Читать книгу: «403: Под запретом», страница 10

Глава 21. Иден

Когда мы сели в самолет, мне пришлось сосредоточиться на работе – мой неожиданный отъезд означает, что необходимо всем раздать задачи на ближайшие два дня вперед. Пока я занимался планированием работы офиса, Алекс, видимо, уснула – ее голова медленно, но верно клонилась к моему плечу. Я еще несколько минут пытался игнорировать этот факт, пытался продолжить работу, но это оказалось гиблой затеей. Когда она устроилась поудобнее на моем плече и еле слышно пробурчала мое имя, я захлопнул ноутбук и уставился на нее.

Она была такой милой, когда спала. Обычно нахмуренные в моем присутствии брови расправились – она выглядела спокойной, умиротворенной. И красивой.

Осторожно придерживая ее, я убрал между нами подлокотник и обхватил девушку рукой, чтобы ей было удобнее. Лицо моего маленького зеленоглазого монстра сейчас было так близко. Она вдруг начала чему-то легонько улыбаться, а затем обвила меня руками. Я замер, боясь даже дышать. В это время на электронном табло загорелся сигнал «Пристегните ремни» и бортпроводники объявили о том, что самолет готов к посадке. Я мысленно обложил их всеми известными мне ругательствами. Тянул время, как мог, но после третьего персонального предупреждения от бортпроводницы, пришлось, под ее пристальным взглядом, аккуратно снять с себя руки Алекс и застегнуть на ней ремень. Пока я возился с замком, девушка еле слышно прошептала сквозь сон:

– Я так тебя люблю, Иден.

Мои руки замерли. Во рту пересохло. Я все смотрел и смотрел на нее, боясь, что другой возможности больше не будет.

Вдруг все, что мы оба делали и говорили друг другу приобрело смысл, стало предельно ясным и простым. Я идиот. Какой же я идиот… Она – моя. Всегда была моей. И будет моей. Она нужна мне, как воздух. Она все это время была мне нужна. И это понимание отозвалось во мне многотысячным эхом, удивляя и причиняя боль. Я сам заставил ее ненавидеть себя. Смешал ее чувства с такой грязью, что самому противно. И все же… она снова рядом.

Самолет легонько ударился о посадочную полосу. Жаль, что нельзя остаться в этом моменте подольше – с ней, так сладко спящей на моих руках. С ее словами, которые она произнесла несколько минут назад. Которые заставили меня, наконец, проснуться от многолетнего бредового сна. Вот только как теперь ее заставить проснуться?

Я убрал с ее лица выпавшую прядь волос и несколько раз тихо позвал по имени. Потом легонько прикоснулся губами к ее щеке.

Она расплылась в улыбке и ткнулась в меня носом со словами:

– Вкусно пахнешь.

Я тоже не удержался от улыбки. За пятнадцать минут ее сна я услышал о себе столько приятных вещей, сколько не слышал за все время нашего знакомства.

Но тут магия разрушилась – она окончательно проснулась – вздрогнула, распахнула глаза, нахмурилась. Я дал ей время осознать, что она вполне счастливо проспала на моем плече и мир при этом не рухнул. Даже самолет не рухнул. И больше меня эта маленькая лгунья не проведет. Хотя тут я не уверен, кого она пытается обманывать сильнее – меня или себя.

Все время после полета она вела себя очень тихо. Несмотря на позднее время, меня без остановки дергали из офиса по разным вопросам, у меня даже не было времени с ней поговорить. Когда дверь номера захлопнулась за мной, я бросил телефон на тумбочку у кровати и подошел к окну.

Нью-Йорк.

Давненько я тут не был. Завтра предстоит конференция в университете, где преподает моя мать. Черт, надо ей написать, что я тут, иначе она обидится, если узнает об этом не от меня или, чего хуже увидит меня завтра своими глазами. И надо придумать отговорку, почему я не могу приехать к ним с сестрой на ужин. И к самой конференции было-бы неплохо подготовиться.

Я взял телефон и набрал короткое сообщение для матери. Уже поздно, она, скорее всего спит, так что ответ я получу только утром. Тем лучше, у нее не будет времени организовать прием на тысячу человек с клоунами и оркестром. Затем, повертев гаджет в руках, написал Алекс. Не то, чтобы я собирался следить за ее сном. Мне просто хотелось ей написать. Что угодно. Ее слова все еще пульсировали в висках. Только я опустил телефон обратно на тумбочку и подошел к окну, как пришло оповещение о входящем сообщении. Мама должна спать в это время. Значит, это Алекс.

Так-так. Интересно. Она решила воспользоваться правом нашей честной переписки. Очень давно мы пару раз так делали. Игнорируя все, что наговорили друг другу за день или неделю, или даже месяц, писали о том, что думали на самом деле. Это были всего несколько сообщений, но они были как глоток свежего воздуха. Они были чем-то настоящим. Но решиться их написать или ответить на вопросы друг друга нам обоим было не так-то просто. Но сейчас у меня такой проблемы нет. Не знаю, по какой причине, но сейчас я чувствую себя свободным говорить ей то, что действительно думаю. О ней, о нас. Я не хочу больше ходить вокруг до около.

А вот она только и занимается тем, что пытается себя убедить, что ничего не происходит. И, судя по сообщениям, она запуталась окончательно. В каком-то смысле это странно, потому что она начала теряться тогда, как мне все стало слишком очевидно.

Судя по грохоту за стеной, Алекс швырнула телефон об пол, когда прочитала то, что упорно не хочет слышать. Правду. Пора бы ей быть честной, хотя бы по отношению к себе самой.

Я вздохнул, взял телефон и пошел к ее двери. Но я не буду вламываться и вести себя как обычно – как мудак. Чего она, видимо, от меня ждет, чтобы еще раз убедить себя, что у нас ничего общего. Я не мудак. И она сама должна принять важные для себя решения. И сделать потом соответствующие выводы.

Спустя три часа я по-прежнему неподвижно лежал, уткнувшись в ее волосы и смотрел на стену. На обоях играли причудливые тени от деревьев с улицы. Алекс уснула не сразу, ей потребовалось время, чтобы угомонить свой пульс и привести дыхание в порядок. Не скрою, что злорадно улыбался, наблюдая, как бешено дергается венка на ее шее и как мурашки бегают по коже от моего дыхания. Но руку с ее талии не убрал.

А она об этом не попросила.

В конце концов, она все же вырубилась, а у меня сна не было ни в одном глазу. Я много думал. О том, что нас привело сегодня в этот номер, в эту постель. О том, кем мы с ней стали. Пытался понять – как она до сих пор может мне доверять? И раз уж она доверяет – почему мы не можем вести себя как нормальные люди? Что с нами не так? С ней или со мной? Потом мозг решил отправить меня в путешествие по чертогам памяти. Опять. Вспомнил, как иногда, против собственной воли, представлял, что она окажется в моей постели. И вот сейчас, так много времени спустя, эта хрупкая девушка, та самая, лежит в моих руках, свернувшись идеально подходящим под меня комочком.

Черт, вот об этом я точно зря подумал.

В конце концов, эти размышления начали сводить меня с ума. Я аккуратно вылез из кровати, сходил в свой номер, принял холодный душ, взял ноут и вернулся обратно к Алекс. Девушка даже не шелохнулось. Такому крепкому сну можно только позавидовать. Я стянул с себя футболку, устроился поудобнее рядом с ее задницей, пристроив ноут на вытянутых ногах. Открыл шаблон для презентации и прошелся по документу, актуализируя и внося правки. Порылся на нашем сайте, обновил статистику. Почитал последние статьи об исследованиях Нью-Йоркского университета, чтобы быть в курсе и их жизни тоже. За окном небо стало потихоньку светать.

Алекс судорожно вздохнула, начала что-то неразборчиво шептать и скрести руками по простыни, все сильнее и сильнее. Я отложил ноут на тумбочку, не зная толком – надо ли ее будить так рано или она успокоится сама.

– Не трогай! Не трогай меня! Не трогай меня! – она перешла на хриплый крик.

– Алекс! – я сначала легонько потряс ее за плечо, но она не проснулась, продолжая комкать и тянуть на себя простынь.

Тогда я сгреб ее и уложил к себе на руки, качая, словно ребенка.

– Тише, моя хорошая, тише. Это просто кошмар.

Она вскрикнула и открыла глаза, из которых тут же скатились слезы. Несколько секунд она соображала – где она, и как оказалась в одной со мной кровати, на моих руках.

– Извини. – Наконец прохрипела она.

Я почувствовал, как она напряглась.

– Ты извиняешься за свой кошмар? – я осторожно стер застывшие на ее щеках слезинки. Мне хотелось поцеловать эти щеки. И ее припухшие после сна губы.

Она не ответила, кашлянула, оперлась на мое плечо и соскользнула на кровать. Села по-турецки, запустив руку в растрепавшиеся волосы.

Затем быстро посмотрела на меня.

– Я не разбудила тебя?

– Нет, я давно проснулся.

Еще вчера утром.

Она выглядела смущенной, пройдясь взглядом по моей голой груди.

– Спасибо, что остался. – Тихо произнесла она, глядя в сторону. И, не дав мне ничего ответить, добавила: – Мне надо в душ.

– Окей. Мне тоже.

Она резко повернулась ко мне с округлившимися глазами. Видимо, спросонья она плохо соображает. Я усмехнулся, спрыгивая на пол.

– Я пойду в свой душ, принцесса. Зайду за тобой, позавтракаем и поедем в универ.

Она смущенно улыбнулась, впервые за сегодня:

– Идет.

Глава 22. Алекс

Я не удержалась от соблазна остаться в постели и посмотреть, как он уходит. Потому, что, блин, он был без футболки и чертовски горячо без нее выглядел. Как царь зверей – спокойный, неторопливый, уверенный в себе. В его движениях угадывалась сила и какая-то животная грациозность. Сейчас было очень сложно поверить, что этот практически идеальный мужчина спал со мной в одной постели. И что я проснулась на его руках, прижатая к этой самой голой груди, на которую сейчас украдкой таращилась. Дьявол. Ну почему он, гад, такой красивый?

В общем, я растеклась лужицей раньше, чем за ним захлопнулась дверь. Посидела еще несколько минут, пытаясь вспомнить – он всегда таким был? Сколько женщин пали его жертвой? Ему ведь даже делать особо ничего не надо – он притягивал девушек как огонь – мотыльков. Тряхнув головой и шумно вздыхая, я побрела в душ, на подрагивающих коленках.

Стоя под горячими струями воды, я яростно счищала мочалкой следы своего сна. Мерзкого, мерзкого сна. За каким-то чертом мне приснился Шейн Соммерс. Мне снилось, что Иден уехал на очередную конференцию, а вместе с ним уехали и все остальные. Вообще все. А я почему-то осталась. Совсем одна в пустынном офисе. Но потом пришел Шейн и со звериным оскалом гонялся за мной по всем кабинетам. Я убегала, пряталась, но он неумолимо меня находил. Затем, наигравшись, он схватил меня за ногу и уволок в кабинет Идена, швырнул на его стол и разодрал на мне одежду. Я пыталась с ним драться, но он сломал мне обе руки. Я просто лежала и кричала, как обезумевшая, пока он медленно нависал надо мной, с наслаждением рассказывая все, что собирался со мной сделать. В этот момент Иден меня разбудил. Я бросила мочалку на пол.

Иден без футболки. Красивый чертов Иден… Вкусно пахнущий Иден. Иден, которого я должна ненавидеть всеми фибрами своей души. Мои руки невольно скользнули вниз. Я прикрыла глаза, воспроизводя в голове его образ. Я вспомнила его руки на себе, как крепко он меня ночью обхватил, практически лишив возможности шевелиться, тем более – передумать и убежать. Нет сомнений в том, что эти руки умеют гораздо больше, чем просто обнимать. Тело покалывало от мелких электрических разрядов, накапливая внутри ужасное напряжение, от которого было никак не избавиться. Хотя… Можно, конечно. Наверно, даже нужно – а то я превращусь такими темпами в дерганую неврастеничку.

Тело реагировало на мою собственную ласку с отчаянием брошенной собаки – несчастной и изголодавшейся. Нет, у меня был настоящий секс пару раз. На втором курсе. Давно. Просто потому, что я решила, что эту тему пора закрыть. И мне так не понравилось, что на долгое время я напрочь потеряла даже минимальный интерес к противоположному полу, не говоря уже об интересе к близости. Его итак никогда не было после известных событий. А сейчас мое тело, как будто с цепи сорвавшееся, буквально разрывалось от желания этой самой близости. И давайте дружно угадаем, кого оно хотело. Ладно. Буду честной – как не прискорбно, но в этом мы с моим телом солидарны.

И я дала волю воображению, представляя вместо своих рук – его. Это было несложно, потому что после проведенной ночи я все еще ощущала его пальцы на своей коже, как будто он оставил ожоги там, где трогал меня. Получив свою скромную порцию удовольствия, я с глухим стоном сползла на пол и какое-то время приходила в себя, пока не почувствовала, что горячие струи обжигают кожу. Похоже, я проторчала тут слишком долго.

Наскоро завернувшись в белоснежное гостиничное полотенце, я выскочила из образовавшейся здесь сауны в комнату, и застыла на месте, мечтая провалиться. Иден сидел напротив – на краю моей кровати, и с дьявольски довольным выражением морды пил кофе из стаканчика, неспешно прогуливаясь по мне взглядом.

– Что ты тут делаешь? – запинаясь, раздраженно промямлила я, покрепче фиксируя полотенце.

– Жду, когда ты закончишь. – его глаза горели таким огнем, что сомнений, почему он выбрал именно эти слова почти не осталось.

Я прикрыла глаза и схватилась за переносицу, желая исчезнуть с этой планеты немедленно.

– И давно ждешь? – тихо выдавила я, все еще надеясь на чудо и боясь открыть глаза.

Я услышала, как скрипнула кровать и скорее почувствовала его рядом, потому что подошел он бесшумно, как кот.

– Достаточно. Я принес тебе кофе – раздался вкрадчивый голос у самого моего уха. – Но, наверно, ты бы сейчас предпочла покурить. Да, солнышко?

– Иден, черт тебя возьми, пошел вон отсюда! – зашипела я, пойманная с поличным.

Насмешливые нотки в его голосе пробудили во мне такую первозданную ярость, что я налетела на него раньше, чем успела обдумать свои – спойлер – заведомо провальные действия. Я хотела со всей силы отшвырнуть его руками куда-нибудь в сторону выхода, желательно об косяк. Но он, мало того, что не сдвинулся ни на дюйм, словно я в скалу врезалась, так еще и успел перехватить обе мои руки, крепко обхватив запястья. При этом всем, выражение его лица было настолько выбешивающе-веселым, что я готова была пойти на самые запрещенные приемы.

– У меня еще ноги свободны! – рявкнула я.

Но раньше, чем я закончила предложение и успела этими ногами воспользоваться, он легонько толкнул меня к стене позади нас, продолжая удерживать запястья.

В этот момент случилось ужасное – я врезалась спиной в стену, и от удара, а также от отсутствия поддержки со стороны рук, мое полотенце трагически и совершенно необратимо шлепнулось вниз.

Вся моя злость улетучилась в ту же секунду, сменившись всепоглощающим ужасом и впрыском изрядной порции адреналина в кровь. Я подняла глаза на Идена и, словно в замедленной съемке, увидела, как он свои, наоборот, опускает вниз.

Я не придумала ничего лучше, как со всей силы прижаться к нему и завопить:

– Не смотри! Не смей смотреть!

Он взметнул взгляд на меня. Его серые глаза помутнели моментально, словно он – хищник, почуявший кровь. Один раз он уже смотрел на меня точно так же. Во рту пересохло. Я почувствовала себя беспомощной рыбой, выброшенной на очень, очень горячий песок.

Время как-будто замерло. Он удерживал мой взгляд какой-то силой, противостоять которой я не могла. Его глаза горели диким огнем, прожигали, проникая под самую кожу, гипнотизировали, подчиняли себе. В них отчетливо читалось, что пощады не будет. Не в этот раз. Одурманенная, сбитая с толку такой резкой переменой, я не сразу заметила, как он сильнее вытянул обе мои руки наверх и аккуратно перехватил запястья так, чтобы держать только одной рукой.

– Ч-что, что ты делаешь? – с паническими нотками зашептала я, метаясь между своими руками, намертво зафиксированными над головой, и его тяжелым взглядом.

– Ты сказала не смотреть. Я не смотрю. – медленно, нараспев произнес он. – Не трогать ты не просила.

Я попыталась отыскать в его глазах намек на то, что он шутит. Сердце пропустило пару ударов, а затем разогналось с бешеной скоростью, как гребаный гоночный болид. А его свободная рука, тем временем, медленно поползла по моей спине вниз, доказывая, что шутить он не собирается. Не сейчас. Меня начала пробивать дикая, необузданная дрожь. Я дернулась, пытаясь скинуть его руку со своей спины, но Иден в ответ лишь сделал еще один шаг к стене, сильнее придавив меня своим телом. В его движениях читалась сила, расчетливость и чувство превосходства. Он загнал меня в угол. И, кажется, не собирался отпускать.

Я непроизвольно выгнула спину, пытаясь отстраниться от его руки, но рука никуда делась, а я по итогу еще сильнее вжалась в него. И на этот раз я в полной мере ощутила, к какой именно части этого засранца я прижимаюсь сильнее всего.

– О, боги…– это вырвалось само по себе, вместе с каким-то непроизвольным гортанным стоном – не то отчаяния, не то чего-то другого, ускользающего и невнятного.

Он сжал челюсти и на секунду прикрыл глаза.

“Блять, плохи мои дела” – донесся откуда-то издалека голос сознания, в спешке пакующего чемоданы.

– Иден, Иден, не…

Он не дал мне договорить, молниеносно прижавшись горячими губами к моему рту, так и не открыв глаз.

– Т-ш-ш-ш.

Его грудь тяжело вздымалась. Я и сама с трудом балансировала на грани полного провала, забыв, как нужно дышать. Ноги подкашивались, легкие бились в панике, сердце гоняло кипящую лавой кровь на износ. Так и сдохнуть не долго. По сути, я уже давно не стояла сама, а держалась лишь за счет того, что это он меня держал. Совершенно голую и стремительно теряющую контроль.

– Я знаю, принцесса. Знаю, что ты собираешься сказать. И знаю, чего ты хочешь на самом деле. – не отрываясь от моих губ хрипло произнес он.

– У-у. – я просто обязана была хоть как-то возразить, защищая свою честь и остатки достоинства.

Он усмехнулся и медленно отстранился.

– Что «У-у», моя хорошая, м?

Я только тяжело и прерывисто дышала, глядя ему в глаза. Я сама не знаю, что за «У-у» и к чему я вообще это промычала. Я забыла. Я только что чувствовала его губы на своих – и кроме этого воспоминания в моей голове больше ничего не осталось. По нулям.

– Сможешь убедительно сказать, чтобы я остановился и ушел?

Точно. Вот о чем я забыла. Ему нужно уйти. И поскорее. Собрав ничтожные остатки воли в кулак я выдохнула, стойко выдерживая его испытующий взгляд.

– Смогу.

Ух, как больно кольнуло сердце.

Холодная усмешка коснулась его губ. Он резко отпустил мои запястья и уперев руки в стену по обе стороны от меня, наклонился к моему лицу, источая угрозу и необузданное желание.

– Тогда желаю тебе удачи, потому что в этот раз я себя сдерживать не буду.

Я не успела до конца обработать смысл сказанного, когда он накинулся на меня, как голодный зверь. Одной рукой с силой прижал к себе, другой запрокинул мне голову и буквально впился губами в мою шею. Я инстинктивно вцепилась в его плечи, но когда он провел языком по моей коже, а затем слегка укусил – меня захлестнуло такой мощной волной какого-то первобытного, абсолютно безумного удовольствия, что я громко застонала, выгибаясь, словно одичалая кошка, в его руках. Он лишь удовлетворенно хмыкнул мне в шею и повторил, прикусив за мочку уха.

Умелые пальцы беспрепятственно блуждали по моему телу, и это не шло ни в какое сравнение с моими собственными. Когда рука Идена оказалась слишком близко к черте, которую я отчаянно не хотела пересекать, я со всей силы схватила его за волосы на затылке и потянула от себя, заставляя остановиться и посмотреть на меня.

– Что, трусиха, уже готова поговорить? – прорычал он, облизываясь, чем окончательно сорвал мне крышу.

Я злобно усмехнулась, понимая, что мы оба знаем, кто в этой игре уже проиграл.

– Подожди. Еще кое-что. – прохрипела я.

И накинулась на его губы так, будто прыгнула с обрыва в бездну. Тонуть, так с песней. Я разрешила себе поцеловать его так, как всегда хотела. Хотя, вряд ли слово “Поцелуй” здесь уместно. Я хотела уничтожить его. Заполнить собой, не позволить ему дышать. Со всей своей болью, обидой, отчаянием, безумием, безнадегой… и любовью. Чтобы запомнил. Чтобы запомнил навсегда. Я вцепилась в него обеими руками, пытаясь сильнее прижать к себе – хотя, куда, казалось бы, ближе. Он ворвался языком в мой рот с не меньшим, если не с большим, рвением, лишая меня рассудка, превращая меня в животное, которое живет одним моментом, одними инстинктами. И сейчас, в этот момент, инстинкт говорил мне, что Иден был только моим. Пусть всего на пару минут, но и этого достаточно. Мне хватит.

Хватит же?

Хватит.

Я втянула носом воздух и с силой оттолкнула его, вглядываясь в его красивое лицо, в губы, которые секунду назад были целиком моими.

– А вот теперь – остановись. И выйди. Я буду готова через десять минут. – с непонятно откуда взявшейся твердостью произнесла я, жадно глотая воздух между словами. Этот поцелуй он мне был должен очень давно. Я просто вернула себе то, что было моим по-праву. Не более. И замерла в ожидании его реакции. Я понятия не имела, какой она будет. И в глубине души я до дрожи боялась – что он уйдет, но в этот раз действительно навсегда.

Готова ли я снова это пережить?

Иден почему-то улыбнулся и его взгляд стал… ласковым? Как будто я только что не оттолкнула его. И не сказала убираться из моего номера. Да какого черта происходит?!

– Как пожелаешь, радость моя.

– Не твоя.

Он снисходительно усмехнулся.

– Да неужели?

С этими словами он оттолкнул ногой мое полотенце в другой конец комнаты. Затем сделал один за другим шаг назад, оставляя меня одну у стены – голую, без укрытия и без полотенца. Я инстинктивно шагнула вслед за ним, чтобы у него не было шанса таращиться на меня без одежды.

– Иден, не будь сволочью. Отдай полотенце. – зашипела я, с истеричными нотками.

– Иди и возьми. Я тебя больше не держу.

Его слова отозвались очередной сладкой ноющей болью внутри, я стиснула зубы.

– Иден!

Он усмехнулся и сделал еще один шаг назад, вынуждая следовать за ним.

– Чего ты добиваешься?! Чего ты хочешь? – рявкнула я.

Мне надоели эти догонялки.

– Тебя. – невозмутимо сообщил он, как-будто это что-то простое и совершенно очевидное.

Всего одним словом он прожег огромную зияющую дыру в моем сердце, моментально охладив весь мой пыл. Я отшатнулась и сквозь зубы процедила:

– Этого не будет.