Читать книгу: «Ты жди меня там», страница 2
Девушка замолкла, задумалась и начала кормить птиц. Действительно, разве это проблема? Ведь Василиса жила только своей учёбой. Родители любили друг друга и её, дочку, дома всегда было спокойно, в школе и на работе у родителей всё отлично. А ведь сколько всего страшного и плохого происходит вокруг.
– А что ты имеешь ввиду? У кого-то проблемы? И, давай, поговорим начистоту. Расскажи мне о себе, кто ты, откуда ты и что происходит, – сказала Вася, бросая душистый белый батон голубям и воробьям, которые прилетели со всех сторон. Спустился поесть в общую столовую и наш говорящий голубь. На его лапке Василиса заметила что-то, напоминающее бумагу. “Неужели это послание?”– подумала Вася.
Голубь, доклевав остатки булки с другими птицами, подлетел, сел на подоконник, где его ждала Василиса.
– Ты, наверное, уже заметила записку? Сними её, читай. Будем разбираться вместе.
Василиса бережно сняла с лапки птицы послание.
– Аж лапка затекла, сколько я с ней ношусь, наконец-то нашёл адресата, – сказал голубь, потягивая лапку. Вася уже привыкла к тому, что голубь говорит на человеческом языке, и её это больше не удивляло.
– Как тебя можно называть? – спросила Вася у голубя, при этом очень осторожно разворачивая листочек пожелтевшей бумаги.
– Моё имя Гром. А ты? Василиса? Вася? Как правильно?
– Откуда ты знаешь?
– Я уже пару дней тут кружусь, слышал, как твои родители звали тебя, то Василиса, то Вася.
– Как хочешь называй, Вася – сокращённо.
– Что там в письме? Читай же.
Чернилами бегло, второпях, было написано следующее:
“Нужна помощь. Меня похытили. Нахожусь у барина въ квартире, Бориса Ильина. Любава. Спасите”
– В письме просят о помощи, кого-то похитили. Барин… Любава… Откуда ты прилетел? Ты голубь современный или из прошлого? Но ты вообще какой-то особенный, ты же разговариваешь на человеческом языке! Что происходит? Объясни!
– Не могу сказать откуда я, я ж по памяти летаю. Если ты меня сейчас пошлёшь с письмом, я полечу, но не знаю куда. Интуитивно. Инстинкт подскажет.
– А как ты ориентируешься в пространстве?
– Да я и не знаю как! Лечу, куда хочу, но попадаю всё-время туда, куда мне нужно. Я приучен к этому с детства. Забрали меня маленьким из гнезда, отвезли в другое место и там оставили жить. А на новом месте жил я с другими сородичами, они все из разных мест были, кстати. Я помню тот город очень хорошо. Там спокойно и тихо. По улицам ходят люди и лошади. И здесь, у вас, то есть на моей родине, было так же. Я сюда летал по памяти, и очень часто. Но тут всё изменилось, как я погляжу. Раньше не было этого шума, гула, летающих железных огромных птиц, этих высоких домов тут тоже не было! Здесь раньше стояли дома такие, низкие, деревянные. И моё гнездо находилось на чердаке маленького дома. Я не могу найти своё гнездо. Но знаю, что оно должно быть тут. Поняла что-нибудь?
– Нет. Чем больше ты говоришь, тем больше вопросов. Странно, почему ты разговариваешь на нашем языке?
– Почему это он – ваш? Откуда ты решила, что он – ваш, я про язык? – сказал говорливый Гром.
– И в самом деле, с чего это я решила, – сказала Василиса, больше не удивляясь, кажется, ничему.
Пришла с работы мама Василисы и позвала дочку. Сказав Грому, чтобы далеко не улетал, Вася пошла к ней. Маму Василисы с недавних пор мучили головные боли и плохое самочувствие. И на этот раз она, бледная, села на кресло, попросила дочку принести воды.
Да, это была единственная проблема – головные боли матери. Из-за этого отец был не в настроении в последнее время. А Вася, постоянно сидевшая за уроками, не замечала, но часто видела маму уставшей и обессиленной. Мама на вопрос дочки говорила, что всё в порядке, обнимала, успокаивая её. Но в этот раз, мама была бледна как никогда.
– Я вызову врача, – сказала Вася и стала быстро набирать номер телефона на своём телефоне.
Странно, но мама даже не возражала. Василиса, назвав адрес дома и квартиры, принялась звонить папе. Голубь, продолжавший сидеть на подоконнике, и слыша всё это, повторял адрес, который только что произнесла Вася. Говорило ли о чём-то это название? “Садовая, Садовая…”
“Скорая” приехала быстро. И отец вовремя подоспел. Он поехал проводить жену до больницы. Врачи, уходя, сказали девочке, что мама быстро поправится. Мама поцеловала дочку:
– Я скоро вернусь. Не волнуйся за меня. Занимайся уроками, скоро экзамены.
Расстроенная Василиса осталась одна дома с Громом. Успокаивало, что маме окажут помощь, если нужно. Девушка поела вчерашний борщ, сделала уроки, а, когда вернулся отец, пошла в свою комнату. Отец сказал, что мама пробудет в больнице недельку и вернётся.
Гром, который всё это время находился в комнате, пока Вася делала свои дела, терпеливо ждал.
Наконец-то они могли спокойно обсудить всё и выяснить – откуда взялся Гром, чьё это послание, и вообще, чёрт побери, что происходит.
– Расскажи мне всё по – порядку. Вспомни детали.
– Итак, я Гром. Меня забрали отсюда, из моего гнезда, когда я был маленьким совсем. Увезли куда-то, закрыв в глухой ящик, я чуть не задохнулся! А там я попал в большую клетку к другим голубям. Это был мой новый дом. Все находившиеся там голуби были из разных мест. Подселили к нам однажды и белую голубку необычайной красоты. Многие самцы влюбились в неё, и давай ухаживать. А я, хоть и влюблён был в неё, сторонился, не думал, что обратит внимания, я ж простой, сизокрылый. Но она выбрала меня. Мы с ней стали парой. Ты знаешь, мы, голуби, полигамны, и образуем пары на всю жизнь. – рассказывал опечаленный Гром.
– У тебя, кстати, не найдётся что поклевать? Ладно, потом… Голубятня, куда меня привезли, находилась на крыше дома. Хозяин приходил к нам через свою террасу. Кормил он нас хорошо: овёс, просо, пшеница, не жалел еды.
– Что за хозяин, вспомни получше. И что вы делали там, кроме того, что ели и пили. Вы все, скорее всего, почтовые голуби?
– Именно так. Каждый из нас летал в своём направлении. На лапку привязывалась записка, мы улетали по памяти в то место, где было гнездо наше, и, я так понимаю, нас там уже поджидали. Снимали с лапки письмо, кормили, поили, давали отдохнуть ночь или день, и выпускали, когда с запиской на лапке, когда без. Вот так и жили мы… А хозяин наш – мужчина молодой, лет сорока. Приходил он к нам утром и вечером. Такой весь чистый, не из бедных он. В камзоле да кафтане, чёрных брюках да сапогах блестящих. Волосы у него чёрные, как вороньи оперенья, волнистые, уложенные красиво. Усы тоже чёрные, аккуратные. Я хорошо помню, он пить давал изо рта белой голубке, то есть, моей голубке. Это была его любимица. Но он был ласковым со всеми нами. Но однажды он её пристрелил. Кажется, он был пьян. Запах от него был.
– Как пристрелил? Убил?
– Да. Он убил мою голубку. Он приказывал ей лететь, а она не хотела. Должна была она яйцо снести, в гнезде постоянно находилась, оттуда не хотела выходить, он тогда схватил её, бросил в воздух, а как только она стала обратно лететь, пристрелил…
– Какой ужас!
– Он потом долго плакал над ней. А я чуть с ума не сошёл с горя.
– И что потом? – спросила прослезившаяся Вася.
– Он завернул её в белую материю и унёс.
– Это было давно? То есть, судя по записке, и по тому, как ты описываешь его одежду, местность, где не было ни машин, ни самолётов, ни многоэтажек, это было… так давно! Да!? Или мне снится сон?! – крикнула Василиса, понимая, что происходит нечто невероятное!
– Да, это было очень давно, лет двести назад, я так думаю, – и ошарашенно посмотрел на Васю, сам испугавшись этого факта.
– И что нам теперь делать? – спросила Вася.
– Давай, для начала поклюём что-нибудь. Я голоден, честно говоря, – сказал грустный Гром.
К счастью, завтра были выходные. И Васе не нужно было идти рано спать. Можно было поговорить подольше. Вася пожелала отцу спокойной ночи, спросила, нет ли новостей от мамы. Мама спала, так сказал отец. И Вася, взяв водички, кусочек батона для друга и взяв для себя бутерброды и горячий чай, вернулась в комнату.
– Однажды наш хозяин привёл в голубятню белокурую девушку, представил её Любавой. Она была очень печальная и потерянная, но потом, побыв немного с нами, развеселилась. Она очень красивая. Волосы такие белые, шелковистые, глаза как небо. И хозяин сказал нам, что эта девушка и есть та белая голубка, пристрелянная им, что она приняла человеческий облик. Мы все поверили. И я в том числе. Я был очень счастлив, что она жива, если даже она теперь не в голубином обличии. Когда она протягивала руки, я первый подлетал к ней, то на плечо к ней сяду, то на голову. Ведь я был её второй половинкой! И она помнила обо мне, она полюбила меня снова. Но это логично, ведь мы с ней были парой тогда, когда она была птицей! Она почти всё своё время находилась с нами. Вычистила и перемыла нашу голубятню, выпускала полетать, кормила нас, детей наших стерегла от котов. А до появления той девушки приходил нас кормить мальчишка один, смышлёный, такой озорной. Когда сам хозяин не мог приходить или занят был. Мальчишка тот выпускал нас на волю, а через некоторое время свистел, что было мочи, зазывая нас обратно, и каждого по головке гладил, гнёздышки наши поправлял. При нём однажды вылупился маленький птенчик, он был так рад, смеялся от души и хохотал, пальчиком гладя желтенькое тельце младенца… Эх, Вася, вот увидела бы ты ту нашу голубятню!
Любава пришла вечером к Варваре Ильиничне, как обычно, расстелить постель и пожелать спокойной ночи. Хозяйка велела ей сесть и выслушать. Девушка села на краешек постели, куда легла хозяйка.
– Слушаю, Варвара Ильинична.
– Любаша, как тебе этот гость, что приходил к нам?
– Очень красивый. Милый, – сказала Любава, застеснявшись.
– А ты хотела бы замуж за него? Будете жить в городе, он детей грамоте учить будет. И тебе работа найдётся, ты же умница, – сказала Варвара.
– Я? Замуж за него? Да разве учителя женятся на крепостных крестьянках?
– Почему нет? Ты же вон какая красавица!
– Я даже не знаю. А что он сказал?
– Сказал, что хочет семью создать. И что ты ему очень нравишься.
– Да о чём Вы таком говорите. Спокойной ночи, Варвара Ильинична, я пойду.
– Хочется ли тебе этого нет, но он приедет скоро за тобой. Готовь свои вещи. Я дам тебе знать. Я договорилась обо всём с ним. Только сторонись Бориса. Будь внимательна!
– Хорошо, как скажете. Но как же Вы тут без меня?
– Да воды подать и корову подоить всяка могёт. Иди, спи. Готовь завтра свои вещи. И я тебе немного приданого приготовила. Завтра покажу. Иди с Богом, Любава, – сказала Варвара Ильинична. Перекрестилась, поцеловала крестик, висящий на шее, и закрыла глаза.
В ту ночь Любава так и не смогла уснуть. Ворочалась, обдумывая слова своей хозяйки. А как только заснула, тут же прокричали первые петухи. Нужно было вставать и доить Бурёнку.
Сонная девушка подоила корову, налила молока коту Ваське, который каждое утро сидел рядом и ждал свою порцию. Повесила ведро повыше и пошла выгонять корову на пастбище.
Нужно было пройти через деревню до речки и ещё немного вдоль маленького лесочка. Там паслись коровы. Пас их мальчишка глухонемой, но свистел так умело, что коровы его понимали с полусвиста. Было тепло, мокрая трава щекотала босы ноги. Пока шла, там, сям замечала Любава траву, которая нужна ей для мазей и отваров, которые она делала и лечила разные болячки. “На обратном пути соберу” – думала она.
Девушка вскрикнула от неожиданности, когда вдруг из-за кустов выбежали двое мужчин и бросились к ней. Бурёнка со страху побежала, а отбежав метров двадцать, стала мычать, корова повернула голову, а Любавы и след простыл. В рот девушки сунули кляп и надели на неё мешок, он был огромный, девушка влезла в него целиком, один из мужиков легко поднял её и, повесив, как коромысло на одном плече, побежал в сторону леса. Там ждали две лошади, сев на которые, похитители ускакали прочь с трофеем.
Бурёнка, не понимая ничего, долго стояла, ожидая Любаву, но так и не дождалась. Стала щипать траву. Корову заметила соседка, когда гнала своих на пастбище.
– А где Любава, Бурёнка? – спросила баба Нюра. Бурёнка не обратила внимания на вопрос, продолжила щипать траву. Баба Нюра погнала и Бурёнку, вместе со своими. Угнав, вернулась в деревню и прямиком в дом Варвары Ильиничны.
Барыню она будить не хотела. Слишком рано было. А во дворе дома она увидела Степана, который чинил сарай.
– Степан, Любава где, дома?
– Повела корову пастись. А что?
– Бурёнка стояла у леса одна, Любавы не видать. Куда она могла деться?
Степан почесал затылок.
– Быть такого не может! Чудеса какие-то. Пойду поищу.
Поискал, походил часа два, думая, может медведь пришёл близко к деревне, но следов медвежьих не нашёл, Любавы следы тоже не нашёл. Вдоль речки прошёл – нет девушки. Возвратился в дом. Доложил хозяйке. Хозяйка дома и сама уже потеряла девушку. В это время Любава помогала встать Варваре Ильиничне с постели, готовила чай. А сегодня – тишина.
К этому времени все в деревне знали – пропала Любава. И все те, кто был не в поле, пришли ко двору Варвары Ильиничны.
Варвара Ильинична давно чувствовала, что добром это не закончится. Знала она, чьих это рук дело, но боялась ещё сильнее, что может быть не её племянник, а кто-то другой, чужой, украл, или, ещё хуже, убил девочку!
Она вышла к народу, собравшемуся у дома. Помещица была очень опечалена. Велела прочесать весь лес. Тут же наказала посыльному ехать за её племянником, Борисом. Посыльный сел на коня, примчался к имению Бориса, но его не застал.
– Так барин уже неделю как не показывается. Как появится, сообщим, чтобы срочно ехал к тётушке, – сказала работница по дому.
Гром продолжал свою историю.
– Через некоторое время мальчишка тот исчез, и стали они приходить вдвоём, хозяин наш и моя возлюбленная, то есть девушка, Любава. Хозяин рассказывал ей о каждом из нас: откуда мы родом, наш возраст, наши клички. И я услышал от него тогда, что у нас, почтовых голубей, сильно развит инстинкт “чувство дома”, поэтому, мы, ориентируясь в пространстве, летим туда, куда нужно доставить почту, и возвращаемся назад, не ошибаясь.
– Почему тебя назвали Гром?
– А я быстр, как молния. Если в среднем, другие голуби летят со скоростью семьдесят километров в час, я лечу все сто! – сказал Гром важно.
– Когда я летел в последний раз, пошёл сильный дождь с грозой, громыхал гром! Я решил остановиться, переждать непогоду. Вижу, одинокое дерево, это был огромный дуб. Сел на ветку, закрывшись под листьями, думаю, отдохну, и тут в дерево ударило молнией! Ты можешь себе представить это!?
– Ты остался жив?
– Если взять на вооружение, что я тут, с тобой, значит, жив. Если ты жива, конечно. А ты жива? Эй, ты жива? – Гром клюнул пару раз Васю за палец, шутя.
– Но я воркую сейчас на вашем человеческом языке, что очень странно, согласись. Потерялся во времени – ещё одна загадка, и это больше похоже на что-то сказочное. Как ты считаешь, что произошло со мной?
– Может быть, это реинкарнация?
– Я даже не знаю. А что это?
– Повторное воплощение души после смерти тела в другое существо или переселение души. Я думаю, это не твой случай. А ты помнишь, кто послал тебя с весточкой, с просьбой о помощи? Это была та девушка, что приходила к вам в голубятню?
– Конечно, помню. Моя голубка. Девушка та.
– Итак, Гром. Она пишет, что её похитили, – сказала Вася и снова посмотрела на записку. “Нужна помощь. Меня похытили. Нахожусь у барина въ квартире, Бориса Ильина. Любава. Спасите”
– Ты говорил, что всё это происходило лет двести назад?
– Так и было. Но точно не могу сказать.
– Гром, судя по тому, как ведёт себя та девушка, спокойно и весело, возится с голубями, не скажешь, что её похитили.
– Но, если та девушка – действительно моя голубка, которую он пристрелил, и вот она ожила, как она должна вести себя по – твоему?
– Нет, Гром, это он сказал, чтобы успокоить вас всех! Твоя голубка умерла. А эту девушку он похитил, и, чтобы как-то скрасить её дни, привёл в голубятню. Чтобы она имела какое-то занятие, понимаешь?
– Ты считаешь, что возня с голубями, то есть, нами, была её единственной отдушиной? И она находилась в плену? Но как же та моя голубка? Я ведь считал, что она вернулась ко мне! – вскрикнул опечаленный Гром, и из его красных круглых глаз скатились слёзы.
– Гром, мне очень жаль. Но такое случается…
Любаву, как похитили, на лошади подвезли к старому заброшенному домику около одной деревеньки. Сняли с неё мешок, убрали кляп. Девушка отдышалась, ей дали попить воды. На её вопросы не отвечали, сказали: “ Расспросишь всё у барина, а пока что – молчи, ни писку! А не то будет худо!”. Опечаленная и испуганная девушка больше с ними не говорила. Когда стемнело, за ней приехала запряжённая кибитка. Девушку, с завязанными руками и глазами, чтобы не видела, куда везут, посадили и повезли. В город добрались той же ночью. Пока никто не видит, завели в квартиру. Оставили её там, ещё раз напомнив, что должна быть тише воды и ниже травы. В квартире находилась молчаливая женщина – прислуга, которая приготовила для Любавы тёплую воду в корыте. Велела помыться, дала полотенце и чистое платье. После водных процедур, подала еду. Любава была очень голодной, съела, не смотря на неприятную ситуацию, которая с ней происходила. Затем, как только очутилась на кровати, уснула крепким сном. И спала до самого полудня следующего дня. Когда проснулась, вспомнила, что надо доить Бурёнку, но, осмотрев незнакомую обстановку и вспомнив о том, что произошло, встала и пошла искать ту женщину, которая вчера находилась тут. Любаве хотелось расспросить её обо всём, что происходит. Но та женщина как кол проглотила, молчала. И делала свои дела. Подала чай с пирогами к завтраку и ушла застелить постель, где спала Любава.
Со дня пропажи Любавы прошла неделя. Варвара Ильинична так и не дождалась визита своего племянника. Его никто нигде не видел. Любаву – тоже, впрочем. Нужно было сообщить полицмейстеру. Но вдруг девушку похитил Борис? Тогда неприятностей не миновать. А, если кто-то другой, чужой? Ничего хорошего – ни так, ни сяк!
Собралась сама барыня навестить племянника. Велела запрячь коляску. Имение Бориса находилось в тридцати верстах от тётушкиного.
Варвару Ильиничну встретила прислуга Бориса. Пригласили зайти в дом. Вышел из кабинета и сам Борис, в халате и чепчике, как ни в чём не бывало. Поклонился тёте.
– Не мог приехать повидать тебя. Плохо чувствовал себя, мигрень.
– А ты знаешь, что Любава пропала без вести?
– Да, слышал, земля слухами полнится.
– И? Что ты думаешь? Может быть, ты знаешь, куда она могла пропасть? – сказала Варвара Ильинична, смотря строго в глаза племяннику.
– Ну что ты, откуда ж мне знать.
– Мне придётся заявить в полицию. Смотри, проблемы будут, если не сознаешься.
Борис, зная, что Любава находится в надёжном месте, предпочёл сделать вид, что равнодушен ко всему происходящему.
Варвара Ильинична ушла, даже не попрощавшись с племянником. Знала, что тут нечисто. Уж больно спокоен он, племянник её.
