Читать книгу: «Мой Прекрасный Принц», страница 3

Глава 6.

Я иду на уроки не выспавшаяся и злая. Я приступила к работе поломойки со вчерашнего вечера и теперь у меня все болит. Мало того, что я драила огромные простоофигительнобесконечные полы до двенадцати ночи, так еще наработала мозоли от швабры на ладонях. Нет, мне не привыкать к труду, как все кроме директора здесь думают, но просто такие площади… оооо…. Ладно, надеюсь, привыкну.

– Доброе утро, – перед моим уткнувшимся в пол взглядом возникают красивые замшевые туфельки. Я поднимаю свой взгляд и рассматриваю хозяйку туфелек. Передо мной стоит Настя Александрова, какая-то там графиня в каком-то там поколении. Тонкое аристократичное лицо, вся такая бледненькая, изящьненькая, ухожненькая. За ее спиной маячат девчонки из моего класса, которые сидят сразу за нашей с фон Дервизом партой. А эта Александрова вроде как учится в выпускном двенадцатом классе.

– Чего тебе? – не совсем ласково отвечаю я. Ладно, не ласково, а откровенно грубо. Ну, меня можно простить – я же росла вдали от благородного общества. И вообще я спать хочу, у меня болит спина и руки.

Настя делает вид, что не замечает моей грубости и переходит сразу к делу. Умная девочка.

– Я слышала, как ты вчера обозвала этого выскочку.

– Кого? – хмурюсь я. Или я до такой степени хочу спать, что ничего не понимаю или эти мымры тощие с ума посходили.

– Фон Дервиза, – она произносит его имя так, как будто во рту у нее какашка. – Мы хотели, чтобы ты знала – мы на твоей стороне. Чистота крови – вот зачем возрождалось дворянство. Чтобы сохранить ее. А он отобрал у тебя наследство, фамилию. И что, теперь его потомки будут носить фамилию фон Дервизов, хотя, по сути, ими и не являются? Он самая настоящая фальшивка. И это нужно исправить. Я сомневаюсь, что это вообще законно передавать права наследования не кровному родственнику.

Ох, девоньки, ну не до этого мне сейчас.

– Окей, спасибо, – говорю я, только чтобы они отстали от меня, и пытаюсь пройти мимо. – Это очень мило с вашей стороны.

Когда желанная свобода уже близко, девчонка, что сидит позади меня на уроках, хватает мою руку, заставляя остановиться.

– Мой отец – очень хороший адвокат. Если тебе нужна будет помощь, чтобы отсудить свое наследство, он сможет тебе помочь.

Черт, девочка, а я думала ты его подруга.

Но опять говорю другое, потому что очень хочу свалить отсюда.

– Да, да, спасибо. Скинь его контакты, я подумаю, – тараторю я, выдергивая свою руку.

Когда у меня это получается, и я разворачиваюсь в сторону класса, то тут же натыкаюсь на святую троицу – Красавчика, Сухостоя и Алекса. Блин, кажется, они все слышали. Остальные девчонки также их замечают. Они вздергивают свои носики и шествуют каждая в своем направлении.

Я закатываю глаза, и также вздернув нос, иду мимо в сторону класса. Пускай думают, что хотят.

Кое-как отсидев уроки, опять совершенно не поняв большую часть из того, что нам давали, я собираюсь бежать на свою любимую кухню, чтобы провести время среди обычных смертных и до отвалу наесться. Но тут в класс заходит моя «обожаемая учительница». Анфиса Павловна деловито шествует к преподавательскому столу, пригвождая по дороге всех своим строгим водянистым взглядом. С громким стоном я опускаюсь обратно на стул, удостаиваясь при этом персонального взгляда ненависти от ведьмы.

– Прошу вас задержаться буквально на пять минут, – произносит она, удостоверившись, что внимание полностью принадлежит ей. – Администрацией школы запланирована традиционная исторически-познавательная поездка на полуостров, – по классу проносится одобрительный гул. – Тише, – прикрикивает Анфиска. – Сообщите своим родителям, что поездка состоится как всегда в первые дни весенних каникул. За этот период нужно получить от них разрешение и перевести средства в счет оплаты. Ответственным за это я назначаю….– она обводит взглядом кабинет и останавливается на мне. Нет, нет, нет. Отвернись, блин! – Фон Дервиз.

– С удовольствием, – тут же откликается Красавчик. Фуф, пронесло. А я уж подумала…

– Я сказала фон Дервиз, – несколько резко перебивает его ведьма. – Фройляйн Марта, вам все понятно?

Вот же блин.

– Почему я? – ною я. У меня болит спина, я работаю поздно вечером и днем за еду. И я не собираюсь собирать деньги этих богачей, когда знаю, что сама никогда не смогу позволить себе того же.

– Мои приказы не обсуждаются, – недовольно поджимает губы Анфиска.

– Это что, где-то в уставе сказано? – продолжаю упорствовать я. Потому что мое настроение испорчено, и я хочу испортить его и этой козе. – Скажите, какой пункт и параграф, – с деланным видом я включаю стекляшку. Без понятия, где тут закачан устав и есть ли он вообще, но надеюсь, что ведьма тоже этого не знает.

– Пункт три два, – невозмутимо отвечает она. Блин, надеждам не суждено сбыться.

– Но ведь всегда такими делами занимался фон Дервиз, он наш староста, – подает голос Анна-сухостой. Да, малышка, я готова простить тебе твою стервозность, если ты освободишь меня от этой сомнительной почетной обязанности.

– На этом все. Все свободны, – говорит, как режет училка и уходит своей гордой походкой в закат. То есть в дверь, конечно, но для меня, как в закат. А я удостаиваюсь еще парочку неодобрительных взглядов с первой парты.

– Дер, ведь и правда это всегда ты делал, – сообщает уже всем известную истину Леша.

– Ничего страшного, – равнодушно пожимает плечами Красавчик, показывая, что его и правда это не задевает. – Меньше мороки.

– Слушай, – поспешно говорю я, пока он не ушел. – Я с удовольствием отдам тебе эти привилегированные права местного казначея, если хочешь.

Делаю такой же равнодушный вид, чтобы только он не понял, как я не хочу заниматься всей этой ерундой. Ведь я даже кроме этих троих даже никого не знаю в классе! Что я там буду с кого собирать?

– Это дело Анфиса Павловна поручила тебе – вот и занимайся, – жестко отвечает фон Дервиз, даже не смотря в мою сторону, и уходит из класса.

Алекс смотрит на меня неодобрительно, качая головой.

– Блин, а я что сделаю, – не выдержав этого осуждающего взгляда, начинаю оправдываться я. – Думаешь мне это в радость?

– Ему и так тяжело, – говорит он так тихо, что только я могу его услышать. – А ты ему жизнь не облегчаешь.

– Это не моя вина, – говорю я чуть резче, чем хотела бы и встаю со стула. – Не я просила его принимать фамилию моего отца.

С этими словами я выметаюсь из класса.

До вечера время проходит мучительно и долго. Я только надеюсь, что потом мне станет легче. Да и завтра суббота. Так что два дня выходных. Уху! Большинство учеников уедет по своим резиденциям и дворцам. Я видела по телевизору, когда шла какая-то документальная передача об этом пансионе, как за детишками приезжают на крутых тачках их личные водители. За некоторыми прилетают даже вертолеты, из-за чего пришлось неподалеку от замка соорудить площадку для них. Но мне даже лучше. Побуду хоть немого в тишине и спокойствие. Правда, что-то не понятно с моим репетитором по английскому.

Зайдя в свою комнату вечером, я скидываю туфли и плюхаюсь на кровать. Что ж, пришло время проверить правду ли говорил Нарышкин о том, что я могу в любой момент ему позвонить. Нахожу в контактах его номер и вызываю по видеосвязи.

– Добрый вечер, фройляйн Марта, – отвечает он мне буквально через пару гудков.

– Добрый, – улыбаюсь я, рассматривая, что там у него на заднем фоне. Вроде бы не кабинет. Больше похоже на жилое помещение, да и сам директор в домашнем халате.

– Чем я могу вам помочь? – спрашивает он, отвлекая меня от созерцания заднего плана.

– О, я это, хотела спросить. Помните, вы мне обещали репетитора. Так вот. Он мне нужен. Срочно.

– Ах, да, это, – директор ненадолго задумывается, прежде чем продолжить: – Понимаете, фройляйн Марта, ученица, которая должна была вам помочь в этом вопросе, весьма трудная особа. И пока у меня с ней не получается договориться. Но я обещаю вам, что на следующей неделе решу этот вопрос.

– Хорошо бы, – как можно трагичнее вздыхаю я, чтобы Петр Алексеевич полностью проникся моим бедственным положением. – Я просто безбожно отстаю от остальных.

– Я понимаю вас, и постараюсь помочь, – сочувствие в его голосе убеждает, что директор действительно не оставит меня в беде.

– Я надеюсь на это. Спасибо.

Попрощавшись с директором, я решаю сходить в душ. Массажный душ. Не знаю, что уж там за прислуга должна была жить в этой комнате, но если у них есть массажный душ, то я хочу быть прислугой.

Я скидываю с себя всю одежду прямо на пол, подхватываю две ароматизированные свечки, которые мне подарила официантка за то, что я побыла ее моделью равнозначно подопытной крысой, и пританцовываю в сторону ванной комнаты. Спустя полчаса кайфа под струями воды с приглушенным светом и включенной музыкой на стекляшке, я чувствую себя обновленной и вдохновленной.

Из душа я выхожу также пританцовывая, завернувшись в одно полотенце. Встряхиваю свои влажные волосы, чтобы они быстрее высохли. А потом вижу их. Анушка и Алекс стоят на пороге двери, которая разделяет наши с фон Дервизом комнаты. В руках у Сухостоя включенная стекляшка и, кажется, она снимает меня.

– Что за черт? – зло спрашиваю я, пытаясь прикрыть свои самые значимые места.

– Да, красотка, покажи нам свои прелести, – ржет этот упырь.

– Без полотенца было бы лучше, но и эти фотографии произведут фурор на всех школьных сайтах и досках, куда мы их спроецируем, – зловеще комментирует свои маниакальные наклонности Анна.

– Может, попозируешь нам, фройляйн Марта? – не унимается Леха. Блин, не думала, что он такой козел.

Лаааадно. Мы еще посмотрим кто кого.

– Конечно, – улыбаюсь я, как можно более соблазнительно и принимаю чувственную позу. При этом, конечно, стараюсь, чтобы стратегически важные места все же не выглядывали из-под полотенца.

Алекс весь цепенеет и жадно пожирает меня глазами. Вот так, мальчик. Ты у меня на крючке.

– Ты точно шлюшка, – шипит Сухостой, заметив реакцию друга, и опускает стекляшку. – Пойдем, Алекс, у нас есть все необходимое.

Дверь закрывается, а я тяжело опускаюсь на кровать. Нет, этот вход точно должен быть замурован. Проходной двор какой-то! Я беру стул и подпираю им дверь. Хватаю одежду, запираюсь в ванной и там одеваюсь, продумывая план мести.

Эти двое явно действовали по наводке Красавчика. Ведь лично им я ничего не сделала, а вот фон Дервиз думает, что я хочу лишить его папочкиного наследства. Он боится меня, а значит ненавидит. Ведь страх – это самый сильный в мире катализатор для ненависти. Боженьки, да как они не поймут, что если бы я этого хотела, то объявилась бы гораздо раньше!

Но просто так спускать им это я не собираюсь. Я училась в школе-интернате с пятого класса и ездила, как и большинство учеников, домой только по выходным. Все это время я жила в предоставляемом государством общежитии вместе с сотней других ребят. И поверьте, если вы считаете, что закон выживания работает только в джунглях, то это не так. В том обществе, в котором росла я, действовало единственное правило – или ты, или тебя. Я предпочитала, чтобы я. И если сразу не поставить себя, то потом станет только хуже.

Я устраиваюсь на кровати и активирую стекляшку. Так, так, так. Посмотрим. Снимала Сухостой, значит, взломать придется ее устройство. Надеюсь, у меня это получится.

Мама не могла позволить себе купить мне кроме самого простенького смартфона еще хоть что-то. Но когда я начала учиться в интернате, который располагался в районном городке, то я смогла проведываться в магазин электроники. Я подружилась с одним охранником, который позволял мне приходить к нему в его ночное дежурство и аккуратно, не оставляя следов за собой, пользоваться товаром. Правда, для этого мне приходилось убегать из общаги по ночам. Но, слава Богу, за столько лет существования этой школы-интерната, там была уже отлажена схема побега – через окно на втором этаже на крышу сарая соседнего участка, а там уже и на землю.

Мне понадобилось два часа, прежде чем я буквально породнилась с операционкой стекляшки. Еще полчаса на то, чтобы найти и хакнуть планшет Анны. И вот она моя награда – мои фотографии. А ничего так получилось. Я прям красотка тут. И ноги в этом полотенце просто шик. Так, и что же мне сделать. Просто удалить? Скууучно. Может, подставить лицо Сухостоя вместо моего. Луучше… Хотя, вот что…

Ложусь я спать крайне довольная собой. Остается только надеяться, что она спроецирует эти фотки на все интерактивные доски, не просмотрев их еще раз заранее. Ох, и повеселимся!

Глава 7.

Выходные прошли чудесно. Все разъехались, и никого не было видно в жилом корпусе. Алина Анатольевна тоже уехала, но проверяла меня по видеосвязи каждые три часа. Половину воскресенья я провела на кухне в столовой, общаясь с поварами и официантами, и помогая им непосильным трудом. Нужно ли говорить, что за это мне доставались лакомые кусочки, и к концу дня я чувствовала себя объевшимся хомячком?

Но вот наступил понедельник, и мое настроение вновь скатывается к отметке ноль. Правда, я с предвкушением все же жду шоу «Попытайся опозорить Марту» (да, я уже начинаю привыкать к своему настоящему имени, что даже мысленно себя так начинаю называть).

Ждать представление приходится не так уж и долго. На третьем уроке, как раз у ведьмы Анфисы, внезапно доска начинает моргать и изображение на ней меняется. Я только успеваю заметить, как Сухостой быстро что-то сворачивает на своем планшете. Интересно, как это она смогла подключиться к доске? Тоже хакнула? Хм, сомневаюсь. Судя по ее характеру, скорее уж сперла ключи доступа у администрации. Но как бы то ни было, шоу началось. Я в предвкушении откидываюсь на спинку стула и начинаю любоваться сменой занимательных слайдов. Впрочем, как и все в классе. Как и, в общем-то, и все в школе.

Итак, рассказываю вам, что эта глупышка спроецировала на всеобщее обозрение, даже преждевременно не проверив, что у нее в папке.

Гифк первый – грязная бомжика, ковыряющаяся на помойке. Противная драная одежда, засаленные волосы и смешная вязанная шапочка в яркую полоску. Вот она медленно поворачивает к нам лицом, и мы видим… собственной персоной Аннушку с дохлой крысой в зубах.

– Это не то…, – взвизгивает Сухостой, выдавая себя. Но ее никто не слышит, так как раздается дружный ржач и стоны отвращения.

Смотрю, как Сухостой судорожно тыкает в свой планшет, пытаясь прекратить трансляцию. Но не тут-то было. Конечно же, я заранее позаботились о том, чтобы она не смогла так быстро прекратить веселье.

А пока она мучается, в это время появляется второй эпизод моей маленькой мести. На этот раз класс наблюдает не отфотошопленное фото.

Да, я его нашла в планшете Лехи. А что? Он напрямую участвовал в провокации против меня, я взломала и его стекляшку и то, что там нашла, было просто находкой! Лешик стоит и делает селфи себя в зеркало. Все бы ничего, если бы при этом его губы не были накрашены красной помадой, и он бы их не делал «уточкой». Знаю, нормальным людям покажется, что в этом нет ничего особенного. Ну, прикалывался парень перед зеркалом, что такого? Но ведь это не то общество, где подобное спустят на тормозах. Замечаю, как напрягся сидящий впереди меня Алекс. Он поворачивается к Анне, и я замечаю по его профилю какой он красный.

Не успеваю насладиться видом злого парня, как на доске появляется уже третий файл – симпатичное мужское тело, с небольшой порослью волос на груди. Сильные крепкие ноги, накачанные руки, лицо принца, тьфу ты, фон Дервиза. И все бы хорошо, только вот на нем голубой лифчик и кружевные стринги. Признаюсь – это фотошоп.

– Выключите эту дрянь! – рычит Красавчик, пока остальной класс гогочет в приступе безудержного смеха, а Анфиска пытается дозвониться до администрации, чтобы вызвать айтишника. Ну, пока он придет, будет еще время, чтобы все увидели последний файл и те, кто должен поняли, кто им мстит.

Итак, вот кульминация уже проявляется на доске: потрясное женское тело в соблазнительной позе, обернутое в крохотное полотенце и с лицом… Анфисы Павловны. Раздается одобрительный гул голосов парней, но как только они рассматривают лицо «красотки», он тут же сменяется стоном разочарования и брезгливости. Это добивает ведьму и она выбегает из класса, скорее всего, чтобы поторопить работника. Тем временем к нам разворачивается Сухостой и смотрит на меня со всепоглощающей яростью:

– Это ты! – визжит она так, что в ушах звенит. – Выключи это немедленно!

Я всплескиваю руками и выпучиваю глаза так, что, надеюсь, они выражаюсь мое крайнее удивление. Блин, никогда не получалось играть в школьных сценках, но попробовать стоит:

– Я? О чем ты вообще? При чем тут я?

– Я наблюдал за тобой, – внезапно вмешивается в разговор фон Дервиз. О, он и правда за мной тайком наблюдает? – Ты одна из всего класса не смеялась и выглядела как кошка, съевшая мышку.

– Ну, судя по тому, что мы видели, не Марта ест грызунов, – смеется кто-то из девчонок.

Очко тебе в карму, малышка.

Аннушка не выдерживает всеобщего веселья и выбегает из класса, подхватив свою стекляшку.

– Зачем? – спрашивает меня фон Дервиз с серьезным выражением лица.

– Не пойму, почему именно ты меня об этом спрашиваешь? – зло шиплю я. Меня просто бесит, что он такой лицемер. – Не я начала это. Это вы вторглись ко мне в комнату через дверь, которую я не могу контролировать, и начали фоткать, застав почти голой из душа! И именно эти фотографии должны были быть на этой доске сейчас. Ты действительно считаешь, что я должна была сидеть, сложа руки, и позволять всяким уродам опускать меня? – переведя дыхание, я заканчиваю. – Не я начала эту войну, но и безобидной жертвой становится не стану. Учти это, когда решишь в следующий раз придумать еще какую-то гадость.

– Постой, – фон Дервиз машет головой, как будто я на него только что свалила три ведра кирпичей. – О чем ты вообще? Кто тебя фотографировал? Какая война? Я ничего не понимаю.

– Он ничего не знал, – подает голос Алекс, поворачиваясь к нам. – Он рано уехал. У меня есть ключи от его комнаты и это была лишь наша с Аней инициатива. Дер вообще тут не при чем.

Вот не верю.

– Не верю, – тут же я озвучиваю свои мысли. – Вы как три телепузика. Куда один туда и остальные.

– Их было четыре, – устало замечает Леха. Выглядит он подавленным и грустным.

– Ну, вот вернется ваша эта Амина, будет, значит вчетвером, – отмахиваюсь я от этого незначительно замечания.

– Ты сумасшедшая, ты знала? – говорит мне Красавчик, как будто не заметив нашу перепалку с его другом. – А поговорить просто нельзя было?

– А не фоткать меня голой можно было?

– Ты хоть понимаешь, что так просто это на тормозах не спустят? – продолжает гнуть свою палку фон Дервиз. – Тебе попадет за то, что ты сделала.

– Я? – теперь мое удивление искреннее. Блин, может, этот придурок и правда не в курсе дела.

– Дер, ей ничего не будет, – качает головой Алекс. – Все было спроецировано с планшета Анны.

– Что за чушь, – хмурится Дер. – Эту гадость Аня никогда бы не отправила на всеобщее обозрение. Если бы только… – он резко замолкает и переводит свой взгляд голубеньких очаровательных глазок на меня. Так, опять не в ту степь. Не смотри ему в глаза, Марта, не смотри ему в глаза.

– Так это правда? – ошарашенно спрашивает он, уставившись теперь на друга. – Вы, что двое и правда хотели выложить какие-то откровенные фотографии Марты?

– Она задирала тебя, – начинает оправдываться Алекс, но судя по гневно суженным глазам Красавчика, его оправдания не найдут отзыв в душе у друга. – Мы просто хотели поставить ее на место. Показать, так сказать, кто в доме хозяин.

– О, Господи! – не в состоянии сдержаться, восклицаю я. Как же меня все это бесит! – Серьёзно, Лех? Кто в доме хозяин? Блин, честно говоря, я думала о тебе лучше. Ты хоть слышишь, что за бред ты несешь? Задирала? Да, признаю, я пару раз играла на нервах твоего друга. Но делала это только после того, как он цеплялся ко мне. И знаешь, если бы он так остро не реагировал на мои провокации, я бы вообще забыла об этом. Ваш драгоценный фон Дервиз дерьмо на ножках, это я поняла в первые минуты знакомства с ним. А вот ты. Блин, я и правда была о тебе лучшего мнения.

Замолкаю и перевожу дыхание. На протяжении своей тирады я думала, что Красавчик меня перебьет. Но он молчит. И даже когда я тоже затыкаюсь, продолжает молчать. Можно ли это считать его соглашением со мной?

В класс влетает Анфиска с седым старичком. Он затрачивает целых пять минут, чтобы убрать безобразие с доски. Я могла бы это сделать за пять секунд, но палиться не буду. О моих способностях лучше до поры до времени никому не знать. Должен же быть и у меня козырь в рукаве.

Интересно, а работничек знает, что ему предстоит аналогичная процедура во всех классах школы?