Читать книгу: «Письмо священнику», страница 6

– Елена Васильевна, он вернет винчестер. Я не понимаю, что случилось, прежде не брал чужого.

Сердце моё вздрогнуло, неужели, к той криминальной информации, которую мальчик накопил к 16 годам, мы добавили свою порцию?

– А про видеокарту, сказал, ничего не знает, – продолжала Надя.

Нужно объяснить, что видеокарта в компьютере определяла качество изображения на мониторе. Заменить видеокарту, означало получить игру более высокого уровня. Я полагала, что и её взял Тарасик, ему хотелось потренироваться дома и блеснуть на вечернем состязании отдела.

На следующий день снова пришлось звонить Наде, она, опять, объяснялась с Тарасиком, и он, наконец, признался.

– Елена Васильевна, ему очень стыдно перед ребятами, так их подвел, плачет, обещает, такого не повторится больше. Только не выгоняйте его, пожалуйста, прошу Вас!

– Хорошо, – пришлось со вздохом согласиться, – раз обещал, что не повторится, пусть поправляется и выходит на работу.

Утром объявила, что Тарасик вернет видеокарту, раскаивается, просит остаться в нашем коллективе.

– Посмотрим, как он себя покажет, – закончила, но в ответ получила недоумённое молчание.

Прошедший с честью «огни и медные трубы» в армии, и, уже получивший некоторое образование, Антоха, что-то попытался объяснить, но у него получилось только: «А, да, э».

Закрыл вопрос Данила:

– Извините, Елена Васильевна, мы не хотим больше оглядываться друг на друга, и думать, кто из нас вор.

Заметила, что у Севы, когда он сердится, глаза становятся стеклянными.

Ося снял наушники, тоже удивлённый скорым возвращением тинейджера.

Вероятно, нужно было объяснить им, что это жестоко – выгнать ребёнка, что он жаждал, всего-то на всего, блеснуть, хотя бы раз, в вечернем турнире. Но, даже, о том, что мне известно про игры, не хотелось говорить.

– Я поняла, ребята, спасибо за откровенность.

Пришлось объясняться с Надей по телефону.

– Пусть будет ему урок, так решил коллектив, ничего нельзя изменить, Тарасик должен запомнить это на всю жизнь.

В голове тут же всплыл злосчастный ластик и мамина тяжёлая рука.

Но не всё повторяется, как нам хотелось бы. Через некоторое время Надя рассказала, что попыталась устроить сына на работу к своим клиентам, но оттуда мальчик сбежал, плакал, просился к нам. Больше ей не звонила, чтобы не «сыпать соль на рану».

Потом, от общих знакомых по прежнему месту службы услышала, что, прибившись к компании, где принимали наркотики, нанюхавшись или уколовшись, наш эльф вышел в окно с пятнадцатого этажа многоквартирного дома, навсегда упорхнув из мира живых.

По сию пору раздумываю: есть ли доля моей вины в гибели ребёнка? Воистину, батюшка, на себе испытала, что дорога в ад выстлана благими намерениями.

Я ничего не сказала ребятам о гибели Тарасика. Они тут не причём. Мы брали у завода всё, что могли, пример подавал директор, играли в те игры, которые предложила страна. У шестнадцатилетнего подростка в голове перепутались действительность, компьютерные «стрелялки», поступки и ответственность взрослых людей, он украл у тех, кому доверял и кого любил.

Прощай, завод

В рекламной газете мне встретилось предложение работы. Хозяин фирмы называл это место должностью финансового директора, а, на самом деле, ему нужен был бухгалтер для учёта теневых операций, «чёрных» денег и неучтённого товара в компьютере.

Придя по объявлению в здание на одной из центральных улиц города увидела в вестибюле соискателей: солидных мужчин с портфелями. У меня в руках была маленькая сумочка, мобильный телефон и зонт, некогда обдумывать, как произвести впечатление.

Мужчины прошли собеседование, покинули кабинет работодателя, настала моя очередь.

Директор, он же хозяин, молодой человек, лет тридцати, симпатичный, с большими ушами, перпендикулярными к голове, как у Чебурашки, и потому, выглядевший обаятельным и наивным, принялся расспрашивать об опыте работы, задавать каверзные вопросы. Получив ответы, он посетовал на неудачные попытки автоматизировать учёт и планирование «белых» и «чёрных» товаров и денег.

Имея за плечами опыт внедрения подобных задач на многих предприятиях города, я предложила организовать работу. Он спросил, смогу ли я добиться результата работая так, как прикажет он. Пришлось ответить правду: «Нет, и никто не сможет», встала для прощания, не желая терять время на вздорного человека.

Через день позвонила секретарь этого «мальчика», он приглашал на работу. Предложенный оклад равнялся тому, который я имела на заводе, умноженному на шесть. Это не была «белая» зарплата, как, впрочем, у многих в то время.

С новым хозяином, первое впечатление о наивности которого оказалось ошибочным, было не просто, но никогда мне не приходило в голову получить «откат» за покупку техники или воспользоваться как-то ещё его доверием, хотя, в руках оказывались большие суммы «чёрного нала».

Помню день увольнения с завода, в отделе оставались Ося, Влад и Антоха.

Данила готовился к защите диссертации, Сева перешёл на высокооплачиваемую должность в столице, Кира уехал на собеседование по поводу нового места работы.

Влад топтался на месте, растерявшийся и расстроенный, уходить с завода не собирался, приработки на стороне были стабильными, а перемен в жизни не переносил. Антохе предстояло ещё учиться и уволиться после получения диплома.

Я коснулась Осиного плеча, он оторвал взгляд от монитора, снял наушники, на меня смотрели большущие выпуклые чёрные, почти со слезами, глаза. Дружный коллектив распался.

Грешники сегодня

Батюшка, несколько слов о том, как сложилась дальнейшая жизнь людей, которые грешили на этом предприятии.

Кроме двух детей, которых выхаживала Леся, числясь в нашем отделе, у неё появилось еще трое. Старший сын, у постели которого мать провела много времени «за счет завода», теперь уже взрослый и зарабатывает сам.

Стеснительный Влад, изменил свою жизнь и создал семью. Изменил жизнь, но не изменил месту работы, из бывшего IT-отдела, он, единственный, и сегодня, там трудится. Мы общаемся, иногда, по Скайпу или по телефону. Я не спрашиваю у него отремонтировали ли сортир и заделали ли щель в стене, не хочу расстраиваться.

Сева – начальник отдела информационных технологий крупной иностранной компании, ведущей бизнес по всему миру, у него три сына. Нетерпеливый, очень способный Сева окончил платный институт ускоренного обучения за полтора года. На защите диплома ему предложили доработать и оформить работу, как кандидатскую диссертацию.

Я спросила планирует ли он покупку новой квартиры в связи с расширением семейства и получила ответ, что планирует, но пока не знает, в какой стране, у него несколько предложений от хозяев. Я догадалась, что Россия в число рассматриваемых вариантов не входит.

У меломана Оси: жена-пианистка, должность программиста в банке, один ребёнок и живая музыка дома. Слышала, что подросшего сына отправил учиться в Израиль.

Кирилл не получил высшего образования и не определился со специальностью. Торгует то автомобилями, то запчастями.

Скудна информация о Даниле, известно, что подался в Штаты, в социальных сетях появляется редко. Официально не женат, приезжал навещать родителей, пробыл в России несколько месяцев, рассматривал возможность возвращения. Поискал место, поговорил с приятелями и уехал назад.

Евлампия Сидоровна ушла с завода. Навела порядок в бухгалтерии, отчёты в налоговую службу стали безупречными, но директор отказался повышать зарплату.

Мне известны все её перемещения, потому что, получив должность главного бухгалтера в другом месте, она приглашала нас устанавливать программы. За столом главного бухгалтера сидела достойно одетая дама, с аккуратной модной причёской, в очках, чуть съезжающих на кончик носа, уважающая себя и свой труд.

Несколько слов о женщине с серьгами, необыкновенно приятном человеке, выглядевшем на фоне озабоченных сотрудников завода странно, с безмятежным выражением лица и спокойной приветливой улыбкой. Они с мужем, бизнесменом, приехали в наш город из Сибири, купили квартиру у метро, недалеко от завода, и, не желая скучать дома, женщина устроилась к нашему шефу. Полученные деньги не так интересовали её, как должность – начальник, возможность общаться с людьми и нравиться всем.

Что касается друга, «банкира», который помогал мне с обналичкой, а я ему «подбрасывала» клиентов из числа наших заказчиков, то мы познакомились с Вами в его доме. Когда конструировал оружие для защиты родины, жил в панельной многоэтажке, в тесной квартире, заработал язву в командировках и стенокардию, как результат неудачных испытаний. Вторая половина его трудовой жизни ушла на обслуживание бюджетных денег на расчётных счетах предприятий ВПК, и мы с Вами могли наблюдать результат.

Шефа выгнали, но, как мне сказали, не за то, что вор, а за то, что хотел взять не по рангу. К министерству, в нашем городе, было приписано еще одно похожее предприятие, их решили объединить. Рука Москвы у директора того заводика оказалась крепче, чем у нашего, назначили руководить его. Крыса-кучер сопротивлялся, но, однажды, в голубом мерседесе он раздраженно ожидал, когда нерасторопные «стражники» подобострастно откроют ворота, однако, вышел начальник охраны и сказал, что его пропуск больше недействителен. Предприятия так и не объединили. Пострадал шеф не сильно, в интернете вижу его, как владельца многих активов. А то, что не заметно «простому глазу», наверное, много больше.