Читать книгу: «Мой друг – пилот, я с ним», страница 5
Наконец, Стэнли откинулся в кресле и с гордостью взглянул на дело своих рук. Маршрут светился зелёными узлами, говорящими о полноте данных, а основные экраны пестрили от рядов цифр, отражая параметры будущего полёта к первой контрольной точке.
– Проведи последние проверки, и стартуем.
Стэнли принялся разминаться в кресле. Стряхнув последние остатки сна, он сам пробежался по нескольким системам.
– Девяносто девять, семьдесят восемь. Шестьдесят пять, семьдесят девять. – Охарактеризовал показатели основных судовых запасов Майк. Хуже всего было с охлаждающими реагентами, но о них беспокоиться стоило в последнюю очередь. – Корабль на точке, мощность минус пятнадцать в молчании последние полчаса, нестабильность пять. Великолепное судно.
– Пакетботы плохими не бывают. Герметичность?
– Полный периметр, все уровни.
– Контролируй всё, о чём ни подумаешь. Некогда делить обязанности. – Стэнли взглянул на него. – С Богом. Отстреливай цепь.
Майк выбрал в системах отдел снабжения и нажал кнопку отстрела. Захваты на тросах, держащих заправочные шланги, электролинии и кабели связи, разжались. Закачанный в соединительные клапана воздух тут же выплюнул всю привязь, и она, толстая как удав, автоматически уползла внутрь скалы. Для того чтобы подключить её снова потребовалось бы усилие нескольких человек.
– Вот, в диспетчерской точно тревога. – Проговорил Стэнли, повышая мощность в камерах двигателя.
Цифры из двигательного отсека перешли в жёлтый, а затем в красный цвет, равномерное гудение за спиной превратилось в глухое рычание. Не доводя до предельных значений, Стэнли плавно сдвинул рычаг ускорителя вперёд и включил доводчик, что было весьма разумно, но совершенно не по-геройски, а затем уже высвободил движки. Дюзы медленно засветились красными бликами, а в их центрах стали рождаться маленькие солнца. Корабль почувствовал падение напряжения и стал дышать ровнее.
Прежде чем столбик выходной тяги дотащился до первой отметки, Стэнли щёлкнул тумблером, корабль слегка подпрыгнул на месте и, покачиваясь, двинулся вперёд. Кресла дёрнулись и обхватили их, так как по кораблю растеклась невесомость. Майк, спохватившись, принялся читать таблицы с экранов. Корабль, постепенно разгоняясь, стал приближаться к подъёму, а цифры внутреннего давления вновь упали в зелёный цвет. Стэнли принял новые установки для двигателя и нажал на кнопку фиксации. Корабль отреагировал мгновенно. Внутренняя мощность и внешняя тяга принялись расти равномерно, резкий рост ускорения вжал пилотов в сиденья. Раздалось жёсткое дребезжание, а рубка стала содрогаться как под ударами заводских молотов.
– Стэн… твою… – Пробормотал Майк, косо посмотрев на Стэнли.
Тот дотянулся до клавиши и, включив внутреннее антигравитационное поле, вырвал судно из законов жёсткой механики.
– Не сметь бояться! – И добавил ещё мощности.
Корабль, постоянно увеличивая скорость, уверенней пошёл по подъёму. Теперь огонь в корме делал его видным на весь порт. До диспетчеров, наконец, дошло, что происходит, индикатор срочной связи замигал аж в трёх местах.
– Отвечать не будем?
– Ага, чем меньше знают, тем больше ошибок сделают.
Корабль выровнялся, рывок на площадке отразился мягким вдавливанием в кресла, но Стэнли тут же снизил тягу и аккуратно развернулся по линиям. Перед ними находилась взлётная полоса. Как только ориентиры совпали с пеленг-стабилизатором, Стэнли резко поднял на порядок значение мощности и перевёл тягу ускорителя за середину, доводчик принял команду и стал наращивать ускорение. Их по-настоящему стало вдавливать в спинки сидений, но уже не было тряски. Гул двигателя вырос на порядок, а поперечные линии на полосе принялись всё быстрее мелькать на обзорных экранах. В инфракрасном изображении корабль нёсся навстречу заре, а в иллюминаторах над ними царила непроглядная темень.
Майк вновь понял, что потерял концентрацию и стал отслеживать действия Стэнли, и как он влияет на корабль. Внешние датчики потихоньку стали разогреваться, и в этот момент корабль потерял сцепление с землёй. Как только Стэнли перенёс отметку вертикального стабилизатора на двадцать градусов вверх, корабль, скользивший до этого на гравитационной подушке, приподнял нос и пошёл в отрыв. В режиме взлёта этот манёвр отрабатывался всеми донными дюзами, а постоянно наращивающий мощность как в ходе, так и в яркости основной двигатель изменил тягу немного вверх. Стэнли настолько превосходно определил момент взлёта для судна, что лишение прав на пилотирование являлось настоящей несправедливостью. Ярко сверкающая звезда «Птицы» быстро всходила над космодромом.
«Неужто не будет никаких перехватчиков?», – подумал Майк и тут же подключил все локационные системы себе на пульт. Даже на максимальной дистанции ничего не наблюдалось. Внизу остались редкие последние огоньки и только инфракрасные обзорники давали скучную картинку. Корабли обычно поднимались во второй половине дня, чаще около полудня, а пока порт спал. Только административные здания, оставшиеся позади, просыпались в эти предрассветные часы. На приёмнике цифры вызывной частоты побежали по всем спектрам, видимо, решили, что у них отключён канал срочности. Майк на это только усмехнулся, но ничего не стал говорить, Стэнли сосредоточенно отслеживал баланс мощностей, постоянно увеличивая скорость.
Они прошмыгнули сквозь небольшое облако, и иллюминаторы заполнили звёзды, но ненадолго, мониторы стали переходить из ночного режима в дневной. Заря, всё время разгоравшаяся по курсу, стала видна и с каждой минутой наливалась всё более сочными красками. Небо, чуть посветлевшее в зените, вновь стало заполняться густым чёрно-фиолетовым цветом. Только стала заметна кривизна линии зари, как над горизонтом вынырнуло солнце, что резко ухудшило обзор. Стэнли видать решил всё-таки геройствовать и развернул корабль вокруг оси движения на треть оборота, подставив лучам брюхо «Птицы». Над ними висела белая дымка и кусочек чёрного неба. Датчики температуры показывали серьёзный нагрев, что неудивительно, ведь они рассекали разрежённый воздух гораздо быстрее пули, но Майк всё же включил карту распределения датчиков и отметил странную симметричность четырёх особо горячих точек. Проверив стабилизаторы, он, наконец, спрятал опоры внутрь корпуса. Чья это ошибка, выяснять не стоило, но не хотелось даже представлять, чем это могло обернуться дальше.
«В конце концов, я постоянно держал температуру под контролем», – успокоил себя Майк. Стэнли упорно сражался с компьютером, пытаясь убедить того, что основной гравитационный вектор направленный вверх, вбок и вперёд – это нормально.
Первой космической скорости они достигли как раз, перед тем как облака внизу из плоской равнины стали превращаться в изогнутую поверхность мяча. А ещё чуть раньше локаторы засекли на границе видимости объект шедший очень высоко.
– Цель в пятнадцати километрах над нами. Расстояние – двести. Курс,… – Майк подождал пока компьютер определиться с цифрами, – …двадцать налево от нас. Трудно сказать в каком направлении он летит. Подожди, уже восемнадцать, семнадцать.
– Ага! Пытаются занять господствующее положение. – Прокомментировал Стэнли.
– У них скорость существенно выше, уже в полутора сотнях километров. И, кстати, у нас ускорение падает.
На это Стэнли ничего не ответил. И школьнику было понятно, что вверх ногами можно снижаться на планету, но не подниматься от неё. Подъёмные двигатели, расположенные по нижней плоскости, молчали и единственный способ заставить корабль двигаться вверх выжимали из себя основные сопла немного скорректированные относительно оси движения и малые вспомогательные по верхней плоскости, но они не были предназначены для такой неестественной борьбы с силой тяжести. Обычно пилоты старались как можно быстрее развернуть судно кормой к планете, «Птица» же поднималась по жёсткой кривой, сильно смещающейся к экватору, да ещё и постепенно выравниваясь по высоте. Сверху, также выравниваясь, приближался преследователь.
– У нас сильный перерасход горючего на этом отрезке, – произнёс Майк, подразумевая полёт вверх ногами. Это его уже заботило больше, чем приближающаяся цель. Пробежавшись по двигателям, он нашёл проблему: подрабатывали передние движки. Пытаясь победить тяготение, корабль слегка подтормаживал себя. – Может, стоит занять нормальное положение?
– Может, – неожиданно согласился Стэнли и выровнял корабль по горизонту. Теперь они точно летели вверх ногами.
Майк от неожиданности даже замер от удивления, ведь ситуация совершенно не улучшилась, только курс изменился. Наконец, до него дошло, что это у Стэнли не бравада, а очередной чересчур хитроумный план, и принялся наблюдать за манёврами оппонента. Тот продемонстрировал полную готовность к манёврам уклонения и перестроился им в хвост. Скорость противника снизилась, но по-прежнему превосходила «Птичью». Постепенно схемы движения стали отпечатываться в голове Майка, а мозг, построив кривые полёта, начал догадываться до особенностей ситуации. «Птица» поднималась от планеты по выравнивающейся дуге и теряла ускорение, что свидетельствовало о том, что двигатели подходили к пределу. Слабый рывок в сторону явно говорил о попытке избежать встречи. Сверху же по ниспадающей траектории шёл перехватчик на более высокой скорости. Рассчитывая точку встречи, противник прибег к торможению, что заставило его потерять и скорость, и высоту. Из ситуации следовало два варианта развития событий, первый: поднимающийся корабль сдаётся без сопротивления в силу проигранной позиции. И второй, долгая игра в кошки-мышки, в течение которой соберётся целая свора охотников на хвосте и, в конце концов, их принудят приземлиться. Всё решено, но противник был пока один, а они не поднимались с планеты, а падали с неё вверх ногами, что никакому пилоту в здравом уме не привидится.
Преследователи сильно тормозили, видя что «Птица» и не думает сопротивляться, на локаторе же нельзя разглядеть каким боком подходит судно.
– Поравнялись. Они чуть вырываются вперёд, …нет, подтормаживают. Где-то в двух километрах под нами. Точнее над нами, – Майк принялся комментировать манёвры цели, Стэнли стал дышать свободнее. – Сближаются. Скорости равны. Тысяча четыреста.
Майк бросил взгляд на обзорные экраны и увидел блестящую точку под кораблём.
– Тысяча, восемьсот, семьсот… шестьсот пятьдесят, тоже тормозят.
Майк снова оглянулся: перехватчик заполнял весь экран, но ничего разглядеть не удалось, Стэнли вернул его к приборам.
– Продолжай, на пять сотен манёвр, следи за обзором и двигателями.
– Пятьсот семьдесят. Сорок, двадцать… – перехватчик вовсю сигналил внешними фонарями, не дождавшись ответа по радио. – Пятьсот.
Стэнли резко повернул корабль в пол-оборота вокруг оси. Внутренний антиграв не справился с неожиданной нагрузкой, и на мгновение они почувствовали невесомость и резкие рывки вниз и вбок. Все цели на экранах резко дёрнулись в разные стороны, и только дисплей, настроенный на построение относительно планеты, не изменился. Вглядываясь во все экраны, Майк понял, что они поменялись с противником местами. С резко возросшим ускорением они поднимались под углом в сорок градусов к прежней траектории, да ещё закладывая вираж к южному полюсу, а преследователь, вильнувший в сторону, избегая столкновения с неожиданно прыткой «Птицей», свалился в пике и, скорее всего, думал о выравнивании курса, чем о возобновлении погони.
Ошеломлённый сменой положения, Майк не сразу услышал натужный рёв двигателей. Вызвав ходовую систему, он убедился, что Стэнли нещадно подхлёстывал движки. Корабль по спирали поднимался над планетой, беря эшелон за эшелоном, вероятность встречи с ещё одним перехватчиком была близка к нулю. Наконец, показатель гравитационного влияния планеты стал падать, а обзор позволил охватить весь белесый шар одним взглядом.
– Ещё два преследователя поднимаются за нами с поверхности. Тысяча километров, а скорость гораздо ниже нашей. Пропали из видимости. Наверное, из порта.
Десять минут спустя они отошли от планеты на пятнадцать тысяч километров и достигли третьей космической скорости.
– Тяготение четырнадцать процентов. Куда мы направимся? Кстати, похоже перегрев.
Сомнений в близком прыжке не было, раз уж они видели трёх перехватчиков, то неизвестно, сколько из них спешили за гранью видимости. В системе им делать нечего. Стэнли чуть уменьшил яростную атаку двигателя и, задав первую контрольную точку, откинулся в кресле. Корабль немного подумал и продолжил выворачивать по дуге, потихоньку теряя ускорение.
– Через полчаса гравитация сойдёт на нет, к этому моменту мы выйдем в точку прыжка на Астурис.
– На Астурис? Что нам делать на Астурисе? Мы что, собираемся на Фриштитис?
Стэнли сложил руки на груди и улыбнулся.
– Интересно, а почему возник вопрос о Фриштитисе?
– Ну, относительно близко… – Майк покосился на довольную рожу Стэнли и пробормотал. – Понятно.
– Ага. Ведь мы разговаривали с фриштийцами перед бегством. Когда следователи выстроят все наши сегодняшние похождения, а затем по инверсионному следу определят, что мы стартовали к Астурису, то искать будут в окрестностях Фришов и соседей. Флот за нами никто посылать не будет, нам следует ждать преследования только со стороны патрулей Лиги. Короче говоря, достаточно забраться глубже в космос, где нет наших посольств, и мы станем чистыми.
– Тогда, куда мы всё-таки идём?
Стэнли пожал плечами:
– Конечная точка неизвестна. Пойдём на юг, раз уж двигаемся в этом направлении, обогнём Мирфакскую гриву и найдём там звезду погостеприимнее.
– Не слабо. Но это же ближе к центру Лиги, не боишься нарваться?
– Нет. Много звёзд – это много укромных звёзд, а независимые и там есть. Лига – не военная организация и расширяется только за счёт добровольного сотрудничества, и то не всех принимает. В общем, там будем думать.
– Снова появился преследователь. Идёт с большим форсажем. – Майк оглянулся на Стэнли. – Судя по всему, военный корабль.
– А ты хотел цветов вдогонку?
Запищал зуммер, они вышли на прыжковый гребень.
– Шлак мне в бак! Немедленно проверки.
– Вроде всё нормально, показатели в норме. Кольцо разогрето, тяга сорок.
Стэнли окинул взглядом мониторы, Майк задержал внимание на заднем обзорном экране, где сверкал бело-голубой шарик Фимиде, их взгляды перекрестились.
– К славе и богатству?
– Полный вперёд! – кивнул Майк.
Стэнли щёлкнул тумблером и перевёл рычаг ускорителя в крайнее переднее положение, ПТЦ-147 немедленно растворился среди звёзд.
Глава 4. Первый блин
Астурис оказался удобным местом назначения. Достаточно близкий, чтобы путь лежал к нему по прямой, не обходя другие звёзды, а это означало всего один прыжок, и в то же время достаточно далеко, чтобы путь занял больше суток. Это сочетание предоставило беглецам отличный отдых. Они договорились нести вахты в рубке по четыре часа, и Майк пошёл спать первым. Однако, проспал он девять часов, затем разбудил Стэнли в пилотском кресле и отправил его спать. Через три часа они с аппетитом позавтракали (Майк во второй раз) и провели полную инспекцию корабля. Что заняло не больше часа ввиду малых размеров судна, причём большую часть времени они возились с системами корабля, совершая различные проверки. Корабль, пусть и немало напрягался накануне, чувствовал себя превосходно. Видно, сказался хороший отдых перед полётом.
Вновь у Майка возник вопрос: когда и как Стэнли спланировал все этапы операции, на что тот дал полистать записную книжку. Для Стэнли этот шаг означал высокое доверие.
Последней записью значилась полная документация на ПТЦ-147. Название корабля решили не менять, а только скорректировали, теперь он назывался «Птичка» за лёгкость полёта. В документах также хранились досье на основной экипаж ПТЦ. «Интересно, как сейчас выглядит лицо капитана Эдера», – подумал Майк, физиономия капитана на фотографии не внушала тёплых чувств. Копаясь в документах, относящихся к космопорту, он обнаружил подробнейшие планы внутреннего хозяйства, списки сотрудников, десятки кодовых записей для карт доступа и даже коллекцию голосовых паролей. Значительный объём книжки занимал курс навигации, сопряжённых с ней наук, а также детальные описания устройств и различных систем кораблей чуть ли не всех классов. Похоже, Стэнли собирал информацию в течение всех пяти лет обучения. Но ещё больше было не совсем понятной информации: досье на разных людей, среди которых были и декан, и министр транспорта, много художественной и исторической литературы, чистые и заполненные формы документов, юридические и маркетинговые бумаги. Особенно Майка развеселила коллекция лицензий на любой вид деятельности, уже подписанных в электронном виде. Настоящий кладезь информации. Там же находился и примерный маршрут, в том самом виде, как его описал Стэнли.
Майк устало взглянул на размытые полосы, проплывавшие за иллюминаторами, потёр шею и вернул книжку владельцу. Во внешнем виде подпространства, через которое они продирались, не было ничего интересного. Постоянный чёрно-фиолетовый мрак, нарушаемый размытыми точками впереди и волнами мутного белесого света, захлёстывавшего их, когда они проносились слишком близко от массивных объектов. С тех пор как привод выкинул «Птичку» из нормального пространства, они неслись незримо для всех барьеров, оставляя за кормой парсек за парсеком.
– Что-то я среди твоего собрания сочинений не нашёл историю о том, почему фриши и кортолийцы так ненавидят друг друга. А это ведь корень наших бед.
– Причину эту не найдёшь и в государственной библиотеке. Там нет ни одного байта информации по этому вопросу, всё ограничивается проблемами в общении с этими нациями. Я даже думаю, что и на этих планетах в сущности уже не знают где начало, вот только конца не видать.
– А в общем?
– В общем, у них видимо была война или проблема, которая привела к войне. Да они и сейчас бы воевали, если бы не находились далеко друг от друга. – Стэнли усмехнулся. – Кто знает, что скрывается во тьме веков? Вот Фриштитис и королевство Толиник – вряд ли кто-нибудь знает, что эти названия означают. Знаешь, из всей этой истории я запомнил только одно. Когда Звёздная Лига вторглась в наш сектор, то дипломатические отношения завязывались одновременно и с нами, и с фриштийцами, и с кортолийцами. И вот, короче говоря, послов пригласили присутствовать на заседании Лиги, председатель представляет сенаторам всех консулов, и в этот момент кортолиец сходится в рукопашной с фришем.
– Что, в самом деле?!
– Ага. Тогда наш сектор серьёзно упал в глазах «сообщества цивилизованных миров», но всё равно и мы, и они позже вошли в состав. Лига восприняла урок, и, хотя обычно соседи располагаются рядом на заседаниях, фриштийцев и Толиник рассаживают как можно дальше друг от друга, чтобы даже в зал входили с разных сторон.
– Бывает же такое. – Ещё раз хохотнул Майк. – А главное, каким боком для нас вышло.
Стэнли задержал взгляд на молочном мареве за иллюминатором.
– Н-да, как глупо.
– Хоть убей, ничего не помню. – Стэнли прикусил губу от неожиданной злости. – Ни в жизни не поверил бы. И никогда такого не сделал.
Майк покосился на Стэнли:
– В смысле, не стал вмешиваться? Не помог?
– В смысле, что у меня были бы заготовлены пути к отступлению. Корявая рука судьбы! Один раз дал послабление! – Стэнли впрямую развернулся к Майку и выдал, наконец, эмоции, только с опозданием в десять дней. – Этот кадетский корпус постоянно довлел над нами, и я никогда не позволял себе переходить ту грань, где уже не мог остановиться. И вот, на выпускной вечеринке расслабился.
Стэнли вытер лоб, встал от нетерпения, но тут же плюхнулся обратно в кресло, а затем вновь повернулся к Майку с кривой улыбкой:
– Как они там написали, «первая межзвёздная битва на нашей земле»?
– Ага, и ещё «избили гостей» и тому подобное.
– Что сказать, отдохнули на славу, раз попали в выпуск новостей. Готовимся к выходу. Проверь системы ещё раз, через час будем у Астуриса.
Два пилота с новыми силами набросились на корабельный компьютер, так как думать о прошлом совершенно не хотелось.
На момент выхода Майк оставил для данных только два монитора, все остальные переключил на внешний обзор. Когда три года назад он в первый и единственный раз совершал межзвёздный прыжок, то, как и все курсанты оказался в просмотровом зале, но место тогда он нашёл только с краю, да и экран был не таким большим. Всё же охватившие его тогда чувства навсегда отпечатались в памяти. Запись прыжка в документальном или художественном фильме посмотреть может каждый, но сам переход сквозь пространство можно ощутить только на корабле.
Снова запищал зуммер, сигнализируя о переходе. Волна световой и звуковой сигнализации прокатилась по коридорам и каютам судна, предупреждая несуществующий экипаж. На экранах стремительно обнулялись показатели. Когда последняя группа цифр добежала до нуля, внешний мир стремительно изменился.
Из бледной пены чёрно-фиолетового океана полились потоки света, будто миллионы тоненьких острых игл рванули к кораблю. Одновременно их захлестнуло необычайное ощущение невесомости, совершенно отличавшееся от понятия свободного падения. В тот момент, когда твой взгляд устремлён на несущийся к тебе космос, новички обычно хватаются за подлокотники кресел, так как на подсознательном уровне возникает чувство, что тебя неожиданно выкинули в бездну пространства без конца и края. Но длится это всего лишь мгновение. Привод выключается, корабль снижает скорость и его тут же выкидывает из подпространства. Ослепительный блеск сменился привычной чернотой, усеянной звёздными россыпями.
У Майка по монитору поползли конфигурации судна, у Стэнли с небольшой задержкой строчки координат, цифры в столбиках почти не отличались друг от друга, компьютер ориентировался среди звёзд, и окрестности оказались ему знакомы. Наконец, выпали две помеченные строчки с истинным положением. Первая указывала на местоположение ближайшей звезды, а вторая, единственная из всех, постоянно менялась, хотя координаты и курс были установлены точно, скорость никак не давалась счислению.
– Плакида?
– Да, а что не так?
– Додумались же назвать.
– Я бы не стал брать так круто, – заметил Стэнли. – Звучит вполне нормально: звезда Плакида, четвёртая планета Астурис. А что до названия, как называется наша звезда?
– Фаренер.
– И что это значит?
Майк пожал плечами. Откуда брались те или иные названия чаще всего оставалось только догадываться, а смеяться уж не стоило совсем. На экране от центра протянулась линия влево за край. Изменив обзор, Майк увидел, как линия уперлась в жёлтенькую точку, сиявшую чуть сильнее остальных звёзд. Вслед за первой линией от центра, но уже вправо пошла линия курса, на которой, наконец, оформилось число скорости: 20,3. Майк даже присвистнул от удивления.
– Две десятых от скорости света?
– Постараемся пройти систему как можно быстрее. Где-то в десяти стардах. Но мы и не собирались заходить на Астурис. Так… раз.
Стэнли добавил данных. Через экран протянулась третья линия к новой контрольной точке и стала обрастать дополнительными кривыми. В итоге выделилась извилистая линия оптимального маневрирования на заход к прыжку.
– Подождём с часик, отойдём подальше от точки выхода, чтобы не оставить никаких шансов преследователям.
– Нам не придётся возвращаться? Скорость большая.
– Нет, пройдём где-то три четверти старда, а нам целых двенадцать по прямой. Кстати, придётся нырять под плоскость эклиптики, кто знает, может, там пересечёмся с кем-нибудь, надо будет осторожнее.
К моменту запуска двигателей кривая маршрута не сильно изменилась, лишь стала круче. Управление отдали в руки автопилота, что сулило им минимум затраченного топлива, а, следовательно, и меньше оставленных следов. Когда уходили под плоскость системы, то рядом не оказалось ни одной планеты, что свело нежелательные встречи на нет, эфир также молчал, только обрывки разных передач доносились от Плакиды. В итоге на прыжковую линию заходили с чистым сердцем и вновь с полным комплексом проверок. Наверно, ни один экипаж не следовал так строго процедурам полёта. Ещё мгновение, и Астурис остался за гранью реального пространства.
Новой промежуточной точкой их полёта стал Мирам. Большая красная звезда ярко сияла на небосводе всего сектора, но не сподобилась дать жизнь ни на одной из своих планет. Корабли шли к Мираму как на маяк, только чтобы обогнуть разрежённую, но неудобную туманность, растянувшуюся в этих созвездиях. Отсюда космос прекрасно просматривался в обе стороны: и район Фаренера, и центральные созвездия Лиги. А ещё над головами висело громадное призрачное одеяло, подсвеченное светом разноцветных звёзд. В этот раз они проскочили систему, не задерживаясь.
Три дня спустя «Птичка» вынырнула на краю системы Хонор, яркой бело-голубой звезды, форпосте Лиги перед Мирфакской гривой. Среди многочисленных красных карликов, только пять звёзд других цветов обладали населением. Хонор имел одну полупригодную для жизни планету и, в силу близкого соседства с приятной жёлтой густонаселённой звездой, был всегда слаборазвит. А точнее говоря, там оседали только те, кто не хотел лезть в котёл цивилизованной жизни. Хонор (планета называлась также как и звезда) прекрасно подходил Майку и Стэнли для первой разведки. Со времени похищения корабля прошло больше недели, и новость уже должна была прокатиться по выпускам новостей, если это интересовало местных. Тем более, что дальнейших планов у путешественников не было.
Естественно, первым делом при похищении транспорта надо стереть регистрационные знаки. Во время прыжков главным образом занимались компьютером, который мог сдать их при первом же радиообмене. Проблема заключалась в том, что в аппаратуру каждого корабля механически вписывались его заводские номера и стереть их без разрушения станции нельзя. Но на любую задачу есть решение, и, прежде всего, эти решения появляются в местах скопления сообразительных молодых людей, то есть учебных заведениях. Может быть, и не их академия придумала обходной манёвр, но все факультеты (причём не только курсанты, но и преподаватели) из поколения в поколения передают полезные советы, устройства и программы. Конечно, у Стэнли было решение. На кораблях все сигналы проходят через компьютеры, и, как министерства Фимиде и Лиги не пытались бороться, специальные программы для обмана идентификаторов появлялись на рынке и свободном обращении раньше, чем вступала в строй новая более изощрённая система защиты. Требовалось только правильно установить. Теперь любое сообщение от «Птички» после шифрования, но перед отправкой проходило обработку, где истинные номера изымались и вставлялись новые. ПТЦ-147 исчез, появился калгарианский «Мууд Флиммен Нагут Сеок». Несомненно, портовые власти могли вычистить память корабельных журналов и восстановить регистрационные номера, но это могла сделать только специальная комиссия по решению суда.
Вторым делом стала корректировка внешности судна. Этим они занялись только когда вынырнули на низкой скорости в двух днях пути от Хонора. Так как внесение конструктивных изменений могло оказаться фатальным для них, они решили ограничиться перекраской. Раздобыв в корабельных запасниках немного красной краски и, добавив присыпок для карминного оттенка, Майк и Стэнли, выходя по очереди в космос, закрасили синие полосы и добавили пару рисунков. Макияж временный, после первого прохода через атмосферу краска частично обуглится, но это пойдёт им только на пользу. По легенде они шли на старом тихоходном грузовике ближних рейсов. Хорошо ещё номер не выгравирован на борту, а только нарисован. Его место заняла надпись «Нагут Сеок», что, как убедился вечером Майк, пролистывая записную книжку Стэнли, полностью соответствовало старой калгарианской классификации. Хотя работа в космосе и является тяжёлым трудом, Майк и Стэнли в своё время столько напахались на орбитальных работах, что малярное дело прошло совершенно без проблем и напряжения.
Говорить о подделке документов и вовсе не приходилось, местные власти не знали какие бумаги в ходу на разных планетах, и поэтому можно было заручиться любой фальшивкой. Конечно, на цивилизованных планетах подделки требовались качественные.
К Хонору они подходили слишком осторожно для такого корабля, но для старого лишь аккуратно. Бело-голубой шарик навевал приятные мысли при приближении, но жёлто-коричневые выжженные полоски суши среди сверкающей синей глади океанов портили впечатление. Пока Стэнли маневрировал, выходя на стационарную орбиту ожидания, Майк разглядывал поверхность, пытаясь понять, на чём зиждется жизнь. Судя по постоянной шапке облаков над северным полюсом, жили только там.
Сигнал вызова пришёл только когда Стэнли потянулся к переключателям, чтобы самому опросить эфир. Первый вопрос оказался на пемонском языке, видимо, развитом в этом регионе. Но Стэнли попросил перейти на леттерский, наиболее популярный в секторе. Изображения не было, то ли аппаратура не позволяла, то ли диспетчер не утруждал себя личным представлением.
– Хонор. Назовитесь. – Спросил низкий голос сквозь лёгкий гул.
– Грузовой корабль «Мууд Флиммен», порт приписки Рид, Калгар. Разрешение на посадку.
– Цель полёта.
– Предложение фрахта на Идель.
– Ввозимый, продажный груз имеется?
– Нет, мы не занимаемся торговлей, исключительно перевозка от посредников.
– Посадочный канал 233. Вышлите ключ подтверждения и садитесь по инструкции.
Связь разорвалась, а через три секунды замигали вызовы на навигационных приёмниках. Они сами настроились на 233 канал, и по монитору поползли посадочные данные. Отбив обратный ключ, Стэнли принялся скармливать компьютеру информацию. Особенность заключалась в том, что нужно было заставить корабль снижаться гораздо медленнее и грубее для ухудшения мнения о себе, а корабль постоянно отвечал, что он может лучше и быстрее. В итоге пришлось вести частично в ручном режиме.
– Легко получилось, – заметил Майк, пока судно на автопилоте выходило на нужную траекторию.
– Потому и садимся, где легко. Я не уверен даже, что они пошлют запрос на Калгар. В любом случае боятся нечего, грузовик под этим именем давно списан, а главное он существовал в регистрационных книгах, поэтому никакой тревоги это не вызовет.
– А если окажется груз на Идель? – Эту планету они выбрали из-за расположения, нужно было взять значительно восточнее для полёта к ней.
– Можно в принципе и взять. Но совершенно не советую. Идель не так далеко, найдётся корабль надёжнее нашего. А если кто и изъявит желание, то неспроста. В конце концов, не стоит забывать, что чаще всего корабль стоит гораздо больше, чем груз, и пиратов они привлекают больше.
