Читать книгу: «Он. Перерождение», страница 11
Глава 20
Настало 21 число, пятница, обещавшая миру огромные перемены.
Место для своего суда Он выбрал превосходное: огромная площадка в центре, к которой ведут пять проходов. Здесь проходили все праздничные и торжественные мероприятия страны. Миллионы потрачены на создание этого чудесного места, но с уверенностью можно заявить, что потрачены они не зря. Своеобразные зеленый живой уголок, окруженный довольно современными зданиями.
Задолго до начала сюда стянулась армия. Все здания были оцеплены, жители временно выселены. Казалось, были учтены все меры безопасности для президента и будь это встреча с каким-нибудь обычным оппозиционером, то жизни главы правительства ничего бы не угрожало. Но в этот раз ему противостояло Существо более могущественное, поэтому большой вопрос – насколько рациональна была такая подготовка.
Вторыми на место событий пришли журналисты. Правительство разрешило им вести прямой эфир, хотя до конца была не уверена в целесообразности этого. Но им нужно было показывать нужную, правильную картинку. Показать, что президент не испугался, пришел на встречу с Маньяком. Показать, как их лидер в пух и прах разнесет человека, посмевшего ему дерзить. А заодно, лишить «неправильно» настроенную прослойку граждан всякой надежды на возможность изменения власти.
Третьим появился главный Виновник сегодняшних событий. Он возник в самом центре комплекса, словно нарочно занимая излюбленное место президента. До начала оставался час, но как истинный режиссер, Он пришел в театр пораньше, чтобы не пропустить ни одной детали.
К Нему подошло несколько журналистов. Не по своей воли, им комфортнее было оставаться поодаль от событий. Профессиональный кодекс требовал не бояться, гнаться за любой информацией, даже рискуя собственной жизнью. Но они были изнежены тотальной защитой государства. Могли идти на любое действие, которое казалось опасным. Закон был на их стороне и армия тоже. Но только не сейчас. Они помнили, что за помешательство случилось тогда в прямом эфире. Все развилось, как Он и предполагал. Ведущие не убили друг друга, однако на веки обречены преследовать один одного.
– Сколько Вам заплатили зарубежные правительства для мятежа? – спросил один из журналистов.
– Вы считаете это мятежом? Забавно. Я бы назвал это революцией, поскольку за мной стоит народ. А сколько вам платят за ложь?
– Что движет вами? Желание убивать, желание ввергнуть эту страну в хаос или вы действуете без цели?
– Среди этих вариантов ответов нет верного. Вашим людям пора освободиться от гнета зла, укоренившегося в правительстве.
– По-вашему, так называемые вами «хорошие люди» согласны на то, что Вы убили десятки тысяч людей для достижения цели?
Он искренне рассмеялся.
– Вы находите это смешным: убийство ни в чем неповинных людей?
– За два предложения вы соврали дважды: цифры в десятки раз меньше, а во-вторых я бы не называл этих людей ни в чем невиновными.
– А как же Максим Кутерс. – жестоко убитый мальчик. Он в чем-то виновен? А работники ресторана? А гости?
Он не подал виду, что слова журналиста смутили Его. Но внутри что-то всколыхнулось. Он с таким восторгом подошел тогда к уничтожению ресторана, ему казалось это правильным. Благая цель требует жертв. Душа же противилась этой фразы. Чувство эйфории ушло, а на его место пришло осознание содеянного. Тогда Он увлекся. Смерти невинных останутся на Его совести, но дело нужно довести до конца. Хотя бы, чтобы те люди погибли не зря.
– Вы спрашиваете меня об этом, но не стоит ли отзеркалить вопрос и к вам? Вы хоть верите, в то, что говорите по телевизору. Это же сплошное мракобесие. На какую аудиторию оно направлено? На умалишенную? Не способную сложить два плюс два? Кто Ваша целевая аудитория? Пожилые люди, радикально настроенные граждане? Кто в здравом уме верит вам? Все, что вы показываете скомпрометировано: монтируете ролики, которые полностью искажают смысл происходящего, общаетесь с псевдоэкспертами, записываете интервью с подавленными людьми, готовыми признаться в том, что не совершали, только бы от них отстали. Вы так громко кричите о внешнем враге? Но знаете, дураки всегда громко кричат. У них нет возможности по-другому привлечь людей. И, к сожалению, это работает. Даже умных людей вы вводите в заблуждения. Отдам должное, так массивно подменять понятия, так массивно выстраивать пропаганду, это нужно уметь. А ваша двуличность. Человек работает на государство и добивается чего-то, например, в спорте, хвала и почет, стоит ему сказать что-то поперек идеологии и, словно, заслуги исчезают. Вы разрушили столько жизней, что уничтожь Я всех, кто находится сейчас в пределах пяти километрах от этого места, мне не удалось бы даже приблизиться к вашим результатам.
– В отличие от Вас мы никого не убивали, а доносили лишь правду. Что плохого в том, что мы так держимся за власть, которая дает гражданам стабильность. Население застрахована, огромное количество социальных льгот. Декретные отпуска, льготное кредитование на жилье, достойная пенсия, право на труд. В какой еще стране к человеку пойдут на встречу и бесплатно обучает его профессии, о которой он мечтал? А, может, в странах ваши заграничных-кукловодов есть бесплатная медицина? У нас даже люди без определенного места жительства могут получить квалифицированную помощь. А там? Все покупается и все продается. Пока у тебя есть деньги, тебе хорошо, когда нет – невыносимо. У нас, людям хорошо всегда. Так что плохого в такой власти? Думаете, если бы пришла так называемая оппозиция, то резко что-то поменяется? Они разграбят все, что было нажита, разгромят все, что было достигнуто. А сколько людей пострадает от них? Для таких, как Вы, все политики, органы правопорядка, армия – преступники. Да Вы расстреляете всех на площади, не размышляя о морали. А в чем эти люди виноваты? В том, что поддерживают порядок и заботятся о своих гражданах? Посмотрите к чему приводили все революции. Волны кровь, новое правительство, которое было еще хуже предыдущего. Люди молились тогда, чтобы вернуть все назад. Идя в политику, ты обрекаешь себя на вечное презрение, поскольку не всем дано понять глубокий смысл твоих решений. А все это усложняется такими террористами, как Вы. Кто Вы? Да самый обычный приверженец анархии. Вам хочется увидеть мир в огне, увидеть, как он рушится. Вместо того, чтобы пустить свою силу на помощь нуждающимся. Взгляните! Недавно было сильнейшее землетрясение, счет погибших доходит до тридцати тысяч. И где ваши кукловоды? Где вы? Там нужно помогать, а не разрушать. На такое Вы не годны. Вы все говорите, что у нас нет свободы. А хоть знакомы ли Вы со значением этого слова? Разве люди там свободны? Попробуйте сказать хоть одно правдивое слово, например, о внешности человека. Вас заклеймят навеки! Разве это свободна, бояться сказать правду? Да, иногда мне приходилось кривить душой, но это только ради блага своего государства. Малая жертва на пути к гармонии. И повторюсь, в отличие от Вас, на моих руках нет крови.
Он зааплодировал.
– Браво. Такое превосходное знание методичек меня поражает. Но, знаете, в чем проблема? Ваша пламенная речь ни на йоту не соответствует действительности. Я прожил длинную жизнь, и пропаганда никогда не менялась. Почему то, всегда считается, что критерием хороший жизни граждан является плохая жизнь за границей. Во все времена, главным аргументом в пользу действующей власти была разруха у соседей. При это, вы не замечаете главному – разруху у себя. Не только в аппарате управление, но и в своих головах. Вы возвели ложь до абсолюта, сделав из нее истину. Но дело в том, что ложь по определению не станет истинной. Это невозможно. Вместо того, чтобы оглядываться на соседей, посмотрели бы лучше на себя. И поняли бы, что все те критерии о которых расписывали, являются не вашими сильными сторонами. Они искусственно созданы. Все ваше преимущество – это фикция. Революция – это всегда сложно. Вы правы, исход, может быть, не предсказуем. Так что из этого? Сидеть и бояться? Пустить все на самотек? Я понимаю, почему не все люди согласны выступить против власти, даже понимая, что творится полное беззаконие. Боязнь, что достигнуть цели не удастся, а потом станет в разы хуже. Но для этого Я здесь. Если новое правительство станет не на правильный путь, моя рука не дрогнет. Я уничтожу и его. Пока не добьюсь нужной цели. А если такое не произойдет… Что ж, тогда у земли нет шанса. Вы все обречены на смерть. Мне понравилась ваша речь, уж больно она пламенная. Надеюсь, вы действительно просто такой человек, до глубины души любящий работу, которому просто, говоря вашим языком, промыли мозг. Вы рассказали мне государственную точку зрения, но сегодня мы впервые услышим голос народа. И Я уверен, вы услышите для себя много интересного. А теперь оставьте меня. Хочу побыть в тишине, перед представлением.
Итак, на главное арене уже было трое участников. Армия с журналистами прошли через один проход, Он же просто телепортировался. Пришла пора второго прохода из пяти.
Под звуки баранов на главную аллею оттуда стала выходить колона людей. Первый ряд нес огромной транспарант, на котором написана очень лаконичная фраза: «За Президента!» Она была написана от руки, коряво, словно на скорую руку. Он сразу узнал людей, несших его: чиновники среднего и мелкого звена.
Транспарантов было много, кто на что горазд. «Не дадим разграбить страну!», «Руки прочь от нас!», «Нас не надурить!» … Это лишь малая часть, к сожалению, самые интересные из них нельзя привести в пример, поскольку содержат не особо культурные слова.
Кроме этого, толпа пестрила государственной символикой. Каждый, кто не держал с своих руках «священную надпись» нес флаг. У кого патриотизма побольше, символ страны, был тоже побольше. У кого патриотизм огромный, то и флаг такой же. У неуверенных, флажок был маленький, чуть больше ладошки. Если присмотреться и понаблюдать за некоторыми людьми, можно было заметить, как те пытаются спрятать, выданную атрибутику. Незаметно прикрыть курткой, случайно уронить, положить в карман.
Транспаранты, флаги, для Него это была классика. Бывал Он на подобных мероприятиях, поэтому не удивился, завидев третий компонент – огромная фотография президента. Такая, которая висит во всех государственных учреждениях. С которой на своих граждан пристально смотрит глава со своей снисходительной улыбкой.
Он никогда не понимал такого фанатизма к фотографиям. Ему было понятно, почему такое практикуется в церкви. Даже будет не корректно говорить – фотография. Это иконы, произведения искусства. Там они смотрятся гармонично, там их место. Но почему люди стали вешать фотографии правительства в домах? Что с помощью этого хотят донести? Бояться, что народ забудет, как выглядит их правитель? Или хотят, чтобы он настолько привык к этому лицу, что не захотел бы променять его ни на что другое. Таким баловались короли, монархи. Но было ли допустимо это в демократическом обществе? Он не знал, хотя, вероятно, и сам хотел бы собственный портрет за высокие заслуги перед миром.
Толпа была огромна, ей не было ни конца ни края. Люди все шли и шли, активно выкрикивая заученные реплики, схожие с написанными на транспарантах.
Он задумался: кто все эти люди? Истинно верующие или запуганные работники государственных предприятий? Первые здесь были, как минимум, в первых рядах. Но вопрос в том: как много их? И что пообещали вторым? Бесплатный выходной, премию или просто не уволить. Потом будут говорить, что люди пришли добровольно, дабы поддержать своего лидера. Но Он знал, что в этом слове не хватает второго – принудительно. Они здесь добровольно-принудительно.
Некоторые, не скрываясь достали из своих карманов, маленькие бутылочки, скорее всего с горячительными напитками, и по чуть-чуть выпивали, чтобы хоть немного развеселится.
К толпе сразу подбежали журналисты, что-то расспрашивали, много смеялись, одобрительно кивали. С такой аудиторией им было комфортно. От них не ждешь неожиданности. Фотограф бегал по рядам, в попытке найти как можно больше хороших кадров. Люди ожидали.
А Он снова задумался. Ведь власти знали, с кем имеют дело. Как бы ты сильно не противился, но факты говорят о том, что им противостоит могущественная сила, а вернее сказать непобедимая. Сила, которая взвалила на свои плечи тяжелую ношу судейства. Неужели хоть задней мыслью они не подумали, что это опасно. Опасно приводить сюда хоть каких-то сторонников. Или все-таки важнее показать красивую картинку? А жизни людей, все-голишь способ ее достижения. Но все же Он надеялся, что причина в том, что они просто недооценивают своего противника. Это бы звучало не так цинично.
Настала пора третьего прохода. Тоже толпа, неподдающаяся численному исчислению. Она в своей структуре ничем не отличалась от своих «коллег». Транспаранты, флаги, но уже не государственные, речовки. Поменялся только смысл написанного и сказанного. Прямая противоположность первой толпе.
К Нему подошел мистер Дредман.
– Это все люди, которых я смог собрать.
– Почему я слышу в Ваших слов грусть, мистер Дредман. Вы проделали огромную работу. Впереди же ее еще больше. И будут действительно тяжелые времена. Вам будет проще работать в кругу знающих людей.
– Работать? Вы о чем. Я, как адвокат, предпочитаю работать в одиночку. Напарники мне не нужны.
– Я не об этом. Правительство должно быть всегда. Мне не приятны анархистские мышления. Более достойного человека, чтобы возглавить страну, я не вижу.
– Я? Вы хотите, чтобы я стал президентом?
– Нет, не хочу, Я прошу вас об этом. Быть им – сложно. Это тяжкая ноша, которая, как вы видели извращает наше сознание, наши чистые помыслы. Но вы справитесь. Я верю в вас. Вы столько пытались делать для людей, незаконно осужденных по сфабрикованным статьям. Честь, доброта, отвага, ум, принципиальность – качество, которые должны быть у истинного лидера. Я вижу их в вас. Не бойтесь, вы сможете рассчитывать на мою помощь.
– Но у меня даже нет образования.
– Не у всех великих правителей оно было. Они постигали все тонкости политики со временем. Важны идеи. Остальное – дело наживное.
– Я подумаю. – сказал мистер Дредман и развернулся к толпе.
– Мистер Дредман. – Он окликнул его на пол пути.
– Да?
– Уведите, пожалуйста, детей. Им не место здесь.
Мистер Дредман одобрительно кивнул.
Это была оплошность. И, нет, Его не волновал имидж, который возникнет после того, как люди увидят детей на политическом мероприятии. Их не должно быть здесь. Никогда нельзя быть уверенным в том, что даже самые обычные дебаты закончатся мирно. Он неоднократно видел и слышал о историях, когда дети погибали на таких мероприятиях, из-за жестокого разгона. Но самая главная проблема, по Его мнению, что родители используют детей как прикрытие. Надеяться, что в милиции проснется сострадание к маленькому гражданину и они пожалеют родителей. Прикрываться детьми, словно щитом, низко. К сожалению, и в Его последователях хватало нехороших людей. Это печалило.
Четвертый проход. Казалось, что должна появится еще одна толпа, нейтральная, которая предпочла не занимать ничью сторону. Вместо этого, на площадь вышло только три человека, двое из которых дети. И пускай их количество было невелико, но на площадь опустилась гробовая тишина. Все были прикованы к этому странному трио. На то была причина.
Скажем честно, самым могущественным из тройки, как нам известно, был Трэви, но одновременно его можно назвать самым непримечательным. Если только примечательность не заключалась в обычности. Обычные штаны, обычная рубашка, обычная обувь. Простота, да и только.
А вот со спутниками было все гораздо тяжелее. Начнем с Виктора. Спросите, во что он был одет? Как дать ответ на этот вопрос, когда одежда, обувь на нем постоянно менялось. То штаны, то шорты, то джинсы, даже юбка. Да еще и постоянно меняются цвета! Тысячи комбинаций верха и низа, а с учетом цвета – миллионы.
Альбус был похож на Виктора, за исключением одного момента – на нем был шлем, который полностью покрывал лицо. Он тоже менял не только форму или вид, но и цвет. Порой казалось, что Альбус пришел из встречи любителей ролевых игр, где тематикой являлось средневековье.
Он с интересом разглядывал парней: они удивили Его. Трэви растет на глазах. Действительно, было проблематично наколдовать какое-то прямое заклинание. С Виктором можно попробовать: голова не прикрыта. Вообразить, будто, она отрывается от тела. А вот с Альбусом проблема. Невозможно применить прямое заклинание: его образ постоянно меняется. Может вообразить тоже убийство, что и с Виктором: голова отрывается от тела. Но в его воображении будет красный шлем, а на деле он уже голубой. Магия не сработает. Маневр хороший, но бесполезный. Не обязательно же на прямую воздействовать на человека, можно и уронить что-нибудь.
– Где Дима? – выкрикнул Трэви, с опаской оглядывая смотрящих на него людей.
– Трэви, признаюсь, очень креативная идея с постоянно меняющимся обликом. Но, надеюсь, ты сделал это для привлечения внимания, а не для борьбы со мной. Не надо подвергать своих друзей риску. Твои фокусы их не спасут.
– Где Дима? – повторил Трэви.
– Да вот же он.
С этими словами рядом с ребятами появился Дима. Живой, невредимый, мирно посапывающий, обнимая плюшевого медвежонка. Альбус подошел к Диме и, нащупав ритмичное биение пульса, одобрительно кивнул Трэви.
– Остановись. – сказал Виктор. – То, что ты задумал – ужасно. Неужели вы хотите победы такой ценой?
Последняя фраза была сказана толпе сторонников.
– Виктор. – сказал Он. – Не Вас ли я недавно спас от смерти? Не Вас ли собирались казнить по выдуманным статьям? По-вашему, эти люди не заслуживают наказания? Этому не было бы конца. Каждый день все больше и больше людей будут проходить через бульдозер Фемиды, которая, как вы любите говорите, в гробу бы перевернулась, видя, во что превратился институт права. Так и кто тут злодей?
– У всего есть свои границы. Этих людей нужно заставить отвечать перед законом, а не вершить самосуд.
– Они и предстанут, только перед моим. Меня назначали Хранителем ваши создатели. Думаю, это веский аргумент, что Я достоин выносить приговоры. Я не убийца. Мне не доставляет удовольствие видеть смерть людей, но порой необходимо идти на крайние меры. Поверьте моему тысячелетнему опыту.
– А как же их семьи? Они тоже виноваты? Многие живут на одну зарплату своих мужей. Что будет с ними? Голод? Смерть.
– Если они в курсе того, как получаются эти деньги, то в них дальше больше зла, чем в супругах. Можно просто исполнять приказы. Все ваши силовые структуры не предполагают наличие мозга у обычных рядовых. Только выполнение приказа, никаких рассуждений и сомнений. Но гораздо хуже зло, совершенное с немого согласия. У тех людей хотя бы есть воля что-то делать, эти же не смогли ничего. Так что их должно ждать за это? Только наказание.
– Так почему тогда ты не убьешь меня? Прямо здесь и сейчас. Я грешен, в детстве украл шоколадку, переходил дорогу на красный свет, пару раз садился пьяным за руль. Я чистое зло!
– Виктор, вы искажаете смысл моих слов. Вы совершили правонарушение. Вы заслужили наказание, но оно должно быть соразмерным. Эти люди, во главе с правительством, виновны в более страшных вещах. Взгляните люди, на этих двух мальчиков. – Он указал на Трэви и Альбуса. – Просто молодые люди, которых выкрали из детского дома и поместили в секретную лабораторию. И кто знает, чтобы с ними случилось, не приди Я на помощь. Можно ли по вашим законом посреди дня похищать людей? Ах, конечно, ведь иногда не до законов. Когда вы вырываете сорняки, пытаетесь вырвать их с корнями. Я сторонник такого же в отношении зла.
– Виктор, послушай. – сказал мужчина из Его соратников. – Мы так долго пытались закончить это мирно. Но к чему это привело? Вспомни, что творилось в первые дни протестов. Что они делали с нами? Я прекрасно помню, как в зимнюю ночь нас раздели до гола и отправили во двор ночевать. Знаешь, какого этого при минус пятнадцати, пытаться не то, чтобы заснуть, а просто выстоять на морозе? Вдобавок к этому не помнишь, как нас избили? Ты сам снимал видео с моими побоями. Твоя жена плакала, когда обрабатывала раны? Или ты не помнишь, сколько наших умерло в тюрьмах, якобы упав с кровати. Думаешь после того, как мы вышли из тюрьмы, жить стало слаще? Кто хотел брать на работу заключенных, осужденных по политической статье? Никто. Мою жену, гениального хирурга, профессора, просто взяли и выкинули с работы. Просто за то, что она жена преступника. На нас вешали драконовские сроки. Убийцы получали меньше. А мы-то все-голишь выступили против власти, не применяя никакого насилия. Да и тебе вынесли смертный приговор. К чему этот пацифизм. Мирный протест не работает, все шло к этому. Бог услышал нас.
– Но чем мы лучше тогда их? Мы построим новую историю на крови. Из этого никогда не получится ничего хорошего. Эти люди виновны, виновны во многом, но, учиненный Им кровавый самосуд, сделает нас, говоря Его языком, злом.
– Ты мыслишь слишком узко, Виктор.
– Нет, я просто знаю историю. Сместить диктаторов можно и без крови.
– Крови и не будет. – сказал Он. – Я дал обещание и сдержу свое слово.
Он показал пальцем на солдат.
– Их я вообще не собираюсь трогать. Судите сами. Но если они решат напасть на меня, то пускай пощады не ждут. Я буду защищаться и гарантирую, что ни одно ваше оружие не сможет совладать со мной. Хотите правду? Я очень восторженно отнеся к событию в ресторане. Это был мой первый крупный опыт. Я считал, что делаю все правильно, помогаю добрым людям. Мне была не важна цена, главное результат. Я видел многое, но никогда не был причастен к…– Он запнулся. – К такому. Пострадали невинные, в том числе ребенок. Я сожалению. Мне искренне жаль, что эти люди отдали свою жизнь, хоть и за благое дело. Я поддался азарту, но такое больше не повторится. Я не убийца. В конце концов, моя цель – защищать землю. То, что произойдет сегодня, будет посылом для остальных политиков, для остальных диктаторов. Я помогу каждому народу, который взвоет о помощи. Наказания будут жестоки, но, того больше не повторится. Я обещаю. Главное не пытайтесь остановить меня. Не сможете, зря потратите жизни.
И как в доказательство своих слов, небо над театром действий, побагровело, словно наступил конец света. А для завершения картины, молнии стали бить о землю рядом с Ним. Присутствующие в трепете сделали шаг назад, в ужасе смотря на происходящее.
– Вы ждете от Меня такого, ибо, даже соратники видят Разрушителя. – сказал Он.
Небо снова вернулась к первоначальному виду, забирая с собой гром. Ад сменился раям. Все деревья зацвели, хотя будь здесь ботаники, то закричали бы в один голос, что ряд растений цветут по-другому. Запорхали бабочки. Красивые, с переливающими крылышками. Залетали птицы, которые, абсолютно не боясь присутствующих людей, спокойно садись им на плечи. Их было очень много, картина завораживала, только они почему-то молчали, не даря свое чарующее пение. Вишенкой на торте стала радуга небывалых размеров.
Заразившись миролюбивой атмосферой, Он решил заняться делом, про которое давно уже и позабыл. Рядом с Ним появился рояль. И Он заиграл. Что-то безумно красивое, безумно трогательное. Он заменил птиц, вводя окружающих в состояние транса. Каждый думал о своем. И казалось, что теперь здесь не противники, здесь собрались не представители разных мнений, а просто люди со всеми своими недостатками и преимуществами.
Поразительно, насколько быстро поменялась атмосфера. От воинственной, напряженное, она стала расслабленной, дружелюбной. Спроси в такую минуту кого из присутствующих: «Зачем вы здесь?» Они затруднятся ответить, восхищенные происходящим.
Транс прервал пятый проход. Окруженный телохранителями, на площадь вышел президент. Он держался уверенно, горделиво смотря на присутствующих. Можно было заметить легкую нотку неодобрения в его взгляде из-за столь миролюбивой атмосферы, царившей в данную минуту в центре.
Соратники президента сбросили оковы и стали, с дьявольским усердием, приветствовать своего лидера, заглушая звуки фортепиано. Особо верный, даже упали на колени, словно перед ними появилось божество.
Оппоненты не отставали и со всей яростью стали освистывать своего главного врага, параллельно выкрикивая фразы, наподобие «Уходи!» Между двумя противоборствующими сторонами словно началась звуковая война: кто громче авации или мелодия презрения?
Нелегко пришлось армии, которая перешла в режим полной готовности. Снайпера были готовы в любой минут выпустить сотни пуль в сердца этого Безумца. Пехота готова была поддержать еще большим количеством свинца. Их хорошо подготовили, внушили, что все это было просто фокусом. Перевели истину в слух. Но уж очень сильно он поселился в их сердцах. События минутной давности лишь усилили все это. Внутренний город просил, кричал, требовал бросить оружие и убежать отсюда, но долг заставлял остаться, жертвуя собой во благо государства.
Президента сразу же облепили журналисты, прося ответить на вопросы. Он был не против. Это входило в его обязанности, да и нравилось ему. Приятно, когда твой собеседник тебя полностью понимает.
Он не спешил, давая возможность президенту насладиться последними мгновениями власти. Так или иначе, время еще не настало.
Он внимательно рассматривал Трэви с компанией. Молодые люди отвлеклись на Диму, пытаясь вытянуть его из царства Морфея. Виктор же пристально смотрел на Него, будто бы, пытаясь силой мысли отговорить своего спасителя от задуманного.
Он пытался понять, что задумала эта троица. Что-то подсказывала, что костюмы – это не единственный сюрприз, который они подготовили. Боялся ли Он этого? Нет, это все голишь дети, чьи возможности несравнимо мало в сравнении с его. Но не полное владение ситуацией огорчала. Он опасался, что ребята могли выдумать что-то опасное, что-то, что могло помешать его планам.
Тем временем президент, ответив на все вопросы направился не к Нему, а к своим соратникам. Толпа приняла его с ликованием, их руки так и тянулись к своему лидеру, в надежде прикоснуться к Богу.
Немного пообщавшись с ними, президент перешел к своим защитникам. Он пожал им руку, поблагодарил за службу и толкнул небольшую речь о долге и важности их работы.
Наконец, вводная часть была закончена и президент, вместе со своими телохранителями двинулся к Нему. Не решившись подойти поближе, он занял почтительное расстояние, как раз достаточное для ведения переговоров.
– Все-таки вы пришли, хоть и окружили себя людьми. – сказал Он. – Это похвально. Присядем?
Фортепиано исчезла, давая место двум стульям. Один в один похожие на те, что стоят в кабинете президента. Мужчины сели.
– Мне нечего бояться. – начал президент. – Моя совесть чиста, все мои действия продиктованы заботой о гражданах.
– Давайте тогда попытаемся провести небольшое следствие. Ведь, может, Я оказался не прав и те данные, что предоставили мне ошибочны. Начнем с ваших последних выборов. Вы победили, набрав 99% процентов голосов. В других условиях, Я бы похвалил вас за это. Такая единогласная поддержка народа впечатляет. Но взгляните в бок. Это лишь малая толика недовольных вами. Я видел кадры с шествий. Это толпа была бесконечна. Как минимум, процентов 25 населения принимало тогда участия, как вы их обозвали, в беспорядках. Математический парадокс.
– Те фотографии – это наглая подтасовка. Бесчестное использование современных технологий. Их исказили, дорисовав людей. Вы правы, там был не один процент. Я общался с некоторыми из них и оказалось, эти люди голосовали за меня. Они просто поддались сладким обещаниям бунтарей, контролируемых иностранными государствами. Этих людей обманули, но мы раскрыли их глаза.
– А ведь эти кадры сделал Я сам. Признаюсь, могу многое, но Фотошопом не владею. Эти фотографии подлинные, который отображают истинный размах протестов. А ведь вышли то не все, много кто поддерживал ваше отстранение из дому. И что же у вас тогда, такие не идейные избиратели, которые готовы в одночасье перейти на другую сторону, услышав пару ласковых слов. Я не пойму только одного: зачем так сильно врать. Ну напишите себе 50 процентов – этого достаточно для победы. И в эту цифру можно поверить. В стране много пожилых людей, привыкших к стабильности, и не желающих ничего менять. Людей, которые пережили уже несколько революций и знают о их последствиях. Ничего подобного бы и не произошло. Но вам было важно нарисовать себе цифру побольше. Возможно, чтобы потешить свое самолюбие, а, может, вы и не в курсе этого были? Может, ваше окружение решило выслужиться. В любом случае, это глупо. Вы обманули народ, подтасовав выборы, и это первое преступление.
– Это неправда. Выборы были честные и открытые. Я даже пригласил международных наблюдателей.
– Которые покинули страну, сообщая о многочисленных нарушениях.
– А вы помните, когда они стали писать об этом? Когда начались публиковаться промежуточные данные, когда я с огромным отрывов лидировал от удобного для них кандидата. Все было нормально. А потом резко стали появляться нарушения там, где их не было.
– Но есть же видео, аудиозаписи, где ясно видно, как кидают стопки бюллетеней в урны для голосования, как в бланке фамилию кандидата, победившего в данном районе, меняют на вашу. Но вы опять скажите, что это все фейки. Хорошо, тогда перейдем ко второму моменту. Люди мирно вышли на улицы, разъяренные тем, что их выборы украли. Чем вы на это ответили? Пулями да побоями.
– Вы говорите о мирном протесте? Очень смешно. Ваш любимый интернет пестрит видео, где готовятся самодельные коктейли Молотова, устанавливаются баррикады. Где люди с ножами, арматурой, досками и прочими подручными вещами идут в бой с милицией. Может, Вы не знали, что нападение на сотрудника при исполнении – это статья? Дай слабину, и они пошли бы грабить магазины, насиловать женщин, убивать мирных граждан? Так, где я был не прав? Моя вина в том, что я приказал остановить нарушителей?
– Нет. Всегда есть люди, чьи идеалы не столь чисты. Люди, которые восприняли ваше предательство, как шаг к активным действиям. Но далеко не все вели эти активные действия. Многие просто взяли первое, попавшееся под руку, для самозащиты, зная, что вы готовы кровью усидеть на троне. Давайте отбросим эту группу людей, ведь их было то не так уж и много. Все опять задокументировано, как ваши люди, вбегают в толпу молодых девушек, державших белые розы и выкрикивающие речовки? Не в вашем ли законе говорится о свободе слова, и праве на свободное волеизъявление?
