Читать книгу: «Тирра. Игра на жизнь, или Попаданка вне игры», страница 4
Глава 4. СОЮЗНИКИ
Еле докатила. Тяжелый жутко. А его еще на стол поднять надо и не надорваться. Нет уж, пусть тут полежит, в уголочке у двери. Заодно проведем эксперимент, слабеет ли ментальная связь на расстоянии.
Шар хихикнул:
«Хех! Расстояние! Драгоценная леди, ментальная связь и между мирами не слабеет, если установлен плотный контакт разумов. Я создаю туннель в хаосе ментального поля. Я и есть туннель. Дух же бесплотен, не имеет объема и теоретически может находиться одновременно в бесконечном количестве локусов. Или мест, если тебе привычнее думать в приземленных категориях».
«Привычнее. Не забивай мне голову терминами, мне их в универе хватило».
«Не буду, – покладисто согласился Аркус. – Но ты потом мне объяснишь, что такое универ. Итак, на чем мы остановились, прелестнейшая?»
«На послании моего таира. – Я прошла к столу, постучала ногтем по краю серебряной шкатулочки, отозвавшейся чистым звоном. – Мне необходимо его услышать».
Интересно, послание – от слова «послать» в каком смысле? Хотя… Дэйтар уже меня послал аж в Нижний мир, якобы на то время, пока он разбирается с опалой короля и гневом королевы-матери. Как еще яснее дать понять невесте, что пришлась не ко двору?
«Ты же поможешь, Паноптес-Аркус? Но я сначала вытру руки. Пол тут, хоть и выметен, но не стерилен».
«И меня вытри! – потребовал дух в шаре. – Терпеть не могу грязь! Сквозь нее ничего не видно».
«Зачем духу глаза?»
«Не глаза, а ви́дение… Трудно объяснить. Вот станешь подневольным духом, сама поймешь на своей бесплотной шкуре. Каждый некромант обязан отработать часть посмертия на благо черной магии. Это наша плата».
«Я менталист, а не некромант!» – возмутилась я.
Посмертная тюрьма? Избави боже!
«Зато невеста некроманта. Станешь женой – разделишь и прижизненную, и посмертную судьбу. Не знала? – хихикнул вредный дух. – И не прячься за свой противный ментальный щит, откуда тебя не слышно! – потребовал Аркус. – Тебе нечего от меня скрывать. Мы же союзники!»
Это мы еще проверим, ухмыльнулась я, радуясь, что дух не всеведущ, и может слышать только направленные к нему мысли.
Умывшись в уборной, я переоделась в ночную сорочку и пеньюар, накинула сверху шаль с большими кистями и подавила в себе остаточное трепыхание подозрительности Тиррины Даниры Барренс. Мне, конечно, пришло в голову, привыкшую к ее тяжелым мыслям, что в серебряной коробочке может оказаться все что угодно, от магической бомбы до фальшивого послания. Вероятнее всего – последнее. Ведь я не знала главного – секретного «позывного» Дэйтара.
Вернувшись в зал, я сосредоточилась на шкатулке. Увы, она не поддалась на мои попытки подковырнуть ее тонкую крышечку, а ключ сар Таррек не оставил. Да и отверстия для ключа не было видно. Покосившись на черневший в уголке чеер-шар, я вытащила шпильку из волос, попыталась подковырнуть крышку шкатулки. Бесполезно.
«И что мне делать со шкатулкой? Как ее открыть, Паноптес-Аркус?»
Камень молчал как обморочный. Обиделся, что к столу не пригласили?
Ох! Он же просил его протереть!
Вынув кружевной платок из ящичка комода, я смочила его розовой водой, которой пользовались местные дамы для умывания, и тщательно вытерла чеер-шар. В процессе Аркус соизволил сменить гнев на милость, то есть заговорить, но тут же снова обиделся: «Чем это воняет? Розами? Ты протираешь меня этими ужасными, мерзкими, удушающими духами? Да ты задушить меня решила, леди?»
«Разве можно задушить духа, любитель парадоксов?»
«Еще как можно! То есть нельзя… Тьфу ты, я с тобой совсем запутался. От меня разит, как от розового куста! Какая гадость! А чистая вода в мире закончилась?»
«Не ворчи, привереда. Сейчас протру чистой водой».
И правда, разлившийся в воздухе насыщенный, густой запах роз и меня может довести до головной боли.
«Этот позор уже так просто не протереть. Лучше искупать! – Капризный Аркус выдвинул новое условие. – Купаться! Я сто лет не купался!»
Тащить эту каменюку в ванную? Потакать капризам? Ну уж нет!
«Иначе помогать не стану, разбирайся сама со шкатулкой и посланием!» – заявил шантажист.
Папа учил меня никогда не поддаваться шантажистам. Ни при каких условиях. Потому я закрылась плотными ментальными щитами, молча взяла свежий платок, смочила его из кувшина для умывания чистой водой и снова протерла чеер-шар. Тщательно, но так, как простой каменный мяч, без всякого почтения.
Закончив, я вернулась к столу и занялась неприступной серебряной твердыней. Покрутила шкатулку. Потрясла. Внутри что-то глухо стукнуло. Еще один чеер? Как же до тебя добраться?
Я погладила пальцем искусную гравировку, украшавшую крышку – нахохлившегося ворона, сидевшего на рукояти воткнутого в камень меча. Неожиданно ворон расправил крылья и, повернув голову, цапнул меня клювом за палец до крови.
«А если шкатулка отравлена?» – мелькнула паническая мысль.
Страх снес мои внутренние щиты, и я услышала вопль Аркуса: «Дура-баба! Кольцо приложи! Да к ранке прикладывай, а то окочуришься тут, а я опять молчи сто лет, не с кем поговорить будет в этом трясогузкином гнезде!»
Значит, и правда шкатулка отравлена! Я не могла пошевелиться, отстраненно, словно издалека, наблюдая, как цепенеет тело, как равнодушие охватывает мою душу, как сорвавшиеся капли крови растекаются по желобкам гравировки, и рисунок вспыхивает ярким алым огнем. Чувствовала, как в глазах темнеет, и все подергивается черной дымкой, в которой мелькают огромные невидимые крылья пришедших по мою душу стражей, и слышится сначала тихий шелест, а потом – оглушительный, нарастающий лавиной тронувшихся с места горных снегов.
«Кольцо с Оком Истины! Приложи к ране!» – взорвался в голове крик Аркуса.
Я вскрикнула, стряхивая оцепенение. И почувствовала, каким горячим стало кольцо, а камень, налившийся золотым огнем, снова пульсирует, как сердце, и этот жар разгоняет мою загустевшую кровь.
«Ни при каких обстоятельствах не снимай мое кольцо», – снова вспомнила я предупреждение Дэйтара.
Снимать и не требовалось. Камень сам изгонял из меня отраву.
«Все хорошо, Паноптес-Аркус, – мысленно успокоила я духа. – Видишь? Я же таинэ, мне не нужно прикладывать камень, чтобы вытянуть яд».
«Просто было бы быстрее, неосторожная леди Кьорвей», – пробормотал дух.
И я странным образом почувствовала его облегчение и радость, что все обошлось. Наверное, потому, что я и сама была счастлива. Правда, меня накрыла запоздалая волна озноба и прошиб холодный пот.
Почему Таррек не предупредил о ловушке? Не знал? Или…
Тем временем крышечка перестала светиться и открылась с тихим щелчком.
Внутри на шелковой подушечке лежала подвеска, парная к моему колечку – серебряный ворон с чеером в когтях.
«Покажи мне! – потребовал Аркус. Я вынула подвеску и продемонстрировала чеер-шару. Дух одобрил: – Будь осторожна, клюв у него тоже отравлен. Но он твоей крови уже попробовал и признал хозяйку, больше не цапнет. А вот кому другому не поздоровится. В случае опасности – дополнительный защитник. Ценит тебя твой таир. Бережет. Хвалю. Теперь прицепи вороненка куда-нибудь. Чем ближе к голове, тем лучше: меньше помех для связи и меньше вероятность случайно потерять».
Легко сказать – прицепи. Как? Ох уж эти мужчины! Разве додумаются они, что к подвеске нужна цепочка? Вот куда мне цеплять чеер? Он же испортит любой бриллиантовый гарнитур! И для того, чтобы приделать ворона к серьге, мне нужны ювелирные щипчики, дабы отогнуть кольцо крепления.
«Ну что тут думать? – не выдержал Аркус. – Поднеси его к любой своей безделушке, он сам найдет, как зацепиться. И отцепится, едва ты прослушаешь послание».
Ладно, Дэйтар. И прочие мужчины. Беру свои слова обратно.
«Леди Кьорвей, – вдруг забеспокоился дух. – Ты ведь не перестанешь со мной разговаривать после того, как я обучу тебя слушать чееры?»
Я подавила Тиррино желание повредничать в отместку.
«Конечно, не перестану, Аркус».
«Паноптес-Аркус, – напомнил дух, – у нас секретный канал, его никто не услышит».
«Паноптес-Аркус». – Мне ведь что, мне не жалко.
Подойдя к зеркалу, я поднесла подвеску к алмазной серьге в правом ухе. Ворон охотно уцепился клювом за камушек и повис.
«Что теперь?»
«Теперь возьмись за него правой рукой, подойди к моему чеер-шару и положи на него левую ладонь», – скомандовал Аркус.
Пришлось присесть на корточки. Так я и застыла на полу в нелепой позе, держась одной рукой за ухо, другой – за каменный шар. Только бы Светара не вернулась в самый неподходящий момент.
«Есть! Начинаем, леди. Сначала спроси у него имя и секретную фразу, чтобы убедиться, что это не фальшивка».
«Но Дэйтар не передавал мне никаких секретных шифров!»
«Какая ты недогадливая дева. Можно использовать любую фразу, которую мог знать только твой таир. Твое любимое блюдо на завтрак, например».
«А если он не помнит?»
«Вспомнит! Секретные послания имеют несколько уровней защиты. Чеер отправит импульс, и этот толчок вскроет спящее воспоминание, если оно существует. Если нет, ты просто не получишь ответ и будешь знать, что послание – подлог. И просто не раскроешь его. Мало ли, какая ментальная ловушка может быть в нем замаскирована!»
Продуманная система, – восхитилась я. А перед глазами вспыхнула картинка: яркий пейзаж Нижнего мира, куда провалились после поцелуя мы с Дэйтаром в королевском парке, огромный демон с рогами и крыльями, вспыхнувшая электрическими разрядами защитная сфера и мой жених, заслонивший меня от чудовища.
«Готова? – Аркус словно почуял момент. А может, тоже увидел картинку. – Начинаю!»
Я кивнула. Губы почему-то пересохли – разволновалась. Сжала двумя пальцами подвеску.
«Спроси: какие два слова сказал Дэйтар демону в Нижнем мире?»
«Ты уверена?»
Нет, конечно. Но, как назло, на ум больше ничего не приходило. Воспоминание было настолько ярким, что затмило остальные. И обескураженная синяя морда демона виделась, как наяву.
В голове загудело:
«Он сказал крылатому на священном языке два слова: «гахрр-арр» и «кейр», прекрасная леди».
Глухой бас звучал, как колокол, а я почувствовала себя содрогающейся от вибраций колокольней. С трудом получилось сосредоточиться на ответе:
«Верно, незнакомый дух».
«Тогда выслушай послание и отпусти меня. Я жду уже несколько дней, когда мое задание будет исполнено и закончено. Арес – мое имя».
Просто сплошные древнегреческие боги и полубоги, усмехнулась я.
«Да будет так».
Я села поудобнее, опершись на стену и согнув ноги в коленях. Если откроется дверь, меня и не видно будет из-за нее. Но если с силой распахнется, мне здорово прилетит, потому я на всякий случай подкатила шар так, чтобы он принял на себя удар. Не расколется. Чеер – очень прочный камень. Что думал по этому поводу Аркус, я не могла услышать, хотя моя ладонь лежала на его холодном боку.
К странным ощущениям этого вечера добавилось еще одно: по телу пробегали мурашки, волосы наэлектризовались, словно через тело пропускали электрический ток, левую ладонь покалывало, как при электрофорезе. Когда ощущение стало непереносимым, я отдернула руку от чеер-шара.
Тут же все прекратилось, а я оказалась в раздвоенном состоянии. Одна я развалилась на полу в покоях под крышей башни-детинца, а вторая я стояла на стене крепости, точно там же, где мы с Дэйтаром проходили второй этап магического брачного ритуала.
Он стоял рядом, с лицом, обращенным в сторону ослепительного, неземного ландшафта, расцветавшего немыслимыми цветами. Я залюбовалась чеканным профилем, упрямым подбородком и прядями-перьями плескавшихся на ветру недлинных, но густых волос.
«Здравствуй, моя таинэ», – зазвучал в голове мягкий, обволакивающий голос Дэйтара, хотя его губы не шевелились. Они просто улыбались, а серые глаза были задумчиво полуприкрыты, и взгляд казался направленным не на красоты недосягаемого для пленника мира сферы Суаф, а внутрь, к его мыслям. Ко мне.
«Здравствуй, мой таир», – ответила я, зная, что он не услышит.
Но он повернул голову и взглянул мне в глаза. И я пропала. Утонула. Растворилась.
«Должен признать, я не выдержал, хотя мой план казался мне блестяще продуманным. Мне казалось, у меня все получится, спрячу тебя в надежное место, к самым надежным магам из моих соплеменников, вне досягаемости короля Артана Седьмого, его вассалов и, главное, королевы-матери. Мои враги уже поняли, чем ты отличаешься от моих бывших невест. Ты стала моим слабым местом, таинэ, а я должен был стать неуязвимым для врагов.
Но я не учел одного… – Он поднял ладони и обвел мое лицо, не прикасаясь. Словно тогда, когда надиктовывал послание духу, знал, что я буду стоять именно тут и слушать. – Я не думал, что так буду скучать по тебе, моя таинэ. Замок словно опустел после того, как ты улетела. Прости, что не проводил тебя, как полагается. Что не я поддержал тебя, когда ты впервые забиралась на спину стража. Не я затянул ремни крепления… И за то, что не поцеловал тебя на прощанье. Глупо, по-мальчишески спрятался. Потому что не хотел, чтобы расставание стало окончательным. Боялся, что не увижу тебя больше.
А теперь судьба должна мне твой поцелуй. И я знаю, что мы еще увидимся, моя таинэ».
«Я тоже знаю это, мой таир», – сказала я в паузе, пока он переводил дыхание. И коснулась ладонью воздуха там, где плескались на ветру его черные волосы.
Видение есть видение. Прядь обратилась вороньим пером и канула в пропасть под призрачной стеной. Как тогда, на обряде именования.
Дэйтар улыбнулся, поднял руку, почти коснулся моей ладони, точно видел ее, на миг замер… но лишь завел за ухо упрямую прядь.
Иллюзия. Всего лишь потрясающая иллюзия встречи.
Он резко отвернулся, вздохнул, опустил руки и крепко стиснул перила.
«Темные Небеса! Мне уже грезится, что ты стоишь рядом! – Дэйтар тряхнул головой и снова устремил невидящий взгляд на дальние горные пики. – А я даже не знаю, хочешь ли ты быть рядом. Не знаю, стал ли для тебя этот дурацкий обряд Верхнего мира тем же, чем для меня, – стал ли он открытием? Стал ли он бессонными ночами? Стал ли он выпрыгивающим из груди сердцем при одном только воспоминании о том, как твои руки лежали на моих плечах, а твои губы касались моих губ? Я не знаю ничего о твоих чувствах, моя таинэ, хотя мне казалось, что не противен тебе, иначе Небеса разорвали бы наш обряд.
Я дал тебе свободу уйти, моя таинэ, уйти навсегда в свой мир. Хотя больше всего на свете хочу, чтобы ты осталась.
Но я не могу принять твою жертву, если ты останешься. Останешься только ради того, чтобы выполнить наш договор и слово, данное королю. Я слишком хорошо знаю, каково это – лишиться родины и стать изгоем, жить среди чуждых тебе существ.
Рано или поздно ты возненавидишь меня за то, что осталась и никогда не увидишь родное небо. Я-то хотя бы могу его видеть со стены своей роскошной тюрьмы. А ты – нет. И твоего отца, когда он умрет, похоронят чужие люди. Ты никогда его не увидишь, даже его могилу. И это тоже когда-нибудь станет стеной между нами. Мне невыносимо думать об этом.
Сейчас по моему плану ты должна навестить клан Белого Ворона. Это не слишком дружелюбный мне клан, но они мирятся с неизбежным и никогда не противятся судьбе, если она дает однозначный путь. Их пророчества всегда сбываются, а в них они видят мою власть незыблемой. И такой она должна остаться.
Прости, таинэ, я обманул тебя, когда рассказывал о хаоре сферы Суаф.
Я уже хаор от рождения. Правитель в плену Верхнего мира, долга и обязательств, но я – действующий правитель Суаф. Я потеряю власть, если наш брак состоится, и мой магический потенциал не будет полностью раскрыт. Не думай, что меня это пугает. Мой отец так жил, дед и все предыдущие поколения, начиная от первого пленника Риртона. Я потеряю власть, но ее унаследуют наши дети, и следующий граф Орияр вполне сможет вернуться в Суаф.
А ты уже никогда не сможешь вернуться на родину. Поэтому я приказал Белым Воронам найти твой мир и вернуть тебя домой. Это им не понравилось, ведь наш брак – отличный инструмент, чтобы отсрочить возвращение династии Орияров. Но Риандра не интриганка, она сделает то, что обязана, иначе рискует лишиться вещего дара.
Скоро ты увидишь отца и подруг, моя таинэ. Вернешься в свой удивительный мир. Это даже хорошо, что ты не любишь меня, ведь я ничем не заслужил твоей любви, и вряд ли у меня будет такая возможность. Так мне легче смириться с тем, что тебя в моей жизни не будет».
Он резко отвернулся, махнул рукой, и стало темно, как в могиле.
Я обнаружила, что лежу на полу, сжимаю в объятиях чеер-шар и рыдаю.
Глава 5. ЛИЧНЫЙ ДУХ
«Прекрасная леди! – невыносимо громким колоколом вторгся бас Ареса. – Я выполнил миссию, вы получили и выслушали послание от начала до конца. У меня был разовый контракт. Прошу тебя, произнеси формулу освобождения».
«Ты свободен, Арес!» – всхлипывая, произнесла я про себя, тщательно, но беззвучно артикулируя.
Я тоже свободна. Как ветер.
«Благодарю, леди, – пробасил дух. – Всегда к вашим услугам».
Колокольный гул в голове стих, и я принялась рыдать с удвоенной силой.
И не сразу услышала, как легонько вибрирует чеер-шар, и тихий, сочувственный голос Аркуса бубнит:
«Ну хватит, хватит, леди Кьорвей, а то я сейчас тоже расплачусь, камень размокнет, как бумага, и я, без привязки в сферах бытия, окажусь скитальцем, гонимым любой чужой мыслью. Пожалей свои глазки и мою посмертную участь! Что тебе такого наговорил твой таир, гордая Кьорвей, что ты опустила крылья?»
Если бы они у меня были! Если бы…
«Он… Паноптес-Аркус, он уже не мой таир».
«Уверяю тебя, ты ошибаешься. Все его кольца-амулеты красуются на твоих пальчиках, и это самое твердокаменное доказательство, что вы еще таир и таинэ. Он не отказался от тебя. Эх, молодежь, любите вы помучить себя и друг друга всякими глупостями!»
«Кольца ничего не значат. Подарок на память. Он предпочел магию и власть хаора. Сказал, что третьего этапа брачного ритуала не будет. И чтобы я отправлялась навсегда в свой мир».
Вспоминая слова послания, я машинально потянулась к подвеске с чеером. Пальцы наткнулись на брилиантовый камушек. Ворон с чеером исчез. И я снова заплакала от сосущего чувства непоправимой потери.
«Ты уверена, что правильно его поняла?» – осторожно переспросил Аркус.
«Разве можно понять иначе, если тебе говорят: тебя в моей жизни не будет? Он приказал Белым Воронам найти мой мир и вернуть меня домой».
Дух оживился, выпалил бодренько:
«Ну, это долгая история. Миров знаешь сколько? Миллиарды! Во всей сфере Суаф столько пыли не наберется, сколько существует миров. До Великого Поворота Мировой Оси будут искать, уверен. Я заметил, что Белые не горят жаждой помочь тебе с поисками».
Значит, мои подозрения насчет Таррека верны. Он саботирует приказ хаора. Подумать только, Дэйтар – правитель Сферы Нижнего мира!
Для меня, Тамары Коршуновой, простой девчонки с Земли, и некроманта-графа было много. А тут… Зачем ему человек без крыльев и магии?
Сердце опять сжалось. Нет, лучше не думать об этом. В таких ситуациях всегда выручала жажда новых знаний. Вот ее слезами точно не зальешь.
«А Великий Поворот – что это? – схватилась я за незнакомый термин. – Как часто они случаются?»
«Когда Мировая Ось поворачивается на сто восемьдесят градусов, меняется местами Верхний мир и Нижний, Светлое и Темное, Добро и Зло. Строгой периодичности нет. Великий Поворот случается, когда доброе теряет признаки добра, а злое – зла; когда светлые совершают низкие и темные поступки, а темные – стремятся к свету; когда Верх становится дном клоаки, а Низ – расцветает садами блаженства».
Я вспомнила обольстительные, ослепляющие красотой пейзажи Нижнего мира. Вспомнила коварство адептки светлой магии, королевы Риаты. И благородство некроманта Дэйтара, Черного Ока его величества. Может, Великий Поворот уже близок?
«Успокоилась, леди-плакса? Сходи, умойся. К нам скоро явятся гости: я слышу и даже уже вижу, как пыхтит, поднимаясь по лестнице, этот боров Таррек».
Полезно иметь в союзниках говорящую видеокамеру-психотерапевта.
Но я не успела подняться, как дверь распахнулась наотмашь и ударила меня по предусмотрительно выставленному башмаку. Вот как знала. Может, я не только начинающий менталист, но и потенциальная пророчица?
– Госпожа! – вскрикнула ворвавшаяся Светара. – Где вы?
А вот об этой гостье Аркус почему-то не предупредил.
«Почему, Аргус, ты не предупредил о ней?» – Я еще помнила, что позывной с одной измененной буквой означал немедленный ответ.
«Девочка безопасна, и ты ей нравишься, а Тарреку – нет. И вообще, я не сторожевой дух, а учебно-методический».
«То есть мы уже не союзники?»
«Союзники!» – спохватился дух.
– Я здесь, Светара, – отозвалась я, а то девчонка уже в спальню помчалась и в ванную заглянула – проверить, вдруг я утопилась.
Она прилетела на мой голос в буквальном смысле – за ее спиной топорщились беленькие крылышки. Ангелочек да и только. Особенно в сочетании с вьющимися локонами. Правда, у ангелочков не бывает черных испуганных глаз.
– Что с вами, таинэ! – Она всплеснула руками и кинулась ко мне. – Подождите, я помогу вам подняться!
На лету она с силой захлопнула мешавшую ей дверь. С лестницы раздался вопль боли.
Дверное полотно отскочило от толчка обратно, едва не прихлопнув нас обеих. К счастью, каким-то образом между крепкой древесиной и хрупкими девичьими фигурами вклинился твердокаменный чеер-шар. Но я не удержалась на ногах и съехала вниз по стене.
Наткнувшись на камень, дверь спружинила, отлетела обратно и увесисто ударила входившего мужчину.
– Тьмать! Второй раз! – выругался Таррек, потиравший одной рукой лоб, а теперь судорожно схватившийся за локоть.
– Папа, здесь леди! – укоризненно воскликнула Светара и демонстративно заткнула уши.
Папа? Сар Таррек – ее отец? Или все дети так обращаются к главе клана, типа «отец народов»?
Светара оценила мои округлившиеся глаза, понурилась.
– Простите, таинэ, я сразу не сказала…
– Для таинэ Орриярр неважно, кто ей прислуживает, – каркающим голосом заявил сар Таррек. – Таинэ Орияр оценивает людей по их способностям и воспитанности, а не по их статусу.
Я не выдержала:
– Таинэ Орияр сама решит, что для нее важно, а что нет. Но я знаю, что дети сферы Суаф не считают для себя зазорным прислуживать старшим.
– Это их обязанность независимо от происхождения, – кивнул Таррек и подал мне руку, помогая подняться, так как я все еще была в упадническом состоянии в полном смысле слова.
– В Верхнем мире дети аристократов тоже прислуживают более старшим и знатным в роли пажей и камеристок. Я нахожу эту практику хорошей прививкой от зазнайства.
– Я рад, что вы не страдаете новомодными предрассудками. Но моя дочь оставила свою работу и сбежала без спросу! Боюсь, она не способна справиться с такой работой.
– Все в порядке, – остановила я его несколько наигранный гнев. – Для меня честь принимать услуги вашей дочери, сар.
– К ее счастью, я вижу, что девчонка не зря поторопилась и разыскала меня. Вы плакали, таинэ. Не нужно так расстраиваться из-за какого-то бестолкового, ни на что не способного духа, чье упрямство и самомнение сильнее, чем у всей армии демонов.
«Р-р-р-р!» – глухо, как цепной пес, прорычал Аркус.
«Паноптес-Аркус, спокойно. Он тебя специально провоцирует».
– Честно признаюсь, – заливался Таррек, – я намеренно предложил вам порченый дурным духом чеер-шар. Слабое оправдание, но я надеялся, что перед невестой будущего хаора этот дохлый негодяй не посмеет ломать комедию. Прошу меня простить, таинэ.
«Р-р-р-р-р! Я его задушу!»
«Нет. Пусть он выскажется». – Я легким ударом пятки отправила шар за спину. Если попробует выкатиться – запутается в моей длинной юбке.
– Я не в обиде, сар Таррек, – улыбнулась я во все зубы. – Вы тут теперь сар и, конечно, заботитесь о благе вашего дома.
– Госпожа из-за него плакала, папа! – с двойной дозой обиды, – за себя и ту деву, – прошептала Светара. Чудесная девочка. – Ты сказал, что она бездар…
– Цыц! – оборвал ее маг. – Займись своими обязанностями, горничная. Приготовь для таинэ ванну с успокаивающими травами, а мы пока поговорим.
Девчушка, сверкнув на него яркими черными очами, гордо удалилась за перегородку.
– Вы позволите, таинэ? – Сар жестом показал на диванчик.
Я бы, конечно, сначала умылась холодной водой, но боялась оставлять Таррека наедине с чеер-шаром. Еще утащит.
И как в воду глядела.
Таррек, пройдя к столу, положил на него шар поменьше, размером с апельсин. Черный в оранжевую искорку.
– Я принес вам другой учебный чеер, госпожа. А этот заберу и отправлю на склад. – Он неприязненно покосился в угол. – Жаль, что упрямый Аркус оказался так глуп, что пошел против невесты хаора.
«Р-р-р-р! Мерррзавец!»
«Пусть заблуждается дальше, Паноптес-Аркус. Ты хороший, и хаор Дэйтар это оценит. Я расскажу ему при встрече».
Которая обязательно будет. Коршуновы не сдаются. Во мне пробудился охотничий инстинкт.
«Р-р-р…» – подавился Аркус.
Никому не отдам. Из него получится отличный домашний кот. Терапевтический, с наблюдательно-охранными функциями.
– Если это так важно для вас, чтобы Аркус заговорил, пусть остается.
«Леди Кьорвей, прикажи ему сделать из меня личный чеер. Я согласен».
– Мы не можем терять столько времени, таинэ, – нахмурился сар Таррек. – И дух, вышедший из-под контроля, опасен. Он же никому не хочет подчиняться, кроме создателя!
– А кто его создатель?
– Покойный муж госпожи Риандры.
– Кстати, как ее состояние?
– Без изменений.
– А как ваш поиск?
– Тоже без изменений. Мы же не проводили общий ритуал поиска. Но пока причин для беспокойства нет. Хранителя не может не быть, мы его найдем рано или поздно. Это время не пройдет даром, если вы не намерены отступать в искусстве управления чеерами. – Маг выразительно прокатил черный апельсин по столешнице и поймал на самом краю. – Возьмите его в ладонь, таинэ. Проверим, как он вам откликнется.
«Ты же не бросишь союзника и друга, славная леди Кьорвей?» – запаниковал Аркус.
«Нет. Как ты мог такое подумать?!»
– Пожалуй, вы меня заинтриговали, сар Таррек, историей упрямого духа. Вы мне ее еще не рассказали, но я не сомневаюсь, непременно расскажете, почему вы вместо обучения решали свою проблему неподчинения духа главе клана.
Маг мгновенно покрылся нервными красными пятнами. Видимо, плохо с кровообращением.
– Сегодня уже поздно, госпожа.
– Тогда жду завтра. А еще лучше, если вы сделаете мне личный чеер с этим духом.
– Это невозможно!
– Почему?
– У женщин чеерами служат только женские духи.
– Что за дискриминация! Развели тут сераль!
– Но личный чеер всегда при хозяйке, везде, даже в ванной комнате, – возразил Таррек.
– Но ведь можно ему приказать отвернуться и не видеть?
– Аркус точно не подчинится. Вы не знаете этого прохиндея! Да он еще в детинце все нервы вымотал Воронам!
– Мне тем более удивительно, что именно с этого контакта вы решили обучать меня ментальной связи, – усмехнулась я. – А теперь почему-то находите любые предлоги, чтобы забрать у меня чеер-шар с духом Аркусом. Он так ценен для клана?
Таррек вытащил из кармана платок, промокнул вспотевший лоб.
– Ржавой монетки не стоит этот булыжник. Только материала жаль, чеер-камень таких размеров не дешев.
– Так я и предлагаю перенести дух в более компактный якорь.
– Миледи, все равно толку не будет. Чтобы заменить основу-якорь для духа, понадобится некромант, а у нас такого нет в клане, наш профиль – пророчества и вещие сны.
«Врет! – со злостью выдохнул Аркус. – Достаточно знания несложного ритуала и моего согласия сменить локус. Он сейчас глава клана, сам может провести ритуал».
И тут взгляд сара упал на забытую мной серебряную коробочку, с крышки которой исчез рисунок ворона.
Скрывать свои успехи стало бессмысленно, и я опередила вопрос:
– Дух Аркус изъявил желание стать моим личным чеер-духом, сар Таррек. – Моя улыбка стала еще шире. Представляю, какое впечатление производит мой оскал вкупе с красным носом и опухшими глазами. – И мне известно, что, как глава клана вы можете отпустить его из рода и провести ритуал переноса якоря.
Напряженное молчание нарушил звонкий голосок Светары:
– Ванна готова, таинэ. Если вы задержитесь, я могу поставить на подогрев.
Таррек, пользуясь моментом, быстренько поднялся и откланялся:
– Завтра я буду готов ответить вам, таинэ. Отдыхайте, у вас и у нас был тяжелый день.
«И мне ответишь, сам ты пройдоха и ржавый грош!» – рявкнул Аркус.
Но маг уже слинял.
Наверняка побежал пророчить и советоваться с вещунами, как половчее использовать заговорившего духа. Интересно, чем же Аркус так ценен, что Таррек даже обвинений в саботаже не побоялся, лишь бы заполучить контроль над учебным – всего лишь! – чеер-шаром?
Такое сокровище нельзя оставлять валяться в пыльном углу. И я под недоуменным взглядом Светары потащила тяжеленный камень в спальню и там закатила под кровать. Надеюсь, никто не сочтет это за почти супружескую измену? Аркус только хихикал, негодник, и советовал забрать его к себе под одеяло.
После всего, несмотря на усталость, я полночи не сомкнула глаз.
Подняв ментальные щиты, повторяла про себя строки из послания. Чего Дэйтар хотел добиться? Какой хитрый план он придумал, которому я так мешаю своим присутствием рядом? Мне нужно, обязательно нужно получить личный чеер! Но я прекрасно понимала, что клан Белого Ворона, если он выступает за смену династии правителей, в этом совершенно не заинтересован. Связь – это информация. Информация – это власть.
Разве захотят они, чтобы я в любой момент могла переговорить с дедушкой Энхемом или магистром Нейсоном? С такими советниками я из беспомощной чужачки стану вполне влиятельной фигурой. Если, конечно, некромант и менталист заинтересованы в том, чтобы Дэйтар из заложника мира не стал мощным врагом, правителем существ, чьи крылья проникают между мирами, а глаза прозревают по обе стороны жизни и смерти.
Лично я не хотела бы такого врага.
А потому действовать мне надо очень осторожно.
Даже если он тоскует. Он же не сказал, что любит. А тосковать можно и по друзьям или родине…
И проснулась я ни свет ни заря, как от толчка.
«Паноптес-Аркус, ты меня слышишь?»
«Леди Кьорвей, я весь внимание».
«Почему Таррек не хочет, чтобы ты был моим личным чеер-духом?»
«Честно?»
«Всегда честно, иначе не сработаемся».
Дух хмыкнул. И замолчал на минуту. Неужели дух не может собраться с духом? Забавно.
Пока Аркус медлил, я прислушивалась к физическому плану. Тишина. Дверь в перегородке слегка приоткрыта, из зала доносилось еле слышное посапывание: Светара выпросила разрешение не уходить в общий детинец, и теперь спала на диванчике.
«Гхм, – откашлялся Аркус, как будто у духа существовало горло. – Понимаешь, прекрасная леди, при жизни я был жутким бабником».
«Это не причина. Ты сейчас бестелесен, и вопросы плоти не должны тебя волновать».
