Кажется, название для рецензии по такой замечательной книге немного презрительное, не правда ли? В книге много восточной философии — во-первых, дзен-буддизма, во-вторых, у-сина, корнями в который и уходит фэн-шуй. Для нас буддизм — понятие неблизкое и мало кому успевшее набить оскомину, а вот фэн-шуй чаще всего вызывает лишь усмешку. Но я не хотела иронизировать над книгой (впрочем, кого я обманываю?), я просто хотела быть предельно точной: «союз пятерых», к которому принадлежал и Тадзаки Цкуру, почти полностью соответствует китайскому учению о пяти элементах. Пять элементов стихий — пять цветов (не считая того, что Цкуру бесцветный, но ведь должен же на чём-то эдаком строиться внутренний конфликт героя) — пять пальцев — пять друзей. Идеальная гармония. Была, пока не рухнула под внезапным воздействием факторов, которые не вписывались в фэн-шуй. Впрочем, сами факторы остались за кадром повествования, а фэн-шуй — вот он, на лицо. Оу́ми Ёсио — синий цвет — дерево — безымянный палец. Акама́цу Кэй — красный цвет — огонь — средний палец. Сиранэ́ Юдзуки — белый цвет — металл — большой палец. Куро́но Эри — чёрный цвет — вода — мизинец. Про Чёрную ещё отмечу, что ей соответствует север, зима и холод, так что она наверняка неспроста переехала из Японии в Финляндию. Белой кроме всего прочего соответствует Венера (она ведь была очень женственной, эта героиня), горе и тоска, сухость. Элементу Красного соответствует язык как основной орган чувств, а по сюжету он зарабатывает себе на жизнь хорошо подвешенным языком. В Синем, самом скучном из всех, — ничего необычного нет, или я просто не помню. Однако в первую очередь нас интересует Тадзаки Цкуру. У него нет цвета, зато все остальные свойства пятого элемента ему вполне подходят: земля, указательный палец, межсезонье, центр, задумчивость, доверие и т.д. Он был связующим звеном между ними, человеком, которому доверяли остальные, однако сам себя он ощущал бесцветным, «межсезонным», никаким, и много по этому поводу думал и переживал. Не думайте, будто я преувеличиваю. Именно таким Цкуру и был. Итого в романе пять основных героев, пять пальцев, пять цветов. Если бы это была настоящая рука, то книга стала бы триллером, — иначе как пилой пальцы друг от друга не отделишь. Но людям свойственно расходиться, как бы близки они ни были, поэтому в романе почти нет мистики (ну только если чуть-чуть), зато много рефлексии о событиях прошлого и утраченном космическом равновесии. Между прочим, сам автор сравнивает героев с метафизической рукой, поэтому когда в тексте возникла тема людей с шестью пальцами, я сразу подумала, что в истории Цкуру и друзей появился кто-то шестой, внефэншуйный, — отсюда и все странности. Так оно и оказалось, но тс-с-с, обойдёмся без спойлеров.
Если отвлечься от метафизики в композиции, то сюжет довольно прост, даже проще шоколадной конфеты. Жили-были пятеро друзей, одного из них однажды выгнали из компании, и он двадцать лет не мог понять, за что, но вот однажды встретил женщину, которой захотелось узнать всю правду о произошедшем — если бы главный герой её узнал, это стало бы залогом их прочных отношений. Так что, преодолев внутреннее сопротивление, герой отправляется на поиски бывших друзей, встречается с ними, познаёт себя, меняется и стремительно движется к развязке — впрочем, повествование на этом месте обрывается. Мне понравился контраст между тем, какими Цкуру помнил своих друзей, и тем, какими они стали к 36-ти годам. Пожалуй, только сейчас я могу по достоинству оценить всю глубину этого контраста. А вот если бы, скажем, я читала этот роман в 17 лет (что невозможно, и всё же), то я бы куда больше внимания уделила тому, как близок герой был к смерти. Мне скорее понравилась бы боль от разрыва между близкими друзьями, чем какие-то там контрасты в восприятии, а лёгкая неопределённость в сексуальной самоидентификации Цкуру добавила бы тексту пикантности. Я точно знаю, что если бы читала эту книгу в 17, то 36-летние версии героев показались бы мне смертельно скучными, и я бы всю вторую часть книги недоумевала: почему они ведут такую убогую жизнь? почему давно не наложили на себя руки? Ну да, жестоко, но что было, то было. Сейчас я ближе к ним, чем к себе семнадцатилетней, поэтому вижу, как автор наделяет/одаряет этих взрослых героев своеобразным счастьем, которое сложно понять, не имея никакого жизненного опыта. Блин, пишу как тётка-сан какая-то. Но я уверена, что в разном возрасте эта книга будет восприниматься по-разному, несмотря на всю свою простоту. Ну да, обычная «шоколадная конфета», зато какая форма! какие узоры! какой фантик! Я называю это — Мураками для народа. В каждой новой книге я будто открываю этого писателя для себя заново. Сегодня его имя стало неоднозначным, в некоторых кругах — даже нарицательно-ругательным, и всё же он как никто другой умеет воссоздавать в художественном тексте реальную, невыдуманную Японию. Он кажется очень «западным», слишком понятным, чтобы его можно было счесть по-настоящему японским писателем, но чем больше узнаёшь про японскую культуру (начиная с дзен-буддизма и заканчивая эпохой Мэйдзи со всеми вытекающими), тем больше видишь её в текстах Мураками. Но эта книга выделяется. Она похожа на «Норвежский лес» и «Слушай песню ветра» мотивами юности, дружбы, смерти и секса, однако же и отстоит от этих романов на значительном удалении — потому что в «Цкуру» есть и мотив взросления, перемен, поисков и принятия себя, постановки и достижения цели. Это зрелый роман зрелого автора. Эта книга похожа на «Послемрак» своей беспросветностью, фантасмагоричностью историй, которые то и дело всплывают в ней, отчаянием и даже светом в конце тоннеля, но одновременно и не похожа на него, потому что в ней пустота (бесцветность) описывается как нечто прекрасное и ценное. В книге есть множество философских разговоров и буддийских размышлений, на первый взгляд, хаотичных, однако к концу романа сплетающихся в нечто цельное. Наконец, эта книга похожа на все романы Мураками сразу — запутанностью мыслей, сновидений и яви, здесь реальное (для персонажей) смешивается с воображаемым (ими же), и читатель подозревает в неискренности (или неадекватности) всех и сразу. Сначала я постоянно вспоминала «Страну чудес без тормозов», потом пианистка с душевным расстройством снова напомнила мне «Норвежский лес», иррациональная страсть главного героя к железнодорожным станциям навела на мысли о «Подземке», — это концентрированный Мураками, весь и сразу. Но ничего подобного я всё-таки у него не читала. Повествование приближено к реальности настолько, насколько вообще реальным считает себя любой из нас; а уж осознание эфемерности собственной жизни, как мне кажется, и есть в этой конкретной книге самое главное.
Отзывы на книгу «Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий», страница 4