Читать книгу: «Птичка певчая», страница 5
И какой муж у них, после свадьбы, будет знать цену своей подруги в их будущей жизни; то ли один мужик был у этой сидящей на телевидении, невесты – профуры, то ли сотня? А может по ней проехало пол-Турции и пол- Египта? Счетчика там нет. К сожалению, у таких, согласно их поведению в прошлом, уже накрепко заложенные все негативные стороны семейных отношений в будущем. Большинство из них – стяжательницы… К примеру, ты стяжаешь у станков, а они, сами как станки – автоматы. И принцип устройства прост: сначала сунь деньги, потом получишь удовольствие. Такие, Клава, как увидят "зелёный," так и вспотеют сразу и слюни пустят везде. Ни пыли, ни грязи, хотя о грязи я выразилась неправильно. Грязи у них больше, чем у нас на фабрике… Только представь, какой букет разных болезней может получить будущий муж и дети. Я имею в виду мину замедленного действия, не явных, а наследство какое и чьё?.. Смотря на всё это, то может и прав твой жених в своих требованиях к своей будущей жене. Тем более – крутой… Не колхозник…
А мы порою высокопарно произносим, семья – это святое!.. Конечно, не все такие… Клава сдержалась от ответа, зябко повела плечом. Между тем, Зоя продолжила свои суждения о девичестве и женском бытие на сегодняшний день и словно подвела итог, – уважающий себя жених, если он не бракованный в чем-то, как у нас на фабрике бывает тюк мешковины, никогда не соединит свою жизнь с такой мармазеткой…
Простые и правдивые ответы Зои задели Клаву за живое, и она вдруг взглянула на подругу, резко спросила, – скажи, по правде, ты девочка? Зоя с удивлением посмотрела на неё и тут же ответила, – …да, я же не пою и не такая красавица как ты. Ко мне меньше липнут,.. так сказать, меньше покушений. Всё же, остерегаюсь я, как и все девчонки… И уже улыбаясь, дополнила, – чем Черт не шутит, пока Бог спит. И хочу я Клава, чтобы мой муж был у меня первым,.. не попрекал бы меня за распутную жизнь до свадьбы после первой брачной ночи и не бил меня по мордасам по жизни, по этому вопросу. Больше, хочу, чтобы не только был первым, но и последним. После чего она откинулась на спинку дивана, на котором сидела, чуть прикрыла свои глаза и с какой-то сладостью и девичьим томлением, продолжила,– …потом Клаша, отлюблю я его за все пропущенные мною годы… А сейчас, что толку? Да мне и самой, пока, такой надобности нет. Не разбудили ещё во мне парни женщину… Как говорила одна по телевидению, – … пока башню не срывает… И слава Богу!.. Проблем меньше.
Клава выслушала её заветные мечты, после паузы, проговорила, – хорошо мужикам… Не дав ей закончить свою мысль, Зоя в ответ спросила, – а чего у них хорошего в жизни? Мужик, как мне кажется, словно трава Иван-чай, только зацвёл, а вокруг его уже пчелки жужжат с утра до вечера, собирают нектар, а потом быстро отцветёт, и полетели пчёлки от него. А вот женщина, я понимаю так: женщина это,.. ну, как красивая дорогая машина с наворотами и разными прибамбасами, она рассчитанная на долго возить своего хозяина, конечно, если хозяин хорошо будет ухаживать за ней. А потом, женщина, в отличии от мужчины, может воспроизводить себе подобных. Во!.. Я бы сказала, организм сложный и нежный… И конечно, с девушкой нужно поводиться бережно и с любовью, а не как абы тебе. А, в общем скажу так, мы женщины рожаем мужчин, растим, воспитываем и сами потом их же и развращаем. Женщины сами плетут себе паутину, а после сами в неё же попадают, роются в их доходах. Конечно, не все в вечном поиске, большинство нормальные и живут, довольствуясь в доходах своей семьи, а не роются в всевозможной грязи современного общества.
Вот ты, после всей этой грязи,.. бьёшься как муха в паутине, и выходит,… – хочет душа в Рай, да грехи не пускают. Но если посмотреть с другой стороны, то сегодня, многие девки находятся в твоём положении. И в конце концов, все выйдут замуж… Только женихи у них будут намного рангом ниже… Возьмут их, как ты только что выразилась – колхозники…Кто – как?.. Конечно, может и не по любви, а так,.. всё же выйдут замуж. Потом, по жизни, мужики и трут их мордасами об угол, а они сажают их в тюрьмы. Мир не без… К тому же, Бог милостивый,.. я думаю, пронесёт и у тебя… Да,..– ответила на Зоины доводы Клава словами,– …не сыпь мне соль на рану…
Клава, вспоминая этот эпизод беседы с Зоей в своей жизни, сидя в автобусе, прошептала про себя, – Нет подруга, не пронесло…
******
В Сыктывкар автобус прибыл вечером. Клава нашла таксиста- частника на автовокзале и доехала в посёлок Ваймас к тёте Оле, поздно вечером. Войдя в дом, поздоровалась, крепко обняла и поцеловала свою кормилицу, потом сели за стол. Она привезла немного съестного и стала угощать им тётю Олю. Само нахождение в дому, где она выросла, придало ей какую-то уверенность в свою правоту, прибавило силы. Казалось и прошлое ушло далеко, безвозвратно.
За ужином, смущаясь, Клава спросила, – тётя, у тебя есть в дому водка? И многозначительно пояснила, – а то,.. я, коньяка опилась уже однажды на «бобоне». Больше на него не тянет…
Тётя посмотрела на неё с удивлением и спросила,– ай пьёшь,.. что ли? Клава, глядя на неё пристально, ответила, – нет,.. не пью… С меня хватило того, что с Газизом выпила однажды… До сих пор не очухаюсь. Понимаешь, на тошноту тянет, как беременную бабу. Только ты не боись, не беременная я. Муж Юрий, сам лично, сделал мне аборт… А сегодня выпью и послушаю, что ты мне расскажешь о моих родителях. Моя мама не успела мне рассказать об этом, так хотя ты расскажи. А то живу сегодня я, как неприкаянная. Как былка зимою,.. одна в поле.
Тётя, смотря на неё, чуть наклонившись на бок, молча, достала в шкафчике внизу стола стоявшую бутылку водки и выставила её на стол. Клава посмотрела на бутылку, которая была уже немного не полная и спросила, – кто-то пил уже из неё? Указывая глазами на бутылку с водкой.
Тётя Оля, всплеснула ладонями, ахнула, – да ты что, мне не доверяешь?! Я же,.. я же, почти мать тебе… Клава!.. Та, быстро обняла тётю за плечи, прижала её к себе и что бы успокоить её, тихо произнесла, – причем тут ты, тётя? Я уже, как стреляная ворона, каждого куста боюсь, прости меня,.. сорвалось с языка. И пить,.. я вообще не пью… Так, захотелось почему-то мне сейчас немного выпить, здесь, дома. Чтобы потом послушать твой рассказ о моих родителях. Так сказать,.. расслабиться. Только помни,.. чистую правду говори, я уже взрослая.
Тётя Оля отпрянула от Клавы и быстро проговорила, вытирая фартуком появившиеся от обиды у неё на глазах слёзы, -… а бутылка открытая потому, что я покупала её для добавления в лекарство корове, ну,.. что бы она загуляла и приплод дала, да и молочко чтобы было. Вот и отлила из неё немного водочки, для смеси с лекарственным снадобьем, а остальное, оставшееся, стоит уже давно… Мужика в доме нет, я – не пью…
Ну, и как? – смотря на неё, серьёзно спросила у неё племянница.
Тётя Оля, взглянула растеряно на неё, наверно не поняла вопроса, переспросила, – что,.. как?
Клава, на полном серьёзе, уточнила,– ну, я к тому,.. корова загуляла? Есть ли приплод?.. А то может и мне придётся делать такое лекарство для себя. Вдруг понадобится. Потом, как-то с сарказмом, по отношению к себе, улыбнулась, и до конца высказала свою мысль, – загулять-то я могу и без лекарства, а вот на счет приплода и молочка, как ты говоришь,.. не знаю.. Тут, как говорится, – бабка надвое гадала. И она, за столом, за единственной недопитой рюмкой водки, как на духу, рассказала о себе всю правду тёте Оле, от Газиза и по сегодня. Всё… Без утайки, как самой близкой ей женщине.
Выслушала её исповедь тётя Оля и как-то с печалью на своём лице, ответила, – корова-то загуляла,.. слава Богу. Только,.. смотрю сейчас я на тебя,.. вижу, хорошего в твоей жизни, на сегодня, у тебя мало. Как же ты дальше жить-то будешь с такими мыслями? Потом, тяжело вздохнула, провела ладонью по своему лицу, словно снимая с него невидимую паутинку горести, спросила Клаву, – …здесь будешь, или уедешь куда-то?
Клава, допила оставшуюся в рюмке водку, загадочно произнесла, – день-два побуду у тебя, а потом поеду к бабушке, в деревню Чернушку, ну, к бабушке Кате, твоей и моей матери маме. А там,.. видно будет. Главное для меня сегодня, что бы муж меня не нашел… А на счёт, как ты выразилась,– хорошего в моей жизни сегодня мало, то нет его у меня вовсе и на вот сколько,– она показала кончик пальца… Нет!.. Одно было у меня хорошее и любимое – это сцена и то растоптали, забрали чужие злые люди… Словно в песне блатного хита, – "… погибли молодость,.. талант…". И вот сижу я перед тобою тётя, красивая, телом ладная, но как пустоцвет. Не знаю,.. будут ли у меня, после такой жизни с Юрием, дети? Хорошо, что с Газизом последствия не было… И она тихо, молча, заплакала.
Что ты,..что ты!– воскликнула тётя, обнимая её – ты ведь ещё совсем молоденькая. Двадцатый годок… У тебя ещё будет время,.. и муж будет и детей нарожаешь… Ты, главное не отчаивайся, не падай духом. Знаешь как у нас женщин? Всякое бывает…
Ладно, тётя Оля, – улыбаясь сквозь слёзы, ответила ей Клава, – как Бог даст. Но кажется мне почему-то, что и Бог отвернулся от меня. Тут, хотя бы с одним мужиком как-то расхлебаться,.. развестись. И с проявившейся в ней усталости, или после нервной разрядки от задушевной беседы, после выпитой рюмки водки, произнесла, – засиделись мы,.. с дороги. Устала я… Давай спать будем. Завтра дела ждут… А о моих родителях расскажешь мне на днях. Обязательно расскажешь всё. Пока вспоминай, что к чему…
*****
Проснувшись рано утром, Клава посмотрела в окно, тёти Оли в доме не было. Стоял погожий августовский день. У зеркала, придирчиво осмотрела своё красивое тело и протянула своими ладонями от небольших грудей к тонкой изящной талии, где-то глубоко в душе подумала, – хороша!.. Побои прошли вместе с синяками, казалось бы, забыть,.. плюнуть на всё. Но ей не давало забыть то, что она пережила с тех пор, как её произвели в женщину. Сколько она перенесла телесных побоев, унижений? А не сбывшиеся мечты… Нет!.. Нельзя забыть.. Она накинула на себя платье, вышла из дома, прошлась по прохладной росистой траве у дома босиком и глядя на небо, потом на окружающую её природу, подумала,– Господи, как хорошо дома! И вновь, вытянулась в струнку, всем своим стройным и упругим телом, подумала, – и за что мне всё эти испытания? В силу своей неопытности, не понимала того, что в ней постепенно просыпалась женщина и для её нужна была головокружительная любовь, которую она ещё не встретила на своей дороге жизни. Почему-то в мыслях возвратилась в прошлое, – …может быть, мне нужно было, принять предложение Рыжова, до случая с Газизом? Хороший парень. И любит меня сильно. А сейчас,.. что? – ни баба, ни девка… Ущербная. Тут же мелькнула в её голове мысль, – Рыжов,.. а как же мой вокал?.. Чем он может помочь мне? Велосипедист… И вслух произнесла, – К Черту всё!
Уже идя к крыльцу, крепко стиснула зубы, шепотом произнесла, – ничего,.. ты заплатишь мне за всё,.. дорого заплатишь,. ублюдок… После лёгкого завтрака, она спешно собралась и вышла из дома, сообщила тёте, входящей в калитку, – я не надолго,.. выйдя за калитку, направилась к центру посёлка. Идя по знакомым, родным местам она радовалась, каждый уголок, каждая тропинка, напоминали ей её прожитую здесь короткую жизнь. В её памяти всплывали эпизоды детства, юности, хотя сегодня всё было так далеко и безвозвратно. Проходя мимо пустой площадки дискотеки, вздрогнула всем телом и от воспоминаний её прошлого, у неё пробежали по спине мурашки. Отвернувшись от этого, как ей казалось, злого места, продолжила свой путь дальше. Уже в центре посёлка, к ней подъехал на стареньких «Жигулях" Вадик Рыжов, он улыбнулся ей и произнёс, – …сколько лет?!.. Сколько зим?! – предложил сесть в машину.
Сначала Клава отказалась, но потом подумала, – а что он плохого мне сделал? Он-то причем, что я падшая?.. Да и после того злополучного вечера, когда он предложил ей свою руку и сердце, когда, как ей казалось, её втоптали в грязь, он один, не взирая ни на что – любил её… Больше не задумываясь, села на переднее сидение возле него, поздоровалась ещё раз.
Вадик тронул машину с места, потом припарковался на стоянке, и посмотрел на неё внимательно, произнёс, – ты, Клава, всё так же,.. красивая. Прошел уже год, как мы не виделись с тобою. Как живёшь ты в Струнино? Поёшь ли так же? Замуж не выскочила ещё?..
Клава, как-то безразлично, как не о себе, ответила,– …сколько вопросов сразу?.. Потом, осмотрела себя в зеркало заднего вида в машине, поправила прическу, ответила, – живём хреново и не пою,..– отпела птичка певчая. И замуж, как ты сказал, выскакивала, да проскочила мимо…
Вадик, посмотрел ей в глаза, положил на её левую кисть руки свою ладонь и произнёс,– Клава, считай, что моё предложение тебе, в тот злополучный вечер, ещё в силе… Она освободила руку из-под его ладони, стараясь не обидеть, тихо промолвила. – Вадик, я очень тебе благодарна за твоё предложение, но тебе нужна другая, хорошая жена. Поверь мне, зачем тебе кем-то сорванный и растоптанный цветок? Я бы сказала не растоптанный, а оплёванный. Поэтому считаю, что ты достоин лучшей жены, чем я и это говорю серьёзно. Потом, смотря прямо ему в глаза, спросила, – Ты мне скажи вот что… Где сейчас находится Газиз?
Вадик округлил глаза и удивлённо спросил,-… не уж-то не кончилось всё?.. Не отлюбилось?..
Клава, отмахнувшись от него рукою, ответила, – …ты неправильно истолковал мой вопрос. Слова подобрал не те, кто-кто, а ты знаешь, не было у нас любви, а вот насилие было с его стороны, и опозорил он меня круто. Так что вместо своего слова "не от любилось", примени не "забылось".. Просто, мне нужно поставить точку… Ты что думаешь, что всё кончилось, там,.. тогда,.. на дискотеке? Не-е-ет, Вадик… И она помахала перед его лицом своим указательным пальчиком. Всё,.. только начинается и уже каким-то другим, не знакомым ему голосом,.. чужим голосом, произнесла,– всё ещё впереди… Посмаковали вы тогда на дискотеке, все вдоволь, над моей большой ошибкой в жизни, поруганной честью и всё?… Шалите… Вот теперь, милый мой, настала моя очередь,.. шалить и смаковать.
Какую точку? – про себя подумал в недоумении Рыжов. Всё же ответил на её вопрос,– да он,.. сейчас,.. находится в сторожке, на отцовской базе,.. на пилораме. Ты же знаешь где Ибрагим, его отец, пилит лес…
Ну, тогда подкинь меня туда, я тебе буду очень благодарна, или как говорят – буду в долгу, – и Клава кокетливо посмотрела на него. Вадик вздохнул, потрогал рукою рулевое колесо машины, и серьёзно глядя на неё, ответил, – …дело в том Клава, что я долгами не пользуюсь… Мне нужно только моё… А услужить тебе, я всегда готов, после чего, долго не раздумывая, завёл машину, и они поехали в направлении базы-пилорамы отца Газиза, которого все звали в посёлке Ибрагимом.
У базы, Клава вышла из машины, попросила, -… ты погоди немножко меня, я быстро,.. и направилась к воротам, где чуть в стороне, внутри огороженного забором двора, виднелась небольшая сторожка. Слева повизгивая, грохотала пилорама, проглатывая толстые бревна и выплёвывая ровные доски, у которых возились мужики.
Подойдя к крыльцу, указанной Рыжовым сторожки, не стуча в дверь, открыла её и перешагнула порог.
На неё, словно на приведение, немигающими глазами уставился Газиз. От такой неожиданности, сделав глуповатое выражение лица, он привстал со стула, и только рукою, словно у него отобрало речь от появления Клавы, указывал на стул с другой стороны стола, за которым только что он сидел. Всё же потом промычал, – Клавочка,.. здрав…
Она прервала его речь тем, что быстро достала из сумочки пистолет, взвела его в боевое положение, чуть слышно прошептала, – пришла за расчётом… Помнишь гадёныш?!. Я тебя предупреждала тогда, на дискотеке… Он, с перекошенным лицом, в подобии жалкой улыбки, двинулся к ней в направлении двери. В тот же миг Клава направила ствол пистолета в пол и выстрелила, пуля впилась в половую доску у самых его ног.
На колени,.. собака!– безапелляционно произнесла она. Тот подпрыгнул от выстрела к столу, и уже понимая то, какая грозит ему опасность, путаясь в русском произношении слов, произнёс,– кавказский мужчины не стаёт на колени перед всякими… Не успел он закончить предложение, как Клава отвела чуть ствол пистолета в сторону от его фигуры и дважды нажала на спусковой крючок пистолета.
На колени!!!.. Или я тебя положу здесь! – Уже громче произнесла она. Обе пули попали в работающий на столе ноутбук, из которого с треском блеснув, заискрился огонь и тесную сторожку наполнил дым. Запахло палёной резиной и ещё какой-то пластмассой, вперемешку с запахом пороховых газов.
Клава, вновь направила ствол оружия на него, почти прошипела, – ты,.. падаль, не прячься за кавказских мужчин! Настоящие мужчины Кавказа, почитают свою честь, честь своей семьи и уважают честь других людей. Тем более, честь женщин. А ты,.. тварь! Да если бы ты посмеялся так над девушкой кавказской национальности, как надо мною, то тебе,.. тут же, её родственники, отрезали бы башку и не только башку. Я тебя сейчас решу только за одно твоё слово, – "всякие"… Ты нагло обесчестил меня и смеешь говорить мне так? И она вновь выкрикнула, смотря в его глаза,– на колени!!! Тот не выдержал её взгляда, понимая нависшую над ним смертельную опасность, опустился на колени у стола.
Клава, сделала брезгливую мину на своём лице, произнесла,– Кавка-а-аз… Ну, если ты говоришь,.. Кавказ,.. то поднимись и пляши лезгинку, иначе я прострелю тебе то, чем ты опоганил меня, и она направила ствол пистолета ему в пах. Ну!..– в ярости выкрикнула она вновь, всё больше бледнея. Газиз поднялся на ноги подавленный, видя, что дело принимает серьёзный оборот, начал шаркать ногами по полу, откинул одну руку в сторону, вторую, на уровне плеча прижал к груди.
Клава, еле сдерживая себя, с трясущимся в руке пистолетом, чтобы не выстрелить в него, выкрикнула, – веселее гад!.. Не то – положу здесь!.. Тот зашевелился быстрее. Смотря на него, подумала, -…и этот трусливый шакал посмеялся надомною, ей стало обидно…Ей казалось, что если бы он не подчинился её, стал перед ней как мужчина до конца то…
Не выдерживая больше стрессового состояния, Клава вновь выстрелила ему под ноги и произнесла, – ты разве мужчина?.. Да я, как тебе хорошо известно, баба и то брезгую стрелять в тебя. Но ты мне заплатишь сегодня сполна, падаль! Мало того, что ты изнасиловал меня, так ты ещё и рассказал парням,.. место показывал… Кровь… Целую экскурсию устроил… Значит, кровь мою демонстрировал?.. Теперь, как там у вас называется, – кровная месть,.. да? И бледнея всё больше и больше на лице, сделала ещё шаг к нему. А у нас называется, – кровь – за кровь… Получи мразь! – и она мгновенно выстрелила в его руку ниже плеча… От попадания в его тело пули, Газиза откинуло к стене он, ухватившись за простреленное место левой рукой, сполз по стене на пол, дико закричал, – …ты что делаешь?!..
Клава, без тени сожаления, ответила, – а ты, что мразь делал со мною?! Там, на пляже… Что, наверно представил себя испанцем – конкистадором, на новых открытых землях, где можно безнаказанно смеяться над девушками полудиких племён?.. Паскуда!!! – выкрикнула зло она и выстрелила в потолок. На пол, перед ними, осыпалась белая штукатурка.
Клава уже почти не владела собою, но ей так хотелось выплеснуть ему в лицо всё то, что наболело у неё в душе за год, с того времени, когда он измарал её. Поэтому, она, не добивала его насмерть сразу, а словно лечила свою душевную и телесную боль тем, как этот не человек ползает у её ног… В то же время, упивалась властью над ним, осознавая то, оставит она его здесь в живых или нет…
Вдруг, дверь в сторожку с треском распахнулась и в проёме дверного косяка, появился Вадик. Он сделал несколько шагов к ней и тихо, с просьбой, произнёс, – Клава,.. не нужно, – потом взял её за плечи и повёл к выходу из задымленной резиновой и пороховой гарью сторожки. Уже у самой двери, Клава рывком освободилась от рук Вадика и глядя на сидящего и стонущего от боли Газиза на полу, у которого из-под ладони здоровой руки показалась кровь, хрипло произнесла, – …слушай меня внимательно… мужчина Кавказа,.. если ты,.. ещё хотя бы один раз, появишься на пути моей жизни, или где ни будь, откроешь свой поганый рот, не проси прощения… Мразь! – выкрикнула она.
