Читать книгу: «Золоту – жизнь, человеку – смерть», страница 2
– Добрый день! – сказали подъехавшие крестьяне. – Дядько Панас, вы сегодня мелите?
– Здравствуйте, добрые люди, – ответил мельник. – Заносите мешки в мельницу, ветерок есть, будем молоть.
Отпустив веревку, державшую и тормозившую крылья мельницы, пустил жернова в ход. Крестьяне заносили мешки и высыпали зерно. Чуть приоткрыв заслонку, золотистые зернышки побежали вниз, по гладкому желобку корыта посыпалась мука в подвешенный мешок.
Крестьяне обвязали платком рот и шею, стали утрамбовывать в мешки муку. Мельник весело шагал около каменных жерновов и изредка выкрикивал: «Подавай мешки! Засыпай!».
В мельницу зашел брат Панаса, пасечник Василий.
– Здравствуй брат! Как живешь, и как идут твои дела? Успехов тебе в работе и счастья в жизни. Долгих лет тебе и твоей жене.
– Спасибо за все хорошее, и тебе и твоим детям здоровья и счастья. Посиди, братик, там, на улице обожди меня, остался последний мешок, закрою свою мельницу и пойдем ко мне, посидим, поговорим.
Пасечник вышел во двор мельницы, крестьяне грузили на подводы муку, а мельник, закрыв мельницу, ждал, когда они уедут, чтобы уйти с братом домой.
От станции Дубровский Конный завод № 62, ближе к станции Сенга, напротив 155 километра, около небольшого озерца, стоял барский дом, весь утопающий в зелени. Чуть выше к селу Гребельки было несколько крестьянских домиков, чьи обитатели служили у госпожи Вишневской.
Дом больше напоминал больницу, чем барское жилище. Половина слуг ходили в белых халатах и ухаживали за больными собаками, кошками, морскими свинками. Если стоять спиной к железной дороге, можно увидеть с правой стороны небольшую возвышенность, огороженную в рост человека изгородью. Это гадюшник. Сюда из Камышни по велению госпожи приносили каждую весну змей. Около изгороди был построен дом, в этом доме хозяйка доила змей и делала лекарство.
Галина Матвеевна была когда-то в молодости разъездным врачом. Родители ее жили богато, имели в Полтаве обувную фабрику. Окончив учиться и получив диплом врача, стала лекарем сначала в женском монастыре, потом ассистентом у профессора Балаба. Муж был инженером, много ездил по стройкам, и Галине Матвеевне подолгу приходилось оставаться одной дома.
Профессор, заметив, что у Галины Матвеевны много свободного времени, предложил ей у него дома заняться домашней хирургией. Жили они в то время рядом и домик, где они проводили свои опыты, стоял на границе их усадьб. Муж ушел на войну, а, вернувшись с нее, получил участок земли с богатым поместьем. Она затяжелела и родила ему двух сыновей. Поначалу было скучно одной в поместье, но, занявшись любимым делом, свыклась с одиночеством. Из ближайших хуторов приходили люди к ней лечиться. Для тяжелобольных она построила в своем вишневом саду больницу. Профессор часто навещал Галину Матвеевну вместе со своей семьей.
– Тебе, душенька, не в захолустье сидеть, а в городе и заведовать кафедрой анатомии или хирургии. Такие опыты сегодня редко кто проводит. Обобщай свой опыт и принимай в нашем институте любую кафедру. А защитить диссертацию мы всем институтом поможем.
– Ты послушай, Лорочка, – обращается он к своей жене, – я лечу грибок за две недели и то с трудом, а она – за сутки. Это – чудо, ты, Галочка, не прячь свое искусство за десятью замками, а раскрой свои тайны. Пора показать себя людям. Сколько ты добавляешь змеиного яда в свиной жир, Галочка, скажи нам, и мы тебя озолотим. Еще один случай, дорогая жена, я видел у нее. Помазала этим лекарством лишайного теленка ее сестра-помощница, и на второй день, вернее через сутки у теленка и след простыл от лишая. Только бегает голый без шерсти.
– А вырастет у него шерсть, Галина Матвеевна, или нет? – скажи хоть словечко. Смотри, Лорочка, она только показывает, а не говорит, как делает.
– Нынче смутные времена, Владимир Александрович, царя и то не почитают, люди после войны стали бояться за свою жизнь, никому не верят. Везде говорят о революции, о том, что нужно скинуть царя.
– Ошибаетесь, Галина Матвеевна, хорошие врачи нужны не только батюшке царю, но и революции. Тебя, милая, не воевать позовут, а лечить.
– Лечить изувеченных, искалеченных людей – это не по мне. Я провожу опыты на животных, и когда убеждаюсь, что могу помочь моему больному, берусь его оперировать.
– То-то я вижу, что нынче дочь заведующего вашим конным заводом скачет весело на лошадке, а мы отказались ей делать операцию. Побоялись за ее молодую жизнь, а ты, ангелочек, решилась. Сколько будешь молчать, отдай свои секреты людям. Не веришь нам, поезжай в Париж, Берлин, Вену. Там сейчас находятся светила медицины. Как вернется твой Владимир Павлович, так лично сам повезу в Петербург, Москву, Берлин, Париж. И твоему соколику хватит мотаться, хороший он инженер, но тоже загадочный, как и ты. Иногда услышишь такое, что и своим ушам не поверишь.
Вошла сестра в белом халате и чепчике.
– Все готово, Галина Матвеевна, вас ждут в операционной.
– Владимир Александрович, прошу вас посмотреть на мое сегодняшнее искусство.
– Что будешь делать, моя хорошая?
– Сегодня режу двух щенков-сестер, меняю им почки. Хотите смотреть, пойдемте.
– Такой редкий опыт нельзя упустить. Иду!
– Дорогая женушка, ты поиграй с детьми или пройдись по саду, а я пойду с Галиной Матвеевной.
– Надолго, Галина Матвеевна?
– До вечера, душенька. Одного я буду резать, второго Владимир Александрович. Будем учить друг друга.
– А вы это раньше делали? – спросил профессор.
– Один единственный раз провела опыт и тот неудачный. Пойдемте, покажу.
Зашли в хирургические покои, где лежат оперированные собаки. Их встретила та же сестра, что заходила в дом. Вот они, родненькие. На маленькой кроватке лежали два небольших щенка.
– Вы этим сделали пересадку почек?
– Да!
– Сколько недель прошло после операции?
Галина Матвеевна показала профессору карточку. Он внимательно читает, кладет ее на стол, берет в руки собаку и осматривает ее.
– Что оперировали – видно, есть разрез. Но это чудо, у нас в институте проводились подобные опыты, но они не дали желаемых результатов. Животные погибли. Ваши живы, а глаза… Глаза живые и веселые. Значит, все хорошо, а вы говорите плохо. Не убеждайте меня, что это у вас первый опыт, это из многих опытов, самый удачный и он предпоследний.
Что же, коллега, приступим к вашему волшебству. Вы в самом деле настоящая волшебница. Такой же волшебный и хирургический кабинет у вас. Удачи вам, Галина Матвеевна, и вам, Владимир Александрович.
– Начали!
Профессор быстро повторял все движения своей коллеги, осталось только отсоединить почку и включить искусственные почки. Заменили только одну почку. Галина показывала профессору, как все должно быть. Он с вниманием слушал ее и смотрел на ход всей операции.
– Сестра, все окончено, можно убирать. Где карточка больного? Запишите историю болезни, Владимир Александрович, а для себя и ход самой операции. Завтра повторим эту операцию на других щенках. Для вас это в диковинку, а у меня уже сотня таких операций. Мечтаю мужа привлечь к своей работе. Мне нужны искусственные почки из нержавеющего железа. Он хороший механик, может что-нибудь сотворит.
– Галина Матвеевна, а он понимает вашу работу?
– Конечно, нет. Но его нужно завлечь. Он у меня заводной. Если что-то задумает, ночи спать не будет, а своего добьется
– Вы что, на меня эту миссию возложите?
– На ваш талант зажигать людей. Ведь, не встретив вас, я бы не занялась экспериментальной медициной. Да еще хирургией. Это благодаря вам я стала такой.
– Когда он обещал приехать домой?
– Жду не сегодня-завтра. За все годы совместной жизни я запомнила, что он вовремя уезжает и вовремя приезжает. Остальное не знаю о нем ничего. Если вы спросите, какой он муж или отец детей, не смогу вам ответить. Всю совместную жизнь, как его жена, я прожила в одиночестве. У него вечно неотложная работа, полно посторонних забот. Как хозяин дома, любит красивый дом, обстановку. По приезду заставляет меня одеваться, словно идем на бал. Когда он дома, у всех праздник. Вся работа по дому выполняется как по волшебству. Моя няня его так и зовет, приехал твой волшебник. Сколько по воле моего волшебника я прожила в одиночестве сиротских холодных ночей, сколько проплакала в одиночестве, ожидая его возвращения. А если поедем в гости, сколько женщин мне завидуют. Красивая, богатая, жизнерадостная, только я купаюсь в золоте и серебре. На балу, на вечеринке не оставит меня одну. Мне иногда кажется, что он читает мысли людей, когда с ними говорит. Иногда няня утешит, ты не слушай, что ответит тебе гость, а что скажет за тем твой муж. Его любят за хорошую музыку, за веселые песни, сыгранные и спетые им, но сторонятся его в разговоре. Он помнит все что кто год тому назад говорил. А это их пугает. Что он скажет, сбывается.
– Вы сильно его любите и поэтому так его обожествляете. Он у вас такой же, как и все другие мужчины.
– Подождем до вечера, увидите. А сейчас пойдемте, посмотрим на мой змеиный питомник. Марьюшка, проведи профессора, а я переоденусь и приду. Захвати сумочку.
Галина Матвеевна появилась в своем питомнике в кожаном костюме и яловых сапогах. Она быстро отловила змей при помощи петли и рогатины. Здесь же на бугорке собирала капельки змеиного яда.
Отловленных змей она осторожно ложила за невысокую перегородку. Окончив свою работу, она выпустила всех змей на свободу.
Этот яд исцелит сотни людей. Но многие врачи боятся сами заниматься этим опасным ремеслом, и война подорвала экономику страны, сейчас большинство живет только для себя. Идет самоспасение, кто сможет выжить в это смутное время.
Владимир Павлович заехал в дом с черного хода. Около раскидистой ивы стоял кирпичный сарай, он в нем складывал свой инструмент и приборы, с правой стороны был гараж, где стояла машина. К его двуколке была привязана гнедая верховая лошадь. Сначала занес ящики в сарай, потом снял чемоданы, отнес их к углу дома и поехал выпрягать лошадей. Так же с черного входа зашел в дом, поставил в своей комнате чемоданы, взял полотенце и мыло, пошел на пруд искупаться. Служанка, увидев его, низко поклонилась, хотела бежать за хозяйкой дома.
– Окончит работу, придет, а я схожу на пруд вымоюсь. До моего возвращения накрой стол и поставь самовар.
– У нас гости, Владимир Павлович,
– Знаю, потому и тороплюсь, долго не задержусь.
Служанка подошла к экономке дома и известила о приезде хозяина.
– Велел всем накрыть стол.
В беседке накрыли стол, подавали холодную закуску, поставили вино и водку. Ждали хозяина, чтоб ставить горячее на стол.
Галина Матвеевна, увидев накрытый стол, всплеснула руками и промолвила:
– Приехал отец и снова запретил говорить, что он дома. Зовите всех к столу. Наверно пошел мыться к пруду.
На их удивление, отец появился не со стороны пруда, а вышел из дома. Он был в военном мундире, с георгиевскими крестами на груди. Прибежали сыновья, обняли и расцеловали отца. Жена чуть прослезилась, обняла мужа.
– У меня сегодня праздник, окончил стройку, заключил договора на новую, имею целую неделю свободную. В честь такого события дарю всем от чистого сердца подарки.
Раздав всем подарки, не забыв даже домашнюю прислугу, попросил всех через пол часа на чай в беседку.
Жена профессора, развернув пакет, увидела, красивое светло-вишневое платье с косынкой и белыми туфлями.
– Все одного цвета и все подходит мне, как будто кто-то для меня по заказу шил.
Несколько раз она прошлась по комнате, любуясь перед зеркалом.
– А ты, почему не надеваешь рубашку, надень. Ведь он просил прийти в его подарках.
– Дорогие и изящные подарки не мало стоят. За одну зарплату так много не возьмешь.
– Одевай и пошли, а то чего доброго, откажет тебе в поездке за границу. Он богат, а ты умен. Вы нужны друг другу.
Во дворе зазвонил колокольчик, известив, что стол накрыт, пора к столу.
У Галины Матвеевны были волосы шатенки с небольшим рыжеватым оттенком и голубые глаза. На ней было одето такого же цвета платье, розовато-голубого цвета туфли и шаль. На руке дорогой браслет с часами.
– Садитесь, профессор, там, где вам всего удобнее, а мы с женой присядем около вас.
Старший сын сел около отца, младший – около матери. Владимир Павлович говорил только по-украински и только, когда начинал рассказывать смешные истории, переходил на французский.
– Мне бы хотелось поговорить с вами о работе вашей жены. Я в восторге от нее, мне жалко, если ее ум и талант как ученого погаснет здесь, она должна быть там. – Профессор поднял вверх руку и пальцем показал в небо. – Дорогой Владимир Павлович, вы должны ей помочь, как инженер и любящий муж. Галина Матвеевна должна показать свою работу не только здесь, в России, но и за границей. Такие работы и операции еще никто нигде не проводит. У нее огромное количество лекарственных препаратов, которые нужны людям. Она должна защитить свою работу, а на препараты получить патенты.
– Я не привык такие вопросы решать за столом, но коль вы, профессор, их затронули, попробую вас выслушать.
Женщины хотели выйти, но Владимир Павлович упросил их остаться.
– Если это стоящее дело и моя жена подтвердит ваши слова, то я к вашим услугам.
Беседа длилась до самого вечера. В доме зажгли лампы, решили окончить разговор в доме.
– Сколько потребуется денег на опубликование ее работ? – спросил инженер у профессора.
– Такие открытия печатаются бесплатно, а вот поездка за границу и обобщение ее богатейшего труда, кое-что стоит.
– Сейчас идет война, во многих странах революции, но я попробую. Сначала нужно перевести деньги за границу в банк, потом ехать.
Лариса была самой младшей дочерью у родителей. Когда ей было семь лет, отец с матерью копали новый шурф для гончарной глины. Произошел обвал, завалило землей отца вместе с матерью, и осталась она со своими двумя сестренками сиротой.
Дед с бабой научили внучек гончарному делу. Хоть и тяжел труд гончара, но Лариса с лихвой справлялась со своей работой. Иногда в селе злые мужики говорили на нее: «Это не баба, а целая телега, мужика одолеет».
Однажды ехал их сосед сверху на арбе, лошади чего-то испугались и рванули в сторону. Перевернулась телега со снопами и придавила его. Подбежали мужики, силятся, тужатся, а телегу не могут поднять. Лариса одной рукой подняла одну сторону телеги, а второй – вытащила соседа. С той поры перестали к ней подходить парни, приглашать на танцы, все ее стали сторониться. Только сельский староста подошел к ней весной, похлопал по спине:
– Ты, красавица, самая главная в доме, а на каждого мужика положено две десятины земли. Дарю тебе их около твоего дома, паши и сей вместе с дедом.
Так и стала Лариса с той весны, кроме бабы-воз, еще и баба-мужик. Жили они бедно, и никто не брал ее старших сестер – кто возьмет бесприданниц. Каждое свободное время уходила Лариса на заработки, чтоб купить сестрам приданное.
Люди жалели и любили девочек. Но одно дело жалость и любовь, а другое взять в дом нищую, когда и у самих не всегда есть кусок хлеба.
Дед спросил сына: «Что женишь его на Ларисе или нет?».
– Нужно подумать. Оба здоровые, красивые. Старшие оба женаты, живут со мной и этому хватит места. Оставит ли она своих деда с бабкой. Вся домашняя работа лежит на ее плечах.
– Где он с ней познакомился, ты, отец, не спрашивал его?
– Нет, – ответил дед.
– Если на такой красавице женится, отдам в приданное половину пасеки. Я уже стар, слабею, а у них силы хоть отбавляй. У нее поле около дома, пусть сеют медовые травы, подсолнух, гречиху. Будет мед и масло, а нет, продадут гречиху на зерно.
– Поезжай, сынок, домой и возьми себе деньги, а я с внуком поговорю. У меня душа болит за него, хочу поговорить по-мужски с ним, мы понимали друг друга всегда, думаю, и здесь нет у меня ошибки.
– Полночь, отец, сейчас страшно ночью ездить, выеду утром рано. Поговоришь с ним утром, когда проснутся. Видишь, голубки спят. Дай послушать, что они во сне говорят.
– У тебя есть что-нибудь выпить, отец, что-то в горле комок стоит, – чуть позже сказал сын.
– Выпей холодной воды, он и уйдет.
– Этот не уйдет, он будет всю жизнь по пятам ходить.
– Выслушал стервец, и нужно тебе было лезть им в душу. Спят, пусть спят, нечего выслушивать их тайны. Приложил свои уши прямо к их губам.
– Не бурчи, отец, дай немного мне прийти в себя. Не может такого быть, чтоб оба видели один и тот же сон, говорили во сне об одном и том же.
– Твои дружки погубят парня и девку. Говорю тебе, уезжай домой и забудь о снах. Ты еще здоровый бугай, одолеешь троих. Берданка при тебе, чего бояться. Жена дома ждет, а ты хочешь здесь распивать водочку.
Дед налил себе и сыну, на палочку наколол гречневую галушку.
– Давай, сынок, до дна, чтоб думка была одна. Ложись на мой тулуп и спи, а я постерегу лошадей и пасеку.
Отец долго не мог уснуть: что за тоннель копали они? Почему убежали через колодец? Откуда поплыло огромное количество ила? Почему она благодарила его за спасение, и кто погиб там под банком?
Чуть поднялась заря, дед подошел будить сына. Он чуть поднялся и испуганными глазами смотрел на отца.
– Вставай, уже утренняя заря в дорогу зовет. Что тебе приснилось, весь потный и испуганный?
– Верно, ты сказал, отец, мои дружки меня до хорошего не доведут. Нужно ехать.
– Садись, выпьем на дорогу, и скачи домой. Готовься встречать сына со снохой.
– Выпей второй стаканчик, что б забылись ночные кошмары.
Молодые проснулись только к обеду. Они удивились, что отец уехал, не простившись, а дед не разбудил.
– Выспались, мои родненькие, а я все вас караулю, когда вы проснетесь. Как хорошо и мило вы спали. А я вам нагрел воду и одежду погладил. Сходите, помойтесь теплой водой, сразу станет легче на душе. Жаль, баньки нет, она исцеляет душу.
– Деда, ты о ней плохого ничего не думай. Она клад, а не девочка.
– А я тебе ничего о ней и не говорю. Какую выбрал, такой и пользуйся.
– Не наговаривай, дед, на нее ничего плохого, она девочка чиста, как родниковая вода.
– Верно! Успею ли до свадьбы пасеку домой свезти?
– Успеешь, дедушка, мы об этом еще не говорили.
– О чем говорили? – спросила Лора.
– О нашей с тобой свадьбе. Дедушка спрашивает, выйдешь ли ты за меня замуж?
– И что ты ему ответил?
– Спрошу. Ну, как, согласна стать моей женой?
– Согласна! Но я ведь в доме самая младшая.
– Отдадим замуж старших, потом сами поженимся.
– Поздравляю, внучек, и с сегодняшнего дня дарю половину моей пасеки.
– А что я буду с ней делать, деда?
– Что и я, качать мед. Мед качать не горшки лепить. Сходи хорошенько вымойся и приходи к столу, а ты, внучка, готовь стол.
Пообедав и попрощавшись с дедом, они пошли домой.
– Вася, а знаешь, что нас ждет дома?
– Мой отец с матерью.
– Да я не об этом. Начался сбор меда, пошла клубника и малина. Нужны не только горшки, но и макитры. Придется нам эту ночь не спать, а таскать из ямы глину для горшков.
– Согласен, милая, вот мой дом, смотри, бежит Бобик встречать меня. Берем ведра, фонари. Я лезу копать, а ты вытаскиваешь.
К утру такую же гору глины вытащили из ямы Ларисы. Помылись в их бане и полезли на сеновал спать.
Утром дед с бабой подняли внучат, чтоб накопать глины, а ее наверху целая куча. Заглянули на сеновал, а там ночные работники спят. Не стали будить, а стали к обеду готовить пельмени.
Внучка обрадовала дела с бабкой своим возвращением, а старшая сестра Люба все свободное время посматривала в зеркало и пела песни.
Заработанные деньги Лариса отдавала ей для покупки приданного, а ее жених обещал ей и ее мужу срубить новый дом.
Дед с бабой принимали сватов, а Василий с Ларисой подавали на стол. Сват со свахой торопились со свадьбой.
Скоро придет жатва, а в доме не хватает рук убирать такой богатый урожай.
Строили не только дом молодоженам Василий с Ларисой, но и себе. Иногда приезжали старшие братья с отцом помогать строить. Брали на дом только дубовый лес, отвозили на пилораму, пилили на доски.
Гречиха в поле отцвела, и дед Василий привез пасеку к дому внука. В свободное от пасеки время делал внуку окна, двери.
До осенних дождей спешили накрыть дом. Делали черепицу и коньки.
Часто дед упрекал внука за лишний труд, возьми, мол, мои деньги, купи железа и накрой крышу.
– Хочу, деда, все своими руками сделать. Железо нужно красить, а где столько возьмешь денег. А черепица простоит целый век. Лишь бы крыша под ней была из крепкого дерева.
Построили новый сарай и мастерскую с печкой для обжога горшков. Всех своих товарищей приглашал Василий на стройку.
– Что будешь, Вася, делать, когда деньги кончатся? – спрашивал его дед, приходя к нему на стройку.
– Как и все в деревне, есть картофель с салом. Нынче картофель будет хороший, а в сарае у Ларисы осталось три свиньи. До нового заработка не помрем.
Дед имел в виду не его стройку, а его братьев. Его старшие братья Хома и Никифор стали в свободное время ездить в лес. Раньше возили дрова, а нынче – деловой строительный лес.
Как Вася отстроится, говорил Хома, так и я начну себе новый дом строить. А с отцом останется жить Никифор. Тесно становится в доме отца. У Никифора шестеро и моя с четвертым еле ходит, скоро будет рожать. Пора кому-то покидать родной дом. Строить буду рядом около отца.
В доме справляли новоселье, приехали все родственники Василия и Ларисы. Дом был со светлицей и двумя спальнями. На дубовом столе постелили огромную длинную скатерть, поставили скамейки и сели за стол.
Молодые наливали всем полные стаканы, и гости выпив, не успевали их поставить, как их снова наполняли.
– Не спеши, Вася, мы пришли не напиться и наесться. Слава богу, это и у нас есть. Лучше скажи, мне дорогая племянница, ты с Василием живешь, уже дом построили, а когда ваша свадьба. Без божьего благословения счастья не будет.
– Не обижайтесь на меня, деда, я еще не согрешила, просто с моим будущим мужем договорились отдать сестер замуж, потом поженимся сами.
– Значит свадьба осенью.
– Да, дорогой деда, она уже приближается. Дай бог нам все успеть сделать по дому, а потом подумать о свадьбе.
II ПОКУШЕНИЕ
От села Мелашки до хутора Фугли рукой подать. Капитан и атаман казачьей сотни Фуголь Леонид справлял рождение сына Якова.
Сегодня в хутор Фугли приехали все родственники атамана и его жены по третье колено, а также знаменитые люди из ближних сел и хуторов, а также самые богатые люди округа.
Дальняя родственница, врач Галина Матвеевна приехала со своими сыновьями увидеть племяшек своего мужа.
Леня подошел к бричке, на которой они приехали, снял мальчишек, поцеловал и передал их деду Луке. Они долго стояли в обнимку и у обоих текли слезы по щекам.
Старый воин Леонид, полный Георгиевский кавалер, участник сражения на Балканах готовился к новым походам. Он взял Галю под руку и пошел с ней вдоль пруда. Эту землю подарила ему царица за ее спасение.
Первая Миргородская сотня прибыла в Петербург. Он был представлен во дворце со своей сотней великому князю Романову Николаю Николаевичу.
Леонид понравился Николаю Николаевичу, и они часто выезжали тайком без дворцовой свиты на охоту и загородную прогулку.
– Твой дед служил при дворе, когда я был мальчишкой. Он учил меня верховой езде, и стрелять из винтовки и пистолета. Мы часто плавали на Неве. Жаль, что при дворцовом перевороте он погиб. В благодарность за его преданность один из старших сыновей вашего рода служит со своей сотней при дворце.
– А как поживает ваш отец?
– Хорошо, ваше величество.
– Зови, Николаем Николаевичем, так безопаснее будет нам на прогулке. Люблю иногда побродить по городу. Но с каждым днем все меньше становится преданных людей. Многие усердствуют, бьют челом, низко кланяются, а за спиной иногда такое скажут, грех повторить.
– Проявите строгость, Николай Николаевич.
– Пытался в свое время Александр II, царство ему небесное, это сделать, но к чему это привело – сам погиб. Казнили!!!
– Нужны реформы, а мы все их тянем, чего-то боимся. И я стал бояться за престол нашего императора и самодержавия.
– Возьми, Леня, газету «Русский инвалид» и давай посидим около Петра Великого. Люблю почитать на прогулке. Это наша газета, но в ней много хвальбы, здесь русскую жизнь не узнаешь. О русской жизни нужно читать в земских и губернских газетах.
– Вон видишь, Леня, газетка на земле лежит? – Это, наверняка антигосударственная газета, кто-то из наших друзей читал, но выбросил, побоялся попасть с ней на глаза полиции. Принеси, Леня, прочтем, что там сегодня о нас пишут.
– Что, вы, ваше величество.
– Не величество, а Николай Николаевич. Твоя ошибка может стоить мне головы. Мы хорошо ладим с твоим отцом, он всегда громко меня звал: «Пидийды сюды Мыколо».
Рыбаки в Чистых прудах, где мы с твоим отцом иногда рыбачили, говорили: «Мыколо уже сооброжает». Твой отец не пил и не курил, а ты как?
– Я тоже.
– Это хорошо. Еще два дня ты мой, потом пойдешь служить к герцогине Алисе.
– А кто она и где придется служить?
– Она англичанка. Очень строгая, но справедливая. Она в твоем вкусе, Леня.
– Но я плохо говорю по-английски. Лучше дайте немку-баронессу или француженку.
– Забыл наш род, Леня, или притворяешься.
Сотник вскочил.
– Я ваше…
– Замолчи, садовая твоя голова! Садись!
– Прошу извинения. Согласен, за такую честь, верой и правдой буду служить Отечеству.
Николай Николаевич приложил пальцы к его губам.
– Я тебе ничего не говорил, придет время – тебе скажут, кому это положено. Но будь к этому готов.
– А сейчас поедем к князю Михаилу Николаевичу. Александре Федоровне рекомендовал тебя не я, а князь Михаил. Вот почему нам нужно быть сегодня у него.
В доме князя Михаила ждали сотники.
Около дома их встретил архимадрид Феофан и Анна Вырубова.
Она весело поздоровалась с Великим князем, сделав ему маленький поклон и поздоровалась за ручку, а он ее поцеловал.
– Это ваш любимец, Николай Николаевич.
– Не только мой, а моего отца и деда. Все их предки охраняли царские покои.
– Я слышала об Миргородской казацкой сотни, но никогда не видела их так близко.
– Надеюсь, мы станем друзьями, отныне вы будете сопровождать меня и Александру Федоровну. Она вас примет завтра. А сегодня разместите своих казаков в конюшнях царского двора. Такова воля царицы.
– Согласен охранять вас и царицу, но что бы привести к вам мою сотню нужно согласие князя Андроникова. Я подчиняюсь ему и министру Коновцеву.
– Поставьте всех в известность, и я у ваших ног.
– Нас приглашают, Николай Николаевич, за стол.
– А вы почему не пьете, сотник, нет на столе вашей любимой выпивки?
– Спасибо, я не пью.
– Принесите для сотника вишневки. У меня она приготовлена для вас. Спрашивала ваших казаков, что вы любите.
– Не забудьте с вишневкой гречневых галушек.
– Аннушка, ты споишь гостя, и завтра вам придется отложить встречу с царицей.
– Николай Николаевич, еще две рюмочки и чашку вареников и его отдам вам.
– Вы играете, сотник, в карты?
– Играю.
– Согласна в паре с сотником, вы не возражаете?
– Вы довольно хорошо играете, сотник, у кого учились?
– Моим учителем была долгая зимняя ночь. В деревне женщины прядут и вяжут по вечерам, а мы, мужики, мнем коноплю, пьем водку и играем в карты. Любимым развлечением была игра в жмурки. Одному из игроков завязывают глаза, кого он поймает с завязанными глазами, должен целовать.
– А если мужик мужика или баба бабу схватила?
– Обнимаются. Пойманному завязывают глаза и игра продолжается.
– Аннушка, пойдем.
– Если, вы, князь настаиваете, я согласна, но это не в мою пользу, у меня нет напарника.
– Позовите графиню, Аннушка, пусть составит она нам компанию.
Все весело смеются. Вырубова схватила сотника за подол и весело закричала:
– Милый Николай Николаевич, подайте стул, я эту мачту хочу поцеловать.
Графиня ставит стул около сотника, Аннушка поднимается на стул, обнимает кудрявую голову сотника и целует.
Сотник от поцелуя покраснел, а Аннушка кричит: «Посмотрите, он у нас еще девушка».
Завязывает глаза и убегает от него.
Графиня наливает бокалы и подносит играющим.
Сотнику налила полный, встала на стул, поцеловала и дала в руки бокал.
Вырубова смеется: «Целоваться он умеет, а пить не научился».
– У меня научится пить. Пей, а то велю снять голову.
– За свою голову я согласен, хоть ведро выпить, дорогая графиня.
Женщины считают, за сколько секунд он выпьет и приговаривают: «Пей до дна, чтоб думка была одна».
Аннушка подает графине закуску, та кормит сотника и приговаривает. Пил до дна и съешь до дна. Вытирает рот и нос, тот морщится, старается вырваться, но левая рука графини крепко вцепилась в волосы, поворачивает ему голову и прыгает ему на спину. А ну мой ослик, поехали к столу.
Сотник везет на себе всадницу, держит в руке стул. Ставит стул около подноса с бокалами, берет на руки графиню и садит ее на стул.
– Сегодня мы весело провели время, спасибо за приглашение. Давно так не веселились.
– Через недельку, дорогой князь, жду снова со своим сотником в гости.
– Второго раза не будет, графиня. С завтрашнего дня он личный телохранитель царицы Александры Федоровны.
– Прекрасно, даже очень хорошо, а я ее пригласила к себе, как и вас. Александра Федоровна умеет подбирать себе хранителей, такого и я не прочь иметь.
Все смеются. Сотник чуть отошел от стола и упал на диван.
– Пусть поспит немного, а мы прогуляемся.
Служанка пришла убирать со стола, а гости с хозяйкой дома пошли во второй зал дворца. Убрав со стола, служанка подошла к Леониду, сняла сапоги, подложила под голову подушку, рядом на стуле положила шашку.
– Кто он такой молоденький, как попал сюда? На радость или беду. У царицы служить не пиво пить, можно и голову потерять.
Сотник проснулся, около него сидела служанка, чуть дальше от нее стояли оба князя Николай и Михаил.
– Проснулся, голубчик. Это хорошо, спал ты долго и крепко. Спишь тихо, не сопишь и не бурчишь во сне. Умывайся.
Служанка подносит чашку. Сотник умывается.
– Садись за стол, немного подлечишься, и поедем домой. Завтра у тебя тяжелый день. Если скажет царица-матушка что хорош, быть тебе при ее покоях, а нет, будешь служить при мне, – сказал Николай Николаевич.
– При вас, князь, – низко кланяется ему сотник, – хоть в грязь. Не пожалею своей жизни за вас.
– Знаю. Постарайся понравиться ей. Мне ты там нужнее, а не около меня. Царица-матушка помнит твоего отца, и рада будет видеть тебя около себя. Будешь охранять ее, и развлекать домашнюю прислугу. Будь осторожен, не лезь в любовные игры ни с кем из придворной челяди. За такой промах лишишься головы. Но уши и глаза держи востро.
Царице доложили о прибытии сотника. В это время она читала царевичу Алексею сказки. Рядом со сказками лежала открытая толстая книга.
Ввели в покои царевны Леонида.
– Ваше величество, по вашему приказанию прибыл сотник Фуголь.
