Читать книгу: «Наемник. Наследственная изменчивость», страница 2
– Ш-ш-ш-ш, ш-ш-ш-ш… Прием. Ты чего там затих? – вновь зашипела голосом Гоблина рация.
«Он прав. Пора валить».
Я вышел из комнаты, осторожно прикрыл за собой обшарпанную дверь, и зашагал по грязному коридору к лестничной клетке. Навстречу мне, хрипя и шатаясь, ковыляла фигура, напоминавшая зомби из хоррор – сериалов про то, как феерический конец накрыл всю планету, и теперь, горстка уцелевших пытается выжить, отбиваясь от орд упырей и разыскивая пропитание. Шаркая ногами и пошатываясь, существо брело в сторону комнаты, из которой я вышел несколько секунд назад.
«А там сюрприз в виде жмурика. Вот шуму-то будет».
Убрав отвертку и засунув руки в карманы толстовки, я быстро сбежал по лестнице. Не было ни переживаний, ни угрызений совести. В голове лишь настойчиво вертелся простенький мотивчик какой-то песенки. Помер барыга – и ладно. Как говаривал Гоблин, никто плакать не станет. Так к чему были эти страхи, переживания? Все оказалось проще простого.
Глава 3. Уровень розыска
"Бенжамин Франклин как-то сказал, что демократия – пространство договоренности свободных вооруженных мужчин. Однако на практике свободные и вооруженные мужчины создают не только демократию, но и, например, б…во и бардак".
Василий Федорович. "Faciam lit mei mernineris".
– Какого хрена так долго?
Темная фигура вынырнула из-за деревьев, едва за мной захлопнулась дверь общежития.
– Как все прошло? Завалил его?
– Сходи да проверь! – не останавливаясь, зло прошипел я. – Валим отсюда.
Оглянувшись по сторонам, Гоблин поспешил за мной.
Мы свернули во дворы, наискось пересекли пустую детскую площадку и вышли на оживленную улицу. Перешли на противоположную сторону дороги и двинулись вдоль сквера.
Взгляд скользнул по парку. Вот несколько коротко стриженных крепких парней, смеясь, распивают пиво вокруг лавки. Мимо них проходит, виляя бедрами, девочка в короткой юбке. Один парень провожает ее взглядом и что-то кричит вслед. Не останавливаясь, девочка оборачивается и улыбается ему. Вот чуть дальше сидит, озираясь по сторонам, паренек. К нему подсаживается. Парень что-то ему передает. Подсевший кивает, встает и уходит прочь…
"Сканирование системы…"
Буквы перед глазами вспыхнули так неожиданно, что я свернул с дороги, едва не рухнув в аккуратно подстриженные кусты, которые окружали парк на манер живой изгороди.
“Сканирование завершено. Цель опознана. Вы обнаружили второго наркоторговца, фигурирующего в задании “Серый порошок”. Устраните дилера».
Одиноко сидящий на лавочке парень в толстовке подсветился красным цветом. От неожиданности я остановился, протер ладонями глаза. Только галлюцинация и не думала пропадать. Сидевшего на лавочке человека по-прежнему окутывал красный силуэт. Шедший следом Гоблин врезался в мою спину.
– Чего встал?
– Ты тоже видишь ту хню? – спросил я, указав на человека.
– Какую? – не понял Гоблин. – Сидит мужик на лавке, никого не трогает.
– Красный силуэт вокруг. И…
Я замолчал, подбирая нужные слова. Как бы мой собеседник ни решил, что я выжил из ума. Но Гоблин с интересом смотрел на меня:
– Что “И”? – переспросил он.
– И вроде как буквы перед глазами. Типа второй из тех четырех наркоторговцев.
Гоблин замер, потрясенно глядя на меня и беззвучно плямкая губами.
– Долбануться – гвозди гнутся, – с трудом протянул он – Походу все получилось.
– Да что, твою мать, получилось? – потеряв терпение, рявкнул я.
– У тебя были глюки? Странные, такие, видения типа комнаты дознавателя, или еще что-то непонятное? – вопросом на вопрос ответил Гоблин.
– Были, – не стал отрицать я. – И комната эта ваша несчастная.
– Значит, сработало, – задумчиво протянул мой собеседник. – Прав был Токарев, в тебе есть дар. Система тебя зарегистрировала. Так сказать, посвятила в игроки. Чудные дела. Игроки проходили жесткий отбор, а здесь.... Эх, что творится-то, что творится…
Гоблин трагически покачал головой, словно недоумевая, как я удостоился получить настолько нужную вещь. И если он имел в виду галюны, то я был с ним категорически не согласен. Зачем нужны такие приключения, когда тебя уносит дорогой каких-то чудных видений, порой в самый неподходящий момент?
– Что делать будем? – повторил я.
– Рванем домой отоспимся. А потом Токарев объяснит, что тебе придется делать, – просто сказал напарник.
– Да я не про то, – раздраженно ответил я, внутренне поражаясь безграничной тупости своего собеседника. – Что с этим делать будем?
Я указал на торговца.
– А зачем он нам сдался? – удивился Гоблин.
– Эта ваша Система сообщила, что мужик – второй барыга. А у меня на них типа квест.
– Что? – не понял Гоблин.
Я вздохнул.
“Так, успокойся. Тебе в напарники достался не самый сообразительный индивид. И если его распилить, можно будет установить его возраст по годичным кольцам, что с того? Придется работать с тем материалом, что есть”.
– “Серый порошок”. Убить четырех торговцев наркотиками, – медленно растягивая слова, принялся объяснять я.
– А, понял. Тогда валить его – и все дела, – бесхитростно ответил Гоблин.
От такого заявления у меня аж челюсть отвисла. В своем ли уме напарник?
– Здесь? – иронично уточнил я. – А свидетели?
– Кто тебя опознает в этом полумраке?
Гоблин кивнул на ряд фонарей. Ближайший горел метрах в пяти от барыги. Пятно света не доставало до нужной мне лавки.
Нет, – отверг я этот план. – Так решительно не годится.
– А когда, чудак – человек? Едва узнают об убийстве барыги – как в районе появятся владельцы героина, которые будут чуточку обескуражены тем, что кто-то посмел заниматься убийствами торговцев на их территории. Барыги залягут на дно, и хрен ты потом кого сыщешь. Нет, это решительно самый подходящий случай.
Я лишь покачал головой. Очень хотелось сказать напарнику, что его план – говно, и участвовать в подобном я не желаю. Останавливало только одно: Гоблин прав, завтра этих барыг днем с огнем не сыщешь.
– Эх, и вляпаемся, – прошипел я, поднимая с шеи и натягивая на лицо полумаску, на черной ткани которой был изображен оскаленный череп. Одернул пониже капюшон и свернул в парк.
Ни страха, ни мандража не было. Лишь холодный расчет: сделать все нужно быстро. Налететь, нанести два – три удара – и затеряться в глубине парка.
Видимо, торговец заметил наши с Гоблином манипуляции. А может, его чуйка сработала идеально – но парень встал с лавочки и направился вглубь парка.
Я прибавил шаг, стараясь его нагнать. Барыга обернулся, и, заметив быстро идущего за ним человека, бросился бежать.
– Ну, все. Теперь тебе точно конец! – прошипел я, тоже срываясь на бег.
В два прыжка я сорвал дистанцию, врезаясь барыге в спину, хватая его за толстовку и бросая на дорожку. Прямо под ноги двум идущим навстречу хорошеньким девочкам. Стройные, загорелые ноги, короткие юбки, милые мордашки. Они хихикали и о чем-то переговаривались. Но их веселье куда-то улетучилось, когда прямо перед ними упало тело, пытающееся освободится от преследователя. А преследователь, то есть я, уселся на нем верхом, пытаясь не дать ему вырваться, и отвешивая хорошие удары по корпусу и голове, дабы цель перестала брыкаться.
Одна из девочек с визгом отпрыгнула в сторону. А вот вторая встала как вкопанная, с ужасом глядя на возившихся на тротуаре людей.
– Да проходи ты, чего встала? – грубо рявкнул я, силясь удержать вырывающегося торговца. Второй рукой я пытался вытащить из рукава отвертку.
Девочка что-то пролепетала, обходя нас по дуге. Поминутно оборачиваясь, подружки быстрым шагом двинулись к выходу из сквера.
Я с силой приложил вырывавшегося по затылку:
– Да не рыпайся ты, только мешаешь. Сейчас я быстро тебя заколю – и поеду домой пить чай. А ты брыкаешься. Мешаешь только. Больнее же будет.
Заслышав мой монолог, барыга заорал благим матом, рванувшись и пытаясь встать. И тут отвертка, запутавшаяся в рукаве толстовки, наконец-то легла в ладонь.
“Как там эта погань называлась? Шарящий в анатомии? Мастер анатомии? Патологоанатом? А, вспомнил. Знаток анатомии».
Секунда – и тело лежавшего на дорожке барыги засветилось точками, став похожим на анатомический атлас. Силуэты почек, печень, сонная артерия. Проглянуло сквозь ребра неистово колотящееся сердце.
– А теперь лежи смирно. Иначе будет больнее.
Два быстрых удара в область почек. Потом еще пару – точно между ребрами, насквозь пробивая сердце. Тело подо мной задергалось – и резко утратило волю и силы к сопротивлению, распластавшись на аккуратно уложенной тротуарной плитке.
Быстро обшарив карманы толстовки убиенной мной жертвы, я вытащил несколько пакетиков с грязно-серым порошком, бросив их на спину трупа. Тяжело дыша встал, пряча отвертку.
"Навык владения холодным оружием улучшен.
Цель ликвидирована. Вы провели казнь, свершив правосудие на глазах обывателей. Разблокирован классовый навык: “Палач”.
Навык владения холодным оружием улучшен".
Народ словно испарился. Вот парк был полон подпившей молодежью – а теперь ни души вокруг. Оно и к лучшему.
– Твою маму.
Голос Гоблина за спиной раздался в наступившей тишине как удар колокола. Я обернулся.
Эта картина очень хорошо мне запомнилась. Ярко горящий фонарь у входа в парк, в круге света стоят люди в темно – красной форме с автоматами. А рядом – две девочки. Те самые, под ноги которым упал несколько минут назад барыга. Они что-то быстро сбивчиво рассказывали полицейским, то и дело оборачиваясь, и указывая на меня.
Я застыл. Время словно замерло. Вот один из полицейских направляется ко мне, что-то отрывисто говоря в рацию. Второй следует за ним.
«Это очень плохо», – отчего-то подумалось мне.
– Ноги. Вот попали.
Крик Гоблина вырвал меня из замешательства. Я бросился по дорожке.
«Вы совершили преступление при свидетелях, либо вас заметили сотрудники полиции. Получен третий уровень розыска. Оторвитесь от полиции и выйдите из зоны розыска, чтобы скинуть текущий статус розыска».
Системка появилась так внезапно, что я дернулся в сторону. Лоб встретился с чем-то металлическим, тревожно загудевшим, и я шлепнулся на задницу, потирая разбитый лоб.
– Что расселся? Отдохнуть решил?
Кто-то рывком поднял меня с земли, поставив на ноги.
– Валим.
И мы побежали.
Плохо думать, будто бег по ночному парку наперегонки с милицейским патрулем – занятие простое да очень увлекательное. Нет, когда я убегал от ППСМ в четырнадцать лет – эмоции, были другими. Адреналин и злой кураж, захватывающий тебя, не дает остановиться. Только вот попадись я в руки полиции тогда – ничего страшного бы со мной не случилось. Максимум поколотили бы дубинками, да заперли до утра в камере административного задержания. Сейчас же на мне висел свежий труп, да пожизненное заключение по приговору Ленинского районного суда в придачу. И хрен его знает, что в этом случае было бы хуже: жмур наркоторговца или приговор, вынесенный сегодня утром в административном здании на улице Космонавта Комарова. Так или иначе, меня ждет камера, сырость и большое количество соседей. А возвращаться в общежитие по адресу Гагарина одиннадцать. А я не собирался. Особенно теперь, когда свобода – вот она. И плевать, что потребует взамен Токарев. Я был готов на что угодно, только бы не попасться в лапы патруля и не отправиться на неопределенный срок в холодное заполярье. Поэтому я побежал так, как не бегал еще никогда в жизни. А впереди маячила тощая спина Гоблина, который умудрился меня обогнать.
– А ну, стоять! – раздался за сзади грозный окрик. – Или нам придется открыть огонь.
«Ага, сейчас. Взял и остановился. А вот стрелять вы точно не будете. Во всяком случае – не здесь. Если не совсем выжили из ума. Здесь же народу тьма».
За несколько секунд мы пересекли парк, чуть не сбив неторопливо прогуливающуюся пару, и выскочили на улицу.
Здесь царило оживление. По тротуару спешили по своим делам люди, под светившейся, переливающейся всеми огнями неоновой вывеской круглосуточного магазина на углу, стояли несколько парней.
Завыли, быстро приближаясь, сирены полицейских машин. Оперативно приехали. Такое в Городе Мечты случается. Правда, редко. В иные дни можно хоть целый день кричать: "караул!!! грабят – убивают" – и ни один из стражей правопорядка даже не почешется. А вот когда убьют, тогда пожалуйста. Впрочем, есть в этом городе районы, куда они не поедут даже после сообщения об убийстве. Не любят там людей в форме. И, может статься, что вместо одного трупа на месте преступления окажется несколько.
Загорелся зеленый сигнал светофора, и народ ломанулся на другую сторону дороги. Перейдя на шаг, Гоблин торопливо юркнул в толпу пешеходов. Я рванул за ним. Идея затеряться была неплохой, но…
– Вон они! Стоять!
Едва заслышав крик, Гоблин с места рванул вперед, расталкивая с дороги людей. Нырнул в темную арку, скрываясь во дворе. Я поспешил следом за ним, стараясь не упустить его из виду. А Гоблин уже остановился у подъезда серой девятиэтажки и торопливо набрал номер первой попавшейся квартиры:
– Простите, я ваш сосед сверху. Ключи дома забыл, – запыхавшись, затараторил он в динамик. – Не могли бы вы…
–Пошел вон отсюда! – раздался в ответ грубый мужской голос. Было видно: говоривший очень недоволен, что кто-то трезвонит в его квартиру среди ночи. – Весь подъезд обоссали. Вали пока цел, или я сейчас спущусь, и…
Что будет, когда мужик спустится, осталось втайне, так как Гоблин уже сбросил звонок и набрал номер другой квартиры.
– Кого там носит среди ночи?
– Я ключи забыл. Откройте, пожалуйста, дверь.
В этот раз голос Гоблина звучал так жалобно, что я думал, у меня слезы на глаза навернутся.
Раздался писк и Гоблин дернул дверь в подъезд, влетая внутрь. Я последовал за ним. В арке уже топали тяжелые ботинки наших поимщиков. Дверь захлопнулась, а в следующую секунду кто-то рванул ее. Запищали набираемые кнопки домофона.
– Полиция. Немедленно откройте дверь!
– М-а-а-а-альчик, тебе все неймется? – раздался протяжный голос мужика, которого умудрились разбудить второй раз за пять минут. – А ну, живо пошел отсюда, пока я не спустился и не сломал тебе руки.
Услышав знакомый злой голос, Гоблин хохотнул.
Во дворе завыли полицейские сирены.
– Наверх.
Широкими скачками он бросился по лестнице, перепрыгивая через ступеньки.
На лестничных клетках было темно, и я здорово боялся сломать себе шею, прыгая по ступеням.
– Только бы он был открыт, – бормотал Гоблин где-то в темноте.
– Кто?
– Путь на свободу.
Удача нам улыбнулась. Выход на крышу был не заперт. У двери стоял открытый чемоданчик с инструментами. Громыхая по железным ступенькам, Гоблин взлетел наверх, проскочил захламленное пред лифтовое помещение, через узкий люк выбрался на крышу и исчез в темноте. Я полез за ним.
– Да живее ты!
Он ухватил меня за капюшон толстовки, рывком вытаскивая на длинную крышу, покрытую лесом радиомачт и паутиной проводов. Вдалеке метались лучи фонариков. Рядом с входом суетился парнишка в форме кабельной компании, тихо матерясь и распутывая какие-то кабеля.
– Сейчас они прочешут подъезд. От подвала до крыши, – пытаясь восстановить дыхание, сбивчиво сипел Гоблин. – Отсюда у нас два пути: в тюрьму, или…
Он подошел к мачте, закрепленной у парапета, и подергал черный оптоволоконный кабель, уходивший в темноту, к соседней пятиэтажке.
– Хорошо натянут. Только бы анкера выдержали.
– Выдержали? – спросил я, пока еще не совсем понимая, что решил сотворить мой безумный друг.
– Прокатимся с ветерком, – ответил Гоблин, крепя что-то на черном кабеле. – Секунда – и мы на другом доме.
Эта идея мне не понравилась:
– У тебя совсем бак засвистел?
– Или так, или сразу вниз. Хватайся. Ты первый, я за тобой.
На кабеле уже висел спиральный зажим, какими обычно крепят оптический кабель к анкерам. Я ухватился за косичку, подходя к краю парапета. Ноги предательски тряслись, руки вцепились в металл так, что побелели костяшки. Грела меня только одна мысль: лучше сразу разбиться насмерть, чем вернуться в тюрьму.
– Держись крепче и не смотри вниз.
Толчок в спину – и в лицо ударил резкий порыв ветра.
– Встретимся на той стороне, – донеслось мне вслед.
Я полетел между домами по гудящему от натяжения тросу. За спиной раздался крик. Я обернулся. Паренек, что недавно распутывал кабеля, указывал на меня рукой и что-то кричал Гоблину. Ветер рвал разговор, донося до меня отдельные слова.
– Так не уходи далеко…. Может, еще одна авария будет, – донеслись до меня слова Гоблина.
Крыша пятиэтажки приближалась. И едва под ногами мелькнул черный рубероид, я отпустил косичку. Пробежал несколько шагов, гася энергию полета. А трос уже гудел, перевозя Гоблина.
– Это круче тарзанки, – весело крикнул он, едва приземлился рядом. Торопливо сорвал оба зажима с кабеля. – К торцу. Там должна быть лестница.
«Он точно с головой не дружит», – мелькнуло у меня в голове.
Гоблин перемахнул через парапет и быстро спускался по пожарной лестнице. Заскрипели, болтаясь в гнездах, анкера. Лестница опасливо накренилась, грозясь вот-вот оторваться.
«Главное – не смотреть вниз! Не. Смотреть. Вниз!»
Лестница заходила ходуном. И мне казалось, что я вместе с ней вот-вот полечу наземь. Как средневековый пехотинец при осаде крепости, которому не повезло и защитникам стены удалось оттолкнуть лестницу, отправив ее в полет вместе со штурмовиком. Поэтому я старался спускаться как можно быстрее. И не думать о том, что будет, если анкера не выдержат и эта конструкция все-таки оторвется.
– Везет нам сегодня, – лениво произнес Гоблин, едва ноги коснулись густой травы.
– П-п-п-п-очему? – с трудом произнес я. Зубы предательски стучали, ноги подкашивались. Руки ходили ходуном. Меня колотило от пережитых за вечер приключений.
– Здорово срезали, – Гоблин указал на подъезд, и только теперь я понял, что мы стоим у той самой пятиэтажки, где ждал Филин. – А ты неплохо справился. Считай, тестовое задание выполнено. Скоро приступим к работе. Пора сваливать.
Гоблин хлопнул меня по плечу и направился к машине. В его голосе не было и тени страха. Словно он не съезжал пять минут назад с крыши на крышу, по неизвестно как закрепленному тросу, грозясь сорваться с многометровой высоты.
«Вы покинули зону розыска. Ваш уровень розыска снизился. Текущий уровень розыска – ноль.
Навык “плут – ловкач” улучшен».
«Чудные дела! Человека ищет вся полиция страны, а уровень розыска – ноль».
Глава 4 Чертовски беспокойное утро
"Сам Гоблин объяснил свой поступок так:
– Трусливые ничтожества! – обратился он к нам. – Ни у кого из вас не хватило бы ни твердости, ни силы духа для того, чтобы подобное совершить.
В этом он был абсолютно прав. Никто из нас, святая правда, не смог бы сделать и половины того, что замыслил и исполнил тогда брат Гоблин!"
Djonny. "Сказки темного леса"
– Эх, до чего все гладко прошло.
Гоблин все еще был в восторге от того, как удачно сложился сегодняшний вечер. И меня удивляло его хладнокровие и выдержка. Меня сейчас бил мандраж. Не потому, что я меньше чем за час прикончил двух человек. А оттого что второе убийство произошло при толпе свидетелей. И что мы чудом ушли от полицейского патруля. Ну и путь отхода по крышам тоже оставил немало ярких эмоций и впечатлений. Не каждый день ты катаешься по натянутому оптическому тросу с дома на дом, грозясь вот – вот сорваться и статья мокрым пятном на асфальте.
Загорелся красный сигнал светофора, и Филин послушно притормозил напротив пешеходного перехода и пропуская редких горожан, что бродили по улицам в столь поздний час. По полосе встречного движения, игнорируя правила, ехали полицейские машины. Одна, вторая, третья, черный микроавтобус со штурмовой группой… Патрульные тачки пролетели по пустой дороге и, не сбавляя скорости, поворачивали во дворы. К той злополучной девятиэтажке, с крыши которой мы недавно так эффектно бежали. И при виде такого количества полиции, у меня как-то недобро екнуло сердце. Гоблину же, судя по всему, было плевать.
– Иу-иу-иу-иу, – весело передразнил он вой сирен. – Всегда мечтал стать полицейским. Или пожарным. Включай мигалки – и гоняй по городу. И плевать тебе на правила.
– А почему не пошел в полицию? – спросил я.
– Потому что не взяли без службы в Вооруженных Силах.
– А в армию тебя психиатр не пропустил? – ехидно поддел его я. – Признал тебя невменяемым?
– Нет. Я прошел комиссию. Мне пришлось бежать с распределительного пункта. Ох, и забавная же тогда приключилась история…
При воспоминании о побеге его голос наполнился такой неподдельной радостью, что я потрясенно замолчал. Чем больше нового я узнавал о своем знакомом, тем сильнее его боялся. Филин же вопросительно посмотрел на Гоблина, ожидая истории.
– Дело было так, – начал Гоблин рассказ. – В девятнадцать лет я понял, что учиться я не хочу. Шарагу бросил и предавался пьянству да приключениям. Дурные истории в то время, надо сказать, случались довольно часто. В один из таких дней меня, абсолютно невменяемого от похмелья, прямо возле дверей квартиры скрутил военный комиссар в сопровождении милицейского патруля. Под таким конвоем меня, как преступника, доставили на распределительный пункт, откуда должны были призвать туда, где волки срать боятся. Охранять никому не нужную, но очень важную шахту. НУ, или склад. Признаться честно, в те времена я в армию пойти хотел, поэтому прошел комиссию, и принялся спокойно ожидать дядьку, который заберет меня служить. Место там было хорошее. У стены военкомата стояли гаражи, забравшись на которые, можно было легко перемахнуть через стену и покинуть территорию призывного пункта. Что я частенько делал, время от времени выходя в город и затариваясь пивом и водочкой в ближайшем магазине. Поэтому все эти дни я был такой пьяный, что мне плохо запомнились обстоятельства и подробности моего нахождения в военкомате. День шел за днем, деньги, что у меня с собой были, закончились, а дядька все не появлялся. И на третий день, когда выпитое в военкомате пойло стало меня отпускать, я подумал: “какого черта я тут сижу? Кому это нужно? Мне или Армии?”.
Этот вопрос я задал военкому. Так и предупредил мол: не пойду служить сегодня – сбегу и ищите меня потом. Военком не поверил, и очень зря. Этим вечером я перелез через забор военкомата и был таков. Такая вот история.
Гоблин сокрушенно вздохнул и покачал головой, словно сожалея, что ему так и не довелось отслужить. Филин же довольно заржал, до того веселой ему показалась эта история.
Желтый сигнал светофора замигал, сменяясь зеленым – и машина поехала по улице ночного города. Я уставился в окно, рассматривая мигающие витрины магазинов и редких прохожих, неторопливо прогуливающихся по тротуару.
– И что дальше? – попытался я вернуть разговор в предметное русло.
– Ты о чем – не понял Гоблин. – Про армию? Дальше мне пришлось из города бежать. Военком был такой злой, что пообещал найти меня и собственноручно заслать в какую-нибудь жопу мира. Но не вышло. Спустя некоторое время, военком сменился, и историю ту все забыли. А потом я ненадолго в город вернулся. Аккурат в то время, когда провожали в армию моего хорошего товарища....
– Я не о том, – перебил я плавный рассказ напарника. – А про сегодняшние события. С ними что дальше?
– А, ты про это… Полицейские оцепят дом. Прошерстят его от подвалов до крыши. И ничего не найдут. Только бедолагу – кабельщика, который, матерясь, пытается устранить неисправности. Он опишет двух парней в серых кофтах. Лица не рассмотрел, темно было, да и капюшоны закрывали. И привет – пока.
– Нас начнут искать.
– Ну, во-первых, – Гоблин начал загибать пальцы, – тебя и так ищет вся полиция этой страны. Во-вторых: проще будет найти в темной комнате черную кошку, чем нас в городе – миллионнике. Первого ты вообще без свидетелей зажмурил, так?
Я кивнул.
– Вот. А второго… двое неизвестных в серых толстовках и масках. Черные джинсы… Короче, ищут давно, но не могут найти парня какого-то, лет двадцати. Под такую ориентировку полгорода можно смело подписать. А был ли мальчик? Не парься, короче.
Скажи мне, друг Гоблин, – задумчиво протянул я. – А ты с детства с головой не дружишь, или какое-то событие жизнь так поменяло?
– С чего ты взял, что я дурной? – Гоблин обернулся ко мне, удивленно приподняв брови, уставился на меня.
– Потому что ты неадекват. Очевидно же.
– Хм, – Гоблин задумчиво почесал подбородок. – Филин, я неадекват? – обратился он к водителю. Тот невозмутимо кивнул, не отвлекаясь от дороги.
– Ну вот, – со сделанным разочарованием протянул Гоблин. – А я думал, мы друзья, Филин.
Он скрестил руки на груди и откинулся на спинку сиденья, уставившись на дорогу.
Машина свернула, въехала через арку в двор-колодец и останавливаясь у высокой семнадцати этажной свечки
– Прибыли, – пробурчал Гоблин, обернувшись ко мне. – Слезайте, ваша станция.
– Эй! – возмутился, было я. – А ангар? Куда вы меня привезли?
– Не паникуй, он уже догорает. С утра в новостях расскажут историю о том, как в старом заброшенном производственном здании вспыхнул пожар, и виной тому-замыкание неисправной проводки. Не все же время нам жить в гаражах. Это твоя новая берлога, снятая на левого человека. Перекантуешься здесь какое – то время.
Гоблин вытащил из кармана ключи и бросил их мне:
– Двадцать шестая квартира. Не перепутай.
Я растерянно кивнул, рассматривая ключи.
– Давай, вали уже, – раздраженно рявкнул Гоблин.
Я молча, вышел из машины. Хлопнул дверью – и тачка сорвалась с места, выезжая из двора и растворяясь в ночи, увозя моих новых друзей.
– Хня какая-то происходит, – пробормотал я и направился к дому.
***
Проснулся я от грохота, доносящегося с кухни. Кто-то без зазрения совести гремел посудой, абсолютно не думая о тех, кому он может помешать. Шум не давал заснуть. Поэтому после нескольких бесполезных попыток, я забросил эту идею. Открыл глаза и огляделся:
Обстановка была мне незнакома. Просторная комната, залитая солнечным светом. Окно располагалось прямо напротив моей кровати, и пока я спал, кто-то раздвинул шторы, и теперь яркие солнечные лучи били мне прямо в лицо. Что-то бормотал висящий на стене телевизор, который я забыл вчера выключить. Стеклянный журнальный столик на колесиках, на котором расположились стакан и тарелка с несколькими дольками засохшего лимона и грязным ножом. рядом с которым стояла пустая четырехгранная бутылка из-под текилы.
«Кто я? Что я здесь забыл?»
Мне было дурно. Виной всему была бутылка текилы, которую я приговорил вчера вечером как лекарство от бессонницы. Этанол пришлось покупать в круглосуточном магазине из тех средств, что я нашел в конверте, лежавшем на столе кухни. Видимо, Токарев решил оставить мне какую-то сумму на первое время. Как водится, спиртное, купленное среди ночи втридорога, оказалось паленым. Поэтому с утра я мучался похмельем. Голову словно стянул стальной обруч, Во рту было сухо, как в пустыне. К горлу подкатывала тошнота. Я облизал губы сухим шершавым языком, да только толку от этого было мало.
Кто-то опять зазвенел тарелками на кухне, и от этого грохота в голове словно взорвалась бомба, рассыпав перед глазами снопы разноцветных искр. Очень захотелось встать и с особой жестокостью забить источник шума ножкой от табуретки. После чего наконец-то урвать еще хотя бы пару часов сна.
Воспоминания пробивались будто сквозь плотные клочья черного тумана. Я и какой-то парень, Гоблин, кажется, едем к общаге. Я поднимаюсь по лестнице наверх. Удары отверткой. Обмякшее тело. Резкая спонтанная атака в парке. Бег, катание по тросу…
– Подъем!
Кто-то заорал от двери. И в действии было столько садистского веселья, от издевательств над болеющим человеком… от этого крика, словно прямиком проникшего в мозг, я беспокойно заворочался.
Гоблин ворвался в комнату как ураган, держа в руке кружку с горячим чаем:
– Ну и бардак на кухне, – резюмировал он, усевшись в кресло. А затем его взгляд упал на полупустую бутылку:
– Это правильно, – протянул он, и в голосе я четко расслышал нотки понимания. – Синий дух, что сидит на дне бутыли, прекрасно притупляет страх и убивает совесть. Такое вот универсальное лекарство.
– Чего тебе надо? – прохрипел я, с трудом разлепив пересохшие губы. – Пришел провести сеанс бесплатного психоанализа? Как ты вообще сюда попал?
– Оставил себе дубликат ключей, – просто ответил напарник, отпивая из кружки чай. – Ответ на второй вопрос: нас ждет босс и работа.
– Какая еще работа? – не понял я. Больше всего мне хотелось провалиться в сон, чтобы проспать это тягостное состояние.
– Скажем так: ты прошел испытательный срок. Пора устраиваться.
– Прямо официально? – ехидно поинтересовался я, садясь на кровати и протирая глаза. – С трудовой книжкой, отпуском, медицинской страховкой и прочими плюшками?
– Хм.
Гоблин остановился посреди комнаты, шумно прихлебывая чай:
– Идея хорошая. Особенно, насчет медицинской страховки. Нужно ее обдумать. А теперь подъем! – гаркнул он, и от этого крика лицо мое перекосилось от головной боли. – Шмотье переодень.
Напарник бросил на кровать пакет. Я порылся в нем, вытащил новую толстовку с биркой магазина, джинсы, пару синих кроссовок.
– Старое сложишь в этот пакет.
Гоблин вышел из комнаты. Я же с трудом встал с кровати и принялся переодеваться.
***
По пути от подъезда Гоблин ловко зашвырнул пакет с моей вчерашней одеждой в мусорный бак. На логичный вопрос: а зачем, собственно, он так сделал, Гоблин ответил односложно:
– Палево.
Я лишь пожал плечами, подходя к машине.
Филин расслабленно откинулся на спинку сиденья и барабанил пальцами по рулю. И едва мы уселись, он плавно тронулся с места, вывозя нас из двора моей новой съемной квартиры на ту самую работу.
– Куда едем? – поинтересовался я. Беседа давалась мне с тяжело. И виной тому была нещадно болевшая голова и с трудом ворочавшийся язык.
– Увидишь, – не оборачиваясь, ответил Гоблин. – Клевое место. Тебе понравится.
Филин вывернул на знакомую дорогу, и мы оказались прямо напротив того парка, в котором благодаря мне вчера произошло смертоубийство. Машина послушно затормозила у "зебры" как раз у входа в приснопамятный парк.
Парк был пуст. Лишь в отдалении виднелась лента, которой было оцеплено место преступления. Деловито сновали несколько полицейских. Мертвеца уже увезла труповозка, следственная группа тоже уехала восвояси. И сейчас лучшие умы сыска ломают головы, как изловить преступника и засадить его в клетку как жирафу. От этой мысли мне вновь стало слегка не по себе.
– Первый раз всегда страшно, – Гоблин словно прочел мои мысли. – Все время, кажется, что кто-то сможет тебя опознать. Что осталось полно следов, которые вот-вот приведут к двери твоего дома следаков и группу захвата. Такое бывает со всеми. Даже если тщательно все продумал, кажется, что ты допустил просчет и план полетит ко всем чертям, а тебя вот-вот возьмут за жопу. Что говорить о спонтанной акции типа вчерашней? Телевизор, поди, поэтому гонял? Выискивал новости про себя?
