Читать книгу: «Ничейная магия», страница 2

– Мечтаем? – раздался над ее плечом веселый голос, и горько пахнуло перегаром. Мист так и подпрыгнула. Причем, на самом деле подпрыгнула: резко взвилась на ноги, скидывая на неведомого агрессора свой тюк и наугад прописывая вбок и назад резкий удар кулаком.

Раздался удрученный стон, намекающий на успешность маневра, и Мист, обернувшись до конца, удивленно посмотрела на согнутого в три погибели Виля. Потом перевела взгляд на стоящего рядом ухмыляющегося Торрена и пожала плечами.

– И тебе доброе утро, – вежливо сказала она.

– Ты что, двинулась? – возмущенно спросил Виль, когда немного отдышался. Торрен тем временем, пряча улыбку, приветствовал Гронса.

– Нет, я двинула. Тебе. – педантично уточнила Мист. – В следующий раз не будешь дышать на меня помойкой, особенно, так неожиданно.

– Да я вообще к тебе больше никогда не подойду, – огрызнулся Вейларис, все еще потирая ребра. – Психушка.

– Приятно познакомиться, – невозмутимо ответила Мист.

– Тогда вот и с Гронсом приятно познакомься, – широким жестом предложил Тор, – это вот Мист Ле Илант у нас того, глядь, переводчик выдумок. А это Гронс, наш проводник.

Тот подошел ближе, с надрывом харкнул слизью на мостовую и едва слышно проскрипел что-то, что могло бы показаться невразумительным откликом на новое знакомство. Если бы Мист не расслышала знакомо-притягательных корней в этом малоразборчивом бормотании, она не обратила бы на него внимание. Но структура фразы и слов застряли на грани ее сознания, и Мист, прокрутив сказанное в голове еще раз, расшифровала его и разложила по полочкам, и удивилась получившемуся результату.

Ужасный вонючий тип сказал: ард-Гроннен эр-Эландиль Аинэ, и Мист, наверное, была первым человеком за многие годы, кто смог понять, что это значило.

Словно ступая по тонкому льду, она очень, очень осторожно ответила, надеясь, что не ослышалась:

– Раэ иллаве, эр-Эландиль.

Нет, не ослышалась, потому что тот отозвался, хоть и очень медленно, словно вспоминая звучание родного языка.

– Раэ т’иллаве, Моррайт. Тирре эр-Вестре?

Торрен и Вейларис удивленно переглянулись, а Мист, разом растеряв все слова эльфийского языка, попыталась ответить на вопрос. Мастер ли она языков? Конечно, нет.

– Да я не знаю, как правильно назвать свою профессию. Я изучаю фольклор. Но не могу называться мастером, так как еще не закончила Университет. И язык ваш я не ахти как знаю, потому что практиковаться особо не на ком.

Сожженное солнцем, изборожденное морщинами, которых не должно было бы быть, лицо разрезала неожиданная улыбка, обнажившая почерневшие пеньки нескольких зубов.

– Сейн тирре тэр-Иандэ, – сказал он. – Это правильное слово для всех хранителей знаний.

– Что это тут за тарабарщина? – осторожно уточнил Виль. – Какой такой язык? Что за тиры? Так вы знакомы, что ли?

– Ну, он, – кусая губу, сказала Мист. – Типа эльф. Если вы еще не догадались. По его имени.

Приятели снова переглянулись.

– Гронс, – сказал Торрен. – Это Гронс. Следопыт наш, глядь. Мало ли там какое у него расфуфыренное имечко? Вот этот вот, – он невежливо ткнул пальцем в Виля. – Вообще Вейларис Аларель Сильвед Аркейн, урожденный лэр Имрейс. Только лэрства, не то, что княжества, ему не видать, потому что тупица и вообще, небось, давно изгнан с позором.

– Это было немного больше сведений, чем мне необходимо, – поморщилась Мист. – Фильтруй в следующий раз.

– Ты тоже, – фыркнул Торрен. – Это самое делай. Какой из него эльф? Они красивые, говорят, были, демоны. И потом, Гронс нормальный парень. Он не предает, не ест детей на завтрак, не крадет…

Мист саркастически приподняла бровь, но лекций читать не стала, вместо этого ограничившись нейтральным:

– Как скажешь, Торрен. Эр-Эландиль, если вам еще не сообщали, нам нужно кратчайшим путем добраться до Альфасты. Там должна быть некая вершина, называемая Атайн.

Тот кивнул.

– Знаю. Гора Близнецы.

– А, Близнецы. Я про них слышал. Правда, сам, наверное, не найду. Для меня все горы примерно близнецы. – неостроумно пошутил Виль. – Так отправляемся?

Мист тяжело и обреченно вздохнула на такую профанацию знания и потянулась за своими вещами. Гронс вежливо помог ей закрепить лямки, пока она старалась не дышать (эльф-не эльф, а ароматы он источал прискорбные). И они, наконец, отправились.

Мист старательно молчала ровно до тех пор, пока их могли слушать посторонние уши: но такой ценный источник знаний упускать было нельзя, да и любопытство кусало за всевозможные части тела, поэтому, стоило им выбраться из города, как она сочла возможным пристать к Гронсу, словно охочий до кровушки клещ.

– Я вот слышала, – начала она в надежде зацепить темой Гронса. – Что эльфы, изгнанные святым Амайрилом, скрылись в дальней неприступной твердыне. И эльфов больше в Эквеллоре нет. А как так получилось, что Вы остались, эр-Эландиль?

Гронс не поддался – только неопределенно повел плечом, а Тор саркастично хмыкнул.

– Мист, глядь, ну хватит. Какой из него такой эльф?

– Настоящий, а не из бабушкиных сказок, – раздраженно отпарировала Мист. – Не мои проблемы, что ты не утруждал себя чтением реальных исторических источников, вместо этого повторяя тупые высказывания ограниченных людей.

– Ограниче…Эй, ты чего? Это я, по-твоему, тупой, что ли?

Мист фыркнула и демонстративно промолчала.

– Судя по выражению ее лица – да, – услужливо подсказал приятелю Виль. – Но, вообще-то, отец мне рассказывал несколько историй про эльфов. Не такие, как я потом в Университете слышал.

– Например? – тут же оживилась Мист.

Вейларис задумался.

– Ну, вот, например, была история про волшебного зайца.

– Волшебного зайца? – недоверчиво уточнил Торрен. – Это эльф магически притворялся зайцем? А потом всех убил и съел?

– Да ну тебя, – буркнул Виль.– Тебе бы все про зайчиков и кровищу.

– Ну, нет, можно еще про зомби и бифштекс!

– Не слушай его, – Мист укоризненно глянула на Торрена. – Рассказывай.

Виль наморщил лоб, вспоминая.

– В стране закатной и далекой, жил когда-то отшельник. Он был благочестив и добр, и дикие звери выходили из чащи приветствовать его по утрам.

– Да неужели, – весело фыркнул Торрен. – И гоняли его по опушке леса, пытаясь съесть?

Вейларис старательно проигнорировал его.

– Волки приносили ему мясо, а медведи – сладкий мед; птицы слетались на его ладони, чтобы рассказать новости, и даже хитрые лисицы крутились у его ног, словно домашние кошки. И вот однажды самый большой из волков, с черной страшной пастью и шрамами на морде, принес ему зайца. Заяц был ранен и тяжело дышал, истекая кровью, но был еще жив. А на туловище этого зайца золотистые волоски складывались в лиственный узор. Отшельник подивился этому и решил выходить зайца. Выздоровев, заяц не стал убегать, а остался жить в хижине отшельника, питаясь травой на опушке леса и прячась в дом при каждом постороннем звуке. Отшельник очень полюбил его и баловал. Так шло время, пока однажды осенью отшельника не подкосила тяжелая болезнь. Ему было так тяжко и плохо, что он был уверен, что скоро умрет. Однако ночью заяц лег ему на грудь и золотистые отметины на его теле засветились мягким светом. Отшельник сразу почувствовал себя лучше и смог уснуть, а утром проснулся уже совсем здоровым. Когда однажды в соседнем селе заболел ребенок, и отшельник не смог справиться с этой болезнью, он взял с собой к больному зайца, и попросил его об исцелении. На удивление, заяц понял хозяина и вылечил ребенка так же, как и его. Так слава о Волшебном Зайце пошла по всему краю, и многие отчаявшиеся больные стали приходить к отшельнику за облегчением своих бед.

– По законам волшебных сказок в этом месте должен появиться некий власть имущий, желающий забрать зайца себе, – со знанием дела прокомментировала Мист, загребая ногами дорожную пыль.

– Именно, – кивнул Виль. – Прослышал о чуде и король тех земель и пожелал, чтобы Волшебный заяц жил в его замке и лечил его хвори. Чем мог воспрепятствовать отшельник могучему королю?..

– А вот тут наступает драматический момент грабежа награбленного, – подсказала Мист, отлично представляя себе структуру такого повествования.

– Да, у короля заяц прожил недолго. Знатный эльф проезжал там и был зван на ужин к королю, где увидел этого Волшебного зайца. Стоило ему коснуться заячьей шкуры, как золотистые узоры на ней превратились в золотой венец, надетый поперек туловища зверька. Эльфийский вельможа тогда забрал этот венец и возложил на свое чело, от чего стал отмечен силой и светом, пепел знает, что бы это значило, но все тут же поняли, что он будущий король, а Волшебный заяц был испытанием. ну, или что-то в этом роде.

– И это был король Треллион, – довольно завершила сказку историческим фактом Мист.

– Рилантар Тирель, – скрипуче подтвердил Гронс. – Последний из королей эльфов.

– А что, так никого и не убили? – разочарованно уточнил Торрен.

– Убили, – сочувственно успокоила его Мист. – Только потом, когда Треллион вернулся в Рилантар и устроил кровавую баню другому претенденту, чье имя я ни разу не видела упомянутым.

– Это людям важны книги, – сообщил ей Гронс. – Нам хватает памяти.

– Хорошо вам, – вздохнула Мист.

– Но я так понимаю, Треллион выиграл? – уточнил Вейларис.

– Ага. Судя по "Радуге", он нашел поддержку тогдашнего придворного мага – который, по чистой случайности, только что занял место своего предшественника и тоже отчаянно нуждался в поддержке.

– Ис-Эйиладд ар-Маэрэ Иллемэйр, – уточнил Гронс.

– Как-как? – рассмеялся Вейларис.

– Эйиладд, – кисло повторила Мист.

– Не твой родственник, часом, Ле Илант? – прыснул Торрен.

– Будь он моим родственником, я бы здесь пыль, по твоему, с тобой месила бы? – возмутилась Мист. – Сидела бы в своей белой башне в далеких земля, как лапушка. И вся память мира и народа эльфов в моем распоряжении, а не куцые обрывки, которыми нас пичкают в Университете.

– Вот это бунт! Ты, глядь, главное лэри Акринне ничего такого не того, – похвалил Торрен и радостно загорланил одну из малоприличных студенческих песен. – Эх, в задницу учебу, туда же и закон! Пусть голову на плаху, но тело – на костер!

Гронс тут же старательно сделал вид, что он не с ними и просто случайно идет той же дорогой, но получалось не очень. Но, хотя бы, потенциальные неприятности тоже предпочли обходить орущих студиозов стороной, отложив свое свершение до тех пор, пока творческий запал у громогласного трио не сойдет на нет.

До гор за день, конечно, дойти не успели, хотя под вечер они уже виднелись уже довольно близко. Проспорив и проболтав закат, лесную опушку для ночлега они облюбовали только когда стемнело.

– И сейчас из леса обязательно выскочит огромный волк, – прокомментировала Мист, косясь на жарящуюся над костром заячью тушку. – Со шрамами на морде и черной пастью, самый крупный из стаи.

– Пепел на тебя, Мист, – ругнулся Виль, поворачивая вертел. – Сейчас без ужина останешься, если станешь каркать.

– А хочешь, про жареного цыпленка расскажу? – хихикнула она в ответ.

– О, я эту знаю, – обрадовался Торрен и начал, – придет цыпленок жареный, и встанет за спиной, смотреть он будет долго, шпионить за тобой…

И они вдвоем радостно продолжили уже хором:

– Потом услышишь шорох, тогда ты будь готов: проклюнет тебе жопу! До крови и кишок!

Закончив декламировать с драматическим подвыванием, оба весело засмеялись, и Виль раздраженно кинул в любителей изящной словестности камнем из импровизированного очага.

Тут же очень вовремя и точно раздался громкий треск, и в круг света от костра свалилось человеческое тело.

Торрен мгновенно метнулся к своему тюку за мечом и, вооружившись, выступил вперед, отпихивая плечом окаменевшую на месте Мист. Виль же споро снарядил свой ручной арбалет, автоматически укрывшись за приятелем.

Торрен, продолжая прикрывать обоих, приблизился к телу, а Виль, сунув заряженный арбалет в руки Мист, взялся за второй.

– Где Гронс? – прошипел Вейларис.

– Это не он, – спокойно ответил Торрен, оглядывая труп, – тут веревки. Этот висел на дереве. Веревка оборвана.

– Тут неладно, – раздался сбоку хриплый голос Гронса. Мист вздрогнула от неожиданности, Торрен не пошевелился, продолжая обозревать труп и окрестности, а Виль только едва скосил глаза на их спутника, стоящего за пределом освещенной зоны.

– Что нашел? – уточнил Торрен.

– Этот не единственный. Много трупов на деревьях. Некоторые мертвы давно, некоторые недавно. Все убиты, у некоторых ран много, у других – ни одной, все объедены стервятниками. Этого я уронил случайно – видимо, веревка прогнила.

– Чуть не в еду, – укорил его Виль. – И Мист напугал.

– Вот-вот! – смачно сплюнул Торрен.

– Вирре, тэр-Ианде, – дернул головой Гронс.

– Эдвирре, – машинально ответила Мист, до боли сжимая приклад арбалета.

– Хуже, есть следы, – невозмутимо продолжил следопыт. – Те, кто это сделал…недалеко.

– А были какие-то слухи, чтобы пропадал кто-то здесь?

– Да какие слухи? Глушь. Если кто сюда без каравана нормального сунется, никто и не узнает, что и как, – буркнул Торрен. – Помогите убрать этого красавца, кто-нибудь. Эй, Виль, я сказал – кто-нибудь.

– Почему сразу я, – недовольно отозвался тот.

– Потому что от Мист сейчас мало проку, а от Гронса, наоборот, много. Он в темноте и на огонь не смотрит – значит, все видит, если что – предупредит. А ты ровно посередке. Так что, глядь, давай, вперед.

Огрызаясь и переругиваясь, они оттащили тело немного в сторону, и попутно обшарили – правда, ничего это им не дало, так как все, что там можно было присвоить, кто-то уже оприходовал.

– Странно, – в первый раз с момента падения тела заговорила Мист.

– Что именно?

– Странно, что на деревьях. Это не просто из корысти убийства. Больше похоже на какой-то культ.

– Этого нам еще не хватало, – зло бросил Торрен.

– Я что-то не помню таких обрядов, – покачал головой Виль.

Все они, кроме Гронса, который снова исчез в лесу, расселись спиной к костру, настороженно вглядываясь в темноту. Торрен нежно поглаживал свой двуруч, лежащий у него на коленях. Вейларис невозмутимо грыз ножку кролика.

– Отлучение от лона земли, – сказала Мист. – Обрыв связи. Жертвы древесным богам?

– Эльфы? – с подозрением уточнил Торрен, на мгновение отрываясь от меча.

Мист только махнула на него рукой.

– Что-то такое было, – неожиданно сказал Виль. – Лес качающихся трупов?.. Лес качающихся тел?..

– Это, по моему, была поэма, – ответила Мист.

– Ты ее помнишь?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Это было что-то патриотическое. Я на таком обычно сплю.

– Там о легенде, что ли, речь шла, – попытался вспомнить Вейларис.

– О казнях еретиков там было, – неожиданно сказал Торрен. – Что после чудес святого Амайрила святая наша церковь пошла в поход против ереси. И свергли тиранов с их грязной магией, и чистый огонь был не для них. Поэтому всем приспешникам зла нашлась добрая веревка и доброе напутствие в короткую дорогу, и так было много виселиц, что поля под Сидонией стали лесом качающихся тел.

– О, небеса, – мученически простонала Мист. – Не вижу, чем это нам помогло. Только блевать еще сильнее охота.

– Не на меня, пожалуйста, – нервно хихикнул Виль.

Мист насупилась и ничего не ответила.

Несмотря на нервы, вскоре ее все же начало клонить в сон, поэтому она, не меняя положения, опустила голову на плечо сидящего рядом Торрена и задремала.

Ночь прошла тревожно – но только потому, что все они нервничали и вздрагивали от каждого шороха, и даже в свете утра не особенно пришли в себя. Пробудившись, компания в полном молчании расселась вокруг кострища и принялась за остатки вчерашнего зайца.

– Надо его схоронить, что ли, – внезапно сказал Торрен.

– Сдурел? – осведомился Виль. – Тогда всех надо хоронить. Снимать и хоронить. Как раз к концу лета закончим.

– Буэ, – сказала Мист.

– Я сжег его, – спокойно отозвался Гронс. – Пока была моя стража.

– Мужик, – прокомментировал Виль, догладывая кость. – Уважаю.

– Остается вопрос, а что это вообще было, – сказал Мист, изгоняя из мозга видения полуразложившегося трупа.

– Меня это не прям, чтобы занимало, – отозвался Торрен. – Главное, чтобы то, что их вешало, за нами не пришло. Поэтому вы уж извините, а обратно другой дорогой.

– Согласен, – поморщился Виль.

Мист кивнула, покосившись на Гронса, но тот молчал, невозмутимо пакуя вещи.

Вскоре все участники экспедиции уже споро шагали дальше, вернувшись на дорогу, и старательно не думали о ночных ужасах. Разговор, однако, не клеился, песни не пелись, и вообще было как-то уныло.

Молчание в итоге неожиданно нарушил Гронс.

– К вечеру будем у Атайн. Какие указания там дальше?

Мист встрепенулась.

– Указания нам дадут сами Близнецы. Тот, который выше, укажет путь к Черной башне.

– Это как? – не понял Виль.

– Там что, на скале картинки будут нарисованы, куда идти? – присоединился к недоумению Торрен.

– Почем я знаю, – махнула рукой Мист. – Картинки, или надписи, или еще что. На карте есть указание, как встать и куда смотреть, по-моему, этого более, чем достаточно. Некстати, кто помнит, когда у Ольдебрана открытая лекция по современным теориям языкознания?

Вейларис раздраженно помотал головой, а Торрен невесело ответил:

– Через неделю. Нам велел в приказном порядке быть.

– С чего бы? – удивилась Мист.

Вейларис фыркнул.

– Этот идиот, и я имею в виду Тора, а не старика, имел глупость сказать, что слово "верую", dersist, то есть, происходит от “дезертирства”.

Мист скривилась, словно откушав лимона, вспоминая последнюю отповедь лэри Акринны.

– Это еще повезло, что верные наши друзья, серые и скромные, не узнали.

Торрен поморщился.

– Ну, глядь, похоже ведь, – буркнул он.

– Мало ли, – ответил Виль. – Нашего отца-предстоятеля, например, зовут Фофей Седьмой. Но как-то никому не приходит в голову всему миру объявить, на что именно это имя похоже.

– Я б сказал, – гнул свое Торрен. – Глядь, как сказал б.

– Это мы уже поняли, – тяжело вздохнула Мист. – Но вот иногда, лучше тебе помолчать. Вот когда хочется что-то такое ляпнуть, ты о чем-нибудь грустном подумай. Или зажуй что-нибудь.

Торрен согласно покивал и полез на ходу в заплечный мешок, откуда достал краюху хлеба и стал заглатывать.

– Помогло? – поинтересовалась Мист, подлезая к нему под руку, чтобы отщипнуть и себе пожевать.

– Уга, – неразборчиво ответил Торрен.

– Теперь главная загадка мира – что именно такого еретического хотел сказать Тор, – прокомментировал Вейларис, припадая все к тому же куску хлеба с другой стороны.

– А что, что, глядь, – невнятно отозвался Торрен. – Могли бы и покрасивей имя предстоятелю дать.

– Традиция, – пожала плечами Мист, чувствуя, как от жевания мрачные тучи неудачного ночлега над головой рассасываются. – Того предстоятеля, который был спутником и учеником святого Амайрила во времена его подвижничества, звали Фофей. С тех пор такое имя все предстоятели и принимают…

Как назло, вскоре пошел дождь, и путники уныло хлюпали под мелкой моросью до самого вечера – так что, они даже не разглядели со всем прилежанием суровой красоты приближающегося горного кряжа и фантастических очертаний двурогой горы, к которой лежал их путь.

В конце концов Гронс весьма бережно подтолкнул Мист под ребро, привлекая ее внимание.

– Вон Атайн.

– Где? – встрепенулась она, пытаясь разглядеть в нависающем сумраке хоть что-то.

Гронс, взяв ее за плечо, развернул ее в нужную сторону.

– Видишь раздвоенную вершину? Это Атайн.

– Точно? – сощурился в том же направлении Виль.

– Точно, точно, знаток мест, – отозвалась Мист, хоть ничего и не видела. – Нам нужна та из двух вершин, которая выше. Она-то и содержит подсказку.

– Значит, более высокая вершина, говоришь? Ладно, померяем, – миролюбиво согласился Виль. – Вот только как их измерять? По мне, так они одинаковые.

– Тебе все горы вообще в принципе одинаковые, – урезонил его Торрен.– “И вообще близнецы”.

– Правая, – коротко сказал Гронс, закончив взглядываться.

– Значит, правая, – согласилась Мист, не собираясь противоречить глазам эльфа, каким бы вонючим он ни был. – Правая сторона и правый пик. Там-то оно и есть, что нам так надо, что нас так манит и зовет. И что стоим, кого ждем? Ищем тропу! И желательно пологую такую, широкую, потому что я не верхолазное ни разу. А как раз наоборот. Господа, как вы думаете, мне уже пора заткнуться? Или еще можно повыступать?

Торрен сочувственно похлопал ее по плечу, понимая степень ее нервного возбуждения от близости к цели, и двинулся было к горе, но Виль невежливо отдернул его за плащ назад.

– Куда, дурень! Темно уже, ноги поломаем. Нужно на ночлег и спать.

– Я ни за что не усну сегодня, – зловеще сказала Мист. – После вчерашнего-то.

– Я буду держать тебя за руку, – пообещал Виль.

– Предпочту руку Торрена или Гронса, – парировала девушка. – Они умеют обращаться с оружием, по крайней мере. Не всадят мне стрелу куда не надо от испуга.

– Я не буду держать тебя за руку, – тут же поменял мнение Виль.

На том и порешили. Однако, стоило троице студентов рассесться вокруг костра, а Гронсу исчезнуть в неизвестном направлении, как в свет костра свалилось тело.

На этот раз Мист не стала застывать на месте – она спокойно донесла до рта мясо, насаженное на нож, и откусила.

– Где-то я это уже видела, – в пространство сказала она.

Торрен уже давно был на ногах и с мечом наизготовку, когда у костра появился Гронс с кинжалами в каждой руке.

– Бродил вокруг. Подслушивал.

– И за это ты его этого-того? – удивился Вейларис.

– Живой, – лаконично ответил Гронс, подходя ближе.

В ответ на его голос тело у костра слабо пошевелилось и застонало.

Торрен убрал меч в ножны, неодобрительно качая головой и начал споро обшаривать нежданного визитера.

– Конкуренты? – спросил Вейларис, вытягивая шею в сторону действа. Гронс тем временем снова растворился в темноте.

– По-моему, намного хуже, – грустно ответил ему Торрен. – Либо настоящий бродяга, либо шпион. Второе вероятней.

– Кому это могло вздуматься за нами шпионить? – удивилась Мист. – Хотя…и более странные вещи случались. Что, будем приводить его в чувство?

– Немного погодя, – серьезно ответил Виль, колупаясь в своем заплечном мешке.– А пока, Тор, подвыруби его.

Торрен согласно кивнул и, собрав грязноватые волосы жертвы в кулак, резко двинул его головой о землю. Мист поперхнулась куском мяса.

– Огого, мальчики.

Торрен равнодушно пожал плечами.

– Лучше я сейчас его вырублю, и Виль надурит ему мозги, чем нам придется убить его, просто на всякий случай.

– На всякий случай? – уточнила Мист.

– Ну, а вдруг чего? Нам проблемы не нужны, – ответил Виль, размещая над огнем небольшой котелок. Рядом с ними на несколько мгновений материализовался Гронс, налил из другого котелка воды и исчез. Виль благодарно кивнул в пространство и принялся варить какое-то зелье.

– Что за колдунство? – живо поинтересовалась Мист, едва не доставая тетрадь для конспектирования.

– Зелье послушания, как его называют в запретительных документах. А на самом деле, такое … меняющее сознание. Делает жертву очень внушаемой, и все такое.В связи с этим строго запрещено везде, где только можно, но на самом деле, каждый уважающий себя палач знает, как это все наварить.

– Ого, – повторила Мист. – Пепел тебе в душу, а лихо вы все-таки живете.

Виль неопределенно дернул плечом, а Торрен сдержанно фыркнул:

– Ты еще и половины не знаешь, вот, глядь.

– Ну и хорошо, – заключила Мист, наблюдая за Вилем.

Через некоторое время зелье было готово и, немного остуженное, с величайшими предосторожностями влито в глотку потенциального шпиона и, по совместительству, потенциального трупа. Но пока что Тор даже заботливо помассировал ему горло, помогая сглотнуть – а еще на всякий случай предусмотрительно завязал ему глаза.

Вскоре одурманенный человек пришел в себя. Выглядел он, на взгляд Мист, не очень. Вернее, очень – но очень измученным, куда больше, чем его успели замучить.

– Имя? – начал Виль сразу, как только тот зашевелился.

– Вагайн Скарабей.

– Статус?

– Вольный хлеб. Наемник.

– На кого работаешь?

– На церковь святую, единую.

– О, – расстроился Виль, а Мист ощутимо напряглась, но старательно промолчала. – Вот и оно. Какое у тебя задание?

– Следить за кладоискателями Вейларисом Аркейном, Торреном Грейволдом и их спутниками. Вызнать, ведутся ли ими еретические разговоры, выяснить, не ищут ли они еретических книг, заклятий и укрытий, – с тяжелыми паузами сказал пленник.

Мист прикусила щеку, переводя нервный взгляд с одного своего спутника на другого. У нее была куча вопросов: но одурманен был шпион или нет, Мист не собиралась ничего уточнять в его присутствии.

– Эх, глядь, – вздохнул Торрен. – Куда не сунь, всюду пепел.

– Согласен, прискорбно, – достаточно озабоченно согласился Виль и, прижав Вагайну голову профессиональным движением, влил в него остатки зелья. – А теперь слушай меня. Ты следил за нами, но мы чисты. Ты не увидел ничего, что вызвало бы твое подозрение. Мы дошли до Атайн, но карта была неправильной, и мы ничего не нашли. Ты все запомнил?

– Да, – булькнул шпион.

– Теперь спи. Долго спи. Очень долго.

Вагайн Скарабей покорно обмяк, и казалось, всего несколько минут прошло, как его дыхание выровнялось, стало редким и глубоким.

– И что, это будет тут так и спать? – тихо поинтересовалась Мист.

– Ага. Но мы все равно на всякий случай заткнем пока что ему уши.

– И не станем развязывать глаза, пока не уйдем.

– Тогда я на другой стороне костра, – сморщила нос девушка и, когда парни закончили возиться со своей жертвой, продолжила. – Так, может, ты карту все ж таки не купил, негодяй?

Виль вздохнул, присаживаясь у костра и некоторое время молча корчил рожи, до тех пор, пока это не надоело уже Торрену.

– Да, глядь, конечно не купил, – сплюнул тот. – Мы один погост нашли, эльфячий, ну, там, туда-сюда. Заперлись внутрь, искали что найти, и за нами полез кто-то. Ну, мы ускорились. Нашли там, помаленьку, и у двух случайных скелетиков эту карту обобрали. Смылись через тайный ход, который Гронс нашел. Это… а, вот я не понимал, как он это делает.

– Он эльф, – отмахнулась Мист. – И прекрасно знает, как устроены все эти гробницы и погребальные камеры. Кроме того, у эльфов и зрение, и все остальные органы чувств работают лучше, чем у ущербных наземцев.

– Наземцев? – с подозрением уточнил Виль.

– Тор, ты продолжай, продолжай, – попросила девушка, словно не расслышав вопроса Виля.

– Ну, глядь, мы потом покружили там, туда, сюда, там, видели кругом серых. Аж три группы, может, или одна поделилась, но очень такая. Многочисленная. Церковь наша распрекрасная явно там роет носом, и, может, они за нами и чапали, – пояснил Тор, бросая тревожные взгляды на своего приятеля, которого словно какой жук ужалил.

– Наземцы? – повторил Виль, глядя на Мист, как на затейливый артефакт из давних времен, который обещал принести много замечательных денежек.

– Да что тебя заело-то, а? – спросил Тор, хмурясь и кривя рот.

– Наземцы, – еще раз сказал Вейларис. – Думаешь, в нашем прекрасном Университете дают такое плохое образование, что я не знаю, кто так называет нормальных людей?

Мист выгнула бровь.

– Признай уже, – сощурился Виль. – Ну, давай, это не так трудно. Мы же признались в том, что грабили гробницы. Мы, знаешь ли, не слишком дружим с серыми, так что выдавать тебя нам не с руки.

– Виль, пепел в душу, ты о чем вообще? – встрял Торрен, переводя взгляд с одного на другую. – Чем ее выдавать? Куда?

– Она знает, – уверенно сказал Вейларис. – О чем я.

– Можно, знаешь ли, заслужить прощение за что-нибудь, кого-нибудь неугодного сдав, – нейтрально отозвалась Мист, пристально глядя на Вейлариса, словно оценивая его реакцию.

– Поверь мне, если они раскопают все наши делишки, никакой ценный пленник не перевесит, – хмыкнул Виль. – Ну так я услышу признание? Нет?

– Я подземец, – без выражения сказала Мист.

– Ага! – удовлетворенно резюмировал Виль. – Вот и отгадка.

– Дым и пепел, – выпучил глаза Торрен. – Нет, что, настоящий?

– Нет, карманный, – беззлобно отмахнулась Мист. – Только вот учтите, это настоящая тайна. И ее никому нельзя знать, вообще.

– Голову на плаху, – пообещал Тор на автомате и тут же уточнил. – А в чем проблема-то?

– В том, что они еретики, – радостно сказал Виль, от неожиданного открытия проникшийся к Мист куда большей симпатией, чем стоило бы.

– Как так? – вздрогнул Торрен. – Какие такие еретики?

– А кто мы еще? Разводим мантикор, сотрудничаем с минотаврами, терпим гнезда гарпий, живем впотьмах, не разводим огня. Церкви к нам ходу нет, мы почитаем Камень и Ночь. К тому же, поскольку фокус святого Амайрила с уничтожением волшебства дорого нам обошелся, мы несколько далеки от того, чтобы его обожать. Кем еще нас назвать, кроме как еретиками?

– Да, – поддакнул Вейларис. – Подземелья вообще стали известны только после чудес святого Амайрила.

– И святой поход на нас объявили немного погодя, да, – немного устало подтвердила Мист. – Когда поняли, что поддерживавшая нашу жизнь магия ушла практически полностью, и мы стали зависеть от вас, наземцев.

– А ведь считается, что вас заперли в подземельях на веки вечные, – добавил Вейларис. – Врут!

– Ну, прям сейчас заперли, – мотнула головой Мист. – Запечатали парочку проходов. Но, во-первых, прорыть новые не такая проблема, а потом… не хочу рушить вашу чистую веру в серых, но мы, вообще-то, с ними торгуем теперь.

– Что-что?

– Торгуем, – невозмутимо продолжила Мист. – Как думаешь, где произрастает дымный лишайник? Ты образованный человек, причем выросший в роскоши, тебе ли не знать.

– Ну, это подземное растение, его в гротах и пещерах выращивают.

– Кто выращивает?

– Э…Стоп, ты хочешь сказать, подземцы?

Мист выгнула бровь.

– И вы продаете его церкви?

– Десять баллов Аркейну, – похвалила его она.

– А почему тогда серые осуждают его распространение? Если сами покупает?

– А вот это тайна великая есть, – доверительно сказала Мист.

– Глядь, да врешь ты все, – отмахнулся Торрен.

Мист равнодушно пожала плечами.

– Но мы от темы отклонились, господа. Получается, у нас серые на хвосте висят?

– Они у нас на хвосте спят, конкретно сейчас, – сморщил нос Вейларис.

– Уже не спят, – внезапно сказал Гронс и, когда все обернулись, убрал руку от лица Скарабея. – Он умер.

– В смысле, умер? – опешил Вейларис. – У меня еще никто так не умирал! От этого не умирают!

– Значит, он умер от чего-то другого, – невозмутимо ответил следопыт. – Но он совершенно определенно мертв.

– Дым и пепел, – выругался Виль, поднялся, подошел к Скарабею и опустился рядом с ним на корточки, разглядывая. Тор, подумав, присоединился к ним.

– Мальчики, а можно мне не подходить? Я все равно в трупах ни пепла не понимаю, – нервно уточнила Мист, но ее никто, конечно, не слушал.