Читать книгу: «(Не) обыкновенные истории, О женщинах и не только», страница 17
Гранатовые серьги
«Мама, что это за сережки?» – спросила младшая дочка Свету. «Страшненькие такие!» – и начала ковырять их ногтем. «Дай сюда», – сказала Света и быстро забрала их из рук маленькой шалуньи. Действительно, что это за серьги? Что-то из старой жизни. Но что именно?
Света начала крутить их в разные стороны – потемневший тусклый металл, серебро, несколько камней, похожих на гранаты, образовывали некую малинку, только очень угловатую. «Какая грубая работа», – подумала Света и продолжала копаться в памяти.
Дочка нашла их в старой коробке, которую они притащили в Москву из своей последней поездки на малую родину. Отец отдал ее Свете со словами: «Забери это с собой. Это все твое.» Ну Света и забрала. И до сих пор и не заглянула в нее. Все некогда.
А теперь она разглядывала эти страшненькие сережки кустарного производства и отчаянно пыталась вспомнить, чьих рук это дело и какова история появления этих серег у нее.
Ничего не лезло в голову.
Свету разобрал интерес. Почему она ничего не помнит об этих сережках? Это точно принадлежит временам ее детства и юности. Тем светлым и беззаботным годам, когда она еще жила в Энске, заканчивала школу, затем училась 5 лет в пединституте. Светлые, счастливые, доисторические времена. А потом был переезд в Москву, трудности социолизации и ассимиляции, финансовые и матримониальные проблемы и, наконец, с трудом сколоченная ячейка общества, которая вот-вот развалится. несмотря на наличие двух дочерей…
Света решила позвонить матери и спросить о серьгах – может, она что-то помнит.
Мама сначала взяла паузу, потом переспросила о внешнем виде, потом трижды поинтересовалась цветом камней. И только потом предположила: «Может, это Максим тебе дарил, Лидки Смирновой сын, он по тебе лет 5 умирал».
И Света начала с трудом вспоминать некоего Максима, скромного сына маминой коллеги по работе, с которым она несколько раз сходила в кино в старших классах.
– Что-то смутно припоминаю. Максим, значит. Он что, ювелир был?
– Конечно, был. Ты не помнишь? Он после 9 класса в художественное училище пошел. Кажется, он тебе что-то ювелирное дарил в самом начале…»
И точно, Света вспомнила этого застенчивого и скромного Максима. Ей с ним было очень скучно. Матушка и Лидия Николаевна на работе, конечно, умилялись, называли друг друга свахами, подсмеивались и детей звали невесткой и зятем. Света и Макс смущались и злились на бестактность взрослых.
Макс исчез из Светиной жизни сразу после школы. Институтская жизнь не впускала в себя старых скромных, скучных приятелей, здесь все было новое, взрослое, крутое. А корявые серебряные малинки Макса крутыми не были и были отправлены в шкатулку и забыты.
А сейчас Света подумала, что Макс, скорее всего, стал нормальным, даже, скорее всего, отличным серьезным мужчиной, наверное, хорошим ювелиром. И женился на какой-то счастливице, и, небось, нажил пару-тройку детей.
А она, представлявшая себя в 17 лет звездой вселенского масштаба и видевшая рядом с собой только подобную ей звезду, втюхалась в обычную, не очень счастливую жизнь с человеком, обложка которого так отличалась от внутреннего содержания…
Муж Светланы был ярким говорливым брюнетом. Когда они познакомились, он ездил на подержанной, но достойной «БМВ», работал в охранном агентстве и снимал роскошную квартиру.
То есть экстерьер был такой, как любила Света.
Они начали встречаться, ходить по ресторанам. Будущий супруг выпивал немало, и Свету это напрягало, но ее биологические часы тикали, напоминая ей, что в 30 лет можно закрыть на это глаза. Вот она и закрыла. Вышла замуж. Родила двух дочерей.
2 года назад охранное агентство мужа развалилось, и он оказался без работы. Вместо того, чтобы искать новую работу, муж уселся за компьютер с бокалом пива, скачал «Танки» и начал там воевать.
Упреки Светы на него не действовали. Иногда он отвечал довольно грубо: «Я же тебя содержал 10 лет. А теперь у меня проблемы. Теперь ты меня содержи. «Муж и жена – одна сатана». Сначала на Свету это действовало, а потом она поняла, что муж у нее лентяй и манипулятор и собирается сидеть на ее шее всю оставшуюся жизнь.
Вот такая убогая семейная жизнь у той яркой девчонки, которая когда-то пренебрегла скромным трудолюбивым парнем.
Серебряные серьги с гранатами она бережно положила в хрустальную вазочку. Как кусочек счастливого прошлого.
На следующий день за компьютером на работе ей в голову пришла идея найти этого Максима в соцсетях. Она прорыла «ВК», потом взялась за «Фейсбук» и через несколько минут нашла его!
В профиле значилось «Максим Смирнов», местом жительства значился Бангкок, а профессия – СЕО ювелирной компании «Смирмакс» Света расстроенно вздохнула: так и есть – он оказался хорошим, серьезным человеком, как она и предполагала. Свете вдруг захотелось заплакать. Ну что у нее за судьба, почему она всегда выбирала не тех? Ведь ее муж, лентяй и выпивоха, был не первой ее неудачей. До этого был Валерка, который умудрился жить одновременно со Светой и со своей якобы бывшей девушкой, а до Валерки еще был Саша, ее большая и самая трагичная любовь. За него она собиралась замуж, а он неожиданно сказал, что разлюбил.
Все ее мужчины были какие-то неправильные. Вначале они производили яркое впечатление, а потом оказывалось, что их внутренние миры настолько сложные и запутанные, что Света в этих мирах оказывалась чужой, глупой и ненужной.
Профиль Максима Смирнова был таким же серьезным, каким и был сам Максим. Информация о ювелирном производстве на 3 языках– русском, английском и тайском. Фото – все сугубо деловые, с партнерами и коллегами, с ювелирных выставок или в интерьерах производства.
Сам Максим был другим, чем она помнила – полноватый мужчина в тесном деловом костюме.
«Неинтересный», – подумала Света, и ей как-то полегчало.
На другой фотографии она узрела лысину на макушке Максима Смирнова. «Фу, – пронеслось в голове у Светы, – у моего-то никакой лысины нет, шевелюра шикарная».
В эту секунду Света подумала, что ее муж получше Максима будет – экстерьер такой, как она любит.
Она спокойно закрыла вкладку «Фейсбука», даже не озаботившись вопросом, на ком же женат Максим Смирнов и женат ли вообще. Свету это уже не интересовало. Она была разочарована.
Вечером она снова посмотрела на гранатовые серьги и отдала их младшей дочке: «Играй, если хочешь…»
Из другой комнаты раздался голос мужа: «Светка, ты пришла? Пиво притащи мне, а то у меня во рту все пересохло…»
…И Света пошла к холодильнику…
Фамильная драгоценность
Вера смотрела на Дениса, водящего бритвенным станком по щеке, и опять подумала: «Почему он со мной?»
Вопрос был не такой простой, как кажется. Вере – 39, Дену – 25. Вера – состоявшаяся, интересная женщина, не красавица, не миллионерша, не обладательница выгодных знакомств. Ден – идеально красивый, интеллигентный, умный, перспективный парень. Они встречаются несколько месяцев. Ден вваливается в ее квартиру с лучезарной улыбкой, хватает ее в объятья и… не дает сказать и слова… Потом они сидят на кухне, она его кормит приготовленной ею едой, и они болтают, болтают, болтают… Да, казалось, очевидна его выгода – уют, кормежка и секс в одном месте, без сложностей. Ей это не казалось очевидным: он был настолько хорош во всех смыслах этого слова, что те бонусы, которыми она его награждала – уют, вкусная еда и горячий секс – казались ей маленькими плюсами для этой связи.
Он, безусловно, заслуживал гораздо большего. Он явно заслуживал быть настоящей звездой. Об этом она ему часто говорила. Давала советы, куда бросить весь пыл юношеского максимализма. Он внимал, исполнял, кое-что менялось к лучшему в его жизни. Она верила, что он будет на самой вершине этой жизни. В ответ он улыбался и целовал кончики ее пальцев… И все же она все чаще и чаще спрашивала себя: «Почему он со мной?»
Ей казалось, любая девушка сойдет с ума от взгляда его карих глаз или от его силуэта, как будто выточенного рукой Микеланджело Буанаротти… Ей очень хотелось ответить себе так: «Он по-настоящему влюблен…» Но здравый смысл и жизненный опыт приглашали ее к аутотренингу: «Ты не самая обаятельная и привлекательная. Он в тебя не влюблен. Ты это знаешь. Ты отдаешь себе в этом отчет».
Возвращая себя к адекватной самооценке, она интуитивно понимала, что те маленькие уютные мелочи, которые кажутся большинству из нас такими естественными, именно Дену нравятся очень и очень. Именно эти мещанские ценности, такие как уютная квартира, жасминовый куст под окном, их душевные разговоры «за жизнь», ее открытость и бескорыстие – зовут Дена приходить к Вере каждый раз… И вот она, однажды, получила этому подтверждение… Как-то раз Ден пришел к ней с каким-то кольцом. Он сказал: «Вера, ты же в ювелирной области работаешь, посмотри, что это за кольцо. Мне интересно».
Вера взяла в руки кольцо из розового металла с небольшим прозрачным камнем. Ей сразу стало понятно, что это золотое кольцо, сделанное еще в эпоху СССР, а прозрачный камень в центре – скорее всего, бриллиант.
«Погоди секунду, я возьму лупу». Она взяла лупу и более внимательно оглядела кольцо. Оно было сильно поношенным, на шинке кольца имелось много мелких царапин, Вера внимательно изучила пробу и сделала вывод, что кольцо было произведено в семидесятых годах XX века. В те годы еще не синтезировали высокачественные фианиты, поэтому прекрасный прозрачный солитер в центре кольца, закрепленный лапками, был очевидно бриллиантом. Не большой, но и не маленький камешек.
– Золотое кольцо 583 пробы, сделано в СССР, в центре бриллиант около 0,30 карат, довольно неплохого качества. Кольцо было в употреблении, есть царапины. Также давно не мыто. А не помешало бы. Где взял? Нашел?
Ден сначала помялся, а потом сказал:
– Это кольцо моей мамы…
И Вера поняла, что пора налить чай и поговорить на эту тему.
Ден натянул футболку и сел на стул.
–Я тебе никогда не рассказывал, что мои родители умерли, когда мне было 2 года.
У Веры сжалось сердце – ведь она была мать и не могла представить, чтобы ее ребенок вдруг оказался без нее.
– Вернее сказать, я не знаю, что стало с моими родителями. Они просто пропали больше 20 лет назад… Меня вырастили бабушка и дедушка. Бабушка умерла, когда мне было 12 лет. Потом я жил с дедом. Дед умер, когда мне было 18.
У Веры снова сжалось сердце – бедный, красивый мальчик. Ни за что не скажешь, что он уже успел повидать так много печали.
– Что же случилось с твоими папой и мамой, почему они пропали?
– Если знаешь, в 90-х многие ездили за вещами в Турцию, тогда их называли «челноками». Знаешь?
Вера, конечно, знала, ведь она была гораздо старше его, и лихие 90-е помнила очень хорошо, в том числе большие клетчатые сумки так называемых «челночников».
Ден крутил кольцо в руках. «Бабушка сказала, что это мамино кольцо, папа подарил ей, когда я родился. А само кольцо принадлежало папиной маме».
Ден замолчал, и Вере показалось, что он сейчас заплачет. Но нет, он поднял лицо и посмотрел спокойным взглядом на Веру:
– Это дорогое кольцо?
Она ответила:
– Мне сложно сказать, многое зависит от характеристик бриллианта. Здесь нужен специалист– геммолог. Но это не миллион долларов или даже рублей. Это гораздо меньше. Ты хочешь его продать?
– Нет, – поспешно ответил Ден. – Просто хотел знать да и тебе показать. Бабушка говорила, что это бриллиант. И просила меня хранить его…
– Здорово. Это называется фамильная драгоценность.
– Бабушка так и не смогла смириться с тем, что мама и папа пропали. Писала во все передачи, детективов нанимала. Ничего. Она целыми днями сидела у телефона, ждала звонка. И умерла в 60, сердце не выдержало.
– Ты веришь, что родители могут быть живы?
Ден печально усмехнулся:
– Нет, не верю. Больше 20 лет их нет. Думаю, их давно нет в живых.
Потом они долго пили чай и говорили о превратностях судьбы.
Когда Ден уходил, он тепло обнял ее и сказал: «Мне так хорошо с тобой и в твоем доме. Так уютно и спокойно».
Что теперь делать Вере с полученной информацией? У Веры закружилась голова…
Вера одернула себя – она опять проваливалась в ту яму полной потери контроля, которая называется влюбленностью. Вера подошла к зеркалу и начала свой аутотренинг: «Ты – не самая обаятельная и привлекательная именно для этого человека. Ты восполняешь его дефицит материнской любви, ты отрабатываешь его психологические сценарии. Вера, помни – Carpe Diem. Живи моментом. Ничего серьезного…»
Через неделю ей позвонил Денис и спросил, можно ли ему прийти. Вера не смогла ответить «нет» и про себя начала планировать, чем покормить это великолепный образчик мужской красоты, случайно прибившийся к ней.
Carpe Diem, Вера. Живи моментом… Carpe Diem…
Бабушкины драгоценности
Когда Маришке было лет 16-17, все родственники в один голос сказали, что она пошла в бабушку по отцовской линии. Мама Маришки, как и другие родственники по материнской линии, были склонны к полноте и постоянно с ней воевали. А вот бабушка по отцовской линии в свои 60 лет была стройна, подвижна и ела, что хотела.
Вот и Маришка была такая же – стройная, тонкая, с хорошим аппетитом.
Но Маришка и бабушка почти не дружили. Маришка бабушку воспринимала просто как папину маму, которую иногда надо навещать и по умолчанию уважать. И все. Никаких тебе бабушкиных пирожков, сказок или еще чего-то из мира бабушек в их отношениях не было.
Раиса Ивановна – так звали Маришкину бабушку – стала бабушкой, когда ей было всего 46 лет. Она была вторично в разводе и пыталась вновь выстроить личную жизнь. Заводила романы, шила для них новые наряды, вела активную общественную деятельность. Какая уж тут внучка?
И так длилось довольно долго. Вот Маришке минуло 20, потом 25, и бабушка, наконец, остепенилась и обратила внимание на внучку. А особенно на то, как та на нее похожа.
И началась у них дружба. Со стороны бабушки это была попытка найти близкого человека на склоне лет, со стороны внучки – лишний повод срулить из дома, из-под опеки родителей и поболтать на свободные темы.
А потом Маришка уехала жить и работать в Москву, там вышла замуж. На свадьбу бабушка не приехала – было далеко и тяжело. Но прислала денег – довольно внушительную сумму. Маришка и вся родня удивились – бабушка щедростью не отличалась, более того, всегда жаловалась на скудность финансов и выпрашивала у Маришкиного отца материальную помощь.
Когда Маришка родила дочку, бабушка была очень рада, чего от нее тоже не ожидали, особенно Маришка. Она-то помнила, как бабушка ее в детстве частенько шпыняла за детские промашки. А тут вдруг совсем другая реакция.
В какой-то год Маришка, ее муж и дочь даже приезжали к бабушке в гости. Они провели там 5 дней, во время которых бабушка покорила их своим жизнелюбием и энергией.
Во-первых она встретила гостей в ярком цветном сарафане, со свежей стрижкой и алыми губами.
Во-вторых, бабушка все дни потчевала гостей настолько обильно, душевно и с затейливыми рассказами, что Маришка стала волноваться за свою стройность.
В-третьих, бабушка глаз не сводила со своей правнучки, что также удивляло Маришку, ведь ей в свое время ничего из этого не досталось.
И, в-четвертых, бабушка полюбила Маришкиного мужа Егора. Стала называть его внучком.
Через несколько лет у Маришки случилась катастрофа – она развелась с Егором. Случилось страшное – муж поднял на нее руку. Маришка взяла маленькую Вику, небольшую сумку с детскими вещами и убежала к маме, которая к тому времени уже жила рядом с ней.
Несколько дней она провела в слезах и не могла смотреть на себя в зеркало. Там она видела свой кровоподтек под глазом и снова вспоминала приступ гнева ее мужа. Ей было больно и физически, и морально, ведь он ее предал. Как пережить то, что твой любимый, самый близкий человек, с которым ты делишь постель, дом, от которого родила прекрасную дочь, вдруг оказывается твоим врагом, страшным и жестоким. Это как удар в спину. От мужа ждешь поддержки, защиты, а получается сущий ад – надо спасаться от него самого!
Все родственники пребывали в молчаливом шоке. Советы были разные – от разрыва до «мы тебя поймем в любом случае, даже если ты захочешь вернуться». Но Маришка, а теперь уже Марина, знала твердо – это развод. Жить с врагом она даже не представляла себе возможным. Воспоминания ее были страшны.
И только бабушка позвонила Егору и начала его ругать сильно, но с жалостливыми нотками. «Да как же ты мог, сволочь, девочку нашу обидеть. Да как же тебе не стыдно так поступать не по-мужски. Руку поднять на девочку, на мать твоей дочери. Она ничем не провинилась, никакого повода не дала. Да как ты смел!»
Егор плакал, сокрушался, извинялся и мычал о любви.
Марину даже скручивало от ужаса при мысли, что ей нужно с ним увидеться во время развода. Но, слава богу, ей подсказали, что можно написать заявление в суд о том, чтобы дело рассматривали без ее участия.
Марина оправилась после развода через год, и жизнь ее наладилась. Ее бизнес процветал, в деньгах она не нуждалась. Жила с дочкой у мамы и копила деньги на отдельную квартиру.
Бабушке она так и не смогла донести, внушить, что с ней все хорошо. Раиса Ивановна по старинке причитала: «Как же ты одна с девочкой на руках, тяжело…» Марина ей отвечала: «Бабушка, мне теперь гораздо легче, Егор в последнее время не работал, выпивал – оттуда и пошли все проблемы». Но бабушка в это не верила, ей все так же казалось, что разведенная женщина с ребенком – это трагедия. Наверное, оглядывалась на собственную судьбу – получалось, что Маришка повторила за ней не только фигуру, но и личную жизнь. Раиса Ивановна родила сына, дважды была замужем и оба раза неудачно…
Маришка училась жить по-новому, ей это удавалось. Викуля подросла, с ней стало легко путешествовать, что они и делали. Жизнь заиграла новыми красками, когда сразу после нового года рано утром Маришке позвонил папа и сказал, что бабушки не стало…
Потом были похороны и поминки.
Отец и Маришка разбирали вещи Раисы Ивановны и вспоминали ее только добрым словом. Именно сейчас Маришка поняла, какая была ей помощница бабушка. Невидимая, неприметная, далеко, в другом городе. Но всегда на расстоянии звонка. И как бабуля своей нерушимой энергией, любопытством тормошила всю их жизнь – не давала никому и ничему застояться.
Вспомнила Маришка, как бабушка ее «напрягала» своим заказами: «Маришка, ты купи там в своей Москве мне шляпку от солнца. Я видела в телемагазине соломенную шляпку. С цветочком небольшим». Или еще: «Маришка, я всю жизнь мечтала о духах Шанель №5, помню в 60-е годы они вышли, и нигде их не продавали. Они сейчас продаются ведь? Купи мне, Маришка, а деньги я тебе переправлю». Также были и такие запросы: «Маришка, я такая морщинистая стала, мне нужен хороший крем от морщин, французский. Можешь мне прислать?»
И эти хлопоты для бабушки Маришку очень умиляли – ведь бабушке было уже за 80 на тот момент. А внешность ей была важна, как и получение удовольствия от жизни.
Однажды бабушка прислала ей посылку. Там были всякие южные вкусности, мед и сабо на каблуке. Маришка удивилась обуви. А бабушка ей сказала, что эти сабо она купила себе, уж очень они ей понравились. Но все-таки каблуки высоковаты. Поэтому и были отправлены внучке. Маришка надевала их на прогулку во двор с Викусей. Мамочки заметили новую обувь, и Маришка комментировала, что это – бабушкины. Мамочки считали это шуткой и натужно смеялись.
Теперь они с отцом разбирали бабушкины вещи. Марина как-то по-другому воспринимала бабушку, когда прикасалась к ее платьям, блузкам и сарафанам. Это было что-то совсем личное, совсем близкое. Раиса Ивановна так и не стала бабой Раей. Она все так же была женщиной, очень пожилой, но женщиной. Ни одной выцветшей помятой вещи в ее гардеробе. Все аккуратно висело на вешалках, выстиранное и выглаженное.
Отец принес небольшую шкатулку и сказал: «Вот ее драгоценности. В кавычках, конечно. Простые какие-то сережки, колечки. Но она их любила…»
Марина открыла шкатулку и увидела кучку пестрых недорогих украшений. Тут были и пластмассовые клипсы из 80-х, и бронзовые брошки из Чехословакии, и латунная подвеска с зеленым камнем, играющим роль изумруда, более современная бижутерия, видимо, купленная не так давно, с прозрачными камнями.
А еще в шкатулке в самом уголке оказалась губная помада ярко-алого цвета, использованная до основания. Марина открутила ее до конца – и понюхала. Это был запах ее бабушки – небольшой оттенок ванили.
Эту шкатулку и соломенную шляпку с небольшим цветком, которую сама она и купила бабушке, Марина взяла с собой в Москву как память о Раисе Ивановне. И еще взяла ее фотографию, где бабушке было лет 45-46, в широкополой шляпе и с гитарой – вот такая она была …
Приехав, все «драгоценности» Марина положила в свою шкатулку, в которой уже накопилась неплохая коллекция настоящих ювелирных украшений из золота и бриллиантов. Так и лежат на бархатном дне две эти кучки – бабушкина веселая и пестрая, и Маринкина – основательная и ценная.
Марине мама сделала замечание, что не надо хранить настоящие украшения с ненастоящими. Но Марина ответила, что материал не имеет значения, а имеет значение их фамильный дух – дух бабушки Раисы Ивановны, которая никогда не сдавалась и, не желая становиться бабушкой, играла на гитаре в широкополой алой шляпе!
