Читать книгу: «Тот, кто всегда рядом», страница 3
Глава 8
Шэй
Примерно 50 процентов людей, которые пытаются себя убить, делают это под влиянием момента. Согласно исследованию, проведенному среди переживших попытку самоубийства, более четверти из них раздумывали над своими действиями менее пяти минут.
Книга Данных, страница 7
В четверг я надеваю на подработку простое черное платье, хотя еще не решила, пойду ли на поминки.
Во всяком случае, так я себе говорю.
Мой руководитель уходит рано, чтобы поужинать с клиентом, но я остаюсь подольше и заканчиваю проверку новых материалов для сайта фирмы. Он меня об этом не просил, но думаю, дополнительная пара глаз не повредит. Обвожу опечатку на одной из страниц и иду в его кабинет.
Оставляю страницу у него на столе и тайком вытаскиваю из стеклянной чаши с его стола маленькую конфетку с арахисовым маслом – он держит их для посетителей. Потом спускаюсь на лифте в холл и выхожу на улицу.
Вечерняя гроза начисто вымыла тротуары и сбила удушливую жару.
Нужно зайти за продуктами – у меня закончились все припасы, – а потом вернуться домой и заняться стиркой.
Но я уже иду в сторону того места, где состоятся поминки. Адрес запомнить несложно. Это палиндром – цифры читаются одинаково вперед и назад.
Пятнадцать минут спустя я захожу в «Роузвуд-Клаб». За простым экстерьером скрывается неожиданная роскошь. На полу лежат толстые ковры с орнаментом, и внушительная винтовая лестница ведет на второй этаж. На стенах висят картины в золотых рамах, и под каждой есть табличка.
Я успеваю прочесть одну – ДЖОН СИНГЕР САРДЖЕНТ, 1888, – когда ко мне подходит молодой человек в сером костюме.
– Вы на поминки? – спрашивает он, его тон официален и гостеприимен одновременно.
– Да, – отвечаю я, удивляясь, как он понял. Может, сегодня это единственное мероприятие.
– Второй этаж, – сообщает он, жестом показывая на лестницу. – Зал будет слева.
Зайду лишь на несколько минут, обещаю я себе, беззвучно поднимаясь по покрытым ковром ступеням. Я не могу точно сформулировать, зачем пришла. Наверное, надеюсь узнать что-нибудь, что сгладит чувство вины и навсегда закроет эту главу.
Наверху я поворачиваю налево. Дверь в ближайший зал открыта, и я вижу внутри людей. Похоже, пришло меньше двадцати человек. Я представляла ряды стульев и оратора, восхваляющего Аманду. Думала, что незаметно проскользну и сяду на заднем ряду.
Посещение этого частного мероприятия было ошибкой; я не имею к нему никакого отношения, и неважно, что было написано в объявлении у двери Аманды.
Прежде чем я успеваю сделать шаг назад, ко мне подходит женщина. Даже в городе, населенном моделями и актрисами, она выделяется из толпы. Она не просто красива. Она излучает нечто невыразимое, какую-то магнетическую ауру. Она примерно моего возраста, и на нас обеих черные платья. Но она словно явилась из другого мира.
– Добро пожаловать, – чуть хрипловатым голосом говорит она и тянется к моей руке. Вместо того, чтобы пожать, она сжимает ее между ладоней. Несмотря на работающий кондиционер, у нее теплая кожа.
– Спасибо, что пришла.
Слишком поздно. Теперь никуда не деться.
– Спасибо за приглашение.
Я понимаю, что это звучит неуместно. Меня ведь не приглашали лично. Она не отпускает моей руки.
– Я – Кассандра Мур.
У нее миндалевидные золотисто-карие глаза и высокие, острые скулы. Плечи отведены назад, а осанка настолько безупречна, что я почти представляю книгу, идеально балансирующую у нее на голове.
Потом осознаю, что пялюсь, и быстро отвечаю:
– Шэй Миллер.
– Шэй Миллер, – в устах Кассандры мое имя почему-то звучит экзотично. – А откуда ты знала Аманду?
Правды я сказать не могу – скорее всего, она сочтет это странным, как Мел. Поэтому я прокашливаюсь и лихорадочно оглядываю комнату.
И замечаю две вещи. Во-первых, в комнате всего двое мужчин, а все остальные женщины – и почти все примерно моего возраста.
Во-вторых, на большой фотографии Аманда держит на руках трехцветную кошку.
– Мы ходили к одному ветеринару, – бормочу я. – У нас у обеих были кошки.
Кассандра отпускает мою руку.
– Как мило.
Я сразу же пожалела, что солгала. Почему нельзя было сказать, что мы просто жили в одном районе?
Прежде чем я успеваю задать ей тот же самый вопрос, она говорит:
– Выпей, съешь что-нибудь. Тут много всего. – Она жестом указывает в сторону угла, где я вижу бар и стол с закусками. – И обязательно сделай запись в гостевой книге.
Я улыбаюсь и благодарю ее.
– Шэй? – говорит она, когда я собираюсь уходить.
Я смотрю на нее, и меня снова приводит в изумление ее мощная энергетика.
– Спасибо большое, что пришла. Мы ждали больше людей, но в наше время все так заняты… Мы разобщены, каждый живет свою жизнь. Но ты нашла время сюда зайти.
Ее слова не просто прогоняют смущение и стыд, которые я чувствовала лишь несколько мгновений назад.
Благодаря им я чувствую себя причастной.
Выпрямив спину, я направляюсь к бару и прошу стакан минеральной воды, а потом обхожу зал. Никакой программы или других фотографий Аманды нет. Какие странные поминки.
И тут я замираю на месте, заметив большой букет желтых цинний рядом со снимком Аманды. «Вот эту», – подумала я тогда, протянув руку мимо лилий и роз и выбрав циннию, чтобы положить у входа.
Сердце начинает биться чаще. Почему я выбрала именно этот цветок среди всех остальных, представленных в магазинчике на углу по дороге к дому Аманды? Может, она тоже закупалась в этом магазинчике. Могла ли цинния быть ее любимым цветком?
Отрываю взгляд от цветов и делаю запись в гостевой книге, как попросила Кассандра. Вписываю свое полное имя – Шэй Миллер, – но оставляю место для адреса пустым. Наверное, информацию собирают для семьи Аманды, возможно, чтобы они могли разослать благодарственные письма ее друзьям за посещение поминок или просто оставаться с ними на связи.
Кладу ручку и подхожу к фотографии Аманды. Я долго на нее смотрю.
Впечатление, сложившееся тогда в метро, находит подтверждение: она выглядит доброй.
«Жаль, что я не смогла тебе помочь, – думаю я. – Жаль, что заметила не сразу. Мне очень жаль».
Чувствую, как по щеке стекает слеза. Потом замечаю одну деталь: на фотографии у Аманды на шее висит золотое украшение на тонкой цепочке. Кулон в форме солнца.
По коже пробегают мурашки, когда до меня доходит: именно этот кулон я нашла на платформе.
Куда он делся? Я очень смутно помню часы после самоубийства Аманды. Может, я убрала его в сумку. Лезу в сумку и пытаюсь осторожно его отыскать, но пальцы не нащупывают никаких маленьких, острых краев.
Возможно, я выронила его под действием шока от случившегося, но на всякий случай я решаю проверить потом сумку еще раз.
К фотографии Аманды подошли еще две посетительницы.
– Я буду скучать по тому, как она вечно передразнивала мой бостонский акцент, – говорит одна.
– Да, помню как сейчас, – отвечает другая.
Подходит третья девушка и обнимает двух других. Помимо того, что на вид им всем около тридцати, внешне между ними нет практически ничего общего. Та, что с акцентом, немного напоминает неприбранную кровать – мятая рубашка, непричесанные рыжие волосы и комок мятых бумажных салфеток в руке. Ее спутница – невысокая, дерзкая на вид, с фиолетовой прядью в светлых волосах. Третья – из тех, кого я причисляю к гламурным штучкам: она выглядит идеально от кончиков ногтей до тонких полосок розоватых босоножек.
Привязанность между всеми тремя очевидна. И Аманда – которая, опять же, выглядела совсем иначе, чем они, – была, очевидно, частью их компании.
Может, они все были членами женского клуба в колледже.
Интересно: Аманда, у которой явно были такие преданные друзья, обращалась к ним за помощью? Она явно много для них значила. Но, видимо, на нее навалилось что-то слишком тяжелое, и она не смогла преодолеть это даже с их поддержкой.
Наблюдаю, как три девушки снова наклоняются друг к другу и о чем-то переговариваются, а потом та, у которой фиолетовая прядь в волосах, поворачивается ко мне и пристально вглядывается своими близко посаженными глазами. Две другие делают то же самое.
Быстро ухожу оттуда на случай, если они захотят подойти ко мне и поговорить об Аманде. Хотя Кассандра и сказала, что рада меня видеть, я все равно здесь лишняя.
Когда я направляюсь к двери, у меня на пути оказывается еще одна девушка.
– Ты в порядке? – Она сочувственно улыбается, и на правой щеке у нее появляется ямочка. – Я Джейн. Ты уже видела мою сестру Кассандру.
Можно догадаться, что они родственницы: у них не только одинаковые цвета эбенового дерева волосы и сияющая кожа, но и схожий магнетизм. Джейн миниатюрнее сестры, ее черты мягче, голос – нежнее.
– Спасибо. – Я беру предложенную ею салфетку и промокаю глаза под очками. – Просто… Я жалею, что не смогла помочь Аманде.
Джейн делает ко мне шаг, и я вдыхаю сладкий аромат ее цветочных духов.
– Знаю, – понимающе говорит она. – Многим из нас приходится сегодня бороться с противоречивыми чувствами. Мне вот определенно.
Видимо, после самоубийства все чувствуют за собой вину.
Я готова отдать что угодно, лишь бы забрать назад свою ложь об обстоятельствах нашей с Амандой встречи, но это невозможно, и потому я честно говорю Джейн:
– Я не знала ее близко, но не могу перестать о ней думать. Наверное, я пришла сюда, чтобы побольше о ней узнать.
– Ясно. – Джейн наклоняет голову набок, словно ее посещает внезапная мысль. – Знаешь, после поминок мы собираемся пойти выпить небольшой компанией. Может, присоединишься?
– Ого, – растерянно вырывается у меня. Я настолько удивлена предложением, что едва могу говорить. – У меня, хм, планы.
Она выглядит расстроенной.
– Очень жаль. Знаю, мы только познакомились, но у меня ощущение, что нам есть о чем поговорить.
Прежде чем я успеваю ответить, Кассандра отрывается от разговора с заплаканной пожилой женщиной с бокалом вина в руке, которая, судя по виду, является матерью Аманды. Кассандра обнимает собеседницу, а затем направляется к нам, не сводя при этом с меня глаз.
Она кладет руку мне на предплечье.
– Мы с сестрой знаем, каково это – переживать потерю. Свяжись с нами, если вдруг захочешь поговорить. Главное в такой ситуации – держаться вместе. Жаль, что Аманда…
Я невольно киваю.
– Да, я бы очень хотела…
Кассандра награждает меня широкой, искренней улыбкой.
– Вот. – Она протягивает мне свободной рукой визитку. На белоснежном прямоугольнике резко выделяются тисненые черные буквы: КАССАНДРА МУР. И больше никакой информации, только номер телефона и электронная почта.
– Надеюсь, мы увидим тебя снова, Шэй. – Кассандра убирает руку, но я по-прежнему чувствую кожей ее тепло. И внезапно понимаю, что мне не хочется уходить.
И дело не в связи, которую я ощущаю между собой и Амандой. А в связи, которую я хочу почувствовать с ее друзьями.
Глава 9
Кассандра & Джейн
За время короткого знакомства с Шэй Кассандра и Джейн узнают про нее две вещи.
Она не умеет лгать; у нее краснели щеки и она избегала зрительного контакта, когда придумывала историю про ветеринара.
И у Шэй есть странная, тревожная привязанность к Аманде.
Сразу после поминок Шэй направляется в закусочную и садится за стойку. За ней наблюдает Валери, шестая и последняя участница группы – и единственная, кто не пришел на поминки.
Валери, которая была актрисой в Лос-Анджелесе, прежде чем переехать в Нью-Йорк, работает в пиар-фирме Кассандры и Джейн. Она помогает им как со множеством рабочих заданий, так и личных.
Риск, что Шэй заметит слежку, невелик. Валери – хамелеон. Сегодня на ней простое синее платье, а волосы убраны в низкий хвост. Она встает рядом с высоким барным столом, занятым группой туристов, и без труда сливается с ними.
Поначалу история Шэй про то, что у нее есть планы, кажется совершенной правдой. Но минуты идут, а к ней так никто и не присоединяется, и постепенно становится ясно: это очередная ложь. Шэй потягивает пиво, ест гамбургер и периодически поглядывает на телефон.
Примерно через час она выходит из заведения. Бармен быстро забирает подписанный ею чек, и имя разглядеть не удается.
Она проходит тридцать восемь кварталов до дома спортивной походкой, не задерживаясь ни на секунду возле нескольких станций метро – а ведь на нем она могла бы добраться быстрее.
Еще одна любопытная деталь. Возможно, метро связано для нее с неприятными воспоминаниями об Аманде.
Она исчезает в пятиэтажном многоквартирном доме из белого кирпича.
Это тот самый дом, где, судя по отслеживающему устройству сестер, находится кулон Аманды.
Валери продолжает наблюдать за входом, но Шэй остается внутри, а вместе с ней и секреты об Аманде, которые она может хранить.
Валери поднимает телефон, чтобы сфотографировать заходящего в здание мужчину – он может оказаться соседом, от которого можно узнать полезную информацию, – когда на экране отображается входящий звонок от Кассандры.
– Я с Дафной, – начинает Кассандра.
Валери инстинктивно сжимает трубку, услышав ее тон.
– Детектив полиции оставила ей сообщение, пока мы были на поминках, – продолжает Кассандра. – Она просила Дафну позвонить и ответить на несколько вопросов.
Валери резко втягивает воздух.
– Про Аманду?
– Нет. Про мужчину по имени Джеймс, с которым Дафна ходила на свидание вслепую десять месяцев назад.
Глава 10
Дафна
Десять месяцев назад
Дафна стояла в фойе маленького итальянского ресторанчика, поправляя на шее винтажный шарфик. Неважно, какое это по счету первое свидание – в этот момент у нее всегда сводило желудок от волнения.
Она надела белоснежное шерстяное платье и ботильоны на высоком каблуке из шоурума своего бутика в Вест-Виллидж, а в обеденный перерыв ей сделали укладку.
– Думаю, вы хорошо поладите, – сказала Кит, клиентка, которая устроила им свидание вслепую. – Джеймс и мой муж состояли в одном братстве в колледже, и недавно они возобновили общение. Он очень веселый парень.
Открылась дверь, и вошел высокий, широкоплечий мужчина.
– Ты, наверное, Дафна. – Он широко улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку. – Я Джеймс.
Он действительно оказался привлекательным, как и обещала Кит. К тому же, Джеймс отправлял ей такие любезные и теплые сообщения, что сегодняшний вечер представлялся многообещающим. Он сказал, что ему нравится ее имя, и предложил встретиться в удобном для нее ресторане.
– Ньокки здесь просто восхитительные, – сообщил Джеймс, пока официантка вела их к уютному столику у камина.
Еще одна располагающая деталь: большинство мужчин предложили бы встретиться, чтобы выпить. Джеймс же, казалось, хотел узнать ее получше.
– Закажем бутылку вина? – спросил он и, когда она согласилась, заказал «Пино-Гри».
Она предпочитала красное вино, но промолчала.
Пока официант наполнял их бокалы водой, Джеймс принялся рассказывать смешную историю о свадьбе его приятеля и Кит, вспоминая, как не пришел солист музыкальной группы.
– Поэтому мы все по очереди брали микрофон и пели.
– И что спел ты?
Он заразительно расхохотался. У него был чудесный смех – теплый и притягательный.
– Выкладывай!
– «Мое сердце будет биться дальше», – едва выдавил он.
– Песню Селин Дион? Да ладно!
Он пропел фальцетом первую строчку песни.
– Пожалуйста, скажи, что есть видео! – Она наконец взяла себя в руки и сделала глоток вина, которое оказалось вполне неплохим. Джеймс был очень внимателен, предложил ей попробовать свои ньокки и просил рассказать ему какие-нибудь истории про ее клиентов.
Она подумала, что это лучшее первое свидание за долгое время.
Когда он поднял бутылку вина, чтобы снова наполнить ее бокал, она сказала:
– Ой, мне совсем чуть-чуть.
– Да ладно. – Он наполнил ее бокал. – Завтра же выходной.
Когда он поставил бутылку на стол, она обратила внимание на его толстые, сильные на вид пальцы.
Ничто не насторожило Дафну во время ужина. И это – одно из самого худшего; позднее она будет снова и снова проигрывать этот вечер в своей голове и пытаться понять, что осталось для нее незамеченным. Упустила ли она какой-то намек на угрозу?
Когда принесли счет, Джеймс оплатил его так быстро, что она просто не успела вмешаться и предложить разделить сумму – галантный поступок с его стороны.
Когда они вышли на улицу, Джеймс спросил:
– Можно я провожу тебя?
На короткий момент она задалась вопросом, откуда он знает, что она живет рядом. Потом вспомнила, что он выбрал ресторан в удобном для нее районе. И, конечно, догадался, что до ее квартиры должно быть недалеко.
Он вел непринужденный разговор по дороге и даже остановился погладить пуделя, за чем с улыбкой наблюдал его владелец. Потом он взял Дафну за руку – крепко и ободряюще.
Когда они дошли до ее дома, Дафна надеялась, что он поцелует ее на прощание.
– Я прекрасно провела вечер, – сказала она, когда они дошли до ее подъезда. И посмотрела на него с легким смущением. Она была разборчивой и не целовалась с мужчиной уже несколько месяцев. – Спасибо за ужин.
Он наклонился и поцеловал ее, медленно и мягко. Она положила руки ему на плечи. Они прижал ее к себе сильнее. Поцелуй длился и длился, его язык дразнил ее губы.
Было так приятно почувствовать прикосновения. Почувствовать себя желанной.
Когда они оторвались друг от друга, она улыбнулась.
– Спасибо еще раз, – сказала она, а затем направилась внутрь.
– Слушай, – начал Джеймс, и она повернулась. – Ты не против, если я быстренько воспользуюсь твоим туалетом?
Она моргнула. Странная просьба.
– Прости, видимо, дело в последнем бокале вина, – рассмеялся он.
Как могла она отказать этому милому парню, который только что сводил ее на ужин; парню, который любит собак и открывает перед ней двери?
– Конечно.
Она почувствовала неловкость, когда они прошли мимо консьержа, Реймонда. Он поприветствовал ее, не выразив удивления, что она привела домой незнакомого мужчину, хотя раньше он никогда не видел, чтобы она возвращалась ночью с кем-то.
Возможно, Реймонд видел, как они с Джеймсом целовались; они стояли прямо у стеклянного входа.
– Доброй ночи, – сказала она Реймонду, когда они проходили мимо.
– Доброй, – добавил Джеймс, и это показалось Дафне странным – он ведь через минуту уйдет, – но, возможно, он произнес это на автомате.
Джеймс положил ладонь ей на поясницу, когда они заходили в лифт. Причем ниже, чем следует.
Дафна вспыхнула, подумав, что это может увидеть Реймонд. Она убрала руку Джеймса.
Они стояли рядом, пока лифт ехал на десятый этаж. Легкая беседа оборвалась. Джеймс смотрел прямо перед собой и больше не улыбался.
Он ожидал большего?
Они флиртовали весь вечер, но это не означало, что она хочет так скоро с ним переспать.
Она решила оставить дверь в квартиру открытой и стоять у входа. Можно жестом показать Джеймсу, куда идти – туалет был в коридоре. Потом она с ним попрощается, и он все прекрасно поймет.
Именно так Дафна и поступила. Она услышала звуки смыва, потом из крана над раковиной побежала вода – ей сразу вспомнились его сильные руки, – и Джеймс появился снова.
Она стояла наполовину в коридоре. Он не мог неверно истолковать намек.
Джеймс подошел. Она немного подвинулась, чтобы пропустить его. По-прежнему одной ногой в квартире, одной – в коридоре. Но он остановился прямо перед ней.
Теперь он тоже стоял на пороге.
Джеймс наклонился поцеловать ее. После секундного колебания она решила ему это позволить; казалось, так будет проще от него избавиться.
Но теперь она словно целовалась с другим человеком; его губы больше не были нежными, и он прижимался к ней всем телом. Она почувствовала в его дыхании запах чеснока от ньокки.
Ее клиентка Кит сказала, что ее муж недавно возобновил общение с Джеймсом. Насколько хорошо они его знали?
И тут Дафна поняла, что не слишком-то хорошо знает и саму Кит.
Дафна отстранилась.
– Еще раз спасибо.
Но он не двинулся.
Коридор был ярко освещен, но в квартире царил полумрак. Лицо Джеймса оказалось наполовину в тени, наполовину на свету.
– Нам обязательно расставаться?
У нее заколотилось сердце, но она заставила себя улыбнуться.
– Мне завтра рано вставать.
И тут Дафна увидела в его глазах нечто, из-за чего все ее инстинкты наконец забили тревогу, о которой лишь нашептывали с тех пор, как Джеймс попросил разрешения зайти.
– Я просто очень устала, – в ее голосе появилась тревога. – Но я тебе позвоню.
– Конечно, позвонишь. – Он по-прежнему не двигался.
Ее тело наполнил адреналин. Вокруг никого. Консьерж был на десять этажей ниже. Она молилась о звонке лифта, означающем, что приехал сосед. Но в коридоре было тихо.
Он продолжал смотреть на нее безо всякого выражения.
– Ну… – промямлила она. – Уже поздно…
Как только он прекратит блокировать дверь, она захлопнет ее и быстро повернет замок. А затем позвонит Реймонду, чтобы убедиться, что Джеймс покинул здание.
Казалось, прошла бесконечность, прежде чем он поднял ногу и вышел в коридор. Но он не повернулся к ней спиной. Продолжил стоять боком. Но хотя бы ушел с порога.
Дафна зашла обратно в квартиру и попыталась закрыть дверь.
Но его рука резко взлетела и толкнула ее в другом направлении. Дафна не успела отдернуть ладони и пошатнулась назад, потеряв равновесие на каблуках.
Это Джеймс повернул изнутри замок.
В последующие дни Дафна несколько раз брала телефон, чтобы позвонить в полицию. Но всегда опускала трубку, так и не набрав номер.
Она постоянно ощущала руки Джеймса, смыкающиеся на ее горле, пока она лежала неподвижно. Его мерзкие слова эхом раздавались в ее голове: «Я знаю, ты любишь грубость».
Ее единственной уликой был едва заметный синяк на шее. Она представляла, как обвинитель спросит: «Вы просили его остановиться?»
Получается, ее слова против его. Даже консьерж, скорее всего, заметил, что они целовались, и точно видел, как она вела его к лифту. Она знала, что судебная система не оказала помощи другим женщинам. И не верила, что справедливость восторжествует.
Однажды поздно ночью она взяла телефон и отправила Джеймсу сообщение: «Надеюсь, ты сгниешь в аду». А потом его заблокировала. Реакция казалась неадекватной, но она не знала, что еще сделать.
Сперва она никому не сказала. Дафна была единственным, поздним ребенком и была не слишком близка с родителями. Они не планировали заводить детей и, казалось, были не слишком ей рады, хотя она была тихой, самодостаточной маленькой девочкой.
Она пыталась забыться в долгих, утомительных пробежках вдоль Вестсайдского шоссе и начала худеть. Аппетита почти не было. Она не могла смотреть в глаза Реймонду, когда заходила в подъезд.
Потом однажды, через несколько недель после нападения, у нее в магазине прозвенел звонок. Дафна начала запираться, когда была одна, и оставлять покупателям табличку с просьбой звонить в дверь.
Был спокойный вечер вторника, на улице стояла слякотная зима, но каким-то образом ни серый грязный снег, ни соль с тротуаров не запачкали высоких кожаных сапог двух зашедших в магазин девушек. Дафна видела их впервые в жизни, но сразу догадалась, что они сестры.
– Мы проходили мимо вашего магазина миллион раз и всегда хотели заглянуть, – заговорила Кассандра.
– Я уже вижу, что это место станет моим новым пристрастием! – заявила Джейн, проводя пальцами по стопке кашемировых свитеров.
Они провели у нее почти час, непринужденно болтая за примеркой одежды и потягивая шампанское из бокалов – Дафна выносила их для особых клиентов. Сестры вели себя куда дружелюбнее, чем большинство покупателей, заходивших к Дафне; похоже, сестры искренне хотели узнать ее поближе.
К тому моменту, как Дафна паковала их покупки в глянцевые пакеты, ей стало немного легче, словно присутствие этих теплых, энергичных, сильных женщин создавало какой-то барьер против терзавших ее эмоций.
– Мы скоро вернемся, Дафна! – пообещала Джейн, уходя.
И они вернулись, через несколько дней.
Еще примерно через неделю они пригласили Дафну выпить к Джейн домой. Это казалось естественным и спонтанным, словно продолжение их общения в магазине.
Дафна не планировала рассказывать сестрам про нападение Джеймса. Она ведь их едва знала. Но что-то в них – она даже не могла понять, что конкретно – заставило ее довериться. Казалось, они знали, что нужно сказать, чтобы добиться от нее откровенности. Когда Дафна сидела у Джейн на диване и гладила ее прелестную трехцветную кошку, Хепберн, она чувствовала себя менее одинокой.
Взгляд Кассандры потемнел.
– Джеймс преступник. Дафна, он тебя изнасиловал.
Джейн приобняла Дафну.
– Чем мы можем тебе помочь?
– Не знаю, – прошептала Дафна. – Я просто хочу, чтобы он за это заплатил.
Позднее сестры сказали Дафне, что именно в этот момент поняли – она одна из них.
Их было пятеро: сначала Кассандра, Джейн и Валери, потом присоединилась Бет – с ней Валери была знакома, потому что они жили в соседних квартирах. А вскоре после этого Бет привела Стейси.
Решение было единогласным: Дафна станет шестым членом группы.
