Читать книгу: «Девочка с розовым клитором», страница 4

Глава 10. Запсиб. Город Н. Возвращение ДНК

ДНК вырос на Запсибе, это такой район в городе Н., где от подрастающего поколения прошлых лет, в живых осталось три калеки.

Горьковская стрит – улица наркоманов, проституток и сидельцев.

Яркие, пьяные годы молодости, первые влюбленности и бесшабашный кураж, познающих жизнь пацанов отпечатался в памяти радугой эмоций. Сочные кровавые драки, дискотеки 90-х, беспорядочный секс, явы, девятки, алкоголь, девки.

Поэтому, видимо, в ДНК, где-то там, глубоко внутри, жил маленький, непобедимый быдло.

Те места, где проходит молодость, возвращаются к нам во снах и мыслях потом всю жизнь. Там же мы были юными, крутыми и перед нами лежал на блюдечке с голубой каемочкой целый мир.

Говорят, где родился, там и пригодился, там и приплод. И выше головы не прыгнешь, и приплод не прыгнет. Запсиб и без вариантов. Не смотря на большой прекрасный мир.

Так и получилось, где вырос, там и зачал. Там периодически был мыслями и в телефоне.

ДНК, когда хотел вернуться в прошлое, звонил в город Н.

– Алё, жопа мира? Вас приветствует город – герой Севастополь!

В такие минуты в моих глазах мелькала история его триумфального возвращения в город Н. – в самом радужном его варианте.

Это выглядело примерно так:

Южный, загорелый ДНК на белом коне, как принц из мечты, скачет по унылому Запсибу, и все живущие на горе, выходят из своих домов и встречают его, аплодируют и восторгаются его визитом. Красная ковровая дорожка расстелена перед ним. Как будто Президент посетил их, не умытый серый город.

И выходят его бывшие женщины-мечты, по паре детей у каждой. Они уже не юный образ, а обычные бабы с тяжелой судьбой. Уставшие и осунувшиеся.

А рядом бегают и дурачатся их дети от разных отцов.

А они прикрикивают на них злобно: – «Тупой ты, весь в отца!»

А нет! Уважаемые бабы, я знаю генетику. Интеллект ребенку передается от матери. Ты дура, если он дебил.

А вообще не надо рожать залетных. Это же косяки. И вам их потом всю жизнь курить. Хотя, как без косяков, они нужны, для того, чтобы напоминать их маме и папе, каким подлым образом их произвели на свет. Это урок.

И видит ДНК, что всё уже не то, и всё давно не так, как в юности.

И люди уже другие, и поговорить с ними уже не о чем.

Но, бабы рвут на себе одежду.

Кричат – мой Бог, ты вернулся, возьми меня! Сделай мне еще ребенка!

А он скачет мимо, а потом вдруг останавливает коня, ловко спрыгивает, поворачивается ко всем жопой, снимает штаны и выпускает весь накопившийся Крымский газ.

Запсиб взрывается под тротилом жопного огня.

В городе Н. вводится режим ЧС.

На Запсиб приезжает с мигалками Мэр и телевидение. И молодая симпатичная корреспондентка берет у ДНК интервью на фоне горящего Запсиба.

– Вы понимаете, что своим жопным выхлопом спалили весь Запсиб? – спрашивает она.

– Я не специально, я просто выпустил газы, я не знал, что в городе Н. такой взрывоопасный воздух – извиняется ДНК.

– Чем вы питаетесь, что в Вашей жопе такие химические метаморфозы? – лепетала журналистка, с опаской поглядывая на пожар.

– Я просто пью Алко литрами и живу на море. А чем Вы дышите? Что у Вас тут за воздух такой, что даже пернуть нельзя по человечески? – недоумевал ДНК.

А в это время по всему Запсибу полыхало безумие, огонь распространялся с бешеной скоростью, и уже эвакуировали работников завода ЗСМК. Дабы ещё сильнее не пердануло.

Не знаю. Как Вас, но меня его возвращение смешит.

Да, молодость, протекает интересно, и друзья там есть, и бабы. Но спустя много лет, всё это становиться другим, и друзья уже не те, и бабы уже постремнели, и счастье уже в другом месте.

Если я когда-нибудь вернусь в город Н., то только на похороны, или на кладбище, почтить могилы оставшихся там близких.

Глава 11. Все так живут! Но счастливы ли эти все? После смерти прах мой развейте над Морем

Все мы люди смертны, только почему то ведем себя, как бессмертные, а при жизни, почти не задумываемся о своем конце, о конце своих детей, и конце их детей, о большом таком конце.

Кладбище подобно обществу. Даже после смерти мы отгораживаемся друг от друга заборами.

Одни посмертно надувают губы, за счет крупногабаритных памятников, другие, нарушают эту идиллию обшарпанными крестами не ухоженных могил.

Ни равенства, ни братства, ни тихой смиренной красоты на поляне мертвых.

В масштабах вселенной любой человек – лишь крупинка. И когда нас не станет, все продолжит идти своим чередом.

У ДНК, спросят:

– Зачем изменял? – это же грех, ты, что библию не читал? Это базовые жизненные принципы: не убей, не прелюбодействуй, это как не есть говно, само собой разумеется.

– Не читал, ответил он. Я только одну книгу в жизни прочитал и то случайно.

– Тогда понятно, почему он такой, твой лучший сперматозоид!

А тем временем, в съемной квартире на 10-м этаже в мансарде, были приготовлены похоронные вещи: трусы, носки, тапки и прочие атрибуты прощальной церемонии. Лучше собраться самой, иначе оденут, как дуру, в последний путь.

С фотографий улыбались два счастливых лица, они путешествовали и когда – то любили и радовали друг друга. На стене висели грамоты и благодарности, которые Ада-Ева хранила, чтобы гордились тем человеком, с которым она прожила почти всю свою жизнь.

Эх, муж, он самый лучший ведь был на свете, пока не стал Иудой – думала Она.

А потом накатила усталость и безысходность, не нужность, и не важность. Такая, что не было сил бороться, и по-лягушачьи сбивать сметану в масло, что бы выжить. Или любви, как будто бы, больше не было? Или мотивации жить? Что-то надломилось. Что – то просто перестало воевать и смирилось.

Вдруг стало солнечно, ветрено и запахло морем!

– Да похорони, и забудь! – крикнула Ада-Ева в пустоту.

И ещё напоследок: Все твои шлюхи страшные, а дети неправильные-суррогат и ублюдство – выдохнула Ада-Ева и поправила корону.

На мгновение стало легко и безоблачно.

Вспорхнув белыми крыльями, она полетела вниз голой чайкой, крича своё прекрасное имя в черные дыры вселенной.

И только Эхо ей вторило:

– Ада-а-а

– Ева-а-а

Вот так мы и живем с вами, граждане, рождаемся из пизды, верим, любим, мучаемся, болеем, иногда бываем, счастливы, но все равно умираем. В чем смысл?

Остается после нас кто-то на тоже самое? В этом вы видите смысл?

Ни дом, ни ребенок, ни дерево – не вечны! …Сансара аут!

Нет никакого смысла. Ни вечного, ни верного!

Хотя, на самом деле жизнь проста.

Нужно только умерить запросы и увидеть радость в обычном дне.

Все очень относительно. Относительно простого человека я успешна, относительно Президента – лузер.

Не стоит беспокоиться о том, что о Вас думают другие. Скорее всего, они вообще о вас не думают.

Нет плохих и хороших. Просто есть финал, у каждого.

Она всё летела и летела, а перед глазами её зелёными – летела жизнь.

Для чего она жила, зачем и почему понятнее не становилось.

Как будто бы всё было напрасно, и зря в муках ее рожала мать.

– Мама, прости!

И вдруг, в тот самый момент, перед смертельным дребезгом об асфальт, мысли Ада-Евы выдали только одну фразу: – «Я не хочу умирать!…»

На самом деле это очень интересный феномен.

Почему человек до последнего держится за своё бытие, даже если его страдание здесь невыносимо?

Совсем не верит в бессмертие души?

А как верить? Когда всё так уныло: Жила, была, умерла. Как продукт в холодильнике, прокисла, пропала, и без сожаления, отправилась в помойку, дабы не вонять.

Её красивое, еще молодое тело, в легком моренговом платье гордо лежало на твердом, холодном асфальте у дома на той улице, которая звучит, как ее ФАМИЛИЯ.

С высоты тех чаек, которые кружили над ней, она выглядела, как прекрасная КАПЛЯ Атлантического океана, попавшая, случайно, в Крым, и разбившая, свою буйную голову о грязный асфальт реальности.

Вблизи все выглядело, значительно страшнее, размазанный череп, переломанные вдоль и поперек кости, и кровь. Везде, вокруг и всюду. Море крови.

Она хотела, быть красивой, когда умрет, но, это зрелище было таким жутким, поломанным и алым, что это уже была не ОНА.

Кровавые пятна начала… Кровавые пятна конца…

Вы спросите меня, для чего Ада-Ева это сделала?

– Я вижу только одну причину. Любовь! Ведь она всегда была смыслом её жизни.

Умирают только тогда, когда исполнили здесь свою миссию и уже больше никому не нужны. И витают уже мысли каких-то людей в небе о том, что пора прощаться.

А мысли, как известно – материальны.

Она думала, когда ему позвонит полиция и скажет… Вы знаете такую – то такую-то?

– ОНА УМЕРЛА!

Быть может, он ощутит, в этот момент, страшную боль утраты. А может, поймет невечность человеческого бытия, краткость любви и близости в отношениях двоих.

– Она ведь была для меня всем! – скажет он в пустоту квартиры.

Я же мог её сильнее любить, чаще ласкать, больше целовать, каждый день обнимать и благодарить. Но я так не делал. Я ей не додал, я её не долюбил, я её не доласкал и не доосчастливил. Ну не мудак ли я?

И точка невозврата.

Глава 12. Пятница 13-е. Мужчина мечты?

Пристегните ремни, верните спинку кресла в исходное положение, мы снижаемся…

Через 15 минут нас ждет посадка. За бортом плюс 40 градусов.

Г. вышла легкой походкой из самолета и, вдохнув заграничный воздух, заулыбалась, предвкушая новизну и интересные моменты.

Отель на первой береговой линии, номер с видом на море…

Г. на мгновение показалось, что ее серая, правильная, размеренная жизнь, вдруг стала сказкой – красивой и дорогой, как валютная проститутка.

И она уже веселая, вертелась в номере у зеркала, примеряя новенький купальник, с красивым апельсиновым лифом пуш-апп и яркими, лаймовыми стрингами.

Ее пшеничные волосы раздувал теплый, южный ветер, а море в этот прекрасный день, было спокойным и бирюзово-манящим.

Она бежала, счастливая, босая по пляжу, мимо лениво лежащих отдыхающих… И тут вдруг…

Его загорелое мускулистое тело вальяжно релаксировало на лежаке. Он смотрел на мир, сквозь черные брендовые очки, по привычке наблюдая за движениями, перемещениями, людьми. Он был красив, как Бог и манил, как черт.

Но Г. была тоже, высокомерным, вольным ветром, носила на голове корону, и не была падкой на такой красивый разводняк. Поэтому трепетной ланью проскакала мимо, делая вид, что даже не заинтересовалась, как будто он дерево или бревно.

Только сердце заколотилось, затрепетала душа, а в голове завертелось: Какой… БОЙ… передо мной!

Г. опустилась на лежак и включила музыку. В наушниках снова зазвучала… МАРИХУАНА… ПУСТЬ СО МНОЙ КАКОЙ-НИБУДЬ… ПОРИФМУЕТ ЗВЕЗДЫ ПОД ЛУНОЙ…

Море билось волнами о берег, белый песок грел пятки, солнце плавило нещадно и хотелось сбросить с себя все и окунуться с головой в теплый, лазурный прибой.

О море! Я иду к тебе! Спасай меня, святая вода!

Г. пропорхала летящей походкой мимо красавца – незнакомца, косясь сквозь темные очки на рельеф его спины, замерла на мгновение соблазна, и всем своим разгоряченным телом устремилась к соленой воде…

– Эй, девушка, подождите, я с Вами – раздался позади неожиданный голос.

– Со мной? – переспросила Г., как бы ни веря такому счастью и неожиданному повороту событий.

– С Вами, с вами – заулыбался незнакомец белозубой улыбкой. Хочу вас плавать научить, баттерфляем, брассом, кролем – засмеялся мужчина мечты.

– Юморист! – продемонстрировала томный, белый оскал Г. в ответ, и не заметила, как смело подхватила ее волна, и окунула буйной головой в море.

Красавца звали Демьян и видимо не зря, было в нем, что – то демоническое, магнитное, притягательное. К тому же у него все было в порядке и с внешностью, и с телом, и с юмором, и с мозгами. И рожает же кто-то таких.

– Скажи, Демьян! Откуда ты такой взялся? И кто ты вообще? Какая она твоя не курортная жизнь?

– Я, ну, как и все, из того самого интимного места прибыл. Работа моя специфическая, и жизнь моя закрыта от посторонних глаз и ушей, серьезная, нервная и опасная.

– Даа? – Г. задумалась, ей как бы на мгновение стало не смешно. Загадками говоришь. А в голове поплыли варианты: – Киллер? ФСБ? Мошенник?

– Ты только не бойся, я не маньяк, да и к тому же везучий, вот, например, тебя встретил, в свой почти последний день отдыха, не думал, что ты существуешь – леди моих эротических фантазий.

Ты, как бы извини, но я с тобой уже давно, живу и даже сексом занимаюсь в мыслях и желаниях своих. Там именно ты, нет сомнений, один в один, только там, виртуальная, а сейчас передо мной – реальная!

Ты понимаешь, какой во мне сейчас шторм?

– Г. ошалела от такой эротической прямоты, от его слов заныл низ живота. Там пульсировало и буйствовало возбуждение. Ей не хотелось даже думать, правдивы его слова или это просто сладкая ложь, ей было все равно.

Он своими фразами, как будто бы гладил ее плечи, сжимал грудь, трогал клитор, вставлял во влажную дырочку член.

Он смотрел на нее, и такое исходило тепло, любовь и блаженство из этих ослепительных серых глаз, что не было никаких вопросов, только бы мир исчез и все вокруг… на 5 минут… на час… на день. Остался бы только Он, его туманные глаза, и раствориться в них к черту.

И мир погас… упал последней звездой голой грудью на скалы.

И переплелись красивые тела в тугую, витую, веревку изысканных и чувственных проникновений. И полетели инь и янь белыми птицами навстречу друг другу.

Глава 13. Никому не нужны идеальные суррогаты, все любят неидеальных, живых людей

Роскошь становится потребностью, когда другие потребности уже удовлетворены.

Я не эгоистка – я просто умею жить для себя. Не высокомерная – просто не считаю нужным всем улыбаться. Не дерзкая, просто острая и не лезу за словом в карман. Не ревнивая – просто правильно быть единственной.

В моем случае все решает послевкусие, пока не попробуешь на вкус, не поймешь – приятно тебе или нет. Все зависит от того, что почувствуешь после – после общения, после поцелуя, после взгляда, после ссоры, после секса…

Это «после» является определяющим.

В мире дорогих мужчин, есть, что брать. Там крутятся деньги, знания, ответы на вопросы.

Но не это всё привлекает, а то, что сделало человека таким – богатым и успешным. Харизма? Везение? Судьба? Гены? Чей денежный поцелуй в темечко?

В чем СИЛА, которой наделены одни мужчины и полностью лишены другие – философствовала Г.

Прожить один миллиардеровский день, месяц или год? Или прожить долгую, длинную жизнь у разбитого корыта?

О, как не хватает мозгу мудрых, алгоритмодействующих книг из будущего. Ах, если бы они стояли на моей полке.

– Я бы сейчас осматривала Крым, готовясь возглавить! – улыбнулась Г. своим мыслям.

А тем временем, в залитом эстетическими формами пространстве, из всех оттенков белого, от слоновой кости, до снежной розы, её ждал Он в просторном, воздушном номере дорогого отеля, с витражным видом на море.

Принесли дорогое шампанское, изысканные блюда и букет розовых роз для Неё.

– Я этого достойна! – подумала Г., и перед глазами поплыл образ довольной женщины, получающей роскошь от вселенной, через мужчину.

Она улыбнулась, а в окно ворвался воздух с запахом лаванды, арбуза и дельфинов.

Демьян стоял перед ней – в светло-сером дорогом костюме, воротник его белой глянцевой рубашки был расстегнут, он… так вкусно… пах… Парижем.

Шлейф от его парфюма растворял все мысли и разум, и уносил в другие миры.

От него исходила сила и непоколебимое спокойствие, такое, что ей, по жизни непокорной, хотелось подчиняться, раздеваться и вставать на колени.

Он смотрел смело, в упор, с вызовом, как перед боем, как будто с силой сжимал в кулаке невыносимую нежность.

Она знала, что если он разожмет ладони, то вылетят разноцветные бабочки. Они будут задевать в эротическом полете, своими крыльями или его пальцами, её голое тело и кожу.

Он говорил: «Давай трахаться! ГЛАЗАМИ БЕЗ СЛОВ».

А дальше этим балом правили феромоны, эмоции, чувства и градусы. И животный секс.

Эта ночь и Он, могли бы стать моей идеальной сексуальной фантазией – подумала Г., улыбнувшись солнечному утру нового дня.

Она открыла глаза, что бы убедиться, что это не сон. Нос ощутил вкусный аромат кофе и круасанов.

Заботливый Демон во вкусе нового дня – подумала Г.

Что он мне предвещает? Рай или ад.

– Доброе утро! – ты проснулась, чудо природы? – с искренней улыбкой на губах произнес Демьян.

– Да – пробурчала непричесанная Г., как обычно увлеченная своими сомнениями и рассуждениями.

– Сегодня нас ждет интересный день! – мы поедем туда, где никого нет, ты сможешь там побыть первобытной женщиной. Хочешь танцевать со мной голой у костра? – радостно замечтал Демьян.

– Не получится – Г. оборвала струны его оргазма, своей жесткой конкретикой. Я так быстро не сближаюсь с человеческими детенышами, извини. Мне нужно переварить для начала хотя бы эту прекрасную ночь.

Завтракать она не стала, а просто быстро оделась, поцеловала Демьяна в щеку, поблагодарила за доставленное удовольствие, и быстро покинула «Титаник».

Демьян, оставшись наедине с самим собой, был то ли удивлен, то ли шокирован. Ему казалось, что его поимели. Не он поимел, как это обычно бывало, а его. И теперь он ничего не контролирует и ни чем не управляет. Он даже ничего не решает.

– Вот же сука! – вырвался голос разума из его волосатой груди.

А тем временем Г. анализировала то блядство, которым она так легко и с удовольствием занималась вчера с первым встречным.

Ее просто трахнули во все дырки и она, как ни странно, была этому рада, и получила полный заряд батареи. До сих пор треплющее клитор послевкусие.

Завалившись в кресло, на балконе номера с видом на море, критичная Г. с бокалом полусухого красного, упала в воспоминания. А там снова сильные руки Демьяна сжимали ее голую грудь, пронзали тело энергией и вырубали здравый смысл приходами оргазма.

– Почему я думаю о нем? Зачем мне это?

– Возможно, это то, о чем ты мечтала – говорил внутренний голос.

Любовь с первого взгляда!?

Приняв душ, одевшись по моде, и ещё пригубив немного вина, она отправилась на море. Под летним солнцем, раскинув голые руки и ноги, она пролежала час или два. Больше не думая ни о чем.

– Привет! – вдруг прервал тишину знакомый голос.

Демьян стоял над ней, как туча над землей, его сила и мощь не давали подняться. Защемило в груди. Он снова был чертовски красив и желанен.

– Купаться идешь? – каким-то безразличным тоном произнес Демьян.

Ничего не отвечая Г. встала с лежака, и побежала к морю, как в последний бой.

Демьян побежал за ней, и это вызывало улыбку.

Они плавали долго, резвились, как дети, бросая брызги друг другу в лицо, дурачились. Он держал ее на руках, а потом она держала его на ручках. Было весело. На горизонте мерещился розовый закат.

Их уставшие тела валялись на песке и в зареве неба, кому то свыше казались такими яркими и прекрасными, что где-то далеко на планете детей на них с надеждой смотрел маленький мальчик по имени Дима.

Почему Дима? – спросите Вы. Это мое любимое имя. Была бы девочка, звали Ева.

Но вдруг небо почернело, и ливневый дождь охладил всё побережье. Люди массово побежали с пляжа в поисках укрытия.

И только два тела остались лежать на мокром песке жизни, ловя влюбленными ртами теплые капли друг друга.

В тот вечер на побережье снова был секс. Прибитая к песку Г., с раздвинутыми ногами, снова сложила свои орудия, и легла в мире и согласии, под натиском рельефного тела Демьяна и его животной страсти. Когда все закончилось, Демьян вдруг стал серьезным и его слова зазвучали как-то правдиво и правильно.

– Утром я улетаю в Москву. Начнется рабочий процесс, интриги и аресты. Ты не думай, я к тебе не просто на пару дней. Я к тебе надолго. Хочешь ты этого или нет, но я тебя найду.

Он жадно поцеловал ее, и губы раскрылись ему на встречу и, отпуская язык в вольное лав ю, закрылись глаза.

Спустя несколько минут Демьян, молча, встал и ушел в дождь, как будто его и не было.

Тело Г. осталось лежать под дождем и смывать грехи и недоразумения силой природы.

Глава 14. Иисус воскрес

Она очнулась от ощущения липкого, влажного языка на своем лице. Минуту она пыталась вспомнить последние явления и события.

Где она, кто она, что с ней произошло, но в голове была абсолютная пустота, как будто вышибло из нее всю память каким-то страшным, разрушившим все ядерным взрывом.

Она открыла глаза, но не смогла пошевелиться, словно отлежала себе все руки и ноги, а может даже пролежала 100 лет без движения.

Рядом с собой она увидела не большую рыжую собаку. Высунув язык, она виляла пушистым хвостом. У неё были сильно человеческие глаза.

– Здравствуй, АДА-ЕВА! – прогавкала собака на своем собачьем языке.

– Здравствуй, собака. Почему то Ада-Ева не удивилась тому, что разговаривает с собакой. Она вдруг вспомнила, как отходила от наркоза на последнем своем ЭКО в желании забеременеть, и уже видела нечто подобное в галлюцинациях, только там был йорк, который любя лизал её страдальческое лицо.

– Ну что скажешь, в лицо создателю? – спросила собака.

– В лицо или в морду? – подумала Ада-Ева, какая комичная ситуация.

– Собака – Создатель? – глядя большими зелеными глазами в наглую рыжую морду, произнесла Ада-Ева.

– А что тут странного? Ты сама так мыслеформишь. Создатель приходит в обличии любимого существа, возможно в этой жизни больше всего на свете ты любишь собак, а не людей.

– Возможно – задумчива произнесла Ада-Ева. Это верные и преданные существа. Они дети, которые никогда не станут взрослыми.

Ада-Ева думала, конечно, хоть раз в своей жизни о том, что бы она сказала, например, Президенту, если бы случился такой шанс, а что сказать создателю?

– А кто Создатель Создателя? – вдруг произнесла Ада-Ева.

– Это неправильный вопрос – ответила собака. Говори за себя.

– Ну, прости тогда меня грешную! – подумала Ада-Ева, а по щеке её скатилась одинокая соленая слеза.

– Любовь – смысл моей жизни! – пролепетала Ада-Ева. Меня предала Любовь. Я уже не смогу с ним в бой, спина к спине. Как жить?

– Любовь, она всегда живет в тебе, дари ее тем, кто в ней нуждается! В этом смысл.

А ещё, помню, ты хотела Построить город? Усыновить детский дом? Посадить Лес? – злилась рыжая собака.

– Хотела. Но как это сделать, я не знаю, в этой жизни у меня не хватает сил.

– Тут, ты не права, все мечты и желания, даются сразу с силами, способными их осуществить.

Время – это всё, что у тебя есть! Как же бездарно вы его тратите, люди.

– Я мог бы тебя проучить, оставить живым трупом, овощем, но ты слишком веришь в любовь, и я дам тебе еще шанс…

– Я теперь буду собакой? – спросила Ада-Ева, еле шевеля губами.

– Нет, ты просто будешь. Пока еще не пробил твой час. Пока еще тебя ждут те, кому ты нужна.

– Да кому я нужна?

– А мы порой и не знаем кому нужны, но приходит время, и мы понимаем.

– Есть еще те, кто в нас нуждается.

Твоё предназначение еще не выполнено. Твой урок еще не пройден.

Сдвиг времени… треск, взрыв, молния… и…

Ада-Ева бредет по неизвестному ей берегу. Её босые ноги омывает теплый океан.

Время замирает, проходят то ли дни, то ли годы… и наконец, она видит собравшуюся на красивой, зеленой поляне кучку людей, и одиноко сидящего на камне человека, недалеко от толпы.

Проходя мимо Архипа Макарова, Ада-Ева остановилась, уж больно он напоминал ей чьё-то знакомое лицо, но пазл не складывался.

– Здравствуйте, мы случайно не знакомы? Уж больно ваше лицо мне близко по духу.

– Здрасти! – символически ответил на приветствие Архип. Вряд ли мы знакомы, просто вас привлекло, видимо, какое – то сходство на генетическом уровне. Но поверьте, я не интересный персонаж. В моем мире чужих не бывает людей.

– В моем тоже – ответила Ада-Ева.

– Ну, тогда позже поговорим – закончил диалог Архип.

– О, смотрите, это же наша писательница! – радостно прокричала красивая девушка Маша.

– Хм, действительно! Ей что конец? И конец нашей истории? – запаниковал философ Егорыч.

Ада-Ева подошла ближе к толпе и удивленно произнесла: – Где я? Что со мной? Кто Вы? Мы знакомы?

– Ты в нигде, и мы в нигде, ты никто и мы – никто – засмеялся фсб-шник Альфонс Нефтегазов. – Черт, какая жесть! Какая нелепая возможность сдохнуть! Ради чего? Дура ты Ада-Ева.

– Да кто вы вообще такие и где я? – вспылила Ада-Ева.

– Вы, милочка в небушке, во вселенной, на одной из миллиарда планет, а если быть точнее, то на планете мыслеформ. Но это вам, ни о чем не говорит. Место это интересное. Время тут течет по-иному. И вроде бы кажется, что мы с Землей живем параллельно, но нет! Время наше – это и будущее, и прошлое, и настоящее, и все одновременно! Мы знаем больше, чем вы можете вообразить! – попробовал пояснить ситуацию ученый Игнат Пробиркович.

– Земли то возможно уже нет! – заржал Иван Дебилов! Стерта с лица!

– Что он такое говорит? – заволновалась Ада-Ева.

– Все правильно псих говорит! Мы то тут уже знаем, что произойдет в будущем, встав со своего засиженного места, произнес Президент якобы великой державы (бывший).

– И что произойдет? Неужели покосит нас мифический жоповирус? Или что? Ядерный взрыв? – возмутилась Ада-Ева.

– Все когда-нибудь умрут. Но… Пока мы живы… в любой момент каждый может сделать что-то значимое – попытался разрядить обстановку философ Егорыч.

– Да че вы с ней возитесь? Книгу надо писать, а она шляется тут по мыслеформам! Так про нас никто и не узнает, если она не напишет! – заругалась, проститутка. И будем мы тут вечно сидеть без чувств и реабилитации.

– Какого хрена ей там не живется? Я и то скучаю по вкусу жизни.

– Хороший у тебя вкус! Яички да сардельки! – засмеялся гей.

– У кого что болит, тот о том и говорит! – констатировала женщина врач.

– Да о чем писать? Я не знаю! – выпалила Ада-Ева. Что может быть интересно для этих людей? Они же сами себе на уме. Их удивить можно только лопатой по голове из-за угла.

– Обычные наблюдения из жизни! – ничего нового не нужно придумывать – спокойно ответил Егорыч.

Покажи тот идиотизм, который происходит вокруг тебя в простом и понятном формате. Это всё, что нужно. Это верный путь.

И снова сдвиг времени… треск, свет, молния… и… Ада-Ева снова стоит на краю крыши. Звезды и тишина.

Я – просто капля спермы? И никакого замысла?

Я – совокупность клеток, образующих организм?

Я – мозг, который меня придумал?

Но родилась, же я зачем-то. Носит, же меня земля, учит, же жизнь. Не конец ещё.

– Где конец, там всегда начало! – пролетели чайками слова в голове Ада-Евы.

Прежней меня уже не будет?

Показать идиотизм, который происходит в жизни, переварить в мыслях, и вырыгнуть всем несогласным с несправедливостью организмом… это моя стезя?!

Тьма рассеялась.

И Ада-Ева вернулась в реальный мир.

Сначала в ее светловолосой голове тропическим душем пронеслись слова рыжей собаки с человеческим лицом, потом промелькнули эти странные люди с какой-то планеты. Потом последние слова какого-то несуществующего философа, об идиотизме жизни, и возможностях показать этот мир во всей красе посредством слов и книги.

Постепенно все стало вставать на свои места.

Что это было? Откуда эти советы? С каких миров? Я что ли сплю.

Ада-Ева ущипнула себя и перекрестилась, почувствовав боль.

– Если я когда-нибудь умру из-за мужчины, то только от смеха – подумала она. Или как вариант в старости от оргазма.

Проделанный путь уже не казался бесполезным, и жизнь не ощущалась прожитой зря. На темном небе появилась разноцветная радуга.

– Бог времени не сожрал меня, свое дитя. Значит, есть еще у меня время, значит, еще я кому-то нужна, значит, должна я еще что – то дать, или сделать, для этого мира.

Но что?

Говорят, чтобы жизнь не была серой и скучной, нужно делать каждый день, что-нибудь, что раньше не делал, или, то, что делал, но по-другому… Только так можно привлечь новое!

Поэтому, Ада-Ева, сегодня встала не с той ноги и очень рано, в то время, когда, «кто первым встал, того и тапки» или «кто рано встает, тому Бог дает».

ХОЧУ, говорит голос в голове…

… Цех, по пошиву яркой одежды-трансформер, чтобы всё от обуви до головного убора было комплектом.

Все вещи разборно-сборные. Надоела длина – отстегнул лишнее, надоел цвет – поменял на другой.

И интернет-магазин, где можно купить эти элементы трансформации разных цветов и вариаций.

Например, здравствуйте, можно мне оранжевый рукав, синий карман на липучке и одну желтую туфлю, а другую салатовую.

«А вот и мой бутик О, Кей горит огнем рекламным, оденем в яркое людей, прикид для самых, самых…»

ХОЧУ… Пассивный доход, позволяющий комфортно жить, откладывать и баловать себя.

Не знаю, от сдачи в аренду жилья ли он, а может процент от какого-то бизнеса, или что там еще может мне предложить изобильная вселенная? Пусть она сама решает, каким образом, через кого, и за какие заслуги, я это получаю.

Хочется делать, то, что нравится – путешествовать, ухоженно выглядеть, ходить в спа и бассейн, на йогу, в тренажерный зал, кушать качественную, вкусную еду, спать на красивом пастельном белье и на умной кровати, и не переживать о том, что не хватит денег на жизнь. Помогать близким, дарить подарки, без чувства ущерба для себя.

Вобщем, как говорил А. П. Чехов «Свободы хочется и денег. Сидеть бы на палубе, трескать вино…»

Или, как отмечал Захар Прилепин «Я хочу сидеть на берегу реки, гладить детей по голове, пить вино из горла и писать новые книги…»

Что практически тоже самое.

Сегодня не каждый видит смысл вкалывать до посинения, чтобы потом инвестировать и разбогатеть. Слишком у многих есть подозрения, что разбогатеть не дадут, и вообще лучше государству на глаза не попадаться.

У специалистов это называется «плохой инвестиционный климат».

Поэтому я пишу, как Ленин, в шалаше под лампой Ильича.

В мою шизофрению требуются серьезные инвестиции.

Я хочу родить книгу и издать сборник стихов…

У меня совсем нет времени работать.