Читать книгу: «Кето. Почему так популярна и эффективна низкоуглеводная диета», страница 4

Позже я расскажу о том, что пища, которую мы едим, сильно влияет на соответствующие гормоны. Это прописная истина любого медицинского учебника.

Таким образом, повсеместный и, казалось бы, очевидный совет питаться «правильной, здоровой пищей», как это неизменно называет медицинское сообщество, относится не ко всем. Прилагательное «здоровый» в этом совете является синонимом той пищи, которую потребляют стройные люди, однако мы с вами другие.

Мы легко набираем вес, они – нет. Безусловно, возможно, лучше и правда питаться тем же, чем они, вместо того чтобы есть типичные западные обработанные продукты – «пищеподобные вещества», как назвал это когда-то Майкл Поллан – и пить сладкие напитки (газировку, фруктовые соки, энергетики, капучино, мокко, латте) с утра до вечера. Однако этого недостаточно. Неправильная система питания может нанести вред организму. Мы должны питаться по-другому, потому что мы отличаемся.

Глава 3
Дело за малым

Каждый день у людей, легко набирающих вес, в жировых клетках задерживается небольшое количество жира. У стройных людей такого не происходит.

Давайте немного углубимся в понятие «легко набирать вес». Как я уже сказал, медицинскому сообществу в вопросах ожирения и хронических заболеваний не хватает любопытства и сопереживания. Это еще одна область, в которой особенно видно их отсутствие.

Рассмотрим выдвинутое предположение Анселя Киса о том, что полный человек стал таким, потому что ел слишком много. Любопытства ради давайте зададим логичный вопрос: а сколько это «слишком много»? Академики, которые позиционируют себя как эксперты в науке об ожирении, часто высказываются в поддержку традиционного воззрения по этому вопросу, не углубляясь в суть. А вот высказывание Гарвардского профессора медицины Джерома Групмэна в газете The New Yorker: «Одним из немногих неоспоримых фактов в области диетологии являются калории, а если точнее, превращение в жир избыточной, непереработанной энергии». Даже если бы речь действительно шла о неоспоримом факте, не важно ли уточнить: какое количество энергии следует считать проблематичным? Сколько калорий получено или не израсходовано? О каких конкретно значениях мы говорим?

Это число легко рассчитать. Первый произведенный расчет, который я смог обнаружить, был сделан в самом начале XX века немецким специалистом в области лечения диабета Карлом фон Ноорденом, от которого Луис Ньюберг унаследовал идею о том, что ожирение вызвано чрезмерным потреблением пищи. В то время диетологов очаровала их новоявленная способность измерять не только потребляемые калории, но и расходуемые. В конце 1860-х годов немецкие диетологи изобрели новое устройство, калориметр, которое позволило им совершать такие подсчеты. Измерение калорий вошло в моду в исследовательских кругах и совершенно захватило их разум. В то время у исследователей в руках был лишь этот инструмент. По мнению фон Ноордена, чтобы набрать 7,5 килограмма в год, нам достаточно переедать (не расходовать) по двести калорий в день. Выходит, двухсот калорий в день достаточно, чтобы увеличить массу тела и запастись жиром. А меж тем пол-литра пива – это двести калорий.

Проще говоря, если каждый день выпивать бокал пива, или большой стакан сока, или съедать горсть орехов (штук тридцать), калории останутся с нами в жировых тканях, а лет через шесть мы превратимся из стройных людей в неизбежно полных. Фон Ноорден не думал обвинять полных людей в невежестве или слабоволии. Калькулятор калорий он использовал для того, чтобы показать, что такое маленькое количество калорий может проскользнуть в наш рацион незаметно, по недосмотру. Это так называемая теория «экстремального ожирения в связи со случайным перееданием», и верится в нее с трудом.

7,5 килограмма за год – это довольно много. Немногие из нас проходили через такой резкий набор веса, за исключением, разве что, беременных женщин. Но что, если речь идет о менее заметных цифрах, тех, что набираются по мере взросления – по килограмму в год? Значит, 10 килограммов за 10 лет, 20 килограммов за 20 лет, а это путь от относительной стройности лет в двадцать к ожирению в момент, когда на нас обрушится кризис среднего возраста. Расчеты почти такие же, как у фон Ноордена. Только вместо двухсот калорий и 7,5 килограмма в год наши жировые ткани запасают по двадцать лишних калорий в день, чтобы получилось около килограмма лишнего жира в год (так как полкило жира равняется примерно 3500 калорий, то вот вам уравнение: 3500 калорий/полкило умножаем на килограмм, разделенный на 365 дней, и получаем 19,2 калории в день, запасаемых в виде жира).

Менее двадцати лишних калорий в день. Это калорийность трех орехов или половины чайной ложки оливкового масла. Таким образом, человек, который потребляет 2500 калорий в день и сжигает или расходует только 2480 из них, а последние двадцать калорий так и остаются в его жировой ткани, обречен пройти путь от стройности к ожирению за двадцать лет.

Вот еще одно умозаключение, к которому пришли исследователи, изучавшие метаболизм жира в эпоху Аствуда. Не путайте их с теми, кто изучал ожирение. В течение дня наши жировые клетки потребляют сотни, если не тысячи калорий. Делают они это после еды. Жировые клетки на время удерживают калории, после чего так или иначе высвобождают их, запуская в кровообращение в качестве топлива для других клеток тела. Такая мобилизация запасенного жира происходит круглые сутки. Пока вы спите ваш организм сжигает жиры, накопленные за день. А теперь представьте, что почти все эти калории в конечном итоге высвобождаются, распадаются или выводятся из организма, кроме всего двадцати, которые тело никогда не использует. Тогда печень отправляет их обратно на хранение в жировые клетки каждый день. Если все так, то вам на роду написано ожирение. Речь сейчас идет о двадцати калориях среди десятков миллиардов жировых клеток обычного тела – в сущности, объем поистине ничтожный¹³.

Если мы представим, что перед нами разворачивается сценарий «жировой ловушки», то станет понятно, почему некоторые полнеют, несмотря на прилагаемые усилия похудеть. По неизвестной причине у некоторых из нас жировые ткани задерживают до двадцати лишних калорий каждый день. Сотни, если не тысячи калорий уходят в жировые ткани на время, в сущности, если быть точным, то речь идет обо всем жире, потребляемом нами, не говоря уже о том, который наша печень может производить сама из потребляемых углеводов. Однако двадцать калорий не высвобождаются. Кто знает, почему так происходит (об этом позже), но они и составляют тот избыток. Это и есть наше «слишком много». В них вся разница между теми, кто не полнеет, и теми, кто набирает вес. Теми, кому суждено оставаться стройными, и теми, кому суждено располнеть. Вот и все. Вот что значит «легко набрать вес».

Тогда следующий закономерный вопрос: если такое происходит, то как мы можем понять, что вот этот последний кусочек еды, последний глоток жидкости, последние пройденные километры или сделанные шаги – это переход границы в накоплении жира? Как понять, что сейчас мы переели или недостаточно себя нагрузили упражнениями? Как наше тело это поймет? Если мы имеем дело со сценарием «жировой ловушки», как мы можем сбалансировать свои действия?

Нет никаких гарантий, что потребление меньшего количества пищи нам поможет. И точно речь идет не о том, чтобы потреблять 2480 калорий в день вместо 2500, потому что мы даже не сможем высчитать эту разницу самостоятельно, но что, если говорить о разнице калорий в 2300 и в 2000?

Если мы пропустим дневной перекус, будет ли этого достаточно? Откуда мы знаем, что жировые клетки не продолжат поглощать и удерживать эти двадцать лишних калорий в день? А ведь двадцать калорий – это меньше одного процента всех калорий, которые мы потребляем за день, меньше двух процентов жира, получаемого нами из пищи. Возможно, наши жировые клетки все равно будут удерживать эти калории каждый день, даже если мы будем вставать из-за стола слегка голодными. Это информация, которая нам известна из исследований на животных.

В то время как фон Ноорден использовал эту простую арифметику для того, чтобы объяснить, как люди могут неосознанно переедать, другие эксперты в первые десятилетия XX века пользовались ею, чтобы поставить под сомнение всю выдвигаемую концепцию Ноордена. К примеру, Эжен Дюбуа, ведущий специалист по вопросам метаболизма в Соединенных Штатах в 1920–1930-х годах, предположил в своем учебнике, что эта арифметика превратила всю концепцию энергетического баланса (а также обжорства и лени) в полный абсурд. Учитывая то, насколько малое количество калорий может привести к ожирению и накоплению десятков килограммов за каждые десять лет жизни, Дюбуа высказался: «Нет ничего более странного, чем желание поддерживать неизменную массу тела, при этом меняя физическую активность и количество потребляемой пищи» (физики для описания подобного рода проблем обычно скептически называют ситуацию «бессмысленной» вне зависимости от того, под каким углом вы ее рассматриваете).

Учитывая незначительные численные показатели, давайте попробуем изменить подход и перефразировать вопрос. Вместо того чтобы задаваться вопросом о том, почему некоторые из нас сильно прибавляют в весе, питаясь доступной нам с вами едой, может, лучше спросить: а почему полнеют не все? Одно дело недоедать и всегда вставать из-за стола немного голодным, но большинство из нас так не поступает. Обычно мы едим до насыщения. Так почему тогда полнеют не все? Ведь животные не уходят от своих мисок слегка голодными. Тогда почему не все они толстые? Расселл Уайлдер, авторитетный ученый в вопросах ожирения и сахарного диабета, живший до Второй мировой войны и работавший в Клинике Мэйо, задался тем же вопросом в 1930 году: «Тогда почему толстеют не все сразу?» В конце концов он написал: «Большинство из нас защищено от ожирения, хотя все мы обманываем свой аппетит, например, попивая коктейли или вино во время еды. Развитие кулинарного мастерства направлено на одно – заставить нас съесть больше, чем нам необходимо».

Почти девяносто лет назад Уайлдер писал, что «большинство» защищено от ожирения. Сейчас можно сказать «некоторые из нас», однако актуальности его высказывание от этого не теряет.

Любые дискуссии относительно ожирения, полноты, эпидемий, лечения и профилактики должны начинаться с понимания того, насколько абсурдны приведенные выше крошечные значения. Обычно эксперты и придуманные ими рекомендации по питанию – от Ньюберга и Киса и по сегодняшний день – этого не понимают и игнорируют эту мысль. В 1953 году британский эндокринолог Реймонд Грин, авторитетный ученый того времени (и брат известного писателя Грэма Грина) описал происходящее как «старый трюк медицинского сообщества – не обращать внимания на не подходящие под теорию свидетельства». А затем добавил: «Игнорирование проблем – плохой способ их решения». Вот и урок каждому из нас: если мы по-настоящему не определимся с тем, чему именно хотим найти объяснение, не стоит сетовать на то, что это объяснение бесполезно.

Цифры, которые мы видим сегодня, создают еще большую проблему в концепции о том, что к ожирению приводит переедание. Эпидемия, о которой мы так много слышим и которой мы с коллегами сильно обеспокоены, говорит о том, что в среднем американцы набирают до десяти килограммов в период от 30 до 40 лет, запас жира повышается в среднем на 6–12 калорий в день. А ведь речь сейчас идет о калориях, которые содержатся в одном орехе, мармеладном мишке и менее чем в восьмой части чайной ложки оливкового масла. Если вы набрали килограммов тринадцать между окончанием школы и пятидесятым днем рождения, это все калории, которые запаслись в жировых тканях, а вы их не сожгли. В них разница между вами и вашими невыносимо стройными друзьями. Если кто-то полагает, что сможет сбалансировать поступающие калории и их расход и сможет предотвратить накопление жира в тканях (минус 12 калорий в день), то воображение таких людей развито куда больше моего; впрочем, развито оно и больше воображения экспертов в области питания и ожирения, которые решили эту проблему, притворившись, что ее не существует.

Самым необычным случаем в моей практике и исследованиях стал молодой человек, выросший в Южной Калифорнии и страдавший экстремальным ожирением. В детстве над ним потешались из-за его веса. К восемнадцати годам он набрал более 170 килограммов – по его словам, больше весы попросту не показывали. Определенно, дело было в генетике, так как его отец страдал ожирением, а дядя набрал 380 килограммов, прежде чем пройти операцию по снижению веса, известную в медицине как бариатрическая хирургия. Он был высоким мужчиной, 192 сантиметра, а значит, его индекс массы тела (ИМТ) был по меньшей мере 47, когда ему исполнилось восемнадцать, что считается сегодня патологическим ожирением. Если бы он весил всего килограммов 80, индекс был бы 22,5, а это уже вполне здоровый организм, по мнению экспертов. Его бы считали стройным и симпатичным молодым человеком.

Разница для него заключалась в 90 лишних килограммах, отделявших его от стройной фигуры и поместивших его в ряд страдающих ожирением, а набрал он эти килограммы за восемнадцать лет жизни. Чтобы упростить наши подсчеты, представим, что все избыточные калории отложились в виде жира (чего быть не могло, потому что треть пошла в мышцы, технически, в мышечные ткани, но суть не в этом). Накопление такого количества жира за столь небольшой промежуток времени означает, что его жировые ткани забирали и удерживали 100 % избыточных калорий в день, что, в свою очередь, равно количеству жира в чайной ложке сливочного или оливкового масла. Речь о количестве калорий, которые содержатся в пятой части чизбургера из «Макдоналдса». И мы с вами должны поверить в то, что этот молодой человек заработал патологическое ожирение, потому что ел на пятую часть больше чизбургера, чем следовало, или съедал от него еще половину, если мы учтем те калории, которые так или иначе пошли на переваривание пищи. Выходит, он намного полнее своих стройных друзей, а его тело потребляет больше энергии из-за этого. Полагается, что мы поверим следующему утверждению: этот парень был бы стройным, если бы следил за порциями и отходил от стола раньше, чем прикончит свой чизбургер. Нам будто говорят: делал бы так, и не только ожирение не заработал бы, но и смог бы избежать насмешек и унижений, преследовавших его все детство и юность.

Искренняя вера любого, что такое простое действо, как «контролировать размер своей порции», – все, что было нужно этому молодому человеку, чтобы оставаться стройным, на мой взгляд, является бредовой идеей. Мол, вместо того чтобы страдать от ожирения и насмешек, просто выйди из-за стола, за которым ты «слишком много ешь», оставаясь немного голодным.

Позвольте добавить к этому слова моего друга о том, что в детстве и юности он не помнит момента, когда чувствовал бы себя сытым. Иными словами, он всегда вставал из-за стола с мыслью, что мог бы съесть еще. В действительности отличие этого парня от его стройных друзей было в том, что он быстрее запасал жир.

Когда мы полагаем, что полные люди – это худые, которые слишком много съели, мы совершаем ужасную несправедливость по отношению к ним. Раз бремя ожирения так тяжело и они страдают, то почему бы им не проделать небольшую работу над собой, чтобы разрешить эту проблему, сбалансировав калории? У меня есть знакомая, она живет в Техасе, и ее максимальный вес был 127 килограммов.

– Я образованная, успешная в карьере, у меня счастливый брак, – говорила она, описывая себя, когда ей было за сорок. – Моя жизнь – это не провал, но стыд за то, что я толстая, преследует меня всю жизнь. Каждый раз, когда меня просят описать себя, первое слово, приходящее мне в голову, – «толстая». Не самые типичные слова, которые в таких случаях можно услышать: женщина, сестра, дочь, американка, жена, профессионалка, высокая, блондинка, 48 лет, приверженность в политических взглядах и т. д. Нет. Слово, определяющее и ярко описывающее мою жизнь, – «толстая».

Вот что случается, когда мы думаем, что расстройство или заболевание (такое, как ожирение) вызвано простым и таким незначительным дисбалансом в калориях. Человек, страдающий от заболевания, стыдится, мы виним его за то, что он не может остановиться, за то, что копит жир каждый день, но почему-то не виним медицинское сообщество, которое упорно не хочет замечать собственный провал.

Глава 4
Побочные эффекты

Погоня за дефицитом калорий – заведомо проигрышная игра¹⁴.

Если набор веса подразумевает, что мы постепенно, каждый день, в клетках жира накапливаем какой-то процент калорий, потребленных за день (что и происходит, и не забывайте о съеденных углеводах, которые также превращаются в жир), то что нам с этим делать? Разве не это самый важный, ключевой и очевидный вопрос в данной ситуации?

Согласно традиционным воззрениям, необходимо меньше есть: контролировать объем порций или выходить из-за стола немного голодным. Основываясь на математических подсчетах, которые фон Ноорден сделал больше века назад, сегодня диетологи терпеливо растолковывают тем, кто страдает избыточным весом, что если они будут потреблять на 500 калорий в день меньше, чем они привыкли, то можно терять по полкило в неделю. На тысячу калорий меньше – потеряете килограмм. Диетологи советуют женщинам потреблять 1200–1500 калорий в день, мужчинам 1500–1800 – так пишет сайт Национального института сердца, легких и крови.

Мысль заключается в том, что если мы значительно сократим количество потребляемой пищи, то непременно избавимся от лишнего жира, не важно, насколько серьезным или пустяковым было переедание, которое спровоцировало набор этого жира. В 1960–1970-х годах в исследовательской литературе подобное ограничение калорий называлось лечебным голоданием. Я буду использовать данный термин, так как он кажется мне удачным.

Предположение о том, что человек может сбросить вес, если будет эффективно голодать, – правда. Это одна из причин, почему клинические исследователи и врачи, начиная с Ньюберга, были так убеждены в том, что мы полнеем, потому что переедаем. Отсеките достаточное количество калорий из рациона полного человека, и в результате вы получите менее полного человека. Однако в конце 1940-х годов Гарвардский психолог Уильям Шелдон отметил, что голодание не превратит полного (в его терминологии, эндоморфа) в стройного и худого (эктоморфа) или атлетического и мускулистого (мезоморфа), равно как нельзя при помощи голодания сделать из мастифа колли или борзую. В случае с псами вы получите истощенного мастифа. А в случае с людьми – истощенного полного человека.

Если хотите придерживаться такой точки зрения, в ней тоже придется проигнорировать много серьезных проблем.

 Если посадить на лечебное голодание стройного, то у вас на выходе получится такой же «менее полный», но по факту – истощенный стройный человек. Если посадить ребенка на голодание или лечебное голодание, то в результате вы получите истощенного ребенка, чей рост замедлится, однако никто из медицинского сообщества или официальных публичных источников не заявляет, что дети растут, потому что потребляют пищи больше, чем расходуют энергии.

По крайней мере, мне хочется верить, что никто подобных заявлений не делал. И все же подобные речи почему-то хороши, когда дело доходит до концепции «посади полного человека на голодание». Важный вопрос стоит перед нами: почему некоторым из нас всю жизнь приходится голодать или сидеть на лечебном голодании, отмерять порции и чувствовать хронический голод, чтобы худеть или оставаться стройным, а кому-то нет? Подобный вопрос также часто игнорируется.

В конечном счете вопрос, на который можно легко ответить и который, безусловно, следует задать любому, кто считает, что мы можем обрести приемлемый вес, потребляя меньше пищи (не говоря уже о том, что подобная закономерность базируется на простых законах физики), заключается в следующем: а какова цена вопроса? Какие побочные эффекты нас ожидают? Или каковы негативные последствия?

Мы беспокоимся о возможных побочных эффектах любой лекарственной терапии при лечении заболеваний. Будет ли она провоцировать головную боль, сонливость или головокружение? Может, боли в животе или спазмы, тошноту и рвоту? Диарею? Эректильную дисфункцию? Если мы примем лекарство для снижения уровня холестерина, и от него будет невыносимо ломить мышцы, то мы найдем иной способ или хотя бы подберем другое лекарство. Так что можно сказать о диетах и питании в плоскости побочных эффектов?

Представьте, что мы все-таки согласны с предложенной Кисом и поддержанной Ньюбергом концепцией о том, что если сократить количество потребляемой пищи, то мы не просто сбросим вес, но и сможем держать себя в форме. Итак, мы решились ограничить свой дневной рацион, чтобы стать относительно стройными и поддерживать такое состояние. Что за этим последует? Каковы побочные эффекты? Что нам придется вынести?

Медицинское сообщество знает ответ на этот вопрос, и, возможно, поэтому оно редко им задается, если задается вообще. В начале 1940-х годов Ансель Кис провел судьбоносное исследование, которое десятки лет рассматривалось как неопровержимое доказательство правильности голодания (например, в исследованиях в области питания). Затем он вместе с коллегами оформил исследование в двухтомник, общим объемом почти 1400 страниц. Само название, «Биология человеческого голода», уже говорит нам о том, что Кис сделал и через что прошли его подопытные, которые дали ответ на вопрос: «Что будет, если мы попробуем так жить?» Недостаток калорий, о котором так часто рассуждает медицинское сообщество, необходим для потери веса. Проще говоря, нам необходимо голодать.

– Лучшее, что есть в ограничении калорий, – писал Кис и его коллеги в «Биологии человеческого голода», – это неизбежные последствия.

В начале Второй мировой войны в эксперимент Киса и его коллег из Университета Миннесоты записалось три десятка мужчин, которые не пошли на войну по идейным соображениям. Большинство из них были худыми, совсем немного полными, по крайней мере, по стандартам той эпохи, в которой многие были стройными. Кис вместе с коллегами ежедневно кормил их в пределах 1600 калорий. Сегодня такую диету посчитали бы очень здоровой и ужасно скучной: «цельнозерновой хлеб, картофель, крупы и довольно много репы с капустой», а также «символическое количество» мяса и молочных продуктов. Диетологи бы сказали, что это диета с низким содержанием жиров, поэтому она соответствовала бы диетическим рекомендациям большинства организаций здравоохранения XXI века. Уровень калорийности был как раз в диапазоне, рекомендованном для потери веса.

В течение первых двенадцати недель мужчины теряли в среднем 250 граммов жира в неделю, но похудение замедлилось до 150 граммов в течение следующих двенадцати недель, несмотря на то, что лечебное голодание продолжалось. В целом потеря в весе составила 6,5 килограмма почти за полгода. Несмотря на неплохой результат (учитывайте, что речь идет о людях, у которых не наблюдалось избыточного лишнего веса), все оказалось не так радужно. Мужчины часто мерзли. Метаболизм замедлился. Волосы начали выпадать. Уровень либидо понизился. У них случались приступы агрессии, появлялись бесконечные мысли о еде – днем и ночью. Исследователи из Миннесоты назвали это «неврозом на почве голода». У четверых подопытных развился «невроз характера», что еще хуже. У двоих случились срывы, один из мужчин «плакал, говорил о суициде и угрожал насилием». Его отправили в психиатрическое отделение.

«Ухудшение личностного состояния» у одного из участников эксперимента привело к двум попыткам нанести себе повреждения. Во время первой попытки он едва не отрубил себе кончик пальца топором, а когда ему не разрешили покинуть эксперимент, он «случайно» отрезал себе три пальца.

Такова цена за потребление здоровой, преимущественно растительной, цельной пищи с низким содержанием жиров, по 1600 калорий в день. Когда мужчинам в конце исследования разрешили есть до чувства насыщения, они потребляли огромное количество пищи – до 10 000 калорий в день, после чего набрали вес и жир невероятно быстро. После двадцати недель восстановления вес увеличился вдвое, с ними, по мнению Киса и его коллег, случилось «ожирение после голодания». Многие из нас сталкивались с подобным, и нам ли их не понять.

Итак, теперь мы знаем, что даже худые, здоровые люди не могут жить с таким ограничением калорий (даже при условии, что выбора у них нет). Так почему вы ожидаете, что полный человек сможет? На самом деле вы можете спросить своих худых друзей, на полном серьезе, что они будут делать, если целью в их жизни или просто задачей одного дня станет необходимость проголодаться, «нагулять аппетит» и поддерживать такое состояние. Предложите им представить, что их приглашают на праздник, где подают лучшую еду, которую они когда-либо ели, одно блюдо за другим, и так по кругу. Скажите им, что их цель – нагуливать аппетит. Спросите их, что бы они сделали для этого. Готов поспорить, что они начали бы с меньшего количества еды в течение дня, пропустили бы перекусы и уменьшили бы размер своих порций. Вероятно, они бы решили, что физические упражнения – отличное решение, и стоит их выполнить побольше: длительные прогулки, походы, сжигание калорий на эллиптическом тренажере в зале. Проще говоря: ешь меньше, тренируйся больше.

Это в очередной раз доказывает нам, что мы должны пересмотреть наш подход к профилактике и лечению ожирения, что нам нужна другая концепция, благодаря которой мы сможем понять, почему мы толстеем и как этого избежать. Пока мы советуем полным людям ровно то, что сделал бы любой худой человек для того, чтобы проголодаться или остаться голодным. И это наследие концепции, в рамках которой люди, страдающие ожирением, сперва пытаются жить по канонам жизни худых людей, а затем срываются, а ожирение является проблемой баланса энергетического, а не гормонального.

И выходит так, что те из нас, кто действительно пытался придерживаться, скажем, 1600 калорий в день (испытывая при этом непрерывный, хронический, доводящий до отрезанных пальцев голод) и не смог постоянно высчитывать нужные пропорции, выполнять спортивные упражнения, после чего ожирение до голодания превратилось в «ожирение, вызванное голоданием», в итоге получают упреки за отсутствие силы воли. Нас обвиняют в потакании лени, обжорству и слабости. Нам говорят, что мы не до конца осознаем, что нужно есть меньше, или что мы все делали неверно. И вообще, много слов приходит на ум, только все они, к сожалению, непечатные.