Читать книгу: «В потоке творчества: творческие проекты. Книга пятая», страница 3

Гений среди гениев

С творчеством Терентия Травника я знакомилась постепенно. Произошло это всё совершенно случайно. Сперва стихи, публицистика, позже музыка и живопись. Чем больше я узнавала и узнаю до сих пор творчество и многогранность этого человека, тем больше понимаю, что соприкасаюсь с чудом. Господь даёт нам уникальную возможность прикоснуться к творениям души гения среди гениев. И я не считаю, что громко выразилась – так я вижу и чувствую этого человека. Иногда думаю: встречала ли я ещё человека настолько открытого, как он… Его поэзия проста и глубока, проникновенна и трогательна, тёплая даже в своей грусти и печали. Его публикации, его мысли, взгляды, близки, по духу настолько, что иной раз не верится, что так бывает. И он хороший, очень мудрый учитель, потому что он не учит, не поучает, но у него хочется учиться.

Музыка Терентия Травника особенная, как и всё его творчество, везде чувствуется свой уникальный почерк. Что-то из его музыки мне нравится слушать утром вместе с восходом солнца, что-то днём или вечером. А есть музыка, которую слушаю в особенной тишине и уединении. Здесь я могу себе позволить слёзы, слёзы очищения.

Как человек, не очень хорошо разбирающийся в живописи, так как больше чувственно всё воспринимаю, могу сказать только затронуло внутри меня что-то или нет, или не очень. И потрясающий момент был в моей жизни, когда я познакомилась с живописью Терентия Травника. Рассматривая его картины, я была потрясена светом, исходящим из всего, что было им написано. Откуда столько света в этом человеке? Но вдруг предо мной предстала картина «Реквием» Терентия Травника, и я заплакала. Нет, я не плакала, но слёзы сами текли по щекам. Спустя время, я снова посмотрела на эту картину, и снова потекли слёзы – росы души. И пусть простят меня многие, но ни одна картина, даже икона ещё не производила на меня такого впечатления. Я не знаю почему и не пытаюсь это узнать, потому как научилась доверять сердцу своему, а оно знает и чувствует…

Есть в этом человеке что-то большее, данное свыше, то, что умом не понять и он это пытается нам донести своим творчеством…».

В одном из писем Лейли Забавина отмечает, что Игорь Аркадьевич Алексеев (Терентий Травник) – неординарный человек, талантливый, гениальный… Его «всякое стихотворение есть подлинная исповедь», «есть мгновенный слепок с души поэта». А душа у него щедрая, открытая… Терентий Травник делится своими знаниями, опытом, информацией, даёт житейские советы, но ни в коем случае наставления. Будучи тонким психологом, он виртуозно передаёт внутренний мир детей, оставаясь сам большим ребёнком: любознательным, наблюдательным, неравнодушным к бедам, горестям окружающих… «Его стихотворения – это абсолютно достоверная объяснительная поэта перед друзьями, обществом и, в конце концов перед Богом. Терентий Травник пропагандирует благородство, рыцарство, романтику… Сегодня этого так не хватает! Встреча с новой очередной его работой – праздник для меня. Сердечно благодарю!

Лейли Забавина.

Музыка: инструментальная и авторская песня

В 1987 Игорем Алексеевым (Травником) и Оксаной Серебряковой была создана домашняя студия звукозаписи «AMQ records». С 1990 года AMQ сотрудничала с музыкальными студиями «Do-Do» и «Pavian records». В 2003 году студия была переименована в «Lemur records», директором которой стал Николай Ефремов, с 2007 – Сергей Долматов, а в 2012 году Травник передал все права на владение брэндом вместе со всеми наработками и оборудованием в дар Артёму Уварову, сохранив название студии, которое Артём официально зарегистрировал.

Какое-то время ряд дисков выходили под логотипом VDP Underground, позже Терентий передал все права на продолжение работы под этим брэндом Виталию Косову, который занимался съёмками и производством музыкальных клипов. Несколько видеороликов были сняты с участием и самого Травника.

Олег Додонов (Dodo) и Терентий Травник познакомились в 1990 году в Доме пионеров. С тех пор они верные друзья: вместе выступали, записывались на студии, а в конце девяностых организовали Всероссийское общественное объединение Modusart, одним из филиалов которого стала студия Олега Dodorecords, где Терентий записал несколько своих альбомов. Тогда и запустился новый музыкальный проект «ДОДО». В совместной работе приняла участие группа Luxe Melomania: Вадим Гурболиков, Андрей Капустин, Виктор Кипкаев и автор-исполнитель Олег Додонов.

Олег Додонов: музыкант, поэт, автор разнообразной по стилям и направлениям музыки. В его творчестве и баллады, и романсы, и рок. Связующей основой всего является поэзия: глубокая, проникнутая смыслом и философией. Работал в разных коллективах – от народного у Надежды Бабкиной и до самых современных, занимался продюсированием молодых исполнителей, участвовал в организации Московского фестиваля моды и дизайна – был звукорежиссёром в клубе «F1» у Сергея Гончара. Постоянно работает и над собственными проектами, приглашая сессионных музыкантов, выступает с авторской программой в московских клубах.

Интерес к поэзии и к непреходящим культурным ценностям знакомит Олега с актёром и режиссёром Михаилом Казаковым. На некоммерческой основе, на домашней студии Додонова, они записывают последнюю работу Михаила Михайловича «Пушкинские чтения». Созданное становится значимым как для Казакова, так и для Додонова. Долгие вечерние беседы и рассуждения с мэтром российского кинематографа большого ценителя и знатока поэзии, принесло Олегу удовлетворение от проделанной работы. Необходимое эмоциональное и душевное напряжение, глубокое чувствование, выплеск творческой энергии и стали тем объединяющим моментом для людей разных поколений, соединённых творчеством. К счастью, не за долго до смерти Казакову удалось увидеть выход в свет этого диска. Альбом разошёлся так быстро, что сейчас практически невозможно найти его на полках магазинов.

Михаил Михайлович Казаков.

Неспокойная творческая натура Олега сводила его с разными людьми и при разных обстоятельствах: сначала хипповая среда художников и музыкантов, позже служба в танковых войсках, где на концертах он исполнял песни The Beatles, нередко подшучивая над комсоставом, уверяя их, что это музыка советских композиторов. Демобилизовавшись, работал в разных музыкальных коллективах с поездками по стране и миру, где познакомился с Тилем Линдеманом, Миком Боксом, работал с Алексом Новиковым. Сегодня Олег выступает в Москве и Санкт-Петербурге, записывает на домашней студии как свою музыку, так и помогает в записи альбомов друзьям и коллегам по творчеству.

По материалам музыкальной прессы⁷

Олег Додонов работает с певицей.

Смысл и глубина, являясь мощной базой творчества Додонова создают почву для размышлений, окутывают слушателя образами, заставляя отвлечься от суеты, а его мелодизм и нестандартное мышление отмечены многими слушателями на его концертах.

Музыканту Олегу Додонову

 
Подари мне аккорды для этих стихов,
Эту струнную гладь перебора,
Эти тонкие пальцы с хватанием нот
И лады вдоль по грифу-забору.
Спой мне песню, мой друг, про коня своего,
Я озвучу молчанием снова,
Мне не нужно теперь от тебя ничего,
Но тоскую по верному слову.
 

25 апреля 2008

Терентiй Травнiкъ

По сути, идея названия музыкальной студии «Lemur records» принадлежит другу Терентия Травника, врачу Николаю Ефремову. «Закончил музыкальный альбом „Светлая грусть“, – пишет Терентий в письме к Башмаковой, – посвятил его семилетию нашей дружбы с Николаем Ефремовым».

Как-то раз, Николай, встретившись с Терентием на Мухиной горе, любимом месте прогулок Травника, завёл разговор о музыке. Тогда Николай переживал серьёзную утрату – смерть супруги, а потому обратился к Травнику с предложению найти возможность и как-то помянуть её в творчестве самого Терентия. Через паузу, Николай заговорил о некоей любимой им керамической фигурке лемура, сделанной Наташей. Почти одновременно оба поняли и решили, что именно она и станет памятью о ней. Было решено, что лемур будет и в названии, и в эмблеме. Ефремов активно финансировал музыкальные проекты Терентия, участвовал в записи других людей и был директором AMQ после смерти Оксаны. В какой-то из годов Ефремов стал продюсером диска «Ноева Ковчега», одного из лучших в творчестве группы, оплатив, как запись, сведение, так и сам тираж.

Отныне, для музыки Травника появилось новое название и с того времени студия «Lemur records» стала выпускать, как музыку самого Терентия Травника, так и песни и музыку всех кто обращался в неё за помощью. Сперва писали на бобинах, потом на кассетах и далее на дисках. Позже, Терентий передал в дар эту студию Артёму Уварову, который был членом его художественной галереи «Delon`ь», но к тому времени серьёзно занялся музыкальной деятельностью, основав свою студию музыки в Москве в Чертаново.

Всякое дело Травника заполнялось людьми. Даже уединившись, он все равно общался с ними: звонил, писал, делал предложения, выполнял просьбы, касательные того или иного своего замысла. Терентий притягивал людей своей жизненной силой или, как говорят сегодня, своей энергетикой, которая у него была да и остаётся наисильнейшей: «То, что раньше умел один, теперь делают десять, – пишет он Башмаковой, – отсюда резкое падение гениальности среди людей. Нынче гений рассосредоточен в нескольких людях, занимающихся одним делом. Эта тенденция хорошо выражена в любом творческом человеческом срезе, а именно – музыкальные коллективы, художественные союзы, союзы писателей – все это группы людей, входящие в одного гения. Гений всегда самобытен, всегда вне культуры, вне общества и, по сути, всегда одинок. Таким образом, каждый такой союз одинок, если замыкается на себе. А потому, он должен иметь связи с другими формами творчества и в этом его смысл и сила. Этого я и ищу. Моё место там, где манифестирует синтез и единение невозможного к этому».

Занимаясь музыкой, Терентий с юности аккумулировал вокруг себя много талантливых людей. В домашнем архиве сохранились фото многих его друзей, которые достигли хороших результатов в современном музыкальном бизнесе. А Травник пошёл своим путём, к своей высоте – поэзии.

Терентий Травник, если не весь соткан из музыки и мелодических нитей, то уж точно какая-то его более, чем значимая часть. Травник – это и инструментальная музыка, и этническая, и релаксационная; это и фолк, и джаз, и романс…

Тот, кто хоть немного знаком с Терентием, это подтвердит. Начиная со школы, Терентий, помимо музыки инструментальной, жил и с песней под гитару. Почти двадцать лет во времени и пространстве просуществовал его коллектив «Ноев Ковчег» или «Noe», как его называли за рубежом. «Из обширного музыкального делания, пишет он Башмаковой, – я недавно приступил к работе над двумя новыми альбомами: первый „Дяфмам и Иасон“ – буду писать с другими музыкантами, и „Детский альбом-2“, я хотел бы его сделать самостоятельно, только под одну гитару. Очень много музыкальных идей: музыка как бы звучит во мне, она не даёт мне покоя, часто не хватает мастерства, но я стараюсь, чтобы в любом сочинительстве была гармония между внутренним и внешним. Чем больше делаешь, тем больше хочется сделать. Никак не закончу альбом „Иван-да-Марья“, я пишу его уже третий год…».

Альбом все-таки был закончен и оказался весьма успешным. «Ноев ковчег», созданный в 1979 году одноклассниками Терентия Дмитрием Вороновым и Леонидом Чертовым, выпустил последний альбом в 1999 году. Пожалуй, это был один из лучших дисков группы. После чего коллектив безболезненно был распущен и Терентий решил приступить к тому, что называется сольной карьерой – к авторской песне, посчитав, что идеи «Ноева Ковчега» себя изжили.

Таким образом стали появляться альбомы с песнями под гитару, где Терентий исполнял их, как на свои стихи, так и стихи других поэтов. А хипповая группа Noe ушла в историю. В памяти многих людей остались такие известные её альбомы, как «Суховей», «Посох», «Иван-да-Марья», «Растворившийся в камне», «Выпь» и многие-многие другие.

Постепенно музыкально-поэтическое творчество Травника вывело его на другие пути-дорожки. Всё больше и больше стало появляться просто стихов и к 2005 году Терентий стал постепенно, с большой осторожностью, говорить о себе, как о поэте, подчёркивая в разговорах о музыке и песне уже своё и именно поэтическое творчество.

С 2000 по 2004 годы Терентий дал несколько концертов в Москве, Санкт-Петербурге, Туле, Смоленске, Нижнем Новгороде. Концерты прошли скорее в камерной обстановке, в залах набиравших не более 200 человек. Видимо это был прощальный тур, потому как Травник не блистал, а скорее грустил…

Так оно и оказалось: с 2004 года Терентий создаёт новый коллектив Tetra, который исполняет чисто инструментальную музыку. Начинается наивысший рассвет Травника композитора. Выходят диски, а на продажу их берут наиболее продвинутые салоны, такие, как «Белые облака», Магазин в музее Рериха и т. п. Терентий пишет симфонии, пьесы для фортепиано, релаксационную музыку и уже к 2009 году им регистрируется собственный музыкальный стиль – сенсаунд мьюзик, подразумевающий интуитивное владение жанром и почти отсутствие каких-либо нот.

«Всю свою жизнь я занимаюсь искусством и творчеством. Областями моей деятельности стали живопись, музыка и литература, и мне более чем ясно, что нахождение в них было бы невозможным без мечты, без особого взгляда куда-то туда – за линию горизонта, за так называемый край вселенной, без выбранного пути, с упованием на нечто, что всегда будет непостижимым в своём величии и красоте. И вот однажды мною был выбран религиозный путь, при постижении которого душа становится духосозерцающей, духочувствующей, духоблагодарной тогда всё выстраивается по своим местам. И это естественно для творческой личности. За всё это время, находясь среди многочисленных собратьев по перу, смычку или кисти, я ни разу не встретил среди них человека, который был бы вне темы Богопознания.

Композитор Терентий Травник

Всякое подлинное искусство опирается только на это, а о творчестве и говорить не приходится, ибо прежде всего именно Господь и является самым первым Художником, Музыкантом и Поэтом, ибо Им создана не только живопись, но прежде всего сама идея живописи, не просто музыка, но прежде всего сама идея музыки и не поэзия, но слово, взошедшее в поэзию и сделавшее её той, которую все мы и имеем сегодня…»⁸.

Терентий боготворит женскую природу и именно женщины – основа его аудитории – его слушатели и зрители, почитатели его творчества, особенно музыкального. «Если женщина появилась не прежде ритма, – пишет Травник в одном из писем Оксане Серебряковой, – то Бог точно создавал её под музыку. Если тебе удаётся музыка, то никакая женщина не устоит перед ней. И я рад этому – на моём концерте пританцовывают и дети, и женщины, а это показатель удавшейся вещицы».

Писем приходит много, даже очень, и все они к Травнику композитору, Травнику барду. Посланий от слушательниц настолько много, что из них получился бы приличный сборник – и не только о музыке. Говорить, о чём они не буду, можно догадаться, но одно приведу здесь в качестве примера.

Из письма в редакцию: «Удивительная музыка! Я всем телом это чувствую. У меня немало подруг, которые мне примерно то же самое писали и пишут. Их также его творчество сводит с ума, точнее они воспаряют. Есть и мужчины такие, но самое главное, что это создаёт сверходарённый человек, создаёт, и именно в глобальном видении картины мира, а всё остальное это только грани, грани, грани… У Травника мощнейшая энергетика, она пробивает через его стихи. Мне кажется, что, когда находишься рядом с ним, все время хочется его обнимать и обнимать… Елена Коренкова г. Казань. 2019 г.»

Из письма Елены Башмаковой:

Лично для меня Терентий – это «человек» и его морально-этические качества, я ценю, неизмеримо выше, всех его талантов. Я думаю, что, как личность он сумел «…развить себя, благодаря массе вещей, в частности, умением «быть», а не «иметь»; образом жизни, умением отрешиться; с любовью к людям (во всяком случае, добрым отношением); честностью перед собой и другими – бескорыстием, незлобивостью.

Нравственно более честного человека, я не встречала. И в этом, я преклоняюсь перед ним. А его умение жить, таким образом, и порождает творчество (во всяком случае, я, так вижу)».

Атмосферу «Lemur records», царящую в то время в студии Терентия Травника, наиболее полно, выразил в своих дневниках руководитель группы «Далече» поэт и гитарист Андрей Буянов, записавший у Травника свой дебютный альбом «Зачин». Кстати, это не первое упоминание Буянова о работе с Травником⁹. В его дневниках встречается немало ярких фрагментов, касательно личности Терентия. Дневник был передан Терентию Травнику через Григория Образцова «ВКонтакте».

Андрей Буянов: запись первого альбома группы «Далече» на студии Терентия Травника «Lemur records»

– …В свое время я был на квартирниках, где выступал Майк Науменко. Мы с ним общались. Вы может и не знаете такого автора… У него произведение ещё такое есть: «Лето… Лето, я изжарен как котлета…», – рассказывал Терентий, готовя аппаратуру к записи.

– А с Цоем знаком?» – спросил я, улыбнувшись.

– Да, и неплохо, тогда все друг друга хоть немного, но знали, – ответил Терентий.

Между такими беседами на студии Травника «Lemur records», мы и записывали в ноябре 2008-го альбом ЗАЧИН:

«Возможность поработать в новых условиях возникла случайно. А точнее, благодаря жене Ильи – Ирине. Она познакомилась с Терентием в аптеке, где он дарил продавщице свои диски. Терентий – музыкант, художник и поэт, лидер группы «Ноев Ковчег», которая в начале 80-х вместе с «Аквариумом» и «Воскресением» стояла особняком на советской сцене. Помимо других дел, он любил на своей домашней студии «ТэТэ» помогать молодым музыкантам. Ирина давно мечтала, чтобы её подруга Ольга Лехтонен записала свои замечательные песни в нормальных условиях. Она взяла координаты Терентия, о чём сообщила нам. Надо признаться, состояние моё на тот момент было плачевным. В мае нас опять выгнали из «Даждя». И опять из-за ерунды – словопрений в интернете. Регулярные выступления среди единомышленников прекратились. Оля ушла заряжать своим солнечным зарядом яхт-клуб, увлёкшись плаванием.

В добавок, ещё и Илья женился. Это естественный процесс, и я был рад за брата, но общение и репетиции почти прекратились. «Почти», потому что осенью Дима Радуга делал у себя в Ясенево три больших квартирника, на каждом из которых мы выступали почти по часу. Видео посмотрел – довольно качественно играли. Но это больше из-за старого крепкого багажа. Вспоминаю: мне тогда не то что петь и играть – видеть никого не хотелось… Всё было как в песне Кинчева «Плач» – «Ох, до песен ли?…» И всё то, что в припеве до этого. За весь 2008-й написалась всего одна песня «Милоть», где я художественно попытался изобразить своё состояние…

Не устану повторять, что творчество неразрывно связано с духовной жизнью. Причём не внешней, а внутренней. Порвав с Лемешово, я так и не обрёл храм по душе. Заходил в Бирюлёвский раз в два месяца на 15—20 минут. Но главное – напрочь отсутствовала личная молитва. Вместо утренних и вечерних правил – ежедневный просмотр фрэнд-лент в разных соцсетях. Зато там я оставлял комменты, как «крутой» верующий чувак. Считал, что душевной добротой и восторженными слюнями смогу заменить лень во внутреннем делании…

Воодушевлённый после свадьбы Илья, решил ударить по качеству наших выступлений. Но я не смог поддержать его. Внешне я растолстел, а внутри был как сдувшийся воздушный шарик. Вот так, без таинств, без молитвы, без брата и без особых перспектив в жизни (ко всему, ещё и с работы уволили), я встречал ноябрь, который по традиции вообще меня вгонял в духовную могилу.

Тем неожиданнее стало предложение Ирины записаться у Игоря – Терентия Травника. Однако, несмотря на жизненные отчаяние и уныние, гордыня во мне не зачахла. Наоборот, она цвела буйным цветом. «Что? На студию? К какому-то Травнику?.. Я что – попса что ли буржуйная?» – возмущался я. Но ради интереса мы решили всё-таки сходить, благо жил Игорь в пяти минутах ходьбы. А может, меня уговорил Илья. Он заразился идеей зафиксировать свои гитарные пассажи для истории. Помню, с подозрительностью шёл первый раз. Думал, сейчас шоу-бизнес начнёт меня ломать и подстраивать под себя, а Терентий представлялся этаким самодовольным хамоватым продюсером, «а-ля жюри» из шоу «Голос»…

Но Игорь оказался очень доброжелательным и простым в общении человеком. Даже слишком. Он не лез со своими советами в нашу творческую кухню, а наоборот, весьма помог, украсив своими «клавишами» три песни. А главная проблема возникла от того, что Терентий постоянно делился с нами своими воспоминаниями и идеями. Невольно начинаешь спрашивать в ответ, когда он рассказывал о своих друзьях Саше Иванове из «Рондо» или Серёже Трофимове – «Трофиме»… Впрочем, для творческих людей это обычное дело. Собираются репетировать, а сами два часа из трёх «разговоры разговаривают» вместо душевной и ручной работы.

Перед каждым походом на очередную сессию (которых было немного), мы с Ильёй договаривались: так, сначала пишем эту и эту песню, а потом уже чаи гоняем. Времени на запись (а ведь ещё же сразу сводили!) было крайне мало. Тем более, не смотря на наше зазубривание, не всегда получалось с первого дубля – писали-то живьём… Во время знакомства Игорь сказал, что сможет нас принять 5—6 раз по 2—3 часа. За это время надо будет записать «матерьял» для альбома. Потом он поможет нам его оформить. Причём проиллюстрированы будут не только обложки, но и сами диски. Для нас это был невиданный уровень. Хотя, честно, интересовало больше, что же получиться в содержании, а не на «фантике».

Так, в первый приход мы записали песню «Сердце». Я разозлённый, был собран (помогло ещё, что жена брата сидела напротив) и что-то получилось. На «официальный» вариант альбома, правда, она не попала, так как мы потом сделали другую версию со скрипкой Марии Бражниковой. Однако, в нынешнем переиздании я разместил всё-таки первый вариант с одним Ильёй и раздвоившейся личностью автора в припеве (Игорь предложил мне спеть в два голоса). Дело в том, что «Сердце» с Машиным участием мы сводили в наше последнее посещение студии «Тэтэ». У Терентия тогда в гостях были Торвлобнор Петрович Пуздой и Акакий Назарович Зирнбирнштейн из группы «Тайм Аут». Мы торопились. А тут ещё что-то с микрофоном случилось в тот вечер. В итоге свели наскоряк – голос фонит, инструменты прыгают, грязь какая-то появилась… Решили оставить. И альбом, который услышало рекордное для нас тогда количество человек, вышел таким. Илья шутил: «Пусть думают, что это задумка. Голос со спецэффектом тебе сделали…». Но наслушавшись скрипки с мутным звуком, я решил, что правильнее будет предъявить первый вариант – чистый, уравновешенный и более прочувствованный.

Условия были отличные, атмосфера тёплая, аппаратура – как космический корабль, но вот время… Писали только то, что было зацементировано. Однако, первый номер «Иллюзии» пострадал. Из-за меня. Исполнение и запись – это всегда борьба с собой и всеми внешними факторами. Надо жить в песне. Даже если она горькая и даже если это десятый дубль. А то поёшь серьёзный текст, а лукавые силы смешат тебя какой-нибудь мелочью (например, эмоциями гитариста или задумчивым видом звукача). А там, где нужна лёгкость в пении, ты вдруг обижаешься на весь мир и становишься мрачным. Так и случилось. Ни один дубль не удалось спеть и проговорить хорошо до конца, а потому в альбом пошёл самый сносный. Впрочем, Илья и Игорь там красивы и трагичны.

Записать «Протокол» уговорил Илья. Говорит, необычная и самобытная. Да и на последнем квартирнике её играли. Мама Игоря, Людмила Георгиевна, работавшая в правоохранительных органов на посту судьи, назвала песню правдивой и смелой. Если серьёзно рассуждать о госсистеме, для которой «без бумажки ты букашка», то можно с ума сойти. Потому я сам, имея тяжёлый опыт работы ментом, стараюсь больше иронизировать над этим. Впрочем, от любых разговоров и воспоминаний на данную тему (почему-то многих интересует именно этот отрезок моей жизни), на душе начинают скрести кошки.

В эпиграфе к «Плакату» звучит текст, который составит потом основу песни «Межа». Мучило меня тогда главенство внешнего над внутренним, которое я встретил и в музыкальном мире. И что самое горькое – в православных кругах тоже. А может и в себе?… «Плакат» писали уже под концепцию. Чтобы протянуть нить от мертвенного государства, мечущимся в нём с человеком в поисках Света и правды, к живой Истине Христа – «Царство Божие внутри вас». Все песни по смыслу связаны и порядок не случаен.

«Огонь в окне» полностью характеризует то моё состояние. Рад, что записали с Ильёй, ведь его мистический гитарный узор – половина песни, если не больше. В отличие от электрического варианта с альбома «Иерихон», этот получился чуть более ясным и тонким. Возможно, от истошных подпевок Ильи, которые он не стеснялся включать ещё на концертах, и донёс до студии. Правда, в «официальную» версию альбома она не вошла, т. к. писали её для второй части. Но Игорь не смог. Потому намного уместнее именно её разместить, как четвёртую главу пластинки.

Песня – сигнал о помощи. Я ещё живой, но мрак и смерть окутали меня по самое сердце. «Где Ты?.. Кто Ты?.. Откуда Ты?..» Потом стал добавлять: «…придёшь?» Ещё можно сравнить с документами капитана Гранта, найденными в бутылке и разъеденными морской водой и временем. Сигнал о помощи. Крик в пустынный город. Без особой надежды, что кто-то услышит.

Часто мы её исполняли вдвоём. А потом я один. Почти до самого венчания в 2011-м. Сейчас пробовал петь – тяжело идёт… Помню, в мае 2010-го, когда пел на квартирнике на Каланчёвке, во время апофеоза «Где Ты?…», Артём Белов обхватил голову руками и сидел грустный-грустный… Мне даже жалко его стало. Варя Чекушина же (будущая Буянова) загадочно улыбалась. Наверное, думала: «Да здесь я…» Впрочем, это мои догадки.

«Испокон» для переиздания я чуток пересвёл. Она мне тогда сразу не понравилась. Обидно было, что такое крупное полотно «прыгает и скачет» по уровню звука. Сейчас подправил, послушал – Илья хорош, да и я уже пою получше чем в 2007-м. Дело в том, что весной 2008-го нас пригласил поработать с ним молодой музыкант Юра Дымов, имеющий музыкальное образование и певший в церковном хоре. Мы помогали ему подготовиться к выпускному концерту в Тимирязевке. Что только Юра не вытворял за тот час с гитарой и без…

Репетировали в фойе, а прямо перед нами бегали разукрашенные и голые по пояс девушки. Ещё 3 минуты назад они в сарафанах и кокошниках умилительно запевали за Русь. Теперь, во время перекура, не стесняясь особей противоположного пола, они оголяли то, что видеть может только родной муж, ругались матом и чадили сигаретами, вскрывая пивко. Вот она – изнанка патриотических мероприятий. Помню, тогда подумал: «И чтобы мои дочери пошли в театральный или подобный маскарад? Кукиш!»

Было тяжело работать в постоянной суете и шуме, но та совместная работа очень пригодилась нам потом в творчестве. Илья обменялся с Юрой своими гитарными штуками, а меня он подучил основам пения. Упражнения голосовые показал, ещё какие-то тонкости. До сих пор помогает. Юра, кстати, вскоре «завязал» с творчеством в пользу семьи.

«Ветер степей», «Далече» – лирические главы. Настроение во время работы над альбомом из унынческого превратилось в… суровое. Но песни получились. Ещё и из-за участия Игоря с Радугой. Кстати, после нас у Травника писали свои альбомы наши знакомцы – тот же Дима Машкара, Костя Карасев, Лена Тюлькина и др. Только Оля Лехтонен так и не приехала. Зато удалось её и Юлю Белову вытащить к нам на квартирник-презентацию диска 23 ноября. Хороший был день, Лиза Побережнюк (позже участник «Далече») впервые приезжала. Хотя смотрю на фото с того вечера, которые делал Сергофан, и думаю про свою физиономию: Неужели эта заплывшая харя могла петь такие песни?» Да, творчество – не только в пении и сочинении. Оно и в том, чтобы соответствовать своим песням в повседневности. Как говорила Марина Цветаева: «Поэт – это образ жизни». Петь-то я об этом пел, но вот духовной жизнью, в виде хранения себя и своих мыслей перед Очами Творца, не жил. Оттого вспышки бодрствования сменялись глубоким унынием.

Песня «Зачин» как раз и написана в поддержку себе и тем, кто идёт из этого «рабства мора». Цель наша высока и трудно достижима, потому не время «сонным мёдом мазать веки». Снова половина песни принадлежит Илье. Его гитара творит те же стихи. Без этих струнных вкраплений, напоминающих закатные облака, песня звучит не так. Кстати, Илья тут выведен на первый план, хотя играет соло, а моя гитара напоминает несмазанную телегу. Что, впрочем, нам приглянулось. Текст художественный, есть отсылки к Св. Писанию, его кстати, отметил Кирилл Мурышев. Никогда не поздно начать всё с начала. Главное, помнить о Вечной Цели и не повторять ошибки. Безусловно, ядро альбома и самая получившаяся пьеса – «Человек». К сожалению, в августе тяжелейшую травму в парусном спорте получила наша Оля. Цепь от моторной лодки лопнула и, со всего маху, отлетела девушке прямо в глаз, чудом не уничтожив кристаллик. Я надеялся, что ко второй части Оля бы подоспела, а пока не стал её тревожить. Очень люблю скрипку и флейту. А на нескольких выступлениях нам неплохо подыграл на них Кирилл Мурышев. Я позвал его пособить. Но он отказался. Зато порекомендовал и свёл нас с Марией Бражниковой, с которой мы виделись до этого на нашем совместном с «Действующими лицами» концерте в Ясенево. «Она, – сказал рассудительный Кирюха, – в сто раз лучше меня играет на скрипке. А ещё она регент хора в огромном соборе, может подпеть. В общем – высокий уровень», – заключил Кирилл. Этого-то я и боялся. Но Маше позвонил. К удивлению, она согласилась приехать, сказав, что песни ей понравились. В первую встречу, когда мы втроём репетировали у нас, Мария вела себя очень строго и настороженно. Даже коробку конфет, которую я преподнёс ей в дар за труды, она откинула и холодно молвила: «Ешь их сам!» Я опешил…

Придя на студию и теперь уже общаясь со взрослым Игорем, она неожиданно потеплела и выдала замечательные партии на скрипке. «Прям как «Пилот», – заметил Илья про музыкально-поэтический образ «Первое Слово», который мы совместили с «ЧелоВеком», и который целиком придуман Ильёй и Машей. Наверное, она поняла, что нам от неё нужно только сотворчество. Да, мы оказались не такими благочестивыми верующими, но и для нас девушка – это в первую очередь сестра во Христе. Мы дали Маше в дорогу сведённого «ЧелоВека». Уже ночью она написала, что её мама оказалась в восторге от песни, добавив, что она рада с нами ещё поиграть. Мария приезжала ещё на одну сессию, где мы записали две песни. На ходу придумывали какие-то штуки: в дело шло всё – и щёлкающая авторучка в «Протоколе», и шелестящая кипа моих текстов в «Иллюзиях». Игорь, заразившись, сказал: «Подожди!» И нажав на «Rec», отвёл маятник старых часов, висевших в его студии. Те зазвенели механизмами: «Теперь поехали!» И мы начали записывать «трэк» о том, как «Первое Слово» перерождается в «ЧелоВека». Это добавило таинственности.