Читать книгу: «Дорога смерти», страница 7

Глава 12

Этот долгий день наконец закончился. Когда тьма опустилась на Домодедово, Рябцев, все еще остававшийся водителем Бегина, несмотря на включение в состав оперативно-следственной группы, повез его на казенную квартиру на окраину города.

– Сегодня ночью они вряд ли выедут на дорогу, – сказал Рябцев, чтобы заполнить пустоту. – Можно отоспаться будет. Наконец-то, а?

– Да, наверное, – безучастно отозвался Бегин.

Рябцев покосился на него. Опер чувствовал себя виноватым перед следователем, который, и он догадывался об этом, несмотря, а может, как раз благодаря, словам Лопатина, помог ему вернуться в игру, а Рябцев теперь должен шпионить за ним, как последний стукач. Это мучило прямого и открытого Рябцева, не привыкшего хитрить. И ему даже начало казаться, что Бегин в курсе, хотя он понимал, что все это бред и игра совести в его голове.

– Как себя чувствуешь? – начал с другой стороны Рябцев. – Не спал же ни хрена ночью.

Бегин пожал плечами.

– Ты это, – осторожно продолжал Рябцев. – Принял лишка походу вчера…?

Бегин откликнулся не сразу.

– Это было заметно?

– Естественно, было. Особенно ночью… – Рябцев помолчал, думая, продолжать или нет, но все-таки позволил себе открыть рот снова. – Знаешь… Не мое дело, конечно. Ты старший следователь по делу, тебя сюда высокие люди из Москвы прислали, и все такое. Но… Ты бы завязывал с этим делом. Ты не подумай, что я в душу лезу, нет. Просто… – опер вздохнул. – Я одно время тоже выпивал. Сильно выпивал. Каждый день. По личным причинам. Остановиться не мог. Это достаточно долго продолжалось. А потом, когда жизнь потихоньку устаканилась, я обернулся назад. Посмотрел типа со стороны. Так вот, ничего хорошего в этом нет. Ты просто гробишь себя. Спускаешь собственную жизнь и здоровье в унитаз. Ты думаешь, что получаешь какую-то поддержку, что благодаря бухлу тебе легче пережить какие-то вещи… Но это все обман. Ты просто медленно убиваешь себя, свою нервную систему, свои внутренние органы. Свои мозги. Вся эта поддержка, все эти мысли, что с бутылкой пережить что-то легче… Это вранье и обман, которые внушает тебе эта самая бутылка. Отрава шепчет тебе, и ты ведешься, думаешь, что слышишь собственный внутренний голос.

Рябцев вдруг поймал себя на мысли, что болтает без умолку, а Бегин ни разу даже не взглянул на него. И опер осторожно закончил:

– Понимаешь?

Бегин курил, выдыхая в чуть приоткрытое окно тонкие струйки дыма, и ответил не сразу.

– Ты ничего не знаешь обо мне, – устало произнес он. – Ты ничего не знаешь о моей жизни. О том, через что я прошел. Ты не знаешь вообще ничего. Меня очень умиляют люди, которые, абсолютно не зная предмета обсуждения, лезут раздавать свои якобы бесценные, но на самом деле нахрен никому не упавшие советы. И пусть этим чувством собственной важности и собственной псевдо-мудрости страдают почти все, я большую часть времени готов закрывать на это глаза. В конце концов, люди – это просто люди. Но иногда эта навязчивость и тупость напрягает. – Бегин выбросил в окно окурок и, поднимая стекло, одарил Рябцева холодным взглядом. – И да, ты прав, это не твое дело. Просто крути эту чертову баранку.

Рябцева словно ударили. Он бы с удовольствием сейчас вырубил этого наглого урода коротким ударом в челюсть, это заняло бы меньше секунды – тот бы даже не понял, что произошло.

Но Рябцев ничего не сделал. Он даже не издал ни звука. Лишь стиснул зубы и вперил взгляд вперед.

***

Сбор объявили ровно в 11 вечера на пустыре на Юго-Западе. Пустырь был знакомым, очень часто стритрейсеры собирались здесь – в паре минут езды от пустыря находилась улочка, идеально подходящая для любителей скорости. Но сейчас их путь лежал не туда. Да и новичков, которым идеально подходило то место, чтобы учиться брать разгон и знакомиться с другими фишками, сегодня не было. На пустыре примерно за полчаса до назначенного срока начали урчать двигатели, и друзья Федора начали стекаться на тюнингованных и нет, дорогих и не очень машинах. К одиннадцати часам пустырь был почти заполнен. По подсчетам Федора, здесь собралось около 45—50 автомобилей.

– Взял свой травматик, – похвалился Смокин, демонстрируя висевший в наплечной кобуре пистолет.

Волков и Кукарский подошли к Федору с ружьями в руках. Федор взял одно из них. Помповый дробовик на пять патронов.

– Проблем не будет?

– Алё, Укол, у меня ж лицензия. Показать, ёпте?

– Ментам показывать будешь.

Бобер, известный любитель погулять с противоположным полом и пользовавшийся у девушек, непонятно почему, постоянным успехом, подвел к Федору двух симпатичных брюнеток с рюкзачками за плечами.

– Это Настя, а Иру ты знаешь. Они обе медички, закончили медицинский колледж. С собой аптечки взяли. На всякий случай. Если вдруг будет горячо, хотя бы первую помощь будет кому оказать.

– Девчонки, не боитесь?

Ира захихикала, а вот Настя серьезно кивнула:

– Ваня все рассказал. Мы готовы.

Трое захватили с собой бронежилеты. Почти десять человек приехали с бейсбольными битами – среди них и Нос, которого Федор был особенно рад видеть. А у одного из единомышленников-стритрейсеров Федор с изумлением для себя обнаружил… самую настоящую военную каску. Подумав, он пришел к выводу, что такая защита не помешает, но больше она пригодится разведчикам. Федор нахлобучил каску на голову Волкова. И обратился ко всем, напрягая голосовые связки, чтобы его слышали все:

– Итак, народ. Спасибо всем, кто пришел. Те, кто все знают, услышат еще раз, а те, кто ничего пока не слышали, будут в курсе. Мы едем не прикалываться. Наша задача очистить наши улицы от пид… сов, которые мочат людей. Пацаны поговорили со знакомыми ментами. Мы знаем, что этих пид… сов скорее всего трое. Трое козлов с пушками. Нас сами видите сколько. Так что преимущество на нашей стороне. Но каждый должен отдавать себе отчет в том, что это не прикол! На трассе могут быть опасные преступники, убийцы, которые уже положили кучу людей. И они не будут медлить и думать перед тем, как нажать на курок – если приспичит, они будут палить без промедления и церемоний! Все уяснили?

Толпой всегда безопаснее, и по рядам стритрейсеров пронесся гомон одобрения и согласия. Против никто не был.

– Отлично. Теперь смотрите. Наша задача – просто прочесывать трассу. Будем кататься кругами и смотреть в оба. Если что-то подозрительное видим, внимание: никто не лезет на рожон! Первыми у нас будет идти разведка, это Нос, Волков и Кукарский. Они воевали, работали в органах и умеют обращаться с оружием. Разведка по сигналу подрывается и обкладывает подозрительную машину. И там уже по ситуации будем решать. Остальные колонной встают рядом, чтобы у уродов не было вообще возможности свалить. Только в обочину или пешком по встречке разве что. Чем плотнее будет кольцо, чем больше будет народу – тем больше шансов, что они растеряются, офигеют и не станут стрелять, потому что такую толпу не перестреляешь. Наша сила в том, что мы быстрые и нас много!

– А если начнут стрелять? – раздался голос из толпы.

Федор переглянулся с Носом. Тот зычно откликнулся:

– Если слышите выстрелы, никакого геройства, просто плюхайтесь рожей в асфальт, пока все не кончится! Остальное мы берем на себя.

А вскоре все разошлись по машинам. Федор и Нос с ним на пассажирском сиденье и Кукарский с Волковым в другой машине двигались первыми. Остальные выруливали с пустыря следом и, пристраиваясь в хвост, устремлялись за головными авто. Бесконечная с виду колонна из десятков спортивных машин самого разного класса и калибра, прорезая ночь рыком двигателей, устремилась к выезду из мегаполиса.

***

Рябцев дома после ужина не удержался и выпил пару рюмок – чтобы успокоиться. Мысленно он материл и проклинал Бегина последними словами, насколько позволял запас матерных слов. Крепкий алкоголь, разливаясь теплом по телу, сделал свое дело, и, чуть успокоившись, Рябцев заставил себя плюнуть на столичного урода. Вместо этого он сосредоточился на другом. Что он может сделать?

Вика занималась домашними хлопотами и ему не мешала. Опер открыл ноутбук и через поисковик ввел слова «Банда ДТА», чтобы посмотреть последние новости в сети. Ничего интересного он не увидел, кроме довольно крупной статьи, автор которой – некая Светлана Уколова – подробно касалась игры, в честь которой народная молва нарекла дорожных убийц.

Сооружая аккуратную тонкую самокрутку, Рябцев задумался. После чего зашел на торренты и ввел «Игра ДТА скачать».

Бегин в старой пустой конспиративной квартире при УВД Домодедово занимался вечером совсем другим. В первую очередь он открыл ноутбук и через программу видеосвязи вышел на связь с психологом. Это было условие, после обещания соблюдать которое его в принципе согласились отправить в эту командировку. «Нам не нужно, чтобы у тебя в самый неподходящий момент снова был срыв», – так сказал психолог, обозначая проблему.

После общения с психологом Бегин забрался в холодильник. Холодная – впрочем, рукой Бегин не чувствовал ничего и мог полагаться лишь на здравы смысл и длительное время охлаждения стеклянной емкости в холодильнике – бутылка пива встала на стол. Бегин закурил и потянулся уже за открывашкой, чтобы откупорить бутылку. Но в его голове некстати возник голос Рябцева и весь его путанный и сбивчивый монолог про выпивку.

Возможно, это была паршивая идея. Ночь покажет. Но Бегин со вздохом убрал пиво назад в холодильник. Вместо этого он прибегнул к средству, которое очень не любил – медикаментам. Выудил из сумки упаковку с таблетками и послал в рот сразу три капсулы. Успокоительное и снотворное.

Он вспомнил слова, сказанные полчаса назад психологу – Иванюк, Иванченко или как там его зовут, Бегин никак не мог запомнить фамилию приставленного к нему специалиста.

– Их преступления, как говорят, напоминают персонажей одной компьютерной игры-стрелялки. Банду даже назвали в честь этой игры. Забавно, да?

– Что именно?

– Ну как. Еще до нас многие люди говорили про то, что весь этот мир – просто спектакль, шоу, картинка. Так будут говорить и после нас. Эта мысль про то, что все вокруг понарошку, ненастоящее, всегда преследовала людей и всегда будет их преследовать. А уж сейчас, когда появились компьютерные игры, которые очень неплохо симулируют реальность, тем более. Это просто какая-то навязчивая идея у человечества. Убедиться, что все вокруг – вранье, что всего этого нет. Почему?

– А вы как думаете? – как всегда, вопросом на вопрос ответил психолог.

– Какая разница. Фишка в том, что человечество живет, подсознательно веря, что реальности в том виде, в котором они видят ее двадцать четыре часа в сутки, не существует. Что все вокруг какое-то подобие компьютерной игры. Сложная, бессмысленная, а иногда безумная и кровавая. Компьютерный симулятор с полным эффектом присутствия. Это ведь забавно, да? Мечтать о чем-то годами напролет. Проклинать себя или других людей за какие-то промахи или ошибки. Карьерные взлеты, хождение по головам, дрязги между родней из-за наследства, политика… Мы свято верим во всю эту херь и прем вперед, как локомотив, хотя даже понятия не имеем, куда. А потом в конце всего этого бесконечного и бессмысленного сериала – тот самый белый тоннель, про который так любят говорить люди, пережившие клиническую смерть. Будет очень забавно, если окажется, что где-то там, позади этого облака белого света, мы вдруг снимаем очки виртуальной реальности. Видим вокруг своих друзей и близких. Узнаем их. Каких-то людей, о существовании которых не подозреваем сейчас и здесь, пока мы верим, что игра вокруг это все, что у нас есть. И вот мы встаем из-за компьютера, потягиваемся. Улыбаемся и говорим: «Черт, крутая была игра. Ну что, чем займемся? Как насчет того, чтобы заказать пиццу или сходить куда-нибудь?».

Думая об этом и сейчас, спустя какое-то время после окончания сеанса с психологом – тот сделал пометку о том, что назначенный час общения с Бегиным вышел, и теперь на несколько суток о существовании следователя можно забыть – Бегин тем не менее заставил себя взяться за дело. Он достал из рабочей папки пачку фотографий, захваченных вечером из управления, и коробочку с кнопками-втулками. И принялся пришпиливать снимки – один за другим – к неровной, покрытой выцветшими старыми обоями, стене.

Ни Бегин, ни Рябцев не подозревали, что в это самое время в помещении дежурной части управления ФСБ по Московской области раздался звонок, который поведет реку совсем в другое русло.

– Я из Балашихи, – произнес бесцветный голос в трубке дежурного. – Хочу сообщить о подозрительных людях, которые живут по соседству. Мне кажется, это по вашей части.

– Слушаю вас.

– Это неместные, какие-то мусульмане. Я не имею ничего против мусульман. Но их там много. Мужчины, женщины, постоянно приезжают и уезжают какие-то машины. А сегодня я видел, как они размахивали перед домом оружием. У них были пистолеты. Настоящие. И кажется, я даже слышал выстрелы.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Считайте, что это анонимное сообщение, мне не нужны неприятности. Адрес запишете? Балашиха…

В эту ночь в региональном управлении контрразведки дежурил полковник Расков. Информация об оружии сразу легла ему на стол. Дежурный добавил, что отследить звонок не удалось – звонили не со стационарного или сотового телефонов, а через интернет с помощью специальной программы, отследить местонахождение звонившего в которой невозможно технически.

Когда спецназ ФСБ с помощью ручного тарана вынес входную дверь коттеджа в подмосковной Балашихе, здоровенный детина, дежуривший у входа, с криком бросился внутрь дома. Первый ж ворвавшийся внутрь штурмовик мощным рывком приковал его к полу, ударом колена между лопаток сковав дыхание и заставив заткнуться. Группа бойцов в одинаковых черных костюмах с автоматами наизготовку бросились врассыпную по комнатам, разделяясь по парам и отработанными десятки и сотни раз на полигонах и боевых заданиях действиями проверяя помещение за помещением. Двое мужчин, в которых по внешности угадывались выходцы из Средней Азии, считали деньги в гостиной и с момента крика детины успели лишь вскочить.

– На пол! Руки! Лежать!

На втором этаже коттеджа люди находились лишь в одной из комнат. Бойцы, мощным ударом распахнув дверь, застали потного пузатого типа с золотой цепью на шее, который распластался на кровати, и скачущую на нем извивающуюся змеей девушку с раскосыми глазами. Барышня тут же соскочила с типа, натягивая на обнаженную грудь кусок простыни, и безостановочно залепетала что-то на родном языке.

Зато подвальное помещение, мало приспособленное для проживания, было битком. На раскладушках здесь дремали девушки, лет по 20 максимум. При появлении спецназовцев они сжались, затравленными глазами взирая на вооруженных людей в черном.

Расков в бронежилете, убирая не пригодившийся ему табельный ствол, прошел в коттедж и увидел вереницу азиаток, которых из подвала выводили бойцы и усаживали на скамьи и стулья вдоль стены.

– Бордель, – поведал Раскову старший ударной группы. – Только для своих.

– И сам вижу, что не музей. Оружие?

Один из бойцов поднял с пола дробовое ружье.

– Помповик. Был у охранника на входе.

Расков нахмурился. Это было совсем не тем, что он ожидал. В этот момент с лестницы, ведущий на второй этаж, выглянул еще один боец.

– Я кое-что нашел.

Вслед за спецназовцем Расков зашел в одну из пустующих спален на втором этаже, где и обнаружил тряпичный сверток, о котором говорил боец. Тот находился в нижнем ящике комода – единственного места, где можно было хранить что-либо. Между складок тряпки, завязанной в узел, виднелся чуть торчавший наружу вороненый ствол пистолета.

– Интересно-интересно, – дежурно буркнул Расков, потому что на самом деле ничего особо интересного здесь не было. Аккуратно он развязал сверток и уставился на два травматических пистолета, находившихся внутри. Это были именно травматики, но, лишь коснувшись одного из них, Расков сообразил, что стволы были кем-то переделаны под стрельбу боевыми патронами. Из ствола чем-то пахнуло. Расков осторожно приблизил пистолет к носу, чтобы убедиться.

– Из него недавно стреляли. Платок какой-нибудь есть?

Боец повертел головой, нашел какое-то тряпье на стуле и протянул Раскову. С помощью ткани, чтобы не заляпать своими отпечатками пальцев находку, Расков выудил обойму из пистолета. И его глаза хищно сощурились при виде боеприпасов, натыканных в обойму. Чтобы убедиться, он выщелкнул из магазина один из патронов и поднял его на свет.

– Серийный номер спилен напильником, – прокомментировал Расков вслух. В памяти мгновенно всплыли заключения криминалистов, колдовавших над гильзами с мест преступления банды ДТА. Точно такие же патроны. Быстро, как никогда, соображая, Расков бросил бойцу через плечо: – Вызываем группу. Срочно.

Глава 13

Когда Бегин прибыл в управление, он сначала не сообразил, шутит ли дежурный или просто туго соображает после заступления на смену час назад. Потому что на вопрос про Лопатина нач дежурной смены удивленно пробормотал:

– Штаб уже заседает наверху. Там все, и ФСБ, и ваши…

– Какие ваши?

– Ну, из комитета.

Бегин быстро поднялся наверх. В кабинете яблоку негде было упасть. Опера из большинства подразделений угрозыска, которых Бегин уже знал. Несколько новых лиц – очевидно, оперативники из областного управления контрразведки. Криминалисты. Психиатр, по просьбе Бегина же совсем недавно включенный в группу. Во главе стола сидели Лопатин, Расков в традиционном для него штатском и кто-то новенький. Сухощавый мужчина средних лет в очках и при галстуке. Расков заметил Бегина сразу же, но и бровью не повел, продолжая говорить собравшимся:

– …Анонимный звонок в региональное управление ФСБ. Наши коллеги быстро отработали сигнал. Несколько оперативников провели разведку. Выяснилось, что дом арендованный, и в нем на самом деле находятся лица, хм, выходцы из Средней Азии. Было решено провести рейд. К счастью, Валерий Вячеславович – Лопатин указал на Мальцева, – был на связи и быстро помог выбить санкцию на обыск. И теперь у нас на руках наконец-то есть что-то существенное. Что-то, от чего мы можем танцевать. Орудие убийства.

Нахмурившись и ничего не понимая, Бегин встал у стены, полуприсев на подоконник, и внимательно слушал.

– Изъяты два ствола. Травматические пистолеты, переделанные под стрельбу боевыми. Патроны соответствуют тем, из которых стреляла банда ДТА во всех эпизодах.

– И только что поступила информация от баллистов, – добавил Лопатин, показывая какие-то бумажки, которые он просматривал. – На месте последнего двойного убийства наши криминалисты нашли несколько пуль, с которыми можно было работать, и провели сравнительный анализ. В этом притоне ночью было изъято не абы какое оружие, а орудие убийства.

– Публичный дом контролировала одна из среднеазиатских группировок, – продолжал Расков. – Непосредственно на месте мы задержали троих. Ночью были задержаны еще пять активных членов группировки. Сейчас мы с ними работаем. Уже есть информация, что лидеры группировки были связаны с различными ОПГ из других регионов.

Лопатин наконец посмотрел на Бегина – спокойно и даже чуть удивленно, словно не понимая, что следователь здесь забыл. Бегин решил, что пора вмешаться.

– Что происходит вообще?

– Простите? – Расков тоже решил «заметить» Бегина. – Добрый день, Александр Ильич. Вы не в курсе, да? Мы ночью активно поработали…

– Почему я не в курсе? Я старший следователь по делу.

Расков выдержал эффектную паузу.

– Боюсь, что уже нет, Александр Ильич. Ночью мы не стали вас дергать, вы после последнего убийства итак почти двое суток были на ногах. Поэтому мы обратились в головной штаб, и к нам подключили старшего следователя Мальцева. – снова жест в сторону человека в очках. – И по ходу дела все решили, что ему лучше вплотную подключиться к расследованию здесь, у нас, в Домодедово, поближе к местам совершения преступлений. С головным штабом и с комитетом все согласовано. Так что с сегодняшнего дня Валерий Вячеславович возглавляет следствие по банде ДТА.

Мальцев решил вмешаться. Его голос был глубоким и спокойным:

– Вы ведь Бегин? Мы с вами пересекались пару раз… У Подмосковья есть свои особенности. Незначительные, но они есть. Как, наверное, и у каждого региона. Я здесь проработал долгое время и хорошо с ними знаком. А вы хороший следователь, Александр. И я настоял, чтобы вы остались в составе группы. В конце концов, помимо основной версии, у нас есть и другие, правильно?

– Да, на самом деле, – засуетился Лопатин. – Не знаю даже, почему вам с утра никто не позвонил. Забегались все. Сами видите, у нас тут работа кипит и… Так, вы, там, подвиньтесь. Расселись, как в кабаке… Александр Ильич, присаживайтесь! Так, на чем мы остановились?

– Да, – Расков кашлянул и вернулся к своим бумагам. – По местам проживания задержанных сейчас проводятся обыски. Экстремистской литературы пока никакой не нашли, но работа продолжается – и не исключено, что еще не вечер. Дальше. У задержанных взяли и направлены на экспертизу пробы с образцами ДНК. Сейчас наши оперативные сотрудники проверяют все связи задержанных, включая все контакты, телефонные звонки и так далее.

– Так, давайте план совместный наметим, – ввернул Мальцев. – Со вчерашнего дня ход расследования находится под личным контролем как председателя Следственного комитета, так и министра внутренних дел, так что…

– Да, кстати! – Расков взглянул на представителя пресс-службы, застывшего в уголке с блокнотом в руках. – Важный момент. С этого момента ход расследования мы засекречиваем. Никаких утечек в СМИ и никакой информации, кроме дежурных слов типа «ведется расследование, отрабатываются различные версии». Все ясно? Нам нельзя спугнуть никого, если вдруг еще кто-то из банды остался на свободе.

– Так, с основным определились. Теперь давайте по ближайшим оперативным мероприятиям. – Лопатин шустро зашуршал бумажками. – Александр Ильич, у вас какие-нибудь предложения будут или…?

Лопатин замер на полуслове, ища глазами Бегина и не находя его. Один из оперов, которым минуту назад он же велел потесниться, подал голос с конца зала:

– Он развернулся и ушел.

***

– О, здравствуйте. – Наташа была удивлена, увидев за одним из столиков кафе «Каламбур» Бегина и Рябцева. – Вы по делу или…?

– Просто перекусить, – улыбнулся Бегин. – Шашлык куриный, он свежий?

– Конечно, само собой.

– Две порции. И салат, вот этот.

Бегин ткнул пальцем в меню. Наташа кивнула, сделала пометку в блокноте.

– Что-нибудь еще?

– Кофе. Крепкий.

– А вам?

– Бутерброд и кофе, – проворчал Рябцев. Наташа вежливо улыбнулась уголками глаз. – Курить у вас можно?

– Это не особенно поощряется, но ругаться никто не будет.

– Как прошли похороны? – спросил Бегин, вспоминая обстоятельства их последней встречи с девушкой. Та подавленно кивнула:

– А как могут проходить похороны… Венки, слезы, могила.

– Вы будете продолжать здесь работать?

– Кафе теперь принадлежит маме Егора. Она его конечно продавать будет. Но пока суд да дело, работаю. Итак, два шашлыка, салат, бутерброд, два кофе. Что-то еще?

Бегин с вежливой улыбкой покачал головой. Девушка скрылась за дверями кухни. Рябцев уже выудил из кармана пакет с табаком, пачки с фильтрами и папиросной бумагой и сосредоточенно шуршал, заворачивая себе сигарету.

– Я скоро.

Бегин встал и направился к дверям, на ходу доставая мобильник. Рябцев покосился ему вслед и невольно хмыкнул. Из-за ситуации с Бегиным и его внезапным отстранением Рябцев чувствовал странное удовлетворение. Возможно, по причине неприязни к Бегину, хотя Рябцев и старался ее не афишировать и не сосредотачиваться на ней. А возможно, причина была в его прошлом – в эпизоде трехлетней давности, когда Рябцев проходил через похожие, правда, более печальные для его карьеры события.

– Довыё… вался, – буркнул Рябцев, проводя кончиком языка по самоклеящейся полоске на конце листочка папиросной бумаги.

Выйдя из «Каламбура», Бегин набрал номер Кашина.

– Матвей Геннадьевич, что за херня происходит?

Кашин был озадачен не меньше его.

– Все очень быстро провернули. Штаб межведомственный, подчиняется начальству на самом верху. Видимо, кто-то за нашими спинами обо всем договорился.

– И что теперь?

– Формально ты остаешься в составе следственной группы. Можно сказать, теперь вы с этим Мальцевым из областного управления махнулись местами. Если ты хочешь продолжать, карты в руки. Но теперь только с отмашки старшего следователя. Отныне дело контролируют они. Извини, Володь.

Бегин разговаривал по телефону минут десять. Когда он вернулся в помещение кафе, на их столике уже стояла еда. Рябцев энергично что-то уплетал, тогда как на его бутерброде не было ни следа укуса, а вот на одном из шампуров Бегина было лишь три кусочка мяса. Бегин усмехнулся и переложил шампур на тарелку Рябцева.

– Ты чего?

– Я не съем все. Пожадничал. Помоги. Ну или выбросим, если не хочешь.

Рябцева не пришлось просить дважды. Вгрызаясь в шашлык, он подозрительно косился на Бегина.

– Я тебя не понимаю. Был на коне – ходил мрачный, будто собаки в душу нагадили. Сейчас его подвинули – сияет, улыбается всем, весельчак прям. Ты, может, этого и добивался?

– Я бы не сказал.

– Ну, и что теперь? Не привык, наверное, на вторых ролях работать, а, «старший следователь по особо важным делам»?

Бегин бросил понимающий взгляд на опера.

– Тебе все это нравится, да?

– С чего ты взял? – Рябцев смутился. Какое-то время он ел молча. Доел шашлык, принялся за бутерброд. Бегин ел не спеша, думая о чем-то. Рябцев посчитал, что поизголялся и позлорадствовал над следователем он уже вполне достаточно. Теперь можно и сочувствие проявить. Или хотя бы сделать вид. – Некрасиво, конечно, вышло. Если тебе вдруг интересно, я не в курсе был. Так бы предупредил, конечно.

– Хорошо. Но это все не имеет значения.

– Ну конечно, – хмыкнул Рябцев. С бутербродом было покончено. Ощущая приятную сытость, опер откинулся на спинку стула и снова принялся за самокрутку. Послеобеденная сигарета – дело почти святое. – Дипломатичненько они тебя, конечно, подвинули.

– Дипломатичненько? – отозвался Бегин. – Дипломатия состоит в том, чтобы гладить собаку до тех пор, пока не будет готов намордник. Слышал когда-нибудь такую фразу?

Рябцев вообще не понял, о чем речь.

– Знаешь, по поводу этого следака, Мальцева. Я с мужиками из убойного поговорил. Они же со всеми в областном СК знакомы. Так вот, они говорят, что этот Мальцев вечно по ФСБ-шным делам работает. В паре с чекистами. Не знаю, может, у ФСБ есть на него что-то. Сам ведь понимаешь, когда следак не проявляет самодеятельности и не делает резких движений, операм дышать проще. А может, никакого двойного дна и вовсе нет – может быть, наши чекисты с ним просто сработались, и все.

Бегин внимательно слушал Рябцева. Кивнул, словно понял что-то эдакое. И перешел к делу.

– Ладно. Володь, – Бегин впервые назвал опера по имени. – ты ведь ваш участок трассы хорошо знаешь?

– Смеешься? Как свои пять пальцев. И М-4, и Каширку. Все развязки и повороты. Я по угонам восемь лет работал. Знаешь, сколько тысяч километров по нашему подмосковному асфальту я за это время накатал?

– Давай-ка покатаемся по трассе. Если ты не против. Отсюда до МКАД и назад.

– Зачем?

– Я хочу своими глазами все как следует изучить. И кое-что проверить. Пока что на это не было времени. – Рябцев сморщился, явно не испытывая никакого энтузиазма по этому поводу, и Бегин нажал на больную мозоль: – Ты ведь все еще ко мне приставлен, правильно? Так что допивай и поехали.

Рябцев обреченно вздохнул.

***

Трасса прорезала подмосковные леса на сотню километров, постепенно от МКАДа сужаясь от четырех полос в одном направлении до двух. Развязки, эстакады и переходы, билборды и огромные потоки машин – от юрких малолитражек до огромных фур с многотонными грузами, ползущими бесконечным огромным потоком. Автозаправочные станции, автосалоны, строительные рынки, магазины, закусочные, круглосуточные стоянки – и бесконечные съезды и ответвления, ведущие в десятки населенных пунктов, облепивших трассу, как мелкие рыбешки-прилипалы присасываются к громадине-рыбе. Частые высокие заборы там и тут из сетки рабица или металлоконструкций с горами земли, строительной техникой и вечными стройками внутри – мегаполис постепенно расползался во все стороны, подминая под себя все вокруг. Островки безопасности, разделительные полосы, огражденные с обеих сторон металлическими заборчиками со специальной разметкой, и уходящие за горизонт ряды высоких фонарных столбов. Холмы резко сменялись лесами, леса – выраставшими словно из ниоткуда скромными поселками или элитными коттеджными городками, которые так же быстро исчезали позади, уступая место покрытым зеленью полям. Или железной дороге. А может, очередной внушительной транспортной развязке. Или чему угодно еще. Трасса то уходила в гору, то спускалась вниз. Трасса М-4 «Дон» то многие километры тянулась параллельно Каширскому шоссе, то вдруг принималась переплетаться с ним, образуя смахивающие на любовный танец двух гигантских змей причудливые узоры.

Это был целый мир, который жил собственной жизнью и подчинялся своим и только своим законам.

Машина Рябцева ползла по средней трассе в сторону Москвы. Бегин молчал, изучая проносящиеся за окном здания, конструкции и пейзажи. Рябцев не лез к нему с разговорами, помятуя недавний совет следователя – «крути баранку». Он и крутил. Иногда Бегин бросал что-то вроде:

– Заедем вот сюда.

Сначала это был крупный комплекс, состоявший из АЗС, мини-маркета, шиномонтажа и автомойки. Бегин поговорил с сутулым заправщиком в форменной желтой робе с бейсболкой. Рябцев лениво наблюдал через лобовое стекло, как заправщик что-то отвечал Бегину, жестикулируя и указывая куда-то вверх по трассе. Бегин двинулся в мини-маркет, откуда принес два картонных стаканчика с горячим кофе.

– Угощайся.

– Куда теперь?

Они посетили придорожный бар. Бегин купил там бутылку минералки и пошатался по территории, то созерцая трассу, то наблюдая за кучкующимися за одним из столиков дальнобойщиками, то осматривая машины на парковке. Затем он перекинулся парой слов с двумя громилами около внедорожника с тонировкой, которые явно занимались тем, что сторожили стихийную стоянку при кафе. Рябцев нахмурился, начиная догадываться, что стоит за его действиями.

Когда они двинулись дальше, Рябцев не удержался.

– Пытаешься понять, кто крышует местные заведения?

– И это тоже.

– Спросил бы у наших оперов.

– Спрашивал уже, – отозвался Бегин, как ни в чем не бывало. – Никто ничего не знает. Или делает вид, что не знает. Но по М-4 каждый божий день проезжает грузов и ценностей на миллиарды рублей. Это слишком хороший кусок, чтобы никто не пытался его урвать.