Читать книгу: «777», страница 5

– Выстрелишь – он истечет кровью и тем более не сможет посадить самолет. И не факт, что на борту есть врач и необходимые медикаменты. Коля, какая муха тебя укусила вообще? Убери этот пистолет!

– Эта паскуда пойдет в кабину, или я отстрелю ему яйца!

– Ты отстрелишь ему яйца, а потом все мы расшибемся. И на том свете будет уже неважно, с яйцами ты или нет. Коля, прекрати, я тебе сказал!

– Да замолчишь ты или нет! – заорал вдруг Николай и нажал на курок.

Ветров охнул и схватился за плечо, и из-под пальцев его заструилась на пол густая темная кровь. В салоне послышался ропот, кто-то снова закричал, люди повскакивали со своих мест, звали врача, но никто не откликнулся: на двести пассажиров в салоне не нашлось ни одного с медицинским образованием. Николай ошалело смотрел на побледневшего Ветрова, мешком осевшего на пол.

– Браво, офицер! – глумился Тимур. – Точный выстрел прямо в цель! Уж теперь-то самолет непременно приземлится, и все пассажиры останутся невредимы! Наша милиция нас бережет!

– Молчать! – заревел Николай. – Иначе вторая пуля окажется у тебя в башке!

– Валяй! Сколько у тебя там патронов еще осталось? Четыре? Да шесть у твоего напарника. Ну по запасной обойме еще есть наверняка. Выходит, двадцать два. Успеешь еще целых двадцать два человека положить, прежде чем тебя превратят в кровавое месиво, чувак. Так что, начинай прямо сейчас, – и Тимур убедительно закивал головой.

– Хлеба, – забормотал вдруг Джин. – Хочется хлеба… надоел рис… – глаза его дико завращались, он выдохнул и закрыл веки.

– Эй! – окликнул его Тимур. – Джин! Ты в порядке? Что с тобой такое?

– Я украл…украл чипсы у этого туриста… если мама узнает, мне конец… – продолжал едва слышно бормотать он. – Я никогда их не видел, никогда не пробовал, они дивные… Если я когда-нибудь вырвусь отсюда, я все свои деньги буду тратить на еду… Хлеба, ради всего святого!

– Да дайте вы ему уже хлеба, черт возьми! – взревел Тимур. – У вас там полный самолет еды! Николай!

Николай ошалело кивнул, плохо соображая, а сам тем временем дрожащими руками достал из-под сиденья Джина его внушительных размеров рюкзак и открыл.

– Да тут еды на целую роту на неделю! – воскликнул он, доставая упакованные контейнеры с рыбой и соусом. – Какой еще хлеб ему нужен? На, жри свою рыбу! – он открыл один из контейнеров и швырнул его Джину.

Содержимое тут же выплеснулось тому на колени, соус потек по джинсам и закапал на пол, а Джин поспешно принялся слизывать его со своих коленей, подбирая упавшие куски рыбы и засовывая их прямо в рот.

– Господи, ничего вкуснее в жизни не ел! В этих самолетах всегда так кормят? – возбужденно протянул он.

– Чувак, ты нездоров что ли? Я достал это из твоего же рюкзака! – и Николай потряс им прямо перед лицом Джина.

Джин поперхнулся и закашлялся, вытирая рот масляными руками.

– Но это не мой рюкзак. У меня никогда не было таких дорогих вещей.

– А это чей паспорт? – Николай помахал документом перед глазами Джина. – Тебя как зовут, парень?

– Джин Пайк…

– Читай! – Николай раскрыл паспорт и ткнул им в лицо Джину.

– Вероятно, это сумка Ли… Это ошибка, – пробормотал Джин. – Можно мне еще этой рыбы?

– Да было б о чем просить, рюкзак-то твой! Ешь хоть всю! – и Николай швырнул ему рюкзак.

– Ли, наверное, обо мне позаботился, – зашептал себе под нос Джин. – Наверное, он все-таки думает обо мне, раз приготовил мне столько вкусной еды и даже паспорт мой положил к себе в сумку. Все-таки он лжет, когда говорит, что терпеть меня не может, что я ему до чертиков надоел…

– Что это еще за Ли? – насторожился полицейский.

– Это мой друг. Он писатель. Я очень люблю его книги и давно слежу за его творчеством. Он очень интересно пишет, но… мог бы писать еще лучше. Собственно, поэтому я и хожу за ним – хочу подсказать ему, что с развлекательным жанром пора завязывать и написать уже что-то серьезное. А он воспринимает меня как надоедливую муху.

– И что такого написал твой друг? Что-то я не слышал про такого писателя…

– Даже «Зиму» не читали? Это самая популярная его вещь. Он большой поклонник Стивена Кинга и пишет все время что-то в этом духе, а я пытаюсь донести до него, что надо создавать что-то свое.

– А ну, дай-ка я полистаю эту твою «Зиму».

– Товарищ милиционер! – окликнул его Тимур. – Книга у меня. Только закладку мою не убирайте, а то я зачитался этой штукой.

– Ладно, ладно, – примирительно проворчал Николай и взял книгу с колен Тимура.

– Скажи, Джин, – крикнул Тимур. – А чем тебя не устраивает творчество Ли? Вот он тоже мне все говорил, что должен написать что-то серьезное, настоящее. А на мой вопрос, что конкретно он имеет в виду, ответить он не смог. Поди и сам не знает. Поди ты ему постоянно твердишь про настоящую большую литературу, вот и развил у него комплекс неполноценности по этому поводу.

– Что-нибудь великое. Что вошло бы в мировую историю. Не одноразовое. Глобальное.

– Ну вот что, например? Приведи кого-нибудь в пример!

Николай продолжал листать повесть, краем уха слушая развернувшийся диалог.

– Фолкнер!

– Ууу, ну ты загнул! Бьюсь об заклад, товарищ милиционер даже не знает, кто это такой, – и Тимур хохотнул, подмигнув Андрею.

– Но-но, – Николай махнул пистолетом у его носа. – Я, может, и не знаю, кто такой этот ваш Флокнер или как там его, но классику я читал, меня этим не запугать!

– Да боже упаси, граф Толстой в большом долгу, товарищ милиционер! – и Тимур картинно поклонился насколько ему позволяли скованные руки.

– У нас ведь что такое большая литература, – продолжил Николай, – это обязательно втиснуть тему бога. Про бога не рассуждаешь – считай, ты второсортное дерьмо. Да, Джин?

– Вы правы, – задумчиво протянул кореец. – Я имел в виду именно эту тему. Как ее обойти стороной, если пишешь что-то вечное?

– О, – закатил Тимур глаза, – и ты туда же. Дался вам этот бог. Да бьюсь об заклад, вы все в него даже не верите! Зато как рассуждать о нем, так всех хлебом не корми – дай про бога поспорить!

– Я верю в бога, – рявкнул Николай. – И видит он, я отправлю тебя к нему, если ты будешь сильно выпендриваться.

– Я не знаю, есть ли бог, – задумчиво протянул Джин. – Я много думал об этом. Всю свою жизнь там… но так и не понял. Если бы он был… вероятно, всего этого кошмара можно было бы избежать.

– Джин, в твоей стране хотят построить царство справедливости, а ты называешь это кошмаром? – встрял в разговор Андрей.

– Да, иногда справедливость стоит слишком дорого. Иногда цена во много раз превышает качество…

– Так ты не веришь в идеалы своей родины, Джин?

– Сейчас, когда я сыт, то верю, – протянул он и задумался. – А бог… я так много думал о нем, что иногда мне кажется, будто я и есть бог.

Остаток ночи Злата провела в полузабытьи, просыпаясь едва ли не каждые полчаса, чтобы прислушаться к происходящему за стенами. Ей все мерещились вопли Натальи и шприц, зажатый в руках девушки администратора, и к завтраку Злата спустилась совершенно разбитой и не выспавшейся со страшной головной болью. Администратор, которую звали Радой, лишь пожала плечами и предложила ей укол никотиновой кислоты:

– К нам приближается циклон, друзья, – заявила она всем собравшимся, – поэтому рекомендую прогулки пока отложить на пару дней. Ну и у метеочувствительных непременно разболится голова, вот как у вас сейчас, – повернулась она в сторону Златы. – Пейте больше горячего чаю и отдыхайте, – она улыбнулась и покинула столовую.

После завтрака и впрямь поднялся ветер, и в замок заползла зябкая промозглость: окна здесь так пока и не поменяли на пластиковые, и многочисленные щели в ставнях начали издавать казавшиеся порой совсем уж жуткими завывания. Пансионеры уныло разбрелись по комнатам, кто-то отправился к камину или в библиотеку, а Злата решила успеть все-таки немного прогуляться до начала снегопада. Рада удивилась ее порыву и предложила свой теплый пуховик с варежками, наказав возвращаться не позднее, чем к обеду.

В новом облачении Злата была похожа на неповоротливого пингвина: пуховик хрупкой Рады оказался ей отчего-то безбожно велик, и Злате с большим трудом удалось взобраться по склону холма, взмывавшего прямо к высоким окнам замка. На склонах росли непролазные кустарники, а ели, цеплявшиеся корнями за выступы, словно в чудовищной попытке вскарабкаться еще выше по холму, макушками своими царапали Злате джинсы. Она спотыкалась, хваталась за тут же рвавшиеся в ее руках тонкие кусты, падала на колени, вставала и снова шла, и старый Ярнэ закрывал ее своим могучим телом от все нараставших порывов ветра. Неимоверных усилий стоило ей добрести до угла, и там она рухнула на промерзшую землю, оперлась спиной о стену замка и громко выдохнула:

– Ну наконец-то! Какое счастье!

Этот склон ели по какой-то причине обошли стороной, и за голыми скелетами лиственных открывался изумительный вид на равнину у подножия скалы. Небо хранило еще пока серебристо-лазурный оттенок, но издалека с запада на Ярнэ надвигалось мрачное полчище туч, вся местность под которыми была, словно пеленой, застелена сплошным крошевом мутно-белой снежной крупы. Злата засмотрелась на это жуткое, но одновременно столь величественное зрелище и пробормотала:

– Господи, именно об этом я и мечтала…

– Видно, и здесь не обрести мне уединения, – раздался чей-то голос в нескольких метрах справа от нее.

Она вздрогнула, приподнялась, вытянула шею и испуганно спросила:

– Кто здесь?

– Приветствую, – снова хмыкнул голос, и из-за куста вынырнула чья-то круглая физиономия в темном капюшоне. – Я-то думал, я спокойно посижу тут один, пока циклон загнал всех по комнатам…

Злата нахмурилась, слегка кивнула и отвернулась: меньше всего ей сейчас хотелось общаться с кем бы то ни было:

– Я пройду чуть дальше и сверну за угол, чтобы мы не мешали друг другу.

Она встала и побрела навстречу незнакомцу, намереваясь миновать его и скрыться за противоположной стеной замка.

– А если я вас попрошу задержаться на минуту и послушать мои новые стихи? – робко произнес он.

Вблизи это оказался на редкость некрасивый молодой мужчина – очень крупный и рыхлый, по виду чем-то напомнивший Злате Обломова – таким, каким она его себе представляла. Круглые щеки его заросли уже длинноватой редкой порослью, от правой брови к переносице спускался тонкий белесый шрам, и правый же глаз мужчины немного косил. Новый знакомый Златы сидел прямо на мерзлой земле, держа в руках блокнот и обломок карандаша, исписывая страницу аккуратным мелким почерком.

– Я не любительница поэзии, извините. Мне надо до обеда вернуться в Ярнэ, а я еще не успела надышаться здешним воздухом.

– Это отнимет всего пару минут, – умоляюще и в чем-то даже чуть виновато протянул он. – Вы Злата, если не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь, – хмуро бросила она, не желая выяснять, откуда он узнал ее имя. В конце концов, он мог просто запомнить ее лицо во время регистрации и заезда.

– А я Кирилл. Психолог.

– С чем я вас и поздравляю. Я, пожалуй, пойду. А стихи вы мне можете почитать, допустим, сегодня вечером.

– Кстати, отличная мысль! – легко согласился Кирилл и радостно закивал.

Злата повернулась и проследовала мимо него к противоположному углу замка, но когда она отошла на несколько шагов, Кирилл вдруг окликнул ее:

– Вы тоже слышали ночью эти жуткие вопли? Мне не спалось, и, если бы у меня на голове были волосы, они бы точно стали дыбом от ужаса, – он весело улыбнулся и скинул капюшон, обнажив бритый череп неровной формы.

Злата вздрогнула, едва скрывая отвращение, и молча кивнула.

Циклон подходил все ближе. У противоположной стены замка уже вовсю бушевал ветер, сбивая Злату с ног. Она устало опустилась на землю и закрыла лицо руками: насладиться пейзажем никак не получалось – здесь свирепствовал ветер, а там сидел болтливый поэт. Она снова поднялась на ноги и пошагала назад.

– А, это снова вы! Я тоже пробовал сидеть сначала там, но это совершенно невозможно, ветер просто невыносимый. Шагайте сюда, здесь подветренная сторона.

Она угрюмо проследовала мимо Кирилла, свернула за второй угол, и вот уже там, ближе к входу в замок, села возле куста, ничего не видя перед собой, кроме темных верхушек елей. Злата уже слишком устала от ходьбы, ей стало все равно: она смотрела на ели, на кусты вокруг себя, слушала вздохи ветра по ту сторону Ярнэ и просто дышала. В конце концов, этот циклон обязательно кончится, и вот тогда она сможет насладиться одиночеством и обязательно спустится на равнину, сядет там где-нибудь в уголке с книгой и термосом с чаем и будет смотреть на замок. И так несколько часов подряд. Ей вдруг безумно захотелось чаю. Она отломила одну из хирых веточек и пожевала ее – веточка была терпкой и чрезвычайно приятной на вкус. Злата сорвала еще одну и едва не поперхнулась:

– Вы перешли на подножный корм? – раздался прямо за ней голос Кирилла.

– Я приехала сюда за уединением, вы уж меня извините, – сквозь зубы процедила она, встала и быстрым шагом направилась ко входу в замок, чтобы скрыться в своей комнате.

– Простите, не удержался. Просто циклон совсем уже близко, полагаю, погулять нам сегодня не удастся…

Злата, не оборачиваясь, махнула рукой, спрыгнула со склона и скрылась за воротами, не увидев, как замер Кирилл при виде ее удаляющейся спины и как быстро принялся строчить в своем блокноте, а затем неуклюже последовал за ней.

К обеду Кирилл не появился, но Злата не обратила на это внимания. Наталья, по всей видимости, также осталась у себя в комнате, и за столом в еще более зловещей тишине восседали всего семеро. Никто не желал знакомиться друг с другом или обсуждать ночное происшествие, все лишь молча и едва слышно стучали приборами по тарелкам. Разделавшись с обедом, Злата подошла к Раде и поинтересовалось о самочувствии Натальи. Та ответила, что к ней уже можно подняться, и она чувствует себя гораздо лучше. А вот с еще одним пансионером происходит что-то непонятное, и неплохо было бы вызвать доктора, если бы не этот ужасный циклон, из-за которого невозможно наладить связь ни по одному каналу.

– Вы не о Кирилле случайно? – поинтересовалась Злата.

– Кажется, зовут его именно так.

– А что с ним?

– Упал в обморок прямо у ворот замка: похоже, что свалился с обрыва и сильно ушибся при этом. Сейчас уже пришел в себя. Говорит, такие обмороки для него не редкость.

– Но ведь среди нас есть врач!

– Да, он уже осмотрел его, но какой от врача толк, если нет никаких медикаментов?

– Могу я и его навестить? – спросила Злата.

– Да, конечно, это не возбраняется. Только не слишком долго.

Комната Кирилла располагалась в западном крыле замка, и в ней вовсю гулял проникающий изо всех щелей ветер. Злата тут же подошла к окнам и задвинула плотные шторы, потом села рядом с кроватью и молча посмотрела на бледное и измученное лицо своего нового знакомого.

– Вот уж не ожидал увидеть здесь тебя, – слабо улыбнулся он. – Вот, расклеился совсем. И лекарства забыл из дома прихватить. Кто ж мог знать, что в этом чертовом Ярнэ не предусмотрена медицинская помощь!

– Вообще это очень странно, – медленно закивала Злата. – Такое впечатление, что владельцы этого пансиона либо дураки, либо вредители. Нашли эдакий изящный способ избавляться от душевнобольных… Тут и от простого гриппа недолго загнуться, если уж совсем никаких лекарств, кроме корвалола, у них нет. Мне Рада утром даже от головной боли не смогла ничего эффективного предложить, кроме чая…

– И вправду какое-то жуткое место. Уезжать надо отсюда. Я попытался было у Рады выспросить, как это сделать, но она сказала, что на ближайшие четыре месяца выбраться нам отсюда не удастся: снегоход зафрахтован лишь на начало весны. А если мы попытаемся спуститься пешком, то запросто можем свернуть себе шею. Правда, она обещала после циклона отправить сторожа в город за медикаментами… Значит, какая-то возможность выбраться отсюда у них имеется. Я бы разузнал, если бы не свалился так некстати…

– Ну ничего, – Злата осторожно погладила его по руке, – может быть, я попробую проследить за ним. В любом случае, если у нас будут лекарства, то беспокоиться не о чем и можно досиживать тут все эти четыре месяца. А с чем связаны твои обмороки?

– Да бог его знает, врачи только руками разводят. С детства еще началось, после развода родителей. Мог шмякнуться прямо на улице, пока шел в школу или в институт. И так и лежал на дороге, пока сам в себя не приходил – ни одна сволочь даже не пыталась помочь или скорую вызвать… Психотерапевты мне все нервный срыв ставили, даже Кравец наш ничего дельного не сказал, пообещал лишь, что пребывание в Ярнэ значительно улучшит мое состояние. Пока вижу, что соврал подлец…

– Ты погоди еще, рано делать выводы, давай хоть немного осмотримся и оценим обстановку. Ясно одно – пока тебе без сопровождения выходить из замка противопоказано. Будешь гулять только со мной, – Злата сама поразилась своей смелости и желанию помочь этому не совсем приятному и интересному ей человеку, но жалость к нему задавила в ней все прочие чувства, и она снова погладила его по крупной мягкой руке.

Кирилл радостно улыбнулся и потянулся к подушке, из-под которой извлек давешний блокнот с намерением зачитать ей стихи, но Злата лишь помотала головой:

– Это успеется, сейчас отдыхай, а я пойду навещу Наталью. Что-то много у нас пострадавших всего за день…

III

. Битва Нострадамусов

Мурову казалось, что он только смежил веки и уютно устроился в гостиничной кровати, как кто-то тут же принялся тормошить его. Он устало открыл глаза и с ненавистью посмотрел на склонившегося над ним Павла:

– Ну что опять стряслось?

– Просыпайся! Сколько можно дрыхнуть?!

– В каком смысле? – Муров потянулся к телефону и с изумлением обнаружил, что часы показывали уже десять утра.

– Измочалила тебя Лариса? – рассмеялся Марков.

– Да иди ты! Извращенец, – махнул Алексей рукой.

– Извращенец? То есть отношения с женщиной для тебя – извращение, праааативный? – и Павел кокетливо ему подмигнул.

– Да ну тебя, – Алексей выбрался из постели и уныло побрел в ванную.

– Между прочим, пока ты тут дрых, робко пряча тело тощее в перине, я кое-что нарыл! – торжествующе провозгласил Павел, подходя к стоявшему у раковины и чистившему зубы Мурову и тыча ему в лицо смартфоном. – Надо взять этого Тагифа в разработку.

Алексей методично и не обращая ни малейшего внимания на мельтешившего вокруг Павла, дочистил зубы, умылся и отправился в комнату одеваться.

– Этот новоявленный Нострадамус предсказал трагедию еще три года назад – собственно, за год до того, как она произошла! – не терял надежды Павел.

– Так, пошли в ход экстрасенсы, – без тени удивления на лице произнес Алексей. – Кто следующий? Мы пойдем в ближайший салон черной магии и попросим хироманта предсказать судьбу нашего расследования по руке? – и тут Муров не выдержал и расхохотался, созерцая оскорбленное лицо Павла.

– Но предсказание действительно имело место. Вот, посмотри! – он снова протянул ему смартфон. – Здесь статья трехлетней давности, где некто Тагиф Амурдинов, победитель «Битвы экстрасенсов», рассказывает о том, что ровно через год погибнет самолет, вылетающий рейсом из Малайзии в Китай. И выяснить тайну его исчезновения не удастся никому…

– Кроме двух отважных офицеров ФСБ! – завершил Алексей, снисходительно похлопывая Маркова по плечу. – Ты хочешь взять в разработку этого клоуна? Я не против. Тем более, что теперь твоя очередь. Я отдувался с Ларой, а ты давай подкатывай к Тагифу, – и Алексей расхохотался. – Уверен, ты и повод для знакомства найдешь самый подходящий.

– К нему без удостоверения практически не подобраться, это довольно известная личность, – и Марков задумчиво принялся перечитывать статью.

В самом низу страницы красовался телефон персонального ассистента экстрасенса – для всех желающих поделиться своими честно заработанными с тем, кто мог подарить призрачную мечту. Павел, не задумываясь, набрал номер, и в этот момент Алексей изловчился и вытолкнул-таки его из комнаты, чтобы, наконец, спокойно одеться и избежать язвительных комментариев по поводу своего слишком уж худощавого телосложения. Когда торжествующий Марков снова вошел, Алексей со скучающим видом что-то набирал на экране смартфона.

– Я договорился о встрече с Тагифом! И совершенно бесплатно, – Павел помахал в воздухе рукой.

– Интересно, зачем Кухарчук привлек к расследованию еще и меня, ты и так отлично справляешься, – не поднимая головы, пробубнил Муров.

– Цены у него, конечно… – не обращая внимания, продолжал Павел, – как на сверхзвуковые ракеты. Думаю, грохот от падения моей челюсти оглушил полрайона. Ты, кстати, не слышал его? – и Марков весело засмеялся, похлопывая коллегу по плечу.

– Да-да-да, – проворчал Муров. – Здесь мне полагается благоговейно вопросить, как же тебе удалось и все такое.

– Так и быть, – великодушно бросил Павел, выпятив грудь. – Сначала я попытался торговаться, сказав, что простой рабочий человек никак не сможет заработать таких денег даже за год честного труда, и в конце она сделала мне предложение, от которого я никак не мог отказаться. Мы с тобой станем телезвездами!

– Что?

– На днях у Тагифа запланирован эфир в одном из ток-шоу, где он будет вызывать людей из зала и рассказывать об их прошлом и будущем. Ну, разумеется, для этих целей запланировали несколько подсадных уток – кто же будет так подставляться?

– А я говорил, что он шарлатан!

– Это мы еще выясним. Мое дело будет кивать и соглашаться со всем, что он про меня наплетет. Обычно таким людям неплохо платят за такую пыльную работенку, а я сразу сказал, что никаких денег мне не нужно, я лишь хочу переговорить с Тагифом с глазу на глаз хоть полчаса – до или после эфира.

– Поздравляю! Ты сэкономил бюджет внутренних органов, – Муров убрал телефон в карман джинсов и поднялся. – А сейчас пошли завтракать, герой.

Тагиф производил странное и двоякое впечатление – восточный мужчина с масляным взглядом и множеством побрякушек, висевших в самых неожиданных местах, выглядел скорее жалким, что диссонировало с суммой его часового гонорара. Мелькавшая вокруг него гримерша явно не испытывала к светилу полуотечественной экстрасенсорики ни малейшего благоговения, и тот покорно выполнял все ее указания, послушно вертя головой и меняя положение. В результате с кресла поднялся суровый перс с пронзительным взглядом, и даже его интонации как-то резко изменились:

– Для сегодняшнего эфира мне потребуется три человека. Я могу использовать вас обоих? – его деловитая манера общения едва не рассмешила Алексея, и тот ткнул пальцем в сторону Маркова.

– Нет, только его.

– Мой друг тоже не прочь испробовать ваши возможности на себе, – смиренно выпалил Павел, толкая Мурова в бок. – Но мы привели с собой и третьего.

– Вот как? – брови Амурдинова поползли вверх.

Из-за спины Мурова вперед шагнула Лара и виновато пожала плечами.

– Ну что ж, тем лучше, – он обернулся к гримерше и недоуменно улыбнулся, – в таком случае, думаю, мы не будем причинять вам беспокойство. Но все равно спасибо, что согласились.

Она буркнула что-то себе под нос и, покидав инструменты в массивную сумку, удалилась.

– Итак, наверное, надо провести небольшой инструктаж. Модераторы зала рассадят вас по точкам вдали друг от друга. Вам необходимо будет установить небольшой контакт со своими соседями, чтобы дать тем понять, что вы такая же случайная массовка, как и они. Затем, когда я стану вызывать добровольцев из зала, вы также должны будете вступить в диалог с соседями, показать, что вы хотите выйти, но сомневаетесь и не верите. Наконец, вы поднимете руки, как и множество других в зале. Модератор «случайным образом» выберет одного из вас – пусть для начала это будете вы, – и он коснулся ладонью плеча Лары, – вторым пойдете вы, – палец указал на Алексея, – потом вы, – на Павла. – Попытайтесь изобразить изумление и волнение. Затем вы выходите к камерам, садитесь на диван рядом со мной, и я начинаю рассказывать вам о вашей жизни. Не столь существенно, что именно я скажу…

– Вы будете выдумывать на ходу? – скептически повел бровью Алексей.

– Ну да, ну да, – усмехнулся Тагиф. – Каждый в наши дни зарабатывает как может, ну вы понимаете. Ваше дело удивляться и соглашаться – так, словно я все про вас угадал, даже если это будет полная ахинея. Ну, как? Сможете?

– Когда у нас будет возможность встретиться с вами после съемок, чтобы поговорить? – перешел к делу Павел.

– Ну, ребятки, если вам это так уж нужно после всего сказанного, то я с радостью схожу с вами в кафе, после того как разгримируюсь. Договорились?

Все трое слаженно кивнули и проводили взглядом удалившегося Амурдинова.

– Ну давай, Муров, повтори, – толкнул Марков коллегу в бок, – что пригласить сюда Лару было дурацкой затеей, – модератор увел Лару на один из дальних рядов, и горе-следователи на короткое время вновь оказались вдвоем.

– Знал бы ты, чего мне это стоило! – прошипел Муров. – Если она в меня влюбится, что прикажешь делать тогда?!

– Подумаем об этом завтра, – Павел вальяжно отправил ему воздушный поцелуй и отправился вслед за модератором, пошло виляя бедрами.

– Паяц! – прорычал Алексей, ощутив на мгновение неконтролируемое желание закурить.

– Итак, сегодня наш эфир посвящен животрепещущей теме ясновидения. Существуют ли в нашем мире настоящие экстрасенсы или все они как один – шарлатаны? Приветствуем наших экспертов! – говорливая и улыбчивая ведущая с ярким макияжем поспешно принялась представлять участников передачи.

Алексей скучающе зевнул и осмотрел своих соседей – дам постбальзаковского возраста, не сводящих взволнованного взгляда с благосклонно посматривавшего в зал Тагифа. Голос его звучал спокойно и уверенно, но Алексей не дал себе труда прислушиваться к его словам, пока, наконец, из зала не вызвали Лару, и та, сутулясь, вышла к дивану.

– Ну что, Тагиф, – с вызовом заявила ведущая, – сможете ли вы рассказать нам что-нибудь об этой девушке?

Он взял ладонь Лары, и та смущенно отвернулась, покусывая нижнюю губу и косясь в зал. Тагиф закрыл глаза, изображая сосредоточенность, и принялся водить пальцами с длинными ногтями по дрожавшей ладони Лары.

– У вас не так давно в жизни произошла трагедия, – достаточно уверенно произнес он, и Лара удивленно кивнула, а Алексей усмехнулся. – Погиб близкий человек, – интонация Тагифа продолжала быть утвердительной. Он не спрашивал, он констатировал факты с суровой сухостью знатока. – Судя по вашему к нему отношению, это был муж, – Алексей продолжал со скучающим видом жевать жвачку: Пашка наверняка успел в общих чертах что-то поведать этому горе-эксперту.

Муров поискал в зале Пашу, а тот, поймав на себе возмущенный взгляд коллеги, лишь развел руками и покачал головой.

– Ну да, конечно, – пробормотал Леша, – так я тебе и поверил, друг любезный.

– Это была та самая катастрофа, которую я предсказал три года назад, – продолжал с самым серьезным видом вещать Тагиф.

– Напомним зрителям о том, что исчезновение малазийского боинга, произошедшее около двух лет назад, было предсказано нашим гостем за год до происшествия! – и зал разразился бурными аплодисментами по команде модераторов.

– Но вас уже отпустила эта ситуация, вы уже не страдаете, как прежде, вы пережили ее и идете дальше. Ваше сердце открыто к новой жизни, – с пафосом в голосе продолжал новоявленный Нострадамус. – Я вам больше скажу, вы уже впустили в свое сердце другого человека, – Муров вновь вперил возмущенный взгляд в спину Паши. Тот обернулся и виновато развел руками, снова мотая головой.

– Ну все, Марков, тебе не жить, – едва слышно процедил Алексей.

– Достаточно, – подала вдруг голос Лара. – Вы все правильно сказали, но продолжать, думаю, не стоит, – она спрятала ладони в карманы джинсов и медленно, все так же сутулясь, вернулась на свое место в зале, сопровождаемая громкими аплодисментами.

Когда ведущая пригласила второго добровольца из зала, Алексей намеренно не поднял руки, злобно ухмыляясь в сторону Маркова. Тот несколько раз обернулся, но Муров даже не смотрел в его сторону, и Паша обреченно поднял руку сам. Модераторы вопросительно переглянулись, один из них даже подошел к Алексею и как бы невзначай наклонился, но тот покачал головой, явно давая понять, что отказывается участвовать в этом фарсе.

Павел сел на диван перед Тагифом, и тот плотоядно усмехнулся.

– Органы правопорядка тоже хотят устроить мне проверку?

Алексей возмущенно покрутил пальцем у виска и спрятал лицо в ладонях. Марков вообще в своем уме?

Глаза Павла округлились, и он едва заметно мотнул головой. Тагиф понимающе кивнул и взял его тонкую аккуратную ладонь в свою.

– Ого! А тут еще интереснее, чем я думал! Куда интереснее вашего расследования! Дела сердечные и тут выходят на первый план, – Павел удивленно вскинул брови и поднял голову. – Угадаю ли я, если скажу, что у вас намечается роман с коллегой?

Павел нахмурился и побледнел, а Алексей отнял руки от лица.

– Я должен отвечать? Ну, допустим, вы правы, – осторожно произнес Павел, поворачиваясь в зал и отчаянно всматриваясь в изумленное лицо Мурова.

– Пойдем дальше. Коллега одного с вами пола, так?

– Намекаете, что я гей? – молниеносно отреагировал Марков.

– Мое дело – угадывать. Ну так?

– А если даже и так?! – с вызовом ответил Павел и усмехнулся.

– Хорошо, идем дальше. Познакомились вы с ним совсем недавно, но уже воспылали друг к другу запретными чувствами…

– Это какой-то сумасшедший дом! – возмущенно прошептал Алексей, не веря собственным ушам.

– Вы только в личной жизни у меня будете копошиться? Ничего другого про меня не расскажете?

– Ну вы же сами не хотите, чтобы я афишировал ваше расследование, так? А ничего другого в вашей жизни больше и нет, – равнодушно пожал плечами Тагиф. – Но если хотите, мы можем на этом закончить. Я и так вижу, что угадал по всем пунктам.

Павел сжал кулаки и кивнул.

Во время перерыва Муров вскочил с места, подошел к Маркову и буквально выволок того в коридор.

– Это ты что-то наболтал Амурдинову про наше расследование и про Лару! Ты в своем уме?! Теперь вся страна об этом узнает!

– Успокойся, безумно влюбленный, – рассмеялся Павел и оттолкнул Алексея, – я не сказал ему ни слова. Ни единого гребаного слова! Все это он либо сочинил, либо….

– Угадал? Хочешь сказать, что он не шарлатан?!

– Не знаю, Леш, поэтому и хочу с ним пообщаться после съемок.

– А гомосятину эту кто придумал? Тоже он, хочешь сказать?!

– Ну не я же, – устало пожал плечами Марков. – Или тебя огорчает, что это не моя выдумка? – и он игриво приблизил лицо к Мурову, но тот лишь поморщился и отстранился.

После перерыва ведущая пригласила в студию других ясновидящих, эксперты давали свои оценки их предсказаниям, и в конце был сделан однозначный вывод: экстрасенсы существуют! Но их сложно отличить от шарлатанов. Тагиф дал публике несколько незамысловатых советов и, наконец, откланялся.