Читать книгу: «Судебная система как институциональная форма криминальной России – доминирующий фактор патологии репродуктивной системы женщин», страница 2

Красноречивое свидетельство ситуации с коррупцией в Российской империи приводит С. Довлатов: «Двести лет назад историк Карамзин побывал во Франции. Русские эмигранты спросили его: „Что, в двух словах, происходит на родине?“ Карамзину и двух слов не понадобилось. „Воруют“, – ответил Карамзин» [83].

Не менее яркой и образной характеристикой российской коррупции может служить и крылатое выражение М. Салтыкова-Щедрина: «Когда и какой бюрократ не был убежден, что Россия есть пирог, к которому можно свободно подходить и закусывать? Никакой и никогда!» [230].

Возможно, именно многовековая усталость от повальной судейской коррупции и заставила население новой, советской России поверить в то, что большевики, которые смели до основания всю прежнюю правовую систему, создадут другую, где будут судить, по справедливости, а не по размеру кошелька.

1.2 Судебная система в СССР

Советское государство столкнулось с проблемой коррупции практически сразу же после своего появления. Так, в декабре 1917 года в Петрограде член следственной комиссии ревтрибунала Алексеевский практически открыто вымогал 5 тыс. рублей у директора ресторана «Медведь» за освобождение его предшественника. Уже в мае 1918 г. был опубликован декрет «О взяточничестве» [91]. Данное преступление каралось «лишением свободы на срок не менее пяти лет, соединенным с принудительными работами на тот же срок». Покушение на дачу взятки рассматривалось как оконченное преступление. К отягчающим обстоятельствам были отнесены особые полномочия служащего, нарушение служащим своих обязанностей, вымогательство взятки. В дальнейшем борьбе с этим видом преступления уделялось существенное внимание. Так, согласно декрету «О борьбе со взяточничеством» была введена конфискация имущества [91]. УК РСФСР 1922 г. был дополнен ст. 114 для борьбы с коррупцией [260]. Более того, Уголовный кодекс 1922 года предусматривал за это преступление расстрел [138].

Но коррупцию побороть не удалось. Более того, взятки практиковались в тех органах, которые должны были с ней бороться, в том числе в органах юстиции.

Таким образом, несмотря на то, что взяточничество в Советской России признавалось контрреволюционной деятельностью и Уголовный кодекс 1922 года предусматривал за это преступление расстрел, в судебную систему и правоохранительные органы коррупция благополучно перекочевала из царской России, продолжая свое существование и развитие буквально с первых дней советской власти.

После гражданской войны оказалось, что у судей есть огромное преимущество перед другими представителями правоохранительно-карательного сообщества. Они могли налагать штрафы за действительную или мнимую вину. А многие торговцы и самогонщики готовы были кормить и поить судей, чтобы избежать разного рода неприятностей. Причем картина не изменилась даже после введения НЭПа и появления в стране относительной финансовой стабильности.

В 1926 году, например, ОГПУ сообщало в ЦК о злоупотреблениях судей:

– Орловская губ. Нарсудья Ромскойвол. Фридман пьянствует, грубо обращается с посетителями. Однажды заставил двух женщин просидеть 4 часа в уборной за то, что они разговаривали в зале суда.

– Гомельская губ. В с. Красная Гора Клинцовского у. приехал из Клин-цов судебный исполнитель Гарист взыскать по суду с гр-на Шевцова, компаньона частного кожевенного завода, некоторую сумму денег. Гарист взыскания не произвел и вечером пьянствовал в доме Шевцова.

– Мариупольский округ. Секретарь нарсуда Берестовского района Грандель, бывший махновец, осужденный к 5 годам заключения и освобожденный по амнистии, занимается систематическим пьянством.

– Запорожский округ. Нарсудья Балаковского района налагает штрафы за всякие пустяки. Был случай, когда нарсудья оштрафовал одного крестьянина на 50 руб. за то, что тот стукнул сапогом о пол. Когда оштрафованный спросил о причине наложения штрафа, судья оштрафовал его еще раз на ту же сумму.

– Урал. 5 мая. Крестьяне с. Шатрово выражают недовольство нарсудьей Статищевым, который во время поездки по району для разборки судебных дел пьянствовал, учинил драку с защитником Ларионовым и секретарем Ломовских.

– Тюменский округ. Нарсудья Личинского района за одно и то же преступление зажиточных штрафует на 25 руб., середняков на 130 руб.

– В с. Емуртла Тюменского округа нарсудья 15-го участка грубо относится к свидетелям и не учитывает психологии последних. Получая ответ не, по существу, сразу грубо «обрезает» говоривших, отчего те окончательно путаются и ничего не могут ответить.

– Каменнобродская стц. Секретарь народного судьи за растрату в 150 руб. арестован и находится под стражей, как пытавшийся бежать из Каменнобродского района.

– Донской округ. 15 мая. Секретарем нарсуда 14-го участка Мечетинского района является ДемченковМ. С. В бытность свою секретарем нарсуда в стц. Кагальницкой Батайского района он неоднократно воровал из своей же камеры вещественные доказательства, самогон и другие вещи. За Демченковым числится ряд других преступлений.

– Ульяновская губ. Народный судья с. Козловки Ардатовского у. Наумов сильно пьянствует. На масляной неделе200 вышеуказанный Наумов совместно с другими лицами, напившись пьяными, открыли стрельбу из револьверов.

– Население Троицкой вол. Сызранского у. недовольно поведением нарсудьи Токарева, так как последний пьянствует и в нетрезвом состоянии бывает на судебных заседаниях.

– Амурская губ. 5 июня. В с. Ново-Воскресеновка Амурско-Зейского района нарсудья 1-го участка Ершов пьянствовал у спекулянтки и контрабандистки Карчемкиной. После попойки Карчемкина пьяная ездила верхом на нарсудье, об этом стало известно всей деревне.

К судейским работникам применяли самые разнообразные меры наказания. В том же обзоре говорилось: «Майкопский округ. За 9 месяцев сменено 10 народных следователей, из которых предано суду: 4 – уголовному, 4 – дисциплинарному, 2 сняты как несоответствующие своему назначению. Калужская губ. За период январь – февраль 1926 года привлечено к ответственности по различным статьям 13 работников нарсуда. Кроме того, за тот же период отстранено от должности 13 человек» [230].

Особенно был знаменательный процесс 1924 года ленинградских судебных работников. Выступавший на процессе обвинителем прокурор Верховного суда Андрей Вышинский так описывал преступления судей:

«Следователи и народные судьи Сенин-Менакер, Кузьмин, Шаховнин, Михайлов, Копичко, Васильев, Елисеев, Демидов, Флоринский и Гладков вошли в связь с нэпманами и различными преступными элементами, заинтересованными в прекращении своих дел, находящихся в производстве этих судебных работников.

Указанные выше следователи и судьи занимались систематическими попойками и кутежами. Во время этих попоек и кутежей, тут же на месте, судебными работниками, при участии тех же нэпманов, составлялись постановления о незаконном освобождении арестованных по разным делам лиц и достигалось соглашение о незаконном прекращении самих судебных дел…».

Учитывая, что среди судебных работников, были коммунисты, Вышинский деле акцент на политическом аспекте данной ситуации: «Сорок два человека сидят здесь перед нами… Вот первая группа преступников – получатели взяток – 15 судебных работников, и среди них есть коммунисты. Вторая группа – посредники – 10 человек, и среди них есть тоже коммунисты. Получают „коммунисты“, посредничают „коммунисты“. Конечно, коммунисты в кавычках… на деле – маленькие, грязненькие, развратные обыватели».

С особенной страстью Вышинский обличал на процессе обвиняемого Копичко и его любовницу: «Боннель – это известная петербургская великосветская кокотка, соблазнившая одного из коммунистов, «перестроившаяся» на соответствующий лад и воскресившая под покровительством этого так называемого коммуниста развратные нравы бывшего петербургского или петроградского «общества»…

Этот «коммунист» – подсудимый Копичко, бывший следователь губернского суда. Расстрелять его нужно за одну связь с этой кокоткой, вертевшей следственной работой Копичко!.. Копичко торговал своим судейским званием. Он продавал себя проститутке. Совесть судейскую продавал… Я требую сурового наказания, беспощадного наказания, которое разразилось бы здесь грозой и бурей, которое уничтожило бы эту банду преступников, посягнувших на честь судейского звания, запятнавших своими преступлениями великое имя советского судьи. Я требую беспощадного приговора» [87].

В результате 17 обвиняемых были приговорены к высшей мере социальной защиты – расстрелу, 8 получили по десять лет с последующим поражением в правах, а остальные отделались более мягкими приговорами.

Но никакие меры наказания не помогали. Судьи продолжали пить и брать подношения. «Вымогали даже продовольственные карточки» и к концу 1920-х годов руководство страны сочло, что судейский корпус нужно очищать от дореволюционных писарей и секретарей, при царизме привыкших брать взятки, после 1917 года вступивших в партию и разлагающих советские судебные органы. Суды решили «орабочивать», направляя на судейские должности большевиков-пролетариев от станка [279].

Председатель Владимирского губернского суда В. Кефалиди – писал: «В органах юстиции можно встретить на ответственных должностях руководителями бывших волостных писарей и лиц, ранее работавших по писарской части в полиции, у земских начальников, в окружных судах и у мировых судей. Эти работники, по моему мнению, являются, безусловно, деклассированными, а если учесть, что они собой представляли до 1917 года на этой работе – а мы с Вами знаем их (это в отношении нечистоплотности), – то станет ясно, что пускать их на судебную работу не следовало бы. Все они пришли к нам в партию после 1917 года. Имеет место до сих пор в органах юстиции протекционизм, дружество и, если грубо можно выразиться, собутыльничество; это последнее наносит чрезвычайный удар и партии, и Советской власти.

До сих пор мы наблюдаем, как лица, выброшенные из органов юстиции одной губернии или области, направляются на ту же работу в другую губернию, в другую область; это ведет нас к быстрому разложению аппарата той местности, куда прибывает выброшенный. Необходимо сейчас же начать строго пересматривать весь состав суда и прокуратуры и снять с работы руководящий состав суда и прокуратуры, ранее работавший при царском самодержавии волостными писарями, писарями полиции, окружных судов и т. д.».

В подтверждение своей правоты он писал: «Я – работник суда в течение 10 лет, с первых дней его организации. Председательствуя в трибунале и суде, я достаточно изучил все его болячки. В губерниях Курской, Брянской, Орловской и ныне Владимирской, где я работал и работаю, гнойников не было, а это вот почему: стоит только председателю суда и прокурору взяться за выпивку – не надо даже систематического пьянства, как сейчас около него сгруппируются члены суда, пом. прокурора, несколько партийцев других организаций, и к ним сейчас же примкнет пара членов коллегии защитников, которым на руку это.

Защита окружена нэпманской и антисоветской публикой, подготовит несколько проституток, а там вам – и розовый букет со всеми прелестями гнойника. Я в этой части являюсь трезвенником и, к стыду, сказать, получал неоднократно упреки даже со стороны некоторых ответственных товарищей из Наркомюста, упрекавших меня в том, что я за рюмку водки выбрасываю из суда.

Да, сознаюсь, и в будущем также буду делать, ибо я считаю, что судьи, которым вверены партией и властью миллионы людей, должны быть безусловно кристаллически-чистоплотными, трезвыми, иначе он судить других не имеет права» [119].

Уже к 1934 году стало очевидным, что новый эксперимент не принес желаемого результата. Для проведения указаний партии и правительства в жизнь судьям-выдвиженцам не хватало ни знаний, ни квалификации. В 1934 году ЦК принял директиву об улучшении кадров судейских работников, а к процессу очистки судов решили привлечь комиссию советского контроля.

Ее глава Николай Антипов в сентябре 1935 года докладывал о результатах проделанной работы: «Директива ЦК ВКП (б) от 10.VII – 34 г. о замене несоответствующих своему назначению судебных работников выполняется неудовлетворительно. По РСФСР, в порядке указанной директивы, по неполным данным, снято 12% народных судей, однако это обновление очень далеко от фактической потребности. Мероприятия органов юстиции по подготовке новых и повышению квалификации имеющихся кадров ни в какой мере не отвечают потребностям… Наркомюст РСФСР не знает даже, какое количество судей охвачено переподготовкой в порядке специального постановления Совнаркома от 5 марта 1935 г…

Краевые и областные партийные организации очень мало занимались судебными кадрами, выделяли на эту работу политически слабых, второстепенных работников. В результате подбор судебных кадров, особенно народных судов, остается крайне неудовлетворительным; многие народные судьи политически и юридически совершенно безграмотны, а в подавляющем большинстве – малограмотны. При удовлетворительном социальном и партийном составе судей (в народных судах РСФСР – 91% и в краевых, областных и главн. судах – 95% – члены и кандидаты ВКП (б), совершенно неудовлетворительным является состав судей по их правовой подготовке: 48% народных судей по РСФСР не имеют никакой правовой подготовки, при этом свыше 41% не имеет практического стажа судейской работы» [94].

Разочаровала комиссию советского контроля и политическая подкованность судей: «Неудовлетворителен состав судей и по политической подготовке, – говорилось в докладе Антипова. – Проверкой установлено наличие среди них людей совершенно безграмотных…

Народный судья Воронцово-Александровского района Лебедев не читает даже газет. Лебедев не знал о постановлении июньского Пленума ЦК ВКП (б) об уборочной кампании и хлебопоставках. К союзным республикам Лебедев относит «Карачай, Татарию, Азербайджан» и добавляет: «остальных не помню»… Лебедев, который должен судить за невыполнение госпоставок, считает, что в молокопоставках обязан участвовать каждый колхозный и единоличный двор, независимо от наличия коровы. Нарсудья Александровского района (Сев. Кавказ) Засыпкин также не читал постановления Пленума ЦК. Этот судья не знает закона о зернопоставках, о сельхозналоге, не имеет представления о новом уставе сельскохозяйственной артели… Нарсудья Зануда (Куйбышевский край) газет не читает, 23.VIII не знал о конгрессе Коминтерна… Судья Никитин (Куйбышевский край) не знает закона о борьбе со спекуляцией, утверждал, что закон об охране общественной собственности касается также хулиганства» [95].

Но более всего проверяющие были поражены тем, какие приговоры выносят судьи подобного профессионального и интеллектуального уровня: «Неграмотность народных судей приводит к тому, что до 40—60% вынесенных ими и обжалованных приговоров отменяется и заменяется вышестоящими судами. По РСФСР в целом оставлено в силе без изменения только 61% обжалованных приговоров нарсудов. Многие приговоры настолько возмутительны по содержанию, что трудно сказать, являются ли они результатом неграмотности и политического недомыслия судей, или сознательным созданием материалов для антисоветской агитации. Несколько фактов:

Народный суд Пропойского района (БССР), рассматривая дело по обвинению председателя колхоза в халатном отношении к своим обязанностям, записал в приговоре: «В организовавшемся в 1930 году колхозе им. Егорова, вследствие малого количества хозяйств в колхозе и незаинтересованности населения в колхозном строительстве, нежелания совместной колхозной жизни, был целый ряд недостатков и злоупотреблений, направленных на развал колхоза».

Лунинский нарсуд (Куйбышевский край) по делу об алиментах вынес именем РСФСР такое решение: «Принимая во внимание, что Вахтина, имея 40 лет, незамужняя и крайне непригодной личности для полового сношения с тов. Цаплиным… Вахтиной и Цаплину в признании отцовства отказать».

Водотранспортный суд Камского бассейна (Свердловск, судья Басаргин) осудил капитана Ростовщикова за разложение команды, хищения и виновность в авариях – к 3-м годам лишения свободы, но дополнил приговор словами: «Учитывая, что Ростовщиков, в силу слабости и склонности к пьянству и в силу привычки напиваться во всякое время по своему жизненному укладу, в порядке ст. 53 Уголовного Кодекса лишение свободы заменить условным осуждением». Этот же судья, разбирая дело по обвинению Балогурова и др., признал их виновными в авариях и приговорил к исправительным работам, но на этот раз сделал скидку на трезвость: «Принимая во внимание, что аварии совершены в трезвом виде»».

Но еще больше комиссию советского контроля возмутило то, что судьи-выдвиженцы не хуже предшественников научились злоупотреблять служебным положением: «Отдельные звенья судебного аппарата оказались засоренными преступными элементами. Приводим несколько примеров из многочисленных фактов:

– В Куйбышевском крае в течение года из 117 нарсудей 27 судей (или 23%) сняты с работы за разные злоупотребления, причем 14 нарсудей отданы под суд. Как показала проверка, судебный аппарат Куйбышевского края и сейчас засорен элементами, дискредитирующими советский суд.

– Нарсудья Порозов (Челябинская обл.), будучи судьей в Уфалейском районе, присваивал себе вещественные доказательства, делал приписки в приговорах и т. п., снова работает в другом районе.

– Нарсудья Миньярского р-на (Челябинская обл.) Денисов систематически пьянствовал, занимался взяточничеством, присваивал вещественные доказательства, уничтожил уголовное дело и т. д».

Как отмечалось в докладе Антипова, для пресечения судейского взяточничества и прочих безобразий не делалось практически ничего:

«Краевые суды в большинстве случаев знают о фактах засоренности аппарата и совершенных судьями преступлениях, но относятся к ним примиренчески. Например:

– Нарсудье Фролову, имеющему 10 взысканий, крайсудом дана 20 февраля 35 г. такая характеристика: «Фролов по отдельным делам допускает ряд ошибок или в сторону перегибов, или в сторону недогибов. Судья средний. Надлежит оставлению». Через месяц после этой «аттестации» выяснилось разложение Фролова, связь его с чуждым элементом и ряд совершенных им, будучи судьей, преступлений. Фролов предан суду»

Партия и правительство снова взялись за исправление положения, поиск и подготовку квалифицированных кадров, а в 1938 году провели судебную реформу. Но результат оказался тем же, что и прежде [127].

Во время Великой Отечественной войны была организована кампания по борьбе со взяточничеством в органах советской юстиции. Прокуратура СССР с 1943 г. собирала материалы на судей-коррупционеров. Статистика отражает постепенный рост корыстных преступлений среди работников юстиции. В 1943 г. в РСФСР были возбуждены уголовные дела в отношении 70 народных судей, в 1944 г. – в отношении 106 судей. Из них 50—90% преступлений были связаны с получением взятки или присвоением вещественных доказательств.

Всего за взятки были привлечены (дела дошли до суда) в 1942 г. – 5 судей, в 1943 г. – 15 судей, в 1944 г. – 30 судей. В числе прочих стали попадаться члены региональных судов, например заместитель председателя ВС Дагестанской АССР Ш. Камилов [л. 82—85, 205]. В ноябре 1944 г. Прокуратура СССР арестовала 4 народных судей Москвы и 3 секретарей судов. По делу судьи Ивановой были арестованы 14 человек. В 1944 г. в Таджикистане к уголовной ответственности привлечены 8 работников юстиции. В Казахстане в том же году за злоупотребления сняты и арестованы 5 судей, в Белоруссии – 3 судьи, в Грузии – 5 судей, в Киргизии – 4 судьи, в Узбекистане – 15 судей, в Украине – 51 судья [л. 1—2, 205].

После войны рост числа зафиксированных преступлений коррупционного характера среди советских судей продолжался. В начале июня 1948 года консультант Верховного Суда (ВС) РСФСР К. Т. Попов в нарушение установленного порядка принял жалобу гражданки Гладковой по уголовному делу и проявил к нему повышенный интерес. На этом деле Попов и был пойман. Он изобличил других взяточников. С этого момента аресты работников юстиции приобрели характер кампании.

В 1945 г. – 12 судей. В первом полугодии 1946 г. в РСФСР были отозваны за злоупотребления 45 народных судей и 1 член облсуда. В июле 1946 г. из Косулинского района Курганской области по непригодности была отозвана народный судья Орлова. На ее место был избран Шерстнев. Он проработал 10 дней и был арестован за взятки. На его место был избран Епанчинцев. Через несколько дней он был отозван как морально разложившийся. В 1948 г. в Курганской области были сняты 5 народных судей, в том числе двое за взятки, двое за пьянство [127].

Характер коррупционных преступлений в связи с низким уровнем жизни населения СССР проявлялся зачастую в натуральных формах. Многие народные судьи бесплатно брали животных, продукты в колхозах. Они получали на предприятиях и учреждениях товары, одежду, «премии», а также незаконно прикреплялись к ОРСам. Учащались факты пьянок судей с родственниками обвиняемых [235 л. 45—55; 88]. Факты бытового разложения отражали общую обстановку морального распада и способствовали коррупции. Частично коррумпированными были также управления Минюста в регионах. В 1947 г. были сняты 17 начальников УМЮ и 16 председателей областных судов.

Особой чистоплотностью отдельные руководители УМЮ не отличались. Например, начальник УМЮ Кустанайской области Шумской приобрел «для УМЮ» из конфискованного имущества лошадь, корову, 2 быков, 38 оконных штор, 2 баранов и присвоил их себе (235 л. 7). 6 августа 1947 г. уполномоченный Комиссии партийного контроля (КПК) по Куйбышевской области Кошев составил обширную записку «О недостатках в работе народных судов и прокуратуры Куйбышевской области». По данным уполномоченного, «отдельные судьи берут взятки».

Начальник Управления Минюста (УМЮ) этой области Пантелеева на сигналы о плохой работе народных судей не реагировала и никаких мер не принимала. Народный судья г. Куйбышева Лысковцев систематически брал взятки. Всего он «собрал» 37 500 руб. Обком партии в декабре 1945 г. объявил Пантелеевой выговор. Записка КПК поступила в МЮ СССР и Генеральную прокуратуру СССР. Только после этого были отозваны трое судей и несколько судей наказано [88, 145—152].

К лету 1948 г. прокуратура выявила факты взяточничества в ряде народных судов, в Московском горсуде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, ВС РСФСР и ВС СССР. Прокуратура, в частности, выявила преступные организации судей. В качестве основных посредников при получении взяток выступали адвокаты. В 1947 г. и первом полугодии 1948 г. только в Москве были арестованы 111 человек, в том числе 28 судей, 8 адвокатов, 5 юрисконсультов.

Однако старт настоящей кампании по разгрому судебных преступных кланов начался после смещения с должностных постов подозреваемых во взятках председателя ВС СССР И. Т. Голякова, министра юстиции СССР Н. М. Рычкова.

Из доклада прокурора СССР Григория Сафонова руководству страны следовало, что вся советская судебная система снизу доверху поражена коррупцией: «Докладываю, что за последнее время Прокуратурой СССР вскрыты многочисленные факты взяточничества, злоупотреблений, сращивания с преступными элементами и вынесения неправосудных приговоров и решений в судебных органах Москвы, Киева, Краснодара и Уфы. Расследованием установлено, что эти преступления совершались в различных звеньях судебной системы, а именно в народных судах, Московском городском суде, Киевском областном суде, Краснодарском краевом суде, Верховном суде РСФСР и, наконец, в Верховном суде СССР… Хотя следствие по этим делам еще далеко не закончено, однако только по Москве арестовано 111 человек, в том числе: судебных работников – 28, адвокатов – 8, юрисконсультов – 5 и прочих – 70».

Описание судейской коррупции Сафонов начал с Мосгорсуда: «По этому делу арестована группа бывших членов Мосгорсуда, а именно: Гуторкина, Обухов, Праушкина и Чурсина, которая в течение последних двух лет являлась членом Верховного суда СССР, а также народные судьи Короткая, Бурмистрова и Александрова. Кроме того, арестован бывший председатель Московского городского суда Васнев. Как установлено следствием, все эти лица систематически, на протяжении нескольких лет, получали взятки по судебным делам, а также совершали всякого рода злоупотребления, причем были связаны между собой в своей преступной деятельности.

Из них наиболее активную роль играла Чурсина, как в период ее работы в качестве члена Московского городского суда, так и в дальнейшем, когда она была избрана членом Верховного суда Союза ССР. Будучи сожительницей председателя Московского городского суда Васнева, Чурсина, связанная с ним по преступной деятельности, получала взятки как непосредственно от лиц, обвинявшихся в различных преступлениях, так и при помощи посредников. За взятки выносились явно неправосудные определения и приговоры, по которым различные преступники, главным образом расхитители социалистической собственности и спекулянты, полностью или частично освобождались от наказания. Так, например, бывший коммерческий директор «Мосвинводторга» Николаев был освобожден от наказания за взятку, причем весь состав судей, вынесших незаконное определение о его освобождении, в лице Чурсиной, Гуторкиной, Праушкиной, а также секретаря Фесенко в тот же день пошли в гости к Николаеву, на квартире которого была организована пьянка. Спекулянты Симонишвили и Антоневич за взятку были освобождены с помощью Гуторкиной от наказания (они были правильно осуждены нарсудом к 5 годам лишения свободы). После освобождения за счет этих преступников была устроена пьянка, во время которой судья Гуторкина вступила в половую связь с подсудимым Симонишвили.

Характерно, что перечисленные лица являлись не только получателями взяток, но и посредниками в передаче взяток другим судебным работникам. Так, например, Гуторкина, которая была связана с бывшим адвокатом Сендеровым, была посредницей в передаче им взятки в сумме 15 000 руб. Чурсиной и Обухову. В свою очередь, Чурсина была посредницей в передаче взяток членам горсуда Обухову, Праушкиной, а также народным судьям Короткой и Васильевой. Кроме того, по делу своего сожителя Лебеля Чурсина сама выступила в роли взяткодателя, вручив от себя взятку в сумме 5000 руб. народному судье Александровой. В 1946 году Чурсина явилась посредницей в передаче взятки бывшему заместителю начальника Управления судебными органами Министерства юстиции РСФСР Давыдовой.

Как установлено расследованием, бывший председатель Московского горсуда Васнев был тесно связан с директорами торговых магазинов Карахановым, Чхеидзе, Егоровой, Лапинской, Барамидзе, Борисовой, Спиридоновым и др., а также с директорами ресторанов Швырковым, Сидоровым, Сташадзе, Смирновым, Шараповым и другими. Перечисленные лица систематически обращались к Васневу по уголовным делам, возбужденным против них, а также против их родственников и знакомых. В связи с этими обращениями Васнев, используя свое служебное положение, давал незаконные установки судьям, рассматривавшим эти дела.

Так, в 1943 году по указанию Васнева Московский горсуд под председательством осужденного за взяточничество члена горсуда Халина переквалифицировал действия некоего Чертова, обвинявшегося в крупных хищениях мануфактуры по закону от 7 августа 1932 г., на ст. 109 УК, и ровно через 3 месяца вообще освободил его от наказания со снятием с него судимости. После этого Васнев систематически пьянствовал с Чертовым и дал незаконное приказание о возвращении ему отобранных при обыске денег и ценностей, хотя Чертов не возместил ущерба, причиненного им государству. Васнев неоднократно понуждал к сожительству молодых женщин, обращавшихся к нему по судебным делам. Всего по делу Московского городского суда арестовано 49 человек, из них 10 бывших судебных работников, 4 адвоката, 18 взяткодателей и 17 посредников. Большинство арестованных призналось в совершенных ими преступлениях. Расследование продолжается».

Более того, на основании информации Е. Жирнова, который в свою очередь опирается на докладную записку Генерального прокурора Сафонова о деле Мосгорсуда констатирует, что судьи опустились до того, что сами выступали посредниками в передаче взяток, отказавшись от «услуг» адвокатов.

По делу Московского городского суда были арестованы члены суда: Гуторкина, Обухов, Праушкина и член ВС СССР В. Чурсина, а также народные судьи Короткая, Бурмистрова и Александрова. Арестовали и Председателя Московского горсуда А. Васнева. Одним из наиболее активных участников «группы», как показано выше, была В. Чурсина. За взятки выносились неправосудные определения и приговоры. Судьи пьянствовали на квартирах у подсудимых, получали взятки от оправданных лиц – Николаева (Мосвинводторг), Симонишвили, Антоневича, Голубева и др. А. Васнев был тесно связан с директорами магазинов и ресторанов Москвы, которые обращались к нему с просьбами по уголовным делам, возбужденным против их родственников и знакомых. А. Васнев давал незаконные указания судьям, рассматривавшим эти дела.

Необходимо отметить, что А. Васнев был лично предан бывшему министру Н. Рычкову. Следствие длилось с февраля 1948 г. по июнь 1949 г. Процесс по делу А. Васнева и других прошел в июне 1949 г. Дело рассматривалось особым присутствием ВС СССР. По материалам расследования проходили 34 человека. А. Васнев был осужден к 10 годам лишения свободы. После освобождения в марте 1953 г. он добивался реабилитации, но в этом ему было отказано [300: 387; 94: 62].

Главным же организатором системы взяточничества в ВС СССР был заместитель председателя А. П. Солодилов. Основным посредником при получении взяток являлась адвокат Б. С. Радчик. При аресте у Радчик было обнаружено 300000 руб. Радчик полностью признала свою вину. А. П. Солодилов, получая бесплатно различные строительные материалы, построил себе большую дачу. А. П. Солодилов был отстранен от работы и застрелился. По делу были арестованы старший консультант ВС СССР Сафронова, работник АФУ ВС СССР Володарчик, начальник отдела судебного надзора ВС СССР Уманская, помощник Председателя ВС СССР Л. Н. Кудрявцев, референты Ивановская, Шапошникова.

Генеральный прокурор СССР докладывал по данным фактам следующее: «Факты взяточничества, злоупотреблений, незаконного освобождения от наказания лиц, осужденных за разные преступления, вскрыты и в Верховном суде СССР. Бывший заместитель председателя Верховного суда СССР по общим вопросам Солодилов получал взятки от адвоката Радчик, арестованной по этому делу. От нее по судебным делам Островской, Таранова, Кузнецова и др. Солодилов получил в виде взяток 22000 рублей. Радчик занималась незаконной адвокатской практикой, последнее время нелегально, без прописки проживая в Москве. При обысках у нее обнаружено свыше 300000 рублей. Признав преступления, совершенные ею, Радчик на следствии сказала: «Преступления совершались мною совместно с заместителем председателя Верховного суда СССР Солодиловым… Получая деньги, он давал благоприятные направления для осужденных по тем делам, с которыми я как адвокат обращалась к нему».