Читать книгу: «Ключевой вопрос», страница 2
– Насчёт «вычитал» и «хвоста» не знаю. Но как предостережение помню. И тебе советую. Может, где-нибудь пригодится. Спорим, что да?!
Виктор не ответил. И решил, что в их отношениях наступил кризис, а значит, с контактами нужно повременить.
3
Юлия, двадцатипятилетняя работница кондитерской фабрики пятый год замужем за Борисом Козыревым. Она чуть выше среднего роста, длинноногая, светлые, подкрашенные волосы, пухлые, словно бы «сделанные» губы, – всё женственное и привлекательное. Если бы ей задали вопрос, любит ли она мужа, она бы мгновенно и честно ответила: ещё как! Боря служит охранником пятого разряда в крупном жилом комплексе, при неплохой стабильной зарплате. Хозяйственный, покладистый и непьющий, он с большой ответственностью взял на себя роль главы семьи и справляется с нею «на все сто»!
Познакомились они почти пять лет назад в ЦПКО имени Кирова. И, как выяснилось, совсем не случайно. Жарким июльским днём Юля и её подружка, бывшая соседка по дому, Нина Бабикова, что собралась замуж за пилота Гражданской авиации Юру Кривошеева, приехали сюда побродить по тенистым аллеям, покормить яблоком камерунских козочек в крошечном вольере, а возможно, и позагорать на Зелёном пляже у стрелки Елагина острова. «Стрелки» – потому что именно здесь, обтекая остров с обеих сторон, сливались Большая и Малая Невки и составляли начало Финского залива. Здесь же два огромных белых льва, поставив лапы на каменные шары, охраняли западную сторону Великого города. В Юлином детстве родители нередко выступали на сцене в ЦПКО с концертами и привозили дочку сюда на прогулку. Всякий раз Юля стремилась попасть не просто в парк, а на стрелку. Отсюда открывался неповторимый вид на залив, на белоснежные яхты и катера, что с многочисленными пассажирами на палубах и разнообразной музыкой, бороздили его синие воды. Но потом над этой частью залива навис массивный железобетонный путепровод Западного скоростного диаметра, и теперь была видна лишь его малая часть – «из-под моста». Он же перечеркнул собой и чудесные, неповторимые закаты.
Юля и Нина пришли на стрелку, отыскали себе местечко среди многочисленных загорающих и первое, что сделали, немного поплавали в Малой Невке. Выходя на берег, увидели высокого, спортивного сложения парня, который с нескрываемым интересом смотрел на них и будто бы собирался что-то сказать.
– Говорите уж, чего молчите, – сказала Нина.
– Привет, девчонки! – встрепенулся он. – Мороженого хотите?
– Интересный вопрос, – сказала Нина. – Один из тех, на который не бывает отрицательного ответа.
– Но мы пока ещё не думали на такую вкусную тему, – добавила Юля. – А что, у вас оно с собой?
– Сейчас будет, – сказал он, вглядываясь в Юлино лицо. – Какое предпочитаете? Пломбир? Крем-брюле?
– Да, пломбир.
– Сейчас будет, – повторил он и повернулся, чтобы идти.
– Стойте! – сказала Нина. – А покупалки?
– У меня есть, – моргнул он.
– Те, что у вас, ваши, – сказала Юля. – А мы хотим, чтобы за наши.
Пришли на место, где они разделись, и полезли в сумочки за деньгами.
– Девчонки, зря вы. Я хочу вас угостить. Потому что, не скрою, вы мне приглянулись.
– Отставить полемику! – по-военному приказала Нина. – Берите и действуйте.
Делать нечего, взял. И ушёл.
– Хороший парень, – сказала Нина. – Тебе как?
– Ты знаешь, согласна. И способ знакомства придумал необычный.
– Насколько я понимаю, ты ему понравилась, я видела. Он смотрел только на тебя.
– Это для отвода глаз. На самом деле…
– Не спорь со мной. Посмотрим, как он выглядит поближе.
Вскоре он пришёл, вручил мороженое и протянул сдачу. И сказал, что своё мороженое съел по дороге.
– Это ещё что такое! – повысила голос Нина, заметив, что сдача слишком большая. – Мы так не договаривались. Заберите лишнее.
– Ай, какие вы вредные, – сказал он. – Мешаете быть добрым.
– А вы нам – бескорыстными, – сказала Юля. – И ещё неизвестно, кто вреднее.
– Берите, берите. Иначе пожалуемся в Европейский суд, – пригрозила Нина. – Не пройдёт и сотни лет, как она там рассмотрит нашу жалобу. Вас как зовут?
– Борис. А вас?
– Я Нина. Такое у меня двойное имя – Нина и Янина. Моя подруга Юля. Желаю, чтобы наше небо и солнце остались с нами навсегда.
– Конечно, куда им ещё деваться, – сказал Борис.
– Хороший ответ, ценим. Но как вы здесь оказались в одно время с нами?
– Сам не знаю. С утра дома усидеть не мог. Живу у своей тётки Маргариты – сестры покойного отца. Рассуждаю на всякие темы. И представляю себе, как хорошо сейчас на Елагином острове, где я бывал неоднократно.
– И нас с Юлей представил, да? И подумал, до чего ж хороши!
– Нет, даже представить себе не мог, как хороши!
Нина и Юля переглянулись и с удовольствием принялись за мороженое.
– Вы сказали, живёте у тётки? А почему не у родителей? – спросила Нина.
– Отец, к несчастью, погиб в автокатастрофе. Был шофёром и учил меня водить машину. Мне тогда было семь лет, а ему тридцать. А мама живёт в деревне под Новгородом. И с ней сестра Тоня, школьница.
– Сочувствуем, – сказала Юля. – Тётка не давит?
– Нет, что вы. Она добрая и покладистая. В больнице сейчас, почки шалят. Вчера навестил, готовится к выписке.
– Учитесь или работаете? – спросила Нина.
– Работаю охранником в жилом комплексе. В позапрошлом году техникум закончил. Потом чуть больше года армия. Теперь думаю, в университет на заочное. Там видно будет.
Они ему тоже рассказали о себе. Нина только что окончила педагогический университет и готовится замуж за лётчика. Юля работает на кондитерской фабрике и местом своим вполне довольна.
В тот день они ещё дважды купались, но уже втроём. И Борис пришёлся им по душе. А когда Юля познакомила его со своими родителями, они сказали, что были бы рады назвать Бориса зятем. Отец уточнил: «Есть в нём что-то надёжное и неотступное»»
С той поры прошло почти пять лет. Живут Юля и Борис вдвоём. Юлины отец и мать – артисты разговорного стиля, утверждали, что утомились «держать публику». Нынешний «пошлый» современный юмор – тот, что, в основном, «ниже пояса» и «чуть выше бутылки», – не устраивает ни зрителей, ни актёров. Хотя зрители и посмеиваются, но и сочувствуют породнившимся с безвкусицей «юмористам». Юлины родители сказали «хватит искусственной жизни», и приняли, как они считают, разумное решение: два года назад оставили дочери и зятю квартиру и перебрались на жительство в Испанию. Купили домик недалеко от Барселоны и стали работать на пасеке у местного хозяина. Звали туда и дочь с мужем, но Борис категорически отказался, так как не представлял себе жизни без Питера, а главное, без родной деревни под близким к Питеру Новгородом. Юля со своим средним образованием тоже не видела себя в чужой стране. Родители, когда она заканчивала школу, пытались настраивать её на театральную стезю. Готовы были обратиться за содействием к своим знакомым актёрам и режиссёрам, чтобы те помогли внедрить её в какой-нибудь творческий вуз, но безуспешно. «Не хочу быть притворщицей, только собой», – был её однозначный и весёлый ответ. А когда стала работать на кондитерской фабрике, сразу почувствовала себя там «в своей тарелке». Потом любовь, замужество, взрослые отношения приносили радость и делали её счастливой.
Одно досаждало – жизнь без ребёнка. Четыре года они женаты, оба хотят детей, но почему-то ни девочка, ни мальчик не желают огласить радостным смехом их большую трёхкомнатную квартиру. А тут ещё лучшая подруга Нина Бабикова только три года как вышла замуж, и уже двое детей – Альберт и Альбина. Сперва она советовала ей провериться по «медицинской части», и, если «виноват Борька», сделать вывод. – «А если дело во мне? – спрашивала Юля. – Тогда живите, как есть. Или возьмите из детдома. Лично я бы так и поступила. Правда, есть ещё один способ, который называется «Из пробирки»». Но сойдёшь с ума, пока его применишь. Крайне трудоёмкая и нервно уёмистая штука. Уже не говоря о том, что суррогатная мать по карману только таким, как Пугачёва».
Для Юлии не новы подобные предложения. Она и сама нередко думала о мальчике или девочке «от государства». Но ещё оставалась надежда и на своих малышей. В конце концов, они молоды, здоровы, и, может, стоит ещё немного подождать. – «Если тебе и это не подходит, – не унималась подруга, – попробуй с другим. Мне мама рассказывала, что у неё есть знакомая, которая так и сделала. И стала матерью. Правда, сразу же развелась. А дочку вырастила – верх изящества и ума: в аспирантуре учится, пишет диссертацию».
Казалось бы, пустые слова, и Юле никак не подходят подобные советы. Заполучить чужого ребёнка и бросить любимого мужа – не её выбор. Она и мужу рассказала про Нинкин совет, а тот лишь усмехнулся и ничего не ответил. Но, думая об этом, она всё чаще стала представлять себе кроху у себя на руках. Даже чувствовала тепло и нежность прикосновения девочки, – ей почему-то казалось, что у неё обязательно была бы девочка. И стала замечать за собой, что нет-нет, да и вглядится в кого-нибудь из мужчин – «Не он ли?» Сладкая жизнь с точки зрения конфет, которые уже давно перестали быть желанными, не переходила в жизнь полноценную, материнскую. И Борис думал о том же. Бывало, тактично спросит, как наши дела, не чувствуешь ли в себе какого-нибудь обновления? Она смущённо пожимала плечами и говорила – нет, пока что нет.
Но для того, чтобы точно знать причину их с мужем плодоносной несостоятельности, она обратилась к врачам. И после несложной процедуры обследования обоих узнала, что с её здоровьем полный порядок. Причина в муже.
И надо же!
Осенним дождливым вечером, надев маску, она после работы быстро шла на автобусную остановку. Утро нынешнего дня было светлое, солнечное, и ей в голову не пришло захватить зонтик. В такую пору подобную вещицу нужно всегда иметь при себе, думала она теперь. Светло-серая удлинённая куртка с капюшоном потемнела, того и гляди промокнет. А дождь не только не убавлял азарта, но будто бы становился плотнее и весомее. И вдруг ливень кончился – над её головой оказался широкий мужской зонт – чёрный, с длинным стержнем в большой руке.
– Огромное спасибо, – опуская маску на подбородок, сказала она высокому бородатому парню, что держал зонт. – Я уже пришла на остановку, и попрошу вас убрать.
– Жаль, что остановка оказалась так близко. Я готов и дальше оберегать вас от всяческой непогоды.
– Ничего, спасибо. Теперь я буду ходить только с зонтиком.
– Насколько я понимаю, вы после работы?
– А что, заметно?
– Скорее, ощутимо. От вас пахнет шоколадом.
– Ну и нос! Я действительно работаю на кондитерской фабрике.
– Отлично! Сладкая женщина.
– По запаху. На самом деле у меня ещё та крутизна! – перешла она на басовитые нотки. – А вот и автобус…
– Всё в порядке. Меня зовут Виктором. Давайте встретимся послезавтра здесь же. И в это же время, – сказал он, поддерживая под руку и помогая встать на мокрую подножку. – Буду встречать с большим волнением и нетерпением.
Юля не ответила, но, поднявшись в салон, махнула ему рукой.
Дома приготовила ужин, и кое-что на утро, и не знала, стоит ли рассказывать Борису о зонтике. И решила, не надо. В конце концов, мало ли всяких случайностей в городской жизни, и чего о них распространяться. Ещё подумает, что она хвастает своей востребованностью.
Следующий день выдался ясным и солнечным. На работе всё шло своим чередом. Начальница Козлова порадовала, что многим работницам, в их числе Козыревой полагается премия. И получить её можно сегодня же после работы. Несколько раз Юля с непонятным чувством тревоги вспомнила вчерашний зонтик и его владельца, и то, что он пообещал ждать её сегодня. Однако дождя не предвидится и его зонтик не нужен. Нынче она и свой захватила на случай непогоды.
Завершив работу и получив премию, равную месячной зарплате, Юля покинула фабрику и пошла на остановку.
До чего же хороша нынешняя осень, особенно в предзакатную пору. Золотисто-рыжие берёзки, розовато-алые клёны, багряные липы и рябинки с красными гроздьями на ветвях – не наглядеться, не нарадоваться. Есть ли такое у моих в Испании? Мама и папа давно зовут, и они с Борисом готовы слетать, но пандемия и события на Украине не позволяют. Скорее бы уже договорились, нельзя так долго держать людей в страхе и напряжении.
Думая об этом, она позабыла Виктора, а он тут как тут. Идёт навстречу, улыбается, держит руку за спиной.
– Рад нашей встрече, дорогая… Ах, я же не знаю вашего имени, – сказал он и достал из-за спины букет белых роз.
– Что вы, что вы… Зачем? – проговорила она, принимая цветы. – Юлия.
– Красивое имя, летнее.
– Да, родилась в июле. Папа с мамой решили, что и назвать меня надо по-летнему.
– Интересная идея. А если бы в марте или в мае? Была бы Мартой или Майей?
– Выходит, так.
– А если бы в декабре или январе, то Декабрина или Январина?
– Тоже неплохо, – согласилась она и оба рассмеялись. При этом она протянула букет обратно: – Возьмите, пожалуйста, я никогда ещё после работы не приходила с цветами.
Он взял и снова переместил их за спину.
– Вот и хорошо. Не хотите же вы, чтобы у меня из-за случайного букета испортились отношения с мужем?
– Так вы замужем?! Ах, и колечко. Боже, как интересно! И я женат, но ведь и друзей никто не отменял, правда ведь?
– Друзей да, но не более, – сказала она.
– А что, по-вашему, «не более»?
– То же, что, по-вашему.
– Хорошо, классный прикол. Будем жить, чтобы дружить. Вы работаете только днём или посменно?
– Да, в три смены.
Он вздохнул, вытащил и понюхал цветы, и продолжал интересоваться:
– Выходит, и в ночную?
– В ночную тоже.
– И, судя по всему, нынче вы после дневной смены?
– Ну да, а что?
– Уточнил для ясности. Есть интересный проект, только нужно его совместно и как следует обдумать.
– А что это вы в рабочее время не на работе, а на улице?
– Хороший вопрос. Но сегодня у меня местная командировка. Отвозил бумаги в одну контору. Теперь свободен.
Они пришли на остановку. Виктор заметил мусорную урну и собрался опустить в неё цветы. Юля остановила:
– Зачем вы, это нехорошо! Давайте. Скажу Борису, что на работе мне вручили вместе с премией.
Помолчали. Автобус не подходил.
– Вы когда-нибудь бывали в Метро Центре? – спросил Виктор.
– Нет, не приходилось. Но слышала, что есть такой ночничок.
– Так я и думал. Могу пригласить. Если будет желание.
– Но…
– А вы подменитесь. Попросите какую-нибудь подружку подменить вас, и рванём в Метро.
Она присмотрелась к Виктору – лёгкое тёмно-синее полупальто со стоячим воротником, светло-коричневое кашне, жёсткие усы, чёрная борода и светлые улыбающиеся глаза под узким козырьком коричневой кепки. Всё современно, по моде – внешний вид и лицо располагают к общению. И разговаривает поучительно, по-взрослому. Как будто она ребёнок.
– Нет, это нескладно, – сказала она, при этом сожалея, что приходится отказываться. – К тому же, я замужем и…
– Все замужем. И я женат. И супруга моя в положении. Но и друзья бывают не лишними. Сколько дней ещё у вас дневная смена?
– Три.
– И лады. Послезавтра буду ждать вас в это же время на этом же месте. Вот и автобус, так что до встречи, Юленька! Да, вот вам ключик, я потом скажу, от чего он.
Юля уехала. И сначала разозлилась на себя так, что, выйдя на остановке, протянула цветы низенькой старушке. Та удивилась и даже конфузливо отвернулась. Но Юля тронула её за руку и успокоила:
– Берите, милая, берите. Я уезжаю. Они меня отяготят в дороге. И старушка взяла.
И ключ Юля хотела отправить в урну, но передумала и опустила в маленький матерчатый кошелёк с деньгами. А подходя к дому, вдруг рассмеялась, поняв, что неожиданный знакомый предлагает ей окунуться не только в новую жизнь, но и в новое для неё состояние. К тому же такие простые, прямодушные слова: «супруга моя в положении». И сходу отказаться от грядущих событий было бы смешно и нелепо.
«Там видно будет», – решила она, признаваясь, что есть у неё и другой, заманчивый смысл. И открыла дверь.
4
Борис Козырев услышал звонок в прихожей и проснулся. И понял, что позвонила Юля: уходя в утреннюю смену намного раньше, она иногда в шутку будила мужа звонком. Он полежал, поглядывая в окно, не идёт ли дождь. Негромко запел чаще других приходившую в голову песенку: «Серая лошадка в чистом поле скачет…» Сделал хорошую зарядку с гантелями и резиной, и стал собираться на работу. Посмотрел на себя в зеркало и остановил взгляд на губах. Вчера вечером почувствовал, что они посохли, да и теперь будто не отошли. «…может, кто украдкой обо мне заплачет…» – не унималась песенка. Вспомнил, что в ящике туалетного столика жены есть бесцветная помадка, и решил обмазать. Открыл, а там обычные тюбики с кремом, розовые пудреницы, щёточка для ресниц, складная бритва-опаска Юлиного деда, без футляра. А в самом уголке – золотисто-зелёный матерчатый кошелёк с медной молнией. Расстегнул – на руку выпал плоский английский ключ с зубцами только с одного края и неглубоким желобком по центру. Но помадки не оказалось и в кошельке. Он бросил туда ключ и направился в ванную. И тут же вернулся, и снова достал. Откуда здесь подобная вещица? Раньше её не было. Похоже, от старого замка, сейчас такие почти не пользуют. Попробовал вставить в свой дверной замок – не подходит. Нужно поинтересоваться.
Ещё не зная, для чего, решительно сунул ключ в карман, положил кошелёк на прежнее место и задвинул ящик. И собрался не думать о своей находке. Но ключ, как назло, не отпускал, требовал действия, хотя не понятно, какого. И вспомнил, что в соседнем доме на первом этаже есть мастерская по ремонту всяческих металлоизделий, в том числе по изготовлению ключей. Вышел, сладил копию, затем вернулся и положил Юлин ключ в кошелёк. «…Серая лошадка в чистом поле скачет…» По дороге на службу то и дело возвращался мыслями к Юле и её ключу. А служил он охранником жилого комплекса в Московском районе. Работа сменная, не слишком кропотливая, так что хватает времени на размышления. Впрочем, и размышлять особенно не о чём. Всё в нём житейское, раз и навсегда заведённое. Тётка Маргарита недавно умерла от ковида, завещав ему свою двухкомнатную квартиру у станции метро «Чёрная речка». Они с Юлей собирались привести её в порядок и сдать, чтобы иметь в распоряжении чуть больше денег, чем сейчас. Его отец – почтовый служащий давно погиб на автотрассе. Мама и Тоня – младшая сестра Бориса, зоотехник сельскохозяйственного предприятия, живут в деревне, рядом с Новгородом. Тоня как будто собирается замуж за местного фельдшера Никиту. Зимой и весной они редко приезжают к нему в город, а летом и осенью часто. Привозят на рынок огурцы, помидоры, яблоки и прочую снедь вроде смородины и грибов. И ему с Юлей перепадает немало, за что они их искренне благодарят. Уже и деньги для подарка на их свадьбу приготовлены – каждому по хорошему велосипеду. Молодчина Юлька, подсказала, какой нужен подарок. Пускай себе мерят просёлочные дороги не только шагами, но и педалями. А песенка длилась: «В белое пространство заманила вьюга и непостоянство солнечного круга…»
Нынче его рабочий день начался, как обычно, с проверки дворов, детских площадок и автоматически закрывающихся калиток. Жители открывают их с помощью ключа-таблетки, так что для постороннего проникнуть сюда немалая проблема. Как минимум, он должен подождать кого-нибудь с таблеткой. Одно плохо, что с утра и почти до обеда горят десятки фонарей. Борис помнил подростковую книжку Игоря Ефимова «Таврический сад», в которой когда-то прочитал: «Фонари были такие экономные, так мало потребляли энергии, что их не выключали даже днём».
Он позвонил электрику, и свет погас.
На детской площадке пожилой седовласый мужчина, похоже, дедушка осторожно раскачивает внука на подвесных цепных качелях. Шаг раскачки совсем короткий, и можно сказать, малыш не качается, а просто болтается, чуть поворачиваясь то влево, то вправо. Капризно просит посильнее, но дед боится и не слушает его.
– Придайте ему чуть больше скорости, – посоветовал Борис. – От качелей детям большая польза.
– Откуда вам это известно?
– Читал. Укрепляются мышцы спины, формируется осанка.
– А мозгам ребёнка на пользу?
– Про мозги не знаю. Но думаю, тоже имеется. Хотя бы потому, что мать, пока носит его в себе, тоже раскачивает. Потому дети и любят качели. Они напоминают им то счастливое время, когда, находясь внутри у матери, были защищены со всех сторон.
– Уж это прямо сказать. Но убедили. Сейчас попробуем.
Дед слегка добавил скорости, малыш смеётся и просит ещё. Борис несколько мгновений следит за ними и проходит дальше. А ключ не отпускает, берётся за своё. И зачем ей ключ? Работает в три смены упаковщицей конфет на кондитерской фабрике, и никакие ключи ей не нужны. Можно, конечно, позвонить и спросить, но он усомнился, что это простой ключик. Похоже, в нём содержится некая тайна, которую он должен раскрыть. Было же, что однажды она после вечерней смены осталась и в ночную. Как она говорила, по просьбе начальницы цеха Козловой, так как не хватало работниц. А план нужно выполнять.
«Выполнять, так выполнять, – вздохнул он и решил ни о чём Юлю не спрашивать, а постараться разведать её производственные и прочие устремления. – Так тому и быть! И сделать это проще пареной репы. Если она заявит, что ей снова на две смены, проверю. В конечном счёте должен я знать, что там с нею происходит, или нет?»
