Читать книгу: «История из жизни гуманитария и технаря», страница 6
– Что вам всем от меня надо?! – чуть слышно проговорил Вильгельм. – Отстаньте!
– Э, нет, нацист! – один из учеников-одиннадцатиклассников по имени Август загородил собой дверь, не пуская Вильгельма обратно в школу. – Ты от нас не удерешь. Ща мы тебе устроим Нюрнбергский процесс! Побудь немного на месте Шаны и Азриэля.
Август схватил Вильгельма за шиворот и столкнул с крыльца, а остальные ученики, уронив его, начали нещадно пинать. Откуда они так быстро узнали обо всем? Наверное, Шана и Азриэль поделились печальной новостью, потому что держать боль от предательства в себе не сможет никто.
– Что вы творите?!
На счастье Вильгельма всего через минуту на улицу выбежала Хельга, а за ней директор и классный руководитель.
– Прекратите сейчас же! – крикнул герр Фишер. – Что это за самосуд такой? Отправляйтесь обратно в школу, скоро прозвенит звонок на урок.
Скрипя зубами, ученики вынуждены были подчиниться.
– Ты как? – спросил директор, подойдя к Вильгельму.
– Все хорошо, – приподнимаясь, ответил он.
– Голова не кружится?
– Нет-нет. Все нормально.
– Я повожу его до дома, – проговорила Хельга.
– Отличная идея.
Фрау Вебер и герр Фишер вернулись в школу успокаивать разбушевавшихся учеников.
– Хельга, – позвал подругу Вильгельм. – Меня выгнали из школы.
– Серьезно?! Но за что?! Ой, осторожно, не падай! Тебе плохо?
– Хельга, Шана и Азриэль больше не хотят дружить со мной.
Как подкошенный Вильгельм рухнул на колени и разрыдался. Несправедливость, отчаяние, жгучая боль, чувство утраты кого-то очень дорогого – вот лишь небольшой список эмоций, захвативших душу и разум Вильгельма. Парню казалось, что вокруг него сгустились тяжелые грозовые тучи ненависти, которые теперь всегда будут сопровождать его либо уже совсем скоро просто погубят, сведут с ума.
– Вильгельм, мальчик мой, что же ты так, – Хельга села рядом с ним, и, крепко обняв, стала медленно гладить по голове.
– У тебя температура подскочила, – сказала она, коснувшись лба Вильгельма. – Где-то до 38, мне кажется. Все, идем домой. Как же хорошо, что я сегодня в школу на мопеде приехала! Подожди пару секунд!
Сомнительная радость
– Они уехали?
– Да, Вин.
– Уууф. Чуть не попались.
Винсенс и Зелда выбрались из своего «укрытия». Все это время они прятались за углом школы и смотрели, что происходит с Вильгельмом, а, когда Хельга пошла за мопедом, который находился на стоянке на заднем дворе, им пришлось быстро забежать в школу через запасной выход.
– Наконец-то, – злорадно проговорил Винсенс. – Наконец-то… Наша миссия успешно завершена, Зелда.
– Ты рад? – недоумевающе прошептала девушка.
Ожидания и реальность порой сильно различаются. Зелда с самого начала понимала, к чему приведет затея Винсенса, но действительность оказалась куда страшнее.
Они зашли в школу буквально через минуту, после того, как Вильгельма увели в кабинет директора и встретили Хельгу.
– Почему ты одна? – участливо спросил Винсенс. – Где Вильгельм? Где Шана с Азриэлем?
– Лучше бы вам не знать, – бросила Хельга, убегая в сторону лестницы.
«Нам и так все известно, – торжествующе подумал парень».
Переобувшись, Зелда и Винсенс последовали за Хельгой.
На втором этаже творилось нечто. Вокруг Шаны и Азриэля собрались ученики. Одни успокаивали брата и сестру, другие ругали Вильгельма последними словами, а третьи предлагали наказать «мерзкого нациста». Вскоре группа из десяти-пятнадцати человек решила исполнить задуманное. Они звали с собой Шану и Азриэля, девушка, пылающая от злости и одновременно глотающая слезы, охотно согласилась. Парень с трудом переубедил её.
– Странный ты, Азриэль, – сказал ему кто-то.
«Нет, он не странный, – мелькнуло тогда в голове у Зелды. – Он до сих пор отказывается верить, что Вильгельм способен на такое. И он прав. Прав!»
Через черный ход Винсенс и Зелда выбрались на улицу и затаились. Девушка не знала, какая сила удержала её того, чтобы не выскочить из «укрытия» и не остановить расплату с Вильгельмом за злодеяние, которого он не совершал. Возможно, проснувшийся разум говорил девушке не делать этого сейчас, иначе на них обрушится гнев учеников и учителей, а, возможно, от попытки спасти Вильгельма Зелду оградил светящийся от счастья Винсенс.
– Еще бы! У меня словно крылья за спиной выросли!
– Ого… Это замечательно, Вин…
– И не говори. Даже настроение улучшилось, и аппетит разыгрался. Сходим на большой перемене в кафе?
– Вместе? Днем? – Зелда уже привыкла, что они общаются или по вечерам, или по ночам.
– Да! Нет смысла больше прикидываться, будто мы в ссоре.
– Хорошо… Конечно, давай сходим!
Все зависит от того, какая Магия победит.
Три недели назад, сразу после того, как Шану и Азриэля увезли в больницу.
– Поздравьте меня! – радостно объявил Антисемитизм, шагнув из портала в комнату. За ним появились «бандиты» во главе с Владленом.
Смерть усмехнулся.
– Я же говорил! Никогда нельзя сдаваться, это касается не только Антисемитизма.
– Да, вы правы, господин. Сексизм, вот еще деньги, наши заказчики сегодня утром передали.
– Мне они ни к чему, – отмахнулся Сексизм.
– Мне тоже, – Антисемитизм вынул купюры из конверта и разбросал их по комнате. Не успев коснуться пола, они вспыхнули и сгорели, не оставив пепла. – Я нашел Шану и Азриэля. Больше мне ничего не надо.
– Мы знатно поколотили их, – хохотнул Владлен. Он говорил по-русски, но все присутствующие прекрасно понимали его.
– Считайте, это было ваше боевое крещение! – сказал Ужас. – Новенькие бранденбуржцы!
– Именно. Теперь вы одни из нас. Возможно, в будущем кое-кто еще присоединится к силам Хаоса.
– Вы про Винсенса и Зелду? – осведомилась Русофобия.
– В точку! – кивнул Сексизм. – Мы очень надеемся на это. Главное, чтобы Магия Войны одолела другую Магию внутри них.
Осознание ошибки
Через три дня по календарю наступало лето, а погода уже давно радовала жителей Норддросса теплом, ярким солнцем, обилием красок на улицах. Всего месяц оставался до конца учебы, а пока, 9а, через время уже 10, под руководством учителя истории фрау Шмидт отправились в исторический музей. Ребята увлеченно слушали экскурсовода, рассматривали экспонаты, кто-то делал пометки в тетрадях или телефонах.
Неожиданно дверь в зал XVIII века, где и был 9а, открылась.
– Ах, да! – воскликнула экскурсовод. – Я забыла сказать! Далее вашим проводником во времена Фридриха Великого будет герр Кремер – учитель истории школы имени Лилли Бёш – ее первого директора.
– Всё именно так! – кивнул герр Кремер. – Ребята, – преподаватель посмотрел на свой класс. – Объединитесь с учащимися фрау Шмитд.
– Хорошая идея. Давайте и вы тоже, – обратилась к своим ученикам фрау Шмитд. – Ребята, что вы там смеетесь и перешептываетесь?
– А вы взгляните, фрау Шмитд, – фыркнул Бернард. – Оказывается, наша сладкая нацистская парочка перевелась в школу имени Лилли Бёш!
– Закрыли тему! – тоном, не терпящим возражений, сказала учительница истории. – Герр Кремер, прошу, продолжите экскурсию.
Но кого же интересует внешняя политика императора Пруссии, когда рядом Хельга и Вильгельм? На следующий же день после отчисления Вильгельма Хельга забрала документы и вместе с другом ушла. С того времени он изменился до неузнаваемости – некогда веселый, эмоциональный, жизнерадостный парень превратился в безучастного, угрюмого и замкнутого. Его перестало волновать все, что происходит вокруг, а, как следствие, угас интерес к любимым занятиям, он махнул рукой даже на свой внешний вид.
Хельга видела, что у ее друга депрессия, поэтому очень старалась помочь ему. Совершенно забыв про свои дела и увлечения, она каждую свободную минуту проводила с Вильгельмом: помогала с уроками, а затем в зависимости от того, насколько плохим было у него настроение, решала, чем сегодня можно заняться. Обычно Хельга читала Вильгельму книги, отгадывала вместе с ним кроссворды, играла в шашки или смотрела фильмы, в случаях, когда парень не реагировал ни на что, девушка просто сидела рядом с ним и что-нибудь рассказывала. И хотя Хельга понимала, что Вильгельм почти наверняка не слушал, молчать она себе не позволяла. Нужно было вытащить его из когтей равнодушия и грусти, отвлечь от мрачных мыслей. Ради этого девушка потратила все деньги, накопленные для приобретения нового лабораторного оборудования, и купила другу подарок – дорогущую электрогитару. Но толку – ноль. Парень даже не улыбнулся, увидев инструмент.
Кроме прочего, Хельгу преследовали ее бывшие одноклассники. Оскорбляли, называя предательницей, Хельгой Менгеле, Нацистским Цветком.
А еще у Хельги накопилась масса долгов по разным предметам, снизилась общая успеваемость, испортились отношения с некоторыми учителями.
«Ради Вильгельма я обязана пережить это! – твердила себе девушка. – Обязана!»
– Эй, Хельга, как обустроились в новой школе? – спросила Хелен. – Вам очень повезло, что там никто не знает о вашем с Вильгельмом прошлом.
– Подружка нациста! – хмыкнул Ганс.
– Эволюционируйте, пожалуйста, обратно! – язвительно ответила Хельга. – Не слушай их, Вилли.
– От правды не уйдешь, – сказал Бернард. – Мы все еще в шоке от вас. Уроды.
– Так, отстаньте от них! – откуда-то из толпы вдург вынырнул Винсенс. – Что вы к ним прилипли?
– А это не твое дело, – огрызнулась Хелен. – Или ты тоже защищаешь нациста?
– Подумать только! – щелкнул пальцами Бернард. – А ведь кто-то раньше и дня не проживал, чтобы не подшутить над ним. Дайте-ка вспомнить, кто это был. Ах, да! Винсенс!
– Заткнись! – прорычал Винсенс. – По морде хочешь?
– Бернард! Винсенс! – недовольный окрик фрау Шмитд заставил парней успокоиться. – Немедленно покиньте зал! Раз у вас есть время на перепалки, будьте добры, составьте конспект по теме экскурсии и завтра же сдайте!
Выйдя из музея, Винсенс запрыгнул в проходящий автобус. На самого деле он не собирался драться с Бернардом, потому что уже несколько месяцев все его мысли крутились только вокруг Вильгельма.
– Что же я натворил… что же я натворил… что же я натворил?! – шептал Винсенс, игнорирую косые взгляды других пассажиров.
Однажды, возвращаясь со школы, он встретил Вильгельма, прогуливающегося по мостовой. Винсенс ужаснулся, заметив, каким стал его враг. Растрепанные волосы, спортивная кофта с огромными жирными пятном на груди, потертые джинсы – вот так очень кратко можно описать облик Вильгельма. А, как известно, внешний вид зачастую передает внутреннее состояние человека. Но чтобы понять, насколько сильная буря свирепствует в душе Вильгельма, Винсенсу пришлось дождаться случая и заполучить личный дневник Хельги.
И Винсенс не ошибся. В дневнике на первых страницах девушка очень грубо ругала того, кто оклеветал Вильгельма, а дальше в монологе она рассказывала, что теперь происходит с её другом.
«Вильгельму не становится лучше. Ночами он плачет, тоскуя по Шане и Азриэлю. Говорит, они уехали из города. А вчера я заметила, что Вилли начал курить. Надо постараться заставить его бросить, а еще я всем сердцем жажду найти ту тварь, из-за которой это случилось!»
Читая записи Хельги, Винсенс все отчетливее понимал, что уничтожил Вильгельма. А за что?
«Я завидовал ему, – признался себе технарь. – Его доброте, искренности, его талантам. Я уверял окружающих, что у Вилли одна дорога после школы – в Макдональдс. Какой бред! А Хельга молодец. Правильно поступила, выбрав Вильгельма, а не меня. Но что теперь будет? – с тревогой думал Винсенс. – Я сломал Вилли, сломал Хельгу, обманул Шану, Азриэля и всю школу. А Зелда… я не знаю, как смотреть ей в глаза. Не говоря уже про роль лидера. С уходом Вильгельма мне некого возглавлять… И чего же ты добился, кусок дерьма?! Ничего! Ни-че-го! Только отравил всем жизнь».
Опустошённый и растерянный Винсенс доехал до конечной, а затем медленно направился домой.
