Цитаты из книги «Амстердам», страница 5

В таком идиоматически насыщенном языке, как английский, возможности для неправильного истолкования возникают то и дело. Простым переносом ударения глагол превращается в существительное, действие - в предмет. Вроде того, как пасть в борьбе в два счёта может обернуться пастью зверя. И с предложениями то же, что со словами.

Если позволительно быть трансвеститом, то позволительно и расисту. Расистом быть непозволительно.

Он спрятал всхлип за громким взрослым кашлем.

Он никому не сказал, что застрял с симфонией. Он говорил, что хочет устроить себе короткий отпуск, прогуляться. Да он и сам не считал, что у него затор. Иногда работа затрудняется, и надо делать то, что, по твоему опыту, приносит наибольшую пользу.

И впрямь он такой ручной, одомашненный гений, как утверждают некоторые критики помоложе, – Горецкий для мыслящих?

Клайв... сам не понимал того, как искажается и окрашивается прошлое, видимое сквозь призму северного скверного настроения

Некоторые приятели прекрасно разыгрывали гениев, когда им было удобно, - не появлялись там, где их ждали, и полагая, что всякий местный переполох только придаст веса их высокому призванию, поглощающему человека целиком. Эти люди - хуже всех были романисты - умели внушить друзьям и родным, что не только их рабочие часы, но и всякая прогулка, и послеобеденный сон, всякий приступ молчаливости, депрессии или пьянка оправданы возвышенной целью.

За несколько лет Клайв промчался сквозь два бездетных брака без особых повреждений

...и было больно. От некоторых похвал бывает.

Он давно не сталкивался с политиком вплотную и забыл это движение глаз, неустанный поиск слушателей, или дезертиров, или же фигуры более высокого ранга поблизости, или иного какого-то шанса, чтобы, не дай Бог, не упустить.