Читать книгу: «Обещанная богу солнца», страница 3

Глава 4
Новая жизнь

Телега, запряженная старой лошадью, еле ползла по грязной дороге – ветер, бушевавший днем на арене, принес ночью ливень, и к утру дороги сильно размыло.

Марку Галлу даже нравилась эта медленная поездка. Он сидел, слушал пение птиц, вдыхая всей грудью свежий воздух, и иногда посмеивался над нескладной песней, которую голосил слуга Понтия Вектора, то и дело подгоняя старую клячу.

– Повезло тебе, Марк Галл, – отвлекся от своего занятия старый посыльный Вектора. – Порой жизнь щедро одаривает даже таких, как ты.

– Жизнь скорее раздает пинки всем, не делая разницы между рабом и господином, – ответил гладиатор.

Поспорить с этим утверждением было трудно. Вернувшись под утро в школу, Вектор перебудил всех своими криками и проклятиями, а его перекошенная красная рожа изрядно повеселила Марка Галла. А еще заставила в очередной раз задуматься о том, как непредсказуема эта жизнь. Несколько месяцев ланиста твердил, что если Марк Галл и Лагос выиграют игры, то поедут на арену Рима. Он обещал, что если они вернутся оттуда с победой, то получат столько денег, что смогут купить себе свободу. Только вот всякий раб знал, что слова римлян стоят дешевле ячменя. Сегодня они обещают одно, завтра – другое.

За последние четыре года Марк Галл твердо уяснил: римляне врут чаще, чем дышат, и от них не стоит ждать ничего хорошего.

– Не будь дураком, – встрепенулся Краст, подскакивая на кочке. – Это подарок богов, а не пинок.

– В чем же он заключается, старик? – усмехнулся гладиатор.

– Дом строителя акведуков, куда ты едешь на службу, очень добр к рабам. Там никого не избивают, хорошо кормят и держат в тепле. Служить там всяко легче, чем лить реки крови на арене. К тому же глава дома Тиберий сделал нескольких рабов вольноотпущенными. Будешь хорошо служить – и сам сможешь им стать.

Эти слова вызвали сильный интерес. Все утро Марк Галл собирал свои скромные вещи под визги Вектора, разъяренного тем, что два шакала – Юстиан и Тиберий – лишили его чемпиона. Он так орал, что гладиаторам казалось, будто Марка Галла отправляют прямиком в пасть ко льву, а не в теплую виллу на легкую работу.

– Господин Тиберий так добр к рабам?

– Уж подобрее Вектора, – сплюнул Краст. – Думаешь, Вектор дал бы тебе свободу за победу в Риме? Не смеши меня! Он бы до самой твоей смерти искал отговорки, лишь бы не отпускать тебя.

– За два года побед на арене я скопил уже внушительную сумму денег, – нахмурился гладиатор. – Но что-то подсказывает, что ты прав. Я давно не верю словам ланисты.

– Еще бы! Он бы стал втридорога считать каждую ложку ячменной каши, что ты съел за эти годы, и платить тебе за победы в разы меньше. Уж поверь, ты бы скорее сдох на арене с мечтами о свободе. Вектор всем обещает деньги за победы и свободу, только никому не дает обещанное. Тебе он льстил больше других, потому что наживался больше, чем на других. – Краст впервые за многие годы решил пооткровенничать с парнем, раз все равно его больше не увидит.

– Лживая свинья, – выругался Марк Галл. – А я все же надеялся, что за победу в Риме получу достаточно для выкупа.

– Послушай, парень. – Краст обернулся и посмотрел на гладиатора. – Ты мне всегда нравился, дам тебе совет: хорошо служи Тиберию и делай, что тебе говорят. Проявишь себя, и Тиберий это не забудет. Он порядочный римлянин и может дать тебе свободу. Он лучше Вектора и любого другого ланисты. Помни об этом и не наделай ошибок.

– Посмотрим, Краст, посмотрим. – Марк Галл улегся на дно телеги и уставился в небо.

От нечего делать он сунул руку в холщовый мешок с вещами и достал платок, который слетел к нему с ложи на арену. Перед глазами возник образ девушки с игр. Красивая, как первый весенний цветок. Какой смущенной она выглядела, когда он посмотрел на нее.

Марк Галл прижал платок к губам. Тонкий шелк олицетворял для него нежность, которой никогда не было в его жизни. Римляне часто делали ему подарки, а некоторые знатные девушки присылали фрукты, письма и предложение провести вместе время, но это никогда его не трогало. А этот платок запал в душу, как и лицо девушки из почетной ложи. Хотелось сохранить его, чтобы сберечь в душе тот момент, когда их взгляды на миг встретились.

Когда Краст привез его на виллу, Гнурр уже был там и слушал распоряжения мужчины, одетого в военную форму. Краст сразу кинулся к нему, коротко переговорил и отдал документы, а Марк Галл осмотрелся, отметив, что на вилле полно вооруженной до зубов стражи. Его цепкий взгляд скользил вокруг, примечая каждую мелочь, а Краст уже спешил к своей телеге.

Марк Галл кивнул ему на прощание, а потом встал напротив мужчины в форме, догадавшись, что это и есть начальник стражи.

– Приветствую, Марк Галл. Меня зовут Алис. Сейчас я покажу вам виллу, объясню ваши обязанности, а после представлю господину Тиберию.

Алис рассказал, как гладиаторам повезло служить славному дому господина Тиберия, и расписал, какая важная роль им уготована. Гладиаторы же с интересом смотрели друг на друга, пользуясь тем, что Алис то и дело отвлекался, чтобы раздать команды стражникам.

– Отличный бой провел вчера, – тихо шепнул Гнурр. – Я все видел.

– Я тоже. И ты хорошо проявил себя, – одобрительно кивнул Марк Галл, внимательно его рассматривая. Лекарь в школе Пакратия явно был не слишком старательным: швы на плече Гнурра были неровными, будто их наложили наспех. Но в целом рана оказалась вполне безобидной – Гнурр легко удерживал в руке достаточно объемный мешок. А еще на его поясе висели ножны с мечом, хотя гладиаторам не полагалось носить при себе оружие за пределами арены. – Ты не из рабов, – догадался Марк Галл.

– Верно, – нагло улыбнулся Гнурр. – Меня когда-то звали Кастором Пеланием, хотя мое новое прозвище мне нравится больше. Я сын винодела, промотал деньги отца и за долги пошел в школу Пакратия. А теперь я здесь. Важные шишки оплатили мои долги, но теперь я буду очень долго служить этой семье. Может, и к лучшему – на арену в Рим не очень-то и хотелось. Не то чтобы я не хотел славы, но…

– Хватит болтать! – гаркнул Алис. – Будете разевать рот без дела, выпорю! Обоих.

Марк Галл замолчал и огляделся. Помимо них, вокруг Алиса собралось прилично людей, и все с интересом слушали речи начальника стражи про виллу, смену караула и расположение построек. Это было необычно.

– Кажется, эту виллу хотят охранять как крепость, – совсем тихо шепнул болтливый Гнурр. – Не только мы здесь новички.

– Но только мы гладиаторы, – заметил Марк Галл.

Обход и инструктаж заняли много времени. Алис говорил коротко и по делу, как настоящий военный, но из-за того, что новичков было действительно много, роль каждого, как и обязанности, приходилось объяснять долго и доходчиво. Плюс территория виллы была огромной, и, чтобы обойти всё, потребовалось немало времени. В конце осмотра Марк Галл сделал определенные выводы. Во-первых, они попали на службу к очень богатым людям. Во-вторых, их с Гнурром работа будет отличаться от того, чем предстоит заниматься остальной страже. Еще он заметил, что на вилле все очень нервные и крайне серьезно относятся к безопасности, а значит, дело нечисто. И самое главное – Алис дотошный нудный засранец, которому хотелось врезать кулаком промеж глаз.

– Сейчас я отведу вас на кухню на обед, а потом в термы и выдам новую одежду и оружие, – закончил Алис, обращаясь уже только к гладиаторам. – Вы будете охранять дочерей господина Тиберия, поэтому вы должны всегда быть чистыми и опрятными, чтобы быть достойными находиться рядом с ними. Это не грязная школа, а вилла достопочтенных господ. Все усвоили?

Мысль о том, что он так скоро смоет пыль дорог, воодушевила Марка Галла. А еще очень хотелось поскорее получить оружие – как только он получит гладиусы, к нему никто не сунется.

Ближе к полудню гладиатор признал, что Краст в чем-то прав. Пребывание в новом месте начиналось вполне неплохо. Его накормили простой, но очень вкусной едой, выдали новую одежду и обувь, позволили искупаться в термах, но главное – он получил восхитительное оружие. Два новых меча, казалось, были только что из кузни. Легкие, острые, с удобными рукоятками и отличными кожаными ремнями. Алис хмуро наблюдал, как он сделал пару взмахов, а затем удовлетворенно закрепил один меч за спиной, а второй на поясе.

– Господин Тиберий с семьей почти закончили трапезу и готовы встретиться с вами, – сказал Алис, когда Гнурр и Марк Галл встали перед ним полностью собранные. – За мной.

Гладиаторы в сопровождении стражи прошли во внутренний двор главного дома – единственное место, которое они еще не видели. Марк Галл старался обратить внимание на все: от цвета пола до служанок с подносами. Привычки из прошлой жизни не могло вытравить даже четырехлетнее рабство – Марк Галл всегда все примечал, зная, что любое знание может пригодиться в будущем.

– Господин Тиберий.

Алис вышел вперед и указал рукой на гладиаторов у себя за спиной.

– Приветствую. – Тиберий встал с клинии ¹⁵, а его жена и две дочери последовали за ним.

Гнурр тут же отвесил поклон, а Марк Галл замешкался, остановив взгляд на семье Тиберия. Он видел их всех вчера на играх – они были в почетной ложе и смотрели бой. И шутка ли или судьба, но девушка, чей платок лежал в его вещевом мешке, стояла сейчас перед ним. Он поспешно поклонился, надеясь, что никто не заметил удивления, мимолетно проступившего на его лице.

Он старался внимательно слушать распоряжения господина Тиберия, но сосредоточиться было трудно. Особенно когда римлянин объявил, что Марк Галл станет личным охранником его старшей дочери.

Диана. Красивое имя. Красивая девушка. Она прятала взгляд и почти не смотрела на него, будто боялась. А может, презирала за то, что он раб, – истинное отношение римлян никогда не узнаешь. Еще Марк Галл заметил бинты на ее руке. Странно.

Тиберий продолжал распинаться, как важно, чтобы гладиаторы везде следовали за его дочерями и охраняли от любых угроз. Что при каких-либо подозрениях они с Гнурром должны сразу обращаться к начальнику стражи Алису, а все их внимание должно быть обращено только на защиту Дианы и Энеиды.

– А теперь мне нужно поговорить с каждым наедине, – вдруг сказал Тиберий. – Ты, – указал он пальцем на Марка Галла, – идем со мной.

Марк Галл молча отошел в комнату без окон, которая, по всей видимости, служила складом для документов. Во всяком случае, два стола и скамья вдоль стены были завалены свитками, книгами и свечами.

– Ты достойно бился на арене и проявил себя как первоклассный воин, – нервно сказал римлянин. – До рабства воевал?

– И это тоже, – уклончиво ответил Марк Галл. – У меня много талантов.

Тиберий внимательно на него посмотрел, а потом его лицо скривилось, как от боли.

– Я надеюсь, что ты применишь их все. На мою дочь напали в моем собственном доме, заговорщики все еще не найдены. Следи за всем. И при малейшей угрозе для Дианы делай все, чтобы ее спасти. Это твоя основная задача.

– Будет исполнено, господин, – склонил голову Марк Галл.

Тиберий дал ему инструкции, в основном повторив то, что он уже слышал от Алиса, но Марк Галл все равно внимательно слушал. Любая мелочь могла оказаться важной.

А после господин вдруг сказал то, во что он боялся поверить, но так страстно желал. Он очень явно намекнул, что за верную службу гладиатор получит соразмерную награду и станет вольноотпущенником. Краст не обманул. Главное, чтобы римлянин тоже сдержал свое слово. Выглядел Тиберий более благонадежным, чем Вектор.

Новое место нравилось Марку Галлу все больше. Он пообещал Тиберию, что, пока он рядом, с Дианой ничего не случится.

– Вверяю ее в твои руки, – кивнул Тиберий, закончив разговор.

После он провел беседу наедине с Гнурром. Марк Галл подозревал, что он сказал ему примерно то же самое, потому что оба выглядели довольными.

После Тиберий ушел с Алисом, чтобы обсудить что-то с новой стражей, а Марк Галл и Гнурр остались во дворе. Каждый из них держался чуть позади своей госпожи: достаточно далеко, чтобы не смущать своим присутствием, но в то же время достаточно близко, чтобы пресечь любую угрозу и невольно слышать их разговоры.

– Энеида, я собираюсь в порт. Ты едешь со мной, – приказала Талия. – Собирайся.

Марк Галл уловил напряжение в воздухе – мать и дочь явно были в ссоре. Энеида посмотрела на маму, с трудом выдержав ее взгляд, а потом на сестру.

– Диана, а ты поедешь в порт?

Странное напряжение между женщинами только нарастало, и гладиаторы никак не могли понять, в чем дело. Талия метнула взгляд в их сторону, острый, как кинжал.

– Я должна заниматься музыкой, – спокойно ответила Диана. – Елена уже ждет меня.

Марк Галл молча переводил взгляд с нее на других женщин. Самая старшая, что была хозяйкой виллы, выглядела суровой и надменной. Она была достаточно высокой для женщины и свысока же смотрела на обеих девушек. Ее темные кудрявые волосы были собраны в высокую сложную прическу, которую украшали драгоценные камни, а большой, как у лягушки, рот кривился в презрении. Самая типичная представительница знати, унизанная кольцами и браслетами, одетая в дорогие ткани, она сразу не понравилась гладиатору. И он нутром чувствовал: с ней нужно быть настороже.

Ее дочь Энеида, которую она собиралась вести в порт, внешне совсем не была похожа на мать. Марк Галл отметил, что обе дочери не похожи друг на друга и на Талию, но Энеида как будто вообще не из этой семьи. Лучшее описание, которое он смог подобрать, – нескладная. Энеида вся была нескладная.

Высокая, как Талия, но непропорциональная и костлявая. Длинная шея, как у лебедя, длинные тонкие руки, лицо словно треугольник, с разбросанными по нему мелкими чертами. Маленький нос, маленькие круглые глаза и тонкие губы. Бледная и блеклая. Наверное, она и сама это понимала, поэтому так старалась добавить красок во все, что могла. Ярко-рыжие волосы точно были париком. Почему-то римлянки очень любили парики.

Марк Галл вспомнил, как на одну из тренировок в их школу пришли друзья Вектора и у одной дамы порывом ветра унесло такой же рыжий парик, и он упал прямо под ноги гладиаторам. Все тогда сдерживали смех, как могли, но Вектор все равно вечером орал за то, что они опозорили его перед гостями своими глупыми улыбками. Помимо рыжего парика, на Энеиде была яркая зеленая туника с золотой вышивкой, на которой лежали бусы с красными, как кровь, увесистыми камнями. Уши оттягивали огромные серьги.

Все это делало ее образ нелепым.

– Мама, я бы тоже позанималась музыкой, – прервала его размышления Энеида.

Даже голос у девушки был каким-то смешным: высоким с повизгивающими нотками.

– Мы едем в порт, Энеида, – с нажимом ответила Талия.

Девушка шумно вздохнула, кинула быстрый взгляд на гладиаторов, а потом поджала и без того тонкие губы, всем видом выражая неудовольствие. Она встала, нарочито медленно расправила складки на тунике и пошла за матерью. Тяжелые серьги позвякивали при ходьбе.

Гнурр молчаливой тенью последовал за ними.

Теперь во внутреннем дворе остались только Диана, Марк Галл и слуги, суетливо убиравшие после трапезы.

Диана первой нарушила молчание.

– Ты голоден, Марк Галл?

– Алис распорядился об обеде, я сыт. Благодарю за беспокойство, госпожа, – сказал гладиатор, не спуская с нее глаз.

– Хорошо.

Она старалась смотреть куда угодно, только не на него, и это удивляло. Марк Галл не чувствовал в молодой госпоже враждебности, но она так старательно прятала взгляд, будто боялась. Необычная реакция. Куда чаще римлянки, наоборот, осыпали его вниманием. Та же Энеида пялилась на него и Гнурра при любой возможности. Пока ее отец представлял гладиаторов семье, она буквально пожирала их глазами.

Марк Галл посмотрел на повязку на руке Дианы – следствие покушения. Возможно, она просто была напугана. Хотелось подробнее расспросить ее о нападении, но он не решился первым нарушать тишину. К тому же господин Тиберий сказал, что они с Алисом уже трижды опрашивали ее.

Хотя они вполне могли упустить что-то важное.

– Мне нужно идти в сад музицировать, – тихо сказала Диана, поднявшись с клинии.

Марк Галл молча последовал за ней в сад. Диана шла так легко, словно парила в воздухе. Невысокая, хрупкая и тонкая, как веточка, изящная в каждом мимолетном движении. Ее волосы были собраны в незатейливую прическу, и красивые локоны покачивались в такт ее легким шагам.

Марк Галл посмотрел направо за пару мгновений до того, как услышал мужской голос.

– Госпожа! Госпожа, Диана!

К ним торопливо семенил пухлый, как шар, и низкорослый, как пень, мужчина в бежевой тунике, которая так сильно натянулась на его круглом пузе, что казалось, вот-вот лопнет.

– Что случилось, Домиан? – тепло улыбнулась ему Диана.

Тот остановился, с трудом восстанавливая дыхание и вытирая рукой пот с блестевшей на солнце лысины. Марк Галл заметил клеймо на его руке. Раб. Скорее всего, давно служит на вилле, иначе не был бы таким бесцеремонным.

– Вы были правы, а я дурак. Горе-то какое.

– Домиан, в чем дело? – участливо спросила Диана, успокаивая мужчину одним звучанием своего голоса.

Домиан посмотрел на Марка Галла, будто не был уверен, стоит ли заводить при нем личный разговор. Перехватив его взгляд, Диана сразу поняла, в чем дело.

– Говори, Домиан. Марк Галл должен всегда быть рядом со мной, мы не можем отослать его, чтобы пошептаться.

– Вопрос деликатный, – признался слуга.

– Марку Галлу поручили меня охранять, а не доносить сплетни отцу, ведь так? – девушка внимательно посмотрела на гладиатора.

– Все верно, госпожа. Ваши секреты – теперь мои секреты, – заверил ее Марк Галл, теряясь в догадках, что такого хочет сказать пухлый Домиан.

Он нервно дернул руками, а потом все-таки сдался.

– Госпожа, вы были правы… насчет мельника, – тихо сказал Домиан. – Он давно накручивает вес на своих весах и присылает меньше пшеницы, а денег платим много. Я все перепроверил по вашим советам. Я старый дурак.

Домиан преувеличивал насчет своего возраста, на вид ему было не больше сорока. Но вот то, что он пришел с этим вопросом к молодой госпоже, а не господину Тиберию или его жене, очень удивило Марка Галла. Он с интересом уставился на госпожу, ожидая ее реакции.

– Так и знала, – расстроенно вздохнула девушка. – Домиан, сделай одолжение, пошли ему в подарок от дома Тиберия новые весы и напиши в записке от моего имени, что, если он впредь не будет ими пользоваться, у него будут проблемы. Надеюсь, он усвоит урок.

– Мы оставим мельника безнаказанным? – встрепенулся управляющий.

– Мы дадим ему шанс исправиться, – улыбнулась Диана. – Домиан, ничего не говори моему отцу.

– Я вас понял, – просиял Домиан. – Ваши мудрость и доброта не знают границ.

Он раскланялся и убежал исполнять ее поручение, а Диана пошла вглубь сада, где вовсю расцветали цветы. Марк Галл следовал за ней, не решаясь ни о чем спрашивать, хотя ситуация все еще казалась странной.

– Домиан хороший управляющий, только очень доверчивый, – негромко сказала Диана, словно услышав немой вопрос гладиатора. – Иногда он просит у меня совета в делах дома – со мной ему легче, чем с другими. Да и знает он меня с юных лет.

Она замолчала, а потом остановилась и обернулась к нему. У нее были невероятно красивые глаза. Зеленые с маленькими янтарными крапинками, они были главным украшением ее лица. И сейчас смотрели прямо на него.

– Я рассчитываю, что ты ничего не скажешь моему отцу.

Было в ее голосе что-то такое, что заставило его снова подумать о платке. О тонком невесомом шелке, ласкавшем его загрубелые мозолистые пальцы.

Диане на миг показалось, что на лице гладиатора промелькнуло подобие улыбки.

– Ваши секреты – мои секреты, госпожа, – повторил он. – Я не из болтливых.

– Спасибо, это ценное качество, – улыбнулась Диана. – А теперь заранее прошу прощения: в ближайшие часы твоим ушам будет очень больно.

Марк Галл не понял, о чем она, но на всякий случай кивнул. Лишь когда они приблизились к немолодой женщине сурового вида с диковинным инструментом в руках, он понял, что речь шла о музыке. Он встал чуть в стороне и замер, приготовившись слушать.

Диана устроилась на стуле подле наставницы, взяла инструмент, тяжело вздохнула, а потом принялась пощипывать струны.

Марк Галл привык ко всякому: лязг оружия, крики боли, хруст ломающихся костей, свист бича мастера, но то, что делала юная госпожа, было хуже всего, что он слышал ранее. Он вдруг понял, почему занятия проходят в саду едва ли не на краю виллы, – его госпожа просто ужасно играла. Кто бы мог подумать.

– Госпожа Диана, сосредоточьтесь, – проворчала Елена, строго глядя на воспитанницу. – Сам Аполлон плачет, слыша эти жуткие звуки.

Марк Галл порадовался, что рука Дианы дрогнула от этих слов, выбив из инструмента пронзительный стон, и никто не услышал его тихий смешок.

Ему определенно нравилась его новая жизнь.