Читать книгу: «Классный учитель», страница 2

Настоящее дело

Наступил вечер. Тимохин сидел в кабинете один, разминал кисти рук. Стопочка заявлений за день заметно подросла, надо было планировать время на разбор всей этой мелочевки.

Сидевший напротив сосед по кабинету оперуполномоченный Денис Матвеев имел уставший вид. Он пил горячий чай, громко прихлебывая и обжигая губы.

– И так целый день, Леха, – оказывается, Матвеев что-то рассказывал, а, видимо, погруженный в собственные раздумья Тимохин его даже не слышал. – Частный сектор. Где собака облает, где дышать невозможно – люди держат скотину.

Коллега перевелся в отделение недавно и фонтанировал впечатлениями от порученного ему частного сектора. Тимохин глянул в блокнот, куда записал номера помеченных почтовых ящиков.

– Денис, а ты слышал что-нибудь про крестики на почтовых ящиках?

– Да. Мошенники так отмечают… А что – у тебя в доме?

– Да. Что отмечают?

– Прикол, – Матвеев отставил кружку в сторону. – Одиноких пенсионеров, потом по квартирам ходят типа соцработники.

Тимохин мысленно вспоминал соседей и прикидывал, в каких квартирах – пожилые.

– Ладно, – вздохнул Матвеев, заглянув в кружку, – завтра помою. Я – домой.

Только Тимохин попрощался с коллегой, как зазвонил рабочий телефон.

– Тимохин, слушаю.

– Алексей Ильич, спасибо вам большое, – раздался в трубке неторопливый дрожащий голос.

– За что? Представьтесь, кто вы.

– Спасибо, дай бог здоровьечка. Я уж думала, не видать аппарата. Кого там – бабка, пока достану, пока кнопку нажму, тут и выхватили.

Тимохин терпеливо слушал, перебирая стопочку заявлений, вытащив откуда-то снизу одно.

– А там фотокарточки правнуков скинул сын, душу грели. Занес сегодня участковый наш.

– Да-да, Елизавета Васильевна, пожалуйста, – Тимохин положил листок обратно в стопку. – Будьте аккуратнее.

В кабинет зашел Петров, сел напротив Тимохина.

– А? Молодец какой, вспомнил бабку.

– Всего доброго, Елизавета Васильевна, – нетерпеливо попрощался он, желая поскорее поговорить с Петровым. – Простите, много дел.

– Дай бог, – услышал он последние слова, прежде чем положил трубку.

Тимохин и Петров уставились друг на друга.

– Не томи, – не выдержал Тимохин. Он взял карандаш и стал постукивать по столу.

Петров усмехнулся.

– Я тут посмотрел всех умерших по городу за последние две недели. Среди них… Сидишь, Тимохин?

– Как видишь…

– Четверо – твои одноклассники.

Тимохин замер. Моментально в памяти всплыли школьные воспоминания… Понеслись перед мысленным взором улыбки, глаза, ситуации. А если среди погибших Светка? Когда он ее видел по телевизору в новостях последний раз? А, может, наглец Небосенко?

– А ты у нас, случаем, не маньяк? – спросил Петров и громко заржал. – Решил таким образом делом себя обеспечить? Типа знаешь, как стекольщики по ночам окна бьют, а ты…

Петров не мог говорить от смеха, Тимохин вежливо молчал.

Зазвонил рабочий телефон.

– Леш, Петров не у тебя случайно? – на том конце провода был Березин.

– Да. Здесь.

– Это самое… Давайте оба ко мне.

Через несколько минут Тимохин и Петров уже сидели перед начальником. Еще через несколько минут оба оттуда вышли. Тимохин с увесистой папкой в руках, Петров налегке.

– Ну что, звездный час? – хлопнул Петров сослуживца по плечу.

– Не в обиде, Жень?

– Да какой! Не понравились мне твои одноклассники.

Он, смеясь, пожал руку Тимохину на прощанье.

Одноклассники, – бубнил Тимохин себе под нос, пока шел к своему кабинету, – что вас убивает?..

Вечером он задержался в подъезде: аккуратно стирал пометки с почтовых ящиков пенсионеров и рисовал на других, принадлежавших активной молодежи. Начертил крестик и на своем почтовом ящике. Именно за этим занятием его застал вышедший из квартиры Елены Андреевны Иван Николаевич.

Тимохин выдержал долгий взгляд, который полноценно выражал высочайшую степень недоумения и укора. На секунду страж порядка вспомнил себя-шестиклассника у школьной доски с нецензурной надписью на ней. Ирина Васильевна, зашедшая тогда в кабинет и заставшая его с мелом в руках, смотрела примерно так же. Тимохин Лёша даже не стал ей объяснять, что сам заметил надпись, только когда взял в руки мел, чтобы написать на доске число и тему урока.

Иван Николаевич, так ничего и не сказав, медленно пошлепал на выход. Но Тимохин был уверен, что мысленно тот помянул любимого Сталина.

Ирина Васильевна тогда тоже молча стерла надпись с доски, но еще несколько уроков Тимохин ловил на себе ее строго-вопросительный взгляд. А поиск написавшего бранное слово стал его первым расследованием. Он опросил одноклассников, задал пару вопросов учителю, который проводил урок накануне, сопоставил некоторые факты, понаблюдал за поведением ребят, когда нарочито громко рассказывал о том, как Иваси (так они называли Ирину Васильевну) застала его в неловком положении, и довольно уверенно определил виновника. Не менее уверенно надавал ему тумаков после уроков, начав зарабатывать репутацию борца за правду. Юра Небосенко просил прощения у Ирины Васильевны, и репутация Тимохина была спасена.

* * *

На следующее утро Тимохин чистил зубы перед зеркалом в ванной комнате и мычал какую-то веселую мелодию.

Открылась дверь, и в ванную вошла Марина с косметичкой в руках. Кинула ее на стиральную машину, достала тушь для ресниц и, грубовато оттеснив мужа от зеркала, намеревалась приступить к макияжу

Тимохин сплюнул зубную пасту в раковину, взял супругу за руку и аккуратно вытолкнул вон.

– Я еще не закончил, – сказал он тихо, но твердо.

– Да я опоздаю, мне по делегации отчитываться! – мгновенно повысила тон Марина.

– В порядке очереди, гражданка, – остался невозмутимым Тимохин и закрылся изнутри.

Игорь застал мать перед ванной в растерянности.

– Что, ма, бунт на корабле?

– Я вам такой бунт устрою! Яичницу одну будете жрать!

– Я уже неделю яичницу ем, – парировал Игорь.

Вышел Тимохин.

– Иная яичница вкуснее, чем чей-то борщ, – заметил он, демонстративно щелкнул выключателем и, подмигнув сыну, ушел в комнату.

– Что-то я не поняла…

– Долго будешь понимать, опоздаешь, мам.

– Игорь, не борзей! – крикнул из комнаты Тимохин.

Парень поднял указательный палец и ушел на кухню. Марина, наконец, попала в ванную.

* * *

Рабочий день начался в кабинете у Березина. Тимохин показывал фото умерших и рассказывал о том, что удалось узнать к текущему моменту.

– У всех одинаковая причина смерти – остановка сердца. Но при этом некоторые кардиологические проблемы отмечены только у Семена Овчаренко, он злоупотреблял.

– Странное дело, – размышлял Березин. – Это самое, что думаешь?

– Думаю, может, применен какой-то яд, не оставляющий следов. На коже покойных – ничего, дополнительные анализы запросил, надо ждать.

– Что планируешь?

– Встречу одноклассников. Может, кто-то из наших мстит былым обидчикам? Это первое, что приходит в голову…

– А у тебя как с сердцем?

– Не подводило…

– Ну да… Это… Ты и не куришь.

Немного погодя Тимохин уже вбивал в телефонную книгу мобильника номера одноклассников, просматривая информацию базы данных. Раздался стук в дверь.

– Входите!

На пороге появилась эффектная блондинка – высокая, стройная, в туфлях на длинных шпильках, в платье нежного розового цвета с маленьким клатчем в руках. Тимохин узнал Светлану – первая любовь, на страничку которой в «Одноклассниках» он периодически заглядывал, старался смотреть все местные новости с ее репортажами.

– Привет, Тимохин.

– Светка, – выдохнул он и встал с места, чтобы тепло поприветствовать визитершу. Светлана, конечно, сохранилась хорошо – выглядела лет на тридцать максимум. То ли публичная профессия – тележурналист – способствовала этому, то ли хорошие гены, а, может, и четкая цель, поставленная женщиной, делающей все возможное, чтобы продлить молодость. Уж на что хорошо смотрелась его Маринка, но Светлана бы годилась ей в младшие сестры.

Тимохин крепко обнял Светлану, вдохнул запах ее волос, который не смогли перебить духи.

– А ты неплохо сохранилась, – комплименты не были его сильной стороной.

– Ах ты, язва, – Светлана в шутку ударила одноклассника клатчем по плечу.

Тимохин пригласил ее сесть.

– Чайку?

– Да не, тороплюсь, – Светлана изящно облокотилась на край стола, немного небрежно бросила на него свой клатч, закинула ногу на ногу и, улыбаясь, потребовала:

– Давай говори, что случилось. Столько лет ни весточки, встречи все пропустил, а тут на тебе, приезжай, дело есть…

– Мда… Дело. Дело не из приятных…

У всех свои будни

У Игоря закончились уроки, он вышел из школы и отправился домой. Учился парень неплохо – тройки да четверки, пятерки не любил принципиально и иногда сознательно «недоотвечал» на уроках, чтобы не портить репутацию середнячка. «Эх, чуть-чуть не дотянул до пятерки», – вздыхали учителя под внутреннее ликование Игоря, который мнил, что сам управляет учебным процессом. Правда, иногда, допуская ошибку в контрольной с расчетом получить четверку, неправильно решал и другие задания, зарабатывая в итоге тройку. Впрочем, исправлял ее быстренько, выучивая следующий урок на пять.

Май подходил к концу, все контрольные были позади, и Игорь чувствовал, что бремя учебы отступило – год оканчивал с двумя тройками: по биологии и по трудам. Табуретки он тоже не делал из принципа, а биологию считал тем предметом, успеваемостью по которому он мог пожертвовать ради той самой репутации.

За оградой школы Игоря поджидали несостоявшиеся художники, которых накануне шуганул Тимохин, – белобрысый и лысый с татуировкой. Когда Игорь поравнялся с ними, лысый перегородил ему дорогу:

– Слышь, стопэ, – он легонько толкнул Игоря в плечо.

Игорь остановился. Он немного заволновался, но виду не подал, даже наоборот – постарался напустить на себя максимальное безразличие.

– Твой пахан нам сегодня дело испортил.

– Какое дело?

– Не твое дело, какое дело, – деланно разозлился лысый и сплюнул.

Белобрысый дал Игорю легкую пощечину, Игорь успел перехватить руку только после удара. Неловко ее отвел в сторону, и, потирая щеку, ждал, что будет дальше.

– Говорят, он мент у тебя, а? – спросил белобрысый.

– Я-то причем? Не я ж ему профессию выбирал.

– А, слышь, прикольно бы было, – сказал лысый белобрысому. – Сынок, кем мне работать? Иди в полицию, пап.

Оба рассмеялись. Белобрысый положил руку на плечо Игоря, тот попытался отстраниться.

– Да не очкуй! – стал дружелюбным белобрысый. – Пойдем, базар есть.

Все трое пошли за школу к стадиону.

* * *

Марина работала в крупном нефтехимическом холдинге главным специалистом по связям с общественностью. Ее рабочее место располагалось в отдельном кабинете, где большую часть времени она находилась одна.

Сейчас Марина сидела за столом, глядя в монитор на открытый файл с перечнем задач отдела. Начальник был в отпуске, она его замещала. В кабинет вошли подчиненные – высокий привлекательный Олег двадцати пяти лет, полноватая блондинка Наталья тридцати лет, худенькая невзрачная 23-летняя Лена и невысокая девушка нормального телосложения лет 20, неформально одетая, с татуировкой на плече – Соня. Предстояло небольшое совещание на тему ожидаемого визита правительственной делегации на производственную площадку.

– Входите, входите, – обратилась Марина к коллегам. Она немного подождала, пока все рассядутся, и начала планерку.

– Поехали. Олег, что по списку?

– Министерство подтвердило делегацию, 15 человек, как и было заявлено ранее.

– Время не изменилось?

– Пятнадцать ноль-ноль.

– Хорошо, – Марина кивнула, отметила что-то в файле и перешла к следующему вопросу. – Наташ, одета нормально, молодец, будешь встречать. Всех знаешь?

– Да, Маринсергевна, выучила имена-отчества, вчера сидела допоздна…

Марина жестом прервала Наталью, лишние подробности были ни к чему.

– Шефу текст понравился, – сказала всем Марина, – маршрут остается тот же – сначала в парк сырья, потом по территории на автобусе, на новой установке выход.

Олег все время не сводил взгляда с Марины, фокусируясь на области ее декольте. Она еще, как будто нарочно, немного наклонилась к присутствующим, представив для обозрения чуть больше, чем требовали приличия. Заметив взгляд Олега, Марина сначала улыбнулась, но тут же вернула выражению лица серьезность. Еще не хватало, чтобы эти переглядки заметили остальные девушки.

– Так… Что еще? – потеряла нить Марина. – Соня, ты как?

– Я хорошо, Марина Сергеевна, но есть вопрос.

– Подожди. Значит, Сонь, на будущее, когда приезжают делегации такого уровня, пожалуйста, надевай что-то более классическое.

Соня была практиканткой-первокурсницей, неделю назад впервые пришедшей на предприятие и начавшей знакомство с будущей профессиональной деятельностью. Марине приходилось брать на себя и воспитательные функции.

– Да у меня и нет ничего такого, – ответила та.

– Значит, надо купить. Пригодится. А сегодня сойдешь за фотографа, – Марина перевела взгляд на Наталью. – Пусть Соня «мыльницу» возьмет.

Наталья фиксировала себе что-то в блокнотик. Марина про себя удивилась, мол, такую мелочь можно и запомнить, но не стала ничего дополнительно комментировать, вновь вернувшись к Соне.

– Держи ухо востро, все-таки практика у тебя не по фотографированию, а по пиару, – наставляла она ее. – Хорошее мероприятие, показательное, мотай на ус, смотри на Наташу. Она гостей сопровождать будет не в первый раз. И будь готова, если Наташе что-то понадобится, она обратится к тебе.

Соня с энтузиазмом кивала.

– Какой там вопрос?

– Да, про Линника непонятно – все-таки Михаил он или Леонид?

Все заулыбались.

– Наталья, почему ты не объяснила Соне про Линника?

– А Соня не спрашивала.

– Олег, кто в списке итоговом?

– Оба, Марина Сергеевна.

– Линники – отец и сын – будут оба. Старшего звать Михаилом, младшего – Леонидом. Старший, Соня, наш бывший губернатор, в настоящем первый зам губернатора, – терпеливо поясняла Марина.

– А младший, Соня, – подхватил Олег, – наш будущий губернатор…

Все рассмеялись и немного расслабились.

– Маринсергевна, вы не поедете сами? – спросила Наталья.

– Нет, мне эти делегации осточертели, предприятие уже превращается в какой-то проходной двор, как будто нечего показать больше в городе. – Марина устало отмахнулась. – Я здесь поприсутствую, когда совещание начнется. Кстати, во сколько?

– В шестнадцать тридцать по программе.

Марина кивнула.

– Стало быть, раньше пяти не усядутся. А там и на фуршет все дружно поедут…

– Так, Лен, – спохватилась Марина, – ты тоже, как всегда. Хвостиком ходишь, диктофон наготове. Всех спикеров пишешь. Вопросы задавай.

Лена поежилась. Ее приняли на работу меньше месяца назад, и она все еще никак не могла освоиться.

– Лен, ну надо посмелее как-то. С Наташи бери пример. – Марина взяла непродолжительную паузу, как бы давая Лене возможность усвоить рекомендацию. – В общем, придумать вопросы заранее, Лену подстраховать.

Наталья снова что-то себе черкнула в ежедневник, кивнула.

– Коллеги, еще раз обращаю внимание, – Марина обвела всех строгим взглядом. – Среди гостей представители отраслевых министерств и потенциальные инвесторы, а также випы вроде Линников, сами понимаете. Сегодня, пока новость на сайте не появится, домой не идем. Всем понятно?

Все дружно кивнули.

– Разбежались трудиться, – Марина пометила что-то в своем файле и сцепила руки в замок.

Все друг за другом вышли, кроме Олега, который аккуратно прикрыл дверь и развернулся к Марине.

– Отлично выглядишь. Как всегда, впрочем.

Марина погрозила коллеге пальцем:

– Олежа… Прекращай.

Он улыбнулся.

– Раз ты не посылаешь меня на выезд, поехали сегодня пообедаем?

– А, поехали.

– Кстати, сегодня новый боевичок выходит, давай в кино после работы? Я уже билеты взял.

– Я подумаю.

Олег наклонился близко к Марине и шепнул в самое ухо:

– Подумай хорошенько.

Подмигнул ей и вышел.

Марина, посидев немного в покое, набрала номер мамы.

– Мам, привет. Заберешь Ольку? Сегодня делегация у нас, буду поздно.

Мама на том конце интересовалась, почему бы Олю не забрать папе.

– Мам, ну о чем ты? – рассмеялась Марина. – Дорогу в садик будет по компасу искать, а потом еще не того ребенка заберет! Мальчика!

Она рассмеялась еще громче.

Видимо, аргумент на маму подействовал. Отложив телефон, Марина с наслаждением потянулась.

«Шкафные скелеты»

Марина обедала с Олегом в кафе. Народу было немного, но она пару раз воровато оглядывалась – не наткнуться бы на общих знакомых.

– …а Сонька передала фотоаппарат Лене, уточнила у Натальи, что спросить, и подряд все три вопроса и задала, – рассказывал Олег о прошедшем вчера мероприятии.

– А, – задумчиво протянула Марина, – я думаю, почему шеф вдруг спросил про нее, боялась, что сделает замечание по внешнему виду.

– Не говори, это она еще половину пирсинга вытащила.

– А ты откуда знаешь? – прищурилась Марина.

– Сама сказала, – и бровью не повел Олег.

Марина задержала на Олеге строгий взгляд, немного его смутив.

– Марин, да ты что…

– Да шучу, Олег, ну ты свободный парень, что ты в самом деле, – рассмеялась Марина.

– Я не считаю себя свободным, – серьезно сказал Олег и положил свою руку на руку Марины.

– Ой, да прекрати, – она убрала свою руку, но слегка покраснела.

Марина переключила внимание на салфетку, которую расправляла на коленях. Олег лениво ковырял вилкой салат.

– Просто… Прошло почти четыре года, и я прикидывал. А Оле как раз три.

– Олег, к чему ты клонишь? – напряглась Марина, но тут же снова рассмеялась, излишне громко и неестественно. – Нет, что ты? Нет, о господи.

Олег опустил взгляд. Марина достала из сумочки зеркальце, проверила, не потекла ли тушь.

– Я думала, мы договорились не вспоминать, – сказала она.

– А я не хочу забывать. Что тебя смущает?

Марина убрала зеркальце в сумочку, достала кошелек.

– Да не хотелось бы за растление малолетних.

Олег в досаде бросил вилку на стол, она громко звякнула, привлекая внимание посетителей и официантов.

– Поехали, на работу пора, – Марина положила крупную купюру на стол и кивнула официанту.

– Да, моя королева, – быстро взял себя в руки Олег.

– Хорош стебаться.

Связь с Олегом была самым большим «скелетом в шкафу» Марины. Молодой выпускник вуза устроился в компанию и сразу расположил ее к себе. Она тогда переживала очередную депрессию, муж уговаривал на второго ребенка, а Марина раздумывала, не развестись ли с бесперспективным полицейским. Выходила замуж за подающего надежды молодого сыщика, которому вскоре включили красный сигнал светофора на пути по карьерной лестнице. Мутная история, которую Тимохин так и не рассказал. Сам надеялся, что это временные меры, был рад, что оставили в органах. Но время шло, рос Игорь, росло недовольство Марины: она-то вот-вот получит должность начальника отдела по пиару. Всегда в гуще событий, проектов, идей, Марина на работе отводила душу, зная, что наступит вечер, и ей опять придется возвращаться в унылое семейное гнездо, которое давно не хотелось вить.

С появлением в отделе Олега жизнь заиграла новыми красками. Огромное количество комплиментов, сюрпризов, намеков. Олег разгонял нерадостные мысли Марины о начинающемся старении. А после новогоднего корпоратива и случилась спонтанная близость.

Уже протрезвевшая, вернувшись домой, Марина устроила жаркую ночь любви Тимохину, перед которым чувствовала вину. Она продолжала ее активно заглаживать почти девять месяцев, но чувство гадливости по отношению к самой себе не проходило. Оля могла быть дочерью в равной степени как Олега, так и Алексея. Можно сделать генетический тест, но что потом? Если Оля – Олеговна, как жить дальше? Как ее любить – живой укор супружеской неверности? И надо будет однозначно бросать Тимохина. Если Оля – дочь Тимохина, то куда деть факт измены?

К черту все мысли. Марина принялась за отчет о проведенном мероприятии, и задач на работе, слава богу, всегда хватало. А тут еще наклевывался «калым», связанный с участием в предвыборной кампании лояльного предприятию Леонида Линника. Дополнительная нагрузка и дополнительные деньги, которые Марина вкладывала в «финансовую подушку», так как зарабатывала больше Тимохина, но не считала нужным ему об этом сообщать.

* * *

На скамьях у стадиона возле футбольного поля сидела компания подростков – Игорь со своими новыми друзьями. Белобрысого все звали Белый, лысого – Орёл – из-за татуировки. Ребята развлекались курением, пускали «паровозик» и громко ржали.

– Ты что, у нас дома такие батлы, – рассказывал Игорь. – Иногда кажется, мать для работы в полиции лучше подходит.

– Слышь, а отец-то не спалит тебя? – спросил Белый.

– Какой там. Мы только по утрам видимся минут пять.

Игорь помолчал.

– Не, бывают дни, конечно, иногда, мож, по праздникам, там, когда минут по шесть…

Секунду-две смысл шутки доходил до остальных, и над пустым стадионом снова послышался громкий ржач.