Читать книгу: «Илиада. Сокращённая версия», страница 5

Песнь четвертая. Нарушение клятв. Обход войск Агамемноном

Боги, у Зевса отца на крыльце золотом заседая,

Мирно беседу вели; посреди их цветущая Геба

Всем разливала нектар. Боги, кубки беря золотые,

Друг другу честь воздают, сверху чинно взирая на Трою.

5 Тут Олимпиец Кронид вдруг над Герой решил посмеяться…:

«Знаю, богини здесь две помогают в войне Менелаю:

Гера Аргивская и Тритогения Алалкомена.

Обе, однако, сидят далеко и с Олимпа взирают,

10 Тем утешаются; но с Александром везде Афродита…

Вот и сегодня спасла от мучительной смерти любимца.

Ведь очевидной была Менелая героя победа.

Боги, помыслим сейчас, чем нам дело такое закончить?..».

20 Так он сказал. Злясь на то, и Афина, и Гера вздыхали…

Гнев затаив на отца, не сказала ни слова Афина,

Молча сидела, хотя её мучила злоба на Зевса.

Гера же гнева в груди не сдержала, воскликнула в гневе:

25 «Сердцем жестокий Кронид! Ты какие слова произносишь?!

Хочешь ты сделать и труд мой ничтожным, и пот мой напрасным, -

Им обливалась, трудясь, я сама, и коней истомила,

Рать поднимая на бой, на погибель Приаму и Трое!?…»

30 Ей, негодуя, в сердцах отвечал грозный Зевс тучеводец:

«Злобная! Старец Приам и Приамовы дети какое

Зло сотворили тебе, что желаешь теперь непрестанно

Ты истребить Илион, благолепную смертных обитель?..

Делай, как сердце велит. Горький спор этот наш, я надеюсь,

Грозной вражды навсегда между мной и тобой не положит.

Слово еще я скажу, и его в своём сердце храни ты:

40 Если во гневе и я, пожелаю когда-нибудь город

Смертных, тебе дорогих, в прах разрушить, сгубив их отчизну, –

Гнев не обуздывай мой! Дай и ты мне свободу для действий!

Трою ж тебе я предать соглашаюсь, душой несогласный…

Сердцем моим больше всех чтима Троя священная, также –

Трои владыка Приам и народ копьеносца Приама…».

50 Зевсу сказала в ответ волоокая Гера богиня:

«Более всех мне милы лишь три города славных ахейских:

Спарта холмистая и город Аргос, и город Микены.

Их истреби ты, когда станут вдруг для тебя ненавистны;

Я же за них не вступлюсь, и с тобой враждовать я не стану…

Только труды и мои оставаться должны ли бесплодны?..

Ну же, оставим вражду, вместе друг перед другом смиримся,

Оба уступим, и пусть нам последуют также другие

Боги бессмертные. Ты ж повели, о Кронион, Афине…:

Так пусть устроит она, чтоб троянцы нарушили клятву

Первыми, тем оскорбив гордых славою сильных данаев».

Так говорила, – и внял ей отец и бессмертных, и смертных…

А уж Афина давно это сделать пылала желаньем.

Бурно помчалась она с олимпийских высот как комета…

Пала она между войск; и стояли полки, изумляясь,

80 Конников храбрых троян, также меднодоспешных данаев.

И, друг на друга взглянув, говорили они меж собою:

«Что это? Может, к войне это знаменье, к сече кровавой,

Снова на Трою идти? Или, может быть, мир между нами

Зевс предвещает теперь, войн и мира верховный вершитель?..»

Зевсова ж дочь между тем, Антено́рида вдруг Лаодо́ка

Храброго образ прияв, быстро в толпы троянские входит;

Па́ндара ищет, у всех вопрошая, подобного богу.

Видит его, наконец: сын Лика́она доблестный Па́ндар,

90 Муж непорочный, – стоит, с ним – густые ряды щитоносцев…

Около встав, так ему говорила богиня Афина:

«Сделаешь ли, что скажу, сын Лика́она, доблестный воин?

Смеешь ли быстрой стрелой ты ударить в царя Менелая?

95 В Трое тогда ты у всех обретёшь благодарность и славу;

Более ж всех – у царя Александра, Приамова сына…».

Это Афина сказав, на безумство безумца подвигла.

105 Взял он лоснистый свой лук из рогов быстроскачущей серны…

Лук тот блестящий стрелок, натянул и искусно изладил,

Низко к долине склонив; под щитами дружины укрывшись…

Крышку колчана подняв, из него Пандар вынул на волю

Быстрокрылатую смерть, чёрных острых страданий источник…

Лук свой огромный согнул Пандар так, что тот стал круговидным,

125 Рог заскрипел, тетива загудела, – стрела устремилась

Острая в гущу врагов, прямо к цели, к намеченной жертве.

Но и тебя, Менелай, не оставили жители неба,

Вечные боги; из них Зевса дочь была первая в этом…

Ловко направив стрелу в место, где золотые застежки,

С панцирем пояс сомкнув, тем двойную броню образуют.

Бурнопернатая смерть в этот сомкнутый пояс попала

135 И просадила насквозь превосходно украшенный пояс…

140 Тут же багряная кровь заструилась из раны Атрида.

Словно слоновая кость, обагрённая пурпуром ярким…

Так у тебя, Менелай, обагрились пурпурною кровью

Бедра крутые твои, ноги стройные, даже лодыжки.

В ужас приходит Атрид, повелитель мужей Агамемнон,

Видя, как тёмная кровь заструилась из раны у брата.

150 В ужас приходит и сам Менелай, многославный воитель;

Но лишь увидел шипы и завязку пернатой вне тела,

Вновь у Атрида в груди переполнилось мужеством сердце.

Тяжко стеная, держа брата за руку, царь Агамемнон

Так между тем говорил, и кругом их стенала дружина:

155 «Милый мой брат, договор на погибель тебе заключил я,

Выставив против троян одного за данаев сражаться:

Ими пронзён ты; они клятву общую нашу попрали!..»

Брата чтоб приободрить, так сказал Менелай светловласый:

«Брат, не печалься и в страх не вводи ополчений ахейских.

185 Выбрала страшная медь не смертельное место для раны…».

Быстро ему отвечал повелитель мужей Агамемнон:

«Было бы истинно так, как сказал ты, возлюбленный брат мой!..».

Далее к вестнику он обратился к Талфибию с речью:

«Быстро, Талфибий, иди и сюда призови Махао́на, –

Лучшего в войске врача и Асклепия мудрого сына…».

Так Агамемнон сказал. И, царю повинуясь, глашатай

Быстро пошёл сквозь ряды, по великому войску данаев,

200 Всюду смотря по рядам Махао́на; и вот, – его видит…:

«Шествуй, Асклепиев сын; Агамемнон тебя призывает;

205 Нужно тебе осмотреть срочно рану вождя Менелая…».

Так он сказал, и в груди Махаона встревожилось сердце.

Быстро пошли сквозь ряды по великому войску данаев.

210 К месту пришли, где Атрид Менелай светлокудрый был ранен…

Рану затем осмотрел, нанесённую горькой стрелою;

Выдавил грязную кровь и лекарствами рану присыпал…

220 Но той порой, как вокруг Менелая данаи столпились,

Быстро отряды троян щитоносных пошли в наступленье;

Снова оружьем своим покрывались данаи и – к бою!

Тут не увидел бы ты Агамемнона, сына Атрея,

Дремлющим, или на брань неохотным, трепещущим, тихим:

225 Нет, устремился он в бой, что геройством мужей прославляет.

Даже хрипящих коней с колесницей, что медью сияет,

Сзади оставил. Держал браздодержец коней недалёко…

Сам устремился он пеш, проходя по рядам ратоборцев.

И, находя аргивян быстроконных на бой поспешавших,

Дух поднимал им, представ, ободрял побудительной речью:

«Аргоса воины! Вы нынче вспомните славу и доблесть!..»

240 Встретив же тех, кто хотел уклониться от битвы печальной,

Гневно на них нападал, порицая их словом жестоким:

«Аргоса воины! Вы презираемы станете в стане!

Как вам не стыдно стоять, в смертном страхе, как робкие лани?!…»

250 Так Агамемнон вокруг обходил все полки ратоборцев.

Вот, проходя сквозь ряды, подошёл он и к критским шеренгам,

Критяне строились в бой, предводимые Идоменеем…

Вождь Мерио́н у него позади побуждал ополченья.

255 Видя старание их, свою радость не скрыл Агамемнон…:

«Идоменей, я тебя среди сонма героев ахейских

Чествую более всех, как в боях и деяниях прочих…

Так же и в бой ты иди! Будь как прежде, гордись своей славой!»

265 Тут же Атриду в ответ говорил критский военачальник:

«О, Агамемнон, твоим неизменно останусь я другом…»

Так он сказал. И Атрид отошёл от них с радостным сердцем.

Вот, проходя сквозь ряды, он к Аяксам теперь устремился.

Оба готовились в бой, окруженные тучею пеших…

Видя такое, опять радость чувствует царь Агамемнон

Тут же к обоим вождям обратился он с речью крылатой:

285 «Храбрые мужи, вожди меднолатных данаев, Аяксы!

Вам я бойцов побуждать не даю повелений ненужных…

Если б у каждого так, как у вас билось мужество в сердце,

290 К нашим ногам уж давно пал бы город Приама могучий,

Мужеством только одним и пленённый, и в прах обращённый!»

Так он сказал, и к другим отошёл от них с радостным сердцем.

Встретился Нестор ему, сладкогласый вития пилосский:

Строил свои он войска, их сердца распаляя на битву…

Видя старанье его, снова радость не скрыл Агамемнон,

К Нестору он подошёл, устремляя крылатые речи:

«Если бы, старец, как дух твой доныне и молод и крепок,

Ноги служили тебе, и осталась бы в свежести сила!

315 Но угнетает тебя неизбежная старость. Уж пусть бы

Кто-то стареет другой, ну а ты бы блистал между юных!»

И Агамемнону так отвечал Нестор, всадник геренский:

«О, благородный Атрид! Несказанно желал бы и сам я

Быть всё таким, как в тот день, что поверг я Эревфалио́на…

Копья же мечут пускай молодые ахейские мужи,

325 Что уже после меня родились, в них надежда на силу».

Так он сказал. И Атрид отошёл от них с радостным сердцем.

Невдалеке он нашёл Менесфе́я. Но конник тот славный

Праздно стоял, и вокруг – афиняне, искусные в битвах.

Близ Менесфе́я стоял Одиссей Лаэрти́д многоумный…

Так их увидя, вспылил повелитель мужей Агамемнон

Громко вождям он сказал, устремляя крылатые речи:

«Эй, Менесфе́й Петеи́д, славный сын скиптроносца Петея!

Также и ты, Лаэртид, полный хитростей, полный коварства!

340 Что укрываетесь тут, и стоите, других ожидая?!…»

Гневно взглянув на него, отвечал Одиссей знаменитый:

350 «Речи обидные ты испускаешь из уст, Агамемнон!

Мы, говоришь ты, от битв уклоняемся? Если ты хочешь,

Мы быстроконных троян опрокинем свирепством Ареса!..»

Гневным увидев его, улыбнулся Атрид Агамемнон,

И, обращаясь к нему, он повёл уже речи иные:

«О, благородный герой Одиссей Лаэртид многоумный!..

360 Слишком я знаю, что ты самых добрых намерений полон…

К бою готовьтесь! А то, что обидное сказано было,

После исправим, и пусть то бессмертные сделают вздором!»

Так он сказал, и к другим устремился, оставив последних.

365 Вскоре увидел Атрид Диоме́да Тидида, стоящим

Возле коней и своей составной колесницы блестящей;

Рядом стоял и Сфене́л, благородная ветвь Капане́я.

Гневно и их порицал повелитель мужей Агамемнон…:

370 «Мужа бесстрашного сын, укротителя ко́ней Тиде́я,

Что ты стоишь, трепеща, и глазеешь на поле сраженья?

Так трепетать у отца твоего не в обычае было…».

Так он сказал. Диомед не ответил же, храбрый, ни слова,

Внемля с почтеньем укор от почтенного саном владыки.

Но возразил тут Сфене́л, славный сын Капане́я героя:

«Нет, Агамемнон, не лги! Ведь прекрасно и правду ты знаешь!

405 Мы справедливо горды тем, что наших отцов мы храбрее:

Мы ведь разрушили град семивратный, престольные Фивы,

Воинство в меньшем числе приведя под Аресову стену…

Наши ж отцы лишь своим безрассудством себя погубили…»

Грозно взглянув на него, возразил Диомед благородный:

«Молча ты стой, Капанид! Моему повинуйся совету!

Я не вменяю в вину, что владыка мужей Агамемнон

Дух побуждает на бой в ратях пышнопоножных данаев.

415 Славу ему воспоют, предводителю, если данайцы

Мощь одолеют троян, Илион завоюют священный;

Но и бесчестье – ему, если те одолеют данайцев…»

Это сказав, тут же он с колесницы с оружием спрыгнул.

420 Страшно забряцала медь на груди у царя Диомеда.

В бой полетел он, да так, что храбрейшего обнял бы ужас.

Словно на брег морской быстро катятся шумные волны…

Так непрестанно одна за другою фаланги данаев

В бой устремились. И им их вожди отдают приказанья.

Воины ж молча идут. И, увидев то, всякий спросил бы:

430 Столько народа молчит, есть ли голос у этой громады?

Молча шагают бойцы, подчиняясь начальникам. Ярко

Медь на доспехах блестит словно солнце, на стройных шеренгах.

Ну а трояне вперёд шли, крича, словно овцы в овчарне…

Крики и речи у них не у всех одинаковы были,

Так как различен язык был у разных народов союзных.

В бой вёл троянцев Apе́c, а данаев – Паллада Афина…

Вот и сошлись, наконец, друг на друга идущие рати.

Разом столкнулись щиты, что из кожи, и копья и силы

Меднодоспешных мужей; сшиблись выпуклобляшные разом

В меди блестящей щиты; всюду гром разразился ужасный.

450 Крики победные и стоны смертные вместе смешались

Гибнущих воинов и убивающих. Кровь заручьилась…

Так от сражавшихся гром разносился, и крики, и ужас.

Первым тогда Антило́х поразил у троян браноносца

Храброго, в первых рядах, Фализиеву ветвь, Эхепо́ла.

Быстро ударив его прямо в бляху косматого шлема,

460 Лоб у него он пронзил, и вошло медноострое жало

В череп его глубоко. Тьма покрыла глаза Эхепола…

Сын Халкодо́на, схватил тело павшего за ноги крепко,

465 И поволок из-под стрел, чтоб как можно скорее с троянца

Латы сорвать. Но его продолжалась забота не долго.

Влекшего труп усмотрел Агенор, крепкодушный воитель,

И при наклоне его в бок, у края щита обнажённый,

Дротиком медным пронзил и могучего крепость разрушил…

Тут Теламо́нидом вмиг поражен был сын Анфемио́на,

Жизнью цветущий, герой Симои́сий. А некогда с Иды

475 Мать его вместе с роднёй вниз спустилась, стада чтоб проверить.

Там она и родила на зелёных брегах Симои́са:

Мальчик, родившийся там, наречен Симои́сием. Только

За воспитание он не воздаст уж родителям. Краток

Был его век, пресечён он копьём Теламонова сына.

480 Он устремлялся вперёд, как его поразил Теламонид

В грудь, чуть ни в правый сосок. Сквозь плечо сзади вышло наружу

Жало копья. И упал Симои́сий на землю, как тополь…

Так Симоисий лежал молодой и лишённый доспехов

Мощным Аяксом. А тут вдруг Анти́ф Приамид пёстролатный

490 Пику в Аякса метнул, сквозь толпу в него метясь, однако

Он промахнулся, попав в Одиссеева доброго друга,

Ле́вку попал прямо в пах; тот тащил чьё-то мертвое тело;

Вырвалось тело из рук, и упал он близ мёртвого мёртвый.

Гневом герой Одиссей воспылал за убитого друга;

495 Вышел он всех впереди, облечённый сверкающей медью;

К телу приблизился, встал, огляделся, и с силою мощной

Бросил блестящий свой дрот. Отступили враги от удара

Мужа могучего, но он свой дрот не напрасно отправил:

В Демокоона попал он, в побочного сына Приама…

Прямо в висок, и с другой стороны сквозь висок просверкнуло

Дрота его остриё; и глаза Приамида закрылись…

505 Вспять и передних ряды подались, и божественный Гектор.

Радостно громко вскричав, тут ахейцы, себе взяв убитых,

Ринулись прямо вперёд, пробиваясь. На них, негодуя

Смотрит с Пергамских высот Аполлон, он воскликнул троянам:

«Всадники Трои, вперед! Не сдавайте вы бранного поля…».

Так из Пергама гремел на троян гневный бог. А ахейцев

515 К бою звала Зевса дочь, Тритогения, дух возбуждая…

Тут оковала судьба Амари́нкова сына, Дио́ра:

Камнем он был поражён рукомётным, жестокозубристым,

В правую голень его поразил предводитель фракиян,

520 Пи́рос герой, Имбраси́д, к Илиону из Эны притёкший.

И сухожилья, и кость раздробил совершенно Диору

Камень бесстыдный. И вот, пошатнувшись, упал Амаринкид,

Руки дрожащие он простирает к друзьям своим милым,

Дрогнувший духом. А тут налетел поразивший фракиец,

525 Пирос могучий. В живот он вонзил ему пику. На землю

Вылилась внутренность вся. Мрак глаза у Дио́ра окутал.

Пироса бурного в грудь пикой ранил Фоа́с этолиец

Выше соска, и прошла прямо в лёгкое острая пика.

Быстро к нему подбежав, этолиец могучую пику

530 Вырвал из рёбер и, меч обнажив изощрённый, ударил

Пироса прямо в живот посредине, и душу исторгнул.

Снять же доспехов не смог: обступали героя фракийцы…

Сколь ни огромен он был, сколь ни крепок и мужеством славен,

535 Ими был прогнан Фоас, он назад отступил перед силой.

Так, распростёршись в пыли окровавленной, рядом лежали

Оба отважных вождя: и фракиян лихих, и эпеян…

Много в тот день полегло и троян, и могучих данаев;

Пали в кровавую пыль, и лежат они друг возле друга.

Песнь пятая. Подвиги Диомеда

Сыну Тидея, вождю Диомеду, в то время Афина

Силу и смелость дала, чтоб его отличить среди прочих…

И устремила туда, где всех жарче кипело сраженье.

В Трое жил Дарес старик, непорочный жрец бога Гефеста,

10 Славой, богатством велик, и два сына у Дареса было:

Храбрый Фегес и Идей, оба в битвах различных искусны.

Оба они, отделясь от своих, понеслись на Тидида;

Оба на быстрых конях, в колеснице на пешего мчались.

Пешим на них Диомед устремился. Лишь стали сближаться,

15 Первым троянец Фегес устремил длиннотенную пику:

Близко над левым плечом Диомеда, блестящая жалом,

Медь пронеслась, не задев. И тогда Диомед копьеборец

Бросил копьё, и оно не напрасно из рук излетело:

В грудь меж сосков поразил он Фегеса и сбил с колесницы.

20 Спрыгнул Идей, побежал, колесницу прекрасную бросив,

В трепете сердца не смел брата труп защитить от позора.

Он бы и сам не ушёл от грозящего, чёрного рока,

Если б Гефест не забрал его с поля, укрыв мраком ночи,

Чтобы не вовсе отец сокрушился печалью о детях.

25 А Диомед же коней изловил, грозный воин могучий…

Гордых троян отразив, каждый вождь из данаев низвергнул

По браноносцу троян; первым был грозный царь Агамемнон,

Мощного Одия сбив с колесницы, вождя гализонов:

40 Первому пику ему, обращённому в бег, Агамемнон

В спину вогнал между плеч и сквозь грудь её выгнал наружу…

Идоменей поразил меонийца, рождённого Бором,

Феста, что к Трое притёк из страны плодоносной, из Тарны…

Там же Скамандрий Строфид, молодой зверолов преискусный,

50 Пикой из ясеня был поражён Менелаем Атридом…

55 Юношу сильный Атрид Менелай, знаменитый копейщик,

Близко бежавшего прочь, своей острой из ясеня пикою

В спину меж плеч поразил и сквозь грудь пику выгнал наружу…

Вождь Мерион поразил Тектонида Ферекла, который

60 Зодчим прекраснейшим был, его руки во всяком искусстве

Опытны были; его очень сильно любила Паллада…

65 Гнал его перед собой Мерион и, настигнув, ударил

Справа, чуть ниже спины; и копейное жало глубоко

Врезалось, прямо в пузырь, под лобковою костью застыло.

Пал на колени Ферекл с воплем страшным, и смерть свою принял.

Мегес Педея сразил, Антенорова храброго сына…

Прямо в затылок его он ударил копьём изощрённым.

Между зубов пролетев, медь язык подсекла у Педея.

75 Грянулся в пыль он и медь смертоносную стиснул зубами.

Эвемонид Эврипил поразил Гипсенора героя,

Долопиона жреца ветвь почётную, старца, который

Бога Скамандра жрецом был, и сам он как бог почитался.

Перед собой увидав Гипсенора бегущего спину,

80 Быстро его Эврипил догоняет; мечом своим острым

Бьёт на бегу по плечу. И отсёк Гипсенору он руку.

Наземь упала рука, а чуть дальше упал и троянец,

Веки закрыли ему Смерть багровая, мощная Участь.

Так воевали вожди в этой мощной и пламенной битве.

85 Но Диомеда вождя не узнал бы ты. Где он вращался?

С кем воевал? Поражал он троян, иль своих же, – ахеян?

По полю бранному он реял, словно поток многоводный…

Так от Тидида вокруг рассыпались густые фаланги

Трои сынов, устоять не могли, хоть и больше их было.

95 Вскоре увидел его славный отпрыск царя Ликаона,

Как, по равнине носясь, тот повсюду фаланги волнует;

Быстро тогда он свой лук со стрелой на Тидида направил,

В правое метясь плечо, прямо в лату летевшего быстро.

Лату пробила насквозь и, вонзившись в плечо Диомеду,

100 Кровью броню оросив, легкокрылая в мышце застряла.

Громко воскликнул, гордясь, славный отпрыск царя Ликаона:

«Други, трояне, вперед! Ободритесь в бою, конеборцы!

Ранен аргивец стрелой! Я надеюсь, он долго не сможет

Драться с пернатой в плече. Это точно, как то, что под Трою

105 Феб сребролукий меня устремил из пределов ликийских!»

Так он кричал, возносясь. Но героя стрела не смирила:

Он лишь чуть-чуть отступил, встал перед колесницей с конями,

К другу Сфенелу воззвал, Капанееву храброму сыну:

«Друг Капанид, поспеши на мгновенье сойти с колесницы,

110 Чтобы стрелу у меня из плеча горькожалую вынуть».

Так он сказал. И Сфенел соскочил с колесницы на землю,

Встал за спиной у него и стрелу из плеча его вынул.

Брызнула тёмная кровь сквозь кольчугу вождя Диомеда;

Громко взмолился тогда Диомед, грозный воин могучий:

115 «Непобедимая дочь громовержца, Афина, послушай!

Если ты мне и отцу помогать благосклонно любила…

Дай мне настигнуть того и копейным ударом повергнуть,

Кто меня ранить успел и надменно друзьям предвещает,

120 Что мне недолго теперь видеть свет лучезарного солнца!»

Так восклицал он, молясь, и вняла его просьбам Афина.

Лёгкими сделала вмиг у героя и ноги и руки.

Близко к нему подошла, обращаясь с крылатою речью:

«Смело теперь, Диомед, выходи на сраженье с врагами!..

Если увидишь, что бог вдруг, тебя искушая, предстанет,

130 Ты на бессмертных богов, Диомед, не дерзай ополчаться,

Кто б ни предстал. Но когда Зевса дочь Афродита предстанет

Перед тобою в бою, – острой медью рази Афродиту!»

Это сказав, отошла светлоокая дочь громовержца.

Сын же Тидея опять встал в передних ряды, чтоб сражаться.

135 Если и прежде горел он желанием биться с врагами,

Тут уж он втрое сильней, словно лев, распалился на битву…

Там Астиноя поверг и народов царя Гипенора:

145 Первого в грудь у соска поразил медножальною пикой;

А у второго плечо отделил от хребта и от шеи,

Резко огромным мечом по плечу возле шеи ударив…

После на Ксанфа пошёл и Фоона, на двух Фенопидов,

Фенопа поздних сынов. Разрушаемый старостью скорбной,

Тот не имел, кроме них, сыновей, чтоб наследство оставить.

155 Их же Тидид умертвил, он у братьев несчастных похитил

Сладкую жизнь; а отцу их оставил лишь слёзы и скорби…

Там же напал он на двух сыновей Дарданида Приама,

160 Что в колеснице одной были: Хромия и Эхемона…

Как ни противились, – сбил и сорвал с поражённых доспехи.

165 Их же коней поручил отогнать к кораблям многоместным.

Храбрый Эней усмотрел истребителя строев троянских,

И сквозь гремящую брань, сквозь жужжащие копья пошёл он,

Пандара всюду ища, не найдет ли, подобного богу.

Вскоре его он нашёл Ликаонова славного сына,

170 Встал перед ним и сказал, негодуя, в лицо ему глядя:

«Пандар! Ответь мне сейчас, где твой лук и крылатые стрелы?

Где твоя слава стрелка, что никто из троян не оспорил?..

Руки ты к Зевсу воздень, и пусти ты пернатую в мужа,

175 Кто бы он ни был. (…) Гляди, многим сильным сломил он колена!

Может быть, он – это бог, на троянский народ раздражённый…»

Быстро Энею в ответ говорил славный сын Ликаонов:

180 «О, благородный Эней, и советник троян меднолатных!

На Диомеда похож, на Тидида тот воин могучий…

Вижу его я коней. Только бог ли то, верно не знаю…

185 Но не без бога тогда он свирепствует; есть покровитель

Верно, при нём; и стоит, свои плечи туманом окутав:

Бог от него и стрелу налетавшую быстро отринул.

Я ведь в него уж стрелял и в плечо его правое ранил…

Нет здесь со мною коней, для сражения нет колесницы…

В двух знаменитых мужей я послал свои меткие стрелы:

В сына Атрея послал и в Тидеева сына. Обоих

Ранил и кровь их пролил, этим только сильней их озлобил.

Видимо, злым был тот год и тот день, как и лук я, и стрелы

210 В доме родном со столба снял, решившись в веселую Трою

Войско к троянцам вести, угождая Приамову сыну…»

Пандару быстро Эней, предводитель троян, возражает:

«Не говори так, мой друг Ликаонид! Не будет иначе

Прежде, чем мы ни войдём в колесницу вдвоём и, напротив

220 Встав перед мужем, его ни проверим оружием нашим.

Быстро идём же ко мне, ты войдёшь на мою колесницу…

Ну, так идём же скорей; ты и бич, и блестящие вожжи,

В руки возьмёшь, ну а я с колесницы сойду, чтоб сразиться.

Или врага принимай на себя, я ж останусь с конями».

Быстро Энею в ответ говорил славный сын Ликаонов:

230 «Лучше уж вожжи держи ты, и сам правь своими конями:

Прытче они понесут колесницу с привычным возницей,

Если мы вдруг побежим перед мощным Тидеевым сыном…

Я же, как он налетит, изостренным копьем его встречу».

Так сговорились. Вдвоём на блистательной встав колеснице,

240 На Диомеда они вскачь пустили коней быстроногих.

Тут усмотрел их Сфенел, знаменитейший сын Капанея;

Сразу крылатую речь устремляет он к сыну Тидея:

«Храбрый Тидид Диомед! О, мой друг, драгоценнейший сердцу!

Вижу могучих мужей, налетающих биться с тобою!..

Встань в колесницу, назад мы отступим; ты так не свирепствуй,

250 Между передних дерясь: жизнь тогда ты свою не погубишь!»

Грозно взглянув на него, отвечал Диомед нестрашимый:

«Смолкни! О бегстве молчи! И к нему ты меня не преклонишь!..

255 Даже не хочется мне в колесницу всходить; так, как видишь,

Пеш против них я иду; трепетать не велит мне Афина…

260 Ежели мудрая мне Тритогения славу дарует

Этих двоих поразить, то своих ты коней быстроногих

Здесь удержи, затянув вожжи им за скобу колесницы;

Сам, не забудь, Капанид, на коней ты Энеевых бросься

И от троян их гони к ополчениям храбрых данаев.

265 Кони его из коней той породы, которой Кронион

Тросу за сына его заплатил, за юнца Ганимеда;

Лучших коней ты нигде не найдёшь под авророй и солнцем…

Если коней тех возьмём, то стяжаем великую славу!»

А в это время, пока совещались герои взаимно,

275 Близко враги принеслись, погоняя коней своих бурных.

Первым блистательный сын Ликаонов воскликнул Тидиду:

«Пламенный сердцем Тидид, сын Тидея воинственный, славный!

Быстрой пернатой стрелой моей горькой, смотрю, ты не сломлен.

Ну, так я пикой сейчас испытаю тебя: не верней ли!»

280 Это сказав, он сотряс и послал длиннотенную пику,

И поразил по щиту Диомеда; насквозь совершенно

Острая медь пронеслась и в броню его стукнула звучно…

Быстро ему, не смутясь, отвечал Диомед благородный:

«Зряшный удар! Не попал! Но теперь, я надеюсь, вы оба

Не отдохнете, пока здесь один из вас мёртвым не ляжет…»

290 Так он сказал и метнул. И Афина направила пику

Пандару в нос между глаз. Тот нагнулся, – сквозь нос и сквозь зубы

Пика прошла, и язык отсекла острой медью у корня,

И, остриём просверкнув, замерла у него в подбородке.

Он с колесницы упал, и доспехи на нём зазвенели…

Спрыгнул на землю Эней со щитом и с огромною пикой

В страхе за Пандара труп, чтоб его не забрали ахейцы.

Он возле трупа ходил, словно лев, свою мощь сознающий…

Криком ужасным грозил он у каждого душу исторгнуть,

Кто б ни приблизился. Но камень поднял с земли сын Тидеев,

Страшно тяжёлый, какой не подняли б и два человека…

305 И этим камнем в бедро угодил он Энею, где ляжка

В тазовый входит сустав, именуемый чашкой. И камень

Чашку совсем раздробил, разорвал на бедре сухожилья,

Также и кожу сорвал у героя. Эней поражённый

Пал на колено вперёд; и, шатаясь, могучей рукою

310 В землю упёрся. И взгляд его чёрная ночь осенила.

Тут бы Эней и погиб, предводитель народа, когда бы

Милая Зевсова дочь Афродита за ним не следила,

Мать, что его родила с пастухом, славным юным Анхизом.

Милого сына она обвила белоснежной рукою…

Так на руках понесла мать любезного сына из боя.

Сын Капанея Сфенел между тем не забыл наставлений,

320 Тех, что Тидид ему дал, о конях говоря быстролётных…

Сам поскорей полетел он к коням пышногривым Энея

И, отогнав от троян к меднолатным дружинам ахеян,…

Гнать повелел к кораблям мореходным. А сам же, бесстрашный,

Встав в колеснице своей (…), за царём Диомедом понёсся.

330 Тот же Киприду теперь медью острой преследовал грозный,

Зная, что та – из богинь маломощных, не то, что другие…

Острую медь устремил, ранив вдруг кисть руки у богини…

Брызнула и полилась кровь бессмертная дивной богини…

Громко богиня вскричав, сына выронила из объятий;

На руки быстро его подхватил Аполлон сребролукий…

Грозно меж тем закричал на богиню Тидид предводитель:

«Скройся же, Зевсова дочь! Удались от войны и убийства!..»

Так он сказал. И она удалилась со скорбью глубокой.

Быстро Ирида её с поля боя выводит с поддержкой…

355 Слева от битвы она вскоре бога Ареса находит;

Там он сидел, но копьё и бессмертные кони Ареса

Мраком укрыты. Упав на колени, любезного брата

Нежно молила она одолжить ей коней златосбруйных:

«Милый мой брат, помоги, дай коней мне своих с колесницей,

360 Только Олимпа достичь мне, жилища богов безмятежных…»

Так говорит. И Apec отдаёт ей коней златосбруйных…

Быстро достигла она на Олимпе жилища бессмертных…

370 Там уж Киприда в слезах, плача, пала к коленям Дионы,

Матери милой своей. Мать в объятия дочь заключила…

375 Плача, там сетует ей Афродита, владычица смеха:

«Ранил меня Диомед, предводитель аргосцев надменный…»

Так ей почтенная мать отвечала Диона на это:

«Перетерпи, моя дочь, ободрись, как ни горестно сердцу.

Много уже от людей пострадали бессмертные боги.

Беды друг другу, увы, мы взаимно устраивать рады…

Муж безрассудный! Тидид дерзновенный, – не ведает, глупый,

Что коротка жизнь у тех, кто с богами решил потягаться.

Дети не сядут к нему на колени, отцом не покличут,

В дом свой вернётся когда он героем с войны многосмертной…».

Так говоря, на руке ей бессмертную кровь вытирала.

Тяжкая боль унялась, и внезапно рука исцелилась.

Тайно то видели всё и Паллада Афина, и Гера.

Речью язвительной гнев возбуждали они у Кронида;

420 Первою речь начала светлоокая дева Афина:

«… Верно, Киприда опять из ахеянок новую деву

К Трои сынам привела, (…) деву в пышной одежде лаская,

425 Пряжкой себе золотой поцарапала нежную руку?»

Так говорила. Отец и людей, и богов улыбнулся,

Тут же призвав дочь к себе, так сказал золотой Афродите:

«Милая дочь! Не тебе заповеданы шумные войны.

Лучше делами займись ты приятными сладостных браков.

430 Ну а войной пусть Apec заправляет с Палладой Афиной».

Так меж собою вели разговоры бессмертные боги.

Этой порой Диомед на Энея напал нестрашимый,

Зная, что сам Аполлон покрывает Анхизова сына.

Бога могучего он не страшился: желал непрестанно

435 Смерти Энея предать и доспех знаменитый похитить.

Трижды Тидид нападал, умертвить Анхизида пылая…

Голосом грозным ему загремел Аполлон дальновержец:

440 «В разум приди! Отступи и не думай равняться с богами!..»

Так он сказал. И назад Диомед отступил ненамного,

Гнев не желая навлечь стреловержца разящего, Феба.

445 Феб же Энея унёс от беды, положив аккуратно

В храме своём, что ему на священном Пергаме воздвигнут…

К богу Аресу тогда обращается Феб дальновержец:

455 «Бурный Арес, бог войны, мужегубец и стен разрушитель!

Разве не хочешь убрать с поля боя героя Тидида,

Воина дерзкого? Он ведь готов даже с Зевсом сразиться!..»

460 Это сказал и воссел Аполлон на вершинах Пергама.

Ну а свирепый Арес поспешил дух поднять у троянцев,

Вид Акамаса приняв, предводителя быстрого фраков.

Громко к Приама сынам, он воззвал, гордым Зевса питомцам:

«Эй, вы, Приама сыны, столь хранимого Зевсом владыки!

465 Долго ль троян убивать вы ещё разрешите аргивцам?

Ждёте пока мы начнём у ворот Илиона сражаться?..»

470 Так говоря, возбудил он и силу, и мужество в каждом.

Тут Сарпедон укорять благородного Гектора начал:

«Гектор, куда у тебя подевалась бывалая храбрость?..».

Так говорил Сарпедон. Сердце Гектора тем уязвил он:

Быстро на землю герой с колесницы с оружием спрыгнул

495 И по дружинам кругом полетел, лес из копий колыша,

В бой распаляя сердца. И возжег он жестокую сечу!..

Бурный Арес тут покрыл битву мраком, помочь чтоб троянам.