуть слышно, но у Карла, разобравшего в лучшем случае половину, все равно в ужасе округлились глаза.

– А вдруг это сбудется…

– С прописавшимся к нему цыганским табором я, конечно, погорячилась, но в остальном пусть. Нечего моего питомца эксплуатировать. Раба нашел, что ли?!

– Я не об этом, – поспешил объясниться Карл. – Ты говорила «Скупердяев», а Игорь Степанович… он Купердяев…

– Поверь, когда он грозит лишить тебя зарплаты, он Скупердяев, если не хуже, – вздохнула Рина, откинувшись на спинку стула. – А телефон мы тебе найдем.

***

Как только ни балуют люди своих питомцев! Одни покупают игрушки из магазина с вроде-как-фиксированной ценой, другие – ошейники с драгоценными камнями, третьи – держат птиц в золотых клетках или не выбрасывают самую большую коробку ради кота. Вот и Рина Крахова придирчиво выбирала для своего домашнего ворона смартфон. Она перебрала несколько десятков объявлений с подержанными телефонами, но почти все их можно было разделить на две группы. Либо это была предыдущая модель телефона с фруктовым логотипом, которая стоила дороже телефона самой Рины, либо это была убитая рухлядь, которую ни один уважающий себя хозяин не купит своему питомцу. Третьего не дано.

Но только уставшая от поисков Рина захотела прерваться и выйти на балкон освежить голову, как случилось чудо.

Чудо в лице Маргариты, одной из немногих подруг, с которыми Рина общалась еще со школы, а если точнее – просто еще общалась. Чудо, написавшее ей «Привет! Помнишь, я говорила, что разбила телефон? Замена экрана стоит как новый, поэтому можешь поздравить меня с покупкой. Но старый еще работает, пусть и с трещиной, не знаешь, куда его можно пристроить?».

И фото. По сравнению с теми, укладывающимися в бюджет, моделями, которые Рина пролистывала последние полчаса, державшимися только на скотче и изоленте, эта трещинка была маленькой волосинкой против Большого каньона.

«За сколько продашь?» – тотчас напечатала Рина.

«Отдам бесплатно, но будешь должна услугу», – мгновенно пришел ответ.

Отправляя стикер с надписью «ОК», Рина не подозревала, что только что согласилась на сделку с дьяволом.

***

Вернувшись со встречи с Марго, Рина пробурчала «дарю» и протянула Карлу смартфон с тоненькой трещиной в верхней части экрана. И почти сразу же пожалела о том, что позавчера вызвалась найти Карлу телефон, а не сказала «Твои проблемы, ты теперь работаешь, разбирайся с Купердяевым сам» (и нет, это было не потому, что Марго потребовала за телефон какую-то непосильную услугу, напротив, она отмахнулась, когда Рина спросила, что именно ей должна).

А вот то, что Карл, сияя от радости, эту самую радость выражал еще и бесконечным потоком слов, изрядно действовало на нервы. Ей только что пересказали полгода отношений с пятью разными ухажерами, все, чего хотелось сейчас – так это тишины, но нет, она была вынуждена слушать о том, что у его телефона есть камера (да неужели!), геолокация, а затем всякие: «Смотри, вот наш дом!», «Ой, я случайно куда-то звоню», «Через него даже можно смотреть документалки про птиц!» и «Улыбнись, я поставлю твое фото на заставку».

– Это больше похоже на хищный оскал, – вздохнул Карл, рассматривая получившуюся фотографию.

– Не нравится – удаляй, – фыркнула Рина. – Но учти, больше я себя фотографировать не разрешаю. И вообще, я даже на это фото не давала согласия, так что даже если нравится – удаляй. Хватит с тебя того, что я тебе телефон подарила, нечего там моим фотографиям делать.

– Нравится, не удалю, – с горящими от счастья, словно у ребенка в новогоднюю ночь, глазами, Карл сделал еще несколько фотографий. – И эти нравятся. А еще он видео может снимать! Я смогу в любой момент посмотреть на тебя, даже когда мы в разных концах города! А еще…

– Это умеют все современные телефоны. И серьезно, сколько можно об этом говорить? Лучше б «спасибо» сказал, – проворчала она, отворачиваясь к окну.

В комнате повисла долгожданная тишина, которая, впрочем, вскоре была нарушена.

– Прости… – прошептал Карл, осторожно и нерешительно приобняв ее со спины. – Все, что я говорил, было моим «спасибо», но само «спасибо» я не сказал… Поэтому… спасибо.

Сердце почему-то забилось сильнее.

Рине определенно нужно было освежить голову.