Читать книгу: «Игрушка», страница 5

За несколько часов кропотливого труда Сергею удалось извлечь на свет божий внушительное количество деревянных обломков, две ржавые, покореженные каски, ржавую винтовку со сломанным прикладом, несколько пустых истлевших консервных банок и большую гильзу из-под снаряда, расплющенную на конце, которую, скорее всего, использовали как керосиновую лампу. Клада не было. Сергей устало присел на край землянки и осмотрел плоды своего труда.

Время давно перевалило за полдень. Во рту у Сергея пересохло, а в животе урчало от голода.

"Вот придурок! – ругал он сам себя. – Хоть бы кусок хлеба с собой прихватил!"

Сергей с досады плюнул на землю.

"Может, никакого клада вовсе не существовало? – подумал он. – И все это чьи-то выдумки и сплетни – просто надо было как-то объяснить таинственное исчезновение хозяина этого участка, вот и придумали сказку про якобы найденный им здесь клад. Да точно, так оно и было, а я, дурак, здесь ковыряюсь!"

Сергей с ожесточением глубоко вогнал кусок стальной проволоки в землю. Проволока, просто на удивление, вошла очень глубоко и ни во что не уперлась – похоже, под землей в этом месте была какая-то пустота.

Прошло, наверное, не менее полутора часов, прежде чем Сергей докопался до настила из толстых досок. Доски отлично сохранились. Под ними, судя по звуку, было пустое пространство. Проволочный щуп, вероятно, попал в щель между досками.

Топор пришелся очень кстати. Сергей выломал две доски и сунул голову в образовавшееся отверстие. Под досками оказалась яма прямоугольной формы глубиной около метра. На полу друг на друге стояли три больших деревянных ящика зеленого цвета с крышками на защелках-”лягушках”. Сергей выломал еще несколько досок и спустился в яму. Открыть крышку верхнего ящика мешали доски. Верхний ящик оказался ужасно тяжелым. Снимая его, Сергей чуть было не отдавил себе ноги. Когда ящик очутился, наконец, на земле, Сергей щелкнул замками и осторожно приподнял крышку. В ящике ровными рядами лежали завернутые в промасленную бумагу немецкие автоматы "Шмайссер". Сергей вынул один автомат и освободил его от бумаги. Оружие сохранилось в идеальном состоянии – ни капли ржавчины.

Во втором ящике лежали патроны и гранаты на длинной ручке. Сергей отставил средний ящик в сторону и открыл крышку последнего, нижнего ящика. В ящике, кроме небольшой жестяной коробки, ничего не оказалось. Сергей вынул эту коробку, поставил ее на ящик и с замиранием сердца открыл крышку.

– Нашел все-таки…, – прошептал Сергей.

§§§

Телефон, как всегда, зазвонил совершенно не вовремя. Обе руки подполковника Рухленко были заняты – в левой он держал ванильный сухарик, а в правой – серебряный подстаканник, в который был вставлен тонкий стеклянный стакан с горячим ароматным чаем. Чай пришлось отставить в сторону. Подполковник поднял трубку телефона:

– Рухленко слушает.

– Николай Николаевич? Здравия желаю. Подполковник Жилков.

– А, это ты, Вадим Спиридонович. Как служба? – Рухленко отложил сухарик, взял чайную ложечку и принялся размешивать чай в стакане, чтобы хоть немного остудить его.

Надо будет сказать Никитину, чтобы не подавал такой горячий чай, – промелькнуло в голове у подполковника. – Пить просто невозможно. Приходится ждать, пока остынет.

– Солдат спит – служба идет. Ха… Шучу, – Жилков был человеком, по его собственному мнению, наделенным исключительным чувством юмора. Подчиненные подобострастно смеялись над его плоскими шутками, остальные снисходительно улыбались – зачем разубеждать человека и портить отношения? Пономаренко для вежливости хмыкнул в трубку.

– Николай Николаевич. Тут, похоже, для твоего отдела работенка подворачивается, – в трубке опять раздался смешок.

– Только и знаешь нам работу подкидывать, – беззлобно сказал Рухленко. – Сами то что?

– Ну, Николай, наш профиль – сбор информации, – возразила трубка. – А дальше – ваша забота.

В трубке что-то хрюкнуло.

Наверное, Жилков не один у себя в кабинете, – решил Рухленко. – Опять зазвал к себе пол-отдела и оттачивает свое тупое остроумие.

– Ну, так что там у тебя?

Голос в трубке стал немного серьезней:

– Понимаешь, Николай Николаевич, вчера поздно вечером, точнее в десять часов тридцать две минуты мой дежурный принял интересную телефонограмму. Читаю дословно: "Сегодня, в шести километрах юго-западнее поселка Мга в восемнадцать часов сорок четыре минуты наблюдал в течение четырех минут необычное атмосферное явление, сопровождавшееся громким шумом и отдельными хлопками, свечением луча, исходящим из совершенно чистого неба и странными небесными разводами. Считаю своим долгом сообщить о случившемся".

Голос в трубке на несколько секунд умолк – это Жилков выдерживал паузу для того, чтобы придать большую значимость своему сообщению. Рухленко молчал – ждал продолжения. Долго ждать ему не пришлось.

– Ну как, Николай Николаевич? – трубка ожила, – Интересная история?

– Это единичное свидетельство? – вместо ответа спросил Рухленко.

– Пока что да, – ответил Жилков.

– Вадим Спиридонович, – в голосе Рухленко звучала неприкрытая досада. – Ты же прекрасно знаешь, что единичными сообщениями мы не занимаемся – не хватает ни времени, ни людей. Мало ли у нас в городе придурков и алкоголиков, которым мерещится черте что. Если все такие сигналы проверять – ноги по самые яйца стопчешь.

В ответ в трубке раздалось ехидное хихиканье:

– Николай Николаевич! Ну разве я бы стал беспокоить тебя из-за всякой ерунды. Ты не дослушал, а ругаешься.

На том конце провода раздались сдавленные смешки.

Точно, всех к себе собрал, – решил Рухленко. – Вот потешаются, оболтусы! Совсем, видно, крыша у них от безделья поехала. Тоже мне – отдел сбора информации! Дармоеды. Но что же там за спектакль разыгрывает этот паразит Жилков перед своими подчиненными?

Тут в трубке снова послышался голос Жилкова:

– А ругаешься, я считаю, ты напрасно. Потому как сообщение это передал профессионал, можно сказать.

– Какой еще профессионал? – сухо отрезал Рухленко – пустая трескотня Жилкова стала его раздражать. – Выражайся яснее, Вадим Спиридонович.

– Ну вот, обиделся! – в голосе Жилкова слышалась досада. – А я его рассмешить хотел.

Ты своих обормотов рассмешить хотел – подумал Рухленко.

– Ладно, буду выражаться яснее, – видимо, замечание Рухленко задело Жилкова. Он перешел на сухой, официальный тон:

– Читаю дальше – э… «…сообщить о случившемся. Начальник штаба гвардейской части номер такой-то войск противовоздушной обороны Ленинградского военного округа полковник Косарь". Вот так-то, Николай Николаевич!

Повисла пауза.

– Николай, ты чего молчишь? С тобой все в порядке? – слегка озабоченным тоном спросила телефонная трубка голосом Жилкова.

– У тебя запись этого сообщения на пленке есть? – спросил Рухленко.

– Зачем же ты нас пугаешь? – к Жилкову вернулась его обычная нагловатая манера разговаривать. – Я было подумал, что тебе от радости нехорошо сделалось. А запись на пленке есть, конечно.

– Если я сейчас к тебе Никитина подошлю, дашь ему копию?

– Конечно! О чем разговор. Это наша работа.

Рухленко нажал кнопку, установленную под столешницей. Дверь кабинета открылась и на пороге застыл лейтенант Никитин:

– Здравия желаю, товарищ подполковник!

– Игорь Вадимович, загляни к Жилкову, возьми у него магнитофонную ленту. Жилков знает, какую.

Когда Никитин ушел, подполковник Рухленко взял телефонную трубку:

– Алло! Майора Левашова… Семен Иванович, зайди ко мне.

Отдел по контролю за аномальными явлениями (сокращенно назывался он "АЯВ") был организован в Комитете Госбезопасности СССР после известных событий 1948 года, когда американцам удалось сбить летающую тарелку. У отдела было две основные задачи – сбор информации и распространение дезинформации об аномальных явлениях. В то время как в Москву со всех концов страны шли материалы о случаях наблюдения НЛО, в газетах и журналах печатались карикатуры и юмористические рассказы про зеленых человечков на летающих тарелках. Работы по НЛО были строго засекречены. Ни одно государство в мире официально не признавало, что ведет такие работы. Все отлично понимали, какое огромное преимущество может получить та страна, которая первой установит контакт с высокоразвитой внеземной цивилизацией. О существовании "АЯВ" в СССР знали очень немногие. Командиры и начальники штабов войск ПВО и ВВС, директора астрономических обсерваторий и командиры подводных лодок были обязаны немедленно докладывать в КГБ обо всех случаях наблюдения аномальных явлений и в воде и в воздухе. Подполковник Рухленко был начальником отдела "АЯВ" в ленинградском КГБ.

Пленку слушали в четвертый раз.

– Ну, как твое мнение, Семен Иванович? – подполковник Рухленко достал из коробки "Казбек" папиросу и постучал ею о коробку.

Кандидат в мастера спорта по легкой атлетике, высокий, подтянутый, стройный блондин майор Левашов являлся заместителем Рухленко. Одет он был, в отличие от подполковника, который всегда ходил на службу в форме, в темно-синий костюм и белую рубашку с галстуком.

– Информация, по-видимому, достоверная, товарищ подполковник. Насколько я знаю, ни с чем подобным нам еще сталкиваться не приходилось. Не совсем, правда, ясно, смогли ли военные что-нибудь засечь радарами.

– Это пока выяснить не удалось. Я звонил в часть – ни командира, ни начштаба в части нет – их с утра вызвали в Генштаб. И когда они вернуться, не известно.

Подполковник Рухленко чиркнул спичкой и прикурил папиросу.

– Вот что, Семен Иванович, бери капитана Ивлева, посмотрите по карте, где эта часть находится, и поезжайте сейчас туда. Пока доберетесь, возможно, этот полковник Косарь успеет уже вернуться из города. Я позвоню дежурному офицеру, чтобы вас там встретили.

– Слушаюсь, товарищ подполковник, – майор Левашов встал. – Разрешите идти?

– Да, вот еще что. Поезжайте на “газике”, а не на “Волге” – может нужно будет на место выехать. Как только удастся что-нибудь выяснить – немедленно мне звоните.

Капитан Ивлев стучал по клавишам пишущей машинки, когда в его кабинет зашел Левашов.

Ивлев с Левашовым были одногодками, но Ивлев все еще ходил в капитанах – для него в отделе не было майорской должности.

– Я смотрю, Юра, ты окончательно бюрократом заделался, – сказал Левашов вместо приветствия. – Чем занят?

– Отчет за прошлый месяц составляю, товарищ майор, – отозвался Ивлев.

– Придется это дело пока отложить, – Левашов сел на стул, положил на колени кожаную папку, раскрыл ее и вынул лист бумаги. – Приказано нам с тобой прокатиться за город. На, прочитай, – он протянул лист Ивлеву.

– Что-нибудь стоящее? – спросил Ивлев, беря бумагу из рук Левашова.

– Ты читай, читай, – усмехнулся Левашов.

Ивлев внимательно прочитал сообщение и вернул листок Левашову.

– Я не совсем понял, Семен, этот полковник на своих радарах эту чертовщину засек или просто в лесу видел?

– Вот это нам и надо выяснить, – Левашов убрал бумагу обратно в папку. – Рухленко полон оптимизма – если случай документально подтвердится, наверняка внеочередное звание получит. А может и нам с тобой что-нибудь перепадет.

Левашов поднялся со стула:

– Ты, Юра, позвони Климчуку – пусть готовит "газик", потом сходи к секретчикам, возьми карту мгинского района, а я пока сбегаю на склад, выпишу инструменты. Встречаемся здесь, у тебя в кабинете через пятнадцать минут.

Климчук гнал "газик" по окружной военной дороге на предельной скорости. Машина тряслась и подпрыгивала на стыках бетонных плит.

– Федор, ну куда ты так несешься? – майор Левашов говорил это, наверное, уже в третий раз. – Ты из нас все внутренности вытряхнешь. Мы же ни за кем пока не гонимся.

– Привычка, товарищ майор, – отвечал Климчук и на некоторое время сбрасывал скорость.

Без десяти двенадцать они подъехали к воротам части. Их ждали. Из контрольно-пропускного пункта выскочил старший лейтенант с красной повязкой на рукаве, вытянулся по стойке "смирно" и застыл с поднесенной к козырьку ладонью.

– Гляди-ка, уважают нашего брата, – констатировал Левашов.

– Вернее сказать, боятся, – буркнул в ответ Ивлев.

Старший лейтенант с красной повязкой на рукаве подскочил к остановившейся машине и, не отнимая руку от козырька, услужливо наклонился к опущенному боковому стеклу.

– Дежурный по части старший лейтенант Косых! – отрапортовал он.

Левашов молча сунул ему под нос свое удостоверение.

– Здравия желаю, товарищ майор! – почти выкрикнул старлей и снова встал в стойку. Затем повернулся в сторону КПП и крикнул:

– Касымов, открывай ворота!

Ворота тут же стали медленно открываться.

– Товарищ майор, разрешите проводить вас до штаба – с вами в машине проехать, – старший лейтенант снова наклонился к боковому окошку "газика".

– Садитесь, – ответил Левашов.

– От ворот сразу на право и по прямой метров триста, – объяснил старлей водителю, влезая на заднее сиденье.

– Ваш начштаба еще не вернулся? – спросил Левашов, когда машина подъехала к зданию штаба.

– Никак нет, товарищ майор, – ответил старший лейтенант, – но он в курсе, что вы приедете. Полковник Косарь звонил полчаса назад и сказал, что они с командиром немедленно выезжают. Я думаю, через полчаса прибудут.

Все четверо вышли из машины.

– Полковник просил подождать, если желаете, в его кабинете, – предложил старлей.

Левашов вопросительно посмотрел на Ивлева. Тот неопределенно пожал плечами.

– Мы, пожалуй, подождем вашего начштаба на свежем воздухе, – сказал Левашов. – Итак из кабинетов сутками не вылезаем.

– Конечно, конечно, – сразу же согласился старший лейтенант. – А если проголодаетесь, у нас рядом со столовой есть хороший буфет.

Левашов с Ивлевым сидели на скамейке перед штабом, а Климчук дремал за рулем "газика", когда к штабу подкатила черная "Волга" с выкрашенными в красный цвет клыками на бамперах. Левашов и Ивлев поднялись на встречу двум полковникам, вылезавшим из автомобиля. После обычных приветствий и представлений начальник штаба, крупный жилистый мужчина с загорелым обветренным лицом, сказал, обращаясь к гостям:

– Предлагаю подняться ко мне в кабинет, товарищи офицеры.

Командир части, маленький розовощекий крепыш – полная противоположность начштаба, сказал, что если он понадобиться, то в ближайший час будет у себя в кабинете.

– Прохор Григорьевич, – обратился Левашов к начальнику штаба, когда они разместились за столом в небольшом кабинете со спартанской обстановкой, – разрешите нашу беседу записать на магнитофон?

– Ни чего не имею против.

Ивлев достал из металлического чемодана портативный магнитофон и микрофон на подставке.

– Нас очень интересует, – сказал Левашов, когда закрутились магнитофонные бобины, – зафиксировали вы это необычное явление в атмосфере своими радарными установками?

– Должен вас огорчить, товарищи офицеры, – сказал полковник, – но доказательств, документально подтверждающих мои слова, у меня нет. Вернувшись из леса, я сразу же проверил – наша станция ничего не засекла.

– Тогда расскажите подробно, – Левашов достал из папки карту района, – где конкретно и что вы наблюдали.

Полковник Косарь взял остро отточенный карандаш и склонился над картой, разложенной на столе.

– Вот здесь, прямо на железнодорожном полотне, – он ткнул концом карандаша в карту. – А я в это время находился вот тут, – полковник переместил карандаш вдоль железной дороги на юг.

– Более подробно, если можно, товарищ полковник, – попросил Левашов.

– Могу рассказать буквально по минутам, – полковник откинулся на спинку стула. – Вчера во второй половине дня у меня выдалась пара свободных часов, и я решил сходить за грибами. В двадцать минут шестого я выехал со своим шофером из ворот части. Без пяти шесть мы прибыли на место – вот в эту точку, – полковник ткнул карандашом в карту, – Машину с шофером я оставил и дальше пошел пешком. Я дошел до железнодорожной ветки и в течение получаса собирал грибы. Далеко от насыпи я не отходил. В восемнадцать сорок четыре (я посмотрел в этот момент на часы) я услышал громкий звук, похожий на гул двигателей вертолета. Звук появился внезапно – эффекта приближения не было. Гул слышался со стороны железной дороги. Я заинтересовался и вышел из леса к насыпи. Метрах в трехстах или около того я увидел вертикальный столб серебристого света, упиравшийся прямо в железнодорожное полотно. Диаметром около двух метров, не шире железнодорожной насыпи. Звук шел с того же направления. Никакого вертолета я не увидел – столб света уходил в небо и там терялся. По небу от столба расходились еле заметные круговые волны – как круги на воде от брошенного камня, только совсем слабые. Источника света видно не было – возможно, он находился на очень большой высоте. Наблюдал я все это, стоя в трех метрах от насыпи. Через четыре минуты раздался громкий хлопок и столб пропал.

Полковник Косарь замолчал.

– Прохор Григорьевич, – Левашов чуть передвинул микрофон, – вот вы говорите: ”Столб серебристого цвета”. Он вам твердым показался?

– Нет. Не цвета, а света, – полковник неопределенно пошевелил рукой. – Скорее, это напоминало луч прожектора в тумане, хотя никакого тумана не было.

– Вы подходили к тому месту, где заметили луч? – спросил Левашов.

– Да, подошел, правда, не сразу. Я, когда гул услышал, корзину в лесу оставил. Вернулся за ней. Потом грузовой состав в сторону Мги прошел. На том месте, где был луч, ничего примечательного я не обнаружил.

– А кто-нибудь еще мог видеть это явление? – спросил Левашов. – Ваш шофер, например?

– Нет, Сайдыров ничего не видел. Он, как только я ушел, завалился спать на заднее сиденье.

– Понятно, – сказал Левашов и потянулся, чтобы выключить магнитофон.

– Да, постойте, – в голосе начштаба чувствовалось замешательство. – Был ведь там еще грибник.

Левашов выпрямился:

– Какой грибник?

– Я почему-то совершенно не придал этому значения, – пробормотал полковник себе под нос. А потом обратился к Левашову:

– Когда столб исчез, я заметил человека на рельсах. Поручиться, что он стоял именно в той точке, где до этого был столб света, я не могу, но что совсем рядом с этим местом – это точно.

– Куда же он потом делся? – подал голос до этого молчавший Ивлев.

Начальник штаба повернулся к Ивлеву:

– Я был так поражен этим необычным атмосферным явлением, что не обратил на этого человека никакого внимания. Я сходил за корзиной, а когда вернулся – на насыпи уже никого не было.

– А почему вы решили, что он грибник? – спросил Левашов.

Полковник на секунду задумался:

– Хотя расстояние между нами было достаточно большое, я заметил у него в руках корзину.

– Интересно было бы поговорить с этим грибником, – сказал Левашов. – А какой он из себя? Как выглядел? Возраст, рост, телосложение, одежда, цвет волос?

– Я уже говорил, что видел его только издалека, – ответил полковник. – Точно не скажу, но, по-моему, это был молодой мужчина обычного телосложения. Насчет одежды и цвета волос ничего определенного сказать не могу.

Левашов остановил магнитофон:

– Спасибо, Прохор Григорьевич. Вы нам очень помогли. И вот еще что: не могли бы вы сейчас съездить с нами на это место. Карта – это одно, а свидетель – совсем другое.

– Сейчас узнаю у командира части, не понадоблюсь ли я ему в ближайшее время, – сказал начштаба, поднимая телефонную трубку.

Тяжело переваливаясь через рытвины, лужи и коряги "газик" полз по разбитой грузовиками лесной дороге.

– Сразу за тем поворотом остановись, – сказал начштаба Климчуку. И, обратившись к Левашову с Ивлевым, добавил: – Дальше пойдем пешком.

Когда они вылезли из машины, полковник Косарь с сомнением посмотрел на легкие полуботинки Левашова и Ивлева. Поймав его взгляд, Левашов усмехнулся:

– Ничего, мы ребята крепкие – прорвемся.

Через пятнадцать минут они вышли к железнодорожной насыпи. Начштаба огляделся по сторонам и показал рукой на право:

– Нам вот туда.

Пройдя по шпалам около полукилометра, полковник остановился:

– Вот это место. С точностью плюс-минус десять метров, я думаю. Луч был здесь.

Левашов с Ивлевым внимательно осмотрели шпалы, рельсы, гравий насыпи, взяли анализ почвы на повышенную радиоактивность, отсняли две катушки фотопленки. Ничего необычного, аномального они на насыпи не обнаружили.

– Давай-ка, Юра, вокруг этого места по лесу походим – я с левой, а ты с правой стороны от дороги, – сказал Левашов.

– Давайте-ка и я с вами, – предложил полковник.

Когда через полчаса майор Левашов в насквозь промокших ботинках вновь вышел к железнодорожной насыпи, капитан и начальник штаба уже ждали его.

– Ну, как успехи? – поинтересовался Левашов, подходя к офицерам.

– Ничего примечательного, товарищ майор, – отозвался Ивлев. – А у вас как дела?

– Аналогично.

– Я тоже ничего интересного не обнаружил, – полковник Косарь вдавил каблуком сапога окурок папиросы в просмоленную шпалу. – Разве что место, где этот грибник грибы строгал.

– И далеко это? – спросил Левашов.

– Да нет, совсем рядом, – ответил полковник.

– Надо бы глянуть, – предложил Левашов.

Они втроем спустились с насыпи, пробрались через густые кусты и оказались на маленькой полянке.

– Вот, смотрите, – полковник присел на корточки и поднял обрезок ножки гриба. – Этот подосиновик срезан не более суток назад. Место тут глухое – до ближайшего жилья пять километров. Я за все лето здесь только этого вчерашнего грибника и видел. Так что с уверенностью можно утверждать – это его работа.

Офицеры разбрелись по полянке.

– Товарищ майор! Идите сюда! – позвал капитан Ивлев.

Левашов с Косарем подошли к Ивлеву. У корней березы мох оказался сбит и на черной жирной земле отчетливо отпечатался след подошвы резинового сапога.

– Пленка еще осталась? – спросил Левашов.

– Восемь кадров в камере и еще одна целая катушка, – ответил Ивлев, посмотрев на счетчик ленты фотоаппарата.

Ивлев положил рядом со следом маленькую линейку и защелкал фотовспышкой. Левашов отвернулся, чтоб не слепило глаза. И вдруг в отраженном свете очередной вспышки увидел в траве какой-то маленький предмет.

– Ну-ка, Юра, подожди, не снимай – сказал он Ивлеву и направился в сторону предмета.

– Глазастый же вы, Семен Иванович! – восхищенно сказал Ивлев, разглядывая маленький оранжевый цилиндр с обуглившимся краем, который Левашов осторожно держал пинцетом.

– Что это вы нашли? – начштаба подошел к кагэбэшникам.

– Окурок американской сигареты, – ответил Левашов. – Видите, по ободку надпись: “Marlboro”. Похоже, не простой это грибник.

Офицеры увлеченно рассматривали окурок. Вдруг Левашов резко схватил Ивлева свободной рукой за лацкан пиджака и резко дернул его на себя.

– Юрка, … твою мать! Идиот! Смотри, что наделал! – заорал Левашов во все горло.

Там, где только что был след резинового сапога, четко отпечатался каблук капитана Ивлева.

Ивлев в ужасе посмотрел на испорченный вещдок. Левашов громко плюнул на землю и отвернулся.

– Ну зачем же так расстраиваться, – вступился полковник Косарь. – Вы же след сфотографировать успели.

Левашов ответил не сразу. Видимо, способность говорить спокойно далась ему с трудом.

– Отснято всего три кадра, – голос майора звучал холодно и сухо. – Фотографии могут не получиться. Это, во-первых. А во-вторых, мы обязаны были сделать гипсовый слепок со следа.

Полковник Косарь покачал головой, подошел к березе и, оперевшись рукой о ствол дерева, наклонился над испорченным следом.

– Товарищи офицеры, гляньте-ка сюда, – позвал начштаба.

Левашов с Ивлевым медленно, как бы нехотя подошли и наклонились над отпечатком. В углублении, оставленном каблуком капитана, тускло поблескивал край какого-то металлического предмета.

– Сними-ка это, Юра, – сказал Левашов.

Пока Ивлев щелкал фотоаппаратом, Левашов достал из чемоданчика совочек и небольшую щетку. Несколько осторожных движений щеткой – и в углублении показался предмет, похожий на наручные часы на металлическом ремешке. Левашов аккуратно взял предмет пинцетом, смахнул щеткой остатки земли и стал рассматривать со всех сторон.

– Американская вещица, – констатировал он. – Смотрите, тут герб США выдавлен, а здесь надпись: "Montana".

– Любят эти американцы везде свои " made in" приляпывать, – вставил до этого виновато молчавший Ивлев. – Похоже, дело шпионажем пахнет.

– Странный прибор, – продолжал вслух размышлять майор, ни как не отреагировав на реплику Ивлева. – Явно предназначен, чтобы носить на запястье. Может это счетчик Гейгера? Почему же он его тут закопал?

– Тут еще что-то есть, – послышался голос склонившегося над корнями березы полковника.

Левашов с Ивлевым снова подошли к березе. С левого края земля в углублении осыпалась, и показался прямоугольный кусочек желтого цвета. Левашов осторожно вытащил его и очистил от грязи. То, что он держал в пинцете, оказалось прямоугольным куском кожи с тисненой надписью крупными буквами "Lee".

– Давай, Юра, дуй к машине, свяжись по рации с начальством, – сказал Левашов, пряча найденные предметы в бумажные пакетики. – Доложишь обстановку. Попроси проводника с собакой. И понастойчивее попроси – нам надо знать, куда этот “американец” отсюда направился.

– Странный какой-то этот шпион, – сказал начштаба, когда Ивлев убежал. – Тащить с собой такие улики и так непрофессионально их спрятать. И совершенно непонятно, что он тут делал, как оказался в лесу в трех сотнях километрах от границы?

Левашов молча продолжал совком и щеткой орудовать в корнях березы. Он или намеренно не хотел вступать в дискуссию по этому вопросу или считал, что полковник просто размышляет вслух. Начштаба замолчал, достал из кармана кителя папиросы и закурил.

– Я понимаю, конечно, – вновь заговорил полковник через некоторое время, – что это секретное дело и войск ПВО не касается. Но мне тут в голову пришла одна мысль: не связано ли появление здесь этот шпиона со вчерашним лучом? А что, если американцы разработали какое-то устройство, при помощи которого можно перенести человека в пространстве на сотни километров? Ученые в последнее время такого напридумывали, что я уже ничему не удивлюсь.

Левашов оторвался от своего занятия и встал:

– Прохор Григорьевич! Мы вам очень благодарны за помощь. Будем ходатайствовать перед вашим начальством. Только поймите меня правильно. Все, что вы видели вчера и сегодня – государственная тайна. Мы вам полностью доверяем. Но для всех будет лучше, если вы вообще забудете то, что видели и узнали сейчас.

Левашов видел, как под скулами полковника заходили желваки.

– Я все понимаю, товарищ полковник, – сказал Левашов, – но так надо.

И, выдержав паузу, добавил:

– А насчет мгновенной переброски в пространстве – телепортации – вы, возможно, и правы. Мне тоже пришла в голову эта мысль.

– Ладно, майор, – отозвался начштаба. – Я военный, а не красна девица. Уговаривать меня не надо. Есть приказ забыть – значит забыть.