Читать книгу: «Код судьбы. Управляй своим будущим», страница 2

Были у меня школьные обиды. В детском коллективе я считался белой вороной, несмотря на то что вроде бы был нормальным мальчишкой: физически развитым, не дураком. Стремился лидировать, организовывать всех и вся. Но при этом часто выступал в роли мушкетера – обиженных старался пригреть, защитить. Потом начались подростковые проблемы, драки и все то, из чего состоит жизнь подростка.

Самый острый и большой кризис пришелся на возраст 13–14 лет. В тот период я узнал, что такое одиночество, почувствовал боль предательства. Казалось, что ты один на всей планете, что ты никому не нужен и все против тебя: школа, друзья и приятели. Многие подростки оказываются в таких ситуациях, но переживают все это по-разному. Кстати, в то время и я от многого отказался, забросил любимые занятия, которые составляли мою жизнь: творчество, скульптура, архитектура, спорт, вокал.

Ну а потом меня отправили в тольяттинский лагерь «Зеленый берег», и я познакомился с прекрасной вожатой Надеждой. Ей только исполнился двадцать один год, она была полна жизни, эрудирована, образована и очень харизматична. На тот момент она уже побывала во многих интересных местах и дальних странах, а в те годы это было редкостью, и мне было бесконечно интересно с ней беседовать. Плюсом к этому также была моя привычка общаться с девочками старшего возраста, так как моя родная сестра старше меня на пять лет.

Мы много времени проводили вместе с Надеждой, я тянулся к ней, как к солнцу, а она разглядела во мне лидерские качества и на протяжении двух лет, что я ездил в лагерь, вытаскивала их из меня, разворачивала меня к ним лицом. Сказать, что я вернулся из лагеря другим человеком, – не сказать ничего. Это ключевой поворотный период моей юности, во многом определивший мое профессиональное будущее.

И за это добро я благодарен и сейчас. Я считаю, что сердечные поступки людей – это норма, но это не данность, и если тебе сделали добро, то твоя задача – возвращать его, приумножать и дарить другим людям.

Уже став руководителем, в своей управленческой деятельности я тоже придерживался этих принципов. Взаимодействуя с человеком, с подчиненным, с коллегой и сотрудником, обязательно постарайся увидеть его сильные стороны и максимально их развить, чтобы усилить их, чтобы человек пошел дальше уже обновленным. Я участвовал в развитии и формировании огромного количества людей, независимо от возраста, в нашей стране в разных регионах – начиная от совсем молодых ребят и кончая уже состоявшимися профессионалами. Многие, кто соприкасался со мной, получили в жизни большой рост.

Управление – это сложный процесс, требующий энергетических вложений. Это не просто команды раздавать и в кресле сидеть, а энергетически участвовать в деле каждого человека. Есть закон: чем больше ты даешь, тем больше получаешь. И пока ты не поделишься знаниями, не сбросишь предыдущий багаж – ты не перейдешь на следующий уровень. И вот так я двигался на протяжении всей жизни.

Жалею ли я, что не стал музыкантом или архитектором? Может быть. В любом случае все состоялось по-другому, я пошел по своему пути и пришел к тому, что сейчас имею, в мир экстрасенсорики. Интересно, что тема магии возникла в моей жизни уже в 12 лет, и я проник в нее глубже, чем во все остальное. Я целиком сфокусировался на эзотерике. Чем бы я ни занимался, где бы ни работал, тема духовных исканий сопровождала меня во всем.

Впрочем, эти пути – творчества и мистики, идут рука об руку. Творческие люди всегда немного эзотерики, они живут в особом измерении, чувствуют по-другому. Писатели, художники выходят на иной уровень сознания. Люди творческие – это всегда люди-семерочники (расскажу об этом подробнее позже), это те, у кого очень сильно развита фантазия, им открыты двери в фантазийный пласт мира, там они черпают свои идеи, подпитываются энергией. Это поле мечты – другой уровень духовного тела.

Так что, если ваш ребенок любит сочинять и фантазировать – то, возможно, его ждет судьба творца или экстрасенса. А если ничем не интересуется – то и не торопите его. Он сам найдет путь, попозже. Нужно давать ребенку возможность, право выбора и показывать мир – открывая для него разные двери, вы расширяете его сознание и даете возможность лучше и качественней проявиться в мире.

Вообще с ребенком нужно находиться в постоянном диалоге. В диалоге повествования и описания этого мира. Ему необходимо показать и рассказать, как все устроено, помочь войти в социум, объяснить, что есть разные варианты развития событий. А дальше смотреть его реакцию – где он отвлекается, где углубляется, от чего отстраняется, к чему тянется. К сожалению, очень часто сейчас у родителей не хватает на это времени.

Мои первые озарения начали проявляться еще в раннем детстве. Мне об этом рассказывала мама, потому что многое я даже не помню. Она часто спрашивала какие-то вещи – моя мама живет с открытой позицией к этому миру, ей сейчас 65 лет, и она продолжает жить яркой и полной жизнью, каждый день открывая для себя что-то новое. Вопросы были настоящие, а самое главное, ей важен был ответ, она слушала меня и вникала. Она спрашивала: «А как ты думаешь? Что ты считаешь по этому поводу?» Я отвечал без страха оценки и осуждения – и часто получалось, что мои ответы оказывались верными. Когда она удивленно спрашивала: «Откуда ты знаешь?» – я говорил: «Знаю, и все».

Причем это были не только бытовые житейские вопросы. У нас действительно велось очень много разговоров на тему истории, философии, мироустройства и так далее. Я говорил как есть, ощущал, как ребенок: как нужно жить в этом мире, что есть природа, что есть растения, что есть животные в этом мире и как все это взаимодействует друг с другом.

Задавайте своим детям прямо сейчас важные вопросы, начиная, например, с вопросов экологии и отношения к этому миру. Что есть каждый из нас в этом мире? Кто есть человек? Какова роль человека? Из чего состоит этот мир? Для чего нужны животные? Зачем нужна вода? Как думаешь, что такое огонь?

Вы можете говорить и о семейных проблемах. Как ты считаешь, что не так сделано? Как ты считаешь, что сейчас случилось? Например, мама с папой поругались, а ребенок являлся участником, случайно увидел это – его можно привлечь к разговору, спросить, а как ты думаешь, что сейчас случилось? Взвесить позиции в этом вопросе – папину, мамину, спросить, как думаешь, что я не так сделал?

Так можно получить самый настоящий правильный ответ и принять его как руководство к действию людям, у которых сознание подавлено блоками. Это ответ от абсолютно чистой души. Ребенок может сказать: «Мама, мне кажется, ты сейчас не должна была на папу повышать голос» или к папе, например: «Почему ты не уделил внимания, она же тебе всю неделю задавала этот вопрос?» Дети все фиксируют и видят все нюансы и тонкости человеческих взаимоотношений. Они способны быть искренними, они еще не мыслят социальными категориями, а мыслят категориями души и истины.

Пока детское сознание не засорено, тем более, когда есть некоторая предрасположенность, можно получить массу интересных ответов. Я сам периодически так делаю – задаю вопросы детям и получаю действительно интересные ответы. От детей можно получать очень много правильной информации.

Конечно, не все дети такие, есть и капризные, есть и замедленные, но это чаще является отражением проблем родителей. Какой бы ребенок ни был, это все равно не меняет его позицию по отношению к какому-то вопросу, он скажет, как есть. Какой бы он ни был, он все равно является носителем чистого знания.

Что касается меня, то, как видите, вырисовывается картинка идеального мальчика. Но это так и есть. Я не могу сказать, что я был идеальным ребенком, но я был таким, каким был, – хорошим мальчиком, который не хулиганил и не создавал родителям проблем. Но в этом тоже есть свои минусы.

Порой мне даже становится неловко от того, что мне нечего вспомнить из моих подростковых «преступлений». Я не пил, не курил. Не могу сказать, что мне что-то запрещали. Например, у нас всегда было вино в холодильнике, и я мог при желании достать его и выпить, если захочу, потому что у нас была культура потребления алкоголя. Летом всегда имелось белое сухое кубанское вино. Хочешь – бери, разведи с водой, выпей, утоли жажду. Хочешь – к ужину налей. Хочешь пива, давай тебе тоже возьмем.

Папа мог, конечно, выпить больше, чем бокал вина, а в пятницу вечером, после работы, мог принять и покрепче чего-нибудь. Но в семье не было запрета на алкоголь, и все спокойно к нему относились.

Не могу сказать, что запрещено было курить, – у меня был случай в детстве, когда я вылез во двор из окошка, повернул голову и увидел, что в соседнем окне курит моя мама. «Мама, ты что! Как же так?! Это же нельзя, это плохо!», – возмутился я. Я не то чтобы расстроился – у меня разрыв шаблона произошел: как так, моя мама – и курит? Хотя постоянно она не баловалась, видимо, наступил момент, когда захотела это сделать.

Вопросы интимных отношений тоже обсуждались в моей семье – всегда спокойно и ровно – даже моими бабушками, дедушками – как часть жизни вполне приемлемой. Не было такого, что эта тема закрыта. Я не могу сказать, что мы часто об этом говорили, но сама тема не была закрытой. Конечно, при детях не все обсуждали, но тайны не делали, потому что это воспринималось, как часть жизни. Не переходя границ натурализма, и никто не падал в обморок от разговоров о сексе.

Часто бывает, что люди, не впавшие в молодости в пучину порока, с возрастом меняются и хотят все попробовать. Я для себя, к примеру, осознаю, куда я могу впасть: с 19 до 25 лет, когда у меня была серьезная руководящая работа, я не мог себе позволить татуировки, пирсинг и все остальное.

Я понимаю, что сейчас подошел к такому возрасту: меня просто штырит, я хочу тату, уши проколоть – эта тема присутствует у меня и рано или поздно всплывет, годам к сорока.

Все остальное – нет. Как относился ровно к алкоголю, наркотикам, сексу, так и отношусь. Сказать, что мне когда-то хотелось напиться – нет. Не то чтобы мне стыдно в этом признаться, но я никогда не напивался в своей жизни – мне тридцать два года скоро будет, а я не знаю, что такое быть пьяным. При этом вино стоит в моем холодильнике точно так же, как в детстве, и я покупаю периодически, ко мне друзья приходят, дарят, но для меня алкоголь – это вопрос гастрономии, эстетики. Я люблю хорошее вино, но не больше одного, максимум двух бокалов. Потому что потом я не чувствую его вкуса, мне неинтересно его пить. Такое же отношение к крепкому алкоголю – в нем разбираюсь, но я его не пью.

Глава вторая
Как я выбирал свой путь

Сложно определиться с профессией, когда тебе всего шестнадцать. Здесь важно участие родителей. Но, во-первых, они не должны накладывать на выбор сына или дочери свои «хочу». Во-вторых, нужно провести работу и изучить своего ребенка глубже, нужно понять, какой он, и определить, чем ему помочь: создать рабочий режим, отдать в творческие или технические кружки, спортивные секции, подобрать наставников и репетиторов. То есть, с одной стороны, участие взрослых необходимо, а с другой – важно, чтобы ребенок проявил в этом вопросе самостоятельность.

Моя мама давала возможность выбора. Вузов в Тольятти было много, направлений тоже. Еще со школы я мог выбирать: физмат, инженерный, гуманитарно-языковой, экономический. Я нашел для себя несколько вариантов, подал заявления и везде поступил. Папа не вмешивался, он был такой человек – всегда ориентированный на самосознание ребенка. Он окончил нефтяное отделение, работал инженером в добывающей промышленности, потом ушел в строительный бизнес. А мама училась на истфаке и после института стала археологом. Они в принципе не мыслили шаблонно, каждый из них шел своим, вполне конкретным, и не самым простым путем.

У меня с детства были проблемы с речью. Не подумайте, ничего страшного, просто сегодняшнего меня – уверенного, способного презентовать себя, достойно держаться – не было в помине, если бы не мамино участие. Чтобы это исправить, я с маминой подачи стал выступать публично на научных конференциях. Начал с районной, потом дошел до города и области. Вскоре я стал лауреатом на всероссийской конференции по архитектуре с докладом на тему «Культовая монументальная архитектура Древней Руси на примере Никольской церкви в селе Глотово» с макетированием, полным изучением проблемы. Выступление было сложным и с информационной точки зрения, и с точки зрения психологической, потому что выступал я перед серьезными учеными. Во многом благодаря тому опыту выхода из зоны комфорта, когда я постарался преодолеть свое косноязычие, я начал неплохо держаться на публике и научился правильно и уверенно выступать.

Конечно, в этом огромная заслуга мамы, у нас дома была большая библиотека, где родители собрали книги по истории, археологии и другим темам. Мама научила меня работать с информацией, систематизировать ее и использовать по назначению. Много раз, особенно в институте, работая и готовясь к экзаменам, я благодарил ее в душе за эту подготовку, которая пригодилась мне и позже, когда я, как ее ученик, выступал на различных конференциях, олимпиадах по истории, политике, обществоведению.

Я очень любил археологию и историю, но к девятому классу настала пора принимать решение, куда двигаться дальше. И как бы ни была близка и интересна мне археология, как бы ни манили загадки цивилизации, археологом я себя не видел – это был не мой путь.

Для многих из нас, детей 90-х, в то время существовали только две профессии: юрист и экономист, а все остальное было или глупостью, или блажью. Я выбрал в гимназии класс с экономическим уклоном, где нас учили бухучету, маркетингу и экономике предприятия. Я был сконцентрирован на результативности. Психологию вообще не рассматривал как профессию, несмотря на то что серьезно увлекался ею, и она была и остается неотъемлемой частью моей жизни. Тогда мало кто понимал, как зарабатывать на искусстве, учитывая, что 90-е только отгремели, так что этот вариант тоже не рассматривался.

В итоге после школы я поступил в Поволжский государственный университет сервиса, на факультет экономики и управления.

Хотя, если быть до конца откровенным, если бы была возможность вернуться в прошлое и что-то поменять, я бы, наверное, выбрал не управление, а другую специальность, связанную с историей или созиданием. Возможно, пошел бы учиться на архитектора.

А если бы тогда уже умел рассчитывать свой энергетический паспорт, то, скорее всего, выбрал бы совсем другое направление, но! Дело в том, что путь мой от этого все равно сильно бы не поменялся! В какой-то момент я бы все равно стал экстрасенсом, даже если бы не был руководителем в сфере ресторанного бизнеса, а археологом или архитектором.

Так что совет тем, кто сожалеет о выбранной сфере деятельности: не переживайте. Когда придет время, вы начнете заниматься тем, для чего созданы. И жизнь будет давать вам сигналы, разворачивать вас – главное, открыть глаза и настроиться на прием этой информации. А если вам уже сейчас начинает казаться, что вы не на своем месте, и вас тянет к чему-то другому – что же, всегда можно найти точки соприкосновения в основной работе с тем, к чему лежит душа.

К примеру, я работал в системе управления предприятием, но все равно занимался еще и тем, что нравилось, а именно архитектурой – проектировал помещения, разрабатывал интерьеры ресторанов. И при этом развивал тему экстрасенсорики в общении с людьми, в прогнозировании бизнес-процессов. И в финале полностью ушел в эту тему.

Если боитесь сжечь мосты, можно сменить работу, оставаясь в сфере, на которую было потрачено много лет, чтобы иметь чуть больше свободного времени, но заниматься любимым делом как хобби, для удовольствия. А можно и кардинально сменить профессию, полностью изменить жизнь, если можешь себе это позволить. Просто надо учесть зоны ответственности: помнить о семье, которую нужно кормить, о родителях, которым надо помогать, о людях, которые от тебя зависят.

Да, верно говорят, все, что ни делается, – все к лучшему, но самый важный шаг предстоит совершить самому. Все, что ты сделаешь, – наверняка к лучшему.

Я, как и многие молодые люди, мечтающие поскорее стать независимыми от родителей, начал работать в 17 лет, с первого курса университета. Тогда пригодились все знания, полученные в школе. Я всегда любил учиться и узнавать что-то новое, это стремление движет мной по сей день. Случаются ошибки, не всегда все приходит с первого раза, но главное – не останавливаться. Так, в институте пригодились все знания и в экономике, и в гуманитарной области. Кстати, особенно мне нравились восточная философия, даосизм, синтоизм, буддизм. Сейчас, перечитывая труды великих, я, конечно, смотрю на все по-другому, не как в 16–17 лет. А в то время мне, конечно, казалось, что я постиг дзен…