Читать книгу: «Фабио и Милена», страница 13

Фабио взял лишь кофе с кашей, а Милена набрала всего понемногу, всего кроме каши.

– Я и не знал, что тут такое бывает Милли. – Пытался оправдать себя Фабио.

– Ничего, зато сегодня мы здесь. – Милена ничуть не расстраивалась тем, что могла и раньше наслаждаться по утрам питательным и полноценным завтраком. И действительно Милена не любила горевать по прошлому, разве что по тем временам, которые были для нее счастливыми и солнечными, коих было мало, но все же они были, и были как маленькая шкатулка с сокровищами.

– Как ты думаешь Сергей скоро проснется? – Добавила Милена после короткой паузы.

– Не знаю, вполне возможно, что он и не спал, не хочу тревожить его сегодня пусть отдохнет от меня, да и мне это только в тягость.

– Все будет хорошо пап, я думаю он все поймет и образумится, вот увидишь.

Далее после завтрака им захотелось прогуляться на свежем воздухе, солнце сегодня спряталось под ковром из серых облаков, хотя иногда выглядывало лишь на одно мгновение и вновь пряталось, словно бы играясь с теми, кто так отчаянно жаждал его лучей.

Вдвоем они шли по площади и иногда из-за асфальта образовывались квадраты земли, в которых были посажены деверья дабы люди не забывали лика природы даже в таком месте как центр города. Парки сменялись зданиями, лица другими лицами, кто поглядывал на часы торопясь куда-то, кто стоял и ожидал друга или подругу, кто выгуливал детей, Фабио с Миленой тоже хорошо вписывались в этот энергичный поток людей.

Далее они зашли в скромную лавку, где Фабио купил мороженного себе и Милене, сегодняшнее солнце явно уступало радостной улыбке Милены и Фабио был несказанно рад ее компании. Глядя на некоторых подростков сторонящихся своих родителей, Фабио думал о том, что сложно представить семью так гармонично складывающуюся как он со своей дочуркой. Он всесторонне осведомлен о положении дел между родителями и детьми в столь щепетильном возрасте, в котором пребывала Милена. Он не мог себе представить, как стал бы ругать ее или отчитывать, как это делают некоторые родители, не сторонясь ни людей ни самих себя. Фабио любил свою дочь и всегда придерживался правила, которое гласит что «самообладание – это оружие киллера», хотя иногда импульсивность приносит не меньшую славу в этом деле. Все равно Фабио нравилось положение дел, может в глубине души его терзало что-то, но, а кого в жизни ничего не терзает? Может проблемы и не давали ему глубоко вздохнуть и наконец прийти в себя, порадоваться и ни о чем больше не тревожиться, но жизнь эта отнюдь не утопия… Лучше жить счастливо с семьей даже если семья твоя всего раз и обчелся.

После прогулки они вернулись в отель, и Сергей решил заявить о себе довольно чрезвычайным способом, который мог легко повергнуть в уныние тех, кому оно предназначалось то, что он после себя оставил.

Как только Фабио и Милена вошли в отель их любезнейшим образом подозвал к себе администратор, когда же они подошли, тот сразу понял, что это те самые люди, которым и нужно было передать послание.

– Прошу прощения, ваш друг попросил передать вам какое-то послание, возьмите пожалуйста. – Он протянул Фабио свернутый листок бумаги.

Листочек гласил следующее:

«Милли, Фабс, простите меня за то, что я оставляю вас, я больше так не могу, прошу не теряйте на меня больше ни времени, ни усилий и сделайте то, что вам предстоит сделать. Мне очень жаль, что я так поступил, я знаю, что не заслуживаю вашего прощения, впрочем, вскоре все это закончится и я обрету покой…

Люблю вас.

Сергей.»

– Спасибо. – Сказал Фабио и оставил администратору денег на чай. – Пойдем Милли. – Голос у Фабио слегка изменился, в голове проносились разные мысли, ступеньки становились все длиннее и выше. Нет, он не был сильно расстроен, по крайней мере он пытался так думать, но все же многое связывало их вместе и столько всего предстояло свершить.

Зайдя в номер, Фабио решил прилечь на спину. Тяжело выдохнув, он вытянул ноги сложив их друг на друга, а руки же сомкнул в замок на груди и глубоко вдохнул. Милена присела на свою кровать обращаясь в сторону Фабио.

– Почему же он ушел, неужели мы сделали что-то не так?

– Нет Милли, если кто и виновен здесь, то только я, ты тут не причем. Дело в том, что ему было плохо и может не хуже, чем нам с тобой, но мы по крайней мере закалены, ведь все по-разному относятся к бедствиям судьбы.

Милена не знала, что сказать, столько вопросов в ее голове толкались друг о друга и не давали ей сформулировать хоть один стоящий вопрос и словно понимая, что Милене трудно спросить, Фабио сказал:

– Друзей всегда тяжело терять Милли, печально, когда так бывает, когда все вроде бы, итак, разваливается и не хватает лишь еще большего и губительного происшествия. Не стоит винить в этом его или делать повинным в наших же проблемах, хотя так хочется это сделать и вместе с тем хочется сломать все и стонать от боли, не правда-ли, Милли? Тут ничего не поделаешь, невольно начинаешь взваливать все на кого-то другого лишь бы все кончилось, возможно именно так он и поступил. Мне хочется верить, что так будет лучше, что он сделал правильный выбор, но мне непонятно почему мысленно я желаю избить его до полусмерти. Я не смогу вернуть его, лишь надеюсь, что он не убьет себя. У него тяжелая жизнь и в какой-то степени я тоже причастен к этому, поэтому-то не мне его винить, не мне говорить, что он подлец, что чертов предатель и тунеядец, что он безумец и негодяй, что зря я его не убил в тот день, что зря не убил, когда он вернулся, черт возьми! – Все же Фабио разгорячился, хоть и пытался держать себя в руках, дабы не расстраивать Милену, которая, чувствуя горечь отца обратила свой взор на простирающуюся даль заключенную в оконную раму.

Милена не понимала всей целостности происшедшего, для нее оставалось загадкой то, что происходило с Сергеем. Она считала подобно Фабио что его коснулся небольшой недуг, который вскоре обязательно пройдет сам собой, но который в данную минуту уже совершенно не кажется тем пустяком чем он представлялся раньше. Милена не могла поверить тому, что Сергей нарушит обещание, данное Наставнику, и предаст надежды Фабио, она никогда не думала о нем плохо и не стала делать этого и теперь. Милена хотела поддержать отца, утешить его любым добрым словом, но ей так и не удалось найти нужного слова и напряжение, вызванное этим бессилием, вгрызлось в ее тело пытаясь отвлечь ее от мира роящихся мыслей.

– Главное не думай об этом негативно, – Ободрил Фабио, – ты ведь знаешь, что все бывает к лучшему. Я думаю, осталось совсем немного, всего-то потерпеть до лучших времен дабы вновь возлюбить жизнь.

– Разве все когда-нибудь становится лучше пап? – Повернувшись к отцу, спросила Милена и голос ее надломился.

– Да, ты даже не представляешь себе, насколько. Еще до того, как я стал твоим отцом, я чувствовал себе выгоревшим, мне казалось, что эта жизнь настолько опротивела мне, настолько я ненавидел каждый день, что готов был покончить со всем раз и навсегда. Настроение мое менялось, так как были дни и хорошие, и плохие, ночью мне хотелось умереть, а днем я искал и выискивал повод для жизни, пытаясь уговорить себя пожить еще немного. Тебя, верно, удивляет это, но многие через это проходят. В один миг можно потерять вкус жизни, ослепнуть и видеть лишь серость и мрак, оглохнуть и слышать только плохое и думать о плохом. Все в тебе вдруг разом умирает, все дает сбой, пока в один прекрасный момент тебе не надоест это терпеть. Изо дня в день я убивал людей за деньги, которые нисколько не могли мне помочь, я даровал людям то, о чем сам грезил по ночам, мне хотелось уснуть, уснуть навсегда, безболезненно и мягко, ты можешь себе такое представить Милли?

Фабио было больно, он не понимал в последнее время самого себя, ведь перемены порой наступают сами по себе и только со временем свыкаешься с этим. Он вовсе не хотел рассказывать Милене об этом, но в какой-то момент он и забыл с кем говорит и только сейчас опомнился и утешился тем, что не сказал ничего лишнего.

– Милли, дорогая, я не хотел говорить тебе этого, прости если я был слишком резок с тобой, просто иногда я забываю, что судьба всегда бьет из-под тяжка и только вместе мы сможем все преодолеть, ты ведь не обижаешься? Господи мне так жаль, что я…

– Не переживай пап, это я начала…

Фабио встал и обнял ее, ей тоже пришлось встать, у Фабио словно камень лежал на душе и может Милена его и простила, но сам себя он еще долго будет корить за это.

– Я ведь только сегодня думал, что мы с тобой не такие как все родители с детьми, никогда не ругаемся и находим общий язык. – Улыбнулся Фабио, когда они вновь присели на свои кровати.

– Мы с тобой и не ругались, все хорошо.

– Верно, верно.

Вечером Милена, к удивлению, Фабио, легла спать пораньше, в то время как ее отцу все не спалось. Фабио решил выйти на улицу дабы унять бессонницу.

Ветер был нежным и ласковым в этот вечер, автомобили подобно ветру плавно перемещались по асфальту и город погружался в едва нарушаемую тишину, которую, казалось, никто не хотел прерывать. Фабио шел по улицам и размышлял о сегодняшнем дне и Сергее, который вполне мог решиться на отчаянный и необдуманный шаг впоследствии лишив себя жизни. Сергею никогда не понять сколь много он значил для Фабио и Милены, его внезапное исчезновение было огромным ударом как для него, так и для его друзей.

Фабио проходил мимо баров и клубов, в которых играла музыка и вопили девицы, пытающиеся сверх всякой меры как следует покутить. Мир не стоит на месте и бедные людские души скитаются в пьянстве после тяжелой работы, после жизни, которую так тщетно стараются поскорее прожить, а лучше ли видеть и знать, а не пьянствовать, когда так много в мире пороков? Когда так ясно преобладает тьма над светом, когда ночь так темна от темных сердец? Фабио хотел бы сейчас забыть обо всем и напиться так же, как и молодежь, но было некогда, да и к тому же не его это путь что проистекает из празднества и легкомыслия. Фабио многое ведал и знал, что в таком образе жизни есть свои преимущества, в которых безусловно таятся маленькие опухоли скрываемого отчаяния. Люди стремятся забыть и особенно молодые, в детстве питавшие мечты и надежды разрушенные хладнокровным миром и растоптанные бесчувственными сердцами, так и познает молодежь взросление в котором не видит ничего светлого кроме тьмы, так люди познают жизнь от которой их воротит, так и знакомится человек с алкоголем что греет иногда душу и освобождает от всех оков в которые люди и общество обычно заточают молодых, новоиспеченных граждан и личностей.

Прекрасные деревья прелестно покачивались на ветру, все в этот вечер казалось безмятежным, а умиротворение вдруг набросилась на Фабио который от непривычки, даже не сознавал что же это на него нашло. Словно судьба взамен его утрате решила дать ему вкусить покой на время, дабы тот не унывал и продолжал свое дело, чтобы не отчаивался и не упрекал судьбу за то коварство коим она награждает его. Фабио все шел мимо магазинов и сувенирных лавок, он совсем уже забыл, где он находится, а также шел мимо пьяниц, вышедших из бара которые встали в кружок и над чем-то посмеивались, иногда поглядывая по сторонам в поисках знакомых лиц, приглядываясь и щурясь из далека. Фабио дошел до Невы и был удивлен тем, что сумел найти дорогу к столь прекрасному виду на дворцовый мост, который от своей извечной важности никогда не разводился вовремя. Фабио наблюдал за ночным городом стоя у Невы и размышляя о многом потерянном и приобретенном, о друзьях и врагах своих.

Позже Фабио направился в сторону отеля прислушиваясь к своим отдающемся гулом шагам на безлюдной улице, пребывая в полусонном расположении духа Фабио следил за своей тенью что сначала была спереди, потом равнялась с ним и наконец уходила назад после чего все начиналась заново. Вдруг Фабио услышал шаги позади себя, но не придал им значения, пока в один момент кто-то не шаркнул подошвой об асфальт. Этот звук сразу же отдался воспоминанием в голове Фабио тогда он обернулся едва заметно и увидел за собой хвост, состоящий из троих человек, которые были одеты в точности так же, как люди, убившие Наставника.

Фабио почувствовал ярость и гнев что обдал его, даровав ту силу, которую не могли дать другие чувства. Он глубоко вздохнул, пологая что они могли бесцеремонно убить его со спины пока он шел и дело с концом, но видно те собирались разузнать о том, что они замышляют, к тому же гораздо выгоднее поймать всех сразу нежели довольствоваться одним лишь стариком.

Оставалось еще немного до отеля. Фабио хотел нырнуть в машину чтобы достать оружие, он волновался лишь за Милену, ведь могло быть и так что она уже в их руках. Он глубоко дышал, понимая, что придется дать бой, по крайней мере этим троим, но они не приближались, по всей вероятности сохраняли дистанцию, возможно они и не догадывались о том, что Фабио их заметил, значит хотели выведать, где он остановился, но дадут ли ему возможность нырнуть автомобиль?

Шаги тяжелели с каждым разом, Фабио ничуть не волновался, по крайней мере он уверял себя в этом. Оставалось всего ничего до машины, он уже щупал в кармане ключи от дверцы, главное сосредоточиться и не губить себя мыслями, еще немного и машина будет рядом, еще чуть-чуть, остался один квартал. Но нет! Фабио услышал, как сзади него три пары ног с невероятным рвением бросились за ним в погоню точно гиены что силились нагнать и обезоружить льва.

Отягощенный раздумьями Фабио ринулся бегом от преследователей таким образом лев заманивает гиен в ловушку. Чувствуя прилив мгновенного укола воспрянувшей силы, Фабио бежал так словно его не стесняли года и не ложилось бременем недавнее долгосрочное заточение. Проблемы отодвинулись в сторону перед надвигающейся бурей. Послышались выстрелы, которые не достигли цели из-за непрестанного бега, Фабио овладевало неистовое желание расстрелять столь опрятных и вежливых преследователей что не удосужились должным образом закончить дело одним лишь выстрелом в спину.

Тем временем Фабио уже видел автомобиль и в какие-то пять шагов преодолел всю дистанцию до него. Незамедлительно Фабио вынул ключи и одним резким движением засунул ключ в отверстие и после этого он чересчур усердно повернул ключ в замке отчего всего на мгновение ему показалось будто ключ разделился пополам, но не теряя более ни минуты Фабио открыл дверь отодвигая всякие сомнения в сторону.

Он нырнул в автомобиль захлопнув дверцу и оглянулся назад, дабы увидеть насколько близко подобрались трое нерадивых противника, но не увидел их. Он пересел на пассажирское кресло и вытащил один из двух серебряных пистолетов что обжег его своей ледяной поверхностью, но спустя мгновение Фабио привык к пистолету, как давно не игравший пианист вдруг начинает чувствовать каждую клавишу и спустя немыслимое время награждает пространство музыкой, которая становится невероятным блаженством для слушателей, собственно, как и для самого пианиста.

Фабио осторожно вышел из автомобиля достав второй пистолет и пару обойм в придачу, он слышал каждый шорох, ничто не укрывалось от него, он знал и видел все что было в поле его зрения, поэтому прекрасно понимал, что бывшие преследователи скрылись за автомобилями. Послышался звук трения подошвы и этот же самый звук и выдал высунувшегося противника, рука Фабио, словно змея, убивающая зайца, выстрелила прямо ему в голову. Неожиданно Фабио испугался самого себя, его окатило страхом от того, как безупречно выстрелила рука, когда глаз наметил высунувшуюся голову пуля раскроила тому лоб, и он с шумом упал, извергая невнятные звуки. Фабио выставил вперед пистолеты, которые отсвечивали свет фонарей при малейшем движении. В этот злосчастный момент за него работали те самые инстинкты, которые спустя столько лет, безукоризненно выполняли свою работу, этот профессионализм и чутье даже в старости тщилось взять над ним весь контроль.

Послышалось как двое оставшихся замыслили бежать с поля боя соображая, что вдвоем они тем более не смогут ничего сделать, Фабио пришлось выстрелить им в спину иначе они выдали бы его местоположение. Как ни странно, но улица была абсолютно безлюдна, ни одна душа не решилась идти туда, где веяло смертью что лишь облегчило задачу для Фабио. Подойдя к одному из беглецов, он заметил, что тот все еще похрипывал продолжая дышать, хватаясь всеми силами за жизнь, которая все же утекала как песок сквозь пальцы. Фабио нагнулся и шепнул ему на ухо:

– Скажи, когда и где проведет следующее заседание Совет? Скажи мне в какое время они являются туда, иначе это будет продолжаться вечно, я не хочу больше убивать. Твои напарники и друзья останутся в живых и вернутся к своим семьям. Не будет больше убийств. Скажи мне, где, и все это раз и навсегда закончится! Хватит уже убивать друг друга, хватит бороться ни за что, слышишь?!

Тот хрипел и, кажется, испускал дух, но потом Фабио нагнулся поближе и услышал то, что тот пытался ему сказать.

– Через час… В здании… В библиотеке…

– В Российской национальной библиотеке?

Он утвердительно кивнул.

– Как тебя зовут?

– Филип…

– Твое имя не будет забыто Филип. – Кажется, после этих слов Филип перестал дышать и покинул сей бренный мир, даже не представляя, какую услугу он сделал для Фабио и остальных киллеров, а также для тех, что потеряли надежду и боялись погибнуть под тяжестью правосудия Совета.

Фабио подошел к тому, кто первым высунулся из-под машин и снял с него одежду, дальше он двинулся к отелю, который находился совсем близко, необходимо было как-то оградить Милену, ее нужно отвезти куда-нибудь лишь бы она была в безопасности. Сейчас или никогда следует нанести решительный удар, пора кончать с Советом, пора проделать себе путь в мирное беззаботное будущее, которое так необходимо Милене и Фабио. Пора скинуть с себя прошлое, что не дает спать спокойно, пора отомстить за все беды, что учинил Совет и отдать должное за тяжкие дни и ночи в тюрьме, за слезы и боль Милены, за то, что свели окончательно с ума Сергея.

Где же он теперь, когда так нужен? Где же Сергей с его потаенной местью, с его злобой и отмщением за Наставника?

Глава 15.

Отель спал, как и спали его постояльцы, один Фабио находился в возбуждении, которое тяготило его. Впервые ему удалось так близко подобраться к Совету узнав о времени и месте их дальнейшего пребывания, но было то, что не давало ему никакого покоя и вновь нависло над ним жало выбора, которое своим острием силилось вцепиться ему в горло.

Никогда еще Фабио не находился в столь затруднительном положении, когда казалось все сложилось именно так как и должно было, собственно сложившееся и терзало теперь его как нельзя болезненно. Вставал очередной выбор, который имел свои последствия, наступал решающий момент, который мог погубить не только его, но и остальных стремящихся к сопротивлению. Фабио рисковал потерять самое дорогое в своей жизни и именно это подвергало все болезненному сомнению, именно это изничтожало все планы.

Фабио зашел в номер и включил свет что своей внезапной яркостью разбудил Милену и проснувшись она обратила внимание на отца, который стоял перед ней придерживая в руках форму, запятнанную кровью. Милена вглядывалась пристальнее обычного, и та минута что способствовала развитию мыслей и предположений была чрезвычайным волнением для обоих. Фабио пытался скрыть в лице свое беспокойство, Милена видела его насквозь, но к счастью своему или нет, неправильно истолковала увиденное.

– Что-то случилось? – Спросила Милена сонным голоском.

Фабио не знал, что ей на это ответить и потому промолчал.

– Ты что-то узнал о Сергее? – Она сделалась печальной от своей догадки. Фабио понял ход ее мыслей и приободрился, но не мог решиться заговорить, волнуясь за то, что выдаст себя. Он не знал сказать ли Милене всю правду или соврать, как не знал брать ли ее с собой или оставить. Если бы с ним был Сергей он бы остался с ней и защитил бы ее, но его здесь не было.

Фабио открыл было рот, чтобы возразить, но сдержался, подошел и сел на кровать, одолеваемый тяжелой ношей гнетущего выбора.

Никогда еще у него не было столь выигрышного положения, которое подвернулось до невозможности удачно. Тем не менее оставалось нечто нерешенное и обременяющее Фабио, и как бы там ни было он не мог рисковать собственной дочерью ради немыслимой цели. Он почувствовал усталость в руках и ногах – то были последствия недавнего отпора. Бывает минута, когда все вещи кажутся несущественными и тленными перед взором усталости, что с возрастом становится неустанным спутником каждого человека близкого к преклонному возрасту.

Фабио требовалось отбросить всю набросившуюся на него ношу, будь то усталость или бред, изнеможение или близящаяся погибель, ибо разворачивающийся момент становился роковым как своим исходом, так и своими последствиями. Безусловно для Фабио стояла прежде всего его дочь и нужно было уберечь ее любой ценой, на другой чаше весов находился Совет, который необходимо уничтожить при первой же благоприятной возможности. Так и столкнулись две наиважнейшие для него цели, затмевавшие друг друга, способные свести с ума и повергнуть в уныние даже самого отчаянного мудреца.

«Почему же судьба заставляет выбирать нас, людей, свойственных ошибаться? Я смотрю в лицо самому дорогому мне человеку и понимаю, что от моего выбора зависит ее жизнь, как и моя тоже, как хотелось бы мне обратиться в пепел и не появляться на свет. Разве наша жертва будет напрасной? Даже если нас и убьют, мы проложим путь другим, спасем других, нет! Не хочу я выбирать меж этим! Моя Милли будет счастлива, плевать мне на всех и вся, я пойду один, я должен сам справиться со всем этим, я виновник, я тот, из-за кого она страдает ночью и если со мною что-либо случится, то это будет лишь наказанием свыше за то, что я не смог должным образом защитить ее. Я поеду туда и закончу начатое. Я положу конец всему!» – Думал Фабио.

– Ты так выросла Милли… – Только и мог выдавить из себя Фабио. Милена ужаснулась при мысли о том, какими будут его следующие слова. – Мне жаль, что наша прошлая беседа выдалась такой… Далекой от того, какие они обычно бывают. Я не хочу, чтобы с тобой что-либо случилось, ты это знаешь… Эта форма одного из людей Совета, я убил его и снял с него форму так как знаю сейчас, где будет Совет и я поеду туда, а ты должна разыскать Дмитрия, ты знаешь где он живет, вы должны сразу же приехать ко мне, и я не знаю, что будет ожидать меня там Милли, но я надеюсь, что со мной все будет хорошо, ты будешь в безопасности и это самое главное для меня. Послушай Милли, может меня убьют или мы проиграем в этом противостоянии, в этой немыслимой борьбе за свободу, но все же, мы знаем на что идем, иначе давно убежали бы куда подальше, мне плевать, что там будет я буду ждать вас, буду ждать до последнего и если все-таки что-то произойдет, не переживай за меня… Я иду на это только ради тебя моя дорогая…

– Но ты не можешь поехать туда один! – Перебила его Милена не своим голосом.

– Мне придется, иначе я могу не успеть, я не стану убивать их, но, если обстоятельства вынудят убью и все будет кончено. Послушай Милли, не переживай за то, что может произойти, я знаю, знаю, что сегодня все закончится, знаю, что все к чему мы так долго шли наконец будет исполнено, не печалься прошу тебя, все будет хорошо.

– Как же ты не понимаешь папа! Ты будешь один! Ты будешь для них как мишень на стрельбище! Давай я поеду с тобой, прошу, не иди туда в одиночку! – Милена почувствовала на своих щеках тяжелые слезы, оттого что приходило ей на ум и пугало ее. Милена не могла позволить отцу пойти туда в одиночку так как знала, что это немыслимо, глупо, противоречиво! – Что, если я останусь совсем одна, папа? Я не могу тебя потерять… – Зарыдала Милена.

Душераздирающе было для Фабио смотреть как плачет Милена, он словно бы всего на мгновение вернулся обратно в тюрьму, где видел, как страдания выдавливают из нее слезы и что может быть больнее чем слезы дочери для отца? Разве Фабио предполагал, что все так выйдет? Он хотел чтобы у него отсохли руки за те слезы которые она пролила из-за него. Этот душераздирающий плачь возносил его душу на небеса чтобы потом опрокинуть обратно на землю с немыслимой высоты, разбив его душу в дребезги на мелкие куски и возможно именно из-за этого голова у Фабио потяжелела, и он почувствовал, как из носа заструилась кровь, которая капала ему на бедро. Он тут же приложил руку к носу и задернул голову. Милена смотрела на него с изумлением. Фабио встал и пошел в ванну говоря:

– Когда ты плачешь то даже не представляешь на какую муку подвергаешь мою душу Милли. – Он умылся и взял рулон бумаги чтобы приложить его к носу после этого он вышел из ванной и сел на кровать одолеваемый мыслями и непредсказуемостью положения.

Фабио выкинул рулон бумаги, необходимость в котором отпала. Голова его кружилась от давления, но он и не подавал виду. Ему захотелось уснуть и позабыть обо всем. Он мог закричать или вытянуть из себя слезу, дабы боль оставила его и нашла иной выход для той энергии, что вынуждала его испытывать столь коварное головокружение, но давление это было небеспричинным, не каждый способен держать себя в руках, когда мир бесповоротно рушится. Всегда легко идти на риск, когда тебе нечего терять, когда нет человека, без которого ты не будешь считать себя неполноценным, многие называют таких людей слабыми, но слаб тот, кто пытается в одиночку жить на земле, где в одиночку не выжить.

– Я поеду с тобой, я не отпущу тебя туда одного! Что если я не смогу найти Дмитрия, неужели ты хочешь остановить меня одну, как когда-то меня оставили раньше? Бросить меня здесь в этом холодном и беспечном мире без отцовской поддержки? Что, если с тобой что-то произойдет? Разве смогу я найти себе место в мире без тебя?

Фабио было крайне тяжело противостоять дочери, эти слова переворачивали его душу с ног наголову, для него каждое ее слово было сокрушающим и веским, и она могла внушить ему все что угодно поскольку он всегда прислушивался к Милене с особым вниманием.

– Милли, я не могу рисковать тобой… Не надо прошу тебя пытаться меня разубедить, время идет, а его безумно мало. Пойми, что все это только ради тебя и твоего будущего. Я готов умереть, но вовсе не говорю, что умру сегодня, и никто не смеет говорить наверняка. Я устал Милли, устал так жить и так страдать из-за этого, все произошло по моей вине и поэтому я беру на себя самую главную роль ведь для стольких смертей я был причиной… И столько несчастья затронуло других из-за меня, достоин ли я быть сейчас в живых, и стоит ли моя жизнь хотя бы грош? Я здесь лишь для тебя и благодаря тебе я помогу другим, я должен искупить вину и сделать все что в моих силах чтобы осуществить это.

– Ты просто берешь на себя слишком много, ведь ты не сделал столько зла… Сколько полагаешь, как ты можешь думать о себе так плохо? Ведь ты не плохой… Пап ты никогда не был плохим и не будешь… Пожалуйста выслушай меня.

– Я не могу! Что же нам тогда останется, бежать? Нам некуда бежать Милли. Если мы не нападем сегодня, то они застанут нас врасплох завтра, нас так легко найти что окажется удивительным то, что мы все еще живы. Я не хочу потерять тебя Милли… Не хочу рисковать тобой и видеть, как тебе больно, не хочу больше чего-то ждать. Пусть в меня стреляют и убивают раз за разом, пусть открывают мне пальцы по одному, пусть сжигают дотла мое жилище и докучают даже во снах, но никто не посмеет угрожать моей семье, моей дочери, моему богатству, ведь ты мое богатство, я посвятил эти годы тебе, я отдал свою жизнь в твои руки и больше не смею думать ни о чем, что не связано с тобой, я стена которая защитит тебя от пуль, я готов пройти сквозь огонь и воду, ведь я продал тебе свою душу и хочу только благополучия для тебя, я не усну мирным сном пока тебе угрожает опасность и мой долг сейчас прежде всего поехать туда и завершить то, что давно нужно было закончить.

Фабио не ожидал от себя озвученных слов и то, что сказал Фабио было и есть той правдой, что находилась всегда в его сердце. Слова эти были выражены всей его душой и поэтому они достигли души Милены. Так горестна и так чиста была эта правда, облаченная в слова не столь уж грамотные, но хорошо подобранные, что вдохновили бы и мертвеца на жизнь, а утопленника заставили бы вынырнуть обратно со дна морского. Этот водоворот событий, заставил их признаться в том, что так тяжело лежало на сердце, хоть и говорил один лишь только Фабио и возможно это последнее что он мог ей сказать, ведь ни ему, ни ей не было известно, чего ожидать в дальнейшем и на что надеется. Не оставалось ничего иного кроме как быть честным с самим собой и своей дочерью.