Читать книгу: «Коготь Змея Горыныча. Полунаучная фантастика», страница 2
Глава вторая
Утром Света проснулась рано. Потянулась, ощущая приятную лёгкость во всём теле. Накинула ночнушку, одолженную свекровью. Велика, конечно, но зато новая, шёлковая, розовая, с кружавчиками. Хотела надеть перед тем, как лечь, но Вася не дал, сразу накинулся. Ой, как же здорово было! Не удержавшись, наклонилась и поцеловала мужа в затылок. Тот хрюкнул и бормотнул:
– Отстань, Вовка!
Свете стало смешно, и она вскочила на ноги. Энергия бурлила в крови! Стоп! Ноги ощущались как-то не так! Коленки при ходьбе больше не касались друг-друга и ступни ставились не параллельно, а слегка в стороны.
«Это потому, что они теперь больше не девичьи, а бабьи!» – догадалась Света, – «Сведение-разведение у них другое сделалось!»
Об этом феномене, якобы позволяющем отличить девушку от женщины, она слыхала раньше от подруг, а теперь убедилась воочию.
Быстренько умывшись и пожелав доброго утра свекрови, она убежала в родительский дом: корову подоить да в стадо проводить, кур, поросёнка, овечек покормить, яйца собрать.
Капитолина Дмитриевна тем временем вошла в спальню и бесцеремонно выдернула простыню из-под спящего сына.
– Чего, мам? – зевнул Василий.
– Ничего! Вставать пора!
Простыню с красовавшимся на ней кровавым пятном Капитолина повесила на заборе. Пусть все видят, что Вася честную девушку в жёны взял! Через полчаса Степан, проходя мимо, заскрежетал зубами, увидев сей знак своего поражения в любви.
Переделав домашние дела, Света вернулась и приготовила мужу завтрак. Яичницу-глазунью из шести яиц с салом и помидорами. Греческий рецепт, да. А себе – такую же, только из двух яиц, чтоб не толстеть. И кофе сварила. Ячменный. Василий лопал и нахваливал. После завтрака молодуха ушла на работу, а Василий сходил на почту, послал телеграмму в Любеничи, и стал думать, как приступить к следующей части плана.
Дело в том… Но будем рассказывать по порядку, чтоб не сбиться и не напутать.
Через год после призыва в Воздушно-Десантные Войска Василия послали служить во Вьетнам. Парень участвовал в боевых операциях неоднократно, но речь пойдёт не об этом.
Однажды, всего за две недели до дембеля, получив увольнительную, рядовой Мальков отправился в город. Не в одиночку, с товарищем Колей, тоже рядовым. Они прошлись по базару – надо же подарки купить родителям и братьям-сёстрам. Коля ещё и своей девушке купил шаль с узорами. А Василия из армии никто не ждал, в смысле, девушки у него не было, поэтому он только братишке подарок искал. День был жаркий, и солдатики решили выпить пива. Севши за столик в маленьком кафе, присосались к кружкам. Пиво было вкусное, тень от зонтика прохладная, хозяйский магнитофон играл приятную музыку английского вокально-инструментального ансамбля «Жучки». Настроение из просто хорошего развилось до замечательного!
– Я, Вась, как только дома окажуся, сразу женюсь! – поделился сокровенной мечтой Коля, – Машка, она такая… На руках носить буду!
– Не, я ишшо погуляю. Успею хомут на шею взгромоздить! – засмеялся Василий.
Они немного поспорили о преимуществах и недостатках женатой жизни, а потом Коля ушёл в сортир. Незамедлительно к Василию подошёл мужчина средних лет с незапоминающейся внешностью, но в клетчатом пиджаке и тёмных очках, и на чистом русском языке спросил:
– Хотите заработать, Василий Лукич?
«Шпиён!» – догадался Василий и ощетинился, – «Вербует, гад! Прямо, как замполит и предупреждал неоднократно и настойчиво!»
Заметив его перекосившееся от ненависти лицо, незнакомец успокаивающе поднял руку:
– О, нет! Я не шпион! Я к вам совсем по другому делу. Но здесь говорить неудобно, да и товарищ ваш сейчас вернётся. Давайте встретимся через час в парке аттракционов один на один. Речь пойдёт о больших деньгах, там, в Советском Союзе, когда вы де-мо-би-ли-зу-е-тесь.
Последнее слово он выговорил с некоторым затруднением.
«Ага, нерусский, значит!» – сообразил Василий, а вслух сказал:
– Лады!
Ибо деньги, да ещё большие – это всегда интересно, тем более, что шпионить не придётся.
Незнакомец растворился в толпе, а тут и Коля вернулся.
Пока допивали пиво, Василий ломал голову, как избавиться от Николая, ибо в одиночку в увольнении разгуливать не разрешалось. Ничего не придумывалось, поэтому решил действовать по обстановке. Или по наитию.
– Пойдём, Никола, в парк. Качели-карусели, сахарная вата, тир с призами… А? – предложил он, вроде бы случайно.
Николай ненадолго задумался. Ему хотелось посидеть в тенёчке подольше, добавить пивка, но боевой товарищ, судя по всему, маленько заскучал, не отпускать же его в парк одного. Замполит насчёт этого предупреждал категорически.
– Ладно, пойдём, – он со вздохом встал и одёрнул китель.
До парка аттракционов было близко, пять минут ходьбы прогулочным шагом, если идти не в ногу.
Войдя в парк, Василий почти сразу увидел незнакомца в клетчатом пиджаке. Тот тоже увидел Василия и изобразил взглядом и мимикой вопрос. Василий украдкой показал на Николая и пожал плечами. Клетчатый понятливо опустил ресницы, и через две минуты к бойцам подошла цыганка средних лет.
– Ай, молодой, красивый-симпатичный! – затараторила она по-русски с шепелявым польским акцентом, ухватив служивого за рукав, – А позолоти ручку! Что было, что есть, что будет, скажу!
Опешивший Николай попытался вырваться, но цыганка вцепилась в него как клещ.
– Вижу, Николай, печаль у тебя на сердце, любовью томишься к Марии…
Николай совсем обалдел, хотя никакой печали и не испытывал: откуда бы этой тётке знать его имя и, тем более, имя его зазнобы? Цыганка же продолжала тарахтеть, не замолкая ни на секунду.
Воспользовавшись замешательством товарища, Василий незаметно улизнул и вместе с клетчатым зашёл за будку торговца мороженым и газировкой. Осклабившись, тот протянул ему толстый конверт:
– В письме вы найдёте наше интересное предложение и аванс! Даже если вы откажетесь сотрудничать с нами, аванс возвращать не надо! Если согласитесь, то пошлите шифрованную телеграмму, адрес и текст в письме. До свидания, Василий Лукич!
– Ага… – пробормотал наш герой, поспешно пряча конверт за пазуху.
Всего на секунду отвлёкся, а когда снова поднял глаза, незнакомца уже не было. Как в воздухе растаял!
Вернулся к Николаю, от которого уже отстала цыганка. Он даже не заметил отсутствия товарища.
– Нет, ты представляешь, Вась, всё про меня правильно обсказала! И про Машку тоже! Поженитесь, говорит, уже осенью! И всего два рубля взяла!
Рубли во Вьетнаме ходили наравне с местной валютой.
– Откуда она только взялась-то, здеся, во Вьетнаме?
Василий только хмыкнул:
– Цыгане, они в любой стране водятся.
Вечером в казарме, закрывшись в туалете, Василий вскрыл конверт. Ого! Целая тыща рублей новенькими десятками! Прочитал письмо, написанное на пишущей машинке:
«Уважаемый товарищ Мальков!
Наша фирма «N» чрезвычайно заинтересована в рецепте вишнёвки «Черрибрэнди Кровь Змея Горыныча», которую сквашивает в Вашей деревне винсовхоз «Чарка Ильича». Мы надеемся, что Вы не откажетесь помочь нам за вознаграждение в 40 000 рублей. Если Вы согласны, то отправьте телеграмму по адресу: г. Любеничи, ул. Красных Зорь, д. 8 кв. 2, Сафонову Ф. М. с таким текстом: «Жду встречи подпись Вася». С Вами свяжутся.
Любящий Вас Доброжелатель»
Сорок тыщ! У Василия даже голова закружилась. Огромные, непредставимые деньжищи! Двухэтажный четырёхкомнатный дом (с унитазом!) в Любеничах в ту пору стоил самое большее 15 000! Автомашина «Волга-21» – 5 500! А остальные куда девать?
«Придумаю что-нибудь!» – решил Василий, – «А фирма-то, небось, заграничная, ишь, иностранной буквой обозначили!»
Оставалось ждать. До дембеля было ещё тринадцать дней.
Всё это время Василий размышлял, как добыть заветный рецепт. К сожалению, его семья с семьёй Тарасовых была во вражде. Вендетта началась в незапамятные времена, ещё при царе Александре Третьем. Агафон, прапрадед Луки, на масленицу вышел биться на кулаках с Никитой, прапрадедом Арчибальда, и молодецким ударом сломал тому шею. Хотя писаных правил и не было, тем не менее, бить противника по шее считалось неэтично, и семья поклялась отомстить. Однако отомстить непосредственно Агафону не удалось, ибо его за причинённое Никите увечье уездный суд отправил на каторгу. Тарасовы же подловили Агафонова брата Феоктиста, и переломали ему ноги. И пошло: то Мальковы калечили членов семьи Тарасовых, то наоборот. Сие ставшее традиционным членовредительство утихло лишь при Советской Власти, так как и то, и другое семейство поголовно вступило в Партию, но вражда осталась, приняв форму мелких пакостей: кража кур, впрыскивание керосина в улей, вбрасывание дрожжей в сортир. Кстати, телёнка Мальковых на погребицу загнал тайком племянник Арчибальда, Кешка. А Вовка обстрелял из рогатки телевизионную антенну Тарасовых, в результате лишив их удовольствия смотреть телевизор. Они, правда, ещё об этом не знали, ибо были в отъезде.
Агафон же на каторге познакомился с революционерами, поверил в призрак коммунизма, бродящий по Европе, прожил долгую жизнь, показал Ленину место Бунда в партии, объяснил, как реорганизовать рабкрин, а также помог захватить Зимний Дворец, надоумив стрельнуть из Авроры для паники. В родную деревню так и не приехал ни разу – опасался мести Тарасовых.
Итак, в свете всего вышеизложенного, вступить в контакт с Арчибальдом Тарасовым Василию было очень трудно, если, вообще, возможно. Ну, не выдаст он рецепт, хранящийся в семье чуть ли не тыщу лет! Тем более врагу семьи! Но Василий был парень упёртый. Думал-думал – и додумался!
«А что, если на ихней Светке жениться? Али я не весел, али не красив? Тогда сразу вражда эта дурацкая прекратится – раз! А во-вторых – она у бати рецепт вызнает и мне перескажет! В-третьих, потом завсегда развестись можно будет, ежели не понравится! Только надо действовать сразу! Быстрота и натиск, да!»
Идея понравилась! На базаре были срочно куплены кольца и синенький скромный платочек. Шёлковый, китайский. Никуда не денется, влюбится и женится гражданка Тарасова!
А предшествовало всему этому вот что: в апреле 1969 года мистер Саймон Беркли, хозяин конгломерата винзаводов «Созвездие Ликёров» вызвал к себе главного дегустатора Раймонда Дугласа. Тот вошёл, поздоровался и сел, привычно положив ноги на стол.
– Вот, – буркнул мистер Беркли, ставя на стол бутылку с чем-то красным внутри и невзрачной этикеткой снаружи, – Из Тель-Авива привезли. Попробуй и сообщи своё мнение.
Дуглас сначала прочитал этикетку, благо она была написана английскими буквами: Cherry-brandy Zmei Gorynych Blood. Made in USSR. Vinsovkhoz «Charka Ilycha» village «Krasniy Rai» alk. 20%
Ни название, ни место изготовления ни о чём не говорило. Налив немного в рюмку, Раймонд понюхал, затем лизнул. Глаза его выпрыгнули из черепа, едва не расколов стёкла очков! Лизнул ещё, покатал во рту.
– Просто обалдеть, Саймон! Вишнёвка!
– Сам знаю, что вишнёвка! – хмуро огрызнулся мистер Беркли.
– Да, но она лучше, чем наша! Настолько лучше, насколько алмаз лучше стекляшки!
Дуглас налил себе ещё.
– Ты, это… не увлекайся, мне оставь! И скажи, что нам теперь делать?
Закурив сигару, дегустатор задумчиво выпустил дым:
– Хорошо бы раздобыть ихний рецепт и технологию. Судя по всему, это маленькая фирма, раз расположена в деревне, а значит, можно попытаться войти в контакт с руководством… Деньги понадобятся не такие уж и большие. Можно, конечно, пойти и по другому пути: заключить с ними контракт и скупать всю продукцию… Наверняка это обойдётся не очень дорого.
– Я на это пойти не могу! – возразил владелец «Созвездия Ликёров», – Мы будем вынуждены перепродавать эту советскую вишнёвку с буквами USSR на этикетке, а это не патриотично.
Он встал и подошёл к окну. За стеклом раскинулось Чикаго. Озеро Мичиган блестело мятой фольгой под лучами утреннего солнца, по улицам сновали разноцветные автомобили и люди, едва видимые с двадцатого этажа небоскрёба. Весело мигали светофоры. Небоскрёбы, среди которых не было ни одного одинакового, отражали своими стеклянными поверхностями облака. Там и сям вспыхивало тысячами электрических лампочек рекламное творчество. Огромная бутылка Кока-Колы обещала утолить жажду всего свободного мира. Откуда-то издалека донёсся протяжный паровозный гудок. А может – пароходный. Америка! Она превыше всего!
– Америка, Америка, бог любит твой народ… – негромко пропел Саймон и снова повернулся к Дугласу.
– Проведи самый тщательный анализ продукта, Раймонд. Потом доложи мне результаты и свои соображения по поводу того, как совки добились такого выдающегося качества. Я буду думать.
Через три дня Дуглас вошёл в кабинет босса с толстой папкой подмышкой.
– Ну!? – нетерпеливо подался ему навстречу Беркли.
Дегустатор не спеша раскрыл папку:
– Всесторонний анализ продукта показал: во-первых, сорт вишни, использованный для изготовления, нам неизвестен. Видимо, какой-то местный.
– Блин! – закручинился Беркли, закупавший вишню в Висконсине.
– Во-вторых, обнаружены микроскопические следы некоей органики, не присущей сырью. Я склонен полагать, что именно она является усилителем вкуса.
– Что за органика, Раймонд?
– Очень похожа на коллаген, но не совсем. Ни с каким известным науке веществом не идентифицируется.
– Типа, ноготь, что ли? Или волосы?
– Говорю же: неизвестное вещество.
Мистер Беркли задумался, забарабанил пальцами по столешнице. Закурил. Вздохнул.
– Придётся заслать в этот… как его… Красный Рай какого-нибудь Рэмбо. Пусть или купит, или выкрадет то, что нам нужно!
Местонахождение винсовхоза определили легко. Уже через месяц туда отправился секретный агент ЦРУ Дональд Вильямс, великолепно владеющий русским языком и согласившийся подработать в свободное время. Надев личину дачника-романтика, он, предъявив участковому паспорт на имя Вашимукирнаркина Ольгерда Федотовича (простое, такое русское имя!), снял комнату у уже известной нам бабки Агафьи за тридцать рублей в месяц. Для бабки, получающей пенсию в тридцать восемь рублей и сорок копеек эта тридцатка была мощным подспорьем! Она не могла надышаться на своего жильца и охотно отвечала на его коварные вопросы. Выяснилось, что главным технологом «Чарки Ильича» является Арчибальд Тарасов (Ромуальдович). Сорок шесть лет, член КПСС, женат, имеет единственную дочь Светлану, знак Зодиака – Рыбы, образование среднее специальное (винодел), в армии служил в морской пехоте, старший сержант. Воинская специальность – снайпер. Любимое выражение – «Нифига себе!». Любимое блюдо – пельмени. Хобби – рыбалка. А главное и основное – владеет секретом вишнёвки.
– А секрет тот, милок, из поколения в поколение передаётся от отца к сыну уже тыщу, почитай, лет.
– Так, ведь нету у Арчибальда сына! – воскликнул Ольгерд.
– Знамо, нету.
– Кому ж тогда он секрет передаст?
– Ой, милок, не ведаю! Может, дочке, а может – племяшу.
Заграничный засланец решил познакомиться с объектом разработки на рыбалке. Рыбу он не любил и никогда раньше не ловил, но пришлось соответствовать. Засев в кустах, выследил, когда Тарасов пошёл воскресным утром на Мокринью и уселся на бережке. Выждав немного, подошёл и вежливо осведомился у Арчибальда, не помешает ли, если сядет рядом. Тарасов возражать не стал, хотя и был против. Но дачник расположился не вплотную, а шагах в пятнадцати. Арчибальд с завистью покосился на его заграничный спиннинг. Такой не то, что в Любеничах, а и в самом Брянске было не достать!
«Наверное, в Москве-матушке покупал…»
Тут сосед сделал первый заброс и Ромуальдыч аж заколдобился: ну, кто так бросает! Мокринья в этом месте была шириной шагов сто пятьдесят, и сам Тарасов добрасывал аж до противоположного берега, а этот неумеха – едва на двадцать шагов. И леску он сматывает коряво, того и гляди, запутает… Тут у него нырнул поплавок на закидушке, и он сосредоточился на насущной проблеме. Аккуратно подсёк и вытащил первую плотвичку! Немного погодя за ней последовал окунёк, затем карасик… Через час до слуха вдруг донеслось кряхтение. Оглянувшись, Арчибальд обмер: сосед тащил здоровенного сома! Удилище согнулось дугой и трещало.
– Погоди! Не тяни! Вываживай! – отчаянно крикнул Тарасов, бросаясь на помощь с подсачком.
Совместными усилиями сом был вытащен на берег. Он разевал усатую пасть и угрожающе бил хвостом. Ольгерд треснул его по башке корягой.
– Ф-фу-у! Надо же! Я таких раньше не ловил никогда!
– Ага, пуда на два потянет! Нифига себе! – завистливо шмыгнул носом Арчибальд.
Слово за слово, познакомились. На прощанье Ольгерд пообещал привезти новому знакомцу заграничный спиннинг, на который будут ловиться даже акулы.
– Вот, на той неделе в Москву съезжу, у меня там… это… ну, в общем, ты понимаешь, – он показал руками очертания женской фигуры.
– Так сюда её привези! Что вы порознь? У нас же воздух! И лес с грибами! И речка с сомами!
– Пока никак. У ней отпуск только в марте, – грустно повесил голову шпион.
Разошлись, довольные друг-другом.
Ты спросишь, Читатель, откуда взялся огромный сом, если Вильямс никогда не ловил на спиннинг?
Отвечаю: просто повезло!
Сома Вильямс ел с бабкой три дня, а остаток она засолила впрок.
А через неделю, после трёхдневного (для убедительности) отсутствия, товарищ Вашимукирнаркин и впрямь принёс новенький японский спиннинг товарищу Тарасову. Прибор вызвал в рыбаке судороги восторга!
– Ой, красота неописуемая! Смотри, катушка-то, со стопором! А удилище, неужто пластмассовое?
– Фиберглассовое.
– Нифига себе! Да, сколько я тебе должен?
– Э-э… пятьдесят пять рублей!
Спиннинг стоил девяносто долларов, а доллар стоил шестьдесят копеек по курсу газеты «Известия». Лишний рубль Вильямс был намерен отжать в свою пользу. Американцы, они такие: на всё идут из-за денег!
– Только то?! А я-то думал…
Был вечер субботы, поэтому благодарный хозяин усадил дорогого гостя за стол выпивать и закусывать. Украдкой проглотив противоалкогольную таблетку, американец приступил к застолью. К его разочарованию вишнёвки, чтобы невзначай свернуть на неё разговор, на столе не было. Пили водку. После четвёртого стакана «Ольгерд» крепко захмелел, несмотря на принятые меры.
– Ой, я, пожалуй, всё…
Тарасов нахмурился:
– Нифига себе! Ты меня уважаешь?
– Ува… Ик… жаю.
– Тогда пей!
Стакан следовал за стаканом, и вскоре счёт им был потерян. Злая русская водка смешала все планы коварного цэрэушника. Вместо того чтобы выпытывать секрет вишнёвки, он рассопливился и поведал Арчибальду, что климат в Красном Раю такой же, как в его родном Висконсине, что босс постоянно придирается по пустякам к добытой непосильным трудом информации и зажимает премию, что заём за дом платить банку ещё восемнадцать лет, и не дай бог потерять работу, что в Америке, несмотря ни на что, свирепствует расовая дискриминация, и он, Вильямс, был трижды бит куклуксклановцами из-за своего индейского обличья.
Услышав всё это, бдительный гражданин Тарасов заподозрил неладное и на всякий случай послал Свету за участковым.
Товарищ Прилукин пришёл через полчаса, присел к столу и тоже принял в организм стопку «Московской». Крякнув, расправил усы и, вздев на нос очки, всмотрелся в смуглое лицо гражданина Вашимукирнаркина с пьяно отвисшей нижней губой. А затем задал дачнику вопрос, да не в бровь, а в глаз:
– А ты, мил человек, часом не шпиён?
Отрицать уже не было сил, и Вильямс покаянно кивнул.
Наутро товарищ Прилукин благородно опохмелил американца, на своём мотоцикле с коляской отвёз его в Любеничи и сдал, куда надо.
Попытка раздобыть информацию непосредственно у секретоносителя провалилась…
Глава третья
– Ну, что ж… Придётся идти длинным путём, – вздохнул мистер Беркли, узнав о провале Вильямса.
Начальник охраны и секретной службы «Созвездия Ликёров» мистер Сандерс сожалеющее развёл мосластыми руками:
– Увы, сэр!
– Какие есть по этому поводу мысли, Джон?
Сандерс задумчиво потёр перебитый нос (в прошлом он был боксёром):
– Заслать в Красный Рай нового агента весьма проблематично, сэр. После поимки Вильямса местный шериф будет настороже, и отнесётся подозрительно к любому пришельцу извне, хотя бы даже и белому. Начнёт вопросы спрашивать, документы рассматривать через лупу… да и нету сейчас никого, адекватно владеющего русским языком. Вернее, есть, но освободятся нескоро. Надо попытаться завербовать кого-нибудь из местных!
– Вот и займись этим не откладывая! Мне этот секрет вишнёвки нужен срочно! Вчера!
– Есть, сэр!
Сандерс вступил в контакт с резидентом ЦРУ в Любеничах, и тот, за вполне разумные деньги, предоставил данные на множество обитателей Красного Рая. Острый взгляд Сандерса зацепился за Василия Малькова, проходящего срочную службу во Вьетнаме.
– Во! То, что надо! И не придётся в деревню ехать!
Несколько недель ушло на поиски кандидата в агенты. Сандерс задействовал все свои связи и в ЦРУ, и ФБР, и среди банковских охранников, но все только разводили руками: нет никого, отвечающего нужным критериям!
Наконец, благодаря помощи Службы Иммиграции, в Нью-Йорке были обнаружены некий Михаилус Петрявичюс (тот самый, в клетчатом пиджаке!) и его жена, Кристина, литовцы, сбежавшие в Америку после войны. Оба владели русским языком вполне уверенно. У них была фирмочка по продаже подержанных автомобилей. Сандерс лично поехал в Большое Яблоко знакомиться. Посетив их магазин в Бруклине (так, ничего особенного, штук двадцать авто, в основном ржавое старьё десятилетней давности), Сандерс приветливо улыбнулся подошедшей к нему Кристине. Жгучая фигуристая брюнетка обвела рукой свои владения:
– Что желает сэр? У нас большой выбор! Вот, например, бьюик…
– Я хотел бы поговорить с вашим мужем, мадам.
– Это о чём это? Если вы из налоговой, то у нас всё в порядке, и лицензия тоже, – слегка встревожилась Кристина.
– Нет, я не оттуда. А речь пойдёт о возможности неплохо заработать.
Повесив на воротах табличку «Закрыто на учёт», Кристина проводила таинственного пришельца в офис, и познакомила с мужем. После взаимных приветствий Сандерс, как выражаются в Мексике, взял быка за рога:
– Я представляю некую фирму. Какую именно, вам знать необязательно. Мы предлагаем вам поехать во Вьетнам и вступить в контакт с неким Василием Мальковым (Лукичом), служащим в воинской части №325870. Вы посулите ему огромные деньги и передадите ему письмо от нас.
– И всё? – с сомнением протянул Петрявичюс.
– Всё! Кроме вашего гонорара мы оплатим проезд, проживание и питание.
– Сколько? В смысле, гонорар какой?
Сандерс назвал сумму. Она вдвое превышала месячный заработок четы Петрявичюсов! Однако Михаилус изобразил на лице колебание:
– Деньги не такие уж и большие, это – раз! Во Вьетнаме стреляют, есть риск нарваться на пулю – это два. В-третьих, как я оставлю хозяйство? Жена одна не справится!
– Да бросьте! Там, куда вы поедете, стрельбы нет. Это – раз! Во-вторых, всё дело займёт всего несколько дней, от силы неделю. Не работа, а прямо каникулы!
– И всё же…
– Хорошо, что вы предлагаете?
Сандерс закурил сигару, чтобы успокоиться, ибо уже начал нервничать. Некурящий Петрявичюс поморщился и распахнул окно. Кристина воспользовалась этим, чтобы мимикой и жестами показать мужу: «Соглашайся, дурак!» Тот незаметно моргнул. Дескать, понял.
– Ну, во-первых, если я соглашусь, то мне по-любому понадобится помощник… помощница. То-есть, мы с женой полетим вместе. Соответственно вам придётся в два раза увеличить сумму гонорара. Это два. И ещё компенсация за упущенную прибыль! Это три!
Сандерс потерял дар речи. Ну и запросы у этого парня!
– Расчёт компенсации поподробнее, пожалуйста.
– Ну, как же: мы продаём в месяц двадцать – тридцать авто (Тут он наврал! Обычно восемь. Рекорд – десять). Бросить наши машины без присмотра невозможно, разворуют всё от колёс до глушителей. Значит, придётся нанимать охрану и платить ей жалованье. А это дорого! Вот я и хочу компенсацию за непроданные машины и зарплату охране!
Озвученная сумма повергла Сандерса в шок. Его выручила Кристина, принесшая кофе и брэнди. Хлебнув брэнди и запив его жидковатым растворимым кофе, посланец мистера Беркли пришёл в себя.
– То, что вы хотите, нереально.
«Да я и сам это знаю!» – подумал Петрявичюс.
Тут в голову Сандерса пришла мысль:
– А сколько стоят ваши машины? Те, которые сейчас на стоянке?
– Извольте!
Петрявичюс достал счёты и проворно защёлкал костяшками.
– Вот! – показал он итог на клочке бумажки.
Двоюродный брат Сандерса, Билл, тоже торговал подержанными автомобилями. В Нью-Джерси. Если купить весь этот хлам, подшаманить и продать через Билла… то можно выйти в ноль, а то и заработать пару-другую долларов!
– Окей! Скиньте треть. Ну, я покупаю оптом всё! Перегоните вот по этому адресу в Нью-Джерси. Но я заплачу только за те гробы, которые доедут!
– Ой, доедут все!
Петрявичюс скинул четверть, и сделка была заключена. Гонорар за работу Сандерс увеличил лишь в полтора раза, мотивировав это тем, что помощник (помощница) не может получать столько же, сколько основной агент.
И супруги полетели во Вьетнам. Задание, как мы знаем, они выполнили успешно. Оставалось только ждать действий Василия.
Василий наслаждался свободой, бездельем и молодой женой два дня. А на третий день вернулись тесть с тёщей и председателем сельсовета Крупским. Не успели они вылезти из мотоцикла с коляской (Днепр! Отличный, надёжный аппарат!), как к ним подковыляла бабка Агафья:
– Катаетесь куды ни попадя, а ничегошеньки не знаете!
– Да, что случилось-то, баба Гаша? – встревожено насторожилась Раиса Михайловна.
– Да, уж, случилося! Дочкá ваша случилась! Случка, значить, произошла у ней! – хихикнула Агафья, довольная сим каламбуром.
– Чево-о!? Какая ещё случка? Ты что несёшь, старая?
– А тово! Она у Васьки Малькова нонеча ночевала!
Про венчание в церкви бабка коварно умолчала. Для пущего эффекта. Ну, и из вредности.
Ошарашенная новостью Раиса разлила три литра молока и все семечки рассыпала.
– Застава! – завопила она, – В ружьё!
Её отец был пограничником.
На крыльцо выскочил муж, уже успевший занести вещи.
– Где горит? – вскричал он, озирая хозяйство.
Раиса набрала в живот побольше воздуху и визгливо запричитала:
– Ой, доченька-а! Ой, Светочка-а! Ой, да позор-то неизбывный! Ой! Да, как же ты, милая, не убереглась-то! Ой, да Ваське-то постылому дала без записи, без росписи! Ой, да как же ты теперя людям в глаза-то смотреть будешь!
Арчибальд от изумления застыл в позе бегуна на старте. Затем вскочил в седло Днепра и рванул с места так, что резина задымилась.
Раиса, опираясь на бабку, как на костыль, побрела домой, не переставая оплакивать горькую судьбу дочери. Агафья была довольна донельзя спровоцированным переполохом!
Из кустов вышел кот Мурзик и, довольно урча, принялся лакать разлитое молоко, собравшееся в удобную лужицу.
«Лопнем, но честь боярскую не посрамим!» – твёрдо постановил он, вспомнив цитату из романа Тамигина «Корни», недавно прочитанного Светой.
Такая у неё была особенность: читала все книги вслух. Для приятности.
Света была на работе, ставила клизму деду Вакулину, когда к больничке примчался папа Арчибальд. Ворвавшись в процедурную, он, ни слова не говоря, ибо челюсти свело судорогой от гнева, схватил грешную дочь поперёк талии и швырнул в мотоцикл. Завхоз Архип при виде всего этого аж папиросой подавился.
Дома Арчибальд деловито надавал дочери пощёчин и всыпал ремня, а затем приковал цепью к кровати. Цепь он снял с пса Тузика, чему тот немало порадовался, хотя и удивился.
– Рая! Поставь этой шалаве ведро для нужностей! И чтоб из дому ей ни ногой! – приказал он, – А я разбираться с Васькой пойду!
– За что, батя? – глотая слёзы боли и обиды пролепетала Света.
– За то! За блуд с Васькой!
Света хотела объяснить, что они с Васей повенчались чин-чином, вот, дескать, и кольцо-доказательство, но суровый отец уже выскочил из комнаты.
Зарядив ружьё картечью, Арчибальд шагал по улице ХХ Партсъезда.
«Порву Ваську на сто кусков! По стенке размажу!»
Прохожие пугливо шарахались в стороны, догадываясь, что сейчас прольётся чья-то кровь. А конкретно – Васьки Малькова! Бабка Агафья, с замиранием сердца предвкушая новый скандал, поспешала за Ромуальдычем, отстав шагов на полсотни.
Вот и дом Мальковых. Пинком распахнув калитку, народный мститель вошёл во двор и сразу же увидел соблазнителя дочери в одних трусах. Василий, ничего плохого не подозревая, щепал топориком дощечку на растопку.
– Повернись лицом к смерти, гад! – воззвал гражданин Тарасов, поднимая двустволку шестнадцатого калибра и весь содрогаясь от ненависти.
Василий обернулся. Ужас не сковал его члены, как писали в старинных романах! Наоборот, он очень успешно прыгнул в сторону, намереваясь укрыться за поленницей. Арчибальд выстрелил из левого ствола, и картечь снесла разделявший их куст сирени. Часть заряда разбила окно кухни.
– Убивают! Ой, лихо! – заорал Мальков и метнул в стрелка полено, чем испортил ему выстрел из второго ствола.
Правый ствол изрыгнул дым и пламя. Свинцовые шарики с визгом преодолели разделявшие врагов двадцать шагов и обрушили поленницу. Два из них, впрочем, пробили ляжку и ягодицу мишени.
– Ой, блин! – вскрикнул Вася и на одной ноге запрыгал в сортир, надеясь, что его там не найдут.
Сортир был всего в пяти шагах, и он успел туда прежде, чем тесть перезарядил ружьё. Арчибальд подошёл к сортиру и жахнул в дверь из обоих стволов. Хлипкая дверь разлетелась в щепки. Просунув руку в дыру, стрелок отодвинул задвижку, надеясь увидеть труп врага. Странно! Внутри никого не было!
«В дерьмо, значит, нырнул, зараза! Больше некуда!»
Снова зарядив ружьё, Ромуальдыч дважды выстрелил в очко. Раздался вопль и полетели брызги. Это картечина ранила совершенно постороннюю лягушку, залезшую в яму половить мух. Кашляя от дыма, Тарасов вывалился наружу. Патроны кончились, но он был уверен, что с негодяем Мальковым покончено.
Пока происходил этот расстрел, бабка Агафья, развив вторую космическую скорость, ломанула к товарищу Прилукину, жившему через четыре дома. Ввалившись в дом участкового, она увидела, что он мирно храпит (время было послеобеденное). Возмутившись донельзя таким вопиющим нарушение служебной дисциплины, бабка огрела милиционера клюкой и завопила сорванным голосом:
– Дрыхнешь и не знаешь ничего!
– Ай! Ты чего, баба Гаша? – открыл глаза Прилукин.
– А тово! Ромуальдыч наш Ваську Малькова только что порешил! Ружо наставил – и давай шмалять… Аль ты стрельбы не слыхал?
Участковый изменился в лице. Схватил фуражку и, как был, в одних кальсонах и бязевой нательной рубахе, босиком выскочил на улицу. Довольная развитием интриги бабка последовала за ним.
К месту происшествия уже стекался народ.
– Чего? Кого? … Стрелял-то кто? … Да никто не стрелял, это мальчишки из жигана бабахнули! … Убили! … Луку убили? … Заткнись, дура-баба! Вот же он, сам стоит! … Капа, ты только скажи, мой Фёдор тебе всего за поллитру сортир-то починит… Кровь! Ой, люди, гляньте! След кровавый!
