Читать книгу: «Вечно молодые», страница 6
Глава 8
Не знаю, когда Игорь вернулся, но ночью обнаружила себя укрытой пледом, и он спал рядом поверх постели. На спине в позе звезды. Собственно, эта привычка и сослужила медвежью услугу.
Будить любую из сирен можно сравнить с попыткой нарваться на медведя. Слишком возбудимый тип нервной системы и инстинкты самосохранения нежно шепчут: «Сначала обезвреживай, затем разбирайся». Поэтому первое, что я услышала тем утром это:
– Отпусти мою руку!!!!!
Мои пальцы обернуты вокруг запястья Игоря и еще чуть-чуть, и оно превратится в пыль.
Застываю, перевожу взгляд на источник воплей и удара по голове, который выступил катализатором происходящего. Игорь лежит против света, поднявшись на локте руки, которая не попала в зону моего поражение, пока я все еще решаю не швырнуть ли его через себя.
– Слушай, я, конечно, не часто просыпаюсь с девчонками, но ни одна из них не пыталась меня убить в процессе…
Впечатление, что до меня не может дойти смысл слов, и пялюсь на него, пока мое сознание не проясняется окончательно, и я соображаю, что делаю с ним в одной постели. Аккуратно отпускаю руку, приправляя это ехидной улыбочкой:
– Ты напал на меня. Я думала, что сплю одна.
Он мешкает и виновато произносит, втягивая голову как нашкодивший щенок:
– Извини, не хотел, просто я…
Я оглядываюсь на часы, естественно все мыслимые и немыслимые сроки тренировки я уже проспала, думаю о том, как меня будет отчитывать Олли, когда наконец соизволю появиться…
Провожу руками по волосам. Они в беспорядке, я же вчера повалилась на кровать с мокрой головой. Пять баллов, Сэм! Автоматически привожу их в порядок, завиваю в аккуратные волны…
Дрожь отвращения проскальзывает сквозь его тело:
– Никогда не привыкну к тому, как у вас волосы живут отдельной жизнью
– Не нравится – не смотри! – злобно огрызаюсь я.
Тру глаза, делая вид, что то, что мы делим одну постель на двоих, меня не волнует. Я пытаюсь доказать себе, что все, что произошло вчера и происходит до сих пор, не является моим кошмаром. Это мои будни – пора смириться!
– Где мой телефон? – ерзаю по кровати, запихиваю руку под подушку, потому что по какой-то непонятной причине держу его там ночью. Но его нет. Черт, по правде я не даже не могла вспомнить, где я видела его в последний раз, я могла забыть его в доме, когда Игорь потащил меня, ничего не объясняя, и это будет совсем нехорошо. С мобильными тут легкая напряженка.
– Я выключил звук на случай, если Олли захочет поднять тебя на утреннюю тренировку… – рука протягивает ко мне мой смарт, и я смотрю на него ошалелыми глазами.
– Отличная идея, не тебе же огребать потом…
– Просто я решил, что мы все равно должны были отдыхать…
Но я не слышу, что он говорит, я уже погружаюсь в свой гаджет, который необходим мне как воздух сейчас. Но там ничего. Что за?
– Ничего нет, с ними что-то случилось, они могли не вернуться…
Я вспоминаю окровавленное тельце Кейт на руках у Кирка, и внутри все переворачиваться. Стартую босая прямо из постели и врезаюсь в него на выходе. Больно ударяюсь головой о грудную клетку. Он преграждает мне путь и вручает свой мобильный с открытым сообщением от Олли, в котором она говорит, что я могу отдыхать и не нужна ей до обеда.
– Видишь, все в порядке, выключи панику. Все живы.
Только сейчас я понимаю, что из одежды на нем только шорты, и на меня тяжестью бетонной плиты наваливается то, что мы спали вместе. В одной постели.
Черт. Черт. Черт!
Он сбежал вчера от меня. Я не знаю почему, хотя он усиленно пытался выставить все, как будто это его решение, и он пытается меня защитить. Но это… это всего лишь отговорки, он сам шагнул ко мне, сам рассказал мне всю ту чушь и…
Я автоматически отстраняюсь, и его рука зависает в воздухе, пока я бреду в сторону ванной.
– Это означает, что ты согласна? Эй… не веди себя, как ребенок! Может, объяснишь, что с тобой происходит?
Конечно, со мной ничего не происходит! Мы с ним просто вчера целовались, а потом он резко свалил. Меня ничего не должно напрягать. Я оборачиваюсь и произношу:
– У тебя есть там лишние зубные щетки? – на его лице появляется удивление. Он хмурится и потом неясно улыбается, как будто считает, что я сумасшедшая.
– В верхнем ящике.
– Отлично!
И скрываюсь в ванной.
Защелкиваю ее и проверяю несколько раз насколько замок надежен. После чего реально нахожу новую зубную щетку среди кучи дезодорантов, средств для укладки волос и презервативов. Еле сдерживаюсь от того, чтобы не уничтожить их все. Просто ради того, чтобы обломать ему кайф в следующий раз.
Да, я бездушное создание! Злобное, бездушное создание!
Я залезаю в душ, чищу зубы, надеваю ту же одежду, что и вечером и долго пялюсь в зеркало, не выключая воду, надеясь, что он не догадается, что я тут слишком задержалась. Но я его недооцениваю, через несколько минут раздается стук в дверь.
– Сэм, ты там еще? Или смыла себя в ванну с водой?
– А я могу так сделать?
– Нет, но я думаю, ты бы могла найти способ… с тобой точно все в порядке? – все еще пялюсь в зеркало, изучая каждый миллиметр лица. – У меня тут завтрак…
Я хочу сказать ему, чтобы он отвалил. Потому что вчера во мне был взрыв, и сейчас нет ничего живого. Благодаря тебе и темным ребятам, которых я убила.
Но не говорю ничего, а молча открываю дверь и выхожу.
Мне все равно!
Мне все равно!
Мне все равно!
Он отходит от двери, давая мне место для маневра.
– Я надеюсь, мне никогда не придется выбивать дверь, чтобы тебя оттуда выкурить.
– Я надеюсь, что я больше не окажусь в твоей ванне.
Из динамиков разносится мягкий голос, который говорит нам: «Sugar, yes please, won’t you come and put in down on me. Oh right here, ’cause I need little love and little sympathy», и это никак не вписывается в атмосферу происходящего.
– Прекрати! Я не сделал ничего плохо…
– И правда, не сделал! – выражение лица Игоря – вместо тысячи слов.
Ему просто нечего сказать.
Но он очень хочет меня придушить, пока голос допевает: «Yeah, you show me good loving make it alright, need a little sweetness in my life Sugar yes please, won’t you come and put it down on me».
– Ты что-то говорил про завтрак? – он проглатывает мое безразличие. Оно ему не нравится, это понятно по тому, как он стискивает челюсть, и на лице начинают играть желваки. Руки уже переплетаются на груди, и я добавляю. – Ты не мог бы одеться?
Он не отвечает, но и не одевается. И кто после этого ведет себя как ребенок?
Естественно, на столе дымится капучино с мятным сиропом и что-то для него. Рецепт этого напитка я не знаю, но запах непривычный и пряный. Еще какие-то тосты, блинчики, вафли. Он подготовился, не уверена, что большинству девочек, которые тут просыпались, оказывали подобный прием.
Мы как всегда садимся друг напротив друга. Я смотрю на дверь, он в окно, молча подносим кружки с кофе к губам. Я перевожу свой взгляд, прикрываясь кружкой так, чтобы было видно только глаза. Он наблюдает.
Секунда, вторая, третья… он резко опускает кружку на стол с грохотом, разливает больше половины по поверхности, в том числе на себя. Я улавливаю, как он слегка шевелит пальцами, охлаждая кипяток на коленях.
– В чем дело? – его голос настойчивый и раздраженный, плохо скрываемая ярость поселяется в глазах, пока я молчу, медленно отрываю кофе от губ и опускаю его перед собой. Мой напиток остался со мной.
– Ни в чем! – я слышу, как безразлична со стороны! Он впивается в меня льдом своих глаз. В них столько… решительности.
– Это из-за того, что я свалил?
– Нет! – мысленно добавляю: «Ну, не только из-за этого»
– Из-за того, что мы целовались? – откровенность застает меня врасплох, обычно люди стараются говорить о таком более аккуратно, танцуя вокруг да около. Все мои доводы застревают в легких, так и не родившись на свет. Он понимает, что попал в точку и продолжает свой эмоциональный монолог. – Знаешь, что сказала бы про это Олли? Что в тот момент, когда я дотронулся до тебя, тебе пришел конец! И это просто медленная смерть, потому что рано или поздно между инстинктом самосохранения и мной ты выберешь меня, и это будет твоим последним решением в этой жизни. Проблема в том, что ты сделала выбор еще до того, как я пальцем тебя тронул, и это понижает твои шансы на выживание до нуля. – Он сглатывает, не отпуская меня взглядом, и продолжает. – Это было эгоистично с моей стороны, я не должен был этого делать. Потому что ты в отличие от меня делала все возможное, чтобы сохранять дистанцию! – о да. Именно! Держала, как могла! – Как только я тебя увидел на том чертовом приеме, все пошло наперекосяк!
Я вжимаюсь в стул и заставляю себя отвести взгляд. Я чувствую, как краска поднимается по моему телу к щекам и это ужасно. Ужасно, что он увидит, как я смущаюсь. Но я не знаю, куда мне себя деть. Он наблюдает за мной и начинает немного улыбаться. Совсем чуть-чуть. Лицо становится теплее и мягче, глаза не такими холодными, и сам он расслабляется.
– Ты даже не представляешь, какой милой становишься, когда смущаешься.
Это уже слишком.
Я не становлюсь милой никогда теряю контроль над ситуацией, никогда смущаюсь. Это все блажь. Мне нужно выйти из зоны поражения. Я просто встаю и собираюсь уйти, но он как всегда очень быстрый, ловит мою правую руку. Я вырываю ее и двигаюсь дальше. С левой рукой у него получается лучше. Он проворачивает меня под своей рукой и прижимает обе моих к своей груди, избавляя от пространства между нами.
– Только не говори мне потом, что я во всем виноват! Я даже дал тебе возможность сказать мне «нет».
Его рука скользит по моей талии, а вторая – к затылку.
У меня создалось впечатление, что все те слова, которыми он бросался за несколько секунд до того были попыткой достучаться не до моего мозга, а до себя. Вернуться на путь истинный – перестать подвергать меня опасности.
А мне было все равно. Я с таким в деле не сталкивалась и просто хотела, чтобы он устроил еще один взрыв во мне.
БУМ!
Его губы коснулись моих.
Бум!
Его руки сжимают кожу на моей спине, и я уверена, что там останется отпечаток.
Бум!!!
Я высвобождаю свои руки и притягиваю к себе его губы ближе. Еще ближе. Запредельно близко. И он топит меня в себе.
***
На самом деле взрыв ждал меня, когда обо всем этом узнает Олли, а не когда Игорь усаживал меня на обеденный стол и продолжал целовать, а его руки зарывались в мои волосы.
Я, конечно, предполагала, что я ему нравлюсь, он не стал бы давать мне подойти так близко просто так, но не думала, что это все запущенно до той степени, в которой он бродил пальцами по моей спине. Так осторожно, как будто думал, что прячу свои невидимые крылья, и, если он до них дотронется – сделает ужасно больно. В очередной раз, когда он коснулся губами моей шеи, я встрепенулась и немного отстранилась от него.
– Что ты делаешь? – спрашивает голос, похожий на мой.
Он мне улыбнулся… не так как делал это, когда я видела впервые, и не так как он это делал каждый следующий день. Он просто мягко открыто улыбнулся, показывая себя настоящего, без надменного взгляда, горделивой осанки, хищных глаз. Мальчишка! Который счастлив, что кто-то, кто ему нравится, оказался у него в руках. Я видела небольшие морщинки у глаз, которые означают истинное удовольствие.
– Наслаждаюсь моментом и жду, когда ты меня отошьёшь, – это заставило меня улыбнуться привычной хищной ухмылкой, при которой приходит в движение только один уголок губ. Он посмотрел на меня и прошептал. – Ты улыбаешься так в стае. Хотя я знаю, что умеешь по-другому.
О. Боже. Мой! Мы в таком дерьме!
Меня спас телефонный звонок от того, чтобы утонуть в своих мыслях.
Это была Олли. Я знала, могла даже не поднимать трубки, но собиралась это сделать до того, как он выхватил его у меня и зажал мой рот рукой, когда я попытала возразить на это. Приложив указательный палец к губам, он загадочно зашипел:
– Тсс! – после чего ответил на вызов шепотом. – Привет, Олли. Да, с ней все в порядке! Нет, я не изнасиловал ее! – он закатывает глаза, я сжимаю губы, чтобы не рассмеяться. – Если бы между нами что-то и было, то она не протестовала бы. – Сразу после слов он отдирает трубку от уха, чтобы не оглохнуть от воплей. – Она уже просыпалась, поела и опять легла, если хочешь, я могу ее поднять… ну, как хочешь, я предложил. Да, можешь передать мне одежду для нее или сама зайди. Нет, она не жаловалась. Мы поговорили, все нормально. – Впечатление, что он собирался завершить разговор, но затем… – А что с теми парнями… темными? – я мгновенно выпрямилась, и мой пульс пошел вверх. – А с огнестрелом? Да, она переживает!.. Нет, она не пыталась выброситься из окна!.. Когда проснется, я скажу! Ок, увидимся вечером! Не за что, я сам за нее очень волнуюсь! – Он смотрит на меня серьезными глазами и шепчет в трубку. – Не хочу, чтобы ей было больно! – и наконец нажимает на кнопку отмены вызова.
– Тебе не стыдно? Она даже поблагодарила тебя за то, что со мной возишься!
– Эммм… – он привлекает меня к себе и целует в нос. – Дай-ка подумать! – поцелуй в висок. – Определенно, нет! К тому же, это ненадолго, уже сегодня вечером она сделает все, чтобы забрать тебя из моих цепких лап.
– Ты спрашивал Олли про тех ребят… которых я.… которых…
– Парни, которых ты избила – живы. Кроме того, которого застрелили! – Я вздыхаю с облегчением, и думаю, что пока еще не покачусь в ад. – Темные их быстро на ноги поднимут, это если бы кто-то из наших оказалась на их месте, было бы не круто!
На секунду я хочу ему рассказать, что еще один чуть не застрелил меня. Но все моментально улетучивается, и сейчас я уже не уверена, что это просто плод моей фантазии.
Он мне привиделся!
Ни один темный в здравом уме не спустит с мушки сирену!
И это вдвойне странно, потому что я все еще жива, и то в какой восторг мои внутренности приходят от прикосновения Игоря – прямое тому доказательство.
– Олли попытается нас убить.
– Ты можешь вести себя хорошо, и нам ничего не будет угрожать.
Я улыбаюсь ему, а он мне. И мы делаем вид, что оба верим. Как будто мы можем быть счастливыми, играя роли, которые нам отведены. Ведь так приятно думать, что сможешь с чем-то справиться.
Надежда.
С нее начинаются самые большие неприятности.
Глава 9
Все шло удачно в течение шести недель.
Принципов было всего несколько:
Я не остаюсь у Игоря на ночь и не засыпаю от усталости в зоне поражения.
Гримасничаю и закатываю глаза при его едких комментариях.
Провожу достаточно времени в компании сирен.
Обсуждаю других парней и иногда даю волю, танцуя с кем-то из них.
Игорь, в свою очередь, продолжал отпускать в мою сторону пошлые шутки, уводить девчонок с вечеринок, напиваться и не давать мне садиться за руль его автопарка, пока я не начинаю угрожать расчлененкой, или он не отрубается от количества выпитого.
Главное, вытворять это все так, чтобы не перегибать палку.
Оказывается, люди с плохо ограниченной властью ужасно переносят посягательство на то, что считают своим.
Пару раз я или кто-то из сирен оттаскивали принца Теодора от полуживых парней, которым «посчастливилось» дотронутся пальцем до меня, в состоянии кровавого месива. Обычно я игнорировала его после подобного несколько дней.
Пару раз я вытаскивала его с очень откровенных вечеринок, потому что Его величеству не к лицу шляться по притонам. И делала над собой усилие, чтобы не разорвать на мелкие куски и не сжечь вокруг все дотла. И вновь игнорировала какое-то время.
Больно было только мне. Игорю было относительно весело.
К тому же в моей голове до сих пор стучали слова «Надеюсь, блондин понимает, как ему с тобой повезло. Потому что, если я узнаю, что нет, то найду способ сделать так, чтобы он осознал это».
Я никому не рассказала, что темный оставил меня в живых, имея возможность превратить в ошметки мозги, потому что или мне не поверили или решили, что я сошла с ума. Вот только я очень ему верила. Что-то было в его интонации, что по-настоящему приводило в ужас, скручивало живот и доводило до исступленного страха.
Возможно, его угроза не относилась напрямую ко мне, и я никак не повлияю на это, но ущерб был нанесен, а выводы – сделаны. Как будто он мог за мной наблюдать и.… он что-то сделает, если узнает, что…
Да какого черта? Я что, реально размышляю над тем, будет ли какой-то темный пытаться доказать Игорю, что его домашняя зверушка достойна большего?
Да, мне очень нравится Игорь и более того, в целом – у нас наверно самые здоровые отношения из всех, которые разворачиваются на моих глазах в Теодоре. Но никто не отменял того, что я до сих пор не понимаю, что я тут делаю и почему должна за него умирать?
Гоню эту мысль снова, разглядывая себя в зеркале гардеробной. На мне красивое светло-золотистое платье. Такое себе шифоновое великолепие с нетвердым корсетом. Волосы завиты и касаются плеч. Если бы окружающие не были в курсе того, кем я явлюсь, они бы посчитали меня милой.
Только вот глаза грустные, и нет настроения улыбаться, потому что болит добрая половина спины. Днем ранее я свалилась со стены, и хотя гематома прикрыта тоннами гипюра, я-то о ней знаю. Каждое движение дается с определенной долей усилия. И меньше всего я хочу идти на танцы в честь чего-то, сама не помню, чего, чтобы жители Теодора думали, что мы просто веселимся, а не сканируем местность на предмет прорыва периметра.
Я надеюсь, что Игорь сжалится надо мной и придет попозже, чтобы не заставлять отплясывать с ним в течение нескольких часов. Ему я отказать не могу, и это обстоятельство он изменять не собирается. К тому же, он ошивался у нас вчера весь вечер и делал вид, что его почти не передергивает от того как я вою, пока они проверяют мой позвоночник.
У обоих получалось плохо.
Через 40 минут Дели касается моего локтя и наклоняется ко мне, чтобы прошептать:
– Сильно болит?
– А что на лице написано?
– Что ты свалилась со стены.
Я коротко изображаю улыбку одними губами. Действительно, двигать руками и опираться на спинку стула больно. Я сижу, как будто в мой позвоночник вставили кол, и старюсь вертеть только головой.
Мел падает рядом со мной в своем коротком синем бандажном платье. Оно не оставляет места для фантазии, но ее это точно не волнует. Она пробегает пальцами по татуированному плечу и нажимает на трапецию, сморщив хорошенький носик, который, к слову, собирали по частям неделю назад. Ей тоже вчера досталось, но меньше, чем мне.
– Алиса опять ушла в отрыв. У меня есть где-то час до того, как она станет невменяемой. Я принесла нам голубую лагуну. Может тебе станет полегче от алкоголя.
– Ты – мой ангел-хранитель.
– Я – твой дилер. Если бы у тебя был ангел-хранитель, мы бы никогда не познакомились в этом месте. Видела Игоря? – отрицательно мотаю головой, но ради безопасности своей нервной системы, принимаюсь за коктейль. – Он с какой-то девчонкой у западного выхода… если вдруг тебе интересно.
– Не удивительно!
Не веду даже взглядом. Не хочу запоминать еще одну девчонку, которая хихикает над его шутками. Убеждаю себя в том, что он просто с ними флиртует и ничего больше.
И мне не хочется препарировать его и его временную девчонку на мелкие куски.
Поэтому мы громко сталкиваем бокалы, и я методично вливаю неоново-голубую жидкость в себя, надеясь, что это как-то улучшит мой день.
Надеясь, что это как-то улучшит мою жизнь.
Кейт смотрит сквозь меня, и один угол ее губ приподнимается в жесткой ухмылке, которая может означать интерес. Она не знает, что каждый раз, когда я смотрю на нее, я вспоминаю, как Кирк взлетает по лестнице с ошалелыми глазами и ее окровавленным телом на руках. Она шепчет:
– Мел, зацени его, – блондинка скользит глазами, и ее губы приподнимаются точно так же, как и у брюнетки:
– Горячий.
– Я его раньше не видела, – подхватывает Дели. – Сэм, ты должна это увидеть. Мне кажется, он в твоем вкусе и…
– Дамы…
Я не успеваю проследовать за их инструкциями, когда низки вибрирующий голос проникает в мою грудную клетку. Я могла бы узнать его из тысячи и тысячи других.
Потому что он уже шесть недель разносится каждый день в моей голове.
Я замираю, нервно выдыхая весь воздух из себя, а три сирены приходят в движение. Тот момент, когда девчонки превращаются в охотниц за головами. Мел сладко улыбается парню за моей спиной, словно ее шея больше не доставляет неудобств, и произносит одними губами:
– Ты должна это видеть!
Я кручусь на стуле и невольно морщусь от боли, пока ищу нависающие надо мной глаза-изумруды.
Да, это он.
Тот, кто приставлял пистолет к моему лбу полтора месяца назад. Надежда на удачу проваливается камнем в мой желудок, потому что в глубине души я надеялась, что это просто еще один обладатель безумно сексуального голоса.
На нем узкий темно-коричневый костюм и галстук бабочка.
И его глаза насмешливо изучают меня.
– Можно пригласить тебя на танец?
– Нет! – говорю я.
– Да! – говорят три предательницы, которые не понимают, что творят.
– Прекратите! – яростно шиплю я.
– Да ладно тебе. Я не кусаюсь!
Конечно, ты только стреляешь из пистолета в лоб. Или намекаешь на то, что ты можешь это сделать.
Его улыбка – море очарования. Я чувствую, как три сирены растекаются в лужицу на другом конце стола.
Рука все еще протянута ко мне, а я смотрю на него просто ошалевшими от ужаса глазами. Он продолжает улыбаться, протянув ладонь еще ближе. Я продолжаю сидеть столбом.
– Не тормози, Сэм! – толкает меня в плечо Мел, от чего я огрызаюсь в ее сторону:
– Моя спина! Не можешь запомнить?
И вот я сижу, обхватив один бок, и пытаюсь сделать так, чтобы боль не превратилась в слезы. Глубокие вдох и выдох и поиск положения, в котором я могу прийти в себя. Я понимаю, как жалко выгляжу, сгорбленной и скулящей, но решаю посмотреть на него. Темный недобро прищуривается, оценивая ситуацию, и как бы спрашивает: «Что это за херня?». Да, мне очень больно. Так больно, что искры полетели из глаз. Он цедит сквозь зубы:
– В таком случае, я настаиваю! – и, не дожидаясь моего очередного отказа, тащит меня за руку на танцпол.
Я оглядываюсь, скалюсь, показывая сиренам средний палец. Все трое в ответ поднимают большие и лыбятся во все 32 зуба. Они почему-то решили, что, если я найду себе какое-то увлечение, будет в целом повеселее.
Темный парень тащит меня сквозь толпу:
– Я надеюсь, ты умеешь танцевать.
Он резко дергает меня к себе, впиваясь рукой в спину, чем доставляет мне весь спектр ощущений. Но даже не морщится, когда я ору у его уха от боли:
– Полегче!
Моя макушка едва достигает его губ даже на огромных каблуках. Я не смотрю на него, но не могу не заметить, что он довольно улыбается.
– Я всего лишь хотел понять, насколько все плохо…, и ты чертовски милая, когда не можешь контролировать ситуацию.
– По твоим словам, я чертовски милая, даже если к моему лбу приставить пистолет.
Он улыбается и немного подталкивает меня, двигается под музыку.
– Болит спина?
– Что ты тут делаешь?
– Ушиб?
– Чего тебе надо?
– Травма?
– Почему ты уверен, что я тебя не сдам?
Он прокручивает меня под рукой нежно, давай время сгруппироваться, и мы продолжаем двигаться под тягучую музыку почти на месте, пока его губы, практически касаясь моего уха, шепчут:
– Потому что ты мне должна! А теперь расскажи, что с тобой.
Наблюдаю, как три хитрющие сирены переговариваются между собой, хихикая как школьницы, тыкают в нас пальцем. О, если бы вы знали, на что меня толкаете.
Быть должной темному парню свою жизнь – ужасно. Я вздыхаю и нехотя говорю:
– Я шлепнулась со стены. – Он как будто даже не удивлен.
– Было высоко?
2 этажа, но я вру:
– Не помню!
– Какая сторона?
– Правая… – неуверенно отвечаю я.
Его рука скользит вдоль моей спины. Забираясь под складки платья в районе молнии, я застываю и невольно ахаю. Когда он нащупывает эпицентр боли.
– Воу… тебя что, никто не лечил?
Настроение вокруг нас меняется, как только его глаза напоминают огненные щели. Как будто он злится, осознавая то, что я предоставлена сама себе.
– Само пройдет! Есть более важные… о даааа!
Я прикрываю веки от того, как лед затекает в район ушиба, полностью игнорируя, что это значит его руку на моей коже. Моей. Голой. Коже. Он продолжает медленно вести меня за собой по танцполу, аккуратно обходя остальных танцующих, пока я с закрытыми глазами пытаюсь устоять на ногах. Я нечленораздельно мямлю:
– Ты – вода… – он усмехается:
– А ты – бог причинно-следственных связей и милашка, но мы это уже выяснили.
Я хихикаю, словно пьяная, так приятно получить дозу обезболивающего.
– У тебя трещины на ребрах. Ты в курсе?
Нет. Возможно, мне про это говорили, но я не обратила внимания. Ходить и дышать могу, остальное – не важно. Потом заживет.
Я просто игнорирую его вопрос.
– У тебя может быть ушиб внутренних органов, или кровотечение, или…
– Забей! Просто продолжай это делать…
Он перестает двигаться, убирает руку и боль возвращается, пусть и не в том объеме, что была до этого. Мне приходится открыть глаза, чтобы столкнутся с его…
– Как это забить? Тебе больно! Я наблюдал за тобой, с тех пор как зашел в зал, каждое движение давалось с определенным трудом. У тебя могут быть… Я оставил тебя в живых не для того, чтобы ты… чтобы… да, какого черта!
Он хватает меня за руку крепче и тащит в сторону одного из выходов. К несчастью, того, у которого Игорь и его девушка на вечер устроили показательное выступление. Как раз вовремя, к началу новой песни в колонках и того, как Игорь отрывается от брюнетки-двойки, чтобы проводить нас взглядом. Я едко ему улыбаюсь, говоря глазами, чтобы не лез. Но то, как его руки сжимаются в кулаки… в общем, впечатление, что я попала в небольшой филиал ада на земле.
Рука темного скользит по моей талии, прижимая ближе к себе. Настолько близко, что я могу анатомически почувствовать его пресс. Теперь уверенно могу заявлять, что умею считать до восьми. Потому что четко чувствую все его восемь кубиков на животе. Осознание этого врывается в меня, заставляет глубоко вдыхать, чтобы справиться с реальностью.
– Я тебя предупреждал, что если он не будет о тебе заботиться, тогда позабочусь я.
– Какая прелесть… Интересно, кто тебе дал на это право, а главное, как ты собираешься это сделать?
Я пытаюсь податься назад, чтобы между нами оказалось хоть какое-то малейшее пространство, но он крепче впивается руками в мое тело.
– У меня есть несколько вариантов, и я пока не определился.
– Как решишь, предупреди, чтобы я знала, что это забота. И если ты думаешь, что помог мне со спиной, и теперь можешь переломать меня по второму разу, то…
– По крайней мере, рядом со мной на тебе не оставалось бы следов.
– На мне и так их не остаётся, и это только моя заслуга!
Мой мозг усиленно игнорирует словосочетание «рядом со мной», как нежелательное. Он на секунду останавливается и снова делает шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до 0. Его губы застывают в нескольких сантиметрах от моих, когда он произносит:
– Ты недооцениваешь степень опасности ситуации, в которой находишься…
– Я все прекрасно…
В этот момент кто-то дергает меня за плечо, вырывая из его рук. Я успеваю отметить ярко-голубые холодные глаза ровно за секунду до того, как губы Игоря накрывают мои.
Я почти задыхаюсь от его напора. Он целует меня с такой остервенелой страстью, что я просто не могу заставить себя шевелить мозгами.
– Игорь, – где-то рядом Олли шипит его имя, как змея, и он отпускает меня. Я делаю два шага назад и упираюсь спиной в темного, который никуда не собирается убраться, а только ехидно улыбается.
Что-то вроде «Ну, я же тебе говорил».
– Стоило ее оставить с тобой на какое-то время, и ты уже обратил ее в секту веры в себя?
Наглая ухмылка покидает лицо Игоря, он медленно встречается глазами с Олли:
– Не начинай, я не сделал ничего плохого!
– Ты всего лишь пока не сделал ничего плохого.
Она делает шаг к нему, я подаюсь вперед, и темный так сжимает мою руку, что немеют пальцы.
– Стой на месте сирена! Он – большой мальчик и разберется с твоей мамой-медведицей сам! – я вновь пытаюсь вырвать руку, но его пальцы еще сильнее обвиваются, оставляя меня с собой.
– Олли, прекрати! Все будет хорошо… – Игорь забивает на попытки улыбаться. А темный вновь шипит над моим ухом:
– Видишь, он не волнуется о тебе. И придурку было понятно, что вы вместе. Но он не смог выдержать того, что я просто мило танцую…
– Заткнись, – огрызаюсь я в его сторону
Я понимаю, что, по крайней мере, сейчас все хорошо не будет.
Олли шагает к Игорю и ударяет наотмашь по щеке с такой силой, что он отлетает и приземляется на стол с закусками, разламывая его пополам. Темный вовремя отпустил мою руку, когда я рванула вперед с желанием защищать, но тут же была перехвачена Кейт и Дели. Их руки на моих плечах не дают пошевелиться, и я вот-вот захнычу, как капризный ребенок от отчаянья. Рядом с Мел уже пышущая злостью Алиса, которая поедает меня ненавидящими глазами.:
– Таки добралась до него! – я рычу в ответ, пытаясь сбросить с себя оковы.
– Алиса, – шипит Мел, – не задирай ее! Я хочу сама это сделать!
– Не думаю, что это хорошая идея, Мелани. – Ядовито выпаливаю я. – Да, кстати, забирай этого, раз все уже в курсе, с кем я на самом деле!
Ее передергивает точно так же от своего имени, как и меня, а затем она еще раз оценивает темного, который спешит сообщить ей:
– Без обид, милая, но я не ценитель блондинок!
Она должна была показать ему средний палец, но мой взгляд прикован к верховным.
– Если ты готова держать себя в руках, мы отпустим, – шепчет у моего уха Кейт, и я подчиняюсь.
Игорь быстро поднимается и смотрит на приближающуюся Олли, которая настолько злиться, что у неё начинают гулять волосы, будто бы она не может определиться, какую прическу оставить. Я шепчу Кейт:
– Он мне говорил, что будут оплеухи, но я не думала, что она будет ломать им стол. Майку так же доставалось? – сначала говорю, потом думаю.
Кейт застывает со стеклянными глазами, а я прикрываю рот рукой.
– Ты знаешь про Майка?! – она толкает меня на темного, как будто он – гарант того, что я не сбегу, и с ней заодно. – Это блондин проболтался?
– Прости меня! Я.… я…
Она медленно закрывает глаза и когда опять показывает мне свои ярко-серые глазища с темным ободком радужки, они принадлежат не Кейт.
А кому-то, кто сейчас тоже вломит Игорю. Тело Кейт моментально переключается в другую плоскость.
– Стоять! – Дели погружает ноги подруги по колено в каменный пол, когда она пытается рвануть к Олли. – Ты не будешь заниматься переносом своих проблем на него! Если надо будет, я закатаю тебя в стену и буду слушать твои вопли, пока ты не смиришься!
Сначала она пытается вырваться, потом истошно рычит, и только через секунд тридцать делает глубокий вдох и поднимает руки, как будто сдается, говоря:
