Читать книгу: «Закон кустарника», страница 4

–Да, ну, вас….,–Юля взяла бумаги и отправилась разыскивать главбуха. После тридцатиминутного поиска она неожиданно наткнулась на Базарычеву в отделе кадров. Та что–то увлеченно рассказывала, параллельно угощалась тортом. Момент был подходящий, если Марго ест или перемалывает чьи–то кости, можно подсовывать все, что угодно.

На обратном пути Юля заглянула в директорскую приемную. Стютюэток не было, зато у окна стоял Ромадин и внимательно изучал полученный факс,–Юль, зайди–ка,–а сам даже не повернулся.

–У тебя, что глаза на затылке?–встречаться с начальством ей сейчас очень не хотелось.

–Я, тебя и так за версту чую. После двух Моторин привезет договор.

–Сам?!… У него, что помошников нет с бумагами бегать?

–Думаю, есть. Но он, между прочим, про тебя спрашивал.

–Между чем и чем? – съязвила Юля.

–Не понял?–Ромадин оторвался от факса.

–Ну, ты же сказал между прочим, вот я и интересуюсь между, чем и чем он спросил про меня?

–Острим?–еще чуть–чуть и Колькины глаза ее продырявят,–А на шейке–то пятнышко подозрительное. И как давно? По моим наблюдениям–неделя, не больше.

–Какая проницательность! Чем обязана?

–Ну, милая, мы же с тобой друг друга хорошо знаем и в обычном, и в библейском смысле,–Николай выразительно прищурился,–На правах друга: не стоит делать культа из противоположного пола–это, всего лишь, организмы.

–По–твоему я на это способна?–вспылила Юля.

–Раньше нет, а теперь черт его знает. Мы давно уже с тобой на пару пиво не пили. Мне лично жаль!

–Ты серьезно?

–Вполне. А ты против? …. Можешь не отвечать. Не ври, не бери грех на душу….,–Ромадин опять углубился в изучение факса,– Как только Моторин объявится, девки тебе позвонят.

Они действительно уже давно виделись только на работе. А ведь когда–то… Юля вспомнила, как это случилось первый раз….

Кажется, была середина ноября….. Да, точно. С неба лил дождь пополам со снегом, а под ногами скрипела непролазная ледяная каша, редкие прохожие тщетно пытались обезопасить себя зонтиками. Только ничего этого Юля не видела. Она шла, не разбирая дороги, практически на ощупь. Злые колючие слезы прямо–таки заливали глаза, да, еще правая щека после удара нестерпимо горела, на перекрестке, не заметив огромное черное месиво, встала слишком близко к краю тротуара, и какая–то машина, резко затормозив, окатила ее с головы до ног. Грязные потоки стекали с одежды прямиком в сапоги.

–Ты, что, баба, рехнулась? Под колеса лезешь….. только сидеть из–за тебя не хватало!–орал разъяренный мужик,–Комарова, ты?–Ромадин от неожиданности даже опешил,–Живо в машину,– и, не дожидаясь пока Юля что–либо сообразит, впихнул ее в салон. В машине Колька сунул ей какую–то тряпку и приказал вытереться, потом открыл кейс и достал плоскую металлическую фляжку с монограммой,–Пей!– Юля отрицательно замотала головой,–Пей, я сказал! Воспаление легких схватишь,–на этот раз Юля повиновалась. Во фляжке оказался коньяк. Она сделала два глотка, перевела дух и выпила еще, потом посмотрела на Ромадина. Тот не обращал на нее никакого внимания. От выпитого коньяка по телу разлилось расслабляющее тепло, и слезы сами собой хлынули наружу. Рыдала она беззвучно, тупо уставившись перед собой. Очнулась Юля только, когда Ромадин отобрал у нее фляжку,–Вылезай! Она удивилась, но спорить не стала. Местность была незнакомая: однообразные девятиэтажки да чахлые, большей частью поломанные кустики, с трудом отвоевавшие себе место у грязно–серого асфальта. Не давая Юле опомниться, Колька потащил ее за собой к ближайшему подъезду. На восьмом этаже, куда их привез жутко громыхающий лифт, он, прислонил ее к стене, словно бревно, открыл квартиру, потом взял за шкирку и втолкнул в темный коридор,–Ванная–первая дверь налево. Давай, давай. И не вздумай запирать дверь, выломаю! Я не шучу!

Юля машинально двинулась по коридору. Ванная встретила её голубым кафелем в цветочек и большим овальным зеркалом, из которого на нее смотрела страшная тетка с грязным заплаканным лицом и синяком во всю правую половину. Юля тяжело вздохнула и начала раздеваться. Минут через пять, когда она уже лежала в горячей воде и наслаждалась покоем, дверь открылась и на пороге появился Колька, облаченный в потертые джинсы и футболку,–Как дела? Шампунь в шкафчике, вот это оденешь,–он повесил на крючок просторный фланелевый халат, с желтыми утятами,– а это, – кивнул Ромадин на одежду,–я заберу.

Закончив мыться, Юля с удовольствием вытерлась большим махровым полотенцем и еще раз посмотрела на себя в зеркало. Картина явно изменилась. Страшная тетка куда–то исчезла и на ее месте теперь красовалась разбитная девица с румяным слегка побитым лицом. Ромадина она нашла на кухне, тот сосредоточенно возился у плиты, – Двигай в комнату, я сейчас!

В комнате возле дивана стоял журнальный столик уже уставленный всяческой снедью.

–Ну, и чего стоим?–в одной руке Николай держал миску с вареной картошкой, а в другой бутылку водки,– Лезь на диван и плед накинь.

Юля вздохнула и повиновалась, но плед не взяла,–Чья квартира–то?–это были первые слова, которые она произнесла с момента встречи.

–Батюшки, царица–мать небесная! Ты оказывается не только реветь, но и говорить умеешь.

–Неправда, я не ревела.

–Ага, это ты тушь решила смыть. Матушкина фатера.

–А она где? Неужели с тобой в Кунцево живет?

–Я, что, враг собственной матери? У сестры своей она живет. Та недавно мужа похоронила, а вдвоем все–таки веселее. Давай–ка опроцедуримся. Что пить будешь? Водку? Или тебе еще коньячку плеснуть?

– Нет, мне уже хватит.

– В машине не в счет. Там–лекарство было.

Николай разлил водку, положил Юле на тарелку две большие картошины, два кусочка селедки и половинку соленого огурца,–Ну, давай, подруга! Как говориться: «не пьянства ради, а поправки здоровья для…..»

Они выпили. Николай налил по второй, потом еще и Юля рассказала Ромадину все, что с ней произошло. Он даже вопросов не задавал, просто курил и слушал.

Потом они вместе варили на кухне кофе, вспоминали общих знакомых и времена, когда ездили от НИИ в колхоз. Юле чувствовала себя, на удивление, спокойно, да и по Колькиному лицу было видно, что ему все нравится.

–Слушай, ты, когда–нибудь пила коктейль «Утро Конфуция»?

–Это еще что за утро такое?

–Сейчас узнаешь,–он достал из холодильника банку сметаны, три бутылки жигулевского пива и вылил все это в широкий кувшин, потом добавил туда же сто граммов водки и перемешал миксером,–Особенно эта штука хороша «после вчерашнего». Как говаривал один мой дружок: «с утра рога поправить». Но и вечером тоже ничего.

Колька вылил полученную смесь в два высоких стакана, нарезал лимон, посолил его и протянул Юле,–Сначала отпиваешь глоток, потом закусываешь лимоном с солью. Вот так, смотри.

Он выпил, закусил соленым лимоном и довольно крякнул. Юля осторожно последовала его примеру. Меньше всего Юля ожидала, что эта гремучая смесь ей понравиться, а она понравилась.

–Что здорово?–в глазах у Ромадина скакали озорные «чертики».

–Здорово. А почему «Утро Конфуция»?

–А ты попробуй выпить этого пойла кувшина полтора на нос, у тебя физиономия опухнет, а глаза станут узкими, как у китайца.

Юля живо представила себе эту картину и расхохоталась. Колька тоже довольно улыбнулся,–Пошли музыку послушаем. У меня отличные записи есть. Парнишка один снабжает за небольшую мзду.

В комнате они уютно устроились на диване. Записи действительно были отличные. Постепенно приятная музыка, приглушенный красноватый свет от торшера и «китайский» коктейль сделали свое дело. В какой–то момент Юля непроизвольно потянулась к Ромадину и наткнулась на его жадные губы. Поцелуй получился спонтанный, но пронизанный таким обоюдным желанием, что остановиться уже не было никакой возможности. Первоначальную неловкость сменило удивление. Колька оказался потрясающим любовником, ласковым, неторопливым. Он сразу же обнаружил все участки Юлиного тела, к которым следует прикоснуться, чтобы доставить ей наслаждение. Она не могла понять, откуда у этого самоуверенного и грубоватого мужика такая нежность, да и себя–то узнавала с трудом. В постели Юля, как правило, пыталась самоутвердиться, действовала решительно и часто брала инициативу на себя. Словом, никогда не ощущала себя слабой и женственной, а тут, откуда, что взялось,…… Сколько лет прошло, а она и сейчас помнит ту ночь во всех подробностях.

С тех самых пор и повелось: время от времени они встречались в квартире Колькиной матери. Это–то у них и называлось «попить пивка на пару»….

Юля очнулась от своих воспоминаний только, когда у входа в отдел ее окликнул Бобров,–Здравствуй, любовь моя! Выглядишь на все двести грамм! Знаешь что–нибудь про дела с этой нефтяной конторой?

–Нет пока никаких дел, одни благие намерения.

–Ну,…ими обычно вымощена дорога в ад.

–Как скажешь, дорогой.

–Я бы много чего еще сказал, да воспитание не позволяет,–Бобров с размаху чмокнул Юлю в щеку и, потирая руки о свои вытертые на заднице джинсы, которые он любовно именовал «мечтой биндюжника», помчался дольше.

Уже у себя в комнате Юля вдруг вспомнила, что забыла отдать приказ в канцелярию,–Люда, не знаешь, где наша красавица?

–А ты в окно посмотри.

Прямо перед входом в здание стоял огромный амбал, а рядом Галка. Она что–то радостно щебетала и с удовольствием вешалась ему на шею. Судя по всему, «парнишечка» был из крутых. На Галку он особого внимания не обращал, только снисходительно улыбался, а в основном был занят тем, что разглядывал проходящих мимо женщин.

–Получила удовольствие?–поинтересовалась Людмила.

–Массу! Наталья не звонила?

–Я ей звонила.

–Как она?

–Говорит, что ничего. Думаю, врет,–Людмила сняла очки и привычным жестом потерла переносицу.

–Ну, почему же сразу врет?…,– робко возразила Юля.

–Ты, что думаешь, если вы мне ничего не рассказываете, так я ничего и не знаю? Я, милочка, жизнь прожила, мужа похоронила, двух детей воспитала. Кроме того, я свекровь и теща одновременно, как говориться в одном флаконе. А то я не вижу, что у бабы неприятности, и какого рода неприятности тоже вижу. Конспираторы язви вас.

–Ну, ладно, ладно. Развоевалась. Лучше скажи, что делать–то.

–А, ничего не надо делать. Перетерпеть. Перебесится мужик. А не перебесится–наплевать. Главное, чтобы его на всех баб хватило, да грязь какую–нибудь не подцепил. Но у Сашки–то, небось, все девицы отборные, такому мужику никакой надобности нет всякую шваль подбирать. Там, я думаю, желающих очередь стоит километра на два.

–Мудрая ты,–вздохнула Юля,–Ну, прямо, как черепаха Тортила.

–Ага,–Людмила согласно кивнула головой,–и живу столько же. Мой до самой смерти бегал. Последняя у него на двадцать один год моложе была–это после двух инфарктов–то. Я когда первый раз узнала, что у него любовница, думала–повешусь. Собрала вещи, а идти некуда. К родителям, так у них на двадцати восьми метрах пять человек, а тут еще я с пузом, моей беременности как раз шестой месяц пошел. Сижу на чемодане посередине комнаты, реву в голос. А тут как раз соседка со смены пришла. «Дура, ты, дура,–говорит,–не стоят кобели эти, чтобы мы из–за их фортелей себе жизнь портили. Плюнь, пущай себе у каждого столба ногу поднимает, коли невтерпеж. Ты, главное гляди, чтобы он про семью помнил, деньги налево не спускал и в дом не водил, а остальное–дело житейское. И про себя не забывай. А, чего?!! Ежели мужик справный–милое дело. Только по–умному, «чтобы деревня не звенела». Вот так она мне мозги и вправила. Я еще поревела, поревела да и утерлась. А, потом привыкла, и когда через пять лет со своей сестрой его застала, так даже и не удивилась.

–Что и с сестрой тоже?

–Спасибо, что не с тещей.

–Фу, мерзость, какая. У нас коньяк еще остался? А то после твоих проповедей как–то не по себе.

–В сейфе.

Юля заварила себе кофе, влила туда коньяку и поставила чашку на подоконник. Во дворе уже не было ни Галки, ни ее кавалера, на их месте расположилось темно–синее «БМВ». Кого это там принесло? А–а–а–а…. Это же…. Телефон противно заблямкал. Юля взяла трубку и, даже не выслушав бедную Зою до конца, сказала, что сейчас будет. А идти страсть, как не хотелось, и она медленно, стараясь оттянуть момент встречи, поплелась на второй этаж.

В директорском кабинете народу было полным–полно. Сам Колька, Поморцев, Моторин, четыре каких–то незнакомых мужика и почему–то Бобров. Этот на фоне дорогих фирменных костюмов смотрелся абсолютно инородным телом. Бобров по теперешним временам вообще был мужик уникальный. Он не стремился заработать, как можно больше денег, не подсиживал ближнего, не подставлял дальнего. Возможно, он даже не знал, что «баксы» и «доллары» – это одно и тоже. А специалист Славка был классный, за компьютером мог сидеть сутками, от монитора оторвать его могла разве, что национальная катастрофа. И то это еще вопрос.

–А, вот и Юлия Сергеевна. Прошу, прошу,–Колька сиял, как начищенный самовар. Юля поздоровалась и села рядом с Бобровым.

–А мы тут, как раз обсуждаем наше совместное будущее. Вот посмотри,–он протянул ей бумаги.

Юля попыталась вчитаться в документ, но в какой–то момент поняла, что никак не может сосредоточиться, подняла глаза и напоролась на откровенный взгляд Моторина,–Ну, как впечатление?–вопрос был задан с той завораживающей интонацией, которую проигнорировать просто невозможно.

–Пока смутное. Прежде, чем давать какие–либо оценки, я должна внимательно все изучить,–Юля сделала ударение на слове «изучить».

–Уже заметил, что вы предпочитаете серьезное изучение предмета поверхностным впечатлениям,– Моторин в свою очередь сделал ударение на слове «заметил»,–Я–тоже.

–Это не всегда хорошо, знаю по опыту,–фраза была произнесена Юлей с явным вызовом, но Маторин оставил его без внимания и обратился к одному из мужчин каким–то вопросом.

Юлино самолюбие было уязвлено настолько, что она почувствовала, что начинает злиться на документ, который лежал у нее перед глазами, на Кольку за его довольный вид и, даже не понятно почему, на Боброва. «Так, стоп! Прекрати немедленно», – мысленно приказала она себе,– Слишком много чести для этого типа. Возьми себя в руки и сосредоточься».

Но сосредотачиваться ей не пришлось. Ромадин предложил закончить официальную часть и перейти к неофициальной. После этих слов все присутствующие разом задвигали стульями, выражая тем самым полное согласие, и плавно перетекли в смежную с кабинетом комнату, которая в шутку называлась «зало».

А вот Юля, сославшись на занятость, отказалась, Колька поморщился, но настаивать не стал.

***

Она внимательно перечитывала договор. Документ в перспективе сулил немалую выгоду, но и затраты требовались немалые.

«Деньги, конечно, большие…. кредит придется брать,–рассуждала она мысленно,–но дело того стоит…..,–и машинально перевела взгляд на часы. Стрелки показывали без четверти семь,–Так, опять! Хотя бы раз с работы вовремя уйти…. Господи, я же в семь с Лешкой встречаюсь…..», – схватила телефон и стала судорожно жать на кнопки. Абонент молчал. Набрала еще раз, потом еще….

–Вы, опаздываете? Я могу подвести,–пророкотал у нее над ухом низкий баритон. От неожиданности Юля даже телефон выронила,–Простите, что испугал,–Моторин протянул ей оброненный мобильник.

–Я не буду спрашивать, как вы здесь оказались,– Юлю прямо–таки трясло от злости на этого беспардонного типа,–думаю, элементарно дали взятку вахтеру, но вот зачем вы здесь? Это меня интересует.

–Не давал я никакой взятки. Мы с вашим Петровичем просто подружились. А здесь я, потому что мне очень этого хотелось.

–Это черт знает что!!!!–взорвалась Юля,– К тому же, сильно попахивает пошлостью. Интеллигентный человек, руководитель крупной компании и вдруг такое…… Детский сад, ей–богу!

–С каких это пор интерес к женщине считается пошлостью?–удивился Моторин.

–Вы прекрасно поняли, что я имею в виду.

–Ну, так вас подвести?–он даже внимания на ее гнев не обратил.

–Спасибо. Доберусь самостоятельно.

–Опоздаете же.

–Мои проблемы,–Юля демонстративно повернулась к Моторину спиной и снова стала жать на кнопки. На этот раз номер отозвался почти мгновенно, –Привет, –она поймала себя на том, что говорит тише обычного, –Я тут немного задерживаюсь. Подождешь меня минут десять–пятнадцать?

–Сколько угодно. Впереди у нас целая жизнь,–человек на другом конце явно улыбался–Что–то срочное?

–Как всегда,–Юля почувствовала, что краснеет,–Я скоро. Не скучай.

Она дала «отбой» и повернулась. Моторин стоял на том же месте и ждал, когда она закончит разговор. Он даже позу не сменил: руки сложены на груди крест–накрест, правая нога чуть вперед. Юля собрала сумку и двинулась к двери, незваный гость последовал за ней, в полном молчании они миновали коридор, и вышли из здания, –Всего хорошего,–железа в Юлином голосе было столько, что его хватило бы на пару мартеновских печей.

–Но вы же спешите. Не лучше ли в этой ситуации воспользоваться моей машиной?–Моторин открыл дверцу, приглашая Юлю в салон.

–Спасибо. Нет,–для пущей убедительности она даже головой тряхнула.

–Ну, тогда до следующей встречи,– как ни в чем, ни бывало, смотрит и улыбается,–Думаю,–это будет довольно скоро….,–и машина с довольным урчанием сорвалась с места.

«Вот, стервец!–Юля даже сплюнула от досады и почти бегом направилась к «Пушкинской»,–Быстрей, быстрей……, еще быстрей…..»

–Эй, барышня, вы куда мчитесь? Горит, что ли, где–нибудь?–Лешка сидел на лавочке и широко улыбался,–Сеанс только через двадцать минут.

–Какой сеанс?–не поняла Юля.

–Киносеанс.

–А, что за фильм?

–То ли франко–итальянский, то ли испано–французкий. У нас в офисе все только о нем и говорят. Нечто новомодное.

–А ты уверен, что его вообще надо смотреть?

–Уверен, уверен. Пошли,–он заглянул Юле в глаза,–А ты какая–то странная. Что–то случилось?

«Случилось, вот только пока не понимаю что»,–это мысленно, а вслух, – Устала. Ладно, идем внутрь, я пить умираю, хочу. Пока время есть, давай хоть «Писи–колы» глотнем.

–«Писи–колы», говоришь…. Может, чего получше найдется?–Лешка чмокнул ее в нос, и они оба расхохотались.

Юле опять стало удивительно легко и спокойно. Не было ни прошлого, ни будущего, было только настоящее и это ее вполне устраивало….

***

Она открыла глаза, потерла виски, потом встала с дивана и медленно направилась в коридор. На кухне горел свет, Алексей стоял спиной к двери и разговаривал по мобильнику,– Слушай, давай без истерик. Мы давно все выяснили. Нет, я не приеду. И прекрати реветь, ты прекрасно знаешь, что твои слезы на меня больше не действуют.

Юля воровато юркнула в ванную, там, тупо уставившись в зеркало, она еще минут пять прислушивалась к тому, что происходит снаружи, потом открыла кран и стала умываться. На душе было мерзко, словно без спросу влезла в чужой дом, а ее застукали, чтобы как–то избавиться от этого поганого чувства, она решила принять душ, но воду включить не успела.

–А я тебя потерял? Компания нужна?–Алексей легко перемахнул через край ванной.

–Ты бы хоть, ради приличия, ответа дождался. Вдруг я–«против».

–Но ты же–«за». Или нет?

–Я–«за». Работайте, молодой человек! Э–э–э–э–э….. я не об этом. Воду включай.

–Это с превеликим удовольствием,–он резко крутанул ручку крана и сверху неожиданно хлынул кипяток.

Юля вскрикнула и дернулась в сторону,–Ты, что с ума сошел? Горячо же!

–Ну, прости, прости. Вот уже и холодненькая пошла.

–Успокоил. Вся правая сторона огнем горит.

–Сейчас вылечим–Лешка наклонился и поцеловал ее плечо, потом шею, потом губы,–Ну, как? Легче?– он стал медленно гладить руками ее тело, стараясь не пропустить ни одной клеточки. Юлька зажмурилась от удовольствия и почувствовала легкую дрожь….. Вдруг вспомнилось: «Нет, я не приеду… прекрати реветь…..», а потом всплыли внимательные карие глаза и: «…..Тогда до следующего раза…….»,–от этого противно засосало под ложечкой, она отстранилась от Алексея и закрыла воду,–Я замерзла. Пошли обратно.

–Серьезно? Ну, тогда–вот…,–он снял с вешалки полотенце и попытался запеленать ее, как куклу.

–Не надо, я сама,– быстро вытерлась и выскочила из ванной.

Когда Лешка вошел в комнату, Юля лежала лицом к стене, укутавшись в простыню по самые уши, он немного постоял рядом с диваном, потом вышел на балкон, но тут же вернулся и лег рядом. Так они и лежали. Молча. Он–вытянувшись во весь рост, она–свернувшись калачиком.

Утром ей было невыносимо стыдно за свое поведение. За завтраком она избегала смотреть Алексею в глаза и тараторила без остановки,–Мой шеф совсем умом тронулся, с какой–то нефтяной конторой шашни завел. Наобещает, как всегда, чего можно и чего нельзя, а мне расхлёбывать. Сколько раз зарекалась: не поддаваться на его уговоры и вот, пожалуйста, опять влипла. Работы будет – море, а у меня, по сути дела, одна Галка. Людмила отгулы взяла, а Наташка…. Помнишь, я тебе рассказывала? Наташке сейчас…

–Это была моя жена.

–Что?!

–Вчера ночью я разговаривал по телефону с женой,–он произнес это медленно, четко выговаривая каждое слово,– Мы выросли вместе. Она внучка академика Зорина. Это друг моего деда. Женаты мы пять лет, из них четыре то сходимся, то расходимся. Последний раз разбежались в декабре прошлого года.

–Я тебя ни о чем не спрашивала…,–начала, было, Юля.

–Знаю,–прервал ее Алексей,–И никогда не спросила бы, поэтому говорю сам.

–Ну, раз начал, тогда объясни, почему она просила приехать и, почему ее слезы на тебя не действуют?–Юля перестала греметь тарелками.

–Знаешь, из-за чего я в последний раз ушел? Она опять со своим прежним закрутилась.

–Каким прежним? Я что–то ничего не понимаю.

–Мы с ней поженились, когда я «Бауманский» закончил, а она еще в инязе училась. У Ирки тогда был бешенный, прямо–таки «африканский» роман с самым красивым на факультете мужиком, а он взял, да и женился на ее подруге, она об этом только через месяц после их свадьбы узнала.

–Ну, это обычное дело,–цинично усмехнулась Юля.

–Может быть. Вот только отреагировала она не совсем обычно, два раза руки на себя накладывала. После второй попытки еле откачали, потом дед ее на полгода в какую–то клинику поместил. После выписки Ирка совсем плохая была, все время дома сидела. Окна зашторит, заберется на кровать с ногами и раскачивается как маятник. Картина жуткая, родственники в панике. Помню, я, как–то зашел, а мать её мне: «Леша, ради Христа, попытайся ее разговорить. Вы же друг друга с пеленок знаете, может чего получиться». Я, когда в комнату дверь открыл, так у меня от увиденного мороз по коже. Подошел, сел рядом и давай нести какую–то хрень. Что молотил не помню, только минут через двадцать она вдруг как заревет с воем, куда там твоя сирена. Я и так и так, а она свое…. В колени мои уткнулась и причитает: «Не хочу, не хочу, не хочу…..». Ревела она часа два, а потом рассказывать начала. Так мы всю ночь и просидели. После этого случая, я к ним часто стал заходить. Приду, сидим, болтаем о чепухе разной, потом постепенно начал ее в люди выводить. Один раз пришли мы в ДК МАИ на какой–то сход, сначала все вроде нормально было, вдруг Ирка в лице меняется и на пол оседать начинает. Я еле успел подхватить, оборачиваюсь, а напротив «ейный» бывший с какой–то фифой. Вежливый, мать его, подошел, поздоровался: «Привет, Ирочка, как живешь? Как дела?» А она возьми и ляпни: «Познакомься, Дима, – это мой муж». Я этому типу руку подал, представился, а тот так хитро на меня смотрит: «Поздравляю, очень рад. Ирочка – просто сокровище, вам повезло». Потом, когда на улицу вышли, Ирка извиняться начала: «Прости, я не специально, просто вырвалось. Я сама не понимала, что делала». «Ладно, – говорю, – какие проблемы? Муж так муж. Мне без разницы». Она потом всю дорогу молчала, а когда к дому подошли, говорит: «Леш, раз тебе без разницы, возьми меня замуж. Мне сейчас просто необходимо, чтобы мое вранье правдой было. Я же знаю, что ты сейчас один. Ну, встретишь кого, так я тебе развод дам. А детей у меня не будет–это мне еще в больнице сказали. Последствия суицида как–то там сказались…. Я постараюсь, быть тебе приличной женой. Честное слово, я попробую». Мне тогда и, правда, было без разницы, я больше, чем на одни сутки не загадывал. Ну, и согласился. Вот так мы и поженились. Год прожили, а потом началось. Она опять того типа встретила и снова сплошная «Африка». Неделю дома не объявлялась, даже не звонила ни мне, ни родителям. Потом пришла и говорит: «Прости, если можешь, я без него жить не могу». «Ладно,–говорю,–мы же знали, чем все закончится, но ты уверена, что на этот раз будет нормально?» «Не знаю, ничего не знаю. Я вообще ни о чем кроме него думать не могу. Прости». Я собственно и не особо расстроился, у меня тогда уже новая пассия появилась, только противно было, что меня на этого мерзавца променяли. Собрал вещички и съехал. Восемь месяцев жил спокойно. Потом мне теща звонит: «Леша, приезжай, пожалуйста, Ирочка просила. Сама она тебе звонить боится». Я сначала ни в какую, а после третьего звонка плюнул и поехал. Только она меня увидела–задрожала, руки на груди крестом сложила и шепчет: «Слава богу, приехал…… Слава богу….. теперь не умру….. не умру….». А потом в рев. Рыдает, остановиться не может, чувствую дело плохо, надо вызывать неотложку. Приехали медики, что–то там ей вкололи, а потом старший отзывает меня в сторону и говорит: «Вот, что, мужик, с твоей женой дело плохо – нервный срыв. Надо в больницу вести». Тут теща уперлась: «Не надо. Там ей еще хуже будет». В общем, пролежала она дома две недели, каждый день то врач, то сестра с уколами. Потом, когда получше стало, опять я вроде жилетки. Сядет у ног, как собачонка, руками колени мои обхватит, и говорит, говорит……ну, как тут уйдешь. Короче, все по новой. Где–то через полгода она вроде в норму пришла, тут я как раз Тамарку встретил. Не то чтобы влюбился, но нравилась она мне здорово. Надо думаю, приставать к какому–нибудь берегу. Прихожу и говорю, мол, так и так, давай разведемся. А она: «Леша, я без тебя не смогу, если ты уйдешь, я не выживу». В общем, все опять неотложкой закончилось. Решил я с разговорами о разводе малость подождать. Пусть, думаю, привыкнет к этой мысли, а потом еще раз поговорим. Да только все произошло гораздо раньше. Как–то звонит мне Томка и требует срочной встречи. И, что я узнаю? Оказывается, Ирка ее разыскала и долго упрашивала не уводить мужа, она, мол, без меня жить не может. И опять слезы, истерика. На Тамарку это так подействовало, что она с ходу заявила: ты мне нравишься, но я не такая дрянь, чтобы через чужую жизнь переступить и ноги вытереть. Развернулась и ушла. Я домой, а Ирка с порога мне заявляет: «Хочешь–верь, хочешь–не верь, а я тебя люблю и жизни своей без тебя не представляю» «Ты же Димку любишь, а не меня». «И его люблю и тебя. Я не вру, так получается. Как подумаю, что тебя рядом не будет–страшно делается. Только не уходи. Умоляю. Хочешь–на колени встану,–и бух мне в ноги, руки протянула, ревет,–Лешенька, любимый не бросай меня! Я его никогда больше не увижу. Останься». Ну, я дурак, остался. Жизнь стала совсем замечательная. Чуть задержался: слезы, упреки, потом прощения просит, ругает себя последними словами. Приходишь домой и не знаешь, кто тебя встретит, тигрица или котенок ласковый. Без лекарств она теперь вообще жить не может, глотает их пачками и раз в две недели обязательно визит к психиатру. Весело–блеск. А куда деваться? Живой же человек, просто так не кинешь. И тут я случайно узнаю, что она втихаря с этим типом видится. Тот паразит уже по второму разу женился, а Ирку в покое не оставляет. Я озверел и говорю: «Все, больше не могу, разводимся». А она в рев: «Нет, я тебя люблю, люблю……», а потом хлоп в обморок. В общем, опять больница. Пришел я как–то раз ее навестить, а врач мне и говорит: «У твоей жены ярко выраженный маниакальный психоз и раздвоение личности. Она когда говорит, что тебя любит–правда и когда его тоже правда. И болезнь ее возникает только при определенном стечении обстоятельств. Но вся беда в том, что она, как наркоман, без этих обстоятельств жить не может. А, если их нет, то старается создать искусственно. При таком раскладе, тебе мужик неплохо бы о себе подумать». После этого разговора я еще месяца четыре маялся, а как–то по зиме шел по «Ленинскому проспекту» и увидел Ирку в обнимку с этим типом. Я не поленился, пошел за ними до самой квартиры, хоть и омерзительно было до блевотины. Стою на лестнице и вдруг понимаю, что если сейчас все по местам не расставлю–пропаду. Подошел, позвонил. Дверь Ирка открыла, в домашнем халате, на голое тело, а это тип у нее за спиной маячит. Ирка от неожиданности, как заорет и дверь–шарах обратно, а у меня от злости в глазах почернело. «Надо,–думаю,–сматываться от греха подальше, а то я за себя не ручаюсь»….. Вот собственно и все….……. Ну, что скажешь?

Юля встала, взяла чайник, пальцы сжала так, что костяшки побелели, потом поставила его обратно,–А давай сегодня у тебя на даче переночуем. Клянусь–не буду задерживаться, даже пораньше постараюсь сбежать. Как мысль?–вместо ответа Лешка выскочил из–за стола и сграбастал ее в охапку,–Тихо, тихо! Ты с ума сошел! На работу пора, меня же люди ждут!

–Подумаешь, люди! И потом мы управимся за десять минут, максимум за пятнадцать. Обещаю!

–Давай за двадцать.

–Подходит……….

***

«Если сейчас этой вертихвостки на месте нет–убью! Господи, уже почти одиннадцать. Надо быстро что–нибудь придумать…… Ромадина не обманешь, остальные– черт с ними, а Колька сразу все просечет……»,–Юля судорожно рылась в сумочке, пытаясь отыскать ключи, но дверь оказалась незапертой. Галки, разумеется, не было, но зато за своим столом сидела Наталья,–Привет. Звонки были?

–Были,–внешне Наташка выглядела абсолютно спокойной,– Не дергайся, я всех разогнала, а Ромадина раньше двух не будет.

Юля вздохнула с облегчением,–Где наша красавица?

–Кто же ее знает?

–Уф!!.. Сил никаких нет, а еще только начало дня.

–Смотря, что утром делать, а то не только на работу, но и на жизнь сил не останется,–мрачно «юморнула» Грачева,–Хотя, смотря с кем…..

–Что неужели заметно?–поинтересовалась Юля.

–А – то!

–Ладно, учтем. Как у тебя дела?

–Средней паршивости,–Наташка скорчила, кислую мину.

–Поговорить хочешь?

–Не мешало бы. Может, махнем ко мне после работы? Я сейчас одна.

–А девчонки где?

–Любящий папаша отправил их на отдых в Испанию.

–Они, что одни туда поехали?!

–Сщас!!! С ними две бабы в качестве обслуги и мужик для охраны.

–Что за бабы–то?

–Одна Марья Андреевна, та, что по хозяйству мне помогает, а вторую не знаю. Принимаешь приглашение или ты сегодня никак?

–Принимаю,– Юля, мысленно представила себе Лешкино лицо……

Дверь со скрипом приоткрылась и тут же вернулась на место, потом опять приоткрылась и снова вернулась на место. Наташка с Юлей лукаво перемигнулись и крикнули почти одновременно: «Эй, подруга, завязывай!» Наступила пауза, потом в комнату бочком протиснулась Галка, она аккуратно прикрыла за собой дверь и виновато уперлась в нее лбом.