Читать книгу: «Мэри Уайт и таинственный дом», страница 6
– Майкл ведь говорил вам, что мы являемся в некотором роде сыскным агентством невидимов? Мы плотно сотрудничаем с разведкой и имеем возможность получать сведения об их сотрудниках. В строго конфиденциальном порядке, – строго посмотрел на Мэри Чарльз.
Она ответила твердым взглядом; если бы можно было по-настоящему измерять твердость взглядов, об этот ее взгляд можно было бы разбить стакан.
– Я не могу вам помочь.
– Почему вы отказываетесь?
– Пусть Джон это сделает.
– Отец уже сказал вам… – мягко произнес Джон, оставляя в покое занавески. – Я не умею входить в бестелесность.
– Но вы же – невидим!
– Не все невидимы умеют входить в бестелесность. И многие из тех, которые умеют, предпочитают этого не делать… иначе Джеймс Бондов было бы пруд пруди. Или привидений. Кому как угодно.
«Его немного заносит, как и отца».
– И почему же они предпочитают не делать этого? – спросила Мэри и осеклась.
«Темнота и пустота…»
– Их пугают сложность и энергозатратность перехода, – пояснил Чарльз. – Риск не вернуться.
– Так! И вы полагаете, что меня это все не заботит? Риски и переходы? Почему я-то должна согласиться? – она перешла на крик и, кажется, вырвала на себе клок волос.
На комнату снизошло молчание, нарушаемое лишь тиканьем часов на каминной полке.
– Потому что иначе Лео умрет, – тихо сказал Майкл.
– Мне надо подумать, – быстро произнесла она.
– У нас мало времени! – взорвался Чарльз, но тут же взял себя в руки. – Идите, – сказал он так тихо, что Мэри едва услышала его.
Он отвернулся. Она двинулась по направлению к двери. Джон зачем-то опять изучал занавески, Майкл неотрывно смотрел на Мэри, как будто пытался передать ей свои мысли или прочитать ее.
Она вышла из гостиной и через заднюю дверь – в сад. Она не знала, почему вышла именно сюда, и почему ей не хотелось уходить. Точнее, она будто бы не могла уйти. Ну почему они хотят заставить ее сделать это? Ее родители были героями, Лео был героем… но она-то нет! Она всего лишь глупышка, которая мечтала найти маму и папу, которых она теперь никогда не найдет. Слезы душили ее. Мэри медленно подошла к одному из деревьев, обняла его за ствол, уронила лоб на мокрую корявую кору. Она не обращала внимания на влагу, которая проникла к ней сквозь одежду, холод пронизывал ее, ей казалось, что темнота уже вошла в нее и она очутилась в бестелесности. Только сотрясаемые рыданиями плечи ее напоминали девушке, что она все еще находится в своем теле. Она не знала, сколько проплакала, но со временем начала дышать чуть ровнее.
Дверь в сад отворилась и на дорожку вышел кто-то в толстом черном пуховике. Это был Джон.
Он закурил и подошел к Мэри. Она потихоньку отпустила ствол и почувствовала, что руки у нее совершенно окоченели. Она вспомнила, что теребила свои перчатки в процессе метаний по гостиной, и, должно быть, выронила их там.
Какой-то очень призрачный свет луны освещал сад. Где был свет, где тени, – все сливалось в воздухе. Напротив садовой постройки Мэри заметила черный BMW. Очевидно, Майкл так спешил, что не загнал его в гараж.
Джон сделал еще шаг навстречу Мэри и так и остался наполовину в тени.
– Вы считаете меня слабаком? – спросил он ее, скорее утвердительно, чем вопросительно.
– Нет, – сказала Мэри – но вообще-то я удивлена.
– Тем, что не у каждого встречного есть сверхспособности? – невесело усмехнулся он.
И продолжал:
– Отец сказал вам неправду насчет ваших родителей. Они не были агентами спецслужб. Они были алкоголиками. Когда Рональд Клифф спьяну упал в реку, Лилиана стала еще больше пить, и ее лишили прав на ребенка. Вскоре она умерла в одном из пригородов Лондона.
Мэри уже было неважно, чувствует она пальцы своих рук или нет.
– Он хотел вынудить меня помочь, – она чуть не задохнулась.
– Боюсь, что так, – вздохнул вместо нее Джон.
И протянул ей ее перчатки:
– Ты уверена, что для тебя имеет значение, кем они были? Кем это делает тебя?
Он помолчал, потом добавил:
– Какое значение твое прошлое имеет для Леонарда?
Мэри вспомнила Лео, лежащего наверху: широкие плечи утопают в подушках, так что он кажется почти ребенком. Он спас ребенка… неужели она не может хотя бы попытаться его спасти?
Удушающий мрак и бесчувствие преградили ей путь. Лео умрет, ну и пусть. Лишь бы ей не испытывать этого снова. Когда тело разрывает изнутри, и кажется, что самой легче умереть. Когда вой, страшный, дикий вой рвется из груди, в куски разнося ее сущность, ее душу, и все живое вокруг. Когда сносит все опоры, буквально: в физическом мире вещей и в голове. Когда пути назад нет, а пути вперед не существует. В том месте невозможно находиться, не то что выполнять спецзадания.
Мэри протянула руку и взяла перчатки.
– Спасибо. Я пойду.
Джон больше ничего не сказал, не остановил ее.
Она шла куда глаза глядят.
Она не заметила, как очутилась у канала. Должно быть, она прошла вниз по Уиткомб Хилл и перешла через какой-то мост, но ничего не помнила. Была ли она в это время в невидимости? В бестелесности? Скорее, глубоко в своих мыслях.
Она остановилась возле скамейки недалеко от шлюза, но садиться не стала, продолжая невидящим взором смотреть прямо перед собой. Замшелые створки успокаивающе монотонно журчали ручейком стекающей воды. Было еще темно, то ли поздняя ночь, то ли раннее ноябрьское утро.
– Утро доброе, – окликнул ее старик с лодки, пришвартованной у берега, по которому и бежала пешеходная тропинка со скамьями.
– Здравствуйте, – ответила она через полминуты, сочтя свое молчание невежливым.
– Что ты здесь делаешь в такую рань?
– Ничего…
«Броситься в реку, поиграть в Офелию?»
– …Я не знаю, что мне делать дальше.
– Ну, до того, что дальше, еще дожить нужно, – отвечал он в духе Льюиса Кэрролла.
– Я и хочу дожить, – она решила отвечать, как Алиса.
– Так и вперед! – воскликнул он и запел «У герцога Йоркширского было десять тысяч солдат». При этом он натирал тряпочкой поручни кормы и ручку руля. Потом замурлыкал что-то неизвестное Мэри:
Смысл жизни – радость приносить.
И если ты с утра
Успел улыбку подарить,
Весь день кричит «Ура!»
Незатейливый стишок и напев застряли у Мэри в голове.
«По большому счету… если мне все равно, что будет дальше со мной… то почему не попытаться помочь Лео? Могу ли я не быть жестокой, если выберу это сама? Безразличие – равно смерть. А я выбираю жить… Эх, вот и жизнь прошла… а я еще даже ни разу нормально не целовалась… Опять эти глупости лезут в голову!!!»
Теперь она по-настоящему рассердилась на себя.
«У меня есть шанс сделать что-то стоящее, неужели я упущу его? Смысл жизни не в поцелуях!!!»
Когда тебе нет еще двадцати лет, то часто именно в них. Но Мэри решительно отбросила эту мысль как не имеющую права на существование: всем известно, что смысл может быть только в серьезных вещах.
* * *
Мэри растворилась в абсолютной тьме и абсолютной тишине, но все время ощущала движение. Она была готова к чернильной жути, она разрешила себе войти в нее. И вдруг – темноты больше не было. Но и света тоже. Перламутр. Мандарины. Наждачная бумага. Натяженность и всплескание невнятных волн… биоволн? Описать происходящее привычными словами не представлялось возможным.
Псевдоароматы терпкого вина, миндального масла. Мэри ощущала присутствие Чарльза и Майкла. И вдруг – через долю секунды, а возможно, пятнадцать минут спустя – время тоже ощущалось как-то совершенно по-другому – она почувствовала Лео. Сирень. Яркость. Прибой. Молоко с печеньем. Тихость – не тишина, а тихая слабость. Маленькие звездочки. Или это снежинки? Которые падали с буков в заднем саду прямо на плечи, ее и Лео.
«Готовы?» Майкл.
«Да». Чарльз.
«Да».
«"Это я сказала?!"»
Порыв… ветра? Яркость. Цветность. И опять мгла. Волны. Движутся вокруг. Кругами. Нет, отходят в направлении Лео.
«Леонард, пойдем».
«Пойдем, брат».
«Лео…»
Он как будто встрепенулся, отвечая на их энергию, волнами текущую к нему:
«Мэри?»
«Идем же. Все вместе!» Чарльз.
Вознесение, падение, вираж. Мягко-мягко теперь…
Мэри увидела – теперь увидела – тела трех человек: Чарльза, Майкла и свое, – как будто спящих на диване. Раньше это могло бы ее напугать, но теперь она не боялась бестелесности. Что дальше, по-прежнему было непонятно. Она знала одно: в бестелесности не одиноко. Души могут встречаться и даже помогать друг другу.
Ее подмывало отправиться на поиски родителей, но она знала, что они уже ушли гораздо дальше, чем она на тот момент могла себе позволить; к тому же ей хотелось поближе познакомиться с Лео.
Чарльз, Майкл и Мэри почти одновременно открыли глаза и переглянулись.
– Получилось? – затаив дыхание, спросила Мэри.
Вместо ответа Чарльз вскочил с дивана и пошел наверх. Майкл и Мэри поспешили за ним.
– Спасибо, – услышали они голос Лео, а войдя, увидели, как Хьюгерт убирает от его губ стакан воды.
Леонард улыбнулся всем из своих подушек.
Чарльз повернулся к Мэри:
– Простите мне мою ложь. И… спасибо за помощь. Вы очень храбрая.
«У меня просто не было выбора… хотя, нет, конечно, был…»
Она потупилась, а когда подняла глаза, поймала лучистый взгляд Лео, и ей дико захотелось уйти с ним в невидимость… или просто остаться наедине.
