Читать книгу: «Шорох лет», страница 2

И расцветал мускари-горицвет.

В леса Апрельский бархат-свет

Манил меня дорогой первозданной.

С востока под вайдовым небом

Вернулся мой брат-коростель;

Он задул бы в свою свирель,

Если б вернулся лишь летом…

Но застал он меня врасплох

С калимбой в левой руке.

На обнаженном хрустальном клинке

Прочитал, что владелец оглох.

На запад под адским закатом

Побрёл тихо брат-коростель,

Задул свечи, сломал свирель,

Соцветия утратили злато…

Она запела под кельтскую арфу

И заиграла тихая свирель…

Калимба ж, затихая средь теней,

Ушла в леса дорогой безвозвратно.

Под небом аделаидным

Мама-весна улыбнулась иначе.

Иначе она улыбалась мне раньше,

На органе играя змеином.

Мне не с кем смеяться и не с кем грустить,

Не мил мне домашний уют.

Услышать б, как песни поют

Чужие народы земли! И простить,

Простить меня, мама, бродягу-Апрель,

За бестактность, гордость и страсть,

За желание уйти и пропасть,

За арфу, калимбу, орган и свирель,

За прошедшие годы,

Желание свободы,

За обиду и страхи неволи,

За бесчестье, за беды и боли,

Незабытые вами невзгоды…

О, небо бескрайнее, дальнее!

Неверен совет твой – мне свобода нужней,

Чем холмистые страны и песни зверей

И людей, забывших, что море прекраснее

Домашних законов, узоров

Старинных и мирных ночей,

Бесчисленность странных очей,

Бесчисленность странных взоров…

Милей мне, родная, стаккато клинков,

Прекраснее, брат, подков перезвоны,

Любимы мной, мама, стрельба, смех и стоны,

К сожалению, больше, чем свежесть цветов,

Чем любимый балет,

Блакитное небо,

Жемчужное лето

И старый секрет.

Помню, бросил я мысль о свободе

И желание уйти и пропасть,

Но вернулась былая страсть,

Любовь к битвам, к дождливой погоде,

К органу, свирели и арфе,

К этому странному элю,

Который сырому Апрелю

Протянула вязальщица шарфа.

Не забыть мне последней весны,

Когда совет мне небо дало.

О, как было право оно!

И зачем я хотел войны?

Ведь всегда-то я был вольной птицей,

Но осталось счастье в дне том,

Когда я бросил родной свой дом

И бродягой ушёл за зарницей.

САД ОБОРОТНЯ

К саду, где пчёлы размером с кулак,

Ведут сотни следов, но одни лишь -назад.

Лишь дух его-горе, что горец-ведьмак,

Всех странников растворил в магию-яд.

Стеклянные думы и когти стальные,

А нюх его чует далёко врага.

Туго. Рассветной лозой оплетенный,

Взглядом убьёт, что острее клинка.

В доме его с потолком небоскребным

В сенях и подвалах златой бродит мёд,

И серое сено сырое, огромное

Пони едят, собираясь в поход.

Зачем ему правду пленить? Объясняю!

Единый в роду, жгучий сад сберегая,

В раю и аду, в лесу и в пруду

Живет, не имея медвежьей стаи

И стали не зная.

Травы малахит и топор не поспорят –

Веками живет в тишине и покое.

Лисица, сестра, запомни сперва:

Вдруг к саду волшебному дверь не откроет?

Забудешь всё родное.

И выжжен подбородок,

Лапы чувствуют порог.

Она пришла к тебе, сынок,

После долгих дорог.

Так дай ей клинок!

ВЕДЬМА

Дремлет кицунэ в шубе из ветра.

Рога-ободок, пара-дух и мех-цедра.

Бессмертная жизнь всё течёт бесконечно,

Но к вечеру смерть наступает навечно.

Костёр разожгли – а кого убивают?

Наточен топор – палачей уважают.

Челядь простая – забавный народец:

Им важно, всегда чтоб был полон колодец;

Найти для семьи лишь одно увлечение -

Вот оно, главное их развлеченье;