Читать книгу: «Он. Перерождение», страница 7
Глава 13
Трэви очнулся из-за резкого звука, сильно напоминающий гром. Он приоткрыл глаза и увидел, что двое человек тащат его куда-то по незнакомым дворам. Во всю разыгралась непогода и капли дождя, не церемонясь водной пеленой покрывали глаза парня. Он попытался сфокусироваться на похитителях: один крепкий, второй хилый.
– Дима, Альбус? – прошептал Трэви.
– Да, потерпи немного, Трэви. Сейчас мы дойдем до места. – сказал Альбус.
Трэви попытался вырваться из объятий, но почувствовав слабость, прекратил попытки и просто обмяк, повинуясь судьбе. Бедное сознание парня разрывалось от наплыва воспоминаний минувших часов. С точность до каждой детали, он мог воссоздать те события. Прислушавшись к своему телу, Трэви осознал, что нож до сих пор находится у него в спине.
– Куда мы идем? – спросил Трэви.
– Домой. – сказал Дима. – Осталось совсем немного. Мисси Катер тебе поможет.
– Мне надо в больницу.
– Мы не можем, Трэви. Возникнет очень много вопросов и нас снова вернут в «Понмерси».
– А как же нож?
– Доверься мне, Трэви. Я знаю, что нужно делать.
Прошло еще минут пятнадцать и ребята наконец-то оказались около нужного здания, возле очередного детского дома, в котором пока еще не знали о необычных способностях Трэви. Дима постучал в дверь.
– Миссис Катер, откройте, пожалуйста. Это Дима.
Дверь отворилась и на пороге показался силуэт женщины, а точнее сказать бабушки. Сквозь водный барьер Трэви слабо видел ее лицо, но силуэт был очень знакомый. Он видел миссис Катер всего один раз, в тот, когда она пыталась спасти своего подопечного, но и этого было достаточно.
– Что происходит, Дима. Кто это с тобой?
– Я потом все вам объясню, миссис Катер. Пустите нас, пожалуйста, это срочно.
Не проронив больше не слова, она пропустила ребят.
– Вы время видели? Всем марш спать, нечего тут глазеть.
Она обращалась к обитателям этого дома, которые, не совладав с порывов любопытства повставали со своих кроватей и стали толпиться в коридоре, пытаясь отыскать источник беспокойства.
– Влад, принеси, пожалуйста, мне книгу по анатомии. Ты знаешь, где она находится.
Рыжеволосый парень кивнул и протискивайся в недовольной толпе скрылся на втором этаже.
– Понесли его в медпункт, Альбус.
Ребята поволокли Трэви в пункт назначения, а миссис Катер парализовано наблюдала за процессией, пока не заметила в спине парня нож.
– Дима, это что такое! – крикнула она взволновано.
– Он ранен, миссис Катер. Ему срочно нужна помощь.
– Ему нужно в больницу. Наш врач в отпуске. Ему нужна квалифицированная помощь. – залепетала миссис Катер.
– Нам нельзя в больницу, иначе снова вернут в «Понмерси».
– Кто тебе сказал такую глупость! Я не позволю. Я засужу их директора за халатное обращение с детьми! Боже, Дима. Что ты творишь?! У него нож в спине! Ему срочно нужен врач!
– Я знаю, миссис Катер. Но не все так просто. Доверьтесь мне, пожалуйста!
– Дима, ты совсем еще ребенок, чтобы брать на себя ответственность за такие действия! Я звоню в скорую. Парню нужен врач, иначе он умрет! Что с тобой, Дима. Ты был всегда таким рассудительным!
Дима вздохнул.
– Покажи, ей, пожалуйста, Трэви. Это необходимо.
Трэви слабо понимал, что происходит. Но вина перед Димой за содеянное в туалете была очень сильной. И он послушался Его, хотя и понимал всю глупость затеи. Бегло осмотрев комнату, Трэви увидел старый пошарпанный диван в углу комнаты.
– Смотрите туда, – Трэви указал на угол.
– Бедный мальчик, ты бредишь, – сказала миссис Катер, касаясь губами лба Трэви. – Да ты весь горишь.
– Смотрите туда! – крикнул Трэви.
Миссис Катер в испуге отшатнулась от парня и посмотрела в угол. Если бы кто-то мог видеть ее лицо в этот момент, то был бы очень удивлен, насколько быстро может меняться выражения наших лиц. Та озабоченность, тот страх, то глубокое непонимание происходящего сменилось на глубокое удивление. Ее любимый диван, на который она любила вечерами садиться и читать книги, на ее же глазах изменился. Она попятилась назад и наступила своим маленьким каблучком на ногу Альбуса. Парень ойкнул и непроизвольно опустил Трэви. Времени сориентироваться не было. Трэви упал на спину, как раз туда, куда был воткнут нож. Тело снова обожгла адская боль.
– Быстрее, перетащим его, Альбус. Спасибо, Влад. – сказал Он рыжеволосому парню, протягивающему ему книгу.
Вдвоем они затащили Трэви в медицинскую комнату и положили на кушетку животом вниз.
– Послушай, Трэви. Твоя магия – это все воображение? Ты сначала представляешь действие в своей голове, а затем оно оживает?
Трэви кивнул.
– У меня было достаточно времени порассуждать о произошедшем. Я знаю, ты хотел мне помочь, пытался заделать рану, но ты не знал анатомии. Ты убрал внешний дефект, но забыл, что внутри осталась тоже рана.
Дима стал перелистывать книгу, пока не нашел нужную страницу.
– Вот, детальное изображение послойного строения этой области, куда пришелся нож. Судя по нему, у тебя нет ничего серьезного. Лопатка должна была остановить нож. Но, вполне возможно, повреждены вот эти два сосуда. Попробуй представить, как как слой за слоем рана на спине затягивается. Начни изнутри.
– А если сосуды не повреждены?
– Тогда, возможно, ничего не произойдет. Я не знаю, Трэви. Но нам нельзя в больницу.
В глубине души, Трэви был не согласен с Димой. Он не понимал, почему Парень так сильно не хочет идти в больницу, но чувство вину перед ним, брало свое. Поэтому, нехотя, но Трэви доверился Диме. Он стал очень внимательно рассматривать анатомические снимки, слой за слоем.
– Сфотографируйте мою спину. Хочу видеть конкретное место раны.
Дима достал телефон, сделал снимок и показал его Трэви.
– Спасибо. Ну что, попробуем.
Он улыбнулся Диме вымученной улыбкой, закрыл глаза и стал рисовать. Сначала из раны вылетел нож, весь в крови, вводя миссис Катер в оцепенение. Дима схватил его и кинул в раковину. Осталось самое сложное: затянуть рану. Слой за слоем, согласно анатомическому строению. Трэви вздохнул и начал представлять, как поврежденные слои восстанавливают свое первоначальный вид.
– Невероятно. – сказал Дима. – У тебя получилось!
Трэви коснулся рукой поврежденного места и ничего не обнаружил. Словно не было никакой раны
– Не может быть. Магия исцеления. Ты силен, мальчик мой. Я не ожидал. – сказал Дима.
Трэви и Альбус удивлённо посмотрели на парня. Фигура Димы растворилась и на его месте появился Он.
– Ты! – сказал Альбус, замахиваясь кулаком.
Нанести удар ему не удалось. Альбус покрылся коркой льда и застыл на месте, в страхе двигая только глазами. Превозмогая боль, Трэви поднялся с кушетки и посмотрел в Его глаза.
– Где Дима?
– С ним все в порядке. Он очень хороший парень, добрый, честный. Все вспоминает о тебе, волнуется. Что очень странно, ведь ты чуть не убил его.
– Что ты снова от меня хочешь?
– Мне нужно было кое в чем убедиться. Видишь ли, я не просто так отдал тебе часть своей силы. Я разделил ее. Скажу сразу, не по доброте душевной. Нет, мне нужно было разъединить магию созидания и магию разрушения. Существовав в одном теле, они блокировали две крайности друг друга – убийство и исцеление. Вот же парадокс. Я должен был охранять мир, но как бороться с врагами, если не можешь их убить? Помнишь, что я сказал тебе при прошлой нашей встрече. Ты не мог убить Диму. Любое летальное заклинание отрекашетило бы от человека в тебя. И нет, оно бы не убило тебя, лишь заставило испытывать сильнейшую боль. Но я чувствую, что ты знаком уже с таким эффектом. Я отдал тебе часть созидания, чтобы освободить разрушение. И теперь, моя магия может убивать. А ты, как видишь, можешь исцелять. Тебе понадобятся большие знания для этого. Магия созидания требует точности, в самых мельчайших деталях. Но ты справишься. Послушай, Трэви, мне нужен такой союзник. Представь, скольким людям ты сможешь помочь. Сколько больных будут излечены от тех недугов, перед которыми ваша всесильная медицина бессильна. Мы можем изменить этот мир. Исполнить то предназначение, с которым я был отправлен на эту землю. Я очищу мир от зла и приведу к власти светлых людей, а ты усилишь мою работу.
– Нет. Ты ошибся, когда передал мне силу. И ошибся сегодня, показав мне мои возможности. Теперь я знаю, в какое русло направить свою силу. Твои идеи звучат очень складно. Восславить добрых, спасти их от угнетения злых людей. Но неужели путь убийств – это тот способ, которым нужно восславить добро? Истинный хороший человек никогда бы не согласился на такое. Уж лучше быть добрым угнетенным, чем добрым убийцей.
– Откуда у тебя такие философские размышления, Трэви. Ты очень наивен. Но что можно ожидать от подростка? Посмотри, что с тобой сделали эти люди. Вонзили нож в спину. Ведь о тебе скоро будет знать весь мир. Думаешь, они примут твой дар с распростертыми объятиями? Парень, способный исцелять любой недуг! Да фармацевтические компании устроят на тебя охоту. Ты разоришь столько людей! Или ты думаешь, что некоторые правящие режимы согласятся на то, чтобы люди в их стране были счастливы и ни в чем не нуждались. Нет! Тогда их будет нечем запугивать. Знай, мой мальчик, на каждое добро появляется еще большее зло, желающее задавать его на самом корню. Тебе объявят врагом номер один! Тебя будут бояться. И думаешь хоть кто-то скажет спасибо за содеянное? Забудь. Пока миром правит зло, нашу работу никто не оценит.
– Ты не прав. Ты сам зло, еще большее, чем все люди, о которых говоришь.
– Ну что ж. Видимо, у нас с тобой разные дороги. Но поверь моему вековому опыту. Проблему нужно вырубать под корень.
– Я так не считаю.
– Не стой у меня на пути. В конце концов, я могу тебя убить, а ты меня нет. Захочешь вернуть своего друга, приходи через пять дней в полдень на центральную улицу. Там ты увидишь преобразование этого грешного мира.
Незнакомец испарился, а вместе с ним и ледяной покров Альбуса.
– Ты как, Альбус? – спросил Трэви.
– Зуб на зуб не попадает.
– Пошли согреемся. Можно вас попросить приготовить чего-нибудь тепленького? – спросил Трэви у миссис Катер.
Она не ответила и лишь отрешенно смотрела на то место, где когда-то стоял Он.
Трэви представил, как миссис Катер лежит на кушетке. Накрыл ее одеялом, материализовавшимся из воздуха.
– Отдохните. Все пройдет.
Сказал Трэви и вместе с Альбусом отправился на поиски кухни.
Глава 14
Он подходил к тюрьме, по иронии, расположенной в самом центре этого города. В месте, которое должно являться жемчужиной, расположилось одно из самых печальных зданий. Ее массивный вид внушал трепет и отбивал всякое желание там находиться. Он бывал пару раз внутри. Конечно, не легально, но по-другому было никак. Ему было интересно посмотреть, как содержаться заключенные. Тем более, здесь сидели «мягкие» правонарушители: грабители, шулеры, либо просто неугодный правительству люди. Опасных преступников, таких как убийцы, насильники и прочие, власти побоялись селить в центре города. Еще сбегут.
Условия там были ужасны. Камеры, предназначенные в лучшем случае для четверых человек, содержали восемь. Места катастрофически не хватало. Летом же было особенно невыносимо. Ему эти условия напомнили концлагерь. Хотя, может по такой логике тюрьма и строилась.
Туалет не огорожен и такой сокровенный процесс, как справление нужды, происходит у всех на виду со всеми вытекающими побочными запахами и звуками. Из элементов интерьера, были только стулья, намертво вбитые в пол и один стол. Кровати же… Самая настоящая пытка для людей с больной спиной.
Нет, он не жалел этих людей. Они были преступниками и заслужили такие отношение. Хотя порой размышлял: эффективно ли такая форма воспитания. Сможет ли содержание в зверских условиях уничтожить зверя внутри человека. Судя по статистике – нет. Это приводило к рецидивам, которые совершались более продумано, чтобы снова не вернуться в тюрьму.
Он жалел случайных людей. Тех, которые не должны там находиться. Вина которых только в том, что они критикуют свою власть. Что смеют говорить что-то против таких гениальных решений. Хотя юридически эти люди сидят за дело: неуплата налогов, нарушение общественного порядка, неподчинение милиции. Имея власть очень просто избавиться от человека.
Именно к такому человеку Он шел. Как посетитель ему не удалось бы пройти, а вот как адвокат. Другое дело. Адвокат был хорошим человеком. Бьющийся головой о титановую стену в попытках доказать невиновность невиновных людей. Он помог понять ему, что порой приходиться прибегать к радикальным целям для достижения своей цели. Конечно, большую роль в убеждении сыграли Его способности. Но адвокат разделил позицию и согласился помочь. Его согласие то не требовалось. Только убивать такого человека было жалко. Поэтому Он решил потратить немного времени на объяснения.
Конвоиры смотрели на Него скептически, с едкой ухмылкой. Они были уверены в том, что завтра дело будет выиграно и в их тюрьме будет новый житель на ближайшие пару лет.
– Это Вы, мистер Дредман. Решили еще раз пообщаться с преступником перед судом? – спросил один из охранником.
– Смею заметить, что пока не вынесен приговор суда, следует говорить не преступник, а подозреваемый. – парировал Он. – Вас должны были учить в университете таким тонкостям.
– Как Вам угодно, только заметьте, что ваш подозреваемый. – конвоир ехидно выделил последнее слово. – Уже сидит в тюрьме. Но я подожду до завтра. Тогда уже все будет официально. С таким адвокатом как Вы, можно и не ждать решения суда. Ни одного дела не выиграли.
– Все еще впереди. А теперь попрошу провести меня к моему клиенту. Я хочу обсудить с ним пару деталей о завтрашнем деле.
Конвоир хмыкнул и провел его в комнату.
– У вас есть пять минут, мистер Дредман и не минуты больше.
Дверь закрылась, и Он увидел сидящего перед собой мужчину. Кто-то очень бережно постарался замазать ему лицо, но это не сильно помогло. Перед ним был запуганный, уставший мужчина, которого неоднократно били. А, может, что и похуже.
– Здравствуйте, мистер Дредман. Мы же не назначали с вами встречу.
– Я знаю, Виктор. У нас очень мало времени, а нужно рассказать так много. И во многое вы не сразу поверите, но знайте, я искренне хочу вам помочь. Насколько мне понятна истинная причина задержания: вы вели оппозиционный видео-блог. Все верно?
Виктор удивленно посмотрел на своего адвоката.
– Вы шутите надо мной? Мы же столько раз говорили об этом. Вы пришли поиздеваться? Закончились физические пытки, так они перешли на душевные.
– Моя вина, Виктор. Я не представился.
На столе появилась плитка шоколада.
– Вы стали изучать фокусы, мистер Дредман?
– Фокусы? Какое оскорбление. Ну ладно. Обернитесь.
Виктор обернулся и стал пристально рассматривать стену.
– И…
Он хотел спросить: «и что?» Но заметив исчезновение стены осёкся.
– Мистер Дредман. Что происходит?
– У нас очень мало времени. Но я все объясню, чуть попозже. Я не мистер Дредман, но я пришел от него, чтобы помочь, спасти одного доброго человека, которого завтра осудят. Доверьтесь мне.
Стена вернулась на место, а Виктор, не успев сообразить, что произошло, уже сидел на месте адвоката и смотрел… Смотрел на себя. Он осмотрел свое тело и в ужасе обнаружил, что один в один похож на мистера Дредмана.
– Сейчас, вы уйдете вместе с конвоирами на улицу. И отправитесь по этому адресу, – он протянул ему бумажку. – Там вас ждет настоящий мистер Дредман. Он расскажет вам то, что знает сам. Ну а на вопросы я отвечу после суда.
В дверь постучались.
– Осталось одна минута.
– Соберитесь, вам нужно будет эти три минуты, которые займет дорога до выхода сыграть своего адвоката. Суд по вашему делу будет открытым, поэтому советую прийти на него, чтобы увидеть все своими глазами. Я не жду от вас теперь глубокого понимания происходящего, но знайте, что я спасу каждого, кого хотят обвинить за их идеалы. А теперь ступайте. И не встречайтесь сегодня с семьей. Они вас все равно не узнают. Через час я дам вам другой облик, а ваши документы уже у мистера Дредмана.
– Что вы хотите за это?
– Ничего, Виктор. Я хочу лишь отстоять справедливость. Вот и все.
Дверь в комнату открылась и вошел конвоир.
– Ваше время истекло, задержанный на выход.
– Берегите себя. – сказал Он и направился вместе с конвоиром.
Условия в камере ничем не отличались от вышеописанных за исключением одного момента: запах. Пот, моча, фекалии, возможно, что-то еще. Найти источник «аромата» было несложно – три пожилых человека, сидящие в самом углу камеры. Достаточно кинуть единожды свой взор на них, чтобы понять – это люди без определенного места жительства. Они сидели спокойно, о чем-то перешептывались и, казалось, были довольны происходящим. Есть крыша над головой, какая-никакая кровать, трехразовое питание. Почему бы и не побыть в тюрьме?
Познакомиться с другими заключенными ему не дал конвоир.
– Я перепутал. Тебе не сюда надо. Ты же злостный нарушитель. Поспишь в изоляторе.
Двое крепких мужчин схватил его и силой потащили. Остальные заключенные смотрели сочувственно, словно понимали, какой ад ждет этого человека, но не могли ничего сделать.
Его завели в какую-то комнату. Это была не камера и не изолятор. Обычная квадратная коробка, в которой отсутствует даже намек на мебель. Его затащили в комнату силой и поставили лицом к стене.
– Проведите полный досмотр, лейтенант. Он любит нарушать порядки, вдруг чего пронес с собой.
Так называемый лейтенант подошел и стал ощупывать карманы, в попытках найти что-либо.
– Что вы делаете? – спросил начальник. – Такие нарушители не будут прятать запрещенку в карманы. Обыщите другие хранилища.
– Но у меня нет с собой перчаток майор.
– А дубинка вам зачем? Если там что-то будет, то вы обязательно это почувствуете.
Не будем вдаваться в дальнейшие события, но приятного было мало. Он постоянно порывался наказать их. Заставит испытывать такую боль, о которой страшно подумать. Но не мог себе позволить. Раскрытие своей личность могло сорвать процесс. Наказать этих людей серьезно сегодня просто невозможно. Их время придёт завтра. А пока, чтобы они отстали от Него, Он заставил сердце майора замереть на пару секунд, с удовольствием наблюдая за образовывающейся паникой. Хотелось довести дело до конца. Но было очень рано.
Он ошибся. Эта комната и была камерой. Более того, за ним всю ночь наблюдали и единственный способ поспать – стоя. Ложиться было нельзя.
Он много размышлял о том, как так вышло, что люди призванные защищать свой народ от любых угроз, сами превратились в угрозу. Откуда такая жестокость? Неужели чувство власти и вседозволенность меняет людей? Или их ломает система?
Он понимал, что сам превращается в таких людей. Были ли ему приятны те трупы, оставленные после своей работы. Точно, нет. Он не был убийцей. В душе. То, что произошло тогда в ресторане, это было лишь вынесение приговора. Не более. Печально, что под горячую руку попало так много невинных людей, даже один ребенок. Так не должно было быть. Он слишком увлекся. Чувство эйфории унесло Его, вскружило голову.
Это была война. И его тысячелетний опыт показывал, что на ней действительно хороши все средства. В конце концов Он борется за правое дело. И пускай многие не одобрят Его методы, многие осудят, но итог будет один – добро восторжествует. Мир изменится и изменится к лучшему, наконец-то снова став на путь эволюции.
В зале суда его поместили в маленькую камеру. В камеру таких размеров, что там можно было только стоять. Кроме того, дабы еще больше унизить этого человека, его раздели до нижнего белья, а руки сковали наручниками. Негласно, это стали делать для того, чтобы подсудимые не кончали с жизнью во время суда. А на официальную причину никто даже не заморачивался – ее просто не придумали.
Людей было очень много. Виктор – известный активист и на его падение пришли посмотреть многие, особенно журналисты государственных телеканалов или газет. Среди присутствующих Он увидел и настоящего Виктора, которые заметив взгляд своего спасителя, кивнул в знак приветствия.
К камере подошел мистер Дредман и прошептал:
– Вы готовы?
– Да, Вы принесли то, что я просил?
Мистер Дредман аккуратно достал из кармана фотографию, на которой было изображено двое парней, поразительным образом похожих друг на друга. Адвокат провернул это на удивление виртуозно. Никто даже и не заметил этого действия.
– Вы хорошо поработали. – сказал Он. – Ведите процесс как обычно. Я же подключусь под конец.
Мистер Дредман кивнул и уселся на свое место.
Суд начался, но Он не следил за происходящим. Краем уха только уловил, что его подозревают в сговоре с целью свержения власти, в формировании террористической группировки. И как вишенка на торте – неуплата налогов в особо крупных размерах.
Все обвинение базировалось на одном счете, где из-за рубежа ему перевели небольшую сумму денег и пару фотографий с демонстраций, в которых якобы Виктор не просто принимал участие, а курировал их и был главным идеологом.
Мистер Дредман знал свое дело и его контраргументы были очень убедительны. Любой человек, далекий от этих дел, сразу же принял его сторону. Более того, свидетели путались в своих показаниях, прокурор вообще полез в какие-то конспирологические теории. Здравомыслящему человеку было понятно, что проиграть такое дело невозможно: у обвинения нет ничего.
Но суд решил иначе.
– Приговаривается к смертной казни путем повешения. Обвиняемый есть ли что-нибудь, что вы бы хотели сказать?
– Да, госпожа судья.
Все двери в зале, через которые можно было бы сбежать испарились. Место, где должно вершится правосудие стало на время тюрьмой для ее обитателей. Он спокойно прошел сквозь решетку и принял свой облик. Стража без всякого предупреждения начала по нем стрельбу. Но мы же с вами знаем, насколько это бесполезно. Пули вернулись к своим хозяевам.
– Есть ли мне, что сказать? О да. Много чего, госпожа. Я человек далекий от юриспруденции. Мне не известны законы, но это не помешало понять всю абсурдность вашего приговора. Скажите, вам кто-то заплатил за это? Или вы уже по привычке выносите обвинительные приговоры? О вас ведь много говорят. Только обвинительные приговоры, ни одного оправдательного.
– Меня попросили вынести такой приговор.
Судья быстро поняла, сколь важную информацию она поведала присутствующим. Она подверглась панике, потому и ответила так импульсивно. Впервые за долгое время, судья не врала.
– Попросили?! Что же это за суд такой. У вас есть законы, есть аргументы обвинения и защиты. Вы взвалили на свои плечи бремя судейства. В ваших руках возможность наказывать или помиловать. А оказывается, вам звонят сверху и диктуют кому какой приговор выносить. Ваша система прогнила! Кто бы мог подумать! Зло судит добро.. Все должно быть наоборот! Благо есть я. Сегодня Вам будет вынесен приговор!
Атмосфера накалялась. Видя безвыходность положения, присутствующие в зале просто наблюдали ща происходящим. Они радовались, что пришли не за ними, что не они теперь находятся на месте судьи. Им хотелось узнать: что же будет дальше, какое наказание ждет эту женщину. И Он не заставил их долго ждать.
– Пожалуйста, у меня дети.
– Я знаю. Но ведь и у сегодняшнего подсудимого есть дети, а вы вынесли их отцу смертный приговор. А тысячи дел до этого. Сколько семей вы оставили без денег из-за непомерных штрафов? Но не бойтесь, возможно, вы не умрете.
Судейский постамент пропал, а вместо него появился стол с пистолетом.
– В нем одна пуля. И вам придется принять тяжелая решение.
Напротив стола появились два мальчика лет десяти.
– Марк, Гена? – спросила судья.
– Все верно, – ответил Он. – это Ваши сыновья. И вот мой приговор, но не такой без вариативный как ваш. Я дам вам выбор: убейте одного из сыновей, чтобы жил другой. Убьете себя – умрут оба ваших творения. Через пять минут не убьете никого – умрут оба. Так мой вам вопрос: кто сегодня вернутся вместе с вами домой? Марк или Гена?
Зал в ужасе вздохнул.
– Не надо. Дети здесь не виноваты. – крикнул Виктор. – Зачем наказывать их?
– Не забываете, она хотела убить вас сегодня.
– Она, но не они.
– Наказание должны быть соразмерным. Здесь я судья.
– Но я не согласен! Это мой приговор. Пусть лучше меня казнят, но не трогайте детей.
– А что станет с вашими детьми? Думаете, от вашей семьи отстанут? Да ваша жена не сможет даже работу найти с таким клеймом. Это еще раз доказывает мою правоту. Она бы не пожертвовала собой ради ваших детей. – Он указал на судью. – Только поистине добрый человек способен на такой самоотверженный шаг.
У Виктора пропал рот, а сам он словно примагнитился к стулу, на котором сидел.
– Простите, Виктор. Но вы мешаете свершению правосудия.
Он посмотрел на судью.
– Поторопитесь. Время уходит. И не советую тратить пулю на меня. Не получится, а тогда придется убивать своего ребенка голыми руками, если, конечно, захотите сохранить кого-то из них.
– Нет, я не могу! Мои мальчики…
– Приговор вынесен, обжалованию не подлежит.
Этой фразой Он поставил точку и просто сел на пол, ожидая действий судьи.
– Я не смогу, пожалуйста, убейте лучше меня.
Он не отвечал. Бедная мать, которую заставляют сделать поистине ужасный выбор, бросилась к коленям этого дьявола.
– Пожалуйста… Пожалуйста!
Его ответом лишь был материализованный таймер, показывающий обратный отсчет.
– Заберите меня! Не трогайте моих детей! У них вся жизнь еще впереди! Пожалуйста! Я ошиблась! Сделала много плохого! Признаю! Но я исправлюсь! Мои мальчики! Они не виноваты!
Он снова ответил лишь действием. Теперь она стояла напротив своих мальчиков, держа в руках пистолет.
– Мама, мне страшно… – сказал один из мальчиков.
– Не бойся, Марк, мама спасет вас. – сквозь слезы сказала судья.
– Ты убьешь нас? – спросил второй сын.
– Нет, вы что. Я же ваша мама.
– Но мы тогда умрем вдвоем. – сказал Марк.
– Никто не умрет, дядя просто так шутит. Все будет хорошо.
Если бы в Его силах было читать мысли людей, то Он бы увидел весь тот хаос, творящийся в голове матери, которой приказали убить своего ребенка невозможно описать. Она всеми силами противилась. Сама мысль, чтобы начать размышлять о том, кого оставить в живых, была дикой. И лишь таймер, висящий на стене, и показывающий уже чуть менее трех минут, возвращал к действительности. Нереальность ситуации мешала принять решение. Казалось, что все это сон, игра воображения. А может просто сошла с ума. Но вот, пистолет в руках, дети стоят напротив, а за всем наблюдает дьявол, сидя на полу.
Она ущипнула себя, цепляясь за последнюю возможность доказательства нереальности ситуации. Но пришла только боль, а ушло только время.
Был еще один порыв, который очень сложно подавлялся: желание выстрелить себе в лоб, дабы не принимать это зверское решение. Но, если Он действительно не шутит, то так ее оба мальчика умрут. Она спасет свою душу, но лишит детей будущего.
– Мама. Осталось две минуты. – сказал Гена.
– Выбери меня, – сказал Марк. – Я не против. Пусть Гена живет, только заботиться о коте.
– Ах, мой мальчик. Ты что, я не буду никого выбирать. Вы должны жить вдвоем.
– Но если ты не выберешь, то умрем мы вдвоем. Пожалуйста, мама. Тебе нужно принять это решение. Я готов пожертвовать собой.
Она разрыдалась, а вместе с ней и половина присутствующих в зале.
– Никого она не выберет. – сказал Гена. – Она смелая только там, когда ее это не касается. Это не садить невинных людей, здесь нужно запятнать свои руки в крови.
– Гена… – прошептала судья. – Что ты говоришь такое… Неужели все из-за того случая. Мы же уже говорили об этом.
– О чем? О том, как ты засадила невинных? Ее мать была невиновна! Ты разрушила ее семью и нашу любовь.
– Тебе было всего шесть лет, какая любовь?
– Самая обычная. Хотя, о чем я, тебе не знакомо такое чувство. Ты в курсе, что ее отец через пару месяцев повесился, не выдержав тех ужасов, которые происходили с его женой? А знаешь, где теперь Марта? В детском доме! Замкнутая, разбитая, одинокая. И все, из-за кого? Из-за моей матери! А кого она винит? Меня! За то, что не помешал тебе.
– Я делала это ради вас…
– Не ври, ты делала это для себя. Осталась минута. Делай выбор. Прикончи меня, как и многих людей, которые тебе неудобны. Не разыгрывай комедию. Это Марк у нас пай-мальчик. С ним удобно, всегда поддержит, никогда не осудит. А я, словно, заноза в одном месте. Думаешь, я не знаю, что вы решили сплавить меня в кадетское училище, расположенное за городом в лесу. Лучше убей меня. Не буду ни я страдать, ни ты.
– Я не могу, я люблю вас всех. Не зависимо от ваших характеров. С тобой непросто, Гена, но это не значит, что я хочу от тебя избавиться. Мы подумали, что лагере тебе будет лучше.
– А меня кто-то спросил, как мне будет лучше. Я не люблю тебя. Я презираю. И знай после того, как ты посадила ее отца, я хотел убить тебя. Но сил не хватило. Так же, как и у тебя сейчас.
На табло показалась цифра тридцать.
– Скорее! – крикнул Гена.
Дрожащей рукой она взяла пистолет, но не решалась навести на кого-то прицел.
Двадцать пять.
– Иначе мы умрем вдвоем! – продолжал Гена.
Она навела прицел на Него, так идеально находившегося по середине между сыновьями.
Двадцать.
– Ты уже убивала. Тебе это не в первой.
– Я лишь выполняла то, что просили. Я никого не убивала.
Пятнадцать.
– Пускай не своими руками. Это не важно. Ты повинна в разрушении стольких семей. Так не разрушь нашу. Сделай правильный выбор и живи дальше спокойно.
Десять.
– Я не смогу жить после этого, Гена. Вы мои дети. Я не могу убить вас. Простите.
– Ты убьешь нас всех из-за свой нерешительности!
Пять.
– Нет, я не могу. Только не вас, пожалуйста! Не заставляй делать меня это. Прошу.
Один.
Полная боли и душевного страдания, она навела пистолет на Гену и не давая себе даже возможности призадуматься, нажала на курок. Выстрела не последовало.
Зал облегченно выдохнул.
– Вы свободны, мальчики. – сказал Он и парни исчезли. – Как видите, я не такое чудовище, как Вы. Во мне есть чувство сострадания, но вы чуть не убили обоих сыновей. Знаете, сначала я хотел убить вас после такого представления. Но теперь. Это будет подарком. Я хочу, чтобы вы жили дальше с этим. Вы готовы были убить своего сына и не говорите потом им, что любите каждого в равной степени. Вы показали им, кто для вас дороже. Посмотрим, как будете теперь вы смотреть в желтые глаза этого парня, которого чуть не убили. За все в этой жизни нужно платить. И, пуская Ад, это лишь байка, чтобы хоть как-то сдерживать зло в человечестве, но расплата настигнет каждого.
Он повернулся к журналистам.
– Надеюсь, вы все это снимали. Каждого из вас тоже ждет наказание, но пока вы мне поможете. Насколько я знаю, дело транслировалось в прямом эфире. Так услышьте мое слово: я приду за каждым и моя следующая цель – президент. Не думайте, что сможете скрыться за армией. Вы обманули свой народ, и пора ответить перед ним. Если вам дорога ваша семья, господин президент, приходите в пятницу в полдень на центральную улицу. Предстаньте перед судом и ответьте за содеянное. Вход свободный. Приходите все, кто хочет увидеть преобразование мира.
