Читать книгу: «Белужинский узник. Сборник рассказов», страница 2

Петр Медынец

Оставшись один, Медынец насторожился. Он чувствовал… присутствие. Иначе не скажешь. И не где-то за спиной, а словно прямо перед ним.

Два года назад докопаться до правды не удалось. Помешали. Свои же помешали!.. Чертовски обидно. И вот теперь – второй шанс.

Наверняка это те же самые ребята, которых тогда разогнали. Сбежали все, кроме библиотекарши – тетки лет тридцати на вид, но с какой-то жуткой кожной болезнью – да еще нескольких трупов, среди которых был прошлый сторож «ящика», пара полицейских и двое или трое «сектантов», как их назвали.

Одного из них тогда пришил Кротов.

…Вломились в здание «ящика» ввосьмером. Шестеро рассредоточилось по первому этажу, а Кротова и Медынца отправили наверх, на второй.

Они взошли по лестнице – лифт не работал – и услышали негромкое бормотание. Доносилось оно из открытой двери дальнего кабинета. Там кто-то ходил взад-вперед, притопывая ногами, и что-то бормотал неуверенно дребезжащим голосом, в котором то и дело прорывалось веселье.

Медынец, как старший по званию, пошел первым. Миновал две закрытые двери. Голос стал громче. Теперь уже можно было разобрать, что там бормочут. Он прислушался.

– Голова-голова… – продребезжал мужской голос.

Медынец оглянулся на Кротова. Тот сильно побледнел, взгляд его был направлен куда-то вниз, в покрытый коричневым линолеумом пол. Медынец опустил голову.

– Голова-голова… – Топ-топ, хлоп-хлоп. – Зачитай мне права…

По полу расползалось темно-красная лужа.

– Голова-голова, зачитай мне права! – Смешок.

Медынец выдохнул, кивнул Кротову – тот кивнул в ответ – и встал в дверном проеме, крикнув:

– Стоять! Руки за!..

И осекся.

Кабинет был довольно большой. Три больших коричневых шкафа – один платяной, два книжных; два стола, несколько стульев. Один из столов был завален бумагами, со второго все было сброшено на пол: какие-то схемы, справочник по радиотехнике, старый черный телефон с белым диском…

На этот стол ножками кверху был водружен стул, и на одну из его ножек…

До того, как появилась фотография, моментальные снимки вмораживались непосредственно в мозг. Снимков получалось немного, были они обычно не слишком точными, и показать их кому-нибудь тоже было проблематично…

А избавиться – невозможно.

Медынец попытался отогнать видение. Не вышло. Он скрипнул зубами и достал телефон. Ответили почти сразу же.

– Алло!

– Приветствую. Лейтенант Медынец беспокоит. С кем говорю?

– Прошу прощения. Сержант Васильев.

– А, приветствую, Леша. Я в Белужине сейчас. Пара вопросов возникла. Поможете?

– Разумеется, о чем разговор.

– Значит, так… Пару лет назад, в сентябре две тысячи четырнадцатого, здесь накрыли небольшую секту. Вернее, не так. Секту не накрыли, взяли женщину, вероятно руководителя. Ее отвезли в Москву, в нашу клинику…

– Сейчас. – В телефонной трубке раздалось клацанье. – Да, вот. Вижу. Коренева Ирина Сергеевна, шестьдесят пятого года рождения…

– Какого?! – У Медынца отвисла челюсть.

– Написано – шестьдесят пятого. Выглядит моложе, только страшная, как… хм, а тут ничего…

– Где она сейчас, не подскажешь?

– Подскажу. Москва, улица – не смейся, пожалуйста – Медынская, дом одиннадцать, квартира сорок девять. Насколько можно судить, с тех пор никуда ни разу не выезжала и не очень-то хочет. Не работает, наблюдается в психе, в кожвене и… и, собственно, все.

– Ага… Дело кто вел? Симаго?

– Точно.

Медынец помолчал.

– Хорошо, Леша, спасибо большое. Пришли-ка мне эту информацию, а то забуду к чертовой матери.

– Есть.

– Спасибо еще раз. Отбой.

Руководство по эксплуатации

Четыре с небольшим миллиарда лет тому назад в недосформировавшуюся протопланету, которую впоследствии назовут Землей, врезалась другая протопланета. Она выдрала из Земли приличных размеров кусок вещества, который – опять же впоследствии – назвали Луной.

В целом это верно. Люди ошибаются лишь в размерах протопланеты – в большую сторону, – скорости ее движения – в меньшую, – а также в ее поименовании.

Чтобы точно выяснить, что именно на самом деле ударило в Землю четыре с лишним миллиарда лет назад, следовало бы пробурить шахту к центру тяжести Луны.

Следовало бы. Но не нужно.

Федор Христофоров

Дверь в библиотеку отворилась, впуская незнакомого парня в распахнутой легкой серой куртейке. Федор аккуратно отложил в сторону «Руководство». Многовато что-то незнакомцев развелось. Вчера, сегодня…

Посетитель остановился, внимательно оглядел помещение и направился к столу Федора.

– Здравствуйте, – осторожно сказал тот, чуть привстав с кресла.

– Добрый день. – Вошедший слегка наклонил голову и сунул руку в карман. – Сидите, пожалуйста. Разрешите представиться: Сержант Кротов. С ударением на «о», – неожиданно добавил он, предъявляя удостоверение.

– На которое? – тупо спросил Федор.

– Если не возражаете, на первое.

Федор сморгнул.

– Очень приятно…

– Сомневаюсь. Как я могу к вам обращаться?

– Э… Простите. Федор Христофоров. Можно Федя… С ударением на «ф»… А что случилось?.. Да вы присаживайтесь.

Кротов поддернул брюки, осторожно опустился на стоявший неподалеку складной стул и кивнул:

– Благодарю. Вы, наверное, слышали о пожаре?

И он махнул рукой куда-то в сторону реки.

– Да, знаю… Прочитал сегодня утром, ну, когда на работу пришел…

– Как там наша машинка получилась, ничего, а? – Кротов усмехнулся левой половиной лица. Правая осталась серьезной.

– Ну… вроде похоже.

– Не знаете, кто щелкнул?

Федор молча развел руками.

– Ничего, это я на всякий случай. Теперь… Скажите мне как профессионал профессионалу: вы слышали что-нибудь о «Церкви Блаженной Тишины во Мироздании»?

– Нет, – брякнул Федор и прикусил язык, да поздно. Слово не воробей. Поэтому он спросил: – А такая есть? Здесь, в Белужине?

– Думаю, что нет. Но проверить надо.

– Понятно. – Федор набрал словосочетание в поиске по базе. – Нет результатов.

– А вы здесь работаете?.. – И Кротов вопросительно взглянул на Федора, давая тому закончить фразу.

– Два года.

– Надо же, а с виду обычный человек, – пробормотал сержант и добавил: – Извините. Профессиональное.

– Гм… В общем, нет результатов.

– Жаль. Тогда давайте займемся делом менее интересным. Принесите мне, пожалуйста, подшивку местных газет за последние полтора года.

– Сделаем.

Петр Медынец

Медынец спустился на первый этаж, заглянул в гардероб, нашел там электрощиток и включил три автомата, подписанные «подвал». Потом обогнул неработающий лифт и открыл дверь на лестницу.

Интересно, где его тогда нашли?

Стены в подвале были выкрашены в невнятный серый с прозеленью цвет. Звук шагов отскакивал от бетонного пола, пропадал за поворотом коридора и растворялся там без остатка. С потолка между труб разного диаметра свисали на проводах две тусклые оранжевые лампочки в плафонах толстого стекла.

Дальше одна за другой шли три большие комнаты. В первой стояло четыре стула и два письменных стола, поставленных один на другой, во второй на полу были свалены несколько старых, советского периода ЭВМ, у одной из которых был разбит монитор, третья уставлена стеллажами с картонными ящиками.

Ничего этого Медынец не помнил. Зато он помнил – знал – предчувствовал – большую, тяжелую, выкрашенную коричневой краской дверь, прятавшуюся за последним стеллажом.

Есть.

Здесь следовало остановиться. Постоять, потоптаться на месте, подумать, Кротову вот на всякий случай звякнуть, спросить, как дела, может быть, даже выйти на свежий воздух, если сеть до подвала не дотягивается…

Медынец достал из кармана связку ключей – руки чуть подрагивали – и принялся искать подходящий.

Подходящего не было.

Даниил Кротов

В полдень Кротов осознал, что или он сейчас съест что-нибудь и потом посидит полчасика с закрытыми глазами, или он кого-нибудь убьет. Но библиотекарь еще мог пригодиться, а других кандидатов под рукой не было.

Он закрыл очередную газету, с некоторым трудом выбрался из-за стола, постоял скрючась некоторое время, потом со стоном разогнулся.

– Послушайте, Федор… А вы герой. Вот так всю жизнь… Вам орден нужно! Ох… Сутулова третьей степени… Вы, наверное, знаете в Белужине такое место, в котором меня накормят чем-нибудь нелетальным?

Библиотекарь озадаченно посмотрел на Кротова, бросил взгляд на часы, хлопнул ладонями по столу и принялся размашисто чиркать что-то ручкой на листе бумаги.

– Карту рисуете? – спросил Кротов. – Мне адреса достаточно.

– Нет, записку пишу, – ответил библиотекарь. – Вдруг кому вздумается зайти. Маловероятно, но… – Он смутился. – То есть, конечно, если вы не против компании…

– Не против. Пойдемте. Заодно расскажете мне о местных достопримечательностях.

– Да было бы о чем.

Выйдя на улицу, Федор запер дверь и подсунул под стекло вывески листок с надписью «обед».

– Это далеко? – осведомился Кротов. – Можно на машине.

– Нет-нет. Минут пятнадцать нога за ногу.

– А что там? Не МакДональдс часом?

Библиотекарь рассмеялся:

– Нет. Они у нас не приживаются. При мне раза два пытались открываться, да так и… Там обычная столовая. В ностальгическом таком ретро-стиле. Рожденном в СССР.

Они свернули с улицы Достоевского, где стояла библиотека, на так и не переименованную улицу Ленина, добрались до здания горсовета и свернули на неприметную тропинку, проходившую между старых голубых елей.

– Эка законспирировались-то, – пробормотал Кротов.

– А то. Все ж для народа, – откликнулся Федор.

– То есть?

– Слуги его тут обедают, – пояснил библиотекарь и снова смутился.

Кротов подмигнул ему, чтобы парень не очень терялся в присутствии какого-никакого, а все-ж-таки представителя власти. Тем более что сам представитель в целом сочувствовал подобным настроениям.

Чтобы не слишком выделяться, Кротов заказал то же, что и Федор: нелюбимую с детства окрошку, поджарку с гречкой и стакан компота. По деньгам выходило более чем терпимо. Даже странно, что посетителей не было.

Федор занял один из столиков в уголку почти пустой столовой. Кротов пристроился напротив, тот пожелал ему приятного аппетита и принялся за еду.

Когда молчание стало совсем в тягость, Кротов поднял голову и спросил:

– Знаете, где Велужбин находится?

Федор уставился на Кротова, моргнул пару раз и сказал:

– Ну, в общих чертах.

– Так вот нас сначала туда направили.

– Почему?

– По ошибке.

Федор кашлянул. Видимо, пытался представить, каких еще ошибок следует ожидать от таких органов.

– Ничего себе крюк, а? – Кротов усмехнулся и принялся подбирать корочкой хлеба подливку с тарелки.

– Говорят, – осторожно сказал Федор, – что там у автовокзала шашлычная есть очень приличная. И недорогая…

Кротов застыл. Он высоко задрал брови, придав лицу страдальческое выражение, посмотрел куда-то в угол между стеной и потолком и сказал печально:

– Все всегда узнаю последним… Вернусь – поубиваю всех к такой-то матери.

И отхлебнул компота.

– А кого это «вас»? – поинтересовался библиотекарь.

Кротов поперхнулся и некоторое время кашлял, ударяя себя в грудь кулаком.

– Ну нельзя же под руку-то! – воскликнул он. – Так и до покушения при исполнении недалеко… Кхе. А «нас» – это «меня и моего напарника». Он сейчас…

Зазвонил телефон. Кротов сунул руку во внутренний карман куртки, посмотрел на экранчик:

– Он сейчас сидит в телефоне… Да, слушаю!

– Как дела, Кротов? – спросил Медынец.

– Ничего. Пусто.

– Так и знал. Слушай, вопрос есть. А где вы меня нашли?

– В смысле? – не понял Кротов.

– В прямом. Два года назад, в подвале…

– А, вот ты о чем. – Кротов осекся, вытаращился на библиотекаря и заорал: – Идиота кусок!!! Рехнулся совсем?! Какого ты один в подвал полез?!

Теперь поперхнулся Федор. А Медынец, помолчав пару секунд, сказал нарочито спокойно:

– Сержант Кротов, вам напомнить, как следует обращаться к старшему по званию?

Кротов умолк.

– Я жду ответа на поставленный вопрос, сержант.

– Виноват, – буркнул Кротов. – Мы нашли вас на полу, рядом с каким-то компьютерным хламом.

– Слушай, – сказал Медынец примиряюще, – я все понимаю, но твой напарник уже взрослый дядя и знает что делает. Договорились?.. Хлам я видел. Один монитор даже разбит.

– Это, наверное, вы тогда…

– Все-все. Проехали, Данила. Давай теперь по-человечески. Дальше кто-нибудь ходил?

– По коридору? Я. Прошелся туда-сюда.

– Ничего не нашел?

– А что там искать-то было? Разве в коробках…

– Нет, – перебил его Медынец. – Там дальше дверь была открыта или нет?

Кротов помолчал, припоминая.

– Дверь? – переспросил он. – Не помню. Кажется, двери вообще не было. Стенка и стенка… А сейчас она там?

– Нет, – чуть неуверенно ответил Медынец и поправился: – То есть, не видел. Я разбитый монитор нашел и вышел тебе звонить.

– Слушай, не лазай там больше один!

– Беспокоишься? Спасибо. Ладно, не буду. Где машина сейчас?

– У библиотеки, – отозвался Кротов.

– Понял. Тогда я ее конфискую. Сгоняю до Москвы и обратно. Вопрос один выяснить… А ты вот что. Ты дуй в полицейский участок, пусть поднимут списки пропавших за эти два года. Все, отбой.

Кротов мрачно посмотрел на трубку и сунул ее в карман.

– Ну и дела… Извините, Федор. У нас тут… А, черт! Слушайте, где здесь полицейский участок?

Ирина Коренева

Ирина прищурилась на яркое солнце. Многим, она слышала, не нравилось, что лето выдалось жарким. Так ведь лето же! Когда же еще должно быть жарко, как не летом?!

Она неспешно двинула в сторону магазина, специально выбрав тот, что подальше. Надо было прогуляться…

Со стороны железной дороги – далеко, отсюда не видно – донесся резкий предостерегающий гудок «беркута». Ирина вздрогнула. Свет солнца сразу чуть померк и утратил свою радостность. Надо выходить из дома попозже. Или пораньше.

Господи, неужели этот поезд всегда будет портить ей настроение?

Дойдя до «Пятерочки», Ирина взяла большой пакет макарон, сосиски, кусок дешевого сыра и три бутылки «Балтики». Профессионально дружелюбная и неназойливая кассирша мельком глянула на странную покупательницу, отсчитала сдачу с пятисот рублей и, когда Ирина пошла к выходу, не удержавшись, украдкой проводила ее взглядом.

Нет, бесцветная девочка-кассир вовсе не была «подопечной» Ирины – хотя, судя по всему, и могла ей стать; характер подходящий. Просто чтобы не чувствовать подобных взглядов, шкуру надо иметь в пару сантиметров толщиной.

Полицейская машина, неторопливо двигавшаяся вдоль тротуара, скрипнула тормозами. Дверца со стороны пассажира открылась, и из салона вылез непонятно как упаковавшийся туда полицейский двух с гаком метров роста. Ирина с любопытством взглянула на него и сунула руку в задний карман джинсов.

– Старшина Никодымов. – Полицейский приложил руку к виску.

– Добрый день, – приветливо улыбнулась Ирина.

– Кхм… – Полицейский немного смешался. – Добрый. Будьте до… – Он уставился на паспорт, который Ирина держала в протянутой руке. – Мысли читаете.

– У вас все на лице написано. А телефон у меня вы вряд станете спрашивать.

– Ну почему же? – проворчал полицейский, раскрывая паспорт.

Ирина продолжала улыбаться. Полицейский сличил лицо Ирины фотографией, вчитался и вдруг густо покраснел. Вернул паспорт, козырнул еще раз и, брякнув «Виноват», принялся паковаться обратно в машину. Ирина, наклонившись, заглянула в окошко и игриво пошевелила пальчиками свободной руки. Старшина Никодымов утирал лицо мятым, не первой свежести платком.

Машина отъехала. Вообразить проистекавший в ней диалог не составляло большого труда.

– Взял?

– Да иди ты…

Смешок.

– Не дала?

– И не спрашивай…

– А чего?

– Ей за пятьдесят!

– Да ну?! – Взгляд в зеркало заднего вида. – Правда? А со спины – студентка студенткой…

– Да поехали уже!

Ирина перехватила пакет поудобнее и побрела к дому. Надо было попросить подбросить пожилую женщину… А, ну их, там небось духотища страшенная…

Ирина раздраженно выключила телевизор. Смотреть его она не могла, а слушать было неинтересно. Макарон себе сварить… Она направилась на кухню, набрала в кастрюлю холодной – другой не дают – воды и поставила на конфорку. Потом откупорила первую бутылку пива.

На работу, что ли, устроиться? Желание это посещало Ирину довольно регулярно, и если бы не дочка…

Влада была против. Она не без оснований считала, что мамин нервный срыв был как раз и связан с ее работой, хотя казалось бы, ну что там в библиотеке может случиться? Не магазин ведь, не банк…

Дочь осталась единственным близким человеком Ирины, и ссориться с ней по пустякам, даже если это не совсем пустяки, не хотелось.

А с другой стороны – куда ей? За компьютером работать не может, а так… Разве что курьером.

Вода в кастрюле и не думала закипать. Ирина прижалась лбом к оконному стеклу, прикрыла глаза…

…Четырехполосное шоссе, изрядно уже загружено, что, интересно, будет на МКАДе, а вот и МКАД, теперь на развязку, куда прешь, придурок, не видишь, синие номера, кретин слеподырый, теперь направо, ага, навигатор бубнит, ну и райончик мадам выбрала, никому не пожелаешь там работать…

Бутылка ударилась о керамическую плитку пола и разбилась. Осколки стекла и пиво брызнули во все стороны.

Плевать. А вот что не плевать, так это то, что к ней кто-то в гости намылился.

Кто-то. Ирина усмехнулась. Тот полицейский в штатском, рыжий и нагломордый, которого она когда-то предупреждала не лазать больше в подвал.

Не послушался, гаденыш.

Значит, Хозяин проснулся.

Но что надо этому?.. Впрочем, он и сам-то не понимает, на кой черт сюда едет. Слишком самоуверен и самолюбив, чтобы пройти мимо власти, мимо иллюзии власти, мимо…

Ирина подняла с поло отбитое горлышко бутылки и вышла из квартиры, оставив закипающую кастрюлю на плите.

Петр Медынец

Огуречного цвета жигуленок подрулил к кирпичной девятиэтажке, построенной где-то в конце шестидесятых. Такие строили не то зеки, не то стройбаты… Короче, дерьмо. Медынец выбрался из машины, заглянул в телефон, где был написан номер дома и квартиры, и направился ко второму подъезду. В голове – или еще где-то – Медынца поселился сбрендивший компас, который никак не желал показывать направление, лишь стрелка его крутилась тем быстрее, чем ближе он оказывался к Кореневой.

Будь у него время, он бы, наверное, и безо всякого адреса отыскал библиотекаршу. Но есть ли у него это время?

Медынец открыл дверь подъезда универсальным ключом и вызвал лифт. Сорок первая квартира. Значит, где-то на третьем этаже…

Двери лифта раскрылись в кромешную темноту. Куда, интересно, смотрит управляющая компания? Нет, ну понятно куда – в кошелек.

Медынец шагнул на лестничную площадку – стрелка завращалась как бешеная – и подошел к сорок первой квартире. Что-то не так…

Крепкая худая рука обхватила его шею, к горлу справа прижалось что-то острое, прохладное и пахнущее пивом.

– Здравствуйте, юноша! – усмехнулась женщина ему в ухо. – Давно не виделись. Ты ведь видишь меня?

Он видел. В том-то и дело – видел…

– Значит, так. Оружие сюда. Медленно и аккуратно. Левой рукой. И даже не думай… – Она чуть повела острым – разбитой бутылкой – по его коже. – Осознал?

– Да…

– Умница. Давай, шевелись.

Медынец послушно достал из кобуры пистолет и поднял руки, держа оружие на пальце. Женщина вырвала оружие у него из рук.

– Осторожнее, черт! Сломаешь ведь!

– Ну-ну, юноша. Заплачь мне еще. Пойдем-ка поговорим. – Коренева втолкнула его в квартиру. – Это ты сюда пришел, так что давай-ка веди себя прилично.

– Ты не понимаешь, кто я? – Медынец развернулся к ней лицом. – Я!..

– Все я понимаю. Ты – недоделанный слуга моего Хозяина. А он, значит, проснулся и прислал тебя, так?

Медынец вытаращился на нее.

– Что вы?..

– Крепкий орешек, – усмехнулась Коренева и врезала ему коленом в промежность. – Даже два крепких орешка, да? Не пудри мозги. Ты еще в Москву не въехал, а я уже знала, кто ты, куда и зачем. Я слушаю. – Она наставила на него пистолет, потрогала пальцем курок. – Нажимать сюда, правильно?

Медынец растерялся. Пока он ехал, он пытался представить себе этот разговор – но все должно было выглядеть совсем не так, совсем. Особенно не предполагалось, что женщина будет угрожать ему его же собственной волыной…

– Послушай… те… Я… Вы разве не смотрели телевизор?

– Ты идиот. Перед тем как ехать, надо было прочитать мое личное дело.

– Я… Ладно. Нас вызвали на пожар. Был звонок… В общем, приехали…

– Вас? А, тебя и этого мальчика… Я его помню. Хороший мальчик, не в пример некоторым. Дальше.

– Дальше – приехали, пожара нет…

– А я тут при чем? Думаешь, я замолвлю за тебя словечко перед своим предшественником?

Боль внизу живота и так мешала Медынцу нормально соображать, а теперь он запутался окончательно. Библиотекарша-коммандос…

– Что-то я еще забыла, – протянула Коренева. – Ах, да. Ты ведь у меня в гостях. Пойдем чайку попьем. Макарон тебе дам погрызть…

Женщина повернулась к нему спиной. Медынец сделал было шаг вперед, как она снова наставила на него пистолет. Не оборачиваясь. Ствол смотрел прямо в его правое колено.

– Давай-давай. Рискни здоровьем.

Медынец уселся на стул в наполненной паром кухне. Коренева, сунув пистолет в задний карман джинсов, занялась макаронами.

– Куда смотришь? – спросила она и добавила, поскольку он не ответил: – Все вы, менты, одинаковые… Ладно, не обижайся. Привык, понимаешь, что при слове «полиция» человек начинает ходить на цыпочках. Даже невиновный.

– Что ты собираешься со мною делать? – хрипло спросил Медынец.

– Использовать в особо циничной форме, – буркнула Коренева. – О, испугался… Кормить, что же еще. Сейчас вот доварятся… Потом отвезешь меня в Белужин. Посмотрю, что к чему.

Медынец не поверил своим ушам. Зачем же тогда было кидаться на него с розочкой, отнимать табельное, между прочим, оружие, бить по яйцам…

– А чтобы спесь сбить, – усмехнулась Коренева. – Больно уж ты шустрый, куда мне за тобой угнаться в моем-то возрасте.

– Ты… вы… Мысли читаете?

– Раньше мог бы сообразить. Не читаю. Смотрю. Как по телевизору со сломанной антенной.

– У всех?

– Еще чего. Только у таких вот, как ты.

– И…

Медынец замялся. Разговаривать с человеком, который видит его практически насквозь и к тому же годится в матери, было неприятно. Словно он сидел в кабинете руководства без штанов.

– Поеду, конечно. Я ведь сказала уже.

– А зачем вам это?

– Ну как? Ты ведь на мое место нацелился. Надо же тебя познакомить с коллективом, дела передать…

«Врет», – подумал Медынец. И плевать, что эта мысль, наверное, горит в его голове как неоновая реклама. Не может она правду говорить.

– А это думай как хочешь. – Коренева встала, попробовала макароны, поморщилась. – Ну вот. Подсолить забыла. Ладно. Много соли вредно. И не трогай телефон, пожалуйста.

Медынец, сунувший было руку в карман ветровки, поспешно отдернул ее. Вот ведьма. Но если не врет… то скоро он и сам будет вот так же…

На эту мысль Коренева не отреагировала никак. Просто сидела, положив ногу на ногу, и покачивала серым, видавшем виды кедом.

– Кто он? – спросил Медынец неожиданно сам для себя.

– Кто? А, Хозяин? Давай потом. Перед едой об этом не хочу. А вот как в машину сядем да из города выберемся, там и расскажу, что знаю. Будешь иметь представление. – Она вздохнула. – И бледный вид вдобавок.