Читать книгу: «Он. Перерождение», страница 3
Глава 5
Череда загадочных смертей потрясла этот маленький городишка. Пускай гибель никому неизвестных мужчины и женщины осталась малозамеченной. О смерти известного доктора говорили в каждом закоулке. Вот ведь парадокс. Как мы уже могли заметить, доктор Петерс – личность далеко не самая приятная. И об этом знали многие. Только стоило ему умереть и его почти возвели в сан святых. Великомученик доктор Петерс!
Загадочности добавляла эта таинственная надпись, которую следователи хотели утаить от общественности. Но где же там. Журналисты знают свою дело: все новостные порталы известили о событие за пару часов до официальных органов.
Больше всех не повезло Трэви с Димой. Загадочный пожар, загадочное убийство доктора, убийство матери Трэви. Кто эти парни: жертва, которая чудом избегает гибели, или психически нездоровые дети, водящие за нос следствие?
Но как бы не хотелось задержать ребят у них было неопровержимое алиби: в момент убийства доктора ребята находились в детском доме. И тому было десятки людей подтверждения. Поэтому их решили больше не трогать, но слежку установили. На всякий случай. Если они убийцы, это поможет их поймать, а если жертвы, то поможет защитить.
Детский дом, гордо именуемый Понмерси, встретил Трэви прохладно. Он и так был переполнен, а тут еще новичок. Да не простой. Умудрившийся попасть в передрягу. Слухи разносятся быстро, даже среди детей. И вот он уже не обычный мальчик, а самый настоящий колдун, который своей магией погубил троих человек. Еще одна забавная теория: он сын знаменитости, которая отдала его давным-давно другой семье. Прошло время, пришло раскаяние. Но было уже поздно. Приемная мать не захотела отдавать своего «сына». Так она и умерла. Почему погибли остальные? Сплетни об этом умалчивают.
Как бы ни хотелось выглядеть оптимизмом, но детский дом выглядел удручающе. Здесь было все самое необходимое и точка. Ничего лишнего. Вдобавок, кто-то решил выкрасить здание в серые тоны, что смотрелось очень депрессивно. Можно смело заявить, что здесь были спартанские условия. И неудивительно, ведь это не просто детский дом. Это гетто для детей, которые либо ранее совершили какое-то правонарушение, либо вели себя плохо, либо, как в случае наших ребят, подозревались в чем-то. Нет, я не забыл, что с Трэви и Димы сняли подозрение. Но уж больно странная это была история и коллегиально было решено, что лучше будет поддержать их здесь.
Порядок здесь любили. Подъем каждое утро в 6:00. Даже в выходной день. Постоянный досмотр утром: шкафчики, койки, личная одежда. И… Что уж греха таить, иногда в качестве наказания для провинившихся, досматривали и прямую кишку, прекрасно понимая, что ничего там не найдут. Но нужно было показать кто здесь главный, а кто является отходом жизнедеятельности.
Про еду вообще не стоит упоминать. Бесспорно, она была сбалансированной, чуть ли не с точно рассчитанным КБЖУ, но абсолютно безвкусная. И никакого сладкого, только по яблоку раз в недели или в праздник.
Душ был не ежедневный. Раз в три дня. Причем, как в некоторых фильмах, то было огромное помещение, без всяких разделений на кабинки. И пару десятков дождиков, свисающих с потолка. Пускай мальчики и девочки, к счастью, были отдельно друг от друга, разделения по возрасту не было. Поэтому вполне нормально увидеть картину, когда рядом стояли абсолютно голые мальчик/девочка 4 лет и подросток лет 16.
Туалет был не лучше. Про отдельные кабинки тут тоже никто не слышал. Нечего детям уединяться. Да и чего стесняться? Как кто-то сказал: что естественно, то не безобразно.
Описывать этот детский дом можно долго, используя более живые слова, передавая каждую частичку этого места. Но это не нужно. Главное, чтобы вы представили себе то место, где очутились ребята.
Скажу лишь напоследок, что контингент сирот оправдывал это место. Здесь формировались целые кланы, банды, собирающие «дань» с более слабых. Надеяться на радушный прием не приходилось. Вопрос в том, были ли сами ребятам виноваты в своем поведение? Да, многие из них оступились в свое время, но могут ли такие спартанские условия исправить их? Неужели они перевоспитаются лиши их любви. Каков шанс того, что, выйдя во взрослую жизнь после таких условий они не пойдут на нечто большее и страшное. Убийство? Разбой? Изнасилование? Какую модель поведения переймут дети, воспитанные в жестокости?
Вопросов много. Но это те вопросы, на которые боишься получить честный ответ.
– Верните нам мальчика! – в холе кто-то закричал.
Все обитатели детского дома на минуту забыли о своих делах и принялись следить за ссорой.
– Если не ошибаюсь, миссис Катер, мы уже объяснили вам всю по телефону, – то были слова директора «Понмерси». – У нас есть постановление суда и органов опеки, которые решили, что на время Дмитрий Порес поживет в нашем детском доме.
– Как они могли решить что-то, не посоветовавшись с нами! Мы опекуны Димы и нам решать, где ему жить.
– Миссис Катер! – крикнул Дима.
Мальчик пропихнулся через толпу зевак, быстро спустился по лестнице и побежал в сторону своей любимой воспитательницы.
– Куда вы так бежите, мистер Порес? – спросил директор.
Она притормозило рукой парня, не давая ему приблизиться к миссис Катер.
– Дима, мальчик мой, как ты? – спросила миссис Катер, делая шаг навстречу мальчику. – Пустите же вы его!
– Не положено, миссис Катер. Может, у вас дети и ведут себя как звери, лишенные порядка. Дом «Понмерси» славился же всегда дисциплиной. Посещения посторонних запрещены!
– Но я не посторонняя! Я его опекун!
– Покажите документ, который удостоверяет это.
– Он… Остался дома. – сказала миссис Катер.
– Тогда не вижу смысла в этом разговоре. Мы позаботимся о мальчике до нового распоряжения суда, а пока попрошу вас покинуть мой дом. Вы и так внесли смуту в наш мирный коллектив. – сказал директор, показывая на детей.
– Не волнуйся, Дима. Я заберу тебя отсюда. – сказала мисси Катер Диме и тыкнула пальцам в директора. – Что касается тебя! Ты сядешь и надолго! Думаешь я не знаю, что творится в твоем детском доме. Не что иное, как надругательство над малолетними.
– Вы хотите меня в чем-то обвинить, миссис Катер? – директор улыбнулась. – Прощу делать это через суд с предъявлением доказательств. Вы же не хотите, чтобы вас высмеяли?
– Я вернусь за тобой! Знай это! – сказала миссис Катер.
Она злобно посмотрела на ведьму, стоящую перед ней. Ей ответили ехидной улыбкой. В этот раз миссис Катер проиграла бой. Ее враг оказался сильнее. Но эта храбрая женщина не собиралась сдаваться. Она взяла ответственность за жизнь Димы и должна была сделать все возможное, чтобы защитить мальчика.
Миссис Катер громко хлопнула дверью напоследок, давая понять, что еще вернется.
– Вам нечем заняться? – спросил директор, глядя на ребят. – Что касается Вас мистер Порес. Вы вместе с Трэви Дауча и мистер Лопен с его командой пойдете чистить унитазы. Что-то они загрязнились, а у в детском доме «Понмерси» всегда и везде должен быть порядок. Вам все понятно?
Дима с Трэви кивнул, краем глаза замечая довольную ухмылку Лопена. Директор обманула. Драить туалеты было вовсе необязательно. Это было наказание, попытка показать кто здесь главный. Попытка проучить. Только вот за что? Больше похоже на жестокость ради жестокости.
«Мистер Лопен» был вожаком в этом доме. Человеком, возглавляющим самый главный клан. Самый безбашенный ребенок, которого только можно представить, попавший сюда не случайно. Но было бы нечестно не поведать его историю.
Его звали Альбусом. Довольно необычное имя для этих краев. Как один величайший волшебник из одной великой вселенной. Его мама любила эту историю, поэтому и решила дать сыну такое имя, в надежде, что он получит все хорошие качества, присущие данному персонажу. Так оно и было. Ребенок, не приносящий проблем. Очень точное описание.
Но корнем зла был не он, а его пьющий отец. Он рушил все, к чему прикасался. И что было самым печальным: он разрушил свою семью. Жить с алкоголиком не просто. Единицы признают свой недуг, но еще меньше захотят с ним бороться. А он не относился ни к первым, ни тем более ко вторым.
С такими людьми сложно что-то планировать, ибо планам всегда мешает бутылка огненной воды. Желание выпить было в разы сильнее, желания провести совместное время со своей семьей. Нет, у него случались порывы «семейности». Хотя были они все в глубоком алкогольном опьянении и больше похожи на «высасывание сил».
Зреет вопрос: почему же мать терпела эта? Неужели она не видела, что с этим человеком семьи не получится создать? Видела и понимала это. Но в глубине души надеялась исправить его. Хотя тысячу раз проклинала и тысячу раз желала ему смерти. Видимо, это и есть созависимые отношения. Но только осознавала ли она когда-нибудь те чувства, которые переживал ее сын? Какого в возрасте 10 лет желать смерти своему отцу? Какого жить с такой страшной мыслью и ненавидеть себя за это?
Это меняло Альбуса. С него словно выходила вся та жизнерадостность, с которой он был рожден. Он все больше и больше погружался в свой жизненный мир, отдаляясь от реального. И наконец настал тот момент, который, наверное, должен был произойти в этой семье. Альбус пырнул ножом своего отца, когда тот стал приставать к нему со своими «пьяными» вопросами. В таких случаях говорят, что мысли материальны. Удар пришелся прямо в сердце. Хирургическая точность.
Расследование было длительным, но матери удалось нанять грамотных адвокатов, которые всеми правдами и не правдами, доказали, что Альбус оборонял себя. Суд признал его невиновным. Но мальчик преподнёс еще один сюрприз: прямо в зале суда он попросил лишить его матери родительских прав. Ему захотелось избавиться от всего, что напоминало бы о старой жизни.
За делом об убийстве, последовал еще один длительный процесс о рассмотрении вопроса лишения родительских прав. Найти оснований для этого не смогли, но ввиду настроения Альбуса и его угроз о суициде, было решено отправить его в детский дом.
Так жизнь мальчика разделилась на до и после. Он дал обет, никогда не пить. Но корни сложно выкорчевать. Он унаследовал от отца жестокость, что помогло ему стать главарем в детском доме. О его талантах быстро узнала директор, но решила не наказывать парня, а использовать в своих целях. Так Альбус из милого мальчика, подающего большие надежды, превратился, грубо говоря, в головореза, который пугал и ставил на место непослушных детей. А иногда и послушных, но неугодных директору.
Трэви с Димой еще не были знакомы с Альбусом, но его улыбка говорила о многом. Как минимум о том, что ждать чего-то хорошего от этой совместной уборки не стоит. Ребята не привыкли спорить со старшими, поэтому безропотно поднялись в туалет, предварительно по дороге захватив тряпки для мытья унитазов. И вот за ними закрылась дверь.
Глава 6.
Дима с Трэви обернулись и к своему сожалению, увидели Альбуса. Его шайки не было, видимо, осталась «на шухере». Они были напуганы, но не сильно. Было видно, что ребята пережили серьезное потрясение. И возможности на проявление новых эмоций просто не осталось.
Их мучитель был серьезен. На его лице уже не играла та улыбка маньяка. Он пристально осматривал ребят, параллельно с этим играясь палкой в руках.
– Значит вы у нас новенькие. – произнес он
Ребята ничего не ответили.
– Можете не отвечать. Это был риторический вопрос. Вы здесь только первый день, а уже смогли разгневать директора. Кто из вас Дима? Подопечный той сумасшедшей, ворвавшийся в наш дом?
– Она не сумасшедшая. – прошептал Дима.
Альбус посмотрел на Диму оценивающим взглядом.
– Повтори, что ты сказал.
– Она не сумасшедшая. – чуть громче сказал Дима.
– Не слышу, громче! – крикнул Альбус.
– Она не сумасшедшая! – крикнул Дима.
Трэви удивленно посмотрел на парня, не ожидая от него такого звонкого голоса. Дима был напуган. Он понимал, что только что решил пойти против этой горы мышц, стоящей напротив. Стоит Альбусу лишь захотеть и от него ни останется мокрого места.
Ему уже приходилось сталкиваться с избиениями. От своего пьяного отца. Но то было несильно, да и он постоянно глубоко раскаивался в минуту трезвости за содеянное.
Трэви тоже понимал, что дела принимает самый ужасный поворот, который можно было ожидать в такой ситуации. Интуитивно, повинуясь зову сердца, он схватил руку Димы и ободряюще сжал его.
Альбус с некоторым интересом посмотрел на ребят и резко сократил дистанцию, замахнувшись палкой. Ребята прикрыли лицо руками.
– Бух. – раздался звук рядом.
– Крикните, живее. – прошептал Альбус.
Не понимая зачем, Дима повиновался и издал нечленораздельный звук. Альбус же снова замахнулся палкой и на этот раз ребята увидели, что за звук был в прошлый раз – удар палкой о пол, на которой предварительно была кинута тряпка.
– Еще раз. – прошептал Альбус.
Дима повторил.
– Будешь знать, как перечь мне! – крикнул Альбус.
Ребята непонимающе уставились на него.
– Подыгрывайте мне и все будет хорошо. У нашего директора не все в порядке с головой, но, если вы хотите здесь выжить, придется стать на некоторой время актерами.
Альбус снова ударил палкой по полу, а Диме не потребовалась команда: он усвоил правила игры.
– Решили разрушить наши устои, пригласив сюда эту ненормальную! – крикнул Альбус, а затем сказал Трэви шепотом. – Ты тоже кричи для правдоподобности.
– Он не может, он немой. – сказал Дима.
Альбус понимающе кивнул и продолжил:
– Сейчас нет времени разбираться в вашей ситуации. Я лишь слышал, что вы как-то замешаны в гибели доктора Петерса.
– Мы ничего не делали.
– Я знаю. Детям не под силу сделать такое с мужиком, хоть и пожилым. – Альбус улыбнулся. – Но вынужден сказать, что, если бы это были вы, ваш авторитет в детском доме сильно бы вырос. Его ненавидели все и, хоть так не красиво говорить, но никто не расстроился из-за его кончины. Скорее, обрадовались. Директор считает меня головорезом… Таким я и был долгое время, пока не понял в какое чудовище стал превращаться. Хорошо, что об этой трансформации не знает директор, иначе отправила бы моих парней пообщаться с вами. А у них мораль отсутствует напрочь.
Ребята снова повторили ритуальное действие.
– Многие новички проходят через меня. Но в отношении вас директор ждет от меня более серьезных действий. Приход твоей воспитательницы вывел ее из себя, хотя она пыталась и не показывать этого. Как это не печально признавать, добрый порыв твоей подруги, должен был привести к серьезным последствиям. Девчонки дали мне кое-какую косметику, добытую всеми правдами и неправдами, и объяснили, как сделать из вас «побитышей». Не обещаю, что выйдет правдоподобно, но я постараюсь.
Альбус достал из кармана какие-то вещи, напоминающие косметические принадлежности и стал гримировать ребят, одновременно выкрикивая ругательства. Словарный запас мата у него был огромен. Оставалась только удивляться этому факту.
Как только макияж был окончен, дверь в туалет резко распахнулась и вошел директор. Альбус расширил глаза от страха, но смог совладать с собой и незаметно спрятал косметику в карман. Дима и Трэви тоже на секунду опешили, не ожидая увидеть здесь эту неприятную женщину, но в порыве глубокого страха неожиданно для себя стали играть побитых детей. Думаю, профессиональные актеры раскритиковали бы их потуги, но директору этого хватило.
– Что здесь происходит. – спросил она?
– Убираемся, госпожа директор. – ответил Альбус. – Как вы и сказали нам.
Она подошла поближе к ребятам и стала пристально рассматривать. Она любовалась эти «разбитыми» лицами.
Было ли ей какое-то дело до этих ребят, которые остались в этом мире одни? Абсолютно никакого. В ее глазах они все были преступниками, а с ними разговор может быть только один – полная строгость. И тогда, может быть, они исправятся. В противном случае, их новым домом станет тюрьма. Так думала она и такой у нее был опыт.
Ее пальцы коснулись кожи Димы, аккурат над местом побоев. Парень почувствовал, как она специально начала давать в эту место своими длинными ногтями и вскрикнул. Вскрикнул по-настоящему. Трудно представить, насколько сильной была бы боль, будь у него действительно синяки.
Альбус напрягся, каждую секунду ожидая, как директор своими пальцами сотрет маскировку и тогда вся правда выльется наружу. Давно он уже никого «не воспитывал» силой. Это было в прошлом. Но директор ни в коем случае не должен узнать об этом. Иначе побоями займутся другие ребята, не знающие пощады.
К счастью для всех макияж оказался стойким.
– Прекрасная работа, Альбус. Пол очень чистый. – она улыбнулась. – Ты свободен. Сейчас же!
Альбус быстро покинул туалет, а она злобно посмотрела на оставшихся.
– Вы же свою работу выполняете плохо. Мои подопечные не должны справлять нужду в таких условиях. Если думаете, что сможете создать видимость уборки, то даже не надейтесь. Пока я не буду довольна чистотой этой комнаты, вы отсюда не выйдите.
Дождавшись их понимающих кивков, она вышла из комнаты и заперла ее.
– Кто дал этой женщине право работать с детьми? – выругался Дима.
Трэви пожал плечами. Взял тряпку с моющим средством и пошел мыть писсуары. Будь здесь его мама, она бы непременно наругала парня за то, что он моет такие места, да еще и с химией, без перчаток. Но выбора не было. Зачем тратить лишние деньги на какие-то средства защиты, если можно положить их себе в карман?
– Слушай. – окликнул Дима Трэви. – С твоим появлением в моей жизни произошло столько всего, а я даже ничего не знаю о твоей жизни. Вот возьми, напиши хоть одно интересное событие. Яркое, радостное. А я расскажу тебе свое. Все равно, нас отсюда до утра никто не выпустит.
Дима протянул ему клочок бумаги и карандаш. Трэви помыл руки, ибо уже успел замарать их в писсуаре и написал на бумажке свое имя, и призадумался. Что-то радостное. За всей чередой трагических событий, он не мог ничего вспомнить. Вспомнить того, что могло согреть душу. Он очень хотел наладить отношение с Димой, но не мог. Поэтому просто сунул бумагу и карандаш себе в карман, одновременно возвращаясь к уборке.
Дима огорчено вздохнул и последовал примеру Трэви.
Сложно сказать, как долго ребята убирали туалет, но за окном солнце уже сменилось луной, а за ними так никто и не приходил. Это выглядело несколько странным, поскольку за все время никто ни разу даже не постучался сюда. Туалет! Здесь должны быть всегда клиенты. Куда ходят юные мужики? Что ли в женский. Можно было бы предположить, что в двухэтажном здании имеется несколько мужских туалетов. Но это было маловероятно. Учитывая характер директора… По два гендерных туалета это большая роскошь и большая привилегия для преступников.
– Она забыла про нас. – сказал Дима.
Трэви пожал плечами, хотя думал так же. Дима присел на пол рядом с умывальниками. Его живот решил исполнить громкую серенаду: он не ел целый день. Пошарив карманах, парень констатировал, что там ничего нет. Решив «утопить» голод, он попил воды из-под крана. На вкус она была, мягко говоря, отвратительна, но чуть-чуть это помогло.
– Слушай, Трэви. – Дима решил попробовать еще раз завязать разговор. – Я знаю, что нам сейчас трудно пообщаться, но хотя бы дай мне намек. Что произошло в той комнате с доктором Петерсом? Я никогда не видел пожара, только в фильмах. Но это… Было нечто другое. Словно им кто-то управлял.
Трэви вздохнул. Весь день он пытался гнать от себя эти мысли. И благодаря директору это успешно ему удавалось. Что же произошло в тот момент? Как так получилось, что его фантазии в мельчайших подробностях ожили. Почти… В его воображении доктор горел, корчась от боли. В действительности же, пламя не добралось до него. Вместо этого адская боль пронзила самого парня. Такая сильная, такая нестерпимая… Словно он сам воспылал.
Трэви оглядел комнату и его взгляд задержался над зеркалом с огромной трещиной по центру. Оно висело здесь для галочки, ибо что-то разглядеть в нем было просто невозможно.
В нем стало бороться два человека. Один, помня ту боль, отговаривал его от действий. Второй же, требовал ответов. То было два друга – страх и любопытство. Два вечных врага, которые своей борьбой мучают людей.
Жажда получить ответы была очень сильной. Просто попробовать. Доказать себе, что все трагические события в той комнате были всего-навсего случайным стечением обстоятельств. Трэви очень любил книги про волшебников, но вынужден был, к своему сожалению, признавать, что магии не существует. Ни что не появляется из ниоткуда и не пропадает в никуда.
Трэви закрыл глаза и стал фантазировать. Он представлял, как эта огромная трещина на стекле объединяется в одну крупную массу, превращаясь в нечто похожее на комок, а затем распадается на фразу: «Привет, Дима!»
– Какого черта! – выругался Дима.
Трэви распахнул глаза и понял причину удивления Димы. Стекло действительно изменилось. Вместе уродливой трещины на нем теперь красовалась приветственная фраза. Значит это работает. Трэви действительно мог колдовать. От этой мысли парню стало дурно. Ему вспомнился Он и те события, которые предшествовали этому. Что за ритуал провели тогда? Неужели этот таинственный незнакомец передал ему часть своей силы. Но зачем… А может, это он убил доктора Петерса? Но зачем?
Трэви не понимал, как относиться к этому человеку. Вроде бы, это был его ангел-хранитель, который наказал убийцу, наказал доктора. С другой стороны, кто дал ему право судить других людей? Неужели убивая их, он сам не превращается в убийцу. И самый главный вопрос? При чем тут он? Почему этот мужчина решил поделиться своей силой с парнем, да еще и страдающим психическим заболеванием?
– Это был ты? – заикаясь спросил Дима.
Трэви снова посмотрел на зеркало, но уже решил не закрывать глаза, дабы воочию увидеть свои плоды. Теперь он представил, как надпись изменяется на «Да». В добавок к этому, Трэви силой воображения заставил часть стекла разлететься на мелкие осколки и превратиться в бабочку, которая стала порхать по комнате.
Дима потерял дар речи, не зная, как реагировать на происходящая. Бабочка же немного покружившись по комнате села ему на плечо. Дима попытался смахнуть ее, но не учел тот факт. А вернее не знал, что края бабочки были очень острыми. Парень вскрикнул, смотря на глубокий порез ладони.
Трэви тоже увидел это и сделал очень большую глупость: он представил, как бабочка разлетается на осколки, которые обратно возвращаются в зеркало. Только вот насекомое находилось очень близко к лицу Димы. Часть осколков вонзилось в кожу парня, теряясь где-то в глубине. А затем со всей скоростью полетели на свое законное место, еще больше травмируя парня.
Дима стал истекать кровью, которая уже покрывала все лицо парня, застилая его красной пеленой.
Трэви стал паниковать. Он представил, как шрамы на лице Димы затягиваются. Так и случилось, но ситуацию это не исправило. Кровь продолжала течь, хоть и невидимо. Она лишилась возможности вытекать наружу, но ей никто не вправе помешать скапливаться на лице.
Дима ощущал давление на своем лице. Словно что-то просилось наружу. Страх стал сковывать парня. Ему казалось, что он умирает. Умирает по-глупому, от такой странной причины. Диме хотелось взять нож и разрезать себе лицо, чтобы снять это чувство давления.
– Кровь… Внутри. – просипел Дима.
Трэви не сразу сообразил, что он имел в виду. Но когда понял… Он не боялся, он уже паниковал. Второй раз страх был прав, а любопытство снова загнало его в тяжелую ситуацию. Это была странная магия, непонятная для парня. И которая уже дважды приводит к ужасным последствиям.
Паника мешает людям. Она не помощник и погубила много жизней. Казалось бы, на ровном месте, где ничего плохого не должно было произойти, где нужно было только слегка подумать… Но паника сильна, она парализует, она берет контроль над телом человека. И заставляет его действовать, действовать неправильно, глупо. Хотя иногда это приводит к положительному результату.
Трэви поддался ей и вообразил, как на лице Димы появляются по два небольших шрама. Справа и слева на щеках. Но в его сознании образ расширился, невольно.
Плоть парня разорвалась, оголяя зубы, части черепа. Кровь хлынула как из ведра. И Дима стал захлебываться, утопать в собственной красной жидкости. Мозг парня не справлялся с потоками информации, особенно с болевыми. Поэтому он решил выключиться, надеясь на лучшее. Надеясь на то, что его кто-то перезагрузит.
Трэви попытался сделать еще одну попытку. Он представил, как кровь перестает вытекать из Димы. Так и произошло. Словно появился невидимый барьер, который мешал вытекать крови наружу. Но проблему это не исправило. Сосуды были повреждены, а значит кровь все равно должна течь. Мы вернулись к той ситуации, которая уже была – кровь стала скапливаться внутри, еще больше затекая в дыхательные пути Димы.
Трэви сдался. Все его действия приводили только к ухудшению ситуации. Здесь нужна помощь врачей, а не магии. Он кинулся к двери, пытаясь открыть ее. В панике Трэви забыл, что директор запер их.
Это была не проблема. Здесь уже ничего не должно пойти не так. Он представил, как дверь вылетает с петель. Скрипнув, она повиновалась воле Трэви и на всей скорости влетела в стену. Грохот был сильный. Скажем так – достаточный чтобы разбудить весь детский дом. Это не входило в планы парня, но оказалось очень кстати.
Удивленные ребята повскакивали со своих кроватей и бросились к источнику шума. Не совсем логичное действие, но вспомним о борьбе страха и любопытство.
Расталкивая детей, первым к месту происшествия добрался директор. Уже в пути, она вспомнила про двух парней, оставленных драить унитазы. Можно было ожидать чего угодно, но этого директор абсолютно не предполагала увидеть.
Выбитая дверь, безумный взгляд Трэви и лежащий на полу в луже крови без сознания ребенок. Неприятное зрелище. Да еще и все ее подопечные в столь поздний час не в кроватях.
– Марш все спать! – совладала она со своими эмоциями. – Что здесь произошло, Трэви?
Парень не ответил, он был погружен в свои мысли, в мысли о содеянном. Но будь Трэви хоть частичкой своего сознания в этой комнате, но был удивился добродушному тону директора. Словно в ней проснулась мать, которая видит, что ее ребенок совершил нечто плохое. То, за что следовало бы наказать его. Но она чувствует тот страх, окутавший ребенка. Понимает, что сейчас не время для наказания, а время для поддержки.
Даже сам директор удивилась своему тону. Слишком долго она прятала свое истинное «я». И тут оно неожиданно вырвалось из заточения, совершенно обезоружив женщину, которая уже и забыла себя настоящую.
