Читать книгу: «Волшебное прикосновение», страница 4
В один из дней, спустя недолгое время после нашей первой встречи, Энди появился на моем пороге.
«Я чувствую, что обязан был вас посетить, – сказал он вполне серьезно, – потому что со мной произошло нечто поразительное, и это напрямую связано с тем, о чем Вы говорили на Вашем уроке».
«Вы меня заинтриговали, – сказала я с улыбкой. – Давайте послушаем».
«Прежде всего, – сказал Энди, – если я не говорил вам раньше, все, что Вы сказали о встречах с противоположным полом, представляется вполне разумным. Я не был готов реализовывать все это на практике – особенно ту часть, которая касалась воздержания от физического контакта, – но я должен признать, что я вижу в этом логику».
Он глубоко вздохнул.
«Как бы то ни было, пару недель назад я познакомился с девушкой по имени Дебора. Она стала религиозной около года назад еще в США и приехала сюда, чтобы продолжить обучение. Она выглядела весьма умной и дружелюбной, и поскольку я интересуюсь всем этим, я спросил ее, как и почему она пришла к иудаизму. Мы стали общаться. Она произвела на меня сильное впечатление. Мы проговорили два часа. Это было замечательно. Мы прекрасно понимали друг друга и подружились».
«Я хочу сказать, что сначала я вообще не заинтересовался этой девушкой. По правде говоря, ее внешний вид не произвел на меня впечатления. И я даже не представляю, как она выглядит под этим похожим на мешок от картошки нарядом, в который она была одета».
Я с трудом сдержала улыбку. Я представила, какой стиль одежды имел в виду Энди: популярный среди будущих мам.
«Но она реально понравилась мне как человек. И поскольку она была религиозной, между нами не было никакого физического контакта. Для меня было странно не иметь возможности дотронуться до нее даже мимоходом – даже похлопать по плечу – но я отнесся с уважением к ее убеждениям. На следующий день мы шесть часов проговорили обо всем на свете. И на следующий день тоже, и через день…
Прошло уже две недели, и мы провели не знаю сколько времени вместе. В субботу мы не спали до пяти утра, просто общаясь друг с другом, и ни один из нас не хотел останавливаться. И все это время, клянусь, я даже не дотронулся до ее руки».
«Вы знаете, – продолжал он с небольшим оттенком смущения, – Я не хочу хвастаться, но в общем-то у меня репутация бабника. Я всегда встречался со многими привлекательными женщинами, в принципе – с кем бы ни пожелал. Вы должны были бы видеть мою последнюю подругу. Она была сногсшибательна. И я думаю, излишне говорить, что мои отношения совсем не подходили под определение «руки прочь». Я предполагаю, что большинство из них также не были особо глубокими».
«Но сейчас, в первый раз в жизни, случилось прямо противоположное. Как я уже говорил, вначале я вообще не считал эту девушку особо симпатичной. Меня привлекли ее ум и личность. Но теперь я схожу с ума и по ее внешности. Вот, позвольте показать ее фотографию. Я ношу ее с собой всегда. Посмотрите, разве она не милая!?»
Энди вытащил фото из кармана рубашки, взглянул на него с чувством и протянул мне. С фото мне улыбалась девушка весьма средненького внешнего вида. Я тоже не могла сказать, как она выглядит под своим «картофельным мешком».
«Она милая», – согласилась я.
Он просиял и взглянул на фото еще раз, прежде чем положить его обратно в карман.
«Но суть не в этом, – продолжил Энди после паузы, как если бы ему самому надо было переварить мысль, которой он собирался поделиться. – Что на самом деле поразительно – так это то, что я никогда прежде не относился к женщине с таким уважением. И я никогда не испытывал таких чувств к кому-либо за такое короткое время. Признаюсь, честно: я люблю ее. Я знаю, – поспешил он добавить, не желая, чтобы его слова выглядели неубедительными, – это, должно быть, ничто по сравнению с любовью, которую вы ощущаете после нескольких лет брака. Но все же, – тут он выразительно наклонился вперед, – у меня нет никакого сомнения, что это не сиюминутное увлечение. Это что-то настоящее. Когда – я имею в виду «если» – я стану религиозным, я хочу жениться на этой девушку. И я все еще не знаю, как она выглядит под этой мешковатой одеждой. И мне, на самом деле, все равно».
«Ух ты, – подумала я. – «Еще один упавший вниз»… Мои друзья и я всегда были согласны, что одним из самых убедительных доказательств истинности Торы является ее способность превращать парней в Человека с большой буквы.
«Я просто хотел рассказать вам все это, – заключил Энди в заключение, – потому что я поражен. У вас есть что-то действительно сильное. Как вы это называете: шмират негия? Я должен сказать, что это мощнейший любовный эликсир».
Уже спускаясь по ступенькам, он повернулся ко мне. «Вы знаете что? – сказал он. – Вы должны разливать это по бутылкам и продавать. Я не шучу».
Глава четвертая
Поставьте своей целью самое лучшее
Я помню интересную беседу, которую вела много лет назад. Это было во время моего первого посещения США, после того как я, совершенно непредсказуемо, стала религиозной в Израиле. Одним из старых друзей и знакомых, которым я позвонила, был 24-летний Рик. Рик, мягко выражаясь, вел не особенно духовный образ жизни и не поддерживал глубоких отношений с женщинами. Но, несмотря на все, что я считала неприятным в нем (и на все, что он считал странным во мне, как например, мои поиски смысла жизни), мы всегда находили общий язык на интеллектуальном уровне и часто затевали жаркие дискуссии.
На этот раз основной темой были физические отношения. Рик просто не мог понять, как я могу хотеть, когда-нибудь в будущем, выйти замуж за человека, до которого никогда не дотрагивалась. Это был абсурдом. Это было сумасшествием. Либо мне промыли мозги, либо я свихнулась.
«Рик, – оборвала его я, – могу ли я задать тебе вопрос? Имел ли ты когда-нибудь чисто дружеские отношения с женщиной, которые только намного позже превратились в романтические?»
Он задумался на минутку и ответил: «Да, один раз». «Ну, – продолжила я, – в первый раз, когда ваши отношения перешли на физический уровень, чувствовал ли ты что-то особенное, отличное от того, что чувствовал с другими женщинами? Значило ли это для тебя намного больше?»
На другом конце провода воцарилось молчание. «Да, – признал он нехотя, – Так оно и было».
«Ну, так я собираюсь сделать то же самое. Но поскольку я пойду еще дальше, я собираюсь получить от этого еще больше».
Опять молчание. Я почувствовала, что тронула в нем какую-то чувствительную струну.
«О’кей, я понял тебя», – сказал он. Еще одна пауза.
И тогда он признался: «Ты знаешь, когда я встречу женщину, которая мне действительно понравится – я имею в виду, что в этом действительно будет что-то особенное – я, пожалуй, не хочу, чтобы отношения слишком быстро перешли на физический уровень. Мне кажется, это может разрушить их».
В религиозном еврейском мире, мы не только не хотим «разрушить» отношения – мы хотим получить от них максимально возможное. Мы вообще хотим получить от всей жизни по максимуму. Большинство людей, вероятно, согласятся с иудаизмом в том, что «максимальное» имеет отношение к качеству, а не количеству; глубине, а не ширине. Другими словами, люди на самом деле хотят от жизни не максимального, а наилучшего. Они готовы пропустить несколько средненьких удовольствий ради немногих действительно глубоких. Это особенно верно в отношениях с противоположным полом. В идеале духовно чуткие люди хотят одного партнера на всю жизнь, с которым они могут почувствовать уникальность и исключительность.
Иудаизм хочет, чтобы отношения были особенными.
Истинная исключительность имеет место, когда два человека переживают вместе то, что они никогда раньше не испытывали. Конечно же, особость начинается с эмоций. Чем исключительное ваши чувства друг к другу, тем уникальнее ваш союз. И поскольку ваши физические отношения черпают большую часть своей силы из этих эмоций, то, чем уникальнее и исключительное чувства, тем мощнее будет интимность, включая прикосновение. Но эта связь распространяется еще дальше, порождая ощущения, которых Рик, к сожалению, никогда не испытывал. Ибо ничего не может быть исключительное той физической близости, которую вы познали только друг с другом!
Моя близкая подруга как-то рассказала мне свою историю. Рахель в социальном плане вела типичную светскую жизнь до того, как впервые встретилась с иудаизмом в возрасте 20 с лишним лет. Через некоторое время после возвращения к религии, она встретила человека, за которого хотела выйти замуж. Все то время, пока они были женихом и невестой, она и ее будущий муж строго соблюдали ала-ху (еврейский Закон), и в первый раз дотронулись друг до друга только после хупы (свадебной церемонии), в комнате уединения (куда отводят жениха и невесту сразу после свадебной церемонии). Я спросила Рахель, как она может описать это было ощущение – наконец-то, дотронуться до человека, с которым она собирается прожить всю оставшуюся жизнь, – и что именно они там, в комнате уединения, делали (это, конечно, не мое дело, но все же…)?
Рахель улыбнулась и даже немного покраснела, но была рада ответить (как я и предполагала).
«Ну, – сказала она, очевидно теша себя воспоминаниями, – я не могу говорить за других людей. Я представляю себе, что они, вероятно, ждут не дождутся, когда смогут обнять и поцеловать друг друга. Но наши ощущения были столь сильны, что ни один из нас не чувствовал необходимости делать это – по крайней мере, прямо сейчас. Долгое время мы просто держались за руки и стояли, пристально вглядываясь друг в друга».
Я посмотрела на нее с недоверием. Ты ждешь несколько месяцев, чтобы, в конце концов, дотронуться до человека, за которого выходишь замуж, и вот когда этот момент наступает, ты просто стоишь там, держа его за руки?! Но когда мой первоначальный шок прошел, я поняла: это простое прикосновение было столь потрясающе, поскольку Рахель и ее муж впервые испытывали такие сильные чувства. И внезапно я поняла, насколько они оба желали бы, вспоминая тот день (и ночь): «Ах, если бы все было тогда в первый раз…»
Все мы хотим пережить нечто особенное. Но даже самое потрясающе чудесное, что было в ваших первых романтических отношениях, становится гораздо более банальным после нескольких связей… С каждой новой связью и увлеченностью, ваша чувствительность притупляется. И в результате, самые важные для вас взаимоотношения не станут особенными и исключительными. Почему же тогда большинство людей вступает в физические отношения, которые, как они знают, могут и не длиться долго, и, тем самым, сокращают и преуменьшают то высочайшее ощущение, которое могут испытать впоследствии?
