Читать книгу: «Тоунан»

Редактор Ольга Ольшина

Фотограф Дмитрий Раковский

© Катерина Ольшина, 2022

© Дмитрий Раковский, фотографии, 2022

ISBN 978-5-0055-7763-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Что мы знаем об истории Тоунана (или Таунана) – небольшого посёлочка в Лахденпохском районе в северо-западном Приладожье, недалеко от финской границы? Знаем ли мы, когда он был основан, кем, кто жил на этих землях до нас – русских поселенцев? С чего началась история места, в котором родилась я и многие из тех, кто сейчас живет здесь? Почему посёлок назвали Тоунаном? Откуда и как появилось так называемое здание «тюрьмы», кому принадлежали остовы тех каменных разрушенных домов на бывших финских хуторах, что разбросаны средь высокой травы в окрестностях посёлка?

Российских работ или статей, посвященных истории Тоунана, к сожалению, не было обнаружено. Но у всего есть своя история, и мы должны её чтить. Поэтому данная книга посвящена моей родине – посёлку Тоунан, который я люблю всем сердцем. По крупицам были собраны материалы, которыми хотелось бы поделиться с вами.

Люди, благодаря которым удалось воссоздать историю рождения нашего посёлка, – уроженцы Финляндии: Петри Маунула и Раймо Ханнукайнен, представитель научного финского фонда Hiitola. Именно благодаря сайту фонда Hiitola, сведениям, полученным от Раймо Ханнукайнена и из его каталога «Жители и дома Хийтола 1939 года»¹, а также другим финским источникам, мы можем сейчас окунуться в прошлое и выяснить, с чего всё начиналось. Отдельно бы хотелось отметить большую книгу Ивара Кемппинена «История деревни Хийтола»² – исчерпывающее исследование, посвящённое не только Хийтола, но и окружающим его посёлкам и землям. Фотографии, которые представлены в его работе, были взяты из его личного архива, а также из Фонда Хийтола (Музей Сатакунта, Пори). К сожалению, узнать точно, сохранился ли его личный архив, невозможно. Поэтому все представленные фотографии будут иметь ссылку на первоначальный печатный источник – то есть книгу «История деревни Хийтола» и на Фонд Хийтола.

С ЧЕГО ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ

Как известно, граничащие с Тоунаном земли посёлка Хийтола, издревле были заселены карелами. Они имели сложную и богатую историю: на территории Хийтола бывали и викинги, и новгородцы, и шведы, и финны. Многое об истории посёлков нынешнего Лахденпохского района известно из книги Игоря Вадимовича и Марины Игоревны Петровых «Северо-Западное Приладожье. Очерки истории. От деревни к деревне. Хийтола-Куркиёки-Элисенваара-Лахденпохья-Мийнала»³. Однако Тоунан в работе не упоминается.

Для того чтобы перейти к истории основания Тоунана, необходимо кратко вспомнить историю земель Северо-Западного Приладожья, начиная с древних времен.

Ореховский мир 1323 года, впервые установивший границы между Новгородской землёй и Шведским королевством, разделил Карелию. Западная часть населённых карелами земель (финская Карелия – Suomen Karjala) отошла к Швеции, а восточная (русская Карелия) – к Новгородской земле. По Столбовскому мирному договору 1617 года Русское царство отказалось от претензий на Карельскую землю, и с этого времени здесь началось правление шведов. В 1634 году Корельский уезд был переименован в Кексгольмский лен и поделён на две части – северный и южный лен⁴. Лены управлялись фогтами. После войны Куркиёкский (в прошлом Кирьяжский) погост сильно обезлюдел, и шведы стали приглашать сюда поселенцев из Финляндии. Основная их масса пришла из района Яаски (ныне посёлок Лесогорский в Выборгском районе Ленинградской области). Переселенцы получали в аренду землю и на пять лет освобождались от налогов⁵.

В 1721 году по Ништадтскому мирному договору Карельский перешеек и западная Карелия («Старая Финляндия») вошли в состав Российской империи. Термин «Старая Финляндия», с географической точки зрения, является синонимом Выборгской губернии, возникновение же самого понятия относится к войне 1808—1809 годов между Швецией и Россией. В результате войны Россия присоединила к себе оставшуюся часть «шведской» Финляндии, что привело к необходимости терминологически разделить две финские территории, ставшие частью империи в разное историческое время⁶. Таким образом, в России земли, присоединённые в 1700-х годах, стали называть «Старой Финляндией», а территории, завоёванные в 1800-х годах – «новой Финляндией». В финских исторических исследованиях термин «Старая Финляндия» используется с 1830-го года в описании финских земель, перешедших к России в 1721 и в 1743 годах.

Так получилось, что уже во время правление шведских королей в 1650-х годах карельские земли часто становились дарственными, жалованными территориями, которыми правители награждали своих приближённых и особо отличившихся подданных. В 1710-х годах, когда были освобождены Выборг и Кексгольм, Пётр I начал дарить деревни и целые округи своим соратникам. Так в 1711 году земли в Хийтола были пожалованы подполковнику Георгу Вильгельму де Геннину, а в 1726 году – Петру Ивановичу Сиверсу. В будущем дарение земель и владений продолжили Анна Иоанновна, Елизавета Петровна, Павел I, Екатерина II⁷. В июле 1743 года жалованная грамота была выдана действительному камергеру Михаилу Илларионовичу Воронцову. Грамота была личным дарением Елизаветы I земель в деревнях Куркиёки, Койтсанлахти (Париккала): области к северо-востоку от нынешнего Тоунана, и Яккима, которые она жаловала Воронцову «в вечное и потомственное владение»⁸.

В связи с постоянными «дарениями» остро встал вопрос о землевладении. Так называемые «жалованные» земли на территории Старой Финляндии изначально даровались на «временное» или «пожизненное» владение, без права наследования, и после смерти владельца должны были быть возвращены короне. Однако со временем в жалованных грамотах появилась строка: «в вечное и потомственное владение».

Крестьяне дарованных земель в Старой Финляндии изначально не были крепостными и считались индивидуально свободными, что ставило формулировки Жалованных грамот о собственности в противоречие с принятыми на территориях шведскими административными нормами⁹.

Однако положение финских фермеров год от года становилось всё хуже и хуже. В Старой Финляндии стали вспыхивать бунты¹⁰. Помещики хотели, чтобы фермеры были крепостными, как и во всей России. Они пытались найти лазейки в шведском законодательстве и исправить сразу несколько не устраивавших их факторов: проблемы налогообложения, заложение финских крестьян в Государственный заёмный банк в качестве кредита вместе с землёй, на которой они работали, невозможность увеличения на крестьян трудовой нагрузки¹¹ (исключением является случай в 1772 году на землях Сумбула, Рауту, когда крестьян обложили барщиной). Однако финские крестьяне продолжали требовать справедливости и свободы, не хотели соглашаться со своим положением.

В 1744 году была образована Выборгская губерния, в которую входили уезды Выборгский, Кексгольмский и Кюменгородский, а в 1754 году – Хийтольская волость. Государственными языками являлись русский, шведский и немецкий.

В 1809 году по условиям Фридрихсгамского мирного договора вся Финляндия была присоединена к Российской империи как Великое княжество Финляндское. А 23 декабря 1811 года Александр I издал указ о присоединении Финляндской губернии, в которую входил и Кексгольмский уезд (западная Карелия), к Великому княжеству Финляндскому¹².

После этого граница княжества отодвинулась до реки Сестры. Название губернии снова было видоизменено на Выборгскую.

Два года понадобилось, чтобы согласовать законы разных территорий. Конфликт арендаторов с землевладельцами привёл к тому, что в 1826 году Николаем I было утверждено новое земельное законодательство, разработанное специальной Комиссией, созданной ещё при Александре I. Крестьяне из земельных собственников становились арендаторами. В 1837 году крестьяне, не подписавшие новый арендный договор, были выселены со своих бывших земель. Приезжих же наоборот было мало. Разрешение на жительство давалось собранием общины. 2 апреля 1864 года, во времена правления Александра II, вышел закон, который гласил, что «всякий финский гражданин без различия сословия и классов общества вправе приобретать в крае землю». Аграрная реформа в Старой Финляндии в это время привела к тому, что было выполнено главное требование крестьян – ликвидация помещичьего землевладения. В результате этого помещики смогли распродавать эти земли обратно финнам и хорошо заработали на этом процессе¹³.

В голодные 1866—1868 годы на территорию бывшей «Старой Финляндии» приехало семьдесят финских шведов, переселенцев из северных финских провинций. Они были наделены землями в районе Элисенваара и на десять лет освобождены от налогов.

1860-70-е годы стали золотым временем для многих финских собственников-землевладельцев. Правительство Финляндии провело ряд социальных реформ, и реформа землевладения стала действительно великой¹⁴. Земли (фермы) стали продаваться потомкам первоначальных владельцев хуторов. И эти потомки стали свободными и независимыми и делали то, что хотели.

В XVIII – XIX веках ещё сохранялись лесные массивы, из которых каждый житель мог брать участки для подсеки и на строительные нужды¹⁵. Новый дом можно было построить на территории деревни только с общего согласия жителей, которые следили за состоянием леса. По сложившейся традиции прилежащий к дому участок леса принадлежал семье. Никто другой не имел права пользоваться лесом вблизи чужого дома. Первоначально при небольшой плотности населения границы лесных владений были условными, так как дома отстояли очень далеко друг от друга. Позже, когда плотность населения возросла, появилось право наследуемых лесных владений, участки и границы которых фиксировались в документах¹⁶. На удобных речных перепадах издревле строили водяные мельницы, работавшие весной и осенью, когда в реках был высокий уровень воды. При строительстве на чужой территории договаривались с владельцем порога о его доле дохода от мельницы. Каждый житель деревни мог вложить в строительство свою долю и в будущем иметь скидку при оплате помола.

ТОУНАА И ХЁММЁ

Тоунаа (Tounaa) была старинной архипелаговой деревней недалеко от открытой Ладоги в северо-восточном углу острова Кильпола. Территория деревни (2 х 4 км) была вытянута с северо-запада на юго-восток. На северо-востоке она омывалась проливом Туна, на востоке открытой Ладогой, на юге граничила с деревней Кильпола, а на западе – деревней Хаапалахти¹⁷.

Как известно, Кильпола являлась одним из самых древних земледельческих поселений в Северном Приладожье, где жили карелы, тем не менее, вероятно, топоним «Тоунаа» является ещё более древним. Слово «tuna» в переводе с современного финского – «тунец», но на более раннем, старинном наречии «touna» означает «маленький», «незначительный»¹⁸. Изначально Тоунаа с её высокими холмами и скалами образовала крошечный островной обод вдоль материка, на котором жили древние карелы и там же промышляли, ловили рыбу. Вероятно, слово «touna» берет свои корни из древнекарельского языка. На старых картах высокий северный остров архипелага Кильпола обозначен как Tounansaari (то есть остров Тоунаа).

В западной части деревни была котловина, на дне которой находились пруды Сайлампи, Тунаанлампи и Пиккулампи. Через них текла небольшая река Тунаанйоки в сторону деревни Ойцуонлахти.

Большинство домов в деревне располагалось вокруг этой котловины. В конце 1930-х годов в Тоунаа насчитывалось двадцать два дома, в которых проживало около девяноста человек. Люди Тоунаа были фермерами, несмотря на близость Ладожского озера, однако рыбная ловля была неотъемлемой частью их жизни.

С конца XVIII века жители многих финских (бывших карельских) деревень, в том числе жители Тоунаа, стали искать так называемые «дополнительные» земли на западе, на которые можно было бы переехать, жить там, возделывать земли, разводить скот. Этому способствовала уже упомянутая выше реформа собственности на землю. Кроме того, население в «основных» деревнях значительно увеличилось, поэтому часть людей была вынуждена покинуть свои родные места. Люди осваивали новые земли постепенно: уезжали туда сначала на лето, а зимой жили в своей родной деревне. С новых земель они получали также пиломатериалы для строительства и продажи. Названия «дополнительных» земель, на которые переезжали финны, были напечатаны на картах с теми же названиями, что и основные деревни. Жители Тоунаа выбрали в качестве «дополнительных» земель территорию округа Хёммё (Hömmö).

В начале XVIII века под названием Хёммё подразумевалась небольшая территория вблизи границ округов Париккала и Симпеле в северной части от нынешних границ Тоунана. Позже, в начале XIX века, Хёммё стало включать гораздо большую площадь. На севере – земли Ханнилы и Мустолы, на северо-востоке – Париккала. Восточная граница округа проходила по реке Кокколанйоки, на юго-востоке захватывала район Хийтола, южной границей стал район Кокколы (Алаккоколы), на западе – Тенхола и Валтионмаа и Раутярви и Симпеле на северо-западе.

Таким образом, область Хёммё имела в длину около 10 км в направлении северо-запад//юго-восток и ширину около 4—5 км в направлении северо-восток//юго-запад – почти параллельную линию между Кокколанйоки и Вирмутйоки, связанные просёлочной дорогой. Район Хёммё состоял из участков: в Мустоле, Ханниле, Тоунаа, Тиурула, Уисконниеми, Хаапалахти, Уласканниеми, Похье, Кюлялахти, земель рядом с рекой Кюлаярви и Уюсекюля. На этих территориях первоначально находились только скотоводческие постройки и летние дома, но с конца XIX века жители из основных – приладожских деревень (как то было с жителями Тоунаа на Кильполе), либо те, кому они продали свои участки, поселились в этих деревнях навсегда.

Река Кокколанйоки (а в районе Хийтола – Хийтоланйоки) – один из главных водных торговых путей, которым пользовались древние карелы, заселившие Северное Приладожье. Начинался он «из Ладожского озера по реке Кокколанйоки и затем по системе рек и озёр позволял добраться до Ботнического залива в районе Оулу и Белого моря в районе Кеми. Торговцы мехами зимой устремлялись по этому пути в земли саамов. На всём его протяжении возникли торговые поселения карелов»¹⁹.

Многие местные жители Тоунана переводят название «Кокколанйоки» как «Петушиная река», однако это не верно. Как упоминалось выше, южная граница Хёммё проходила рядом с Алакокколой – деревней, которая находилась в 5 км к юго-западу от станции Хийтола. Область Коккола, в которую входила и упомянутая деревня, имела очень древние корни – настолько древние, что река Кокколанйоки, протекавшая рядом с ней, вероятно, получила свое название от этого места, так как первые населённые пункты строились вдоль берега реки. «Kokkola» как название места относится к слову и понятию «kokko», которое имеет много значений.

Процитирую записи из путевого дневника известного фольклориста, филолога, учёного, «отца» «Калевалы» – Элиаса Лённрота, который, путешествуя по Финляндии и Карелии, обращает внимание на ритуальный костёр – «кокко», который люди жгли в ночь на Иванов день.

«В Карелии, как и в Саво, принято в такую ночь жечь «кокко», к которому здесь готовятся с вечера. Очень важным считается, чтобы в костре горели старые бороны-суковатки, развалившиеся лодки и прочее. Я заметил, что все это специально привозилось на лошади издалека, хотя дров хватало и поблизости. Все отслужившее своё предметы складывались в кучу, вокруг них ставились длинные сухие жерди, концы которых соединялись так, чтобы образовался громадный конус. «Кокко» разжигали вскоре после захода солнца. И, прежде чем «кокко» (орёл) успевал взмыть ввысь на своих полыхающих крыльях, всюду вспыхивали все новые и новые костры, потому что почти у каждого дома был свой «кокко» либо один на несколько близлежащих домов. Внимание моё было настолько поглощено зрелищем взметнувшихся вверх огней, что я почти не видел, что происходило возле нашего «кокко». Казалось, будто звёздное небо опустилось к самой земле. Дети и парни плясали вокруг костра, к ним присоединялся и кое—кто из взрослых. Люди постарше пели руны, а некоторые ради забавы стреляли в воздух. Одни, прихватив с собой бутылку вина, угощали собравшихся, другие подправляли огонь в «кокко».

Полагаясь отчасти на догадки, можно заключить, что главная цель сжигания костров нашими предками – это жертвование божествам, прежде всего тем, что влияли на урожай, обеспечивали уловы, и не в меньшей мере тем, что покровительствовали охоте. В старину, как известно, в костер складывали старые луки и стрелы, а ныне, случается, кладут поломанные ружейные приклады. Всё это отдаётся «кокко», который взлетает ввысь на огненных крыльях и с благодарностью возвращает небесным покровителям полученные когда—то ценности. По представлениям финнов, орёл поднимается выше всех птиц. Как поётся в песне: «Из птиц ни одна не летит так высоко, как кокко».

Трудно сказать, только ли на Иванов день наши предки жгли костры или это происходило и в другое время. Похоже, что у наших предков, как и у финнов в более позднее время, подобное зажигание огней не было приурочено к определенному дню. Если у древних финнов это было обрядом жертвоприношения, то при кочевом образе их жизни возникала необходимость чаще жечь «кокко». При перемещении с места на место им становилась ненужной, например, борона и они жертвовали её богам. Если же ломался лук, то и ему находилось достойное, по их мнению, применение. Если же они оставляли берег реки и не брали с собой лодок, их тоже отдавали в дар «кокко», чтобы он отнёс всё небесным божествам»²⁰.

Вполне вероятно, что название тоунанской реки берёт начало от слова «кокко» – орёл, ритуальный костёр. Коккокаллио – жертвенное, сакральное место в Северной Карелии, где была обнаружена древняя наскальная живопись, также имеет подобный корень.

Во 2-ой половине XIX века большая площадь Хёммё была мрачной и нетронутой. За исключением высоких горных местностей: Jäävaaara («Ледяная гора»), Jyvävaara («Гора, похожая на зерно»), Vaahervaara («Кленовая (?) гора»), область имела изобильную глиняную почву, что объясняло сильный рост лесов. Освещённые солнцем открытые поля также благоприятствовали обильной растительности. А на склонах и во впадинах Яяваара и Ваахерваара в 1920-1930-х годах ещё росли кленовые и липовые деревья как последнее напоминание о послеледниковых тёплых сезонах. В Хёммё, как и на хуторах в Ильмее, в низинах, лощинах и по краям канав, помимо пышной растительности, росла дикая черная смородина, которую называли «ojakainen» – производное от слова «канава».

В районе Хёммё вообще не было озёр. Просёлочная дорога между Торесевой (Анттола, муниципалитет Миккели) и Симпеле была построена лишь в 1912—13 годах.

Так площадь Хёммё стала довольно большой, и население было сгруппировано в несколько кластеров, которые обычно назывались по названию места, а именно тех самых дополнительных земель, о которых шла речь выше. Фактически Хёммё находился в самой западной части Финляндии, на углу западных границ Ильмее и Симпеле. На пути из Хёммё в округ Торисева наиболее значительными поселениями были Питкямяки, Кепо-оя, Ваахерваара, Нииниваара, Портинхойкка и Куосмаоя.

Слово «höömmö» в переводе с карельского языка означает «приоткрытый рот». Это было междометие, которое обозначало возглас с оттенком удивления, испуга, ухмылки, всхлипывания.

Юго-восток Хёммё входил в бывший финский муниципалитет (или приход) Хийтола (Hiitola) – в 1944 году переданный Советскому Союзу. В 1939-м году площадь муниципалитета Хийтола составляла 423,2 км², а население – 8 265 человек. Сам посёлок являлся центром муниципалитета. Территории хийтольских земель были разделены на изломанные ландшафты Ладожского архипелага на востоке и на необитаемую дикую местность на западе. Фактически населёнными районами являлись Асилан, Пукинниеми, Тиурула и Ваавойа (Кирка-Хийтола, 168 км.), а также район Хёммё. Все остальные деревни в основном были пустынны.

В XIX веке в муниципалитет Хийтола входило сорок пять официальных деревень и шесть неофициальных – как раз тех самых «новых или дополнительных» земель, среди которых оказались земли Тоунаа. Помимо современной территории Тоунана жители с острова обосновывались и в других местах. «Дополнительные земли», принадлежавшие крестьянам Тоунаа, отмечены на карте 1939 года в районе Париккала, недалеко от Хаапалахти. И здесь, и там на карте мы видим название: «Tounaa».

Отныне территория Тоунаа (мы говорим о землях вблизи современного посёлка Тоунан) стала значиться на картах округа Хёммё и включала в себя множество финских хуторов. Сегодня эти границы можно провести от пруда Ковалёв и до так называемого «Серого сарая», а на самом деле – хутора Петера Реппо. Вот изначальные земли переселенцев с архипелаговой деревни на Ладоге, которые и назывались Тоунаа. На картах 1939 года, переписанных с базовых карт 1932 года, представленных в атласе Фонда Хийтола²¹, мы можем увидеть множество хуторов.