Читать книгу: «Дом Властвующей», страница 8
Глава 15. Дом не без добрых людей
Дверь распахнулась, когда Шемс, наплевав на осторожность, уже на всех порах неслась к ней. Судя по задумчивому недоумению, читавшемуся на лице Дарреля в этот самый момент вошедшего в библиотеку, мысли мужчины тоже были чем-то растревожены. Даррель шагнул через порог, ногой затворив за собой дверь, и Шемс, не успевшая вовремя затормозить, буквально врезалась в него, едва не сбив с ног.
– Ого! За тобой гонятся чудовища или это ты так рада встречи со мной? – Даррель освободился от повисшей на нём Шемс. Не сказать, чтобы он сделал это грубо, но весьма настойчиво.
Девушка покраснела от обиды. Даже прикасаться побрезговал, будто для него она хуже прокажённой. Разочарованный вздох сорвался с губ, пальцы рук машинально сцепились в замок и, отступив на шаг, Шемс принялась сбивчиво объяснять:
– Мне показалось, я что-то заметила… Вы случайно не держите в доме обезьян? По-моему, я видела одну, и сейчас она прячется где-то среди книг.
Вид у Дарреля стал ещё более озадаченный.
– Обезьяна?
– Ага, примерно вот такая, – Шемс показала рукой на уровне своего пояса рост неведомого существа. – И проворная.
– Да вроде нет. В нашем зоопарке и без диких животных творится чёрт-те что.
– Это точно! – она с энтузиазмом согласилась.
– Так может это была просто тень? От стеллажной стойки, например. Ты шла, огонёк трепыхнулся от движения воздуха, и тени тотчас зашевелились.
– Ну не знаю…
Шемс саму ещё продолжало потряхивать от пережитого, даже ладони вспотели. Но теперь версия Дарреля звучала как будто логично – мало ли что ей могло почудиться в этом сумраке, при зыбком свете свечей.
– А какой рост у Властвующей? – с тревогой в голосе уточнила она. И тут же призналась себе, что столкнись она с Сатис на самом деле, одним лёгким испугом не удалось бы отделаться.
– Несколько выше, и она совсем не похожа на обезьянку, – на этот раз по лицу Дарреля скользнула лёгкая улыбка. Затем он отвернулся, звонко щёлкнул пальцами, и освещение над столами заметно усилилось, а на краю одного, прямо из ниоткуда выросла солидная стопка ведущих мировых газет.
– Так вот где надо искать заказанные книги! – Шемс от досады стукнула себя по лбу.
– Охота на воображаемых мартышек – это чепуха на постном масле, – продолжая убеждать девушку в своей правоте, Даррель тем временем устроился в кожаном кресле и открыл верхнюю газету. – Ты бы глянула, что у нас там творится, – не поднимая глаз, он мотнул головой в сторону коридора. – Я разрываюсь от внутренних противоречий между желанием не пропустить выражение лица Лльюэллина, когда тот обнаружит новый уровень яркости нашей подсветки, но при этом не имею ни малейшего желания становиться посланником с непростой миссией – доставить эту новость Властвующей.
– Что-то я не пойму, так всё-таки боится она яркого света или нет?
– Не боится, но, скажем так, он ей неприятен. Стало быть, ты уже видела?
– А солнечного? – Шемс якобы не услышала адресованного ей вопроса.
А вот Даррель без труда различил в её голосе нотки надежны. Он даже оторвался от чтения, чтобы строго посмотреть на девушку.
– Нет, Шемс. Властвующая – не вампир из готического романа, и она не превратится в пепел под лучами солнца.
– Почему ты так уверен?
– Потому что она не явилась в этот мир вместе с домом. Он был сотворён уже здесь. Один идиот полтора столетия назад совершил ритуал призыва демона. И, как легко можно догадаться, между появлением Сатис в Великобритании и возведением дома здесь должно было пройти некоторое время.
– А ты знаешь, кто был тем идиотом?
– Только по слухам. Я ведь тогда ещё даже не родился. Кажется, это был какой-то учёный археолог. Не припоминаю, чтобы кто-то при мне упоминал его имя. Но ты можешь расспросить подробности у Тиббота. В те годы они жили по соседству.
– Правда?! – горячо удивилась Шемс, но сразу же сникла. – Не больно-то Тиббот щедр на подробности.
– И, надо сказать, тут я его понимаю. Тема эта скользкая, а для Тиббота с Лльюэллином похоже куда более болезненная, чем для остальных.
– Так ты не знаешь, что стало с тем археологом, проводившим ритуал?
– Сатис его съела. Вообще-то нет тут ничего удивительного, ибо голодному демону нужно было восстановить силы.
Шемс передёрнуло от отвращения.
– А что случилось потом?
– И не припомнить в который раз мне задают этот вопрос. Я давно сбился со счёту… Да много чего случилось. После того как первый приступ голода был утолён, Сатис присмотрелась к окружающему её новому миру и поняла, что столкнётся с серьёзными проблемами, если останется в своём истинном обличие. Поэтому, ещё не до конца освоившись, она принялась искать тело, в которое можно вселиться и жить спокойно дальше, не вызывая подозрений. Человеческое тело. И первой на кого Сатис наткнулась, оказалась мать того самого археолога. Старая, больная женщина, практически находившаяся одной ногой в могиле. Не слишком удачный выбор. Однако на тот момент Сатис ещё плохо разбиралась в нюансах человеческой биологии.
– Но она же могла потом в любой момент поменять тело.
– Будто это так просто. Требуется сложный ритуал и большие затраты сил. Душа демона слишком велика для земных существ, она разрывает их изнутри. Дом магией защищает тела от увядания, но вернуть молодость он никому не может. Сатис же безусловно очень могущественна, но вынуждена львиную долю усилий тратить на поддержание функционирования занятой ею плоти. Процесс перемещения ещё больше ослабит её и возможно сделает уязвимой.
– Эм… Ты уверен? – Шемс вспомнила Тиббота, достаточно быстро пришедшего в себя, после нападения Евгении.
– Властвующая уверена.
– Значит она решила навсегда остаться в теле той старухи?
– Я этого не говорил. Властвующая достаточно быстро поняла свою ошибку и немедленно начала поиски идеального кандидата. Уж не знаю, как быстро сформировались основные требования: молодое здоровое тело, наличие магических способностей, а также подходящие для проведения ритуала место и время. Это значит, что должны совпасть множество деталей: расположение звёзд, определённая фаза луны… Если сделать всё идеально, кое-кто получит и бессмертие, и могущество, и абсолютную свободу действий в этом мире.
Прокручивая в голове рассказ Дарреля, Шемс отошла от стола. Взгляд привлечённый мягкими приглушёнными красками коснулся большого полотна в лаконичной раме из двойного багета. Словно невидимым магнитом её потянуло к картине, сохранившей и передающей зрителю атмосферу нежного уединения и ленивого сонного утра, утопающего в белом тумане. Эта картина столь разительно отличалась от фэнтезийных работ Тиббота, развешенных по стенам коридора, а потому с трудом верилось, что они были написаны одним человеком. Картина дышала таким умиротворением, что Шемс стало больно. Странная тоска по родному прошлому заползла в сердце, пронзая, будто жало осы, отравляя кровь, будто яд гадюки. И так вдруг нестерпимо захотелось вернуться домой, к солнцу, к нормальным живым людям.
– Кажется я поняла, как это работает, – сказала она негромко, сумев-таки сдержать слёзы и внезапно улыбнулась. – И я нисколько не злюсь на тебя. Знаю, ты просто выполняешь порученную тебе работу, параллельно борясь с собственными эмоциями.
– Это ты о чём? – Даррелю пришлось вновь оторваться от чтения, чтобы перевести недоумевающий взгляд на девушку. Она стаяла в стороне, хрупкая и какая-то потерянная, скрестив руки на груди и прожигая его зелёным огнём глаз.
– Властвующая приказала тебе мучить меня!
– Мне казалось, мы просто разговариваем. Разве нет? И осторожнее, пожалуйста, не задень артефакты, большинство из них – часть бесценной коллекции.
– Знаю, что сглупила, притащившись сюда. Тиббот так считает… А я… А куда мне было деваться? Мама умерла, папа – будто чужой человек!.. Наверно было бы проще прыгнуть с моста. Есть в нашем городе один подходящий, прямо над путями, где товарняки ходят… Но я не отважилась.
– Это ещё что? Мне подростковых истерик только не хватало, – на мужском лице появилась тень растерянности. – Прекращай плакать.
– Я не плачу!
– Вот и ладненько. Но всё же прими к сведению, что ничьих приказов я не выполнял и никакого сознательного намерения изводить тебя у меня и в мыслях не было. Это просто эмоции, самые обыкновенные человеческие эмоции. Давай-ка я покамест отведу тебя к Тибботу, или может сама, а?..
На губах Шемс расцвела презрительная усмешка, а в глазах затаились сверкающие слезинки.
– Тиббот недвусмысленно дал понять, что ему я, как и тебе – стала костью поперек горла.
Она резко развернулась, намереваясь выскочить за дверь, но её заставило остановиться звяканье за спиной и стук падающего на пол предмета, определённо сулящий очередные неприятности.
– Я же предупреждал, осторожно с артефактами, – едва сдерживаясь, сквозь зубы процедил Даррель.
– Да не прикасалась я к ним! Вроде бы, – поспешила возразила она, но не слишком уверенно.
Оба синхронно перевели взгляд на пол, где прямо под ногами Шемс валялась малахитовая табакерка в золотой оправе, вернее то, что от неё осталось. Забавная фигурка чёртика на пружинке вывалилась и хаотично болталась туда-сюда, а крышечка как-то очень неудачно отлетела в сторону и – о ужас! – от края и до самой середины на ней появилась хорошо заметная трещина.
Шемс медленно собрала развалившиеся части. Пружина, почему-то разноцветная: из белых, красных и чёрных витков, под её пальцами издала тонкий жалобный звук.
– Это ведь просто игрушка? – глаза с мольбой устремились на Дарреля.
– Не думаю, – тот поднялся со своего места и в голосе его вдруг появилась хрипотца. Похоже он и сам испугался не меньше.
Отобрав артефакт, Даррель медлил в нерешительности.
– Не говори Властвующей, – воспользовавшись задержкой, Шемс бессознательно ухватилась за рукав его тонкого свитера, но быстро спохватилась, отпустила и смущённо спрятала руки за спину. – Я поговорю с Тибботом, может он сумеет её починить.
– Это магическая вещь, а Тиббот даже близко не маг.
– Меня накажут?
– Я сам посмотрю, что можно с этим сделать.
– Правда?
– Пока ничего не обещаю. Мне ещё нужно понять его назначение, – Даррель поспешил вернуться за стол, опасаясь подвергнуться благодарным объятиям. – А ты бы тем временем поумерила свой пыл, а ещё лучше начала бы оттачивать контроль над эмоциями. В этом месте подобные навыки имеют определяющее значение.
– Всё равно спасибо, – ей вдруг так захотелось рассказать ему, назвать папой, но наверно сейчас ещё не время. По крайней мере Даррель определённо не готов к новостям такого рода.
– Ну давай беги к Тибботу или к себе… В общем не переживай раньше времени.
Напоследок Шемс украдкой взглянула на потрёпанный корешок книги, в самом низу под стопкой свежей прессы, заказанной Даррелем. В его присутствии вытащить книгу она не решилась. Дом выполнил и её заказ, предоставил сведения. Замечательно! Надо только выбрать подходящее время, чтобы вернуться за ними.
Глава 16. Виновна по всем пунктам
Подростковый возраст, как правило, ярко выражается в перепадах настроения. Утомлённая изнурительной уборкой и уроками свежих событий Шемс в одиночестве сидела на кухне и набивала свой желудок вредной едой и сладкой газировкой. Естественно, неуютное чувство занозой засело в голове, да так, что даже гора шоколадных батончиков не помогала подавить переживания. Особенно переживалось из-за инцидента с Тибботом. И сколько бы она неуклюже не оправдывала себя – легче не становилось.
Шемс понятия не имела, удалось ли Евгении поговорить с ним, покидал ли вообще Тиббот свои покои с тех пор, как они виделись в последний раз. А тут ещё привязалась и не давала покоя навязчивая мысль о воображаемых ею всевозможных побочных реакциях организма после перенесённого им заклятия… Словом, возник соблазн сходить и лично проверить в порядке ли он?..
Вот так неожиданно выяснилось, что ей вдруг стало не хватать его присутствия, загадочных ухмылок, неизвестно когда успевших стать привычными, не хватало его голоса за спиной, звучащего с приятной бархатистостью, вселяющего покой в разум.
А вдруг он никогда её не простит?! При этой мысли горло сжалось, и жуткое, жуткое чувство одиночества наваливалось железобетонной плитой, грозя раздавить.
Свечи горели всюду – на столе, на подоконнике, на кухонной столешнице. Отблески пламени загадочно переливались в тёмном оконном стекле, по которому вот уже вторые сутки неутомимо били плотные струи дождя. Очевидно, кто-то в доме пожелал любоваться ненастными сумерками. И Шемс подумала, что погода в фальшивом окне абсолютно точно передаёт задуманный внутри дома эмоциональный фон.
Она зевнула и, сложив руки перед собой, опустила на них потяжелевшую голову.
– Ты тоже это чувствуешь – апатию и злость на всех вокруг? – её нисколько не смущало обсуждать свои чувства с домом, безотчётно воспринимая его не как неодушевлённый объект, созданный высокими магическими технологиями, а как разумное живое существо. – Конечно я оказалась не готова. Признаю, что некоторые мои ожидания были обманчивы. Но с другой стороны, что я потеряла? Правильно, ничего! Потому что нечего мне было терять. И уж точно, направляясь сюда, я никому не желала зла… – она запнулась. – Ну почти никому…
Странная длинная тень, как живая, шустро скользнула по окну, прерывая сумбурный поток мыслей, пробежала по стене и скрылась под столом. Шемс рывком выпрямилась, стряхивая с себя уныние. Осмотрелась, заглянула под стол. Всё казалось спокойно, никаких следов посторонних не наблюдалось. Но что-то всё-таки изменилось. Что-то витало рядом, в вязкой воздушной пустоте, скорбное и тревожащее, навевающее воспоминания о полузабытом ночном кошмаре.
Нехарактерное яркое пятно света падало через открытую дверь. И Шемс не могла отвести от двери взгляда, скованная неприятным предчувствием.
Ощущение туго сжатой пружины в себе слегка поутихло, когда через световое пятно в кухню вошёл Лльюэллин. При виде его Шемс даже протяжно выдохнула скопившееся напряжение.
– Фух… Этот дом непременно меня доведёт до инфаркта своими странностями. Разумеется, если раньше не укокошит Властвующая.
Лльюэллин медленно обернул к девушке лицо.
– А ты не давай повод укокошить тебя.
Несмотря на отсутствие полноценного освещения его черты обрели исключительную отчётливость. «Всё это чрезвычайно глупо!», – проскочила мимолётная мысль. Нужно обладать орлиным зрением, чтобы так видеть: бледный матовый оттенок кожи, на щеках глубокие тени от ресниц, длинных и густых, будто девичьих. Шемс без труда могла различить каждую деталь до последнего тонкого волоска. И одновременно с этим мужчина казался ей абсолютно незнакомым.
– Я кажется догадываюсь зачем ты явился – хочешь уличить меня в сумасбродстве и устроить мне взбучку?
– Я думаю как раз, что тебе понадобится много сил в попытках изменить заведённый порядок вещей в месте не допускающим своеволия. Такое необязательно тотчас пресекать на корню, какое-то время можно наблюдать из-за кулис, пока одно поражение за другим превращает в ад жизнь смутьяна, и как наконец приходит понимание, что участь его предрешена.
– Расскажи об этом Дому, – Шемс задиристо вскинула подбородок. – Ведь совершенно ясно, что без его содействия я бы не смогла подкорректировать этот ваш порядок вещей. Ты вчера вон пытался и не в одиночку, между прочим. Так что это не мне, а кое-кому другому следует не переоценивать свои силы. Валишь с больной головы на здоровую.
Определённо она не узнавала в нём прежнего Лльюэллина. Он смотрел неподвижным взглядом в котором не было места гуманным чувствам, лишь беспощадная жестокость. На проявление отзывчивости и душевности девушка, понятное дело, и не рассчитывала, но честно пыталась отыскать хотя бы тень прежней отрешённости, застывшей в ярких зрачках. Увы, их наполняла лишь зловещая тьма.
Внутренняя дрожь прокатилась по всему телу, и Шемс немедленно пожалела о вырвавшихся словах. Только было уже поздно.
– Следуй за мной, – как-то заторможено, будто нехотя Лльюэллин повернулся к ней спиной.
– Куда? – не на шутку испуганная Шемс потребовала уточнений.
– Тебя желает видеть Властвующая.
– Прямо сейчас?.. Но я ведь… – она хотела сказать, «Ещё ребёнок», но поняла бессмысленность дальнейшего препирательства, а просто поднялась и с видом приговорённого поплелась за ним.
Её ждёт встреча с Властвующей… Нет, её ждёт встреча с демоном. Время шуток кончилось.
Почему она это делает? Зачем покорно выполняет самоубийственные указания, вместо того, чтобы сопротивляться, кричать, звать на помощь? Как будто ею руководит чья-то злая воля… А она, обреченная на заклание, ведёт себя тихо и даже вот почти добровольно направляется на встречу своей участи.
На ватных ногах она поднялась по той самой чёрной лестнице, кажущейся сейчас в затуманенном паникой сознании ещё более устрашающей, чем обычно. Впереди единственная приоткрытая дверь завершала небольшой тёмный коридор второго этажа. Сквозь оставленную щель пробивался голубоватый свет. Шедший впереди Лльюэллин, не мешкая распахнул её настежь и обернулся, предлагая Шемс зайти внутрь. Не в силах противиться, будто под влиянием гипноза или заклятия, она вновь подчинилась.
Взгляду Шемс предстал огромный светлый зал совсем без окон. Как видно Властвующая не нуждалась даже в их имитации. Опасливо озираясь вокруг, девушка поразилась глухой ватной тишине, в которой слышался лишь тонкий стон металла от медленно вращающейся под потолком причудливой конструкции, да собственное взволнованное дыхание. Тяжёлые голубые шторы на деревянных карнизах, присобранные во множество складок, хранили каменную неподвижность и полностью скрывали одну из стен. В нескольких метрах от Шемс, на постаменте, возвышающемся над полом, кто-то установил белую ванну. В полном недоумении девушка обернулась, ожидая получить разъяснения от своего провожатого, но тот куда-то канул, будто его и не было, хотя Шемс могла бы поклясться, что не слышала никаких удаляющихся шагов.
Беспомощной, растерянной, ей оставалось лишь смотреть, как тонкая окровавленная рука поднимается из ванны и судорожно цепляется за бортик, размазывая по белоснежной поверхности ярко-красные пятна и подтёки. Всё было столь нереально и чудовищно, что Шемс никак не могла понять, что это за безумие такое творится. Уничтожая остатки мужества, душу сковало шоковое оцепенение, подобное тяжёлым оковам. И вновь, не владея собственным телом, будто повинуясь чужой воле, Шемс шагнула вперёд, чтобы увидеть того, кто находится в ванне.
Глаза Ионы были широко распахнуты и смотрели прямо на Шемс. Мокрые волосы беспорядочно облепили искажённое страданиями лицо.
Воды в ванне не было, только дно заливала большая лужа крови, да по бокам темнели густо заляпанные бурыми пятнами стенки. И обнажённое тело внутри, вздрагивающее, когда в очередной раз надрезалась нежная кожа…
Иона всё делала сама, таковы были правила наказания. Рука дрожала, но поклоняющаяся продолжала упорно, зубчатым лезвием наносить себе рваные, глубокие порезы. Затем, когда порезов становилось достаточно, она опускала нож, поднимала чашу с расплавленным свинцом, сжимала зубы, не допуская не единого стона, и медленно по капле лила в истекающие кровью раны.
Именно этот её обезумивший от боли взгляд помог Шемс наконец-то избавиться от колдовского наваждения. Она дёрнулась вперёд, намереваясь положить конец отвратительным самоистязаниям.
– Наверно мне следует упомянуть о рисках, прежде чем предоставить тебе свободу дальнейших действий? – голос Лльюэллина за спиной показался ей громом среди ясного неба, хотя на самом деле, больше походил на приглушённое яростное шипение и вообще звучал как-то странно.
Шемс вновь застыла на полушаге в позе истукана, готовая в любой момент рвануть прочь. Тревожная тишина длилась бесконечно. Но вот что-то острое царапнуло кожу на шее под ухом, и доведённая до предела девушка с визгом отпрянула в сторону.
По телу волнами пробегал озноб. Зажав рукой саднящую кожу, Шемс подняла взгляд в поисках Лльюэллина, но всё оказалось ещё хуже. Вместо ожидаемого мужчины она посмотрела на высокую, крепкую старуху с босыми ногами, в длинном тёмно-синем платье, похожем на монашескую сутану.
Властвующая неторопливо облизала длинный желтоватый ноготь.
– Усвой уже, они —лишь сломанные тени, а ты не властна над тенями. В конечном счёте и ты отчаешься и поблекнешь. Не обманывайся надеждой на заступничество союзников и друзей, здесь у тебя их нет. Бедняжка. Даже над собой у тебя нет власти, – её голос постепенно менялся, теряя красивый глубокий тембр Лльюэллина, искажался, делаясь всё более скрипуче-шепчущим. – Не думай, что ты мне ровня.
Старческие слезящиеся глаза метнулись к ванне, где Иона запрокидывала голову, до скрипа стискивала зубы, выгибалась дугой, и вернулись к Шемс, которая ждала, что вот-вот непременно выдержка изменит закалённой поклоняющейся, и Иона закричит: страшно, что есть силы, срывая горло.
– Дом говорит мне, ты скучаешь по солнцу. Это так? – продолжала вещать старая ведьма, в то время как её преданная помощница, так и не проронила ни единого звука.
– Перестань её мучить! – вместо ответа практически потребовала Шемс, и тут же инстинктивно отступила назад.
– Странно. Раньше обитатели моего дома на здоровье не жаловались, тебя вот только глаза что-то подводить стали, не видишь будто ничего за пеленой заблуждений. Приглядись и заметишь, как Иона сама себя наказывает за то что подвела меня.
– Но она не хочет этого… Никто не хочет, – возражение на этот раз прозвучало совсем уж нерешительно, а сама Шемс продолжила потихоньку пятится, подступая всё ближе к бархатным шторам.
– Разве? – прошелестела Влавствующая и у Шемс действительно что-то случилось со зрением. Перед глазами зарябило, будто от мельтешения едва различимой сыпи, и очертания высокой фигуры старухи поплыли, размазались, но через пару секунд всё уже вернулось в прежнее состояние. – Плата – это всегда боль. Но ты убедишься, как я великодушна. Я даю вам выбор. Подумай, что бы выбрала ты? Душевную боль? От которой не избавиться, не отмахнуться. Ты будешь сгорать в ней, как в огненной бездне, не имеющей пределов… Она, как пылающая лава, готовая поглотить тебя… как бездонное жерло вулкана, опаляющее своим дыханием… Моя верная Иона всегда выбирает боль физическую. Любая боль закаляет, но физическая делает неуязвимой. Пока терзается тело в душе воздвигается барьер, неприступная ледяная стена, прочная, как кожа горгульи, надёжная, как сфинкс. За ней можно укрыться. Последнее идеальное убежище, безопасное, сотворённое в самых удалённых, тёмных глубинах души. Укрываться всегда легче во тьме.
– Может и этот дом, без окон и света, тоже строился с претензией на убежище, чтобы спрятаться от чего-то с чем невозможно справиться? – сказав это, Шемс сама поразилась своей дерзости или же скорее глупости.
К счастью, Властвующая кажется даже не обратила внимания на наглые слова, слетевшие с уст девушки, не иначе как по безрассудной недальновидности. Должно быть, демоническая сущность сочла их результатом временного помутнения рассудка от пережитого страха. И это было не далеко от истины.
Старуха резко замолчала, прикрыла глаза и чуть склонила голову, будто прислушивалась к чему-то. Шемс невольно затаила дыхание, гадая, услышит ли она от той ещё хоть слово или Властвующая уже забыла о её присутствии, и наступил тот самый благоприятный момент, чтобы незаметно убраться восвояси.
Что-то громыхнуло. И раскатистым рокотом резануло по ушам, будто горсть крупного дождя или града брошенная на металлическую крышу, да так, что завибрировали пол и стены. Шемс непонимающе оглянулась кругом, – «Что происходит?». Пришлось взмахнуть руками, чтобы устоять на ногах – пол тоже двигался, буквально вздымался волнами и проваливался в расползающиеся повсюду трещины. Шемс потянулась, пытаясь ухватиться за шторы, но не успела, не дотянулась. Под ней разверзлась пустота. Дыхание перехватило от нахлынувшего ужаса и сердце замерло от ощущения стремительного падения.
В следующее мгновение она проснулась.
Осознание пробуждения приходило с запозданием. Мозг начинал воспринимать реальность, но мысли всё ещё здорово путались.
Шемс медленно оторвала голову от столешницы и мутными спросонья глазами уставилась на склонившегося над ней Лльюэллина.
Она всё ещё находилась на кухне. Локоть неловко скользнул по глянцевой столешнице, зашуршали разбросанные обертки от конфет и шоколадок, хрустальный стакан с недопитой колой зашатался, но не упал, лишь чуть сместился, попав в поле света и засверкал, преломляя падающие лучи от свечей в своих гранях.
– Где Тиббот? – раздражение в интонации Лльюэллина намекало, что вопрос он задаёт не в первый раз.
– Не знаю. Мы… мы поругались, – прохрипела Шемс пересохшим горлом.
Густые брови на невозмутимом лице чуть сдвинулись, и уловив эту лёгкую демонстрацию подлинных эмоции, девушке внезапно захотелось обнять мужчину и расцеловать от души. Она буквально расцвела улыбкой и щёки заалели красными пятнами от радости видеть его настоящего, неповторимого из плоти и крови, а не какую-то там халтурную подделку низкого пошиба.
Наверно сейчас она выглядела глупо, потому что Лльюэллин-то в ответ смотрел строго и явно неодобрительно. Только мнение своё он так и оставил при себе и продолжения их беседы не последовало, потому что в этот момент на кухне показался Тиббот, растрёпанный и не на шутку встревоженный.
– Вот ты где! – он резво подскочил и схватил Шемс за руку. – Пошли, надо поговорить.
– К Властвующей? – в глазах девушки отразился ещё не до конца побеждённый страх.
– Тьфу ты господи, – поморщился Тиббот. – Вот ты наказание моё. Нет, мы идём ко мне. И давай, пожалуйста, без зачем и почему. Просто так надо. Потом объясню…
Прерывая его, откуда-то из недр стен послышалось глухое дребезжание. Какой-то потусторонний отзвук неизвестного происхождения доносился со всех сторон, даже пол под ногами начал вибрировать, не так мощно, как недавно во сне, но всё же сходство было, что наводило на подозрения о землетрясении. Шемс догадалась, что именно этот звук, искажённый, преобразованный иллюзиями сновидения и заставил её очнуться. Но что он означает Шемс не понимала, однако по обеспокоенному виду Тиббота догадывалась – определённо ничего хорошего.
