Читать книгу: «Заблудшие», страница 3

Мужчины, проводив девушку, сидели и довольно долго молчали. Никто не решался начать разговор первым. Но каждый знал, что говорить придется. Наконец, заговорил Тлайк:

– Я не знаю, как быть, отец. Но невыносимо думать, что мы с тобой становимся чужими. Так быть не должно. Сейчас мы должны с тобой придумать, как сохранить наше единство. Мы не соперники.

– Как ты себе это представляешь, храбрый воин? – еле слышно произнес Галло.

Он прекрасно понимал, что нарушение родной связи означает крушение Леглана. Их царство защищено, пока они держат его своей обоюдной преданностью и силой. Конечно, он был зол. Но мог ли отец обвинять сына в том, что тот полюбил? Гейла встала между ними, их дружбой, верностью. Союза отец-сын боялись далеко за пределами леглановских земель. В этом, думали многие, и была их непобедимость.

– Моя жизнь гаснет, – продолжил он, – с каждым днем я чувствую, что недолго мне осталось. Единственным утешением для меня является Гейла. С нею жизнь приобрела смысл. Ее нежность, ласки, красота держат меня. Я отдам тебе все, что пожелаешь, только ее не проси.

Тлайк молчал. Не смел он говорить. Он слушал завывание ветра. Там, вне замка, внезапно раскручивалась настоящая буря. За мрачными тучами скрылись звезды, молнии разрывали небо своими электрическими щупальцами. Природа истошно выла, будто предвещала что-то зловещее и неисправимое. Непредотвратимое.

– Ты и не собираешься, верно? Правду сказала Агрия, – прохрипел Галло, – не поделить нам ее.

– Придется освободить? – спросил Тлайк.

– А будем ли тогда свободны мы? – анарх с болью посмотрел на сына. – И тебе отдать ее я не могу.

– Тогда, – подумав, сказал воитель и пристально посмотрел на отца, – она должна исчезнуть. Нет человека – нет проблемы. Мы тихо убьем ее.

Как эти слова так внезапно, так легко и только что пришли ему на ум! Он произнес их будто не сам, казалось, какой-то внутренний, доселе незнакомый монстр захватил его разум и выдавил из него чудовищный приговор.

– Убьем? Мы? Вдвоем? Но ты же знаешь, эта девушка для меня все! Как я могу согласиться на такое безумие? А ты, ты сам, говоривший, что любишь, как можешь так легко бросать эти убийственные слова?

– Нелегко, – воитель уже успел обдумать пришедшие ему на ум мысли, – сам подумай. Да, я люблю, по-прежнему, но смогу ли я терпеть безответность, безразличие, видеть вас постоянно вместе без возможности дотянуться? И после ее освобождения ничего не изменится. Ее образ останется в нашей душе, любовь к ней будет расти, разрывать сердце, пока мы, в ненависти, страданиях и бессилии не перебьем друг друга. Не будет причины, не будет и повода.

Галло пытался увидеть в глазах воителя хоть какой-то подвох. Но нет, ничего такого. Сын говорил серьезно, хотя и трудно, что, скорее всего, было связано с игрой собственного разума: любить не любить, предать или не предать, что важнее и как любой вариант пережить и перемолоть в себе окончательно.

– Но…?

– Главное – решиться, – не дал сказать ему Тлайк, – и твердо исполнить нашу волю. Сейчас. Или мы, или она. Ночь поможет. Мы увезем ее к морю, сбросим с утеса, и вода заберет нашу боль навсегда.

И ее отнимет. Галло посмотрел на сына. Лицо его исказилось и болью, и ненавистью, прежде всего к себе самому. Он никогда не видел таким своего сына. Бескомпромиссным. Да, Тлайк прав. Если сейчас не решиться сделать задуманное, то их жизнь перестанет быть прежней: славной, богатой, сытой.

– Пойдем, – он встал первым и направился к выходу быстрыми шагами, – быстро, пусть все закончится быстро.

Тлайк последовал за ним. Они вышли в коридор и направились к покоям Гейлы. Здесь уже шли медленно, путь освещался настенными паникадилами, тени от которых растеклись по стене и с натяжкой двигались за своими хозяевами.

Вот она, сокровенная дверь. Галло тихонько постучал, и через несколько секунд пред ними предстала их обоюдная страсть. Она ничего не сказала. Молча смотрела на непрошенных гостей. Первым тишину нарушил Галло.

– Тебе нужно с нами пойти, тут, недалеко, – тихо сказал он, – одевайся, мы подождем.

Опять она посмотрела на них, пристально изучая. Не поднимали глаз ни отец, ни сын. В этот момент в окно резанула молния, стекло разлетелось на мелкие осколки, и в комнату влетел холодный ветер. Гром разорвался над замком оглушительным криком. В этот момент она все поняла:

– Ждите, иду, что бы не решили, все от сердца вашего, – и скрылась в комнате, чтобы собраться в свой последний путь жертвы.

Втроем они покинули замок и вышли на тропинку, ведущую к морю. Дождь хлестал по лицу. Но никто не пытался от него укрыться. Сильный ветер отталкивал их обратно, и своим свистом как будто предупреждал о наступающей трагедии.

Галло взял Гейлу за руку и быстрым шагом пересекал зловещий путь. Впереди, освещая путь факелом, торопился Тлайк. Он понимал, что предложение, которое прозвучало из его уст, перечеркнуло всю его сущность. В какой-то момент он готов был отказаться от своих намерений, но, посмотрев на отца, понял, что обратного пути нет. Возможно все еще надеялся, что кто-то, встретившись на пути, остановит их, отрезвит и заставит вернуться. Пока не поздно.

Никого не было видно. Редкие дома, все еще встречающиеся на их пути, казалось, замкнули в себе своих хозяев и безмолвно их охраняли. Все трое ступили в лес и вскорости оказались на берегу. Здесь разворачивалось другое действо. Шторм беспредельно раскачивал волны. Исказившись, они набрасывались на берег в поиске жертвы, чтобы утянуть ее в свое жерло, перемолоть и выбросить на съедение ожидающих морских хищников, помощников владычицы Векши.

– Нам нельзя подходить близко к морю! – крикнул Галло. —Тлайк, возьми правее, к башне есть еще одна дорожка! Вокруг!

“К башне, – подумала Гейла, – значит, они ведут меня туда. А ведь сегодня утром, на пляже, я думала о том, чтобы побывать там. Теперь мое желание, по всей видимости, исполняется”. Слезы хлынули из ее глаз. Тяжелый камень лег на сердце. Она видела, но не понимала причину такой резкой перемены ее анарха. Ни разу, ни словом, ни делом она не причиняла боли своему мужу. То, что ее с силой привезли сюда, можно сказать, заставили стать женой анарха, не изменило ее характера. Она выполняла свой долг с уважением и даже некоторой любовью, ведь за все время со стороны Галло она чувствовала только уважение и преданность.

– Мы на месте, – сказал Тлайк, когда уперся в массивную дубовую дверь, на которой висел тяжелый замок, который успел повесить анарх перед поездкой к Вещателю.

– Ключ у меня, – Галло вытащил его из-за пазухи и протянул сыну.

Тлайк посмотрел на Гейлу. Его сердце сжалось от нежности, любви и жалости, в первую очередь к себе от ощущения никчемности и трусости. Наверное, если бы не его преданность жизни, в которой были отец, славные победы, гордость народа, он отступил бы. Или нет? Бороться за право быть счастливым можно только в случае, когда точно уверен, где твое счастье.

Гейла наблюдала за лицом Тлайка. Она ощутила борьбу в его глазах, его желание остановить все. Но пристально приглядевшись, поняла, что нет, ему не удастся перебороть самого себя. Он падет в глазах отца, станет посмешищем и проиграет. Вдруг что-то нежное промелькнуло в его взгляде. Тлайк, всегда такой сильный, смелый, добродушный, удачливый. Что же с тобой происходит?

“Да он любит меня!” – осенило Гейлу. Глаза ее расширились от удивления, и она в упор посмотрела на воителя. Тот отвел взгляд, в одночасье превратился в жалкого и беспомощного мальчишку. Не замечала она его чувств. Силы оставили ее, девушка присела и попыталась унять дрожавшие ноги.

Дверь с натяжкой открылась. За нею в свете факела была видна винтовая лестница. Преодолеть ее казалось невыполнимой для нее задачей. Тело обмякло и не реагировало на команды мозга.

– Я устала, – прошептала она, не смея пошевелиться.

– Давай понесу тебя, – бросил Галло. Посмотрел на нее и отпрянул в темноту. Какое невыносимое страдание и бессилие отразились в ее теле, содрогающемся от дрожи. Неужели она догадалась, зачем они все сюда пришли, – ты боишься?

Она сверкнула глазами и кинула обоим:

– Трусость ваша победила любовь. Теперь тьма заполнит ваши сердца, тяжелым камнем будут биться они, не узнаете вы больше света, потому что продадите душу.

– Ты ничего не знаешь об этом. Это мы спасаемся, не ради себя, а во благо наших подданных, величия Леглана! – крикнул Тлайк. – Мы должны быть тверды, от этого зависит наше будущее правление. Но сейчас ты встала меж нами. Посмотри, что с нами произошло. Желание обладать тобою вызывает ревность, зависть и страдание. И если не усмирить эти пороки, то на их месте возникнет всепоглощающая ненависть. Сердце успокоится, когда желания обладать тобой не будет.

С этими словами он слегка отодвинул отца, быстрым движением поднял на руки обессилившую Гейлу и стал подниматься по лестнице. Она не сопротивлялась. Галло смотрел им вслед. В какой-то момент он хотел вонзить в сына свой охотничий нож, висевший у него за поясом. Но остановился и медленно стал подниматься вслед. “Трус, трус, – думал он, – мерзкий, шкурный старик, ты поплатишься за это. Боги не простят тебя, жалкого предателя”.

Поднявшись на самый верх, Тлайк поставил Гейлу на ноги. Она огляделась. Башня не представляла особого интереса. Прямо с лестницы они вышли в небольшую комнату, у единственного окна которой стояли бревенчатые стол и два стула. В углу напротив имелся резной шкаф с посудой, а рядом с ним небольшая кровать, покрытая досками. От старости и большой влажности скудная мебель была покрыта лопнувшими пузырями. Сама башня когда-то служила маяком. В ней жил смотритель и с помощью света направлял заходившие в бухту корабли. Раньше здесь, на вершине башни, находился очаг с решеткой, ящик для золы, поддувало и необходимые приспособления для подъема топлива и для регулирования силы огня при различном направлении и силе ветра. Сейчас все исчезло за ненадобностью и ветхостью. Только малые следы железных крючков, другие торчащие остатки напоминали о былой жизни маяка.

Морская торговля с Легланом была на высоком уровне. Много периодов назад с далеких земель везли сюда богатые меха и шелка, золото и драгоценности, оружие и рабов, редких животных и птиц. В обмен легланцы предлагали добываемый жемчуг, продовольствие, табак, древесину и зерно.

Все замерло, когда страшный шторм обрушился на сооружения для швартовки кораблей. Огромными волнами все было смыто за несколько часов, а стоявшие в бухте корабли с легкостью разбились о висевшие над водой скалы, не оставив в живых никого. Многие тогда посчитали, что место проклято. Торговля остановилась, а добрососедские морские отношения с далекими землями прекратились. Давно это было.

Галло знал об этой трагедии. Много раз он слышал рассказы о “черной водной смерти”, так называли шторм старожилы, от своих предков. Как ни странно, на его веку здесь никогда не было ничего подобного. Он любил море, которое волновалось небольшими барашками, купался с удовольствием в небольших волнах, подгоняемых слабым ветром.

Он вышел на площадку перед башней через низкую для его роста дверь. Расстояние до края утеса составляло не более трех шагов. Подойти к краю обрыва не представлялось возможным, ветер усилился и мог с легкостью вырвать и унести в бездну все, что попадется на его пути. Держась за еще крепко воткнутый меж камней столб, он попытался выйти вперед и посмотреть зачем-то вниз. Может, этим жестом Галло все еще пытался себя убедить в чудовищности их решения и отказаться от этой затеи.

Галло оглянулся. В свете трепещущейся лучины он увидел Тлайка и Гейлу. Они стояли в шаге от него.

Она дрожала, укутывала себя мокрой шалью и смотрела в сторону.

– Тлайк, сын, мне страшно, – промолвил удрученный анарх, – должны ли мы остановиться?

Гейла вскинула руку, чтобы остановить его ненужную речь:

– Выбор сделан. Не поделив меня, вы свободе предпочли мое исчезновение. Пусть будет так. Я смирилась. Волны поют и зовут меня. Они унесут меня в свой дом. Слышите? Там холодно и страшно! Но там нет вас!

Двоим, стоящим на ветру мужчинам, может, и было не по себе от слов женщины, которую оба боготворили и готовы были сами отдать за нее свои жизни совсем недавно. Но они стояли как вкопанные, не смевшие произнести ни слова, не желавшие остановить Гейлу, забывшие обо всем, что делало их счастливыми – о своей любви.

– Прощайте! – крикнула она и шагнула в темную бездну. Ни всплеска, ни крика не услышали они. Только ветер продолжал гнать темные тучи, нависшие и смешавшиеся с морем.

Галло закрыл лицо руками. Он плакал, возможно, до конца еще не понимая, как они изменили своей жизни и всему, что все еще их окружало.

Глава 6

“Ты все испортил. Ты виновен. Ты обречен. Готовься, готовься, готовься!” Галло вскочил с постели. Он не сразу понял, где находится. Пот струился у него по спине, лицо горело. В ушах звенели слова, которые он никак не мог унять. Анарх заткнул их ладонями, но мерзкий голос не покидал его головы. Мозг разрывался.

– А-а-а-а-а.., – закричал он, – не могу! Мне больно!! В бессилии рухнул на пол и стал кататься по нему из угла в угол. На крик правителя сбежались слуги, его дверь была закрыта, а на громкие стуки он не реагировал.

Тлайк спешил к отцу. Стражник принес весть, что в покоях Галло творится что-то невероятное. Взбежав по лестнице, он приблизился к двери, оттолкнул всех стоящих и начал с озверелостью выбивать дубовую преграду.

– Отец! Отец! Это я! Впусти меня к себе! Я помогу! – кричал Тлайк и продолжал лупить своими мощными кулаками дверь. Она не поддавалась. Он сделал паузу и отошел в сторону. Масол стоял радом.

– Цевич, мы не справимся своими силами, – сказал он, – нужен таран.

Ну, конечно! Боевое бревно хранилось на оружейном складе. Это было бы выходом. Но как быстро его сюда доставить? Оно неподъемно для простых смертных. Необходимо погрузить его на повозку, пригнать сюда и через окно попытаться поднять с помощью винтовой цепи, завести в коридор, раскачать и ударить по двери. Нет, это не выход. Вся работа займет немало времени, а его у них нет.

– Масол, – ответил он, – я не могу ждать. Неси крепкую веревку. Через крышу я спущусь к окну спальни и проникну внутрь.

– Но это опасно, – сказал Масол, – на улице бушует ураган, ливень.

– Я рискну.

Пока они обсуждали способы проникнуть в покои анарха, за дверью тяжело стукнул засов, и она медленно стала ползти. Костлявые руки старика показались в проеме. Тлайк кинулся в комнату, с силой нажал на дверь, и та с грохотом отворилась. Отец стоял на пороге. Или то, что от него осталось с момента возвращения с каменного утеса.

Три месяца прошло с того мрачного события, когда двое мужчин, полюбив одну женщину, нашли для себя лучшее решение: они убрали ее из своей жизни, они убили ее в надежде, что все наладится, сердца успокоятся и откроются для новых чувств. Ошиблись. Жизнь не стала в прежнее русло. Не было ни веселья, ни ярких побед. Жители земель Леглана утопли в непрекращающихся дождях, их хозяйства терпели большие убытки. Торговля с соседними государствами сошла на нет, многие предрекли скорый голод и разруху.

Галло и Тлайк не принимали никаких решений. После произошедшего они старались не видеться, все забросили и предавались тихим утехам с наложницами и вином. Их двоих будто подменили. Уже не было радости и боевого настроения, ярких побед и благополучия. Жизнь превратилась в серость и безысходность.

О Гейле никто из них не вспоминал. Во всяком случае, при редких встречах, данную тему они не затрагивали. На самом деле, оставаясь наедине со своим отражением в зеркале, каждый старался не упустить волнительный образ, который все еще затрагивал струны их продавшейся души.

– Отец! – крикнул Тлайк. – Я с тобой. Прости, что не приходил. Скажи, что случилось?

– Она пришла, – прохрипел Галло.

– Кто?

– Она.

Тлайк все понял:

–Тебе приснилась Гейла?

– Онаааа пришлаааа.

Больше Тлайк ничего не мог добиться от отца. Его безумные глаза, кажется, плутали по комнате и кого-то искали. Горящие свечи отбрасывали мрачные тени. Это придавало поведению отца неадекватность и какую-то забитость. “Не сошел ли он с ума?” – подумал воитель, приблизился к нему, взял за плечи и хорошенько встряхнул.

– Что мне сделать, скажи?

– Позови Вещателя, сын. Ты думаешь, что я не в уме? Возможно, ты и прав. Приведи его, мне он нужен. Если Вещатель откажется, притащи его силой.

– Масол! – крикнул Тлайк. – Срочно доставить сюда Вещателя. Это приказ. Ни при каких обстоятельствах он не должен быть отменен. Быстрее!

Ему на самом деле показалось, что отец трогается умом. Его вид подтверждал это. Растрепанные волосы, мятая сорочка, бессвязная речь, тыканье пальцами в пустоту – все подтверждало безумность. Тлайк выполнит его просьбу. И, возможно, последнюю.

Странные вещи творились после их мерзкого поступка. Некогда добродушный народ Леглана изменился, когда на берегу были найдены мертвыми несколько юношей. Что именно с ними произошло – неизвестно. Тогда поползли слухи, что это дело рук морской Векши, которая безжалостно поглощала охотников на морских животных, нарушивших их покой.

А в древние времена, когда человек сражался за право жить на земле, в жертву, по совету колдуна, были принесены пять девушек, живших в местной деревне. Было сказано, что, отдав целомудренную жизнь, море одарит людей своим богатством. Но после жертвоприношения волны вздыбились, со дна поднялась морская владычица и своими морскими трезубцами убила всех живых. Волною были смыты их останки, жилища и больше ничего не напоминало о присутствии на этой земле человека.

Эту легенду подхватили легланцы. Слухи об исчезновении одной из наложниц распространились быстро, истинных причин этого не знал никто. Да и желания копаться в причинах не было. Скорее всего, она вернулась к себе домой. Найденные недавно на берегу мертвые рыбаки многих повергли в ужас и страх. Это были не просто погибшие в шторме моряки, лодку которых разбило о скалы. У всех лица были искажены до неузнаваемости, глаза открыты и пусты, а в них запечатлелась невообразимая обреченность и ужас от увиденного. Но что они увидели? Или кого?

“Векша поднялась со дна морской пучины”, – думали жители.

И после этого не приближались к берегу и отвергли любую идею добычи морской снеди, жемчуга и вид исцеляющих водорослей. Теперь они сидели по домам и довольствовались тем, что дарила им земля.

Масол пришпорил коня. Он хотел как можно скорее исполнить приказ цевича. Он также, как и все, был в недоумении от происходящего. Верный слуга старался ни на шаг не отходить от своих правителей. Что-то развело их по разные стороны. Они перестали часто видеться и общаться, из дворца, в основном, не выходили, много пили и утешали себя танцами и ласками наложниц. Слуга надеялся, что мрачные времена для Леглана пройдут и начнется новый рассвет государства.

Некогда благоухающий и цветущий лес, ведущий к стану Вещателя, тоже изменился. Он был пуст и гол. Зеленая трава, разноцветные листья, счастливые поющие птицы, вкусные питательные плоды покинули этот райский уголок. Ветви многих деревьев были сломаны шквалистым ветром. Тропа к пещере почти слилась с грязной мягкой землей, ведь за последние месяцы желающих протоптать ее не наблюдалось.

Масол бы и сам никогда не пошел сюда, так как побаивался этого предсказателя. Ему он всегда казался мрачным, с тяжелым взглядом, от которого запросто можно было получить какой-нибудь навет. Но сейчас он не боялся. Наоборот, приказ воителя придал ему сил, отчего он чувствовал свою значимость.

Конь, встав на дыбы перед въездом в лес, замер на месте как вкопанный. Сколько Масол не стегал его плеткой, пришпоривая сапогами, животное приняло решение больше никуда не идти, издав победное ржание. Наезднику пришлось спрыгнуть, взять зажженный фитиль и отправиться пешком. Ветер с дождем усиливался. Стражник накинул на себя непромокаемый черный плащ с капюшоном, поправил торчащие за поясом дробовик и нож и двинулся в направлении к горе через черный неприветливый лес. Возможно, Вещатель спит, поэтому, если застать его врасплох, то сопротивления не будет, и он сразу согласится встретиться в анархом.

Факел Масола осветил вход пещеры. Он беспрепятственно до нее добрался, не считая, что сапоги тонули в вязкой и мокрой грязи, что несколько затрудняло движение. Остановился, перевел дух. Пауза в движении нужна была, чтобы сконцентрироваться на миссии. Стражник еще раз представил, каким образом он заставит Вещателя идти с ним. Сопротивление будет подавлено с помощью угрозы оружием, которое он предусмотрительно достал из-за пояса и крепко держал в правой руке.

Осторожно Масол двинулся вперед. В пещере было темно, даже при помощи факела передвигаться вглубь пришлось опираться о нависшие по бокам каменные выступы. Узкий проход, наконец, стал расширяться, и он оказался на пороге огромной залы, которая освещалась редкими тлеющими огарками свечей.

Алтарь был слабо различим. Очевидно, что к нему давно не подходили. Образы вырезанных на камне идолов были грязными и скрывались под слоем мокрого песка. Канделябры сброшены на землю и сломаны. Видно, никого не было. Но Масол вспомнил, что говорил ему цевич. В глубине пещеры есть выступ с низким ходом. Если пробраться сквозь него, то можно оказаться в небольшой комнате, где как раз и проводил свое время Вещатель. То есть это была его жилая комната, в которой стены утеплены шкурами зверей, имеется очаг и различный скарб, необходимый для жизни.

Вещатель был здесь. Он лежал на своей постели и смотрел куда-то вверх. На шум шаркающих ног он не обратил никакого внимания, и, когда в его обитель зашел стражник, не проявил никакого движения и внимания.

Масол почувствовал себя уверенней, обошел вокруг стола и приблизился к ложу хозяина. И даже сейчас со стороны Вещателя не было проявлено никакого интереса. Он, казалось, был отстранен от действительности, что, однако, не умерило его слух.

– Не скажу, что рад здесь присутствовать, – начал гость, – видеть тебя спустя столько времени, но ситуация такова, что я должен доставить тебя во дворец по приказу анарха. Это крайне необходимо.

Вещатель повернул голову и отрешенно посмотрел на Масола. Он не был удивлен словам, ведь именно этого поворота событий содьбоносец ждал уже несколько недель.

– Ты не знаешь, что происходит, – начал он, – да и где тебе, верной собаке, понять, в какую яму кинули всех своих подданных эти двое безумцев.

Масол не понимал, о чем речь, а понимать премудрости взаимоотношений Вещателя и своих хозяев он не хотел.

– Мне и не надо разбираться в решениях, – ответил он, – которые принимаются на высоком уровне. Я исполнитель. И сейчас, следуя приказу, должен как можно быстрее доставить тебя к месту назначения. И не вздумай сопротивляться, иначе…

– Молчи! – прервал его Вещатель. – Не надо мне угрожать. Я знаю, что происходит и готов за тобой последовать. Тем более, что мой визит не принесет каких-либо изменений в ситуацию.

– Что ты имеешь ввиду? – заинтересовался вдруг Масол.

– А то, что моя помошь твоему анарху не понадобится. «Я готов идти», —сказал Вещатель, встал и последовал к выходу.

Масол быстро к нему присоединился. Он будто боялся, что хозяин пещеры передумает, а еще хуже – исчезнет в неведомых лабиринтах. Подняв высоко факел, он шел впритирку с Вещателем и готов был схватить его в любой момент, если это понадобится.

Обратная дорога оказалась не такой уж трудной, они быстро пересекли дремучую территорию леса, на пороге которого их ждал привязанный конь. Масолу, сильному и тренированному воину, не составило труда поднять и усадить Вещателя в седло и запрыгнуть сзади самому. Они повернули в сторону нужной дороги и поскакали к замку.

Он показался на горизонте. Мрачный, черный, ничего не указывающий на то, что в нем теплится жизнь. Подъехав к главным воротам города, Масол спешился и помог сойти на землю Вещателю. Дальше они пойдут пешком, чтобы не привлекать внимание жителей, спрятавшихся по домам в ночной тьме.

На пороге чертога их ждал Тлайк. Он взглянул на прибывших. Обманом было бы, если бы он обрадовался появлению Вещателя. Он не хотел его видеть. Взглянув на силуэт в плаще, воитель сразу вспомнил о данном в пещере предсказании, о том, какой его сковал страх при виде потусторонней Агрии, ее зловещий навет. Тлайк все это время думал, искал в своем мозгу ответы на вопросы: почему, чтобы достичь благополучия, мира и процветания его народа, он предложил убрать Гейлу? Зачем надо было ее убивать? Пойди цевич по пути, предложенному пещерным призраком, возможно, ничего бы не было: ни последовавших смертей местных рыбаков, ни разорения, ни болезни отца.

Он себя ненавидел и одновременно убеждался в том, что смерть Гейлы и все последующие события не связаны. Все это лишь случайное и страшное совпадение. Пахло заговором. После сотен его побед и порабощения многих соседних государств, логичным было бы появление какого-нибудь мстителя. Без колдовства здесь явно не обошлось. Один вид отца был этому подтверждением. Галло потерял интерес к жизни, отстранился от управления государством, забыл все свои прежние дела. Или, все же, всему виной именно решение Тлайка. Но разве причиной этому могла стать потеря любви к девушке, которую он, хотя и боготворил, но мог, при случае, с легкостью заменить? “Нет, – думал Тлайк, – и еще раз нет. Я сам был ею очарован, а может даже и околдован”.

Его мысли прервал Масол:

– Господин, я выполнил приказ. Что делать дальше?

– Веди его в покои отца, – очнулся Тлайк, – а ты, – он повернулся к Вещателю, – не вздумай что-либо выкинуть. Я без сожаления снесу твою голову с плеч.

Вещатель промолчал и покорно двинулся вслед за стражником. Его позвал Галло. Он ждал этого момента очень долго, предполагал, чем обернется эта встреча, сохранял спокойствие для предстоящего разговора. Его встреча с анархом станет отправной точкой последующих событий, которые должны будут изменить и без того нарушенный жизненный цикл.

Дверь в комнату Галло была открыта. Тлайк отстранил стражника и Вещателя и вошел первым. Отец сидел на кровати и смотрел в окно. В нем ничего не было видно, одна черная мгла, которая выплевывала на стекло потоки дождевой воды.

– Ты видишь, Тлайк? – спросил Галло, указывая костлявым пальцем в окно. – Смотри, какая игра! Удивительно, они все рвутся сюда, соревнуются, кто первый.

Тлайк ничего не видел, кроме блестевших от падающего света дождевых капель, которые часто стекали по гладкой поверхности.

– Я привел его. Вещатель здесь, отец, как ты и просил. Мне позвать его?

Галло вздрогнул и посмотрел на сына. Немного помолчав, он произнес:

– Хорошо, я готов. Зови его, – он с трудом встал и шаркающими шажками перебрался в стоящее у камина кресло.

Ему стало удивительно спокойно. Наконец-то все закончится! Как он ждал этого момента. Теперь ничто и никто не удержит его от принятого решения. Только бы их с Вещателем оставили одних. Это станет его последним распоряжением, а потом анарх Галло, смелый и сильный правитель некогда цветущего Леглана, канет вслед за той, которую предал, открыв врата ада.

Вещатель вошел в комнату анарха и обвел ее взглядом. Не такой вид царских хором он себе представлял. Не было богатых ковров, сверкающей золотом мебели, дорогих картин, украшенных изумрудными рамками. Свет исходил только от камина и одной свечи, стоящей у изголовья кровати. Словом, убожество.

Он не сразу заметил сидящего в кресле Галло. Тот сидел, поджав под себя ноги, укрытый серым пледом. В руке держал полупустой бокал с вином, другой рукой поддерживал свою седую голову и смотрел на тлеющие угли.

Тлайк и стражник вошли следом. Они не спускали глаз с Вещателя, будто все еще ждали от него какой-то подвох. Однако Галло, когда увидел, что в комнате появился тот, за которым он посылал, вздернул руку в сторону сына.

– Оставьте нас, – сказал он, – я желаю говорить с судьбоносцем наедине.

– Но, отец, – воспротивился Тлайк, – одному богу известно, что у него на уме! Вы не виделись вечность. А последний раз расстались врагами.

– Тлайк, – перебил их Вещатель, – ты сам прислал за мной стражника. Я не сопротивлялся и пошел за ним. Неужели ты думаешь, что, если бы я не захотел откликнуться на просьбу твоего отца, твоему слуге удалось бы меня найти?

Тлайк замолчал. Он забыл, кто такой Вещатель судьбы. Человек, который предвидел будущее и общался с духами.

– А сейчас я еще раз прошу вас выйти. Мне надо говорить с твоим отцом исключительно один на один, – продолжил судьбоносец, – и помни, какие бы звуки не шли из этой комнаты, ты не войдешь сюда. Это крайне важно. Время исправлять ошибки, Тлайк.

С этими словами от отвернулся и пошел к анарху. Тлайк посмотрел ему вслед. От последних слов его передернуло. Он больше ничего не сказал, развернулся и вышел за дверь вместе с Масолом.

– Остаешься здесь, около двери, – сказал он ему, – что бы ты не услышал, ничего не предпринимай. За мной не приходи и никого не посылай. Ты будешь стоять до тех пор, пока не выйдет Вещатель.

С этими словами он развернулся и быстро пошел прочь. Сбежав по винтовой лестнице, пересек залу, некогда цветущую оранжерею и вышел на задний двор. Дождь моментально вонзился в него. Волосы наполнились влагой и залепили мокрое лицо, одежда стала тяжелой, а сапоги наполнились водой.

Неподалеку была конюшня. Его конь заржал диким ревом, почуяв хозяина. Он стал нервно втаптывать стойло и ждать. Тлайк вошел, подошел к своему верному другу и провел рукой по его гриве. После нескольких движений запрыгнул на спину Адею. Эту боевую кличку он дал ему сам, когда купил еще жеребенком у бродячих цыган. И не ошибся. Верность, смелость и отвага – все три качества уложились в голове этого сильного животного.

Тлайк пришпорил коня и умчался по дороге в сторону леса.

В это время Вещатель стоял посреди комнаты анарха и молчал. Он ждал, когда его пригласят ближе и начнут разговор, который давно назрел. Галло это почувствовал, встал с кресла и направился в сторону судьбоносца.

– Не стой, проходи, – сказал он, шаркая по полу своими туфлями, – сюда, поближе к огню. Я мерзну.

С этими словами он начал двигать к камину еще одно кресло. Вещатель помог ему, но не сел. Дождавшись, пока Галло займет свое место, он заговорил:

– Я знал, что наступит время, и ты пошлешь за мной. Только думал, что это случится намного раньше.

Колдун подошел ближе и пристально посмотрел на правителя. Многое изменилось в его внешнем виде. Болезненный вид, дрожащие конечности и провалившиеся глаза указывали, что Галло в какой-то момент отрекся от своей прежней жизни и покорно прозябал в своей обители.