Читать книгу: «Тёмный свет. Сны о чём-то большем…», страница 5
Глава 18. Ничего я вам не скажу.
Полина решила дождаться темноты и укрылась в сарае на вершине холма. За это время грязь на одежде подсохла, она отряхнула её, достала из рюкзака конфеты, печенье, бутылку сока и с аппетитом перекусила. Наконец, когда солнце склонилось к горизонту, она встала, недружелюбно посмотрела на обвалившуюся расщелину, оставшуюся ни с чем, и направилась в деревню. Проходя по единственной улице среди оклемавшихся после наводнения домов, она время от времени выставляла вперёд руки, пытаясь таким образом уловить энергетический след Вилиала. Но у неё ничего не получалось. Остановившись у одного захудалого двора, Полина закрыла глаза и открыла ту закладку, которую оставила в своей памяти, прикоснувшись к следу в глубокой яме. Опять возник образ молодого человека и он расплылся в широкой улыбке, глядя прямо на девушку. Образ пропал, но остался запах, тот эмоциональный след, который оставляет в вас хорошо знакомый человек. Полину буквально потянуло в сторону двора, возле которого она остановилась, и девушка прошла сквозь открытую калитку. Возле утопающей в зарослях крапивы маленькой избушки сидел на лавке поросший густой растительностью мужичок, уставив свой взор куда-то в сторону заката. При появлении Полины он повернул к ней голову, усмехнулся и спросил:
– Вы тоже инспектор?
Полина сразу поняла, что попала по адресу.
– Нет, с чего вы взяли? – поправив волосы, она спустила рюкзак на землю и подошла ближе к Фёдору.
– Да был тут один… инспектор.
– И что? Что он вам говорил?
Фёдор посмотрел на девушку внимательно, но ничего не ответил.
– Я разыскиваю этого человека! Он может принести очень много бед. Вы не скажите, куда он пошёл? Только я могу его остановить! – Полина эмоционально подалась вперёд и, казалось, готова была схватить мужика за плечи и вытрясти из него всю информацию.
– Да откуда ж мне знать то? Ниоткуда пришёл, никуда ушёл… Только вам не надо за ним идти. Ступайте с Богом домой, не ввязывайтесь вы в эту историю, целее будете.
– Какую историю? Что он вам рассказал? – девушка была очень настойчива.
– Ничего я вам не скажу. Да и некогда мне, – с этими словами Фёдор поднялся на ноги, достал спрятанный за лавкой холщовый мешок, закинул его верёвку за спину и направился мимо Полины к открытой калитке. Девушка не отступила, но мужчина молча обогнул её и скрылся из глаз.
Она побежала следом, но Фёдор уже запрыгнул на поджидавшую его телегу и крикнул в сторону Полины:
– Отсюда одна дорога – в город!
– Вы подвезёте меня туда?!
– Нет!
Запыхавшийся ангел остановилась и опустила голову: “Ну что ж, придётся идти пешком”. Закинув на плечи свой рюкзачок, девушка вздохнула и отправилась вслед за телегой. Наступала ночь.
Глава 19. Лёня Ветерок.
Вилиал покинул город после разговора с Прохором, сев на электричку и определив следующую точку своего маршрута. Прохору он также обозначил условие, при котором готов был залечить его душевную рану, и тот согласился.
На железнодорожном вокзале, выйдя на конечной остановке, Инспектор спросил у продавщицы журнальной стойки:
– Не подскажите, где гостиница здесь поблизости?
– Да вот тут прямо за поворотом будет, там дурдом, а за ним сразу гостиница, где же ей ещё быть?
Удивившись странной логике пожилой женщины, по которой гостиницы должны были непременно располагаться сразу же за сумасшедшими домами, Вилиал направился по указанному пути. Проходя мимо высокого металлического забора, он не удержался и провёл по решётке пальцами. Прутья были витыми, толстыми, сверху их украшали острые наконечники, и переплетены они были сухим желтым плющом. За забором виднелся небольшой сквер со скамейками, а за ним возвышались белые колонны двухэтажного здания с небольшой металлической табличкой. Надписи на ней видно не было, но демон знал, что там написано: “Государственное учреждение здравоохранения. Специализированная психиатрическая больница №…”
– Сам бы там полежал, – почему-то сказал Инспектор вслух и пошёл в гостиницу.
Утром, позавтракав в номере, Вилиал купил пакетик с апельсинами и направился в знакомый сквер, для чего ему пришлось обогнуть здание больницы и найти лазейку между стеной и решёткой. В каждом лечебном учреждении есть такие лазейки, а то как же больные будут покупать себе в киосках сигареты и печенье? Видимо, они существуют уже на стадии проектирования.
Чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, Вилиал первое время не выходил из укрытия, а когда из дверей появились первые пациенты, не спеша вышел в сквер и стал прогуливаться с апельсинами по тенистым аллеям, присаживаться на скамейки и жмуриться на восходящее солнце.
Наконец, он заметил больного, сторонившегося остальных людей. Тот двигался как-то неуверенно, как будто боялся наступить в лужу, между тем никаких луж на асфальте не было. Садился больной на скамейку очень осторожно, предварительно ощупав её рукой, и не убирал руку, пока полностью не усаживался. После этого он ставил локти на колени, упирался кулаками в подбородок и надолго погружался в свои размышления, морща лоб и щуря глаза. Роста мужчина был высокого, телосложения спортивного, волосы коротко острижены, а возрасту ему было около сорока лет.
Вилиал поднялся со своей скамьи и перешёл к пациенту. Сев рядом с ним, но чуть на расстоянии, он прервал задумчивость больного вкрадчивой фразой:
– У меня для вас апельсины.
Лёня Ветерок (а его действительно так звали) очнулся от своих видений и растерянно посмотрел на посетителя.
– Что? Какие апельсины?
– Вот, эти.
Больной взял протянутый ему пакет и пощупал апельсины.
– Спасибо… А от кого они?
– От меня.
– А вы кто?
– Я оттуда.
Лёня осунулся и показалось, что сейчас он упадёт в обморок. Вилиал подсел ближе и поддержал его за плечи. Больной поднял ладони и провёл ими по лицу, растирая кровь.
– Значит, вы всё-таки пришли за мной…
– Не за вами. Никто вас не тронет, отдыхайте, сколько вам влезет. Мне всего лишь надо взять показания.
– Но я же уже давал! Не один раз!
– Не тем людям вы давали показания.
– А вы тот?
– Я – тот.
Лёня откинулся на спинку скамьи. Могло подуматься, что он ищет точку отсчёта, с которой начать свой рассказ, однако мысли Ветерка летели по своим замысловатым траекториям. Он неожиданно выпрямился и строго обратился к Инспектору:
– Докажите, что вы оттуда!
– Как доказать?
– А вот как хотите, так и докажите!
– М-м-м… а вы точно этого хотите?
– Точно!
Пациент сложил руки на груди и пристально уставился было на посетителя, но тут его внимание привлёк спускающийся с неба жёлтый воздушный шарик с длинной ниточкой. Шарик опускался довольно быстро, как будто падал под каким-то грузом, но ниточка была свободна и на сам шарик сверху ничего не давило. Не долетев до земли каких-то пары метров, шарик внезапно остановился и повернулся вокруг своей оси. На Лёню уставились два огромных круглых глаза с чёрными зрачками, большой красный нос и раскрытый во всю ширь улыбающийся белозубый рот. Через мгновение этот шар буквально родил ещё один, который отделился от него снизу, спустился по ниточке и остановился на её конце. Из этого второго шарика в разные стороны вылезли два надувных рукава цветов морской тельняшки и две ноги, также надувные, одетые в штопаные клоунские штаны. Клоун крикнул: “Оп-ля-ля!”, сделал сальто-мортале и приземлился на шпагат. После этого он подскочил, выхватил откуда то из воздуха широкополую шляпу и стал быстро доставать оттуда сначала небольшого слона, причём настоящего, затем уличный фонарь, игрушечную железную дорогу, байкера на мотоцикле (который сразу же дал газу и умчался вдаль), и наконец целый цыганский табор, обрушившийся звоном бубнов, гитар, плясками и песнопениями. Лёня не выдержал всего этого кавардака, обхватил голову руками и истерично закричал:
– Не надо-о!
Всё вмиг стихло, больной раскрыл руки и не обнаружил возле себя никого, кто ещё недавно свалился ему, как снег на голову.
– Ах, вот вы откуда…
– Ну конечно! А вы откуда подумали?
– А я думал, вы из отдела…
– Тьфу ты, прости грешного.
Вилиал рассказал больному, что он маг-экстрасенс и владеет гипнозом, и лечащий врач попросил его помочь Лёне. Здесь пора перейти к той истории, которую Инспектор вскоре попытался выведать у душевнобольного и посадить его на крючок. История может показаться вам сумасбродной, но поверьте, то, что я описываю в своём Дневнике, взято точно из тех же источников, откуда свою историю взял и этот пациент.
Глава 20. Три кнопки.
– Всё началось с того, что в один из морозных зимних дней я простыл и слёг с температурой. Жар был очень сильным, я бредил и не мог понять, в какой момент сплю, а в какой бодрствую. То мне казалось, что я встаю и иду в туалет, то вдруг я открывал глаза и видел сидящую передо мной жену с градусником и мокрым полотенцем. Все эти прыжки сознания утомляли меня ещё больше и осложняли и без того плачевную ситуацию. Однажды ночью я проснулся в полной темноте и ощутил себя абсолютно здоровым. Тихо ступая, чтобы не разбудить жену, прошёл на кухню, выпил воды, а затем по-настоящему сходил в туалет. Довольный, я лёг обратно в кровать и с серьёзным видом стал думать, что, возможно, в разгар болезни я путешествовал вне тела, о чём много читал в бульварных журналах. Почему-то мне в тот момент пришло в голову, что попробовать там оказаться именно сейчас является без сомнения удачной идеей…
Закрыв глаза, я дал телу расслабиться и постарался остановить поток бурных мыслей. Это было нелегко, я уже пробовал проводить такие опыты, но у меня ничего не получалось. Сейчас же, видимо, учитывая последствия болезни, тело быстро оставило сопротивление и я почувствовал, как меня подхватывает неведомая сила и уносит куда-то вверх. Открыв глаза, я увидел свою комнату с высоты потолка, освещённую тусклым сиянием неведомого источника; вещи как будто светились сами по себе сумеречным светом. Я увидел своё тело, лежащее под одеялом на кровати, а затем посмотрел на то, чем был сейчас на самом деле. Мои руки состояли из миллиона ярких звёздочек, это было восхитительное зрелище! Я водил ими из стороны в сторону и они послушно выполняли все мои указания. Я захотел приземлиться на пол, и моё желание тут же было исполнено, однако закрепиться на полу оказалось не так уж просто. Меня шатало из стороны в сторону, как на сильном ветру, и я чувствовал себя как пьяный, не в силах удержать равновесие. Вдруг неожиданно неизвестная сила подхватила меня, подняла вверх и прижала в углу потолка, затем бросила в другой угол, и так несколько раз швыряла по комнате, пока я в страхе не очнулся в своей кровати.
Признаться, выходить в астрал мне после этого совсем расхотелось. Я включил ночник, посидел немного при свете, а затем лёг обратно. Уже стало светать, когда я наконец успокоился, закрыл глаза и погрузился в сон.
Очнулся я посреди широкой улицы незнакомого города, окружённый старинными домами с черепичными крышами. И впервые понял, что сплю. Это понимание пришло из ниоткуда, просто обрушившись на меня холодным ушатом тайного знания. Я тут же испытал восторг, но сразу испугался, что могу проснуться. Больше всего на свете я боялся нарушить этот хрупкий баланс между двумя реальностями, и потому старался не делать никаких резких движений. Картинка перед глазами начала расплываться, и мне стоило огромных усилий, чтобы вернуть её обратно. Я снова посмотрел на свои руки и увидел, что был одет в давно забытую фланелевую рубашку из детства, но тут меня поразило самое главное – количество пальцев на моих руках! Я пересчитывал их раз за разом и не уставал недоумевать, каким образом на моих ладонях умещается по шесть пальцев? Вот первый, я загибал его, затем второй, третий, четвёртый, пятый и… о, шестой! Тот же опыт я повторял и с другой ладонью, перебирая все пальцы, но она тоже оказывалась шестипалой!
Наконец, я решился на первый шаг по неведомой мостовой. И да! Я мог ходить! Я ступал так, как наверное ступают на хрупкий лёд первые почитатели зимней рыбалки. Я чувствовал босыми ногами холодные камни, как и в обычной реальности, я даже наклонялся и касался их руками – никакой разницы! Выпрямившись, я посмотрел по сторонам. Мимо меня шли люди, ничем не отличавшиеся от настоящих, все были в своих раздумьях и разговорах. Тут я набрался наглости и решился на довольно смелый поступок – остановил спешащую куда-то девочку с большим голубым бантом, слегка наклонился к ней и спросил:
– Привет! Скажи мне, что это за мир?! Он что, реально существует, или это просто игра моего воображения?
– Конечно, он реально существует! Это независимый, отдельный мир, – неожиданно ответила она.
Я был в шоке. Прежде всего от того, что со мной вообще заговорили, и только потом уже от самого ответа. Я спросил дальше:
– А насколько я для тебя реален?
– Совершенно реален.
– А другие, такие же, как я, здесь ещё есть?
– Да, бывают, но редко. Мы вас называем привидениями.
Нет, вы слышали? Они называют нас привидениями! А они-то тогда кто?
А ведь если призадуматься… то так оно и есть. Мы – привидения. Ведь для этой девочки и остальных жителей таинственного города мы существа из другого мира, другой реальности. И мы сами называем таких потусторонних существ – привидениями. Только они не шарахаются из стороны в сторону и не бледнеют при нашем появлении, поскольку, видимо, находятся на гораздо более высоком уровне восприятия и развития…
Затем лицо девочки стало расплываться, его очертания поменялись и передо мной уже оказалась божья старушка, от которой я сразу отпрянул и быстро пошагал в сторону. Вспомнив из рассказов других людей о возможности летать во сне, я оттолкнулся от мостовой, подпрыгнул, но у меня ничего не получилось. Видимо, мне не хватало смелости и веры, и тогда, уже отвергнув всякие сомнения, я разбежался и взмыл в воздух. Как будто неведомая сила подхватила меня за шиворот и подняла ввысь! Я прямо чувствовал хватку незнакомого существа у себя за спиной, но там никого не было. Я полностью управлял своим полётом – поднимался выше и опускался ниже, поворачивал, витал между деревьями и домами, и всё это происходило по мановению мысли, стоило только пожелать, проявить своё намерение – и желание тут же осуществлялось.
Наконец, на бреющем полёте я плавно опустился на землю, пробежав немного по инерции, словно парашютист, и оказался за городом на какой-то поляне. Рядом протекала река, вдали шелестел зелёный лес, резвились мелкие птахи, но вдруг картина резко и полностью сменилась, как будто я попал в другой сон. Я оказался внутри пустого здания, в длинном коридоре со множеством дверей. Я по-прежнему знал, что сплю, но боялся проснуться или потерять эту осознанность. Когда пропадала резкость в глазах, я смотрел на свои руки, концентрировался, и тогда все их линии и складки обретали свои очертания, а всё остальное вокруг меня тоже становилось устойчивым.
Я неуверенно пошёл вдоль коридора и стал открывать двери одну за одной, но находившиеся там кабинеты были пусты, и я шёл дальше. В какой-то момент мой коридор пересёкся с другим коридором, я повернул туда и побежал, потом ещё за угол, и так несколько раз. Видимо, я пытался обмануть кого-то, кто не хотел встретиться на моём пути, и мне это удалось. За очередным резким поворотом я попал в фойе, где застал врасплох, как мне показалось, беседующую о чём-то компанию мужчин в деловых костюмах. Запомнился мне прежде всего высокий с длинными седыми волосами “предводитель”, посмотревший на меня тогда хмуро и неприветливо. Другой был тоже высокий, худой, в очках, держал в руке какую-то папку и при моём появлении он слегка улыбнулся. Третий был роста небольшого, и я его почему-то вообще не запомнил.
– А ты здесь чего делаешь? – грозно спросил Предводитель.
Я замешкался, почувствовал себя виноватым, но решил закосить под дурачка.
– Извините, я просто хотел кого-нибудь найти, я здесь в первый раз! Вы не подскажите, где я нахожусь, что это за мир?
– Тебе уже всё сказали, чего тебе ещё надо? – Предводитель был суров, но эта суровость была показная, именно так я её почувствовал. Угрозы от него не исходило.
И тут меня как прорвало. Я рассказал ему про все свои несчастья, начиная с детства, потом армия, семья, работа, здоровье, деньги… На удивление, вся моя история уместилась в одном нецензурном предложении. Видимо, у той реальности имеются совершенно другие пространственно-временные характеристики, если они вообще есть, но, выпалив на одном дыхании всё, что я думаю по поводу своей жалкой жизни, я как-то сумел донести до слушателей суть своей проблемы. Когда последние злобные звуки слетели с моих уст, я испугался. Со мной могли сделать всё, что угодно, наказав за мою грубость, наглость и несдержанность, но Предводитель не дрогнул ни одной мышцей лица.
– Ну, понятно. Ладно, посмотрим, что можно сделать.
Меня провели в кабинет, дверь в который неожиданно появилась за спинами таинственной троицы, и усадили на стул перед круглым столом, на котором стоял странный ящик. В кабинете все очертания были невероятно чёткими, ничего не расплывалось, и на лицах моих собеседников была видна каждая морщинка. Главный сел за стол, упёрся в ящик, понажимал по кнопкам, подвигал ручками, затем выпрямился в кресле и посмотрел мне в глаза.
– В общем, так. В течение своей жизни ты набрал три балла деактивации, что является неплохим результатом. Теперь ты можешь отменить любые три параметра, применённые к тебе при рождении. Список смотри сам.
Он повернул ко мне ящик, на котором были в беспорядке разбросаны большие круглые кнопки, и на каждой из них горела соответствующая надпись:
1. Бедность
2. Болезни
3. Семья
4. Лень
5. Эго
6. Гнев
7. Похоть
8. Жадность
9. Отчаяние
10. Зависть
11. Страх
– А почему одиннадцать? – спросил зачем-то я.
– Потому, что одиннадцать, – ответил очкастый, голос которого я услышал впервые. Видимо, он был программистом, который отвечал за количество кнопок.
– Семь мало, а тринадцать много, – добавил главарь банды.
Я многозначительно кивнул, хотя ничего не понял. Хотелось задать вопрос, что произойдёт, если я нажму ту или иную кнопку, но в голове вдруг сама собой возникла ясность: эти кнопки выключали ту или иную составляющую моей судьбы.
Бедность… выключить эту кнопку было огромным соблазном, даже если бы у меня был только один шанс. Наверняка я выиграл бы в лотерею или получил наследство, или нашёл клад. Не скажу, что испытывал тогда сильные неудобства с деньгами, но денег, как известно, много не бывает. Поэтому здесь у меня сомнений практически не было. Оставалось две.
Болезни… Здоровье, как известно, не купишь. Перечислять все мои недуги можно было в течение нескольких научных семинаров. Если бы выдавали Нобелевскую премию за количество болячек на кубический сантиметр тела, я без сомнений стал бы её лауреатом, а вопрос с бедностью отпал бы сам собой. Но номинации такой не существовало, а позвоночник, печень и головные боли напоминали о себе постоянно. Кнопку с болезнями я тоже приготовил для нажатия.
Семья. Что могла изменить эта кнопка, и каким образом? По сути, семьи-то у меня и не было, поскольку называть эту несуразицу семьёй было весьма завышенной оценкой. И причиной этому я почему-то видел свою жену. Мне хотелось согласия, тепла, уюта и заботы, которые по моему мнению царили в других нормальных семьях, а между нами небыло никакого взаимопонимания. Жить под одной крышей с «чужим» человеком казалось мне невыносимо тяжело. Постоянные стычки по поводу и без, отсутствие общих интересов, нежелание пойти на компромисс заставляли меня подолгу задерживаться на работе или искать общения с друзьями и подругами. Тяготило и то, что свидетелем этой нелюбви отца и матери был сын. Эту кнопку мне тоже захотелось нажать, но ведь было ещё семь штук, и меня разбирало любопытство.
Лень… О-о-о! Почему можно было нажать только три кнопки? Это несправедливо! Я страдал всеми основными видами лени. Мыслительной, потому что часто избегал необходимости думать, изучать, читать, запоминать и анализировать информацию. Попытки же придумать выход из какой-либо ситуации приводили лишь к негативному заключению – всё равно ничего не получится. Физическая лень валила меня с ног ещё до того, как я принимался что-либо делать, а устать от этого уже не успевал. В результате почти все процессы жизнедеятельности в моём организме были заторможены. Лень эмоциональная лишала меня возможности любить, сочувствовать, веселиться. Безразличие к любым чувственным проявлениям перерастало в апатию и через эмоциональный голод приводило к скуке и депрессии. Получалось так, что негативное восприятие и недостаток знаний мешали мне найти высокооплачиваемую работу, физическая лень усугубляла проблемы со здоровьем, а эмоциональная создавала проблемы в семье. Невольно приходилось задуматься – а те ли кнопки я уже принял решение нажимать?
Эго. Я не знал тогда, что подразумевала под собой эта надпись, но я воспринял её как часть слова Эгоизм. Далее из него следовал один из смертных церковных грехов – Гордыня. Не спорю, такой грешок за мной водился, и порой мешал жить среди людей, общаться, связывал по рукам и ногам. Однако, становиться тихим, скромным и смиренным мне претило. Окунаться в чувство неполноценности и жалости к себе казалось смерти подобным. В попытках же доказать окружающим свою ценность и правоту я пёр, как “Титаник” на айсберг, и получал соответствующий результат – крушение надежд и планов. Но с этим можно было справиться самому, без кнопки, стоило только взять свою психику под контроль и проявлять больше осознанности и уважения к окружающим.
Гнев. О, эта эмоция разрушала меня изнутри больше других. Обострённое от природы чувство несправедливости вкупе с повышенным чувством собственной важности часто перерастали в злость и требовали отмщения. Гневу способствовало и нервное истощение, которое было связано с неудачами на работе и семейными неурядицами. Мог ли я научиться контролировать его, как гордыню, и тем самым сэкономить такую важную кнопку? Мог, если бы были решены проблемы с женой и невысокой зарплатой. Получалось, этот пункт был зависим от других и отходил на второй план.
Похоть. А что мне оставалось делать? Опять же, всё проистекало из-за неудовлетворённости в семье. Я был и остаюсь мужчиной со всеми его придатками и желаниями, данными природой, и если мои физические потребности не находят удовлетворения, похоть только возрастает и приобретает характер извращения. Вожделение было дано мне с рождения, и следовало заниматься серьёзным развитием духовных ценностей, чтобы бороться с ним, а мне это было лень. Получается, все кнопки цеплялись одна за другую, и выбор между ними становился всё сложнее.
Жадность. Жа-а-а-а-адность… Эта черта характера проявлялась у меня в нежелании чем-либо делиться. Я считал, что имею недостаточно много для того, чтобы отдавать, но при этом не понимал, что для того, чтобы что-то получить, надо сначала что-то отдать. Это касалось разных мелочей, от конфет в детстве до милостыни во взрослой жизни. Причины для отказа в милостыне находились довольно быстро: 1) её Бог наказал, я не должен мешать его воле, 2) стоит на паперти от лени, пусть идёт работает, 3) почему я должен ему помогать, вдруг он убил кого-то или просто садист, 4) я ему денег дам, а он напьётся… Это сейчас я начал понимать, что главное не то, кому ты дал, а то, что ты вообще это сделал. Дверь-то открывается вовнутрь, а не наружу, и нечего её ломать. В общем, в жадности я тогда себя уличил, но тратить кнопку на её деактивацию не захотел. Как знать…
Отчаяние. Говорят, это самый страшный грех. Печаль, грусть, уныние, тоска сродни отчаянию. Один священник говорил мне, что все испытания надо принимать в бодром состоянии духа, с верой, надеждой и любовью. Иначе человек совершает преступление перед Богом, отказывая ему в доверии. К тому же, такое неверие, как отчаяние, предоставляет душу самой себе, и человек становится на краю пропасти, имя которой – душевная болезнь. Тогда я ещё не имел чёткого представления о том, к чему может привести меня осознание безысходности… иначе бы я точно нажал именно эту кнопку, и с вами бы сейчас не разговаривал. Вижу по вашим глазам, что вы прекрасно знаете цену отчаянию.
Зависть. Постоянно сравнивать себя с другими, с их достижениями, имуществом, окружением, здоровьем… таков удел обычного человека. Ибо сказано – всё познаётся в сравнении. Только глупые люди понимают эти слова совсем не так, как следует. Нельзя никого и ничего сравнивать ни с чем, кроме него самого. Ну какой смысл сравнивать гору и море? А ведь люди такие разные… кто гора, кто море, кто ветер, кто огонь. Тогда я был не так духовно развит, как сейчас, и потому медленно и верно каждый день убивал себя этим низменным чувством. А в виду моего невысокого социального положения получалось у меня завидовать весьма успешно. Желание обладать тем, чего у тебя нет, а есть у другого – это яд, и если у тебя недостаточно сил и мудрости повторить или не заметить его успех, ты не имеешь противоядия. Я просто обязан был тогда нажимать эту кнопку, столь милостиво подаренную мне Предводителем, но я об этом ещё не знал. Вот вам и пример сравнения себя с собой. И чему тут завидовать?
Страх. Страх – это главный враг человека. Человек сталкивается со страхами на протяжении всей своей жизни, даже если не осознаёт этого. Страх Бога, страх потери, страх смерти, страх неизвестности, страх боли, страх стыда – да их тысячи! И главное средство против страха – это идти ему навстречу. Другого спасения нет. Все остальные методы дают лишь временный эффект, и страх со временем возвращается, когда эффект затухает. Только сразившись со страхом и победив его, вы навсегда избавитесь от него. Выбор за вами. Я выбрал другую кнопку.
Неожиданно картинка перед глазами стала расплываться, не оставляя мне больше времени на выбор, и меня поторопили.
– Ну, вы готовы? – спросил Предводитель.
– Да, – ответил я, нажал три кнопки и очнулся.
Я лежал с открытыми глазами. Я помнил всё, что со мной произошло в том мире. Мостовую, девочку, коридор, Предводителя. Я был шокирован. Допустить ли всё это сюда, в эту реальность, поверить или назвать сном и забыть? Я не чувствовал, что произошедшее ускользает от меня, как это бывает со снами. Я знал, что до конца своей жизни не забуду того, что со мной произошло тогда. Я помнил каждую деталь и каждое мгновение, я не помнил только одного… Я не помнил, какие именно кнопки я нажал на том злополучном ящике.
Весь день после осознанного сновидения прошёл как в тумане, я всё ещё не мог отойти от ночного происшествия. Я смотрел по сторонам, вглядывался в лица людей, дотрагивался до камней и никак не мог понять – в чём разница? И где же настоящая реальность – тут или там? И когда мы на самом деле спим, а когда бодрствуем? На работе я молча исполнял всё, что мне говорили, там даже поинтересовались, не заболел ли я, так как вид у меня был отрешённый… А после работы, когда я пришёл домой и никого не застал, прозвенел телефонный звонок: “Такси, в котором ехала ваша жена, попало в крупную аварию. Ваша жена погибла… Мы очень сожалеем. Вы должны приехать на опознание”. Я повесил трубку и сел на диван. Первая кнопка – Семья.
Второй кнопкой была Бедность. Не знаю почему, но особо я не удивился – на следующий день после похорон жены, когда приехала тёща и забрала сына со словами: ”Ты его погубишь, как мою дочь”, позвонил какой-то юрист и сказал, что ему поступили бумаги на право моего наследования части состояния умершего за границей дяди. Банально? Но факт. Как видите, такое случается не только в мыльных операх.
Вскоре я смог убедиться в том, что и третьему моему желанию суждено было сбыться. Через некоторое время я вдруг осознал, что у меня изменилось отношение к окружающему миру и людям. Сначала я это связывал со смертью жены, но позже ко мне пришло осознание, что же это на самом деле. Я целыми днями сидел то на диване, то у окна, то на скамейке в парке и мне всё время казалось, что я ещё не очнулся от того сна. Я был наблюдателем. Я смотрел на радостных птиц, клюющих брошенные мной на асфальт хлебные крошки; смотрел, как плавно течёт река, меняясь каждую секунду, но при этом оставаясь самой собой; смотрел на пылающий на горизонте закат и осознавал, что когда-то больше не увижу всей этой красоты. Меня не будет, а закат останется… Никто не вспомнит о Лёне Ветерке, но мне при этом было абсолютно всё равно. У меня не было никакого желания ни оформлять свалившееся на голову наследство, ни заниматься карьерным ростом на работе, ни ругаться с лезущими вперёд очереди старушками. Я помогал после работы вынести уборщице мусор, переводил через дорогу инвалида, не спеша шёл домой и равнодушно пропускал мимо ушей ругань спотыкающихся о меня прохожих. Я перестал бояться смерти, начальства, темноты, пауков и прочего. Исчезла потребность в деликатесах, страсть к футболу и женщинам, и даже тайные мечты о победе на президентских выборах. Я лишился Эго.
Однако, что может произойти с человеком, когда он лишается своей системы навигации, автоматического движущего механизма? Он теряется и оказывается на необитаемом острове. Ах, если бы я был подготовлен к такому переходу, я бы стал просветлённым гуру и внутри меня царил бы волшебный мир благоденствия и успокоения. Но внутри меня оказалась пустота, которую нечем было заполнить. Я начал читать духовную литературу, и это в какой-то мере помогало мне существовать внутри себя, но для общества я был потерян. Совсем скоро общество это заметило и не смогло примириться, видимо, приняв меня за вредоносную бактерию. Так я оказался здесь.
И только здесь я окончательно осознал, что тогда, во сне, поддавшись искушению Предводителя, я сам убил свою несчастную жену – её мама оказалась права. В погоне за лучшей жизнью, за какими-то призрачными фантазиями я не смог или не захотел разглядеть самого главного. Все мои несчастья крылись во мне самом – я видел всё вокруг себя искажённым и негативным взглядом. У меня была прекрасная работа – я её ненавидел. У меня была прекрасная семья – я её не ценил. Мне хотелось больше денег – а я не умел распорядиться даже теми, которые имел, спуская их на ненужные вещи. Я ругал этот несовершенный мир, но то была просто жалость к себе, которая серой паутиной обволакивала сосущего палец неудачника. Я ошибся во всех трёх кнопках. Я потерял жену, сына, не получил денег и остался без жизненной силы, которую давало мне эго. Мне не хватало только вектора, чтобы направить эту жизненную силу по нужному руслу, я всё время сворачивал не туда. Я напрасно проводил параллель между понятиями Эго и Гордыня. Тщеславие – лишь искажённое проявление несовершенной личности в мире гармонии и единения. Мы рождаемся в социуме по воле Создателя, и не должны от него бежать, проявляя слабость и трусость, скрываться в горах и лесах, прячась в землянках. Силу нашего Эго необходимо использовать, но при этом сделать, пожалуй, главное, чего хочет от нас Природа – остаться или же стать человеком, Человеком с большой буквы.
