Читать книгу: «Зона преступности. Сборник», страница 7

Филин выудил пистолет из-за пояса и бесшумно, медленно и мягко наступая на ступеньки, двинулся наверх, тщательно прислушиваясь. Одна ступенька, вторая, третья… Четвертый этаж…

Верхний этаж пятиэтажной «хрущевки» был погружен во тьму. И вдруг оттуда, из темноты, на Филина стремительным и тяжелым локомотивом бросился светловолосый тип.

Ему удалось сбить Филина с ног, но Филин яростно схватил его за ногу. Тип повалился на ступеньки.

– А ну лежать, сука! Лежать сказал!

Филин вскочил, но тип быстро выдернул руку из под себя. Филин успел заметить только одно – пистолет.

Филин успел отскочить в сторону. Выстрел прогремел оглушительно, но пуля вонзилась в стену над головой Филина, осыпая его побелкой. Тип вскочил. Филин открыл ответный огонь из травматика. Несколько пуль отбросили типа на ступеньки, и он, ухая, скатился на площадку между третьим и четвертым этажом.

Филин бросился к нему. В этот момент прогремел очередной выстрел, и тут же левое плечо Филина взорвалось болью. Филина отбросило на стену. Оседая вниз, Филин открыл ответный огонь. Пригибаясь, тип бросился бежать и уже через секунду скрылся.

Филин прижал правую руку, которой сжимал пистолет, к плечу. Плечо отозвалось такой болью, что в его глазах вспыхнул сноп искр. На руке была свежая кровь. Кровь била нещадно – Филин чувствовал, как рукав его куртки заливает кровь изнутри.

Чертыхаясь, он побежал вниз.

– Остановите его! Стоять, сука! – пытался кричать Филин, но изо рта раздавался лишь хрип.

А потом его взгляд поплыл. Последнее, что почувствовал Филин – жесткий удар лицом об ступеньки, на которые он рухнул, теряя сознание.

Часть 4

1

Все это было больше всего похоже на сон. Вспышки, лица, голоса. Белые халаты. Темнота. А затем снова: свет, бьющий в глаза, лица, в марлевых медицинских масках, заглядывающие ему в глаза…

Филин проснулся от ноющей боли в плече, больше всего похожей на ощущение, словно кто-то ковыряет в твоем теле каким-то штырем или отверткой. Разлепив глаза, он не сразу сообразил, где находится.

Больница.

В дверь заглянула медсестра и, ойкнув, исчезла. Филин захотел поднять голову, но тело слушалось плохо – он себя чувствовал полупарализованным столетним стариком. Пришлось обходиться глазами. Скосив взгляд, увидел, что он под одеялом в кровати, голый по пояс. На плече пропитавшаяся кровью бинтовая перевязка. Плечо больно пульсировало под ней – Филин словно ощущал каждый его миллиметр.

Зашел врач.

– Проснулись? Это хорошо.

– Что со мной?

– Вы не помните?

Филин помнил, но смутно.

– У вас огнестрельное в плечо, навылет. Сама рана – ничего страшного, но вы потеряли очень много крови. Чуть концы не отдали… Вам повезло, честно говоря.

– Долго я был в отключке?

– Вас привезли ночью. Операция прошла в пять. Сейчас девять. Считайте сами. – врач кашлянул. – Тут с вами поговорить хотят… Если вы не готовы, я скажу, что вы еще слишком слабы.

– Кто?

– Говорит, ваш коллега. Фамилия Басов.

– Басов устроит, – Филин слабо улыбнулся. – Позовите его.

– Может, все-таки…?

– Пожалуйста. И спасибо, что заштопали меня.

– Я здесь не при чем, я просто дежурный по отделению.

Врач вышел, а через миг в палату влетел Басов.

– Леха, твою мать, ты не человек а п… ц ходячий! Куда ты опять вляпался?!

– Хотел поговорить с Клаусом. Тот наркоман, которого пригнали на опознание.

– Это он тебя? – Басов был поражен. Филин слабо покачал головой.

– Клауса не было. Его искал не только я. Тот тип… Клаус прячется. Дим, когда его на том опознании завели в кабинет, он чуть не обос… лся, когда меня увидел. Он даже не знал, что надо на меня пальцем показать. Поэтому не стал рисковать. Его заставили пойти туда вслепую.

– Кто?

– Откуда я знаю, ё… в рот.

– А какого лешего ты к нему поперся? Мог бы мне сказать! Я же просил тебя не высовываться, Лех!

– А ты бы Клауса стал дергать? А если бы об этом Хрулев узнал? Готов со мной на нарах вместе чалиться? У тебя семья, сын.

Басов хмуро промолчал – Филин был прав. Сев рядом, Басов со вздохом сказал:

– Как бы то ни было, ты сейчас потерпевший. Твой травматик, кстати, ППСники по моей просьбе заныкали. УСБшникам не стоит знать, что ты со стволом по ночам разгуливаешь. Когда выйдешь, заберешь, он у меня в сейфе лежит.

– Спасибо, Дим. Где мои вещи? Мне нужны мои сотовые. Оба.

– Держи. – Басов положил телефоны на тумбочку около кровати. – Зачем тебе два?

– Я в последнее время жутко занятой.

– Вот урод, даже не скажет, – беззлобно хмыкнул Басов.

– Дим, помнишь ту девчонку, Катю? Она сменила квартиру. Но Штык ее нашел. Она вчера чудом смылась оттуда. С автомата мы позвонили в дежурку. Штыка задерживали?

– Нет, – удивленно отозвался Басов. – Я бы знал. Ничего такого.

– Твою мать… Значит, успел смыться.

– Слушай, Леха, ты давай определись, что для тебя важнее, а? Эта Катя и Штык или собственная шкура. Не надорвись уже. За двумя зайцами погонишься… сам в курсе, в общем. – Филин промолчал. Тогда Басов спросил главное: – Ты помнишь, кто это был? Кто стрелял?

В сознании Филина всплыло лицо типа, продырявившего его плечо.

– На полголовы ниже меня где-то. Лет 35, может 40. Волосы светлые, короткие… Если увижу, узнаю.

– Я пришлю к тебе кого-нибудь из отдела с ноутбуком, нарисуете фоторобот.

– И еще. Позвони Маше. Я боюсь, что эта сука достанет и ее. Хрен знает, зачем, но он уже убил двух моих бывших.

– Скажу Попцову, он займется, – согласился Басов.

Кивнув, Филин помедлил, прежде чем сказать то, что собирался.

– Дим, помощь нужна. Привези мне досье на Клауса.

– Слушай, а не до фига ли ты хочешь? – оторопел Басов. – Валялся бы и в тряпочку молчал, твою мать!

– Клаус не просто свидетель. Он что-то знает. Когда он увидел, на кого он должен указать, он понял, что ему конец. Его достанут или одни, или другие. Поэтому он свалил. Поэтому тот м… к со стволом приперся к нему. Он шел, чтобы завалить Клауса. Они тоже его ищут.

Басов вздохнул.

– Ладно… А кто – они? Кто это был?

Филин помедлил с ответом.

– Это наш мокрушник. Тот, кто убил Лену и Карину.

– Что? С чего ты взял?

– Я уверен. Он знает меня. Узнал меня в лицо. Я сразу не сообразил… но он меня узнал. И все понял. Поэтому стал пробиваться к выходу, когда я пошел за ним.

Басов покачал головой. Он выглядел обескураженным.

– А кто он, нафига ему это все…?

– Вообще не в курсах, до сих пор, – честно ответил Филин. И твердо добавил: – Но теперь я видел его рожу. Теперь это для меня не просто голос. Я знаю, как он выглядит. И найду его.

Первым делом после ухода Басова Филин взялся за телефоны. На обоих были неотвеченные вызовы. Все звонки из его дома. Катя… Филин сразу же позвонил на домашний. Услышав гудок, сбросил и позвонил снова – как договаривались.

Судя по голосу, Катя чуть не плакала.

– Наконец-то! Ты где?

– В больнице.

– Что случилось?!

– Бандитская пуля, – привычно ответил Филин. Впервые это было правдой. – Долго рассказывать. Сегодня-завтра я вернусь. У тебя все нормально? Никто не приходил?

– Нет, но я… места себе не нахожу…

– Успокойся. Все будет хорошо.

Странно, но, встретившись лицом к лицу с противником, Филин изменился – словно воспрянул духом. Теперь он действительно был уверен, что найдет его. И что все действительно будет хорошо.

Встать с кровати получилось легко, а вот идти – не очень – голова кружилась. Сказывалась большая кровопотеря. Кое-как добредя до двери, Филин вдоль стеночки побрел в туалет. Дежурная медсестра за постом отвлеклась от телевизора и буркнула:

– А вы куда? Вам сказали не вставать.

– А вам работать, а не телевизор смотреть, – огрызнулся Филин. Медсестра сжала зубы и отвернулась к телевизору. Проходя мимо, Филин невольно посмотрел на экран.

Шли местные новости. На экране был тип в полицейской форме с погонами подполковника, в нем Филин узнал начальника пресс-службы областного УВД. Подполковник говорил в камеру:

– Налицо все признаки того, что убийства совершены одним и тем же человеком. Учитывая, что речь идет о серийном преступнике, к работе брошены лучшие оперативные сотрудники и лучшие следователи следственного комитета. Я не могу разглашать подробности, но заверяю вас, что преступник будет задержан в самое ближайшее время. А о причастности кого-то из сотрудников пока я ничего не могу сказать.

А потом на экране возникла дикторша в костюме, сидящая в студии новостей. Обращалась к зрителям, она деловито заговорила:

– Напомним, в течение последней недели в нашем городе произошло сразу два жутких убийства. Одиноко проживающих женщин находили утопленными в собственных ванных. По словам нашего источника в полиции, убийцей может быть сотрудник правоохранительных органов. Но пока никто не подтвердил, но и не опроверг эту информацию. А в городском отделе Следственного Комитета и вовсе отказались комментировать информацию, сославшись на тайну следствия…

Направляясь дальше вдоль стены, Филин нахмурился. Утечка в прессу. И если поначалу СК и менты пытаются отбрыкиваться от этих слухов, то очень скоро им придется открыть рот. И срочно показать результат – это вопрос репутации.

А результат у них может быть только один. Немедленный арест Филина.

Перед обедом в больницу к Филину снова приехал Басов. Он помог Филину спуститься вниз. Перед зданием больничного корпуса был крохотный пятачок, поросший кустарником, с лавочками и ржавой конструкцией в центре, которая когда-то позиционировалась как фонтанчик. Филин и Басов закурили, и Басов вручил Филину досье на Клауса.

– Смотришь все материалы здесь и сейчас, а потом я их забираю, – предупредил он. – Я не хочу, чтобы УСБшники на меня потом всех собак спустили.

– Не вопрос, Дим. Спасибо.

Филин открыл папку. Титульный лист с паспортными данными Клауса, короткой справкой о судимостях и приводах, лист с отпечатками пальцев, фотография. Даже не фото Клаус выглядел жалким пугалом.

– Я послал пару человек, мы проверили квартиру Клауса, – поведал Басов. – Никого. Пришлось нарисовать анонимное сообщение о неприятном запахе, чтобы зайти внутрь без постановления.

– Что нашли?

– Да ничего, Лех. Даже вещей. Клаус свалил оттуда. Соседи говорят, что как минимум сутки его не видели.

– Сутки, – повторил Филин. – Клаус свинтил с адреса сразу после опознания. Понимаешь? Он понял, что его втравили в какую-то разборку между бандосами и ментами, обделался и свалил. Понял, что ему все равно конец. Достанут или одни, или другие.

Басов нахмурился.

– Можно было бы его в розыск объявить… Но оснований у меня нет.

– Попробуй через агентуру. У Клауса не так много корешей в районе. Попцов знает половину из них…

Филин замолчал, потому что наткнулся в досье Клауса на интересную информацию.

– Смотри-ка. Четыре года назад Клаус проходил свидетелем в деле по мокрухе.

– У нас на земле? Я не слышал о таком.

– Нет, мокруха была в Южном, не у нас. – Филин водил пальцем по бумаге, ища нужную информацию. – «Обвиняемый по делу Сватенко Николай Андреевич… Согласно показаниям… В ночь на… Находился в компании с Кирилловым М. А., распивая спиртные напитки…», – Филин поднял глаза на Басова. – Как я понял, Клаус дал ему алиби на время мокрухи. И благодаря этому Сватенко удалось соскочить со статьи.

– И что?

Филин лихорадочно соображал.

– Клаус может сделать что-то, только если его припугнуть. Он трус и очкун. Четыре года назад он отмазал какого-то типа от статьи, а никто в Промышленном районе об этом не знает. Хотя Клаус обычно любит потрепаться, если слухи его репутации помогут. Тут самый тот случай. А никто об этом не знает. Я по Клаусу много раз работал, а о той мокрухе слышу первый раз.

– На что намекаешь?

– Не знаю. Пока ни на что. Дим, можешь мне найти дело на этого Сватенко? Кто он такой вообще?

Басов не сдержался и матюгнулся.

– Лех, ты меня уже бесить начинаешь. Я начальник угрозыска Промышленного района, твою налево, а не твоя секретарша. – Филин молчал и лишь смотрел на Басова. Прием был старый, но срабатывал всегда. Басов вздохнул. – Ладно, хрен с тобой… Только пришлю тебе на трубу. У меня дел в отделе навалом.

После обеда, когда Филин закинул в себя хоть и отвратительную на вкус, но крайне нужную ослабленному после потери организму больничную еду, прошло головокружение.

А затем Филина позвали в перевязочную, где врач осмотрел рану, а медсестра сделала новую перевязку. Филин выпросил укол обезболивающего, после чего почувствовал себя и вовсе прекрасно.

Вернувшись в палату, Филин обнаружил там Копылова, который что-то просматривал в его телефоне.

– Назад положи, – процедил Филин.

– Спокойнее, – но Копылов все-таки вернул телефон на тумбочку. – Я просто посмотрел.

– Смотри в магазине. Пока у тебя нет постановления, не смей больше лапать мой сотовый, понял? – видя, что Копылов хмурится, Филин не выдержал и едко добавил: – Когда ты со своей подружкой снова попытаешься закрыть меня, можешь отыграться. Но сейчас ты здесь не хозяин.

– Капитан, угомонись. Я пришел поговорить.

– И о чем?

– Что это было? Кто в вас стрелял?

– Не знаю. Я видел его, и все. Сегодня будем составлять фоторобот. Кто он такой, я не знаю.

Копылов выдержал паузу прежде, чем продолжить.

– Филин. Майор Хрулев уверен, что это вы убили своих бывших подружек.

– А ты нет?

– Я не знаю. Но я читал ваше личное дело… Вы опытный опер. Достаточно опытный, чтобы обставить все это более грамотно.

Филин сел на кровать, подозрительно косясь на Копылова.

– Вы тактику работы в американских фильмах подсмотрели, да?

– Вы о чем?

– Злой и добрый полицейский. Хрулев злой, ты добрый – все просто.

– Капитан, я пытаюсь узнать, в чем дело.

– Дело в том, что какая-то тварь убила двух моих бывших. Когда я попросил твоего Хрулева приставить защиту к третьей, к моей бывшей жене, он меня послал. Если убьют и Машу, я этому г… ну этого не прощу. Можешь так ему и передать.

Копылов долго думал, затем кивнул.

– Я попробую пробить этот вопрос. Думаю, это будет несложно.

– Спасибо.

Филин не ожидал такой реакции от УСБшника.

Впрочем, возможно, это была ловушка, чтобы Филин начал доверять Копылову. Но Филин такой ошибки совершать не собирался.

Как только Копылов ушел, Филин отправился к медсестре.

– Мне нужна моя одежда.

– Больной, ведите себя нормально, – проворчала медсестра. – То одно ему, то другое, да еще и хамит… В палату к себе идите.

– Я выписываюсь.

– Что?

– Одежду мне верните, вашу мать, или мне самому тут все перерыть?

Медсестра с неожиданной сноровкой для себя решила вопрос с одеждой, и уже через десять минут упитанная санитарка принесла Филину пакет с его вещами. Джинсы Филин натянул без труда, а вот с прострелянной в плече и перепачканной засохшей кровью курткой пришлось попотеть – левая рука слушалась плохо. А при каждом движении плеча внутри ворчала сонная после обезболивающего боль.

Прибежал врач.

– Вы что творите? Какой выписываться? У вас рана кровоточит, вы потеряли литра полтора крови…!

– Мне надо идти, – отрезал Филин.

– Вам ночью операцию сделали, вы головой думаете или чем? А если заражение?

В этот момент в кармане Филина завибрировал телефон. Звонил Басов.

– Лови фотографии, – буркнул в трубку майор. – Паспортные данные Сватенко, список судимостей и приводов и фотография. И ориентировка. Чувак, оказывается, в федеральном розыске. В общем, лови.

– Спасибо, Дим, за мной должок.

Филин, отключившись, наконец натянул до конца куртку, морщась от боли. Хорошо, что черная – пятна от крови не так бросаются в глаза. Врач продолжал причитать:

– Если вам станет хуже, я снимаю с себя всякую ответственность, вы слышите? Куда вам спешить, умирает кто-то, что ли?

– Не поверите, но может умереть, – на полном серьезе кивнул Филин.

Телефон снова прожужжал – ММS от Басова. Нажав на кнопку, Филин увидел три полученных файла. Открыл первый. Стандартные данные – ФИО, адрес по прописке, паспортные данные…

– Тогда вам нужно подписать документ, – не унимался врач. – Если вас найдут умирающим, наша совесть будет чиста.

Хороший мужик, подумал Филин, листая полученные файлы, а вслух ответил:

– Буду загинаться – сразу вернусь, доктор, обещаю.

И вдруг он замер.

Третьим полученным от Басова файлом было фото Сватенко, переснятое из его личного дела. С экрана дисплея на Филина смотрел короткостриженый светловолосый тип средних лет. Стрелявший в него ночью убийца.

Сватенко.

2

Попцов отдежурил меньше 10 часов, но больше всего на свете он мечтал о тихой ночи. Чтобы было как можно меньше вызовов, и он мог хотя бы пару часов подремать на продавленном диванчике в их с Филиным кабинете.

Днем вереницей шли заявители, некоторых из которых, правда, удалось отшить. В паузах Попцов, как всегда на дежурствах, принимал терпил и свидетелей по текущим делам. А ближе к вечеру пошли вызовы. Сначала сработала тревожная кнопка в только что закрывшемся магазине. На месте уже были ребята из ОВО, которые в соседнем дворе прихватили воришек – те стянули из магазина несколько бутылок водки и бросились немедленно их распивать. Безмозглые тупые маргиналы. Для Промышленного – типичная картина.

Попцов, несмотря на проведенные на этой «земле» годы, с каждым месяцем все больше ненавидел район. И мечтал он лишь об одном – побыстрее свалить. Куда угодно и как угодно – лишь бы попасть в нормальное подразделение на нормальной территории. Например, в Южном – там были новостройки, в которых селились в основном зажиточные семьи. Картина преступности была под стать: иногда угоны, иногда уличные гоп-стопы. Больше заказух, зато гораздо, гораздо меньше бытовух в грязных клоповниках и алкашских притонах.

На квартальных начальство всегда ставило Южный в пример. Самый низкий процент бытовых и имущественных преступлений. Начальство интересовал только процент. И, хотя каждый понимал, в чем соль, у начальства на все был ответ один: «Плохо стараетесь».

Когда Попцов на белой «Газели» с надписью «Дежурная часть» на синей полосе вдоль корпуса возвращался с вызова в магазин, поступил очередной вызов. ППСники обнаружили труп на улице Электрической, 51.

Это была стройка. Раньше Попцов работал на этой земле, до того, как его перебросили на участок к Филину путем очередного дележа участков среди оперов-территориалов. Стройку он знал: когда-то здесь хотели построить магазин или мастерскую, но по каким-то причинам работу забросили. Стройка стала вечным долгостроем.

Когда фургон полз по Электрической, Попцов кивнул водителю на столб:

– Тут камера «Безопасного города». Если там криминал, наверняка уроды на пленке засветились. От стройки только одна дорога – на улицу.

– Ага, – без всякого интереса буркнул водитель.

Фургон свернул с улицы и по ухабистой дорожке пополз к долгострою, который кривым скелетом замер метрах в 20 от проезжей части. Там уже стояла машина ППС. Выпрыгнув из «Газели», Попцов увидел Самохина.

– Ты опять в ночную?

– Я уже месяц в ночную, – вздохнул тот. – Забыл что ли, после дня полиции…?

Самохин в тот день напился в райотделе и перепутал дверь раздевалки с туалетом. Ему влепили выговор и отправили в качестве сурового наказания в ночную смену – до исправления.

– Как у Филина дела?

– В больничке вроде, – отозвался Попцов.

– Не заезжал к нему?

– Кто меня отпустит? Я на дежурстве. Что тут?

– Да наркоша какой-то. Там, в углу сидит, скрючился как г… но, – Самохин махнул на здание долгостроя.

– Криминала нет?

– Ты опер, ты и решай.

Чертыхаясь, Попцов двинулся на стройку, перешагивая через пустые и мятые пластиковые бутылки от пива, шприцы и прочий мусор. Внутри воняло дерьмом, было грязно и пыльно. Осмотревшись, Попцов увидел в углу скрючившийся в позе зародыша силуэт.

– У него жгут на руке, а рядом шприц, – поведал Самохин, заходя следом.

– Так передоз голимый, нафига нас вызвали?

– Ээ, нет, Попцов. У каждого своя работа, я свою знаю. А это твоя.

– Урод ты, – охарактеризовал опер коллегу и направился к трупу. Тот сидел в позе зародыша, поджав к груди колени и уронив на них голову. Рука лежала рядом, на ней выше локтевого сгиба был натянут грязный резиновый жгут. Рядом валялся шприц. Попцов, вздыхая, достал из папки резиновые перчатки и, натянув их, склонился к трупу. Закинул его голову.

Глаза были открыты, Попцов невольно вздрогнул от вонзившегося в него стеклянного взгляда мертвеца. А вглядевшись в лицо, невольно выругался.

– Что? Знаешь его?

– Еще как, – кивнул Попцов мрачно. – Мы с Филиным много раз этого придурка дергали… Вот черт… Самохин, тут может быть и не передоз ни фига. Вызывай-ка группу.

Основания у него были веские.

Скрючившимся наркоманом был Клаус.

От больницы до Промышленного ОВД, теперь носившего безликое название ОМВД №3, Филин добрался на такси. Выйдя из машины и расплатившись с водителем, довольно заметил на парковке перед зданием свою машину.

Навстречу Филину выбежал набыченный Басов.

– Дим, спасибо, что тачку мою пригнали.

– В ж… пу твою тачку, – выпалил Басов. – Ты ох… ел? Тебе минимум дня 3—4 еще в больничке валяться надо! Кого из себя строишь? А я в отделе показываться тебе запретил, забыл?

– А я терпила, забыл? – парировал Филин. – Давай бумагу, заяву буду писать.

Басов помялся, сплюнул и кивнул ему на дверь – мол, пошли со мной.

– Есть новости про Клауса? Не нашли его?

– Нашли, – буркнул Басов. – Откинулся твой Клаус.

– Что? – Филин похолодел. – Когда? Где?

– Ничего пока не знаю, Попцов сейчас на месте. Вернется – доложит.

В кабинете Басова Филин взял бумагу и ручку и принялся составлять заявление. А Басов хмуро сообщал все, что успел узнать о Сватенко.

– У Николая Сватенко погремуха Сват. В городе он не появлялся вроде как четыре года. С тех пор, как с обвинения в мокрухе соскочил. А последние полгода он в розыске.

– Кто объявил?

– Астрахань. Там его считают киллером. По оперданным, якобы работал на одну из местных бригад. Судя по ориентировке, на Свате минимум две заказухи. Полгода в федеральном розыске, но никакой информации, где он может быть. Я звонил в Астрахань, они там вообще подозревают, что его свои же по-тихому и убрали… Ты уверен, что это Сват в тебя стрелял?

– Это был он, Дим. Живее всех живых.

– Значит, перед нами профессиональный киллер, поздравляю, – невесело заключил Басов. – Но тогда я вообще не врубаюсь. Кто-то нанял киллера, чтобы он твоих баб убирал? – Басову пришла в голову забавная мысль, и он ухмыльнулся: – Слушай, Леха, а может, это жена твоя бывшая тебя вернуть решила, а? Ревнует и все дела? А чтоб снова не ушел, решила остальных твоих – того?

– Обхохочешься, ржака просто, – проворчал Филин. Заныло простреленное плечо. Поморщившись, опер продолжил писать. А Басов уже серьезно продолжил:

– Итак, смотри. Четыре года назад Сват свалил в Астрахань. Там примкнул к какой-то братве и заделался киллером. А может, он и здесь тем же самым занимался. А свалил, потому что менты на его след вышли. Сделал себе липовое алиби с помощью Клауса и свалил в Астрахань, пока менты еще чего-нибудь на него не нарыли. А теперь он решил вернуться. Или его кто-то выписал. Но факт такой: у него новый заказ. Сват мочит твоих бывших.

Филин был в смятении.

– Не просто мочит. Он приказал Клаусу пойти в комитет и заявить, что тот видел меня во дворе Карины. Второй раз Клаус делает, что ему скажет Сват. Походу, он его конкретно боялся… Но зачем? Я со Сватом никогда вообще не пересекался. Никогда.

Басов задумчиво закурил, почесал затылок.

– Может, его Штык заказал все-таки? Ты целый год в «Саванне» отирался и обс… рал ему всю малину.

Филин уже думал об этом. Учитывая, что серьезных врагов у него не было и быть не могло, Филин мысленно постоянно возвращался к Штыку.

– Не знаю… Даже если представить, что у Штыка в «Саванне» намечалось что-то крупное, что-то конкретное. Например, поставка кокаина. Или что-то еще, не знаю. Даже если так, все равно я не могу въехать: зачем, твою мать, убивать моих бывших? Зачем копаться в моей жизни, узнавать про них, – зачем все это? Ну мешал я Штыку – так закажи лично меня. Сват бы мне голову в подъезде проломил – и все. Никто никогда не нашел бы концов, понимаешь?

– Мда… А другие варианты у тебя есть?

Филин мрачно покачал головой, пододвигая заявление Басову. Тот вздохнул, пробежался глазами по тексту, кивнул.

– Порядок. Пошли к дежурному следаку, быстро опознание Свата по фотке проведем и начнем работать.

В коридоре они столкнулись с Попцовым – тот как раз шел к Басову, только вернувшись в отдел.

– Лех, ты как?

Попцов потянулся, чтобы обнять его, Филин отстранился и сам приобнял напарника:

– Осторожно. Я в такси плечо случайно задел – чуть не обделался. Что с Клаусом?

– Вызвал патологоанатома. Тот говорит – голимый передоз, никакого криминала.

– Хорошая новость, кстати, – отметил Басов. – Первый за последнюю неделю труп, который на тебя вешать не будут.

Но Филин не разделал его радости.

– У меня алиби, я в больнице был. Ром, ты следаку объяснил, что это вряд ли передоз? Надо вскрытие делать.

Попцов помрачнел.

– Не было возможности. Ты помнишь, что Клаус свидетель был против тебя? Туда сразу же Хрулев из УСБ прискакал. Меня он задвинул, сказал, что это теперь не наша забота.

Филин от души выматерился. Басов, с сочувствием на него покосившись, буркнул:

– Жду тебя у следака в триста третьем.

Попцов, как оказалось, только этого и ждал. Как только Басов исчез за поворотом коридора, Попцов выудил из кармана флэшку и протянул ее мрачному и подавленному Филину.

– Лех, это единственное, что я мог сделать.

– Что это?

– Клауса нашли в долгострое на Электрической. Это раньше была моя земля. Там на улице метрах в десяти от стройки камера наблюдения городская. Я по пути сейчас в главк заскочил и взял видео. Здесь картинка с камеры за последние сутки. Если Клауса замочили, его должны были привезти. А подъехать к стройке могли только с улицы, так что…

Филин благодарно кивнул.

Когда Филин вернулся домой, на пороге его встретила испуганная и взволнованная Катя. Филин, шипя от боли в плече, стащил с себя дырявую куртку. Увидев пропитанную кровью повязку на плече, Катя ахнула.

– Тебя… ранили? На самом деле? Я думала, ты шутил…!

– Дошутился. Кать, будь добра. На холодильнике коробка от обуви стоит, с лекарствами. Там обезболивающее. Принеси, а.

Филин, расположившись на диване, проглотил сразу две таблетки. Катя орудовала в приспособленной под аптечку коробке и нашла там бинты. Затем принесла какой-то тюбик с мазью.

– Смотри. Это заживляющая мазь. Хорошая очень штука. Для послеоперационных швов тоже подходит. Давай я тебе повязку поменяю?

– Затем ты с собой эту мазь носишь?

– Работа танцовщицей довольно травмоопасная штука, – улыбнулась она.

Катя помогла Филину стащить перепачканную кровью футболку. Затем ножницами осторожно разрезала старую повязку, критически осмотрела рану.

– Насколько там все страшно?

– Жить будешь.

– Слово врача или танцовщицы? Врачам я не особо доверяю.

Когда Катя наносила мазь, Филин зашипел. Катя вздрогнула.

– Больно, Леш?

– Терпимо.

– Как тебя угораздило? Ты тогда ночью куда поехал?

– Проведать одного наркомана. Он должен был ответить на пару вопросов.

– Ответил?

– Он мертв, – видя, как напряглась Катя, Филин хмыкнул. – Это не я, если тебя интересует. Я убиваю только своих бывших подружек, а наркоманов не трогаю, забыла? – Катя невесело улыбнулась. Филин посмотрел, как она быстро и аккуратно наматывает слои бинта ему на плечо. – Где ты этому научилась?

– У меня мать медсестрой была на «скорой». Я еще и не это умею, – закончив с перевязкой, она отстранилась и, посмотрев на свою работу, кивнула. – Ну вот, теперь лучше. Завтра надо будет еще бинтов купить и мазь с антибиотиком, чтобы инфекция не пошла…

– Кать, успокойся, – улыбнулся Филин. – Все нормально. Спасибо. Расслабься, ты чего как на иголках вся?

– Я так испугалась, – призналась она. – Ты когда уехал, я до утра ждала… Не заметила, как уснула. Проснулась – тебя нет. Я давай звонить, трубку никто не берет. Я не знала, что делать. Бежать? А куда?… Ты не представляешь, как я волновалась.

– Представляю, – успокаивающе Филин взял ее за руку. – Я тоже волновался. За тебя.

Оба почувствовали, что момент настал. Катя поцеловала его и обвила руками – так, чтобы не задеть плечо.

В отличие от предыдущих его пассий, после секса Кате не нужны были душевные разговоры. А может быть, и нужны – но не сейчас. Она переволновалась, и поняв, что хотя бы самые страшные опасения не сбылись, мирно засопела на его здоровом плече. Обнимая девушку, Филин чуть улыбался, глядя в потолок. Говорят, что секс полезен для здоровья. Насчет здоровья Филин уверен не был, но его нервная система явно почувствовала себя лучше. Интересно, чем все это закончится, подумал опер.

А потом зазвонил сотовый телефон.

Катя вздрогнула. Вскочив, Филин нашел глазами горящий дисплей на столе у стены. Его телефон, с зарегистрированной на его имя сим-картой. Тот самый телефон. Шагнув к столу, Филин увидел имя абонента на дисплее, и его на секунду парализовал ужас.

«Маша».

– Кто это? – сонно пробормотала Катя.

– Моя бывшая жена, – хрипло отозвался Филин, во все глаза пялящийся на дисплей. «Маша». На часах половина первого ночи. Просыпаясь, Катя поняла, что с Филиным, и по ее лицу пробежал страх.

– Думаешь, это…?

– Это он, – сказал Филин, не веря в то, что этот момент настал. Полное дежа вю, разве что в квартире он не один, рядом Катя. А в остальном… Ночь, вибрирующий телефон – и имя очередной его бывшей на дисплее. – Это он, Катя. Он пришел за моей бывшей женой. Он у нее. И звонит мне.

Катя похолодела.

– Ты… ответишь?

Филин, не отвечая и лишь сжав зубы, бросился к брюкам. Он лихорадочно соображал.

– Ему нужно, чтобы я ответил. Он всегда ждет. Ему нужно поиздеваться, помолчать в трубку. Посмотрим. Тварь, убью…!

Плечо ныло, но не раскалывалось дикой болью благодаря недавно проглоченным таблеткам. Филин схватил травматик, сунул за пояс. Затем сорвал со стола оба сотовых телефона и молнией бросился к двери.

– Закройся!

Кубарем он скатился по лестнице вниз, рванул к своей машине. Двигатель взревел. Ночью подмораживало, но времени на прогрев двигателя не было. Филин вдавил педаль газа в пол, и машина, ревя, рванула с места.

Телефон звонил. «Маша», – призывал дисплей. Звони, звони еще, жди моего ответа, мысленно кричал Филин. Схватив второй мобильник, он по памяти набрал сотовый Попцова.

– Рома, ты где? Знаю, что на дежурстве! Он позвонил! Звонит мне прямо сейчас, с телефона Маши! Он там! Бросай все и дуй туда! Я тоже еду! Карьерная, 18, квартира 40! Слышишь? 18, квартира 40! Давай, братан, давай!!

Отключившись, Филин лишь добавил газа и нажал кнопку аварийки.

Телефон звонил. «Маша», – гласил дисплей.

– Давай, жди ответа, сука, жди ответа, – цедил сквозь зубы Филин.

Рыча, как бешеный зверь, и вспыхивая всеми габаритами, чтобы отпугнуть возможного лихача с пути, машина неслась по пустынным ночным улицам Промышленного района.