Читать книгу: «Директива 22», страница 11

Глава 7. Try everything

Кто не рискует – тот не пьет… кофе. Но, кажется, давно понятно, что я – рисковый парень, храбрый в самых неподходящих для этого местах. Так что я покупаю кофе у чужого дяденьки и даже спрашиваю его о его сменщике.

– А что «Лангда»?

– А в отпуске, – с готовностью ответил тот. – Как раз по графику, на две недели. Да вы не переживайте, заходите. Он мне написал вчера, какой Вам кофе делать.

Он даже старательно нарисовал ноль, единицу и двойку на стаканах из моего заказа, но я недоволен все равно. Не настолько недоволен, чтобы не оставить чаевые – но настолько, чтобы не сказать больше ни слова.

Я так и не придумал ничего про кицилосов. Даже позвонил еще раз тому капитану, с которым меня сконнектила Хисс, и тот подтвердил, что да, его пилот тоже был кицилосом.

– И как, хороший пилот?

– Да зануда, мать его в качель, автопилот и то веселее.

– А почему тогда именно он?

– Да мне-то откуда знать?

– Хотя бы предположите.

– Лсинн своих пристраивает?

Это было бы проще всего, конечно, но мне в это верится с трудом.

К тому моменту, когда я только появляюсь в Управлении, Кин уже выглядит так, словно ему уже все совершенно опостылело. Если не сказать хуже. Он выглядит немного багровым, и сейчас слишком рано для того, чтобы это было результатом чайка-менеджмента имени Старика.

– У тебя внезапный приступ аллергии на жизнь, и тебе не давать кофе, пока там не будет больше алкоголя, чем кофе? – уточняю я.

– В самом деле, – тут же поддакнула мне Дип. – Расслабься, покури, выпей тайком под столом из заначки. Никто не заметит.

– Заметят, заметят, – мрачновато сказал Кин, забирая у меня свой стакан. Пил он свой кофе так, словно это был, в самом деле, чистый спирт – залпом.

– Нормальные люди вот покуривают, побухивают, там, или еще что, – сказала Дипика. – А как расслабляется Иль?

– А Иль не напрягается, – отмахиваюсь я. – А что у нас с утра такое прекрасное случилось, что Кин перестал сочетаться с собственным пиджаком?

Кин с недоверием оглядывает свой бирюзовый аутфит.

– Врешь ты все.

– Художественно преувеличиваю, готовлюсь писать песню, – напоминаю я ему про данное в начале декады задание. – Собираю, так сказать, метафоры и яркие образы.

– У него что ни день, то яркие образы, – хихикнула Дип.

– Смех смехом, – вздохнул Кин.

– Смех смехом, а он такой красный, потому что не ты один заметил его прекрасный вид рано поутру, – продолжила потешаться Дип. – Помнишь ту прекрасную Эйрику, которая тебе так понравилась?

– О, так ты согласна, что она прекрасная?

– Еще как! Она так классно бросилась Кину на шею голой грудью сегодня, что это признали все! А если учесть и разницу в росте, ты можешь себе представить, да, куда именно она ему бросилась.

– Сиськами в лицо? – уточняю я самым невинным тоном.

– Именно! – подтвердила Дип. – Народ бросился просить стоп-кадр с камер охраны, чтоб это все запечатлеть.

–– Надо ловить волну и сделать игривый календарь с нашими сотрудниками и их горячими поклонниками. С кем ты хочешь, чтобы тебя запечатлели, Дип?

– Пожалуй, выберу того хорошенького альвара, который решил с нами сотрудничать, – демонстративно закатывает глаза она в преувеличенном восторге. – Он весь такой светленький.

Кин потемнел еще больше.

– Может, вы уже прекратите, и мы вернемся к делу?

– Действительно, а чем дело-то закончилось? – радостно уточняю я у Дип.

– О, о, Кин ее невежливо от себя отодвинул. Я думала, у него сейчас черная слизь из ушей пойдет, но ничего, обошлось. Попросил охрану ее вывести.

– Столько всего пропустил из-за какого-то кофе, – хмыкаю я. – В следующий раз позвони мне, чтоб я шуршал быстрее.

– Следующего раза не будет! – мрачно сказал Кин.

– Будет, – почти хором ответили мы с Дип.

– Все, отставить шуточки над старшими по званию, – уныло попросил наш шеф. – Лучше пошутите мне что-нибудь про расследование, а то тошно.

– Расследование идет плохо, потому что у него нет ножек, – автоматически выдаю я.

– Срочно пришить ему ножки, – скомандовал Кин. – Чтобы быстрее булками шевелило.

– Булок у него тоже нет. Есть кицилосы.

– И неизвестные результаты заказа на проникновение на корабль.

– И Сорель. Он еще в больнице?

– Да, шибануло его знатно. Зато тот парень, которого ты вчера героически спасал, внезапно, очухался, но толку от него – чуть. Ну, допустим, пару дилеров мы с его слов накроем. Но он сам ничего толком не знал, на кого работает – а кто знал, тот, к сожалению, труп.

– Я передумал. Нам нужен консультант-некромант. Вместо консультанта-паталогоанатома.

– Хочешь сказать, фейри это в самом деле умеют?

– Говорят, когда-то умели. Правда, опять-таки, говорят, с мертвецов мало толку. Нейроны быстро отмирают, и память истощается. Через полчаса после смерти никаких сведений уже не восстановить.

– Убил – допросил. Хороший подход, – одобрил Кин.

– Можно даже превентивно, – сказала добрая Дип. – Есть подозреваемый – его ввел в клиническую смерть, допросил, узнал, что хотел, отдал врачам откачивать. Так сказать, допрос через смерть.

– Куда проще просто дать мне разрешение взломать, например, мозги Горун, – предлагаю я. – И мы сразу все узнаем.

– Принеси мне свидетельство совершения Фондом преступлений, подпадающих под директиву 22, и я добьюсь этого разрешения.

– Так это поздно будет, – вздыхаю я – Нам бы сейчас ее вытрясти. Только она благоразумно даже по комму с нами не разговаривает.

– Я все еще надеюсь, что Сорель знает что-то критичное, – нахмурился Кин. – Потому что иначе как-то не густо у нас ниточек.

– Кстати! – едва не подпрыгнула на месте Дип. – Иль, ты про «Соджорн» почитал?

– Частично, – увиливаю от ответа я. – Но пока ничего интересного не нашел.

– Это переводится как «даже не открывал», – любезно перевел Кин. – Итак, кто может нам добыть сведения из сотрудников «Урадры»? И так, чтобы это было хотя бы относительно законно.

– Поищи среди их СБ ветеранов десанта, – без энтузиазма предлагаю я. – Если кто-то есть, я попытаюсь найти общих знакомых.

Дип кивнула и углубилась в терминал.

– Деньги, кстати, вернули.

– И дыры в безопасности залатали, надеюсь.

– Я тоже надеюсь. Лад прислал отчет – наш хакер просто пришел сюда с устройством, которое приконнектил к нашей внешней сети через один из портов напрямую. И пока оно там оставалось, он сначала неторопливо разобрал всю защиту, а потом аккуратно, элегантно и очень подло делал все, что захочет.

– Нам еще повезло, что он не устроил нам никаких крупных дез и сливов. И во внешней сети хватило бы информации для скандала любого уровня. А где этот черный ящик был?

Кин сверился с файлом Лада и задумчиво покрутил в пальцах свою электронную сигарету.

– В сетевой розетке на пункте охраны. Там одна выведена не напрямую на пульт, а чуть сбоку. Так вот он нашел же ее, и воткнул.

Я пытаюсь представить себе пост охраны, весь такой пугающий и подтянутый. А тут – розетка? Прямо наружу?

– А она прямо так, что ли, торчала?

– Нет, была заклеена пленкой и изоляцией. В смысле, – Кин замолчал и внимательно посмотрел в отчет, потом на меня, немного выкатывая глаза. – Кажется, я хочу спросить, а как он ее нашел.

– Кажется, я тоже хочу это спросить, – соглашаюсь я. – У кого могут быть, я не знаю, данные о схемах коммуникаций?

– Проектное бюро? Какая-то экспертиза? – предположила Дип, не отрываясь от терминала. – О, какие тут красавчики в СБ работают, хоть всех на календарь.

– Дипика! – возмутился Кин. – Мы тут серьезными вещами занимаемся.

– Он ревнует, – подсказываю я и подмигиваю Дип. – Не слишком пялься на чужих мужиков, у тебя тут свои есть.

– Как мило с вашей стороны, – хихикнула она. – В любом случае, наше здание спроектировано Проектным институтом «КБС» при Университете имени Джея Годвелла что-то около пятидесяти лет назад. У них точно должны быть где-то в архивах наши планы, исключая секретные блоки. Планы секретных частей есть только у нас самих. Проверку осуществляло Бюро Городской Экспертизы номер три. Оно с тех пор упразднено, архивы числятся как переведенные в закрытый сектор Публичной Библиотеки. Ремонты по подряду осуществляет компания «Айла Сель». Судя по всему, у них как раз планов никаких нет, иначе бы они не заклеили напрочь эту сраную розетку.

– Либо планы у них есть, и они это сделали нарочно, – не согласился Кин. – Кого будем трясти первыми?

– Можно СБшников? – попросила Дип, но Кин посмотрел на нее так сурово, что пришлось стушеваться.

– А ты там что-то нашла?

– Тут есть мужичок, который служил в О76-299, но не когда ты, Иль. Лет за десять до тебя ушел на пенсию. Его зовут Ларс Кринв, – она переслала мне фотографию из его профиля.

Не помню я, конечно, никакого Ларса Кринва – видеть я его не видел, а если мне про него и рассказывали, то упоминая прозвище, а не имя.

– Адрес есть?

– Есть, и номер комма. Комм трекается – мужик занудно легален.

– И где он трекается?

– Какая-то забегаловка – «Красная телка»? Кто вообще так называет бар? – возмутилась Дип.

– Это название легендарного отряда, – ворчу я. – Неужели ты думаешь, что они все назывались, там, О75-299?

– Нет? А как тогда?

– И56-299 был «Красная телка». Наш был «Летучая дрянь».

Дип честно попыталась не хихикать.

– Это ты еще наши не позывные слышала, – хмыкаю я.

– И у тебя это не «Гиллернхорн»? – уточнила она.

– Конечно, нет, – деланно оскорбленно отвечаю я.

– Кин, а ты в курсе?

– Нет, но я обойдусь без этого компромата, – поднял руки Кин. – Иль, ты займешься этим потенциальным информатором?

Я тру шрам и со вздохом соглашаюсь.

– Хорошо.

– Тебе помочь или не мешать?

– Не мешать. А чем займетесь вы?

– Мы начнем с конца. Потрясем ремонтников.

– Постарайтесь не попасть под пули.

Дипика вздрогнула.

– Типун тебе на язык! Не станут же ремонтники в нас палить за простые вопросы!

Я сдерживаюсь и не язвлю, но мы с Кином обмениваемся понимающими взглядами.

– А что с тем бронефлаером?

– Который тебя с Сорелем спасал? Ничего. На ближайших камерах куча крупных машин, но ни одна из них не зарегистрирована как бронированная, так что, наверное, тупик. Можно, конечно, каждую вручную проверить, но их там почти сотня.

Почти сотня – это даже не пара десятков. А с учетом того, что я бы на месте водителя со своим собственным номером не ездил, и перекинул бы табло сразу, как скрылся из виду… в общем, я склонен согласиться – это не вариант.

Вопреки тому, что я не слишком хочу посещать «Красную телку», рискуя встретиться с бывшими сослуживцами, я, тем не менее, чувствую определенный подъем: у нас есть целых два новых хвоста с охвостьями, и это куда интересней, чем биться без толку об стенки одних и тех же догадок.

Вряд ли ремонтная фирма в курсе, впрочем. Собственно, я готов сделать ставку, что они ни при чем.

«ставлю десять кредов что планы сперли из библиотеки», – пишу я Кину по дороге, просто потому, что мне скучно ехать одному и хочется хоть в кого-то потыкать.

«Дип считает, что это университет, потому что там, где студенты – всегда бардак».

«а ты сам»

«А я воздержусь спорить с тобой. Твое Тонкое Чувство Задницы работает исключительно хорошо. Ты зря не занялся расследованиями еще лет десять назад».

«я всегда больше любил стрелять в людей чем разбираться в их проблемах».

«Как будто ты сейчас больше любишь проблемы людей, а не стрелять в них».

«сейчас у меня выбора особо нет».

Я немного кривлю душой. Если бы прямо очень хотелось, как ни странно, я бы мог даже вернуться в свой отряд – я все еще ограничено годен именно для своего рода войск, так как управление экзоброней всегда работает через имплант: у не-телепатов со штекерным интерфейсом, у телепатов – с соприкасающимся. Так что, я могу и гожусь, по большому счету, но уже не так рвусь на передовую. Нет, периодически пострелять и поучаствовать в какой-никакой драчке очень приятно – но я уже, наверное, не хочу, чтобы это было моей профессией.

Кроме того, мой напарник и по совместительству один из лучших друзей уже тоже на несколько другой работе, а без него это все и вполовину не так весело было бы.

На вывеске «Красной телки» нарисована, как ни странно, наверное, для непосвященных, именно красная телка. Здоровенная корова с хитрой лыбой на всю морду, венком на рогах и с трезубцем в руках. Не дать, ни взять, а демон какой-нибудь религии, воплощенный в крупном рогатом скоте.

Телка, тем не менее, зверски харизматична – и, судя по наполненности бара в будний день, не один я так думаю. Хотя, может дело в харизматичности выгодного предложения обеда для офисменов?

– Эй! – окликнул меня бармен, стоило только появиться. – Ничего себе! Кого тут нам ветром принесло. Какими судьбами?

Я пытаясь оглядеть зал, но народу слишком много, и мне с моей точки обзора не очень-то видно, а просканировать нормально телепатией тоже не получится – никто не сидит же и не думает прямо на поверхности – «я такой-то, этот парень явно пришел за мной». То есть, ожидающих ареста и чувствующих себя виноватыми людей так вот с порога поймать можно – а вот искать иголку в стоге сена – несколько затруднительно. Принимая все это во внимание, я решаю вопрос с помощью социальной инженерии.

– Слушай, – говорю я бармену, свернув к стойке. – Ты вот этого парня знаешь?

Тот бросил взгляд на снимок на экране моего комма и уточнил самым независимым тоном.

– У него проблемы?

– Нет. Но он может мне помочь решить мои.

– Эй, у нас все в курсе, что ты сейчас на безопасников работаешь. Я точно могу тебе верить, что ты не устроишь тут буйный арест или дознание, и все такое?

– Даю слово. Этот парень работает в компании, на которую мне нужен, скажем так, независимый взгляд, вот и все.

– Я за тобой наблюдаю, – пригрозил мне бармен и махнул рукой. – Десятый столик, он у окна. Позывной Флегма.

– Спасибо, – я уверено выдерживаю испытующий взгляд своего временного информатора и направляюсь к Ларсу Кринву. К Флегме.

– Флегма, – не спрашиваю, а здороваюсь я. Он с изрядной задержкой поднял на меня взгляд от еды, медленно и размеренно вытащил из ушей наушники и кивнул.

– Я тебя в новостях видел. Но ты тогда был меньше на бабу похож, – беззлобно сказал он.

– Можем поговорить? Я обещаю не отнять много времени.

– Валяй. Можешь еще работу предложить, смеха ради, а я послушаю.

– Не нравится нынешнее место?

Он хмыкнул в усы.

– Салаги.

– Я могу поговорить с начальником СБ «Альтеры». Интересно?

– Возьмут?

– Ну так ты фактически мой сослуживец.

– Лады. Так тебе что надо-то?

– Вопрос про «Урадру».

– Я еще там работаю. Как насчет спросить, когда уже не буду?

– Не получится. Мне надо закрывать дело. У нас нет ничего на них, ничего против них. Но они не хотят делиться одной совсем не инкриминирующей деталью без ордера.

– Это о чем?

– У них был арестован для досмотра корабль – «Садора», судно «Трек-Аваланш». Помнишь такой?

– Не помню. Но я их не запоминаю. И что «Садора»?

– Мне нужно знать, есть ли следы взлома системы либо несовпадения по видеофиксации за то время, пока оно ждало проверки.

– А это, вообще, зачем? И не гони мне про директиву 22 и прочую хрень.

– Мы думаем, что систему безопасности «Урадры» кто-то взломал с целью обеспечения прохода к кораблю. Мы уверены, что руководство и сотрудники тут ни при чем и сами стали жертвой обмана. Но нам нужно знать о самом факте.

– То есть, никого вы не будете арестовывать, если что и было?

– Я не прошу мне говорить, если вы сами кого-то там по договоренности пропустили. Собственно, когда мне, может, лучше не знать детали. Просто сам факт – был ли доступ к кораблю во время проверки или нет.

Флегма некоторое время смотрел на меня, что-то обдумывая, потом по-деловому кивнул.

– Но я жду от тебя в ответ конкретики про «Альтеру». А то, может, и надеяться не резон.

– Хорошо, – подтверждаю договоренность я и протягиваю ему инфокарту. – Это мой номер. Можешь писать и звонить в любое время.

Он кивнул снова.

– А теперь, если ты сам жрать не собираешься, дай хоть мне пожрать спокойно.

Требование справедливое – я киваю ему и направляюсь к выходу, не собираясь даже снова общаться с барменом. Но примерно на середине пути до дверей на траектории моего движения появилась сначала дерзкая нога, а потом и сам Пушка целиком. Этот парень всегда относился ко мне с изрядной долей скверного юмора, как и я к нему, впрочем. Видимо, обмена колкостями не избежать.

– Ого, папина любимая принцесска в золоченой карете заскочила к нам на огонек! Как дела, принцесска?

– Корона не жмет, трон удобный. А как там у вас на дне? – невинно спрашиваю я и вижу, как бармен немного напрягся – даже обе руки под стойку убрал, где у него, наверняка, какое-то оружие припрятано. Зная сугубую нелюбовь содержателей притонов всех мастей к разрушениям, это не бластер, а, скорее, парализатор.

Это напрасные надежды – бластер есть у меня, и, я уверен, у Пушки – тоже. Однако, обычно мы всегда обходились, если что, обычными тумаками.

– Ходим, – гыгыкнул Пушка. – По дну-то. Ходим!

Он подумал, наверное, что меня можно обидеть намеком на мое состояние?

– Сочувствую. Всем бы стоило иметь возможность не загребать ногами грязь.

Он обдумывал ответ несколько секунд, и все вокруг даже немного притихли в ожидании. Он не слишком умный, наш Пушка, но у него хватило мозгов сменить тему.

– Тебя тут, принцесска, не ждали совсем, если ты еще не понял.

– О, я в самом деле давно не навещал вас. Вы тут все отчаялись, наверное. И ждать перестали, – лучезарно улыбаюсь я. – Но ничего, я буду чаще к вам наведываться. Тем более, смотрю, тут новый интерьер.

В прошлый раз я был тут со своим бывшим напарником, и Пушка с еще парой парней нарвались на нас. А злосчастный интерьер – на всех нас вместе. Это было с год назад, но, видимо, оставило самые глубинные впечатления.

– Стоп, – призвал нас к миру из-за стойки бармен. – Пушка! Гони сюда, налью. И ты тоже. Вы достали мне все тут разносить! Выпейте лучше оба и успокойтесь!

– Так принцесске небось нельзя, – съерничал Пушка. – Не из золотого кубка.

– Я вам обоим золотые кубки обеспечу, – пообещал бармен. Пушка, не сводя с меня настороженного взгляда, отошел к стойке боком, как краб. И правильно, кстати, сделал, потому что мебелью я кидаюсь все еще совершенно легендарно.

Роль золотых кубков исполняют желтые стаканы, но мы оба делаем вид, что так и было задумано.

«как успехи», – пишу я Кину, когда выхожу из паба.

«Сюда надо было ехать тебе», – пожаловался Кин. – «Директор настоял, чтобы мы убедились в праведности всей его ремонтной бригады. Их всех вызвали. Они все друг на друга сваливают, кто же решил заклеить эту розетку. Экшен хуже перестрелки».

«дерьмо так и летает».

«Именно. Как у тебя»?

«завтра узнаем я пока в библиотеку».

«Самое время просветиться»?

«конечно может еще я успею спасти тебя от допроса всех родственников этих ремонтников до десятого колена».

«Для этого уже слишком поздно. Отомсти за меня».

Я люблю библиотеки. Люди там обычно заняты своими делами, и мысли у них спокойные и прозрачные, создающие легкий белый шум на границе сознания. Конечно, в зонах досуга и отдыха обычно шумновато, но в читальных залах тихо, все трудятся. Несмотря на весь технологический прогресс или, может, как раз из-за него, в библиотеках всегда полно народу – к части цифровых архивов доступ ограничен, а многие материалы либо не оцифрованы, все еще, либо цифровизации не подлежат, поскольку представляют собой «культурное достояние в аналоговой форме». Нетрудно догадаться, что за всем этим стоит: любимое государство желает знать, кто и что читает, и внимательно бдит за тем, чтобы в доступе были только «правильные» материалы. А доступ к спорной информации должен регулироваться тщательно.

Но Альянс тут еще не худшее, что может быть. Здесь, по крайней мере, печатные книги все еще хранятся и распространяются среди эстетов и любителей, а история некоторых планет знает случаи, когда все печатные книги уничтожались, потому что в них тяжелее вносить изменения и править неугодное. Это же морока – напечатай, перепечатай. А централизованное хранение всех классических и общераспространенных работ и сведений в облачных базах, подконтрольных правительству позволяет вносить неограниченное количество правок в любых местах. Главное тут – запретить сохранение информации где-либо еще, и все – дело в шляпе.

Так что… нет.

В общем, люблю библиотеки.

Я начал с простого: включил читательский терминал, прошел идентификацию как сотрудник Министерства с доступом к закрытым архивам, зашел в закрытую секцию и стал искать план нашего здания.

Нашел массу интересного попутно, но совершенно не нужного: копии новостей о нападениях на Министерство, копии отчетов о проверках самого разного рода, даже санэпидем (у нас, оказывается, крысы в подвале, а я то думал!). Есть простые поэтажные планы, а вот никаких следов проектной документации, которая должна быть – нет.

Я на всякий случай еще раз уточняю у Дипики, шла ли речь о Публичной библиотеке, или, может, это все на самом деле у нас. Но нет – она переслала мне распоряжение о переносе и хранении архивов, и все в самом деле должно быть именно тут. Еще пару минут я задумчиво расчесываю шрам на щеке, потом заканчиваю сессию и направляюсь к мирно заседающему за своим терминалом библиотекарю.

– Извините, будьте любезны? Мне нужно найти информацию, которая поступила к вам из Бюро Городской Экспертизы номер три. А конкретно – отзывы и отчеты на проектную документацию по зданию Министерства безопасности.

Библиотекарь посмотрел на меня с невыразимой тоской, но вбил запрос на своем терминале, и на обращенном ко мне втором экране появился нужный отчет. Я чувствую себя полным болваном.

– На какой терминал Вам отправить ссылку? – скучающим тоном уточнил гуру поиска, и у меня тут же включился в голове сигнал тревоги.

– Это классифицированная информация. Разве вы не должны меня идентифицировать?

– Эти сведения в открытой базе, – пожал плечами библиотекарь.

– Простите. Информация, содержащая даже частично планы коммуникаций в министерском здании, не может быть в общем доступе.

– Но вот она, у нее все метки стоят доступности, – не согласился мой собеседник. – Так Вы будете смотреть?

– Да, – поколебавшись, говорю я. – На любой свободный терминал.

Конечно же, в результатах экспертизы вполне достаточно информации. Весь проект целиком не включен, но проблемные зоны аккуратно вынесены в отчет, включая зону проходной со всеми сраными розетками.

И все это в открытом доступе. Я на всякий случай открываю распоряжение о передаче информации, но там все правильно – способом хранения указана закрытая, классифицированная секция. В общем, либо я нашел утечку, либо что.

– Дип? – звоню я драгоценной коллеге. – Отвлекись от допросов и помоги мне.

– Что у тебя там?

– У нас тут куски наших планов из экспертизы в открытом доступе в библиотеке. Можно им сразу дадут указание закрыть и срочно проверить свои системы кибербезопасности?

– Что, серьезно в открытом?

– Серьезно. И, в общем-то, это очень в духе Коды – в очередной раз показать миру наши голые задницы.

– Мне не нравится этот визуальный образ! Надеюсь, он еще не расставил нам всем в душевых видеокамеры. Я сейчас попрошу ребят позвонить. Не уходи пока никуда, ладно?

– Хорошо. Как ваши допросы?

– Чудесно! Думаю, Кин предпочел бы обниматься с Эйрикой.

Вероятно, случай был в самом деле тяжелый.

– Господин Гиллернхорн? – прозвучал дрожащий голос сбоку. Библиотекарь! Быстро им передали сведения, оперативно. Хорошо работают.

– Мне сказали, что те данные, которые вы запросили – они классифицированные. Но у меня все верно проставлено! На них нет меток изменения. Нет истории изменения. Там всегда стояли такие данные!

– Или историю кто-то затер, – любезно подсказываю я. – Вы уверены, что так всегда было?

– Этот документ тут дольше, чем я работаю, – почти с отчаянием сказал библиотекарь. – Да и невозможно запомнить их все.

Это настолько контрастирует с приснопамятным Стивом из «Фаради», что я даже усмехаюсь про себя.

– У Вас хватит прав, чтобы переставить доступ, чтобы хотя бы сейчас это все перестало болтаться в общем массиве информации?

– Да. Это сейчас. Сейчас сделают.

– Мне нужен полный список всех, кто запрашивал документ.

– Никто, – коротко сказал библиотекарь. – Список пустой. Думаете, тоже затерли?

– Думаю, да. Я полагаю, что всю вашу систему будет проверять наш отдел кибербезопасности. Скорее всего, вы стали жертвой хакерской атаки.

– Да у нас тут и ломать особо нечего, – грустно признал мой собеседник. – Система безопасности старая, от честных людей. Ну да и у нас классифицированной информации самой важной и нет – она в министерствах хранится, или в центральном банке данных. Целиком инженерные планы на Министерство, например, не у нас. У нас только то, что, вроде как, просто так валяться не должно.

Итак, их взломали – но когда и как, мы снова не знаем.

Зато я почти уверен, что знаю, кто – такой замечательный аккуратный, почти каллиграфический, почерк только у одного подозреваемого из плеяды имеющихся у нас.

– Будьте готовы к тому, что сейчас сюда нагрянет наш отдел кибербезопасности. Скорее всего, в ближайшие дни вы будете закрыты. Вы и все остальные филиалы.

– Надолго?

– Фонд «Дети Науки», например, прикрыт с начала декады.

Библиотекарь подумал несколько секунд и заулыбался.

– Отлично! Я наконец–то допишу все отчеты! А то люди ходят, понимаете. Им надо показать, рассказать. Провести мероприятие. А отчеты требуют.

– Читатели мешают библиотекарю работать, – подытоживаю я.

– Ничего. Прорвемся, – он лучезарно улыбнулся. Первый раз вижу, чтобы кто-то был настолько рад, что его систему хакнули и непонятно что навели в его делах. Видимо, у библиотекарей в самом деле другие проблемы, ничем не похожие на затруднения остальных смертных. – Чем-нибудь еще я могу помочь?

– Спасибо, – говорю я и собираюсь было распрощаться, но внезапно торможу сам себя. – Хотя нет. Можете помочь. Вы не могли бы мне найти кое-что по обществознанию применительно к негуманоидным расам?

– А конкретней?

– Кицилосы.

– Сейчас, – кивнул он и шустро убежал к себе за терминал. Через пару минут на терминал передо мной начинают приходить ссылки – их достаточно много, и библиотекарь явно постарался – они даже аккуратно аннотированы и снабжены рубрикаторами.

Я читаю – упрямо, настойчиво, потому что в Управлении читать практически невозможно, то и дело приходится куда-то бежать, а дома я уже и не захочу, скорее всего: на один вечер посвященный ударному труду приходится четыре-пять тех, когда я лежу на кровати с гитарой и ору песни глухому потолку. Почему глухому? Да оглох он от моего ора, вот почему.

Кицилосы, как я и помню, описываются как методичная, педантичная, внимательная к деталям и совершенно не способная к импровизации раса. Все их развитие – череда последовательных маленьких улучшений, следствие невероятного перфекционизма и упрямства. Никаких прорывных шагов по наитию, никаких скачков – все четко, все спланировано, везде подстелена соломка на случай сбоев. У них есть свои пилоты и даже несколько пилотных школ, которые удовлетворяют потребности расы в собственных пилотах. Но на общеальянсном рынке труда они не слишком ценятся – все таки, методично и по правилам может вести и автопилот, а живой «водитель» нужен именно для импровизации и способности быстро и правильно среагировать в неожиданной критической ситуации, но почему же тогда целая транспортная империя нанимает только их? В самом деле из-за того, что финансист смежной конторы – этот Лсинн – кицилос? Что он тогда крутой представитель своей расы?

У нас нет на него нормального досье – то, что прислали из Созвездия – очень краткое и на собственном языке кицилосов. Не удивлюсь, если он сам его и написал. Автоматический переводчик не сообщил нам ничего особенного: родился, учился на Кицсилле, по приглашению как талантливый студент отправился в только-только созданную Академию в Созвездии, учился снова, получил место бухгалтера в одной конторе, название которой нам ни о чем не говорит, потом в другой и, наконец, в Фонде.

Я вяло ищу хоть какую-то информацию по этим конторам и внезапно брезжит небольшой такой просвет: контора номер два, в которой трудился Лсинн, оказывается адвокатской – и связанной с достаточно шумным делом «Трек-Аваланша» в Альянсе, когда «Трек» подавал в суд за порчу имущества протестующими работниками космопорта. Это было давно, и информация достаточно бесполезная, но я, по крайней мере, получаю представление о взаимосвязях и очередном не слишком нужном куске головоломки. В конце-концов, мы и так знали, что «Трек» и «Фонд» связаны сильнее, чем это видно официально, Кирс-ло-Лланнренн сам нам это спокойно сообщил.

Так и не обретя прозрения, я накопировал себе избранных материалов, чтобы о них подумать еще разок и как-нибудь по-другому, после чего отправляюсь обратно в Управление. Как раз в библиотеку прибыли наши кибербезопасники во главе с неизменным Ладом, так что я, фактически, сдаю пост из рук в руки.

Кин и Дип уже вернулись, и у Кина такой вид, словно он хотел бы покурить, но при Дипике стесняется, и не может придумать оправдание, чтобы быстренько удовлетворить свое пагубное пристрастие на улице. Так что он просто уныло жует крекеры, судя по количеству крошек вокруг, – один за одним.

– Я так понимаю, у нас у всех не слишком удачный вышел день.

Дип махнула на меня рукой из-за своего терминала.

– Хуже всего день у Кольбейна, – сморщил нос Кин, отряхивая руки от еды. – И он дал нам об этом знать.

– А что у него?

– Деньги вернули сегодня. И Тир, конечно же, в самых куртуазных выражениях однозначно требует прекращения любых расследований в адрес Фонда и компаний Созвездия, так как, по его словам, действия Фонда показывают добрую волю этой прекрасной организации, и подтверждают, что перевод денег на их счета был грязной попыткой бросить тень на честных людей и доброе имя Созвездия.

– Однако?

– Однако Старик сопротивляется. Вернее, пока что старательно уходит от ответа и готов уже сожрать нас, если мы в самое ближайшее время не предоставим ему верибельной версии произошедшего.

– А что с этими деньгами, – уточняю я. – Вроде, там что-то было в проводках, что было прямо-таки мимо? В смысле, концов не могли найти. Какие-то снятые в драгметаллах, потом откуда-то положенные на счет? Установили все соответствия?

– Нет, там так и дыры. Но суммы совпадают, и Фонд признал эти деньги нашими.

– А мы их нашими признали?

– Конечно, кто же от денег отказывается, – фыркнула Дип со своего места.

– Мне тоже это все не дает покоя, но ты помнишь – там все записи с камер ломбарда и офиса МФО подтерты. Работа Коды, не иначе.

– Кода, Кода, везде Кода, – ворчу я. – Скоро мы смену галактических ветров будем на него списывать.