Читать книгу: «Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. КНИГА 1. Наложница генерала, приносящего мир, часть 2», страница 9
ГЛАВА 40. Бедный генерал Сян останется без наплечника для стрельбы из лука
Ей оставалось только вышивать зайчика.
Юй Ваньсин хотела, чтобы Бай Юй вышила дракона или феникса, но Бай Юй чувствовала, что такой масштаб ей не по плечу.
С самого начала это была идея Юй Ваньсин.
– Вышей что-нибудь в подарок нашему господину, – сказала она.
Бай Юй подумала, что будет интересно позаниматься художественным ремеслом. Через пару дней она поняла, какой молодой и наивной она была. Вышивание оказалось занятием для конченных мазохистов!
Бай Юй всегда гордилась своей методичностью и усердием. Она знала, как наносить под увеличительным стеклом микроскопические мазки краски на поврежденный артефакт. Но кто придумал, чтобы из-за каждого мазка надо было втыкать и вытыкать иголку?! Которая всегда высовывается не там, где нужно!
– Ты можешь сделать для нашего господина наплечник для лука или 袍肚 паоду, широкий пояс поверх доспехов.
– А что легче? – спросила Бай Юй, проявляя большую самоотверженность и стремление порадовать господина.
– Ладно, – сказала она потом. – Буду делать наплечник. Вышью ему… ммм… зайца.
(Юй Ваньсин:) – …
В представлении Юй Ваньсин орнамент должен был быть более героическим. Она попыталась представить, как генерал Сян покажется перед войсками с зайчиком на доспехах.
(Бай Юй, окрыленная художественным замыслом:) – Что? 月兔 Юэ-ту, лунный заяц под коричным деревом!*[112] Символ долголетия и здоровья. У каждого генерала должен быть такой!
На царство Чу опустились холода, и яркие чашечки цицзы алели сквозь прозрачный иней.
В маленькой комнате было тепло, а на жаровне закипал чайник.
Девушки над пяльцами, склоненные головки в высоких прическах, словно цветки орхидей.
– Вышивание требует терпения, оно приносит спокойствие и ясность духа, – наставительно говорила Юй Ваньсин, грациозными движениями протаскивая шелковую нитку и накладывая один стежок на другой. В ее умелых пальчиках начинала светиться красками одна из когтистых лап небесного дракона – могучая и хищная, как живая. – Стежок к стежку… вот так… спокойствие и ясность духа…
(Бай Юй, бормочет:) – Твою мать… Что ж ты такой маленький и уродливый, а, заяц?!.. Уя! (засовывает палец в рот и сосет его с жалобным видом) … сволочь кривая… Почему у тебя такая рожа, как будто ты сожрать меня хочешь?!..
У лунного зайца был зверский вид и длинные голенастые конечности, как у орангутанга. Шерстка, которую Бай Юй пыталась вышить ему на мордочке, была больше похожа на зубы, торчавшие из пасти зайца во все стороны.
У Маогэнь заглянула через плечо Бай Юй – посмотреть, как у нее получается.
– Ой, мама, – сказала У Маогэнь и отодвинулась от Бай Юй.
– Тебе надо тренироваться, и все получится. Не бойся не уметь, бойся, что умрешь, и так и не научишься, – Юй Ваньсин ободряюще кивнула головой.
Она открыла большой самшитовый ящик с вышивальными принадлежностями. Там было множество отделений, где лежали шелковые нитки сотен оттенков! Там были даже золотые нити, спрессованные из тончайшей драгоценной фольги! Там были бусины из нефрита и хрусталя для украшения вышивки!
– Ваньсин-цзецзе, откуда у тебя столько всего для вышивания? – спросила Бай Юй.
– Господин привозит, – сказала Юй Ваньсин, занятая коготком дракона.
Она не видела ничего странного в том, что генерал Сян возит ей нитки для вышивания.
– А когда я уезжаю с ним, он велит прийти торговцам, и я выбираю, что мне нужно, – добавила она, расправляя ткань и рассматривая рисунок.
– Ваньсин-цзецзе, – спросила потом Бай Юй. – Зачем ты всегда стараешься, чтобы я понравилась нашему господину?
Юй Ваньсин опустила глаза.
– Я хочу, чтобы ты была нашей госпожой, – тихо ответила она.
– Ваньсин-цзецзе, но почему ты сама не хочешь сделаться госпожой? Ведь Сян Юй так любит и уважает тебя!.. Послушай, правитель царства Чжао вообще женился на проститутке и сделал ее своей императрицей…
– Бай Юй, – мягко прервала ее старшая наложница. – Ты из знатного рода, ты всегда знаешь, что делать,*[113] и ты… можешь рожать детей… Тебя все будут уважать и слушаться, неважно, сколько еще наложниц возьмет себе наш господин!.. Тогда ты и меня сможешь защищать… когда он больше меня не захочет…
Юй Ваньсин закончила речь совсем неслышно и занялась дальше своим драконом, не поднимая глаз.
Бай Юй сидела, как громом пораженная.
Жалость сжимала ей сердце.
Она слишком хорошо знала, как чувствует себя Юй Ваньсин! Она знала, что это такое – самой убивать в себе надежду на счастье, чтобы потом не было больно, когда его отнимет какая-нибудь красивая и смелая. Как уползти в свой маленький темный уголок, и сидеть там и радоваться, что уж на него-то никто не позарится.
У них обеих покраснели глаза и слезы заблестели в уголках.
Каждая думала о своем.
Только Юй Ваньсин была лучше нее. Юй Ваньсин была смелее и честнее, она не прятала свою любовь и отдавала ее господину, когда он ни пожелает. Когда его не было рядом, ей оставалось только ждать и надеяться, что он еще вернется к ней.
Юй Ваньсин не знала своей судьбы.
Она не знала, что в недолгой жизни Сян Юя она останется единственной женщиной, которая будет в его сердце до конца.
"У него была красавица Юй, которую он везде возил с собой," – вот все, что будет написано о Юй Ваньсин в древних хрониках. Одна строчка среди многих бед и радостей в биографиях великого героя Поднебесной.
В середине декабря в усадьбу приехал отряд солдат, чтобы, по приказу Сян Юя, отвезти Юй Ваньсин к нему в Пэнчэн.
Это означало, что войска уже отозваны с севера. Разбитые войска Чу отходили вглубь царства, в то время как армия Циня, отправилась дальше на север усмирять Вэй и Чжао. Очевидно, радости новой столицы быстро надоели Сян Юю.
Бай Юй смотрела на Юй Ваньсин, которая, легкая, как птица, летела из двора, в последний раз помахав подруге рукой.
Бархатный васильковый цюйцзю пао, в цвет ее неземных персидских глаз, и накидка из пушистого песцового меха делали Ваньсин-цзецзе похожей на небожительницу. Зимнее солнце окружало ее бледным платиновым светом и отражалось от белого серебристого меха, так словно Юй Ваньсин сама сияла и лучилась счастьем от скорой встречи с господином.
У него были конь Пегий и красавица Юй, которую он везде возил с собой…
Бай Юй улыбнулась сестре на прощание.
Печаль была в ее улыбке, ей не хотелось расставаться с Ваньсин-цзезе. Неизвестно, увидит ли она ее снова…
Бай Юй осталась одна с Ли Лэ в своем холодном дворе.
Сян Чжуан, Хань Синь, даже многие слуги, – все ушли с войсками. Цуо Су тоже появлялся редко, он был всегда занят, и не факт, что делами поместья Сян.
Бай Юй чувствовала себя ласточкой, отставшей от стаи, брошенной зимовать в холодном краю и сиротливо жмущейся под чужую крышу, чтобы согреться.
Однажды поздним вечером, когда снег падал мокрыми хлопьями, Бай Юй подняла голову от книги и прислушалась.
– Тын, тын, тын…
Странный дребезжащий звук доносился из-за стены.
– Тын, тын, тын… Тын, тын, тын…
Бай Юй снова уткнулась носом в книгу, но звук мешал сосредоточиться.
Она накинула пелерину из лисьих шкурок и вышла на улицу. На улице все было тихо, только бесшумно, как во сне, летели белые перья и липли к ветвям. Кусты клонились к земле под их тяжестью.
Бай Юй огляделась.
Все спокойно.
– Тын, тын, тын… – из соседней комнаты!
Бай Юй толкнула дощатую дверь. Ее глазам предстал молодой господин Цянь, который слегка светясь призрачным светом, уныло висел в воздухе и дергал шпенек у поломанных деревянных граблей. Невозможно было представить картину печальнее.
– Цянь-гунцзы, – позвала его Бай Юй, исполнившись сочувствия.
Цянь-гунцзы посмотрел на нее, помедлил три секунды, но потом задрал свой длинный нос и гордо уплыл сквозь стену.
И пропал.
Бай Юй звала его, но он не откликнулся.
Тихие дни сменяли друг друга.
Бай Юй пыталась научиться вышивать и успела уже изобразить дюжину лунных зайцев, один гаже другого. Зато, если посмотреть издали, дизайн был точь-в-точь, как на пижамке маленького племянника Чан ЯньЮаня. Бай Юй почесала в затылке, взяла оранжевые нитки и сделала каждому зайчику по морковке. Все равно, ее изделие не годилось в подарок господину.
Бедный генерал Сян, останется без такого красивого наплечника для стрельбы из лука.
Бай Юй ухмыльнулась.
Морковки все получились гнутые, как будто каждый заяц держал в лапе пистолет.
Она охотнее резала по дереву – может быть, потому что это напоминало ей о Сян Ляне. В《Наставлениях о небесных талисманах и амулетах》из собрания семьи Бай было много интересных идей.
Любимым мифологическим героем Бай Юй был повелитель демонов Чжун Куэй. В детстве она обожала разглядывать иллюстрации Гу Бинсиня, на которых Чжун Куэй был не всегда трезвым, лукавым бородатым мужиком, совсем не страшным. Еще больше она обожала слушать папины сказки про то, как Чжун Куэй ловил непослушных демонов, вырывал им глаза и сжирал сырыми! Папа Бай пугал маленькую Бай Юй, что Чжун Куэй приходит по ночам за плохими девочками, поэтому она пряталась под одеялом и караулила, но владыка демонов так и не пришел. К ее большому разочарованию.
Она хотела вырезать амулет с Чжун Куэем и летучими мышами*[114]. Испортив несколько деревянных дощечек, она поняла, что ей нужны стамески поменьше, а еще – специальные иглы для выжигания и резьбы.
Бай Юй задумалась.
Со старым Суэем тоже неплохо было бы побеседовать…
Еще до отъезда Юй Ваньсин в Пэнчэн, Бай Юй пыталась подговорить ее съездить в кузницу, но вдруг оказалось, что они не могут никуда поехать. Управляющий У ввел запрет на выезд из усадьбы, потому что в пригороде Учжуна в семьях пропали две дочери пятнадцати и двадцати двух лет, и девочка-служанка. Управляющий У уперся и не хотел ничего слушать – хотя ему и не хотелось спорить с генеральскими наложницами, но еще больше ему не хотелось, чтобы с ними что-нибудь случилось, и молодой генерал Сян потом обвинил его!
– Хмм… – пробормотала Бай Юй.
– Ли Лэ, пойди, найди Цуо Су, – решительно сказала она.
––
*[112] 月兔 ("юэ ту") – лунный заяц, сидит на луне и толчет в ступке лекарство для бессмертия
*[113] 有勇有谋 (букв. "имеешь храбрость, имеешь план")
*[114] Чжун Куэй по традиции изображается с летучими мышами, летающими вверх тормашками, что означает пожелание счастья, т.к. 蝠 ("фу") "летучая мышь" звучит так же, как 福 ("фу") "счастье", а 倒 ("дао") "вверх ногами" звучит так же, как 到 ("дао") "прибывать". То есть летучая мышь кверху задницей означает 福到了 – "вам прибыло счастье".
––
❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀
ГЛАВА 41. С помощью старого пердуна Суэя секретная операция Бай Юй проходила с блеском.
– Я не смогу залезть? – спросила Бай Юй, делая большое ударение на слове "я". – Я забиралась на Богду. Восемь тысяч метров и три метра – ты разницу улавливаешь?
– Лезь тогда давай… альпинистка, – сказала Цуо Су. – Хватит трепаться.
Полчаса назад, дождавшись, когда Ли Лэ начала храпеть на сундуке безмятежным детским храпом, Бай Юй переоделась в одежду слуги, которую Цуо Су добыл для нее.
Все думают, она давно спит. Кто будет проверять? До усадьбы Суэев было три или четыре ли, они дойдут за полчаса. Через час будут дома, и все дела.
Бай Юй удивлялась, почему она раньше не додумалась до такого простого дела.
Бай Юй задрала голову и посмотрела на стену.
За стеной месяц сиял и манил на свободу.
– Мне надо встать ногами тебе на плечи, – сказала Бай Юй.
Они с Чан ЯньЮанем проделывали такое сто тысяч раз, когда он подсаживал ее на скальный выступ, чтобы закрепить веревку. Бай Юй ставила одну ступню Чан ЯньЮаню на колено, согнутое в упоре, а дальше он подтягивал ее обеими руками, и – хопа! – она легко запрыгивала к нему на плечи. Главное было не потерять силу инерции.
Она отступила на два шага назад, чтобы взять разбег.
– Опа!
Захрустели чьи-то кости.
– Ааа… Fuck!.. Коза, блин! Жирдяйка, блин!.. Ты меня калекой сделала!
– Черт, сорвалось… сейчас еще раз…
– Бл*дь!
– Стой, не шевелись!..
– Иди ты в жопу!
– Сейчас… еще раз…
– (панический шепот) Не надо еще раз!.. Госпожа, пощадите бедного слугу!..
– Не ори!.. Опа!
Пыхтение и чертыхания, возня в темноте.
– (злой шепот) Твоя Богда, которая была восемь тысяч метров, от нее что осталось, когда ты на нее залезла?
– Поговори еще… – сопела Бай Юй, упираясь руками в стену и топчась на Цуо Су, в очередной попытке выпрямится и восстановить равновесие.
Приходилось признать, сноровку она немного потеряла.
– Ты долго там?
– Уже почти… почти… уже…
Бай Юй зависла на заборе, навалившись грудью на верхний скат и суча обутыми в кожаные тапочки ножками.
– Сейчас… почти…
Да что за дела?!
У нее не хватало даже силы задрать ногу на верх стены! Она ведь начала уже качать пресс и ноги! Как же она ненавидела это слабое тело – мягкий выступающий животик, эти белые круглые коленки, увесистые груди, которые за неимением лифчика приходилось забинтовывать полосами ткани, чтобы не болтались!
– Твою мать!
Подлый Цуо Су загибался от смеха внизу.
– Ох… конец света… Ха-ха-ха! Я больше могу… Побег обожравшегося хомяка из амбара!… Пойду калитку открою.
– Скотина!!! – невнятно закричала Бай Юй, потому что подбородок у нее упирался в деревянную дранку на верху стены. – Ты почему сразу не сказал про калитку?!.. (небольшая пауза, полная печальных раздумий) Цуо Су… а как мне теперь отсюда слезть?.. Цуо Су!..
– Прыгай, я тебя поймаю, – сказал Цуо Су. – А-а-а! Я пошутил, твою!..
– Бум!
– Ох, fuck!.. Ооо… Я умер. На меня упал бегемот.
– Кончай смеяться, пошли уже! – сказала Бай Юй вставая с поверженного Цуо Су и протягивая ему руку.
– Вызови мне скорую, – простонал Цуо Су, поднимаясь с земли, охая и держась за поясницу.
Его простые слова кольнули сердце Бай Юй ностальгией и, заодно, кое-о-чем напомнили.
– Послушай, Цуо Су, – сказала Бай Юй на ходу. Я хотела с тобой поговорить… Мы собирались отправиться на юг… Так вот, я подумала, лучше идти на север… Ты как, не против?
– Без разницы, сестричка. На север, значит, на север, – легкомысленно ответил юноша.
– Я, может быть, нашла способ вернуться назад!
– А?
– В 21й век!
– А! – сказал Цуо Су и замолчал.
В темноте не видно было, какое у него выражение на лице.
– Помнишь, я тебе рассказывала про символы на нефритовом диске?.. Ты разве не хочешь обратно? Там, наверно, друзья, родители?..
– Мм…
Цуо Су не ответил.
– Калитку надо закрыть, – сказал он дальше.
Он зашел обратно во двор, закрыл тяжелую дверь, и слышно было, как он задвигает металлический засов. Через несколько секунд он уже появился на верху стены, перекинул ноги и бесшумно спрыгнул с трехметровой высоты, похожий на черного кота.
Под месяцем и звездами, они быстро зашагали по тропинке вдоль ручья. Зима в южном Чу была малоснежная, днем иногда земля оттаивала и чавкала под ногами, но по ночам замерзала. Ветки и камни все были покрыты тонким льдом, который блестел в лунном свете.
Бай Юй и Цуо Су оба были в плотных рубашках ниже колен, штанах и шерстяных носках, на которые были надеты тапочки из овчины мехом внутрь, с двойными подметками. Поверх всего на плечи были наброшены овечьи шкуры, завязанные веревками. Бай Юй надеялась сойти за мальчика-слугу из поместья, если они привлекут постороннее внимание.
Год уже перевалил за зимнее равноденствие, и наступило время冬至 "дунчжи", вершина зимы.
Северный ветер из монгольских степей гнал в Срединное Царство океаны холода. В табунах на диких равнинах лошади с заиндевевшими мохнатыми спинами жались друг к другу, и их дыхание застывало белой бахромой вокруг ноздрей. Далеко, в окрестностях Хуанхэ, люди замазывали двери глиной, чтобы хоть как-то сохранить тепло в доме.
За три тысячи ли к югу от них дыхание севера слабело и не было таким страшным. В Учжуне винные дома были полны до позднего вечера, и соседи собирались вместе вокруг жаровен с хворостом, чтоб поболтать и выпить водки, потому что утром не надо было идти работать в поле. Некоторые жители, кто сам обрабатывал землю, пока собирали и обмолачивали урожай, по нескольку недель оставались на своих наделах, там же и ночевали. Теперь они были рады, что полевой сезон закончился, и хотели хорошо отдохнуть.
Тропинка привела Бай Юй и Цуо Су к тихой улице с небогатыми домами. Несмотря на позднее время, там и тут за заборами виднелись огоньки и иногда слышались голоса.
Они свернули на дорогу, по которой быстро вышли за город, к знакомой кузнице.
– Позови сюда кого-нибудь из Суэев, а то поздно уже, – сказала Бай Юй. – Только тихо.
– Ладно, – тихо ответил Цуо Су и толкнул створку ворот, которая вечно была незаперта.
За воротами обнаружился никто иной как нетрезвый дед Суэй, беззаботно мочившийся под забор.
– Маленькая госпожа! – радостно закричал он, поправляя одежду. – Ты сбежала из дома с любовником? Заходи, заходи, заходи!
Он, пошатываясь, направился к дому, махая гостям рукой, чтобы они шли за ним.
– Тише, дедушка. Я на минутку. Мне надо поговорить с вами и Суэй Тиенем, – сказала Бай Юй.
– И я не госпожа. Я слуга из дома Сян, – добавила она.
– Ну, конечно! – без проблем согласился дед.
– Ты хорошо замаскировалась… вылитый малыш Су, – сказал он потом, поймав Цуо Су за плечи и пытаясь сфокусировать глаза у него на лице.
Из дома доносились смех и голоса.
– Ч-ч-ч! – поднял палец старик Суэй. – Тихо!
Он открыл дверь в большую комнату, где сидели за чаем и вином человек десять соседей, мужчин и женщин.
– Вы, наверно, думаете, что это младшая госпожа Сян сбежала с любовником? – провозгласил он.
Все начали здороваться и одобрительно кивать.
– А это просто слуги из поместья Сян, – невинным голосом сказал старый Суэй и многозначительно поднял брови.
С помощью старого пердуна Суэя секретная операция Бай Юй проходила с блеском.
Все стали переглядываться и говорить друг другу "Ты думал это госпожа, а это не госпожа!" Тиень Суэй приветствовал Бай Юй, люди подвинулись и усадили пришедших поближе к огню. Очень скоро разговор вернулся к той же, не сходившей с языков всего Учжуна, теме, которую обсуждали до прихода новых гостей – говорили про недавние исчезновения девушек.
– Я же знаю вторую дочку Мао, и всю семью знаю. Она хорошая девочка, не может быть, чтобы она убежала из дома по своей воле, – говорил мужчина с круглым добрым лицом.
– Конечно, судье лишь бы ничего не делать, все на нас сваливает, – поддержали его другие.
– А может, это злобный призрак ловит людей и вырывает у них сердца? – вставила свое слово Бай Юй.
– Никогда такого у нас не было… Не слышали мы о таком… – заговорили люди, немного испугавшись.
– Может, да… – подтвердил один мужчина слегка заплетающимся языком. – Я знаю, что духи могут поймать человека и заставить себе служить три года. Сначала его сажают на цепь, как животное, и кормят одним только сырым мясом, пока он совсем рассудок не потеряет… Тогда у него когти вырастут и тело все станет шерстяным. Потом он начнет охотиться, и пока тридцать человек не убьет, рассудок к нему не вернется… У нас в Пэнчэне так пропал один солдат. Через три года вернулся и все рассказал…
– Он, наверно, духов рассердил? – спросила пожилая женщина. – Ведь просто так они забирать никого не станут.
– Да, да, не делай постыдного днем, тогда злые призраки не постучат в дверь ночью*[115], – подтвердили люди.
– Призрака можно не бояться, пока он твоего имени не узнал, – сказал еще один гость.
Все согласно кивнули.
– Это так. – поддержал старый Суэй. – Вот я помню....
Он расправил бороду.
Все налили себе еще по стаканчику и устроились поудобнее.
– Когда я служил в войсках у старого генерала Сяна, одно время мне пришлось исполнять обязанности писаря, – начал старый Суэй свой рассказ. – И повадился ко мне в контору ходить дух покойной крысы!
– О! – никто не ожидал такого поворота.
– Да… Как я ночью засижусь за работой – он уже лезет из стены и все время говорит: "Давай побратаемся! Как тебя зовут?" Я-то знаю, что нельзя говорить свое имя призраку, а то он обретет над тобой власть, и ты будешь выполнять его приказы. Поэтому он меня спрашивает – а я молчу… Потом он приходит и говорит: "Скажи, как тебя зовут, я знаю одного судью в небесной канцелярии, буду за тебя просить, чтобы тебе продлили дни." Я опять, умный, ни гу-гу…
Оживление среди присутствующих показало, что они одобряют находчивость покойной крысы.
– Приходит он тогда он тогда опять… Идет на задних лапах, одел длинное пао по форме, в чиновной шапке с завязками и говорит: "Мы проводим перепись населения, сообщите ваши имя и семью, и я вас запишу."
(Все:) – Ха-ха-ха!
Пламя над хворостом в двух квадратных жаровнях испуганно вздрогнуло от хохота.
Чун Хуа, невестка старого Суэя, вздохнула и с сочувствием погладила свой раздавшийся живот, словно говоря "Крепись сынок. Это твой дедушка."
– Так что же потом? Суэй лаожэньцзя, что с вами случилось дальше? – стали спрашивать гости.
Старик важно поднял палец, намекая, что самое интересное еще впереди, и продолжал:
– Так вот… "Я все равно имени своего тебе не скажу, – говорю я ему. – Но я вижу твою настойчивость и понимаю, что у тебя осталось в мире живых какое-то важное дело. Так и быть, я готов тебе помочь." "Отомсти за меня кошке, которая меня съела!" – говорит мертвая крыса. "Иначе, – говорит он, – мой дух никогда не успокоится." Ну что ж… убил я кошку, и с тех пор…
– Призрак крысы оставил вас в покое, Суэй лаожэньцзя?
– Какое там! С тех пор каждую ночь у меня в комнате призрак кошки гонялся за призраком крысы, чтоб им пусто было!..
– Ха-ха-ха!
Пока все смеялись, Бай Юй подвинулась к старому Суэю и спросила:
– А как же неупокоенный дух молодого хозяина Цяня, который обитает в колодце у нас в усадьбе? Я слышала, что он заманивает девушек и топит их. Разве это неправда?
– Цянь-гунцзы… – задумчиво проговорил старик. – Я его помню… был на несколько лет постарше меня…
– Я тоже его помню! – с чувством сказала пожилая женщина. – Какой был зануда! Кто бы мог поверить, что он способен на такие непотребства! Тьфу!
– Я вот не верю, – кивнул дед Суэй. – Цянь Хэ был, конечно, скандалист, и никто его не любил, но он был порядочный парень…
Все соседи тоже принялись рассказывать, кто что помнил про Цянь Хэ.
––
*[115] 白天不做亏心事，不怕半夜鬼敲门 – днем не делай постыдного, не бойся, что в полночь в дверь постучит злобный дух
––
❀ Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы! ❀
