Читать книгу: «Ауттейки (Outtakes)»
Исторический момент
Соавтор: Олег Горбачёв
1
Заброшенная стройка – это была удача. Здесь нет людей, а значит, проще работать над реальностью и собой.
Грэг очень спешил. Наверное, поэтому мир так неохотно покорялся ему.
Грэг остановился отдышаться и осмотреться. Заросший травой котлован, рядом недостроенный дом из белого кирпича – равнодушно взирает на испуганного паренька своими темными оконными проемами. Вокруг наскоро сколоченный деревянный забор, призванный не то защитить случайных прохожих от опасностей на стройке, не то скрыть захолустное убожество от посторонних глаз.
Грэг постоял еще какое-то время, вбирая в сознание окружающий мир и себя – белобрысого худощавого парнишку, стоящего возле котлована. Он закрыл глаза, но картинка перед внутренним взором оставалась всё такой же яркой и живой. Образ паренька поплыл, раздался в плечах, ссутулился, вырос округлый живот. Волосы поседели и поредели. Кожа обрюзгла, усеялась старческими пятнами и морщинами. Модная футболка, джинсы и кроссовки растворились – их место заняли выгоревшая роба с надписью «Горстрой» на спине и заводские ботинки.
Грэг открыл глаза, и реальность дрогнула, признавая его правоту. Отражение сознания Грэга отпечаталось на пустыре заброшенной стройки. Тут же запах помойки ударил в нос, по воспалённой коже пробежал неприятный зуд: худенького паренька на краю котлована уже сменил бомж. Нет, не то. Раскусят! Да и убегать в таком виде трудно. Зато двукратные и более перезагрузки тела – хороший способ запутать следы.
Через несколько секунд бомжа сменила дворняга грязного окраса. Живот впалый, левое ухо порвано в давней потасовке. И только в глазах хитрый, озорной огонек…
…Из щели в заборе вынырнула голова псины. Дворняга воровато посмотрела по сторонам и выпрыгнула на брусчатку.
Ясный теплый денек мгновенно сменился пасмурным. На улице моросил противный мелкий дождь. Вековая грязь подворотни раскисла в липкую, маслянистую жижу. Псина поежилась, вздыбливая шерсть и брезгливо ступая по лужам, потрусила к выходу на широкую улицу. Люди даже не заметили перемены в погоде. Они зябко кутались в плащи, прятались под возникшими у них в руках зонтами, спешили по своим делам и не обращали внимания на облезлого пса. Но перебежать улицу дворняга не успела. Проход перегородила возникшая из воздуха мощная фигура мужчины в камуфляжной форме.
Псина, поддавшись звериным инстинктам, бросилась в кусты. Прыжок, поворот, обманный рывок, и спасительная подворотня.
Но шаги за спиной не смолкают. От преследователя не скрыться звериными увертками.
Грэг нырнул в очередной переулок – и обмер. Тупик. Слева и справа – глухие стены домов. Впереди – высокий забор и мусорный бак возле него.
Шаги за спиной смолкли, и в душе Грэга поселилась надежда – можно спрятаться в мусорном баке. Он обернулся, и сердце захолонуло. Мужик в камуфляже перегораживал выход. Он вроде бы еще больше раздался в плечах и даже стал выше.
– Попался, – подытожил преследователь и ухмыльнулся.
Он расставил свои широченные руки и пошел на Грэга.
– Попался, – согласился Грэг и посмотрел на небо.
– Даже не думай, – отрезал мужик. – Ты не сможешь взлететь. Этот мир не твой. Ты не властен над ним.
Грэг судорожно перебирал варианты. Драться бесполезно: ему не выстоять против Стража Реала, даже если сменить облик на Огненного Демона. Нужно признать – он довольно-таки посредственный редактор, способный к небольшим изменениям реальности. Всё, что он делал с миром, было легкими коррективами, облегчающими его жизнь. Грэг никогда не дрался с другими редакторами и, тем более, не противостоял Стражам Реала. Нужно же было так вляпаться!
– Может, договоримся? – пятясь к баку, проговорил Грэг.
– Нет! – проскрипел Страж. – Сопляк! Ничтожество! Да как ты посмел?! Отдай мне книгу, и, возможно, я сохраню тебе рассудок!
– Книгу? Какую книгу? Нет у меня ничего.
– Не ври мне!
Страж прыгнул на Грэга. В этот миг непроглядный мрак заполнил всё пространство. Грэг точно рассчитал свой маневр и, прошмыгнув между ног Стража, оказался у спасительного выхода. Это простое изменение давно вертелось в его сознании.
Тьма – спасительница беглецов, прикрывала сзади. Звериные чувства обострились до предела. Неясные силуэты, шорохи помогали Грэгу выбирать дорогу. Он значительно оторвался от преследователя, когда вдоль улицы вспыхнули фонари.
– Проклятый Страж! – выругался Грэг и мысленно потянулся к лампочкам.
Один за другим фонари гасли, слышалось шипение и лопающееся стекло. Цепочка мрака росла, удлиняясь, только всё это происходило в противоположной стороне от того места, где безродная дворняга кралась вдоль ярко освещенной улицы.
В этот раз Грэгу удалось уйти. Только вряд ли Стражи оставят его в покое.
2
К подружке Грэг явился под утро. Открыл держащуюся на соплях дверь, прошёл в маленькое, пыльное помещение – полупустое, с одиноким диваном, с трещинами на стенах. Раздражённо сказал:
– Книгу, Анже! Отдай мне эту чертову книгу! – И требовательно протянул руку.
– Нет! – Девушка попыталась закрыть дверь. – Ты с ума сошел! Что ты себе позволяешь?!
– За мной гонится Страж! Меня только что чуть не стерли! Мне начхать на твои «нет»! Я или отдам тебя Стражам вместе с книгой, или сам ей воспользуюсь. И мне плевать, что будет с миром!
– Ты не понимаешь, Грэг. Эта книга – всё, что осталось от истинного мира…
– Истинный мир? Говно и грязь твой истинный мир!
– Нет! – Анже, как кошка, бросилась на Грэга со сжатыми кулачками, но парень ловко поймал её и усадил на кушетку в прихожей.
– Анжела, детка, я стоял у истоков изменения реальности. Ты не смотри, что я выгляжу, как сопливый юнец, – при помощи своих способностей я замедлил старение… к благу или к несчастью. Я уже полторы сотни лет разменял и знаю: тот мир был ужасен.
– Неправда, – слабо возразила Анже.
– Хорошо. Тебе известно, как люди становятся редакторами?
– Да. У них открывается дар менять реальность.
– Почти так. Рассказать, как я стал редактором?
Анже кивнула, и Грэг продолжил:
– Тогда только закончилась Вторая Мировая зыбким равновесием. Наш царь Петр Четвёртый уступил Польшу и Украину Советско-Американскому Союзу. Практически вся Европа вступила в соцлагерь. А в России были голод и смерть. Представь: пустые города и трупы беженцев вдоль дорог. И я, маленький, слабый, сижу под мостом и мёрзну, мечтая о краюхе черного хлеба. Воображаю, как она пахнет, как греет мне руки, как крошится и как я набиваю рот этой, самой вкусной для меня едой. А затем хлеб появился у меня в руках, просто взялся ниоткуда… Я даже не удивился. Съел его не задумываясь. Грязь, голод, боль и смерть. Так рождаются редакторы!
– Я тоже помню мир, Грэг. В моей реальности Россия была социалистической, а Америка пошла крестовым походом на Азию. Но в книге описана совершенно иная история мира. Истинная! Пойми, на эту книгу невозможно воздействовать. Она стабильна вот уже несколько веков. В ней полно заметок бывших хранителей. Поверь, Стражи Реала украли у людей подлинный мир, заменив его суррогатом.
– Анже, не нужно вмешиваться в исправно работающий механизм. Сейчас нет голода и войн. Люди довольны. Не стоит нарушать зыбкое равновесие. Меня вполне устраивает наша современная реальность. Всего одна война с фашистами и единственное противостояние трех супердержав – хорошая версия истории по сравнению с тем, что было.
– Прочти её. – Анже достала книгу из воздуха и протянула её Грэгу. – Потом поговорим…
…Грэг даже не заметил, как за чтением прошли день, ночь и новый день. Он трижды вмешивался в реальность, чтобы снять с себя усталость и голод. Эту книгу не удавалось познать, возложив руку и сняв информацию, как делают редакторы. Пришлось читать по-обыкновенному, перелистывая каждую страницу. Именно в этом и состояла прелесть. А еще мир настоящей истории: он был прекрасен и достоин существования…
Когда Грэг закончил читать, мир, описанный в книге, крепко поселился в его сознании. И представлялся невероятно ярким, «виделся» до удивительного чётким – словно за секунду до редактирования.
Анже увидела сияющий взгляд Грэга и поняла, что её друг проник в суть действительной истории.
– Ты вернешь миру изначальный облик? – спросила она.
– Нет.
– Но почему?
– Я не смогу, Анже. Одному посредственному редактору не под силу такие изменения. Быть может, группа Стражей Реала справилась бы с этой задачей, но не я.
– Гриш! Но ведь, возвращать миру прежний вид должно быть проще, чем создавать новый. Реальность помнит свою форму. Ты только подтолкни её.
– Нет, Анже. Ты не понимаешь. Ты лишь хранитель истории и никогда не плела реальность. Она не поверит мне. Не примет дарованное отраженье.
3
Стены задрожали, качнулась люстра. На кухне тонким звоном застонала посуда. Узоры на обоях поплыли, словно нарисованные гуашью и смытые водой.
– Кто-то меняет реальность, – сухим голосом произнес Грэг.
– Это Стражи Реала! – вскрикнула Анже. – Они нашли нас! Сейчас или никогда, Грэг!
И он закрыл глаза. Мир из книги истории ждал Грэга по ту сторону век. Прекрасная и яркая картина. Грэг открыл глаза и отпустил его на свободу. И прошептал вслед рухнувшей действительности:
– Живи…
Так легко реальность никогда не поддавалась Грэгу. Наверное, Анже права: мир помнит свою форму.
Грэг осмотрелся. Всё изменилось. Квартира стала другой. Теперь они находились в доме, сложенном из грубого камня. В углу камин. Из мебели: внушительный деревянный стол и длинная лавка. Грэг и Анже тоже претерпели метаморфозы. В комнате стоял древний старик с длинными седыми волосами в простой льняной рубахе до пят. «Правильно, – подумал Грэг, – я и есть древний, но крепкий старик». С Анже ничего подобного не произошло: она осталась красивой и молодой. Разве что острые эльфийские ушки и длинное зеленое платье указывали на некоторые перемены в её обличии.
– Получилось, – хрипло пробормотал Грэг и не узнал собственного голоса.
– О чём это ты? – недоуменно спросила Анже.
– Реальность удалось изменить. – Грэг улыбнулся.
Анже посмотрела на него непонимающе.
«Ах да, слишком глобальное изменение, – вспомнил Грэг. – О старом порядке вещей помнят только те, кто воздействовал на него. Наверное, сейчас мои возможности называют магическими, а я, выходит, волшебник…»
С улицы донеслось лошадиное ржание, с ним переплёлся лай собак. Новый мир приветствовал своего творца.
Грэг подошел к столу. На толстой, немного поцарапанной столешнице лежала книга истории. Лишь её не тронули изменения. Крепкий кожаный переплет и полустёршийся рисунок на обложке. Из длинного имени автора сохранились лишь тиснённые золотом первая «Д» да последняя «н». Но, кто бы он ни был, он оказался замечательным историком…
4
Из окна возносившейся к небесам башни глядел Он вниз и, чрезвычайно довольный, спокойно рассуждал. Сейчас мысль коснулась того, чем Он всегда управлял отменно, – чужого разума. Аккуратно заменяешь цель врага на нужную тебе, и тот становится твоим рабом. Когда мир меняется, хорошо оказаться во главе перемен. Еще удобнее, если ты сам подогнал окружающее под свои желания, правильно выбрав новое воплощение в обновлённой реальности. Это в сказках могущественный беспринципный злодей неизбежно проигрывает, тогда как в жизни он руководит умами чёртоборцев. И руководит без лишнего труда, ведь между добром и злом огромнейшее сходство. Например, литература: хорошие наравне с плохими испытывают непонятную любовь к порой неотличимому от правды, но всё же выдуманному тексту. Вроде романа-эпопеи, который Он умело подбросил редакторам. Вспомнив автора и название, наблюдавший расхохотался… А крохотные фигурки, принадлежащие покорённым и безвольным, продолжали пересекать страны, преодолевать пустыни, переплывать реки, чтобы принести свои богатства в дар победителю, – и, казалось, правление Его будет вечным, Его, владыки Мордора, завоевателя Средиземья, Властелина Колец.
Моему соавтору Олегу Горбачёву
и профессору Джону Рональду Руэлу Толкину,
с признательностью
(Май 2013 года)
Линия Экватора
Соавторы: Сергей Казиник и Сергей Верник
01
Скука… Оказывается, скука приходит даже тогда, когда границы возможностей отодвинулись куда-то за горизонт. Спорт-кар с тысячесильным мотором, горные лыжи на выходных, недельный дайвинг каждые два месяца, а также новые друзья, клубы, десятки готовых на все подружек с какого-то момента радовать перестали. А до этого перестала радовать спокойная семейная жизнь, с женой-красавицей и дочкой-ангелочком.
Нет, они вызывали самые теплые чувства (слова «любовь» Егор всячески избегал), но вот быт… Он посмотрел на телефон, раздумывая, позвонить ли Алене или нет. Но, представив, что она сейчас опять будет говорить о том, что ребенку нужен отец и Егору следовало бы вернуться, от этой мысли отказался. Жена его никогда не понимала, а точнее, не принимала его потребность часто оставаться одному. И относилась к этому как к какой-то блажи, а не как к самой что ни наесть потребности. Из-за чего они и разошлись, хотя Егору их с дочкой часто не хватало.
«Сорок лет, – думал он, лежа на кровати и глядя в белый четырехметровый потолок своего пентхауса, – а чего мне надо от жизни до сих пор не понял».
В голове всплывали картинки от раннего детства до недавнего времени: плохо запомнившаяся смерть родителей, жуткий детский дом, колония для несовершеннолетних, откуда он вышел никому не нужным и ничего делать не умеющим. В сытом и довольном мире ему было всего два пути: либо стать мелким уголовником и отправится опять на зону, либо устроиться на какую-нибудь низкооплачиваемую работу, не требующую специального образования и прожить жизнь на грани нищеты. Егор выбрал третий путь. Свой.
Он пришел в военкомат и, что называется, сдался. Военком, несмотря на просто катастрофический недобор рекрутов в тот год, такому рекруту был не рад. Но, тем не менее, отправил его в какую-то тмутараканьскую строительную часть, находящуюся недалеко от границы. Где Егору долго послужить не пришлось, так как этот приграничный регион быстро превратился в «горячую точку». В ту эпоху так называли все локальные войны и вооруженные конфликты.
Так как Родины у него не было, вернее, не было того, что принято называть и чувствовать Родиной, служба в стройбате быстро сменилась службой с оружием в руках за одну из воюющих сторон. Денег платили мало, но зато разницу между гонораром фактическим и желаемым щедро восполняли боевым опытом. Через пару лет, когда противостоящие стороны то ли исчерпали ресурс, то ли просто договорились, он остался без работы, но ненадолго, так как последующее предложение ввергло его в очередную войну. За что, во имя чего, ради какой цели идет текущая война, Егор предпочитал не знать, просто и честно выполняя свои контрактные обязательства. Явно требуя единственного – оговоренной оплаты, а тайно – нового боевого опыта, жадно его впитывая.
Наемник. Так называлась эта профессия. Иногда более мягко таких, как он, называли профессиональными военными, но сути это не меняло – наемник он и есть наемник. Официальные власти всех стран наемников очень не любили, с ними боролись и объявляли вне закона, неофициальные же, напротив, стремились прибегнуть к их услугам, что бы стать официальными и тоже начать их не любить. Но, так или иначе, данная профессия была широко востребована в определенных сферах, и ее представители подолгу без работы не сидели. Хотя собственную занятость и не афишировали.
К тридцати годам Егор имел определенный статус в данных кругах, командовал подразделением из пятидесяти человек, стрелял из всего, что может стрелять, умел водить все, что имело гусеницы или колеса, и даже умел летать на некоторых типах вертолетов и легкомоторных самолетов. Это не считая просто потрясающей физической подготовки: стокилометровое расстояние по пересеченной местности он покрывал в среднем за пятнадцать часов, после чего не падал трупом, а был готов стрелять и принимать судьбоносные решения. Того же требовал и от бойцов своего подразделения.
Все время ему сопутствовала удача: самое серьезное ранение, которым он сподобился обзавестись, – это пулевая рана бедра, чуть-чуть беспокоившая только к непогоде или после сильного переутомления. Хотя мелких шрамов на его теле было множество. А ближе к тридцатипятилетнему юбилею удача позаботилась и о его пенсионном обеспечении, приведя с собой финансовую фортуну, которая пришла к нему как обычно – в бою.
Проведя казавшуюся заурядной операцию по уничтожению полевого штаба неприятеля в африканской стране, которая никак не могла определиться с легитимностью собственного правительства, Егор совершенно случайно обнаружил одну из первопричин этой гражданской войны. Необработанные, весьма крупные алмазы, как потом выяснилось, с местных же рудников. Причем целый увесистый мешок. Все было как в русской народной сказке: игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце и так далее. В данном же случае алмазы были в мешке, мешок в оружейном ящике, ящик в большом металлическом канцелярском шкафу, шкаф в комнате, а комната в здании, которое обороняли особенно рьяно. Именно это и насторожило Егора, потому что данное здание штабом не было, а визуально выглядело как заурядная хозяйственная постройка.
Так как каких-либо приказов и распоряжений на счет драгоценных камней Егор не получал, то он вполне резонно рассудил, что это справедливая боевая добыча его и его подразделения. Камушки были поделены, и служба у Егора кончилась. Но спокойная жизнь богатого человека тоже не удалась – скука, вот что его постоянно подтачивало.
– Так, – сказал он вслух сам себе, – чем же сегодня заняться? Тир? Спортзал? Пьянство?
Егор окинул взглядом комнату и уперся в монитор компьютера.
– Ладно, – продолжил он разговор с самим собой, – почту пока проверю, а там посмотрим. Может, письмо от Эдика насчет яхты пришло.
Сообщения от своего нового товарища Егор давно ждал. Должно было прийти приглашение на кругосветную регату под парусами на новом катамаране Эдуарда, который со дня на день планировалось спустить на воду на одной из верфей сытой южной приморской страны. Но именно этого письма не было, а было другое…
Егор вперился в экран монитора, силясь понять, шутка ли это неизвестного юмориста, розыгрыш товарищей по оружию, серьезное предложение, провокация каких-либо правоохранительных органов или еще что-то. Сообщение гласило:
«Уважаемый Егор (к сожалению, нам неизвестно Ваше отчество)! Наша организация заинтересована в ваших профессиональных навыках и способностях. Также нам известно, что в данный момент Вы не связаны никакими контрактными обязательствами. В связи с чем мы можем Вам предложить разовый контракт по Вашей основной специальности. Оплата гарантированно высокая, 50 процентов в случае согласия и 50 процентов в момент завершения контракта, вне зависимости от времени, затраченного на его выполнение. В случае Вашей заинтересованности просто ответьте на это письмо, если же предложение Вас не заинтересовало, удалите его. С уважением, Л.».
Кто такой Л. Егор не знал и представить себе не мог, но интуиция, как правило, предупреждающая его о всяких засадах и подставах, молчала. Из чего он сделал вывод, что непосредственной угрозы в письме нет. Но вот что бы все это значило? Эту его «гражданскую» электронную почту никто из прежнего окружения не знал, а из нового окружения никто не догадывался о прошлом Егора, чтобы так пошутить. Не сходилось что-то. Но в любом случае это было хоть какое-то действие, развеивающее липкую скуку, и Егор, не столько думая, сколько руководствуясь сиюминутным порывом, быстро набрал на клавиатуре «Да» и нажал на кнопку «Отправить».
Ответ пришел тут же, что тоже несколько его озадачило. Складывалось впечатление, что на том конце провода только и ждали его волеизъявления, а текст ответа даже не набирали, а просто отослали заранее заготовленный. Ему предлагалось через пару часов прибыть в офис, расположенный в одном из крупных бизнес-центров для личного знакомства, введения в курс дела и принятия окончательного решения. Такой прыти от возможных нанимателей Егору раньше видеть не доводилось, что заинтриговало его еще больше.
Хоть на это письмо от него ответа никто не ждал, он, тем не менее, ответил «Хорошо» и стал собираться. Толстый керамический нож с кастетной рукояткой занял свое привычное место в специальном чехле на правом предплечье, а больше никакого оружия Егор решил с собой не брать, справедливо полагая, что минуя металлоискатель внутрь здания проникнуть не получится. По крайней мере, привычным для гражданских способом.
02
– Здравствуйте Егор, проходите, присаживайтесь. Чай? Кофе? Какие-то особые пожелания? – выпалил одной фразой, не меняя интонации, хозяин кабинета.
Вообще Егор был хороший физиономист, но в данном случае о конкретном возможном работодателе он сказать ничего определенного не мог. Абсолютно серая и незапоминающаяся внешность, более похожая на фоторобот из полицейских сводок, чем на реального человека.
– Нет, спасибо, – ответил он, располагаясь в удобном кресле, – я не против перейти сразу к делу.
– Хорошо, к делу, так к делу. – Хозяин кабинета, казалось, ничуть не смутился и уселся в свое кресло. – Итак, – продолжил он, – нам нужны ваши навыки, и мы готовы их купить.
– А кому это – нам? – Егор предпочитал полную ясность.
– Нам – это нам. Прежде чем я по существу отвечу, позвольте я один приборчик включу.
И, не дожидаясь ответа, он, нырнув под стол, вытащил оттуда нечто, больше похожее на лётную рацию тридцатых годов, чем на какой-то современный прибор. С хромированными тумблерами и аналоговыми шкалами приборов.
– Что это? – напрягся Егор.
– Долго объяснять, но поверьте, никакого вреда Вам это не причинит, – работодатель говорил как бы между делом, полностью предавшись настройке прибора, – ни физического, ни какого иного.
Егор рассматривал это устройство, и чем дольше он на него смотрел, тем меньше беспокойства оно вызывало.
«Наверное, какая-то штука для противодействия прослушке. Оно и понятно, учитывая, чем этот парень занимается», – думал он.
В любом случае ничего угрожающего в приборе не было.
– Итак, – хозяин кабинета закончил настройку и переключил свое внимание на гостя, – меня зовут, м-м-м… пусть будет Лаврентий. И я предлагаю вам выполнить одну тайную миссию. За отличное вознаграждение, естественно.
– Поконкретнее, пожалуйста.
– Ну, давайте поконкретнее. Надо в составе малочисленного отряда из нескольких человек прибыть в одно место и устроить там диверсию. Взорвать кое-что. А потом другое кое-что добыть и доставить. Или в обратной последовательности – это неважно.
– Не слишком ли много для начала разговора всяких «одних мест» и «кое-чего»? Я привык оперировать поставленными задачами, а не недомолвками.
Лаврентий бегло взглянул на прибор и, удовлетворившись его показаниями, перевел взгляд на гостя.
– Так вы же еще не согласились, как я могу выдавать более детальную информацию? А, впрочем, ладно.
Он выдержал некоторую паузу, то ли подбирая слова, то ли фильтруя в голове, что сказать, а что нет.
– Я явлюсь представителем рекрутингового агентства. Неземного. На этой планете я пребываю по поручению своего клиента. Мне поручено подобрать небольшую команду профессионалов, которые способны без поддержки извне выполнить диверсионную задачу, добыть один предмет и с этим предметом покинуть плацдарм операции.
Егор слушал это как само собой разумеющееся, и «неземное рекрутинговое агентство» слух совсем не резануло, хотя про себя это он отметил.
– Извините, любезный, – небрежно сказал он, – а давно Земля контактирует с инопланетными цивилизациями?
– Земля и не контактирует, – не заметив сарказма, то ли демонстративно, то ли на самом деле, ответил Лаврентий, – это с Землей контактируют. Но не отвлекайтесь.
Он бросил взгляд на прибор, чуть подкрутил какую-то ручку и продолжил:
– Так вот, коридор на вход и на выход вам обеспечат, но в процессе миссии – полная автономность. Не будет ни то, что поддержки, но и связи. Специфика планеты.
03
– Кто командует операцией и формирует команду? Сколько человек, и кто эти люди? Мне нужно знать, с кем работать.
– Я рекомендовал заказчику назначить полевым командиром вас, если вы не против, конечно. В таком случае именно вам и формировать команду. Лучше из предложенных мной кандидатур, естественно.
Лаврентий бросил беглый взгляд на Егора, словно желая убедиться, серьезно ли он относится к разговору или просто решил подыграть в этой непонятной пока ему игре. Судя по всему, увиденное его удовлетворило. Он открыл ящик стола, достал оттуда несколько листов, скрепленных между собой, и протянул собеседнику.
– Вот, посмотрите краткую спецификацию места проведения операции.
Егор взял протянутые документы и углубился в чтение. Прочитав, он положил их на стол и посмотрел на хозяина кабинета.
– А скажите, вы правда считаете, что я, профессиональный военный, который больше делать ничего не умеет и, что существенно важнее, не хочет, должен был вникнуть в суть всего вот этого? – Егор постучал пальцем по лежащим на столе листам спецификации. – Можно своими словами? А то там половина терминологии мне вообще непонятна.
– Извините, но в данном виде информация предоставлена заказчиком, – Лаврентий как-то по-домашнему развел руками, – но я хорошо ориентируюсь в этой теме и могу объяснить именно «своими словами», так как планета, о которой мы говорим, в моем мире почти легенда, сродни вашему бермудскому треугольнику.
Он откинулся в кресле назад, закинул руки за голову и продолжил:
– Называется эта планета Экватор, по крайней мере, именно так на ваш язык можно перевести ее название. Она довольно… странная: вращается вокруг своей звезды примерно так же, как ваша Луна вращается вокруг Земли. То есть повернута к светилу всегда одной стороной. Отсюда вечная ночь и зима на одной стороне планеты и вечный день и лето на другой. Причем день таков, что ведро воды испарится минуты за две, а на ночной стороне это же ведро промерзнет насквозь секунд за пятнадцать. Белковые кислорододышащие существа способны жить только на узкой полосе сумеречной зоны, шириной примерно километров сто. На Экваторе, а точнее, в сумеречном поясе Экватора, ибо о планете в целом говорить бессмысленно, нет океанов, морей, рек или еще каких-то больших скоплений воды – только степь с низкорослым кустарниковым подлеском. Но при этом множество мелких озер и ручьев. Из-за того, что одна сторона планеты постоянно греется, а другая постоянно остывает, атмосфера в районе сумеречной зоны представляет собой непрогнозируемый кошмар, где с интервалом в пару минут полное безветрие может смениться горячим самумом, вслед за которым тут же придет ледяной ураган с метелью.
Лаврентий сделал паузу, посмотрев на реакцию Егора. Тот сидел и внимательно слушал, как будто с подобными задачами ему приходилось сталкиваться регулярно. Хозяин кабинета стал рассказывать дальше:
– Но, как вы, безусловно, поняли, не изучение климата является целью данной экспедиции. С климатом как раз все ясно. А неясно с тем, кто или что живет сейчас на этой планете…
Он выдержал почти театральную паузу, призванную сакцентировать внимание слушателя на данной части рассказа.
– Дело в том, что, кроме некоторых неразумных форм жизни, живущих в сумеречном поясе Экватора, других существ на планете не было. Тем более разумных. На нее совершались неоднократные высадки различных экспедиций, которые, отработав запланированную программу, спокойно возвращались обратно. Хотя и здесь надо отметить, что с собой они привозили больше вопросов, чем ответов, ибо планета когда-то давно была заселена могучей расой, которая исчезла в неизвестном направлении, не оставив после себя практически ничего.
Но однажды на большой эллипсоидной орбите этой планеты одна из возвращающихся экспедиций обнаружила некий артефакт. Что это такое, точно по сей день неизвестно, есть только описания и кое-какие характеристики этого предмета, проведшего в космосе, по всей видимости, не один миллион экваториальных лет. Артефакт, предварительно изучив на предмет радиации и прочих опасных излучений, взяли на борт исследовательского дальномагистральника. А через полчаса шлюп рухнул на Экватор, успев сообщить, что компьютер корабля перехватил управление и больше не подчиняется экипажу. От себя скажу, что подобного быть не может в принципе, ибо на дальномагистральных шлюпах этого класса мощности ЦК (центрального компьютера) не хватит не только на то, чтобы перехватить управление, но и на расчет курса без участия экипажа. Не может же ваша электробритва перехватить управление и самостоятельно вас побрить, не так, как Вы желаете!
Егор приподнял со стола руку, глядя в глаза представителя-нанимателя, прося слова, как в школе. Лаврентий, замолчав, кивнул.
– А в таком случае с чего вы взяли, что это был именно артефакт? Как я понял, мне именно за ним предлагают сходить?
– Да, за ним. А решили, потому, что он явно искусственного происхождения, и, не будучи артефактом, он не мог бы совмещать в себе столько несовместимых характеристик. Например, он и металл, и неметалл одновременно. Или он фактически сверхлёгок при достаточно большой расчетной массе. Много еще чего, но поверьте – это артефакт. Скорее всего, предмет принадлежал исчезнувшей расе Экватора: недаром он по удаленной орбите этой планеты крутился. Но мы отвлеклись на частности, давайте я пока введу вас в курс дела более широко.
– Подождите, подождите, – чуть резко перебил его Егор, – не хотите же вы сказать, что корабль рухнул четко в сумеречную зону? Я хоть и не специалист в этих вопросах, но подобное совпадение, мягко говоря, странно…
– Именно это и хочу сказать, а иначе услуги вам подобных точно не потребовались бы. Я повторюсь: вне сумеречного пояса не выжить. И, да – это еще одна странность, ведь расчетно он должен был упасть совсем в другое место.
04
Перед воротами остановилась машина с шашечками на бортах, с пассажирского места встал такой здоровяк, что было непонятно, как он до этого помещался в автомобиле.
– Бульдозер! – Егор распростер руки. – Сколько лет, сколько зим! Проходи, не задерживайся!
Здоровяк кивнул водителю, отпуская такси, и шагнул навстречу Егору, заключая его в объятья.
– Ага, – прогудел он, ставя его на землю, – но там, где я был, никаких зим нет, только лето – не люблю, когда холодно.
– Знаю, знаю: ты с крайнего заработка виллу на Сейшилах прикупил – ребята говорили. И как жизнь в раю?
Бульдозер вздохнул.
– Как, как – скучно. Оказалось, что мулатки, солнце, океан и прочие радости жизни могут очень быстро надоесть при прочем ничегонеделании. А сам как?
